Немного перекусила, и то не могла салат съесть, отрезала бутерброд, и сыр положила на него, и, съев, чай попила, так как еще вдруг сломаю я эту кофемашину. И потом, наверное, башку открутит мне.
Наутро снова не было никого. Я, вздохнув, перекусила и неохотно съела салат, офигеть, слезы чего-то не лились. Я пошла на работу и, вздохнув, думаю: «Где Ринат-то, интересно, и объявится ли он сегодня? Фигово и скучно без него, блин».
Вечером иду, гуляю снова, чего домой-то идти? Если бы Ринат был, пошла бы, а так… Не, ну я заскочила специально, чтобы сумку положить. Карта со мной в телефоне, в случае если чего захочется оплатить или купить.
Иду по непонятному переулку, где даже домов нет, везде темно, и угадайте, чего произошло дальше? Да-да, вы угадали, на меня снова напали, как назло.
Я стою, уже минут двадцать прошло. Державший меня, подставив нож, сказал:
– Заканчивать с ней пора, хотя сперва бы изнасиловать ее бы, – и провел лезвием по горлу. Мне показалось, что немного царапина на том месте возникла, точнее, порез маленький. Внезапно снова та тень появилась. Держащий меня, открыв рот, стоит, вытаращив глаза, и, сглотнув слюну, сказал, запинаясь:
– Н-а-а-а-на-наз-зз-з-зад посмотри.
Второй резко повернулся, хотя ему говорили, что только без резких движений, так он, еще вскрикнув, кинулся бежать, то, что сзади было, в секунды его слопало, так же выплюнув башку его.
Первый, отпустив меня, глотнув слюну, попятился, выронив нож и подняв руки даже.
Но и он присоединился к своему товарищу, напарнику или коллеге по несчастью, ха-ха.
Я стою и, покосившись на саму себя, сделала шага два назад и, попятившись, снова развернувшись, кинулась бежать, хотя зачем, не знаю.
В секунды что-то бежать легко стало. Я посмотрела вверх и, сглотнув слюну, вновь хотела сперва расстегнуть куртку легкую, но что-то падать мне не в кайф.
Далее произошло необъяснимое. То неизвестное и непонятное существо закинуло меня себе на спину, я, немного офигев, сижу такая, не держусь. Да и за что? Да я и немного не боюсь, а, как бы сказать, побаиваюсь, что ли, слегка так.
Я свалилась, и спустя минуту-другую, даже, кажется, секунду, снова очутилась там, где была минуту назад. Я снова свалилась, и опять меня подхватили. Я, прикусив губу, вздохнув, сижу думаю: «Еще раз, что ли, попытаться?» Мысль какая-то: «Получишь сейчас, тогда только попробуй попытаться, тебе бы по твоей суперпопе дать бы».
Я, обомлев, сижу, хотя еще больше хотелось спрыгнуть. Мы куда-то прилетели не пойми куда, на какую-то скалу. Рядом пещера какая-то. Я кое-как подошла посмотреть, что внизу там море – ого. Я едва не свалилась вниз, но меня, снова схватив, поставили на ровную поверхность. Я думаю: «Круто, внизу море, хотя все равно сваливаться неохота, там же сперва берег будет. Жестко, однако, падать с такой высоты, спасибо, не. Так, чего еще тут есть-то?» И посмотрела вперед, в метрах 500-800 какой-то замок стоит или дворец, а все же замок, кажется, хотя, может, дворец, построенный, как замок. Я, немного офигев, покосилась на это неизвестное чудо и, сглотнув слюну, подумала: «Этот-то вряд ли может знать, о чем я сейчас думаю, так что спокойно, и думать можно обо всем, это не как Ринат любимый, откуда-то знающий мысли мои».
То существо, фыркнув, повернуло голову, положив на лапу. Я, офигев, сглотнув слюну, подумала: «И что это значит? Блин, сколько еще дней без Рината любимого, а? И так хреново было мне без него те дни, когда увижу, извинюсь насчет книги, хотя не знаю, знает ли он или нет про то, что я сказала, не подумав. Хотя интересно, если он автор книги, откуда знает? Ладно, пусть даже если столько вместе уже, про прошлое как узнал, вопрос? Такое впечатление, что и ранее со мной бывал, но не знаю только, с какой стороны и где именно, когда рядом были совсем другие люди, всякие бывшие… Если он, конечно, не может использовать режим невидимки, – и, хихикнув, сказала: – Режим невидимки, что за чушь я несу?»
