– Она прощена, – равнодушно пожал он плечами, отвечая на мольбу ее заступницы.
Мало ли кто передергивался от отвращения рядом с ним или под ним за все те годы, что он владеет Эрой? Все те жены и дочери, которых подкладывали под Рогара их любящие мужья и отцы, делились ровно на две группки. Первые страстно желали побывать в постели бога, лишь для того, чтобы испытать, каково это. Они стонали и умоляли его одарить их Благословлением прямо во время оргазма, словно он – машина по производству чудес. Фанатички, которых по возможности следовало избегать. Вторые рыдали и содрогались, умоляя не трогать их. Его лицо, его тело, так отличающиеся от человеческих, пугали их. Что бы они сказали, если бы узнали, что по меркам Подэры сами считаются уродками? Несчастные глупые овцы, которых он не хотел.
А Ириллин еще удивлялась, почему он перестал брать других женщин с тех пор, как встретил ее. Жаль, что он не сумел ее полюбить. Возможно, не чувствовал бы себя таким… одиноким?
– Не знаю, догадались ли вы, – продолжала нервно теребить пальчиками его рукав женщина, от волнения забывшая, что разговаривает с богом, – сегодня вечером мой муж предложит вам ее. Кайлин.
Рогар высвободился от ее руки, присел, обмакнул пальцы в лужицу родника. Теплая, а не холодная. На проклятом раскаленном острове нигде нет прохлады.
– Я догадался. Наверное, мне тоже стоит этот подарок не принимать?!
Он понял голову, глядя на собеседницу снизу вверх – непривычное для дея положение, – и позволил иронии явно прозвучать в тоне, но женщина не улыбнулась.
– Наоборот, – она молитвенно сложила руки на груди, – пожалуйста, не отвергайте ее. Кайлин… будет вам полезной. Она будет послушной. Хорошей. Такой, какой вы скажете ей быть, мой дей.
Послушной? Рачонок? Да черта с два! Она, скорее всего, зальется слезами с порога: к группе фанаток ее уж точно не отнести. Чего не сказать о ее мамаше, или кем она там приходится.
– Мне одно интересно, – Рогар выпрямился, тоже без улыбки, – почему ты предлагаешь мне девчонку с таким видом, словно больше всего на свете хотела бы предложить себя?
Золотоволосая женщина густо покраснела и смутилась, пока бог высокомерно взирал на нее, ожидая ответа.
– Вы ошибаетесь, мой дей, – тихо проговорила она, кусая губы, – больше всего на свете я хочу, чтобы вы забрали Кайлин отсюда. Вы не представляете, что за жизнь ждет ее на Нершиже…
– Почему же? Я видел места и пострашней.
«Моя собственная цитадель, к примеру».
Женщина упрямо тряхнула головой.
– Вы судите, как мужчина, мой дей. Я сужу, как… мать, – она заломила тонкие руки, – да, пусть я не выносила Кайлин в своем чреве, как других детей, но эта девочка стала мне родной уже давно. Ей не место здесь, поверьте! Возьмите ее в жены, в любовницы, как угодно! Заберите ее на свой большой корабль и увезите так далеко отсюда, как только сможете!
Он посмотрел на нее, как на сумасшедшую. В жены? В любовницы?! Рачонка, едва вылупившегося из раковины?! Ему? Богу из цитадели?! Безумцу, которого каждую ночь Подэра зовет к себе?! Его единственная любовь – это Эра. Его единственная женщина – Ириллин. По-другому не бывать.
– С чего бы мне это делать?
Взгляд голубых глаз, обрамленных светлыми пушистыми ресницами, лихорадочно забегал.
– Вам что-то нужно от моего мужа… нужно, я знаю, я поняла это, когда вы спросили про мужчин… никто никогда не спрашивает про мужчин, высаживаясь на Нершиже, только про женщин… чтобы это ни было, мой муж просто так вам ничего не отдаст.
– Не отдаст дею? Вот уж новость, – усмехнулся Рогар, уже слегка раздраженный ее настойчивостью.
