Дело в том, что Рвач убивал только мужчин и только крепких, поэтому Клоя - хрупкая девушка чувствовала себя в полной безопасности. За это ей было стыдно. Мьорда - женщина у которой были самые лучшие и самые свежие куры и яйца на Торговой улице, поговаривала, что за каждым из убитых мужчин наверняка водился какой-то грешок.
Протиснувшись через кучку подростков с колючими локтями, а может и не локтями (Клоя была уверена, что ее как минимум дважды пытались ущипнуть за зад), девушка благодарно кивнула мужчине, придержавшему для нее дверь.
— Светлейшего утра, Клоя! — поздоровался безнадежно женатый Стивен из отдела некрологов.
— Светлейшего утра, — отозвалась девушка, традиционно скисая при виде обручального кольца.
— Давно вас не было видно.
— Да, пожалуй. Мне давно не давали поручений в редакцию.
— Рад был встрече, милейшая.
— Здравия вам и вашей супруге, — отделавшись шаблонным прощанием, Клоя быстро зашагала к лестнице на второй этаж.
К кабинету редактора пришлось прорываться через галдеж людей, стук печатных машинок и мощный торс секретаря Губача. Крепкий мужчина с крупными чертами лица и несуществующей, но всем заметной надписью во весь лоб: “Сделано в Цыбири”, загородил девушке путь.
— Светлейшего дня, достойнейший, — начала Клоя, пытаясь из-за громады Губача рассмотреть возможные шевеления в окошке двери кабинета редактора.
— Приема нет, — прогудел секретарь.
— Я с поручением от мисс Ширли Холлс, — имя нанимательницы Клоя намеренно прокричала погромче.
— Приема нет, — повторил Губач.
— Тони, пропусти, — послышался мужской голос из кабинета редактора.
Губач посторонился, проводил девушку взглядом, а когда дверь за ней закрылась, вернулся на свой рабочий пост. На небольшом столике у секретаря лежал на середине открытый том самого свежего издания книги “Записки о Цыбирской кухне”. Губач перевернул страницу и прочел заголовок “Кульмени из медвежатины от Тети Моти”. Секретарь грустно вздохнул и отложил книгу.
Клоя, оказавшись в кабинете редактора Рандом Таймс, закашлялась из-за накинувшегося на нее сигарного дыма. Белесые облачка клубились у лица мистера Воняйлза Джонса — мужчины в самом расцвете сил, лет и беспринципности.
— Что у вас? — каркнул редактор.
— Мисс Холлс передала вам послание.
— Давайте, — Воняйлз Джонс выкинул вперед руку с толстыми пальцами на которые были кучно нанизаны перстни желтого металла.
Девушка, задержав дыхание, подошла поближе и протянула редактору Рандом Таймс записку от мисс Холлс. Воняйлз схватил подношение, словно голодный крокодил кусок сочного мяса. Клоя с трудом сдержала порыв отпрыгнуть.
— Так, так, так, — пробормотал редактор, изучив записку.
— Передайте, что я согласен. Более вас не задерживаю, мне нужно работать.
И под сальным взглядом Воняйлза Джонса, закидывающего ноги на стол, Клоя не теряя ни секунды покинула кабинет. Выйдя за дверь девушка с облегчением выдохнула. Опомнившись, она заметила взгляд Губача, который если ей не померещилось, полнился сочувствием. Проходя мимо, девушка кивнула, но заметив книгу о цыбирской кухне, не сдержалась от теплой улыбки. В воспоминаниях всплыл момент, когда Жозе объяснял почему блюдо называется “голубцы”, хотя готовится не из голубей. Губач же, заметив искреннюю добрую улыбку, принял ее на свой счет и улыбнулся в ответ, от чего ноги понесли Клою домой быстрее.