То неизвестное чудо непонятно какого пола, хотя чувствую, что явно не женского, перевело на меня взгляд свой. Я, повернувшись, смотря на него, вздохнув, тут же сглотнула слюну.
Я кое-как, устав сидеть на корточках или да как угодно, подошла к краю, то подняло голову. Я, вздохнув, говорю:
– Не беспокойся, не стану соскальзывать специально, если только случайно… и то вряд ли беспокоиться станешь.
В ответ опять фырканье послышалось. Я говорю:
– Я тупая, я все равно не понимаю твой непонятный ответ.
Я соскользнула случайно, но снова мне не дали упасть. Я, вздохнув, говорю:
– Который раз это уже, а? Не считая тех раз, когда от бандитов и всяких насильников. Вот на фига я тебе?
Я вздохнула, махнула рукой, пробурчав:
– Ответа все равно не пойму.
Ответа и не последовало даже того же фырканья непонятного.
Я села в позу лотоса и сижу, закрыв глаза. Как назло, дождь неожиданно пошел. Это неизвестное существо вдруг закрыло меня крылом, я обомлела. Прошло минут двадцать, я заснула случайно. Проснулась и, кое-как отодвинувшись в сторону, офигела от того, как я спала, и, вздохнув, сижу. Уже ночь на улице, я, косясь на это неизвестное, встала кое-как и снова подошла к краю. Я почувствовала, что сзади что-то не так, и, повернувшись, вздохнув, подойдя, говорю:
– Да здесь я, здесь.
И села в одном миллиметре, и, снова закрыв крылом, пододвинул в придачу поближе. Я, покосившись на это, офигев, пробурчала:
– Вот только не надо это, а.
Проснулась, еще темно, но уже светает, через час-другой рассвет будет. Я кое-как свалила тихо и спустилась вниз, там тропинку нашла.
То неизвестное спустя минуту-другую подняло голову, затем вообще поднялось и по сторонам посмотрело.
Я сваливать, думая при этом: «А надо ли вообще это делать? Я не знаю, к сожалению… Блин, то те разы черного цвета, то сапфирный, хм».
Меня опять схватили, однако, и, развернувшись, направился, как сперва показалось, опять к той пещере, но мы ее миновали быстро. Я, офигев, думаю: «Тогда куда меня? Только не…»
Меня закинул в открытое окно, я хотела снова вылезть в окно, но там высота пипец какая. Я посмотрела вокруг, стоит кровать больше, чем в той квартире. Я думаю: «Интересно, она мягкая или жесткая? Но время терять неохота, надо думать, как выбраться отсюда. Под кровать не пойдет – как я потом выбегу? О...» И спряталась за зачем-то висящей шторой у двери.
Дверь открылась, зашел кто-то и, посмотрев на кровать и по сторонам, покосился на штору и улыбнулся. Я стою кое-как, тот, улыбаясь, закрыв дверь и еще в придачу вынув ключ, закрыв на замок, в карман засунул брюк и направился к шторе этой, непонятно вообще зачем тут висящей.
Кто-то штору отстранил рукой. Я, сглотнув слюну, стою смотрю: какой-то парень, похожий на Рината, только с распущенными волосами, как бы я его без волос, забранных в тугой хвост, не видела никогда.
Тот, улыбнувшись, сказал:
– Привет.
Я кинулась сваливать, тот, выставив руку, схватил меня, можно сказать, хотя я сама не смогла отскочить, так как неожиданно руку вытянул и, улыбаясь, швырнул меня в кровать.
Я лежу. Ох, блин, как же мягко здесь, я словно проваливаюсь тут. Но не время мечтать и лежать блаженствовать, пора валить отсюда, правда, я не знаю еще, как.
Я, вскочив, врезалась в парня. Тот, улыбаясь, толкнув меня, свалил снова на кровать и, улыбаясь, забрался на кровать коленками и, стоя на них, улыбаясь навалился на меня. Я пытаюсь сопротивляться, но безуспешно.
Парень, улыбаясь, шепнул:
– Не сопротивляйся, милая, не надо.
Все равно я сопротивляюсь и пытаюсь вырваться как-либо. Тот, улыбаясь, шепнул:
– Прошу тебя, перестань, вот чего ты добьешься этим? Устанешь, да и только.