– Напрямую не откажет, конечно же, – поморщилась она, – но все равно своей выгоды не упустит, подстроит какую-нибудь хитрость. Я же могу уговорить его на честную сделку. Я буду на вашей стороне, – женская рука машинально огладила живот, – я имею на него небольшое влияние…
Рогар задумчиво посмотрел на процессию, ожидающую их. Двадцать восемь молодых мужчин. Ему нужен каждый из них. Каждый. И даже больше.
– Даже если так. Там, куда идет мой корабль, любой девушке будет хуже, чем здесь.
– Хуже, чем здесь, не будет! – ахнула женщина и тут же прикрыла ладонью рот. – Извините. Но я родилась в Паррине. Я знаю, как живется на большой земле.
– Отлично. Тогда пусть Кайлин отправляется туда с каким-нибудь другим баргом, – Рогар развернулся, беседа стала казаться ему скучной.
– Она еще ребенок! Пожалейте ее! – чуть не плача вцепилась жена старейшины в его рукав.
Он медленно повернулся, едва сдерживая ярость, резко вспыхнувшую внутри.
– Я прибыл сюда не для того, чтобы жалеть каких-то детей. Я вообще не тот бог, который спасает.
Женщина отшатнулась, конечно же, не понимая истинного смысла, но Рогар и не ожидал от нее сообразительности. В конце концов, что взять с той, кто никогда не сможет познать все в сравнении?
Кайлин вздрогнула, когда цепкая рука отца схватила ее чуть повыше локтя.
– Ах ты, паршивая молларка! – обругал он ее самым обидным словом из возможных. – Как ты посмела своими кривыми руками испортить подарок дея? Эта вещица стоила десятка таких, как ты! Вот я тебя!..
Витиеватый конец посоха опасно взвился над головой, и Кайлин быстро сгруппировалась, стараясь подставить под удар плечо или спину – словом, наименее чувствительную к боли часть тела, как вдруг позади прозвучал тот самый голос, который заставлял ее трепетать на пристани.
– Этого не будет, – Шион подошел ближе, к его прекрасных темных глазах плескался гнев, – девушка нечаянно уронила зеркало, все это видели. Если бы дей считал иначе, он бы уже наказал ее за оскорбление. Но он ничего не сделал ей. Или ты, старик, считаешь себя умнее дея?!
Сердце Кайлин словно рухнуло в бездну с высокого гребня штормовой волны. Никто из мужчин никогда в жизни не заступался за нее перед отцом, только мачеха, но и тогда все заканчивалось тем, что кораллового посоха отведывали обе. Женщины на Нершиже очень ценны, если речь идет о деторождении, но не настолько, чтобы выслушивать их мнение. Авторитет же гостя, да еще мужского пола, да еще правой руки дея сыграл свою роль, и островному правителю пришлось отступиться от непутевой дочери, проворчав что-то себе под нос.
Кайлин посмотрела на свое спасителя с благодарностью, которую не могла выразить словами. Он красив, добр – и сумел поставить на место ее отца! Даже если бы она не влюбилась в него с первого взгляда на причале, теперь у ее маленького слабого сердечка точно не осталось шансов устоять. Шион поднял руку, заправил ей за ухо прядь выбившихся из косы волос, блеснул обворожительной улыбкой.
– Ты в порядке, красавица?
И он назвал ее красавицей! Ее, плоскогрудую островную девчонку с пыльными волосами! Кайлин открыла рот, задохнулась и сомкнула губы, чувствуя, что краснеет под этим пристальным взглядом темных глаз. Золото его котта слепило ее – или то была все-таки его улыбка? Она заметила, что по вискам мужчины катятся крупные капли пота. Ему так жарко под солнцем Нершижа, зачем он надел на себя столько одежд? Она попробовала представить его полуобнаженным, словно одного из своих братьев-через-одну-кость, с кем часто доводилось купаться вместе, с кубиками мышц на плоском животе и сильными ногами, но подобные мысли лишь больше завели ее в эмоциональный тупик.
Одна из девушек, тоже обратившая внимание на мучения гостей, поднесла Шиону кувшин с прохладительным напитком, но он лишь отмахнулся от нее, безотрывно глядя на Кайлин. Она чувствовала, что тонет в его жарком взгляде.