Вакса выглянул из окна кэба, чтобы рассмотреть Вальберт Холл, громада которого словно огромный корабль, возвышалась на горизонте. Металлические зубцы шпилей и витражные окна сверкали в лучах заходящего солнца, окутывая здание великолепием и таинственностью. Сливки столицы приезжали в Вальберт Холл наслаждаться жизнью, собственным богатством и чужими талантами.
Помощник мисс Холлс видел, как у подножия ступенек каменной лестницы, ведущей в величественное здание, останавливались кареты и кэбы, из которых выныривали со вкусом одетые леди и джентльмены. Раньше Жозе и подумать не мог, что уже на подступах к зданию можно услышать звуки настраиваемых музыкальных инструментов, среди которых были и громкие литавры, и тихие духовые, и пронзительные струнные. За всю свою жизнь Вакса ни разу не приходилось бывать в местах, подобных этому, ни в Гретании, ни за её пределами.
Люди в прекрасных нарядах, воздушных и дорогих платьях, величественно входили в здание. Некоторые гости Вальберт Холла приехали с охраной, представители которой пристально разглядывали улицу, прежде чем скрыться в здании вслед за своими хозяевами. Жозе про себя подумал, что в обществе нанимательницы со стороны он будет выглядеть примерно так же, несмотря на то, что мисс Холлс не та дама, что нуждается в защите в случае чего. Зная о талантах кицунэ, окружающие скорее бы пожелали, чтобы их охраняли от неё… Даже миссис Хапсон, которая уже какое-то время жила в одном доме с мисс Холлс, а сейчас добровольно ехала с ней в одном кэбе, иногда предавалась суевериям и паническому страху перед звериной сущностью верфокса.
Жозе ещё раз мысленно поблагодарил нанимательницу за то, что едет в Вальберт Холл в отдельном кэбе. Всё это было частью хитроумного плана, согласно которому никто не должен был связать появление Вакса и двух дам из дома на улице Пекарей 222-А. Днём мисс Холлс несколько раз меняла своё мнение об уместности помощника на вечерней акции. Сперва Ширли намеревалась представить Вакса своим спутником, но категорическое нежелание помощника снимать с головы военный берет поставило на этой идее жирный крест. В итоге, пару мисс Холлс в походе в оперу неожиданно для всех согласилась составить миссис Хапсон. Патрицию даже уговаривать не пришлось, и это было к лучшему. Парадный смокинг никак не сочетался с военным беретом, который Вакса наотрез отказался снимать. Кок с проклятого «Эдо» не хотел расставаться со своим талисманом даже у куафёра. Жозе сжимал берет в кулаке всё то время, что лощёный надушенный мужчина из салона «Пудра и Перец» приводил в порядок бороду и волосы закоренелого моряка.
По итогу длительных дебатов было принято решение, что Вакса в новом парадном мундире старшины гретанского Королевского морского флота отправится в оперу отдельно от мисс Холлс и её компаньонки. Как впоследствии оказалось, это решение было более чем удачным.
Вживаясь в роль тайного соглядатая, Вакса придал лицу выражение, свойственное человеку из его легенды. Отставной старшина, приехавший в Рандом, чтобы получить причитающиеся ему за военные заслуги почести, должен был на дам поглядывать с интересом, а на их кавалеров — с нескрываемым превосходством. Жозе припомнил ощущения, часто посещавшие его после изрядной порции чёрного рома с пряностями, когда мир наполняется дополнительными звуками и красками, становясь с каждой минутой всё прекраснее и интереснее. Сейчас эти воспоминания помогали ему вжиться в роль.
Кэб остановился довольно далеко от парадного хода Вальберт Холла, причиной тому была вереница транспортных средств, выстроившаяся друг за другом на целую улицу. Вакса постучал в стенку, подавая вознице знак оставаться на месте, и вышел в вечерний Рандом. Оказаться на улице в такой час в новой добротной шинели оказалось довольно приятно. Жозе потянул руку к кромке своего берета и поморщился от незнакомых ощущений. Форменный головной убор тоже пришлось сменить на новый. Этому предшествовали долгие уговоры и воинственные торги. И хотя медно-золотой знак отличия как главный элемент удачи по-прежнему венчал голову Жозе, ощущения от нового берета ему не нравились. Было в нём что-то ненадёжное. Поэтому старый головной убор Вакса аккуратно сложил и спрятал под мундиром, так ему было спокойнее.