Я продолжаю пытаться вырваться и сопротивляюсь, тот, улыбаясь, вздохнув, схватив мои руки, подняв кверху, положил их. Внезапно выскочили какие-то кандалы или что и застегнулись на руках у меня.
Я говорю:
– Нет-нет! Пожалуйста!
Тот, улыбаясь, расстегнув куртку и рубашку, обняв меня, прижался к моей груди и обтираться об нее стал. Я, смотря на это, сглотнула слюну кое-как, тот, взглянув на меня, вздохнув, говорит:
– Я расстегну эти штуки, взамен ты не будешь сопротивляться и пытаться даже это делать, поняла?
Я, сглотнув слюну, кое-как ответила:
– Хорошо.
Парень, улыбаясь, шепнул:
– Вот и славненько.
И, улыбаясь, покосился на эти штуки, каким-то образом отстегнулись они. Я, вздохнув, кое-как лежу первые две минуты, затем снова начала сопротивляться.
Парень, улыбаясь, говорит:
– Я так и знал, знаешь, я знал, что ты так будешь делать, – и впился губами в мои, мы целуемся уже минут пять взасос. Я, продолжая сопротивляться, уже и по спине бить начала его, тот, улыбаясь, шепнул:
– Если ты продолжишь, то я тебя, наоборот, изнасилую.
Я уже не сопротивляюсь, так как устала, да и смысл? Тот, улыбаясь, сказал:
– Славненько, – и прижался снова к моей груди и снова обтираться стал об нее.
Прошло минуты три, я шепотом кое-как сказала:
– Отпустите меня, я никому не скажу.
Парень, улыбнувшись, взглянув на меня, шепнул:
– Нет, красивая и милая леди, нет, и даже не думай.
Я, вздохнув, говорю:
– Чего вам нужно от меня? Изнасиловать хотите? Давайте и отпустите меня, ну или убейте.
Тот, вздохнув, сказал:
– Эх, милая, какая же ты милая, – и, снова прижавшись к моей груди, взглянул на меня, у меня так же сосочки выпирают, как и когда Ринат рядом был. Я покосилась на него. Тот, улыбнувшись, стал целовать грудь мою. Я, прикусив губу, лежу кое-как, меня возбуждает это почему-то, хотя только когда Ринат такое делал, возбуждало, а больше ни при ком не возбуждало.
Парень, взглянув на меня, начал сосочки обсасывать. Я, сглотнув слюну, пытаюсь держаться. Тот, улыбаясь, обсасывая, стал облизывать и, взглянув на меня, ниже стал целовать и еще ниже. Я лежу, и мысль промелькнула, что хочет куни сделать мне. Я, посмотрев на него, отпихнула кое-как, тот, улыбнувшись, шепнул:
– Зря, милая, ты же хочешь этого, – и, взяв мои ноги, раздвигает. Я пытаюсь не раздвигать, хотя почему-то они сами готовы раздвинуться перед ним, так же, как и при Ринате всегда.
Тот, улыбнувшись, шепнул:
– Можешь не раздвигать, я вот так попробую, – и поднырнул под ноги мои, там уже и бесполезно пытаться не раздвигать. Парень, улыбнувшись, взглянул на меня и, немного подняв ноги, стал по-другому делать куни, раз не хочу ноги раздвинуть по-нормальному.
Я пыталась не раздвинуть, но они раздвинулись сами. Потом спустя минут пять я посильнее их раздвинула, чего уж там, все равно он сделал уже, что планировал.
Я, забывшись, вообще схватив его за голову, прижимаю к одному месту, как делала, когда с Ринатом была, и, опомнившись – что я делаю? – убрала руки.
Парень, улыбнувшись, взглянув на меня, сказал:
– Чего ты убрала-то сразу? Давай продолжай, мне нравится, как меня заставляешь.
Я пробурчала:
– Любимый Ринат меня убьет.
Он, усмехнувшись, сказал:
– Я тебя спасу, да и не сделает ничего он.
Я говорю:
– Откуда вы можете знать? Если только вы не друг его.
Тот, улыбаясь, взглянув на меня сексуальным взглядом, облизнувшись, кинулся страстно к одному месту и снова стал делать страстный куни, затем аж кое-что другое в придачу сделал. Не, ну есть куни, а еще есть анилингус. Кстати, Ринат тоже делал один-два раза, но я не особо согласна была, хотя круто, однако, сделал тогда его, и еще хотелось.