– Сегодня вечером…
– Могу ли я попросить…
Они заговорили одновременно и рассмеялись, заставляя окружающих оборачиваться на них. Шион сделал знак, чтобы Кайлин говорила первой, но она вдруг ощутила, что ее язык онемел, и лишь помотала головой, предлагая ему взять инициативу на себя. Он разжал и сжал кулак, в котором все еще держал ее бусы, его грудь поднялась, набирая внутрь больше воздуха.
– Я бы хотел погулять с тобой, – отрывисто произнес он, – сегодня вечером, когда можно будет выйти из-за стола.
Он хотел ее, поняла Кайлин. Он хотел ее так же сильно, как и она его, – разве такие волшебные совпадения бывают?!
– Сегодня вечером каждый гость может выбрать ту девушку, которая ему понравится, – набравшись смелости, ответила она. – Вам здесь никто не откажет. Вы можете выбрать любую.
С пересохшим горлом – а вдруг и правда передумает? – Кайлин обвела рукой всех собравшихся вокруг женщин, предлагая выбор, но Шион лишь улыбнулся еще ослепительнее.
– Я выберу тебя, маленькая островитянка. Пойдешь со мной, потому что отказать не можешь, или по собственному желанию?
Она уставилась на большие пальцы своих покрытых вездесущей пылью ног и тихо прошептала:
– По собственному…
– Ну наконец-то, – донесся до них голос старейшины, переключившего внимание на жену, которая возвращалась из сада после прогулки с деем, – как можно так надолго задерживать нас?
Претензия, конечно, относилась к своевольной супруге, бога из цитадели вряд ли кто-то мог здесь упрекнуть, но за мачеху Кайлин не волновалась: пока в ее животе зреет дитя, отец не посмеет обрушить на нее коралловый посох.
Дея с небольшой свитой из самых приближенных и охраны проводили в хижину к накрытым столам, туда же направился старейшина острова с женой и дочерью и несколько наиболее почтенных мужей и их женщин. Остальным предоставили возможность пировать и веселиться прямо на открытой площади, под палящим солнцем. Судя по звукам музыки и оживленным крикам, это не огорчило никого.
Украдкой Кайлин заметила, как один из братьев-через-одну-кость в компании своего родителя шептались о чем-то со старейшиной, показывая на нее. Через некоторое время так сделало другое знакомое семейство. Она невольно поджала губы. Если нынче ночью отцу удастся подложить ее под дея, Кайлин станет одной из завиднейших невест на Нершиже. А если она забеременеет – ее ценность взлетит до небес. Торг за ее руку начинался уже сейчас, но отец не торопился принимать решение, важно поднимал кустистые брови, толковал о чем-то с собеседниками и качал головой, клал в карман небольшие подарки, которыми его пытались подкупить будущие женихи. Зная его натуру, Кайлин не сомневалась, что он дождется наиболее выгодного предложения и если и отдаст ее, то втридорога точно. Это раньше она была нелюбимым отпрыском и нахлебницей в семье, скоро все должно поменяться!
Поморщившись от этой мысли, Кайлин постаралась выкинуть ее из головы. Ничего этого не случится! Шион выберет ее, между ними все решилось. А дей пусть положит свой единственный глаз на кого-то другого. И тогда она будет счастлива, даже если ее ценность среди братьев-через-одну-кость слегка упадет.
За столом старейшина и бог сели рядом, на наиболее почетных местах. Мачеха разместилась по другую руку от мужа, Кайлин пришлось сесть рядом с деем и, таким образом, она оказалась между ним и Шионом. Охрана бога выстроилась вдоль стены. Остальные расселись по свободным местам. Дети с ветрогонами – широкими веерами, сделанными из высушенной чешуи, скрепленной пластами, – встали по углам, чтобы разгонять застоявшийся воздух. Несколько юношей у входа заиграли на свирелях, выточенных из китового хребта, и барабанах из рыбьей кожи, заглушая звуки праздника, летящие извне.