Подав знак вознице, что дальше отправится пешком, Жозе направился к входу в Вальберт Холл. Он шёл вдоль кэбов и карет уверенно, и занавески на окнах некоторых из транспортных средств временами подрагивали. Один раз Жозе даже показалось, что он узнал перчатку с кружевными вставками, показавшуюся поверх ткани миниатюрных занавесок с игривыми кисточками. Но удостоверится в своей догадке Вакса не смог, поспешно отведя взгляд. Если перчатка действительно принадлежала мисс Холлс, то не стоило привлекать внимание к тому, что дама в экипаже может быть знакома с самоуверенной старшиной.
Спустя четверть часа после того, как Вакса покинул кэб, ему удалось добраться до ступеней, ведущих к парадному входу громады Вальберт Холла. Мужчина хотел взбежать вверх, чтобы быстрее попасть в здание и раствориться среди гостей, пришедших насладиться оперным искусством. Находиться на открытом пространстве, где тебя потенциально могут рассматривать сотни глаз, было для Жозе утомительно. Ещё неделю назад основной компанией кока с «Эдо» были лишь море, чайки и хорошо знакомые моряки. К городу мужчине ещё только предстояло привыкнуть. Несмотря на желание побыстрее оказаться в здании, Вакса, не выходя из образа, с достоинством и важностью преодолевал одну ступень за другой. Пройдя через массивные двери из драгоценного чёрного дуба, инкрустированного фигурными кристаллами цветного стекла, Жозе почувствовал облегчение, но ненадолго.
Огромный холл казался почти бесконечным, уводя глаза за кроваво-красные фалды бархатных занавесей с золотой бахромой. Роскошь и красота были настолько потрясающими, что у Жозе перехватило дух. Хрустальные люстры светились так ярко, что создавали иллюзию звёздного неба в центре зала. Каждая деталь рассказывала свою историю. На стенах расположились длинные барельефы, говорящие о богатейшей культурной истории страны. В одном из сюжетов Вакса неожиданно для себя даже узнал сцену сражения на острове Коххайдо, кажется, кое-где там даже мелькали лисьи хвосты.
C каждым шагом Жозе становилось ясно, что Вальберт Холл действительно был создан для наслаждения и развлечения элиты Гретании. Повсеместные бархат и парча, изысканные витражи со сценами из сюжетов классических опер и роскошные золочёные статуи на закруглённой галерее, изображавшие прекрасных героев классических балетов — всё это ещё больше украшало интерьер неповторимой красотой. Никто из почитателей искусства не смог бы остаться равнодушным к этой роскоши. Жозе, в свою очередь, лишь старательно имитировал, что был в полном восторге от увиденного, надеясь, что делает это также искусно как работницы самых дорогих портовых борделей, радостно встречающие моряков дальнего плавания.
Поблуждав по холлу и обменявшись положенными по уставу приветствиями с несколькими офицерами, Вакса вернулся к нише со статуей козлоногого сатира. Этот наблюдательный пункт недалеко от входа тайный соглядатай присмотрел сразу, как вошёл, и убедившись, что лучшей точки обзора не найти, устроился с бокалом игристого в выбранном месте, дожидаясь появления Ширли и Патриции.
Поведение Жозе вполне соответствовало бы действиям отставного старшины, который желал присмотреть себе объект для ухаживаний. Вероятно, некоторые дамы были вполне привычные к такому обычаю, и кокетливо стреляли глазками, заприметив привлекательного мужчину в военном мундире с отполированными до блеска пуговицами. Некоторым Вакса, всё больше входя в образ, даже салютовал бокалом. Рядом со старшиной то и дело вертелся услужливый официант с подносом, заранее получивший за расторопность серебряный кряк в маленький карман жилета.