Я лежу, офигев, тот, улыбаясь, кинув мою одежду на подоконник, попал именно на подоконник, а не в окно. Да если бы в окно выкинул, я бы его выкинула следом. Только вот как?
Тот, улыбаясь, снял с себя все, и навалился на меня, и впился губами в мои. Мы целуемся и обнимаемся. Тот снова принялся куни делать.
Я, офигев, думаю: «Чересчур такой голодный, что ли? Кстати, каким бы был Ринат, если бы три дня пропадал? Тоже таким же?»
Спустя тридцать минут он закончил, так как я не могла уже. Тот, улыбаясь, подполз ко мне снова и впился губами в мои. Мы целуемся и обнимаемся.
Я вообще чего-то забыла о том, что Ринат меня, возможно, убьет, и готова сожрать его в поцелуе, а он и меня взаимно. Так же было с Ринатом всегда.
Я не замечаю, что ноги так же раздвинуты у меня и особо не хотят задвигаться. Тот, поцеловав меня, улыбнувшись, смотря на меня, покосился на мою грудь и мои ноги, и впился губами в мои, и снова навалился на меня, обняв сильно.
Я почувствовала, как страстно вошел в меня, но уже ничего не скажешь, и вообще сама виновата – нефиг ноги не задвигать. Там такой страстной любовью занимались, прямо как тогда, когда Рината не было два дня или три.
Я уже вытворяю фиг знает чего, и без всякого гипноза, тот стал целовать шею мою в придачу. Я, прижимая его к своей шее, шепнула:
– Сильнее, прошу, – и закрыла рот рукой, офигев. Тот, улыбнувшись, убрав руку мою от моего рта, прикусив губу, молча посмотрев на меня, процедил сквозь зубы невнятно: «Извини меня, родная, что я исчез на день или два… И то ты знаешь причину этого».
Там творился такой разврат и дикий страстный секс. Уже часа четыре прошло где-то. Я все еще хочу, хоть и пора бы остановиться и хотя бы минут пять отдохнуть.
Парень, улыбнувшись, шепнул:
– Отдохни ты лучше, потом еще займемся страстной любовью, удаляюсь и не смею мешать.
Я, обняв его, не отпускаю. Тот взглянул на меня сексуально-гипнотизирующим взглядом. Я невольно отпустила его. Тот, улыбаясь, сказал:
– Можешь и поспать на мягком, – и ушел. Я лежу, раздвинув ноги, они никак задвинуться не хотят.
Я, улыбнувшись, уже триста раз перевернулась со спины на живот и наоборот.
Я заснула спустя минуту, словно провалилась куда-то. И, раскинув руки в стороны, ноги раздвинуты, лежу в форме звезды. Тот заглянул спустя минут пять и, улыбнувшись, офигев, подкравшись, взяв покрывало, накрыл меня, кое-как сдерживаясь, и, едва не обняв, поцеловав, свалил быстро.
И, стоя за дверью, шепнул: «Я бы ее круглосуточно бы удовлетворял, но боюсь, столько она не выдержит, если без перерывов».
И ушел, улыбаясь, и, зайдя в зал большой, пройдя, сел в кресло, и, приставив к виску палец, о чем-то задумавшись, покосился на дверь, и, прикусив губу, говорит: «Завтра, однако, я скажу, кто я такой, раз она меня не узнала, видать, но как быть с настоящим моим именем? – И, вздохнув, говорит: – Не мог я его сказать тогда на кладбище, да и потом тоже, какой смысл назад пятками убегать и говорить, что у меня другое имя? Блин, я же сказал, не обманывал я ни в чем ее. Я дебил, она верила мне и доверяла. Но по-прежнему я ни в чем другом не обманывал ее, за исключением имени, может, не все потеряно? Хотя если узнает о том, кто я, нужен ли я ей буду? Даже мою книгу не хочет читать и назвала тупой книгой».
Я проснулась. За окном ночь. Тот зашел в тот момент и закрыл окно, я как раз и проснулась в тот момент.
Я говорю:
– Извините, как вас зовут? Тут есть что-нибудь почитать или чего еще поделать?
Тот хотел чего-то сказать, но, прикусив губу, сказал:
– У тебя же телефон есть? Зови как хочешь меня.
Я говорю:
– Разрядился он, а не переносной зарядки нет, так как она в сумке, а сумка дома.