Если бог из цитадели и затаил на Кайлин злобу за испорченный подарок, то виду не подавал. Он больше не смотрел ей прямо в душу своим единственным сверкающим глазом, да, по правде говоря, и ни на кого вокруг не смотрел, опрокидывая в себя один кувшин водорослевой вытяжки за другим, словно хотел побыстрее надраться. Женщины, прислуживавшие на празднике, только успевали подносить их к столу. К сожалению, человеческое спиртное действовало на него плохо, и Кайлин так и не заметила, чтобы дей стал промахиваться едой мимо рта или проливать на стол напитки – а ведь виденные ею ранее матросы всегда так начинали делать, когда от выпивки у них мутилось в голове.
Ел он, как и все из его свиты, кинжалом, вынутым из-за голенища сапога, а не руками, как островитяне. Нечеловечного цвета пальцы легко держали изящную рукоять. Убийца. Интересно, он многих убил этим лезвием, которого касаются его отвратительные губы? Из рассказов мачехи Кайлин знала, что на большой земле принято пользоваться штуками, которые называются столовые приборы: что-то вроде трезубца, каким на Нершиже ловят рыбу у прибрежных камней, и ножа. В прошлый раз отец хотел выменять такие у матроса с гостевого барга, но в чем-то они не сошлись.
Самой ей кусок не шел в горло, но, помня о долге, она успевала вовремя подкладывать еду гостям по обе стороны от себя: хмурому, молчаливому дею и улыбчивому, то и дело стреляющему в нее глазами Шиону. Последний украдкой задел костяшками пальцев ее колено под столом, и дыхание у Кайлин перехватило, а перед глазами поплыли красные круги. Как назло, именно в этот момент бог из цитадели решил повернуть голову и окинуть ее взглядом – из-за отсутствия второго глаза ему пришлось делать это заметнее положенного. Ком застрял у нее в горле. Зачем он смотрит на нее так?! Кайлин замерла, зажатая между мужчинами, как в тисках: с обеих сторон она ощущала жар, идущий от их многослойно одетых тел, ноги и одного, и второго касались ее бедер в тесноте праздничного стола, локти при движении сталкивались, но какие же разные чувства она испытывала в зависимости от того, на кого из них смотрела! Это буквально разрывало ее на части!
Внезапно с улицы раздались возбужденные крики, и несколько ее братьев-через-одну-кость, пыхтя от напряжения, внесли в помещение еще живого десятипалого моллара. Лицо старейшины засияло, гордость от небывалой удачи охотников тешила его. Еще бы – редко когда удавалось поймать опасное создание живьем, да еще в день прибытия гостей! Не иначе, как само Благословение дея осенило их остров!
Огромная, бело-розовая туша моллара слегка подергивалась на каменном полу, длинные – больше человеческого роста – палы то вытягивались, то свивались в кольца, пряча бугорки на внутренней стороне, покрытые парализующим ядом. Коснешься такого в воде и больше не сможешь сопротивляться, пока гад утаскивает тебя на дно. Обычно моллары подбирались к берегу и растягивали полупрозрачные палы по дну в ожидании, пока кто-то из людей наступит. А не дождавшись, могли молниеносно схватить в объятия какую-нибудь беззаботно проплывающую мимо рыбу.
Единственный – как у дея – глаз моллара взирал на собравшихся с ненавистью и страданием вполне разумного существа. Старейшина поднялся, оправил бороду, одернул одеяние свободной рукой, в другой сжимая посох.
– Да благословен будет Нершиж! Какой хороший знак мы получили вместе с прибытием дея! Океан тоже поднес свой дар. Давайте же посмотрим, что этот дар значит.
Он сделал едва заметный жест, и один из почтенных островных мужей поднес ритуальный кинжал, искусно выточенный из рыбьей кости… но не правителю, а Кайлин. Та непонимающе заморгала, глядя на лезвие, не менее острое, чем кинжал дея. Повернулась к отцу – тот угрожающе пристукнул посохом у ноги, но пропел медовым голосом и даже с улыбкой:
– Пусть наша любимая дочь будет той, кто откроет нам будущее Нершижа!