Когда третий бокал игристого был наполовину опустошён, в холле появилась мисс Холлс в сопровождении Патриции Хапсон. Жозе привычным жестом отсалютовал им бокалом, после чего опрокинул в себя остатки напитка. Официант с подносом молниеносно оказался рядом. Жозе избавился от пустого бокала, но новую порцию напитка брать не стал. Игристое уже и так ударило ему в голову. И хотя старшина поприветствовал с дюжину дам, вошедших в холл за последние полчаса, «своих» стоило проигнорировать.
Постояв ещё немного у ниши, Вакса счёл, что пора отправляться на поиски ложи для ветеранов и офицеров. У королевы Грегории, в отличие от её предшественниц, было особое отношение к военным заслугам подданных. Это отражалось не только на количестве льгот для семей военных, но и на оказываемом почёте участникам боевых действий разных лет. В Вальберт Холле даже была специальная ложа для ветеранов. Туда допускались не только офицеры, но даже низшие чины, если их представитель мог позволить себе билет в оперу. И это была не просто ложа, где-то на задворках, а соседняя с королевской! Одна лишь тонкая стенка отделяла офицеров и ветеранов от монарших особ. Так Грегория показывала свою высокую оценку военных заслуг подданных.
Найти нужную ложу оказалось несложно. Вакса приметил одного из офицеров, которого поприветствовал ранее, и отправился за ним следом. В ложе они вновь встретились и обменялись рукопожатиями. Жозе как старшине досталось не слишком почётное место — одиночный стул у стенки в самом углу ложи. Дело было не в заслугах и даже не в субординации, просто не все почитали истинных ветеранов как королева. Реальность была такова, что некоторые аристократы покупали себе офицерские звания в довесок к парадному мундиру, который красиво смотрелся на балах или в дамских салонах, где полно было наивных дурочек, готовых отдаться в саду фиктивному герою какого-нибудь громкого сражения. Такие офицеры нашлись и сегодня в ложе, их там было больше, чем настоящих служак. Именно аристократы заняли лучшие места без оглядки на чины.
Неожиданно зал взорвался вздохами и рукоплесканиями. Означать это могло только одно — сегодня на представлении присутствует королева. Из ложи ветеранов рассмотреть, что происходит по соседству можно было только перегнувшись через балкон, но реакция зала действовала как сигнальный флаг на мачте, и военные все как один встали. Жозе не был исключением. Поднявшись с места, офицеры принялись хлопать, приветствуя королеву. Очевидно, Грегория подала знак, призывающий зрителей занять свои места, потому волна аплодисментов быстро стихла. Перед тем как свет погас и началось представление, Вакса заметил Ширли и Патрицию в ложе, расположенной почти напротив. Все участники тайного плана были на своих местах.
А дальше события развивались стремительно. Всё началось с того, что после появления королевы Жозе почувствовал лёгкий дискомфорт в животе. Напряжение нарастало, пока мужчина не осознал, что ощущения ему знакомы. Последний раз похожее недомогание посетило его на «Эдо», когда он поднялся на судно вместе с мисс Холлс. Воспоминания захлестнули моряка волной, к горлу подступил ком, а в животе зарождался спазм. Жозе уже чувствовал разницу между знакомым ему Предчувствием и тем, что навалилось на него во чреве «Эдо». Мисс Холлс предупреждала, что такое может случиться поблизости от воды. Но от Вальберт Холла до гавани был добрый час езды, моряк недоумевал, что могло вызвать приступ.
Вакса расстегнул верхние пуговицы мундира, чтобы было легче дышать. Манёвр ему не помог и, хватая воздух, словно выброшенная на берег рыба, Жозе резко поднялся, не замечая, что опрокидывает стул. Обернувшиеся на шум офицеры увидели лишь пустоту, к облегчению многих старшина покинул ложу.