Тот, вздохнув, сказал:
– Давай заряжу пойду, хотя вон розетка, но провод если бы был у тебя, сама бы поставила, а так…
Наутро снова не было никого. Я, вздохнув, перекусила и неохотно съела салат, офигеть, слезы чего-то не лились. Я пошла на работу и, вздохнув, думаю: «Где Ринат-то, интересно, и объявится ли он сегодня? Фигово и скучно без него, блин».
Глава 8. Снова нападение, а также неожиданное спасение и затем похищение
Вечером иду, гуляю снова, чего домой-то идти? Если бы Ринат был, пошла бы, а так… Не, ну я заскочила специально, чтобы сумку положить. Карта со мной в телефоне, в случае если чего захочется оплатить или купить.
Иду по непонятному переулку, где даже домов нет, везде темно, и угадайте, чего произошло дальше? Да-да, вы угадали, на меня снова напали, как назло.
Я стою, уже минут двадцать прошло. Державший меня, подставив нож, сказал:
– Заканчивать с ней пора, хотя сперва бы изнасиловать ее бы, – и провел лезвием по горлу. Мне показалось, что немного царапина на том месте возникла, точнее, порез маленький. Внезапно снова та тень появилась. Держащий меня, открыв рот, стоит, вытаращив глаза, и, сглотнув слюну, сказал, запинаясь:
– Н-а-а-а-на-наз-зз-з-зад посмотри.
Второй резко повернулся, хотя ему говорили, что только без резких движений, так он, еще вскрикнув, кинулся бежать, то, что сзади было, в секунды его слопало, так же выплюнув башку его.
Первый, отпустив меня, глотнув слюну, попятился, выронив нож и подняв руки даже.
Но и он присоединился к своему товарищу, напарнику или коллеге по несчастью, ха-ха.
Я стою и, покосившись на саму себя, сделала шага два назад и, попятившись, снова развернувшись, кинулась бежать, хотя зачем, не знаю.
В секунды что-то бежать легко стало. Я посмотрела вверх и, сглотнув слюну, вновь хотела сперва расстегнуть куртку легкую, но что-то падать мне не в кайф.
Далее произошло необъяснимое. То неизвестное и непонятное существо закинуло меня себе на спину, я, немного офигев, сижу такая, не держусь. Да и за что? Да я и немного не боюсь, а, как бы сказать, побаиваюсь, что ли, слегка так.
Я свалилась, и спустя минуту-другую, даже, кажется, секунду, снова очутилась там, где была минуту назад. Я снова свалилась, и опять меня подхватили. Я, прикусив губу, вздохнув, сижу думаю: «Еще раз, что ли, попытаться?» Мысль какая-то: «Получишь сейчас, тогда только попробуй попытаться, тебе бы по твоей суперпопе дать бы».
Я, обомлев, сижу, хотя еще больше хотелось спрыгнуть. Мы куда-то прилетели не пойми куда, на какую-то скалу. Рядом пещера какая-то. Я кое-как подошла посмотреть, что внизу там море – ого. Я едва не свалилась вниз, но меня, снова схватив, поставили на ровную поверхность. Я думаю: «Круто, внизу море, хотя все равно сваливаться неохота, там же сперва берег будет. Жестко, однако, падать с такой высоты, спасибо, не. Так, чего еще тут есть-то?» И посмотрела вперед, в метрах 500-800 какой-то замок стоит или дворец, а все же замок, кажется, хотя, может, дворец, построенный, как замок. Я, немного офигев, покосилась на это неизвестное чудо и, сглотнув слюну, подумала: «Этот-то вряд ли может знать, о чем я сейчас думаю, так что спокойно, и думать можно обо всем, это не как Ринат любимый, откуда-то знающий мысли мои».
То существо, фыркнув, повернуло голову, положив на лапу. Я, офигев, сглотнув слюну, подумала: «И что это значит? Блин, сколько еще дней без Рината любимого, а? И так хреново было мне без него те дни, когда увижу, извинюсь насчет книги, хотя не знаю, знает ли он или нет про то, что я сказала, не подумав. Хотя интересно, если он автор книги, откуда знает? Ладно, пусть даже если столько вместе уже, про прошлое как узнал, вопрос? Такое впечатление, что и ранее со мной бывал, но не знаю только, с какой стороны и где именно, когда рядом были совсем другие люди, всякие бывшие… Если он, конечно, не может использовать режим невидимки, – и, хихикнув, сказала: – Режим невидимки, что за чушь я несу?»