Кайлин встала и стиснула пальцы вокруг рукояти кинжала.
Мало ли кто передергивался от отвращения рядом с ним или под ним за все те годы, что он владеет Эрой? Все те жены и дочери, которых подкладывали под Рогара их любящие мужья и отцы, делились ровно на две группки. Первые страстно желали побывать в постели бога, лишь для того, чтобы испытать, каково это. Они стонали и умоляли его одарить их Благословлением прямо во время оргазма, словно он – машина по производству чудес. Фанатички, которых по возможности следовало избегать. Вторые рыдали и содрогались, умоляя не трогать их. Его лицо, его тело, так отличающиеся от человеческих, пугали их. Что бы они сказали, если бы узнали, что по меркам Подэры сами считаются уродками? Несчастные глупые овцы, которых он не хотел.
А Ириллин еще удивлялась, почему он перестал брать других женщин с тех пор, как встретил ее. Жаль, что он не сумел ее полюбить. Возможно, не чувствовал бы себя таким… одиноким?
– Не знаю, догадались ли вы, – продолжала нервно теребить пальчиками его рукав женщина, от волнения забывшая, что разговаривает с богом, – сегодня вечером мой муж предложит вам ее. Кайлин.
Рогар высвободился от ее руки, присел, обмакнул пальцы в лужицу родника. Теплая, а не холодная. На проклятом раскаленном острове нигде нет прохлады.
– Я догадался. Наверное, мне тоже стоит этот подарок не принимать?!
Он понял голову, глядя на собеседницу снизу вверх – непривычное для дея положение, – и позволил иронии явно прозвучать в тоне, но женщина не улыбнулась.
– Наоборот, – она молитвенно сложила руки на груди, – пожалуйста, не отвергайте ее. Кайлин… будет вам полезной. Она будет послушной. Хорошей. Такой, какой вы скажете ей быть, мой дей.
Послушной? Рачонок? Да черта с два! Она, скорее всего, зальется слезами с порога: к группе фанаток ее уж точно не отнести. Чего не сказать о ее мамаше, или кем она там приходится.
– Мне одно интересно, – Рогар выпрямился, тоже без улыбки, – почему ты предлагаешь мне девчонку с таким видом, словно больше всего на свете хотела бы предложить себя?
Золотоволосая женщина густо покраснела и смутилась, пока бог высокомерно взирал на нее, ожидая ответа.
– Вы ошибаетесь, мой дей, – тихо проговорила она, кусая губы, – больше всего на свете я хочу, чтобы вы забрали Кайлин отсюда. Вы не представляете, что за жизнь ждет ее на Нершиже…
– Почему же? Я видел места и пострашней.
«Моя собственная цитадель, к примеру».
Женщина упрямо тряхнула головой.
– Вы судите, как мужчина, мой дей. Я сужу, как… мать, – она заломила тонкие руки, – да, пусть я не выносила Кайлин в своем чреве, как других детей, но эта девочка стала мне родной уже давно. Ей не место здесь, поверьте! Возьмите ее в жены, в любовницы, как угодно! Заберите ее на свой большой корабль и увезите так далеко отсюда, как только сможете!
Он посмотрел на нее, как на сумасшедшую. В жены? В любовницы?! Рачонка, едва вылупившегося из раковины?! Ему? Богу из цитадели?! Безумцу, которого каждую ночь Подэра зовет к себе?! Его единственная любовь – это Эра. Его единственная женщина – Ириллин. По-другому не бывать.
– С чего бы мне это делать?
Взгляд голубых глаз, обрамленных светлыми пушистыми ресницами, лихорадочно забегал.
– Вам что-то нужно от моего мужа… нужно, я знаю, я поняла это, когда вы спросили про мужчин… никто никогда не спрашивает про мужчин, высаживаясь на Нершиже, только про женщин… чтобы это ни было, мой муж просто так вам ничего не отдаст.
– Не отдаст дею? Вот уж новость, – усмехнулся Рогар, уже слегка раздраженный ее настойчивостью.