Протиснувшись через кучку подростков с колючими локтями, а может и не локтями (Клоя была уверена, что ее как минимум дважды пытались ущипнуть за зад), девушка благодарно кивнула мужчине, придержавшему для нее дверь.
— Светлейшего утра, Клоя! — поздоровался безнадежно женатый Стивен из отдела некрологов.
— Светлейшего утра, — отозвалась девушка, традиционно скисая при виде обручального кольца.
— Давно вас не было видно.
— Да, пожалуй. Мне давно не давали поручений в редакцию.
— Рад был встрече, милейшая.
— Здравия вам и вашей супруге, — отделавшись шаблонным прощанием, Клоя быстро зашагала к лестнице на второй этаж.
К кабинету редактора пришлось прорываться через галдеж людей, стук печатных машинок и мощный торс секретаря Губача. Крепкий мужчина с крупными чертами лица и несуществующей, но всем заметной надписью во весь лоб: “Сделано в Цыбири”, загородил девушке путь.
— Светлейшего дня, достойнейший, — начала Клоя, пытаясь из-за громады Губача рассмотреть возможные шевеления в окошке двери кабинета редактора.
— Приема нет, — прогудел секретарь.
— Я с поручением от мисс Ширли Холлс, — имя нанимательницы Клоя намеренно прокричала погромче.
— Приема нет, — повторил Губач.
— Тони, пропусти, — послышался мужской голос из кабинета редактора.
Губач посторонился, проводил девушку взглядом, а когда дверь за ней закрылась, вернулся на свой рабочий пост. На небольшом столике у секретаря лежал на середине открытый том самого свежего издания книги “Записки о Цыбирской кухне”. Губач перевернул страницу и прочел заголовок “Кульмени из медвежатины от Тети Моти”. Секретарь грустно вздохнул и отложил книгу.
Клоя, оказавшись в кабинете редактора Рандом Таймс, закашлялась из-за накинувшегося на нее сигарного дыма. Белесые облачка клубились у лица мистера Воняйлза Джонса — мужчины в самом расцвете сил, лет и беспринципности.
— Что у вас? — каркнул редактор.
— Мисс Холлс передала вам послание.
— Давайте, — Воняйлз Джонс выкинул вперед руку с толстыми пальцами на которые были кучно нанизаны перстни желтого металла.
Девушка, задержав дыхание, подошла поближе и протянула редактору Рандом Таймс записку от мисс Холлс. Воняйлз схватил подношение, словно голодный крокодил кусок сочного мяса. Клоя с трудом сдержала порыв отпрыгнуть.
— Так, так, так, — пробормотал редактор, изучив записку.
— Передайте, что я согласен. Более вас не задерживаю, мне нужно работать.
И под сальным взглядом Воняйлза Джонса, закидывающего ноги на стол, Клоя не теряя ни секунды покинула кабинет. Выйдя за дверь девушка с облегчением выдохнула. Опомнившись, она заметила взгляд Губача, который если ей не померещилось, полнился сочувствием. Проходя мимо, девушка кивнула, но заметив книгу о цыбирской кухне, не сдержалась от теплой улыбки. В воспоминаниях всплыл момент, когда Жозе объяснял почему блюдо называется “голубцы”, хотя готовится не из голубей. Губач же, заметив искреннюю добрую улыбку, принял ее на свой счет и улыбнулся в ответ, от чего ноги понесли Клою домой быстрее.
Прода от 19.07.2023, 15:46
Глава 10. В которой Вакса впервые оказывается в Королевской опере
Вакса выглянул из окна кэба, чтобы рассмотреть Вальберт Холл, громада которого словно огромный корабль, возвышалась на горизонте. Металлические зубцы шпилей и витражные окна сверкали в лучах заходящего солнца, окутывая здание великолепием и таинственностью. Сливки столицы приезжали в Вальберт Холл наслаждаться жизнью, собственным богатством и чужими талантами.