То неизвестное чудо непонятно какого пола, хотя чувствую, что явно не женского, перевело на меня взгляд свой. Я, повернувшись, смотря на него, вздохнув, тут же сглотнула слюну.
Я кое-как, устав сидеть на корточках или да как угодно, подошла к краю, то подняло голову. Я, вздохнув, говорю:
– Не беспокойся, не стану соскальзывать специально, если только случайно… и то вряд ли беспокоиться станешь.
В ответ опять фырканье послышалось. Я говорю:
– Я тупая, я все равно не понимаю твой непонятный ответ.
Я соскользнула случайно, но снова мне не дали упасть. Я, вздохнув, говорю:
– Который раз это уже, а? Не считая тех раз, когда от бандитов и всяких насильников. Вот на фига я тебе?
Я вздохнула, махнула рукой, пробурчав:
– Ответа все равно не пойму.
Ответа и не последовало даже того же фырканья непонятного.
Я села в позу лотоса и сижу, закрыв глаза. Как назло, дождь неожиданно пошел. Это неизвестное существо вдруг закрыло меня крылом, я обомлела. Прошло минут двадцать, я заснула случайно. Проснулась и, кое-как отодвинувшись в сторону, офигела от того, как я спала, и, вздохнув, сижу. Уже ночь на улице, я, косясь на это неизвестное, встала кое-как и снова подошла к краю. Я почувствовала, что сзади что-то не так, и, повернувшись, вздохнув, подойдя, говорю:
– Да здесь я, здесь.
И села в одном миллиметре, и, снова закрыв крылом, пододвинул в придачу поближе. Я, покосившись на это, офигев, пробурчала:
– Вот только не надо это, а.
Проснулась, еще темно, но уже светает, через час-другой рассвет будет. Я кое-как свалила тихо и спустилась вниз, там тропинку нашла.
То неизвестное спустя минуту-другую подняло голову, затем вообще поднялось и по сторонам посмотрело.
Я сваливать, думая при этом: «А надо ли вообще это делать? Я не знаю, к сожалению… Блин, то те разы черного цвета, то сапфирный, хм».
Меня опять схватили, однако, и, развернувшись, направился, как сперва показалось, опять к той пещере, но мы ее миновали быстро. Я, офигев, думаю: «Тогда куда меня? Только не…»
Меня закинул в открытое окно, я хотела снова вылезть в окно, но там высота пипец какая. Я посмотрела вокруг, стоит кровать больше, чем в той квартире. Я думаю: «Интересно, она мягкая или жесткая? Но время терять неохота, надо думать, как выбраться отсюда. Под кровать не пойдет – как я потом выбегу? О...» И спряталась за зачем-то висящей шторой у двери.
Дверь открылась, зашел кто-то и, посмотрев на кровать и по сторонам, покосился на штору и улыбнулся. Я стою кое-как, тот, улыбаясь, закрыв дверь и еще в придачу вынув ключ, закрыв на замок, в карман засунул брюк и направился к шторе этой, непонятно вообще зачем тут висящей.
Кто-то штору отстранил рукой. Я, сглотнув слюну, стою смотрю: какой-то парень, похожий на Рината, только с распущенными волосами, как бы я его без волос, забранных в тугой хвост, не видела никогда.
Тот, улыбнувшись, сказал:
– Привет.
Я кинулась сваливать, тот, выставив руку, схватил меня, можно сказать, хотя я сама не смогла отскочить, так как неожиданно руку вытянул и, улыбаясь, швырнул меня в кровать.
Я лежу. Ох, блин, как же мягко здесь, я словно проваливаюсь тут. Но не время мечтать и лежать блаженствовать, пора валить отсюда, правда, я не знаю еще, как.
Я, вскочив, врезалась в парня. Тот, улыбаясь, толкнув меня, свалил снова на кровать и, улыбаясь, забрался на кровать коленками и, стоя на них, улыбаясь навалился на меня. Я пытаюсь сопротивляться, но безуспешно.
Парень, улыбаясь, шепнул:
– Не сопротивляйся, милая, не надо.
Все равно я сопротивляюсь и пытаюсь вырваться как-либо. Тот, улыбаясь, шепнул:
– Прошу тебя, перестань, вот чего ты добьешься этим? Устанешь, да и только.
Я продолжаю пытаться вырваться и сопротивляюсь, тот, улыбаясь, вздохнув, схватив мои руки, подняв кверху, положил их. Внезапно выскочили какие-то кандалы или что и застегнулись на руках у меня.