– Напрямую не откажет, конечно же, – поморщилась она, – но все равно своей выгоды не упустит, подстроит какую-нибудь хитрость. Я же могу уговорить его на честную сделку. Я буду на вашей стороне, – женская рука машинально огладила живот, – я имею на него небольшое влияние…
Рогар задумчиво посмотрел на процессию, ожидающую их. Двадцать восемь молодых мужчин. Ему нужен каждый из них. Каждый. И даже больше.
– Даже если так. Там, куда идет мой корабль, любой девушке будет хуже, чем здесь.
– Хуже, чем здесь, не будет! – ахнула женщина и тут же прикрыла ладонью рот. – Извините. Но я родилась в Паррине. Я знаю, как живется на большой земле.
– Отлично. Тогда пусть Кайлин отправляется туда с каким-нибудь другим баргом, – Рогар развернулся, беседа стала казаться ему скучной.
– Она еще ребенок! Пожалейте ее! – чуть не плача вцепилась жена старейшины в его рукав.
Он медленно повернулся, едва сдерживая ярость, резко вспыхнувшую внутри.
– Я прибыл сюда не для того, чтобы жалеть каких-то детей. Я вообще не тот бог, который спасает.
Женщина отшатнулась, конечно же, не понимая истинного смысла, но Рогар и не ожидал от нее сообразительности. В конце концов, что взять с той, кто никогда не сможет познать все в сравнении?
***
Кайлин вздрогнула, когда цепкая рука отца схватила ее чуть повыше локтя.
– Ах ты, паршивая молларка! – обругал он ее самым обидным словом из возможных. – Как ты посмела своими кривыми руками испортить подарок дея? Эта вещица стоила десятка таких, как ты! Вот я тебя!..
Витиеватый конец посоха опасно взвился над головой, и Кайлин быстро сгруппировалась, стараясь подставить под удар плечо или спину – словом, наименее чувствительную к боли часть тела, как вдруг позади прозвучал тот самый голос, который заставлял ее трепетать на пристани.
– Этого не будет, – Шион подошел ближе, к его прекрасных темных глазах плескался гнев, – девушка нечаянно уронила зеркало, все это видели. Если бы дей считал иначе, он бы уже наказал ее за оскорбление. Но он ничего не сделал ей. Или ты, старик, считаешь себя умнее дея?!
Сердце Кайлин словно рухнуло в бездну с высокого гребня штормовой волны. Никто из мужчин никогда в жизни не заступался за нее перед отцом, только мачеха, но и тогда все заканчивалось тем, что кораллового посоха отведывали обе. Женщины на Нершиже очень ценны, если речь идет о деторождении, но не настолько, чтобы выслушивать их мнение. Авторитет же гостя, да еще мужского пола, да еще правой руки дея сыграл свою роль, и островному правителю пришлось отступиться от непутевой дочери, проворчав что-то себе под нос.
Кайлин посмотрела на свое спасителя с благодарностью, которую не могла выразить словами. Он красив, добр – и сумел поставить на место ее отца! Даже если бы она не влюбилась в него с первого взгляда на причале, теперь у ее маленького слабого сердечка точно не осталось шансов устоять. Шион поднял руку, заправил ей за ухо прядь выбившихся из косы волос, блеснул обворожительной улыбкой.
– Ты в порядке, красавица?
И он назвал ее красавицей! Ее, плоскогрудую островную девчонку с пыльными волосами! Кайлин открыла рот, задохнулась и сомкнула губы, чувствуя, что краснеет под этим пристальным взглядом темных глаз. Золото его котта слепило ее – или то была все-таки его улыбка? Она заметила, что по вискам мужчины катятся крупные капли пота. Ему так жарко под солнцем Нершижа, зачем он надел на себя столько одежд? Она попробовала представить его полуобнаженным, словно одного из своих братьев-через-одну-кость, с кем часто доводилось купаться вместе, с кубиками мышц на плоском животе и сильными ногами, но подобные мысли лишь больше завели ее в эмоциональный тупик.
Одна из девушек, тоже обратившая внимание на мучения гостей, поднесла Шиону кувшин с прохладительным напитком, но он лишь отмахнулся от нее, безотрывно глядя на Кайлин. Она чувствовала, что тонет в его жарком взгляде.