Помощник мисс Холлс видел, как у подножия ступенек каменной лестницы, ведущей в величественное здание, останавливались кареты и кэбы, из которых выныривали со вкусом одетые леди и джентльмены. Раньше Жозе и подумать не мог, что уже на подступах к зданию можно услышать звуки настраиваемых музыкальных инструментов, среди которых были и громкие литавры, и тихие духовые, и пронзительные струнные. За всю свою жизнь Вакса ни разу не приходилось бывать в местах, подобных этому, ни в Гретании, ни за её пределами.
Люди в прекрасных нарядах, воздушных и дорогих платьях, величественно входили в здание. Некоторые гости Вальберт Холла приехали с охраной, представители которой пристально разглядывали улицу, прежде чем скрыться в здании вслед за своими хозяевами. Жозе про себя подумал, что в обществе нанимательницы со стороны он будет выглядеть примерно так же, несмотря на то, что мисс Холлс не та дама, что нуждается в защите в случае чего. Зная о талантах кицунэ, окружающие скорее бы пожелали, чтобы их охраняли от неё… Даже миссис Хапсон, которая уже какое-то время жила в одном доме с мисс Холлс, а сейчас добровольно ехала с ней в одном кэбе, иногда предавалась суевериям и паническому страху перед звериной сущностью верфокса.
Жозе ещё раз мысленно поблагодарил нанимательницу за то, что едет в Вальберт Холл в отдельном кэбе. Всё это было частью хитроумного плана, согласно которому никто не должен был связать появление Вакса и двух дам из дома на улице Пекарей 222-А. Днём мисс Холлс несколько раз меняла своё мнение об уместности помощника на вечерней акции. Сперва Ширли намеревалась представить Вакса своим спутником, но категорическое нежелание помощника снимать с головы военный берет поставило на этой идее жирный крест. В итоге, пару мисс Холлс в походе в оперу неожиданно для всех согласилась составить миссис Хапсон. Патрицию даже уговаривать не пришлось, и это было к лучшему. Парадный смокинг никак не сочетался с военным беретом, который Вакса наотрез отказался снимать. Кок с проклятого «Эдо» не хотел расставаться со своим талисманом даже у куафёра. Жозе сжимал берет в кулаке всё то время, что лощёный надушенный мужчина из салона «Пудра и Перец» приводил в порядок бороду и волосы закоренелого моряка.
По итогу длительных дебатов было принято решение, что Вакса в новом парадном мундире старшины гретанского Королевского морского флота отправится в оперу отдельно от мисс Холлс и её компаньонки. Как впоследствии оказалось, это решение было более чем удачным.
Вживаясь в роль тайного соглядатая, Вакса придал лицу выражение, свойственное человеку из его легенды. Отставной старшина, приехавший в Рандом, чтобы получить причитающиеся ему за военные заслуги почести, должен был на дам поглядывать с интересом, а на их кавалеров — с нескрываемым превосходством. Жозе припомнил ощущения, часто посещавшие его после изрядной порции чёрного рома с пряностями, когда мир наполняется дополнительными звуками и красками, становясь с каждой минутой всё прекраснее и интереснее. Сейчас эти воспоминания помогали ему вжиться в роль.
Кэб остановился довольно далеко от парадного хода Вальберт Холла, причиной тому была вереница транспортных средств, выстроившаяся друг за другом на целую улицу. Вакса постучал в стенку, подавая вознице знак оставаться на месте, и вышел в вечерний Рандом. Оказаться на улице в такой час в новой добротной шинели оказалось довольно приятно. Жозе потянул руку к кромке своего берета и поморщился от незнакомых ощущений. Форменный головной убор тоже пришлось сменить на новый. Этому предшествовали долгие уговоры и воинственные торги. И хотя медно-золотой знак отличия как главный элемент удачи по-прежнему венчал голову Жозе, ощущения от нового берета ему не нравились. Было в нём что-то ненадёжное. Поэтому старый головной убор Вакса аккуратно сложил и спрятал под мундиром, так ему было спокойнее.