Я говорю:
– Нет-нет! Пожалуйста!
Тот, улыбаясь, расстегнув куртку и рубашку, обняв меня, прижался к моей груди и обтираться об нее стал. Я, смотря на это, сглотнула слюну кое-как, тот, взглянув на меня, вздохнув, говорит:
– Я расстегну эти штуки, взамен ты не будешь сопротивляться и пытаться даже это делать, поняла?
Я, сглотнув слюну, кое-как ответила:
– Хорошо.
Парень, улыбаясь, шепнул:
– Вот и славненько.
И, улыбаясь, покосился на эти штуки, каким-то образом отстегнулись они. Я, вздохнув, кое-как лежу первые две минуты, затем снова начала сопротивляться.
Парень, улыбаясь, говорит:
– Я так и знал, знаешь, я знал, что ты так будешь делать, – и впился губами в мои, мы целуемся уже минут пять взасос. Я, продолжая сопротивляться, уже и по спине бить начала его, тот, улыбаясь, шепнул:
– Если ты продолжишь, то я тебя, наоборот, изнасилую.
Я уже не сопротивляюсь, так как устала, да и смысл? Тот, улыбаясь, сказал:
– Славненько, – и прижался снова к моей груди и снова обтираться стал об нее.
Прошло минуты три, я шепотом кое-как сказала:
– Отпустите меня, я никому не скажу.
Парень, улыбнувшись, взглянув на меня, шепнул:
– Нет, красивая и милая леди, нет, и даже не думай.
Я, вздохнув, говорю:
– Чего вам нужно от меня? Изнасиловать хотите? Давайте и отпустите меня, ну или убейте.
Тот, вздохнув, сказал:
– Эх, милая, какая же ты милая, – и, снова прижавшись к моей груди, взглянул на меня, у меня так же сосочки выпирают, как и когда Ринат рядом был. Я покосилась на него. Тот, улыбнувшись, стал целовать грудь мою. Я, прикусив губу, лежу кое-как, меня возбуждает это почему-то, хотя только когда Ринат такое делал, возбуждало, а больше ни при ком не возбуждало.
Парень, взглянув на меня, начал сосочки обсасывать. Я, сглотнув слюну, пытаюсь держаться. Тот, улыбаясь, обсасывая, стал облизывать и, взглянув на меня, ниже стал целовать и еще ниже. Я лежу, и мысль промелькнула, что хочет куни сделать мне. Я, посмотрев на него, отпихнула кое-как, тот, улыбнувшись, шепнул:
– Зря, милая, ты же хочешь этого, – и, взяв мои ноги, раздвигает. Я пытаюсь не раздвигать, хотя почему-то они сами готовы раздвинуться перед ним, так же, как и при Ринате всегда.
Тот, улыбнувшись, шепнул:
– Можешь не раздвигать, я вот так попробую, – и поднырнул под ноги мои, там уже и бесполезно пытаться не раздвигать. Парень, улыбнувшись, взглянул на меня и, немного подняв ноги, стал по-другому делать куни, раз не хочу ноги раздвинуть по-нормальному.
Я пыталась не раздвинуть, но они раздвинулись сами. Потом спустя минут пять я посильнее их раздвинула, чего уж там, все равно он сделал уже, что планировал.
Я, забывшись, вообще схватив его за голову, прижимаю к одному месту, как делала, когда с Ринатом была, и, опомнившись – что я делаю? – убрала руки.
Парень, улыбнувшись, взглянув на меня, сказал:
– Чего ты убрала-то сразу? Давай продолжай, мне нравится, как меня заставляешь.
Я пробурчала:
– Любимый Ринат меня убьет.
Он, усмехнувшись, сказал:
– Я тебя спасу, да и не сделает ничего он.
Я говорю:
– Откуда вы можете знать? Если только вы не друг его.
Тот, улыбаясь, взглянув на меня сексуальным взглядом, облизнувшись, кинулся страстно к одному месту и снова стал делать страстный куни, затем аж кое-что другое в придачу сделал. Не, ну есть куни, а еще есть анилингус. Кстати, Ринат тоже делал один-два раза, но я не особо согласна была, хотя круто, однако, сделал тогда его, и еще хотелось.