– Сегодня вечером…
– Могу ли я попросить…
Они заговорили одновременно и рассмеялись, заставляя окружающих оборачиваться на них. Шион сделал знак, чтобы Кайлин говорила первой, но она вдруг ощутила, что ее язык онемел, и лишь помотала головой, предлагая ему взять инициативу на себя. Он разжал и сжал кулак, в котором все еще держал ее бусы, его грудь поднялась, набирая внутрь больше воздуха.
– Я бы хотел погулять с тобой, – отрывисто произнес он, – сегодня вечером, когда можно будет выйти из-за стола.
Он хотел ее, поняла Кайлин. Он хотел ее так же сильно, как и она его, – разве такие волшебные совпадения бывают?!
– Сегодня вечером каждый гость может выбрать ту девушку, которая ему понравится, – набравшись смелости, ответила она. – Вам здесь никто не откажет. Вы можете выбрать любую.
С пересохшим горлом – а вдруг и правда передумает? – Кайлин обвела рукой всех собравшихся вокруг женщин, предлагая выбор, но Шион лишь улыбнулся еще ослепительнее.
– Я выберу тебя, маленькая островитянка. Пойдешь со мной, потому что отказать не можешь, или по собственному желанию?
Она уставилась на большие пальцы своих покрытых вездесущей пылью ног и тихо прошептала:
– По собственному…
– Ну наконец-то, – донесся до них голос старейшины, переключившего внимание на жену, которая возвращалась из сада после прогулки с деем, – как можно так надолго задерживать нас?
Претензия, конечно, относилась к своевольной супруге, бога из цитадели вряд ли кто-то мог здесь упрекнуть, но за мачеху Кайлин не волновалась: пока в ее животе зреет дитя, отец не посмеет обрушить на нее коралловый посох.
Дея с небольшой свитой из самых приближенных и охраны проводили в хижину к накрытым столам, туда же направился старейшина острова с женой и дочерью и несколько наиболее почтенных мужей и их женщин. Остальным предоставили возможность пировать и веселиться прямо на открытой площади, под палящим солнцем. Судя по звукам музыки и оживленным крикам, это не огорчило никого.
Украдкой Кайлин заметила, как один из братьев-через-одну-кость в компании своего родителя шептались о чем-то со старейшиной, показывая на нее. Через некоторое время так сделало другое знакомое семейство. Она невольно поджала губы. Если нынче ночью отцу удастся подложить ее под дея, Кайлин станет одной из завиднейших невест на Нершиже. А если она забеременеет – ее ценность взлетит до небес. Торг за ее руку начинался уже сейчас, но отец не торопился принимать решение, важно поднимал кустистые брови, толковал о чем-то с собеседниками и качал головой, клал в карман небольшие подарки, которыми его пытались подкупить будущие женихи. Зная его натуру, Кайлин не сомневалась, что он дождется наиболее выгодного предложения и если и отдаст ее, то втридорога точно. Это раньше она была нелюбимым отпрыском и нахлебницей в семье, скоро все должно поменяться!
Поморщившись от этой мысли, Кайлин постаралась выкинуть ее из головы. Ничего этого не случится! Шион выберет ее, между ними все решилось. А дей пусть положит свой единственный глаз на кого-то другого. И тогда она будет счастлива, даже если ее ценность среди братьев-через-одну-кость слегка упадет.
За столом старейшина и бог сели рядом, на наиболее почетных местах. Мачеха разместилась по другую руку от мужа, Кайлин пришлось сесть рядом с деем и, таким образом, она оказалась между ним и Шионом. Охрана бога выстроилась вдоль стены. Остальные расселись по свободным местам. Дети с ветрогонами – широкими веерами, сделанными из высушенной чешуи, скрепленной пластами, – встали по углам, чтобы разгонять застоявшийся воздух. Несколько юношей у входа заиграли на свирелях, выточенных из китового хребта, и барабанах из рыбьей кожи, заглушая звуки праздника, летящие извне.