Подав знак вознице, что дальше отправится пешком, Жозе направился к входу в Вальберт Холл. Он шёл вдоль кэбов и карет уверенно, и занавески на окнах некоторых из транспортных средств временами подрагивали. Один раз Жозе даже показалось, что он узнал перчатку с кружевными вставками, показавшуюся поверх ткани миниатюрных занавесок с игривыми кисточками. Но удостоверится в своей догадке Вакса не смог, поспешно отведя взгляд. Если перчатка действительно принадлежала мисс Холлс, то не стоило привлекать внимание к тому, что дама в экипаже может быть знакома с самоуверенной старшиной.
Спустя четверть часа после того, как Вакса покинул кэб, ему удалось добраться до ступеней, ведущих к парадному входу громады Вальберт Холла. Мужчина хотел взбежать вверх, чтобы быстрее попасть в здание и раствориться среди гостей, пришедших насладиться оперным искусством. Находиться на открытом пространстве, где тебя потенциально могут рассматривать сотни глаз, было для Жозе утомительно. Ещё неделю назад основной компанией кока с «Эдо» были лишь море, чайки и хорошо знакомые моряки. К городу мужчине ещё только предстояло привыкнуть. Несмотря на желание побыстрее оказаться в здании, Вакса, не выходя из образа, с достоинством и важностью преодолевал одну ступень за другой. Пройдя через массивные двери из драгоценного чёрного дуба, инкрустированного фигурными кристаллами цветного стекла, Жозе почувствовал облегчение, но ненадолго.
Огромный холл казался почти бесконечным, уводя глаза за кроваво-красные фалды бархатных занавесей с золотой бахромой. Роскошь и красота были настолько потрясающими, что у Жозе перехватило дух. Хрустальные люстры светились так ярко, что создавали иллюзию звёздного неба в центре зала. Каждая деталь рассказывала свою историю. На стенах расположились длинные барельефы, говорящие о богатейшей культурной истории страны. В одном из сюжетов Вакса неожиданно для себя даже узнал сцену сражения на острове Коххайдо, кажется, кое-где там даже мелькали лисьи хвосты.
C каждым шагом Жозе становилось ясно, что Вальберт Холл действительно был создан для наслаждения и развлечения элиты Гретании. Повсеместные бархат и парча, изысканные витражи со сценами из сюжетов классических опер и роскошные золочёные статуи на закруглённой галерее, изображавшие прекрасных героев классических балетов — всё это ещё больше украшало интерьер неповторимой красотой. Никто из почитателей искусства не смог бы остаться равнодушным к этой роскоши. Жозе, в свою очередь, лишь старательно имитировал, что был в полном восторге от увиденного, надеясь, что делает это также искусно как работницы самых дорогих портовых борделей, радостно встречающие моряков дальнего плавания.
Поблуждав по холлу и обменявшись положенными по уставу приветствиями с несколькими офицерами, Вакса вернулся к нише со статуей козлоногого сатира. Этот наблюдательный пункт недалеко от входа тайный соглядатай присмотрел сразу, как вошёл, и убедившись, что лучшей точки обзора не найти, устроился с бокалом игристого в выбранном месте, дожидаясь появления Ширли и Патриции.
Поведение Жозе вполне соответствовало бы действиям отставного старшины, который желал присмотреть себе объект для ухаживаний. Вероятно, некоторые дамы были вполне привычные к такому обычаю, и кокетливо стреляли глазками, заприметив привлекательного мужчину в военном мундире с отполированными до блеска пуговицами. Некоторым Вакса, всё больше входя в образ, даже салютовал бокалом. Рядом со старшиной то и дело вертелся услужливый официант с подносом, заранее получивший за расторопность серебряный кряк в маленький карман жилета.