Я лежу, офигев, тот, улыбаясь, кинув мою одежду на подоконник, попал именно на подоконник, а не в окно. Да если бы в окно выкинул, я бы его выкинула следом. Только вот как?
Тот, улыбаясь, снял с себя все, и навалился на меня, и впился губами в мои. Мы целуемся и обнимаемся. Тот снова принялся куни делать.
Я, офигев, думаю: «Чересчур такой голодный, что ли? Кстати, каким бы был Ринат, если бы три дня пропадал? Тоже таким же?»
Спустя тридцать минут он закончил, так как я не могла уже. Тот, улыбаясь, подполз ко мне снова и впился губами в мои. Мы целуемся и обнимаемся.
Я вообще чего-то забыла о том, что Ринат меня, возможно, убьет, и готова сожрать его в поцелуе, а он и меня взаимно. Так же было с Ринатом всегда.
Я не замечаю, что ноги так же раздвинуты у меня и особо не хотят задвигаться. Тот, поцеловав меня, улыбнувшись, смотря на меня, покосился на мою грудь и мои ноги, и впился губами в мои, и снова навалился на меня, обняв сильно.
Я почувствовала, как страстно вошел в меня, но уже ничего не скажешь, и вообще сама виновата – нефиг ноги не задвигать. Там такой страстной любовью занимались, прямо как тогда, когда Рината не было два дня или три.
Я уже вытворяю фиг знает чего, и без всякого гипноза, тот стал целовать шею мою в придачу. Я, прижимая его к своей шее, шепнула:
– Сильнее, прошу, – и закрыла рот рукой, офигев. Тот, улыбнувшись, убрав руку мою от моего рта, прикусив губу, молча посмотрев на меня, процедил сквозь зубы невнятно: «Извини меня, родная, что я исчез на день или два… И то ты знаешь причину этого».
Там творился такой разврат и дикий страстный секс. Уже часа четыре прошло где-то. Я все еще хочу, хоть и пора бы остановиться и хотя бы минут пять отдохнуть.
Парень, улыбнувшись, шепнул:
– Отдохни ты лучше, потом еще займемся страстной любовью, удаляюсь и не смею мешать.
Я, обняв его, не отпускаю. Тот взглянул на меня сексуально-гипнотизирующим взглядом. Я невольно отпустила его. Тот, улыбаясь, сказал:
– Можешь и поспать на мягком, – и ушел. Я лежу, раздвинув ноги, они никак задвинуться не хотят.
Я, улыбнувшись, уже триста раз перевернулась со спины на живот и наоборот.
Я заснула спустя минуту, словно провалилась куда-то. И, раскинув руки в стороны, ноги раздвинуты, лежу в форме звезды. Тот заглянул спустя минут пять и, улыбнувшись, офигев, подкравшись, взяв покрывало, накрыл меня, кое-как сдерживаясь, и, едва не обняв, поцеловав, свалил быстро.
И, стоя за дверью, шепнул: «Я бы ее круглосуточно бы удовлетворял, но боюсь, столько она не выдержит, если без перерывов».
И ушел, улыбаясь, и, зайдя в зал большой, пройдя, сел в кресло, и, приставив к виску палец, о чем-то задумавшись, покосился на дверь, и, прикусив губу, говорит: «Завтра, однако, я скажу, кто я такой, раз она меня не узнала, видать, но как быть с настоящим моим именем? – И, вздохнув, говорит: – Не мог я его сказать тогда на кладбище, да и потом тоже, какой смысл назад пятками убегать и говорить, что у меня другое имя? Блин, я же сказал, не обманывал я ни в чем ее. Я дебил, она верила мне и доверяла. Но по-прежнему я ни в чем другом не обманывал ее, за исключением имени, может, не все потеряно? Хотя если узнает о том, кто я, нужен ли я ей буду? Даже мою книгу не хочет читать и назвала тупой книгой».
Я проснулась. За окном ночь. Тот зашел в тот момент и закрыл окно, я как раз и проснулась в тот момент.
Я говорю:
– Извините, как вас зовут? Тут есть что-нибудь почитать или чего еще поделать?
Тот хотел чего-то сказать, но, прикусив губу, сказал:
– У тебя же телефон есть? Зови как хочешь меня.
Я говорю:
– Разрядился он, а не переносной зарядки нет, так как она в сумке, а сумка дома.
Тот, вздохнув, сказал:
– Давай заряжу пойду, хотя вон розетка, но провод если бы был у тебя, сама бы поставила, а так…