Если бог из цитадели и затаил на Кайлин злобу за испорченный подарок, то виду не подавал. Он больше не смотрел ей прямо в душу своим единственным сверкающим глазом, да, по правде говоря, и ни на кого вокруг не смотрел, опрокидывая в себя один кувшин водорослевой вытяжки за другим, словно хотел побыстрее надраться. Женщины, прислуживавшие на празднике, только успевали подносить их к столу. К сожалению, человеческое спиртное действовало на него плохо, и Кайлин так и не заметила, чтобы дей стал промахиваться едой мимо рта или проливать на стол напитки – а ведь виденные ею ранее матросы всегда так начинали делать, когда от выпивки у них мутилось в голове.
Ел он, как и все из его свиты, кинжалом, вынутым из-за голенища сапога, а не руками, как островитяне. Нечеловечного цвета пальцы легко держали изящную рукоять. Убийца. Интересно, он многих убил этим лезвием, которого касаются его отвратительные губы? Из рассказов мачехи Кайлин знала, что на большой земле принято пользоваться штуками, которые называются столовые приборы: что-то вроде трезубца, каким на Нершиже ловят рыбу у прибрежных камней, и ножа. В прошлый раз отец хотел выменять такие у матроса с гостевого барга, но в чем-то они не сошлись.
Самой ей кусок не шел в горло, но, помня о долге, она успевала вовремя подкладывать еду гостям по обе стороны от себя: хмурому, молчаливому дею и улыбчивому, то и дело стреляющему в нее глазами Шиону. Последний украдкой задел костяшками пальцев ее колено под столом, и дыхание у Кайлин перехватило, а перед глазами поплыли красные круги. Как назло, именно в этот момент бог из цитадели решил повернуть голову и окинуть ее взглядом – из-за отсутствия второго глаза ему пришлось делать это заметнее положенного. Ком застрял у нее в горле. Зачем он смотрит на нее так?! Кайлин замерла, зажатая между мужчинами, как в тисках: с обеих сторон она ощущала жар, идущий от их многослойно одетых тел, ноги и одного, и второго касались ее бедер в тесноте праздничного стола, локти при движении сталкивались, но какие же разные чувства она испытывала в зависимости от того, на кого из них смотрела! Это буквально разрывало ее на части!
Внезапно с улицы раздались возбужденные крики, и несколько ее братьев-через-одну-кость, пыхтя от напряжения, внесли в помещение еще живого десятипалого моллара. Лицо старейшины засияло, гордость от небывалой удачи охотников тешила его. Еще бы – редко когда удавалось поймать опасное создание живьем, да еще в день прибытия гостей! Не иначе, как само Благословение дея осенило их остров!
Огромная, бело-розовая туша моллара слегка подергивалась на каменном полу, длинные – больше человеческого роста – палы то вытягивались, то свивались в кольца, пряча бугорки на внутренней стороне, покрытые парализующим ядом. Коснешься такого в воде и больше не сможешь сопротивляться, пока гад утаскивает тебя на дно. Обычно моллары подбирались к берегу и растягивали полупрозрачные палы по дну в ожидании, пока кто-то из людей наступит. А не дождавшись, могли молниеносно схватить в объятия какую-нибудь беззаботно проплывающую мимо рыбу.
Единственный – как у дея – глаз моллара взирал на собравшихся с ненавистью и страданием вполне разумного существа. Старейшина поднялся, оправил бороду, одернул одеяние свободной рукой, в другой сжимая посох.
– Да благословен будет Нершиж! Какой хороший знак мы получили вместе с прибытием дея! Океан тоже поднес свой дар. Давайте же посмотрим, что этот дар значит.
Он сделал едва заметный жест, и один из почтенных островных мужей поднес ритуальный кинжал, искусно выточенный из рыбьей кости… но не правителю, а Кайлин. Та непонимающе заморгала, глядя на лезвие, не менее острое, чем кинжал дея. Повернулась к отцу – тот угрожающе пристукнул посохом у ноги, но пропел медовым голосом и даже с улыбкой:
– Пусть наша любимая дочь будет той, кто откроет нам будущее Нершижа!
Кайлин встала и стиснула пальцы вокруг рукояти кинжала.