Когда третий бокал игристого был наполовину опустошён, в холле появилась мисс Холлс в сопровождении Патриции Хапсон. Жозе привычным жестом отсалютовал им бокалом, после чего опрокинул в себя остатки напитка. Официант с подносом молниеносно оказался рядом. Жозе избавился от пустого бокала, но новую порцию напитка брать не стал. Игристое уже и так ударило ему в голову. И хотя старшина поприветствовал с дюжину дам, вошедших в холл за последние полчаса, «своих» стоило проигнорировать.
Постояв ещё немного у ниши, Вакса счёл, что пора отправляться на поиски ложи для ветеранов и офицеров. У королевы Грегории, в отличие от её предшественниц, было особое отношение к военным заслугам подданных. Это отражалось не только на количестве льгот для семей военных, но и на оказываемом почёте участникам боевых действий разных лет. В Вальберт Холле даже была специальная ложа для ветеранов. Туда допускались не только офицеры, но даже низшие чины, если их представитель мог позволить себе билет в оперу. И это была не просто ложа, где-то на задворках, а соседняя с королевской! Одна лишь тонкая стенка отделяла офицеров и ветеранов от монарших особ. Так Грегория показывала свою высокую оценку военных заслуг подданных.
Найти нужную ложу оказалось несложно. Вакса приметил одного из офицеров, которого поприветствовал ранее, и отправился за ним следом. В ложе они вновь встретились и обменялись рукопожатиями. Жозе как старшине досталось не слишком почётное место — одиночный стул у стенки в самом углу ложи. Дело было не в заслугах и даже не в субординации, просто не все почитали истинных ветеранов как королева. Реальность была такова, что некоторые аристократы покупали себе офицерские звания в довесок к парадному мундиру, который красиво смотрелся на балах или в дамских салонах, где полно было наивных дурочек, готовых отдаться в саду фиктивному герою какого-нибудь громкого сражения. Такие офицеры нашлись и сегодня в ложе, их там было больше, чем настоящих служак. Именно аристократы заняли лучшие места без оглядки на чины.
Неожиданно зал взорвался вздохами и рукоплесканиями. Означать это могло только одно — сегодня на представлении присутствует королева. Из ложи ветеранов рассмотреть, что происходит по соседству можно было только перегнувшись через балкон, но реакция зала действовала как сигнальный флаг на мачте, и военные все как один встали. Жозе не был исключением. Поднявшись с места, офицеры принялись хлопать, приветствуя королеву. Очевидно, Грегория подала знак, призывающий зрителей занять свои места, потому волна аплодисментов быстро стихла. Перед тем как свет погас и началось представление, Вакса заметил Ширли и Патрицию в ложе, расположенной почти напротив. Все участники тайного плана были на своих местах.
А дальше события развивались стремительно. Всё началось с того, что после появления королевы Жозе почувствовал лёгкий дискомфорт в животе. Напряжение нарастало, пока мужчина не осознал, что ощущения ему знакомы. Последний раз похожее недомогание посетило его на «Эдо», когда он поднялся на судно вместе с мисс Холлс. Воспоминания захлестнули моряка волной, к горлу подступил ком, а в животе зарождался спазм. Жозе уже чувствовал разницу между знакомым ему Предчувствием и тем, что навалилось на него во чреве «Эдо». Мисс Холлс предупреждала, что такое может случиться поблизости от воды. Но от Вальберт Холла до гавани был добрый час езды, моряк недоумевал, что могло вызвать приступ.
Вакса расстегнул верхние пуговицы мундира, чтобы было легче дышать. Манёвр ему не помог и, хватая воздух, словно выброшенная на берег рыба, Жозе резко поднялся, не замечая, что опрокидывает стул. Обернувшиеся на шум офицеры увидели лишь пустоту, к облегчению многих старшина покинул ложу.
