Тут пришлось признать, что сумку я не проверяла вообще, и, если б не сосед Эвардсон, и не подумала бы проверить.
- Ладно, - вздохнула я и отодвинула пустую тарелку. – Слушайте.
Я пересказала ему весь вчерашний день с самого утра. Особенно его интересовали те моменты, которые случились ещё до его прихода в библиотеку. Но с утра я сидела за стойкой, а сумка висела на спинке рабочего стула.
- Ну что ж, получается, что возможность была у вашей начальницы, писателя Фейрмоллина, скандальной читательницы Аксельсон, школьного учителя дье Торстена, дисы Крюгге и секретарши вашего уважаемого мэра.
- Ещё у вас, - педантично напомнила я.
- Ещё у меня, - согласился он покладисто. – А также у вашей подруги Льетты и сержанта Ингвардсона.
- Тогда уж давайте включим в список всех, кто был в грузовом дворе станции Хемброк, - фыркнула я.
- Свойства «чистильщика» заставляют как раз исключить всех, кто не связан с библиотекой. Вот если бы вам подкинули какой-нибудь контрабандный артефакт, тогда… - он многозначительно замолчал.
- Льетта и Расмус не связаны с библиотекой, - возмутилась я.
- Зато они связаны с библиотекарем, - широко улыбнулся инспектор Рольфстон. – Поэтому пока тоже под подозрением.
В груди прочно угнездилось колючее шипящее негодование. Мои самые близкие друзья не могут быть под подозрением!
- Я понимаю, насколько вам должно быть неприятно, - озабоченно сказал мой сотрапезник. – Но дело довольно серьёзное. Возможно, тот, кто подбросил вам артефакт, захочет его вернуть, поэтому будьте начеку.
Я передёрнула плечами.
- Со своей стороны постараюсь уделить вашему делу максимум внимания, - продолжил он. – И вечером хотел бы побеседовать с вашими друзьями, это можно устроить?
- Отличная мысль, - согласилась я с энтузиазмом, - заодно выручите Льетту, ей очень нужно взять у вас интервью.
- Я маг на службе короны, - покачал он головой, - и не могу разглашать информацию о расследовании.
- Зато можете рассказать про свои личные впечатления от нашего городка, - улыбнулась я.
- Как-нибудь в другой раз, - поставил точку он и поднял руку, подзывая подавальщицу.
Я тоже полезла за кошельком, но Тьёдрик Рольфстон категорично объявил, что расплатится сам.
- Не каждый день за мной следят симпатичные библиотечные дисы, - вполголоса заметил он, - и это меньшее, чем я могу отдать долг.
Я почувствовала, как краска стыда заливает щёки, и поспешила выскочить на улицу. Вот откуда было знать, что он из магнадзора? И вообще, мне совсем не совестно, потому что истина важнее приличий.
- Проводить вас до библиотеки? – спросил он, нагнав меня через минуту.
- Благодарю, - ответила я вежливо, - особенно если по дороге вы расскажете, что искали в наших книгах.
Но сегодня все так и норовили утаивать важную информацию. Как утром началось с Бёдвейг и её «конфиденциально», так и продолжилось днём «не могу разглашать тайну следствия». Так что от проводов я отказалась.
- Тогда я встречу вас после работы, - отойдя на несколько шагов, крикнул маг в спину.
Значит, надо договориться с Льеттой и Расмусом, чтобы тоже встретили. Ну и маму надо предупредить, что я задержусь. Нечего ей волноваться. По дороге я сделала два вызова по артефакту, а потом ускорилась и ворвалась в библиотеку с одышкой и раскрасневшимся лицом.
- В магазине, надо полагать, была очередь от дверей и до главной площади, – прокомментировала моё затянувшееся отсутствие Бёдвейг.
- Ну ты же справилась? – оглядев опустевший читальный зал, улыбнулась я.
- Как всегда, - задрала она нос. – Вообще не понимаю, зачем мне помощница.
Я тактично не стала намекать на каталожный артефакт, а решила, что теперь-то мне никто не помешает пересмотреть книги из запроса столичного гостя. Конечно, сейчас уже нет сомнений в том, что наши раритеты в полной сохранности, но ведь интересно же! На память я не жаловалась, так что снова беспокоить начальство не стала. Просто пошла в хранение и забрала первые четыре тома «Пряничных историй» и второй с третьим тома «Леденцовых сказок».
Наивные детские истории, да ещё и написанные архаичными четверостишиями, интриговали явно не сюжетом или устаревшими формами языка. Инспектор Тодд в моей голове взялся за свою изящную артефактную лупу. Здесь, возможно, придётся читать между строк. Ведь на страницах наверняка было чему привлечь внимание, раз уж Тьёдрик сидел над книжечками целый день.
Найти оказалось несложно. В конце первой книжицы про Пряничного человечка прямо посреди последней страницы красовалось четверостишие:
Жемчужина первая в книге моей:
Её ты найдёшь без особых затей.
Огонь Сваненберга сияет в ночи,
В его основанье ты клад мой ищи.
Интересно, о каком кладе речь? Я быстро перешла к следующим книгам. Где искать вторую жемчужину, сообщала история про Девочку с леденцовыми туфельками. Потом в третьем томе пряничных историй попались целых две записи в том же стиле, но без упоминаний о жемчужинах. Одна такая:
Загадку мою разгадает лишь тот,
Кто к тайному шифру подсказку найдёт.
А вторая была отмечена еле заметной линией-следом от чего-то острого:
Советы его не помогут, друзья:
Целую ложку добавлю вранья.
Я почувствовала себя самым настоящим детективом, столкнувшимся с тайной. Может, конечно, это инструкция к поискам игрушечного клада, но даже это любопытно. Возможно, что разгадку нужно искать в личности автора? Сегодня я уже брала в руки биографию человека, благодаря которому в Хемброке появились съедобные замки и, если верить титульным листам, идея написания первых леденцово-пряничных историй. Бёдвейг не успела убрать эту книгу на место, так что я подхватила жизнеописание отца-основателя с её стола.
В школе мы все изучали историю родного городка, и я даже сейчас без особого труда вспомнила основные вехи на жизненном пути Густава Олейнсона. Он был гениальным артефактором, который придумал, как сделать съедобные дворцы. Точнее, как соединить два непрерывно работающих кондитерских цеха со стенами, полами и потолками двух строений особо вычурной формы.
Зачем ему понадобилось писать сказочные стихи, тоже было более-менее понятно. Густав не только организовал градообразующее предприятие, он разобрался и в законах маркетинга, привлекая всё новых и новых посетителей любыми возможными способами, а книги в те времена были идеальным вариантом: их было мало. Книжечку, которую посетитель получал бесплатно вместе со входным билетом, потом зачитывали до дыр дети соседей и друзей, а популярность съедобных замков росла как на дрожжах.
Но зачем он вставлял в свои истории четверостишия с указаниями на спрятанные сокровища? И что это были за сокровища? Я только собралась углубиться в биографию гения, но тут Бёдвейг объявила о конце рабочего дня.
Нужно было убрать книги в хранение, и я заторопилась. Хорошо, если друзья придут пораньше и догадаются зайти погреться в ещё открытую библиотеку. А если нет?
Но я зря переживала. Первым на встречу явился Расмус, а он никогда не страдал нехваткой сообразительности. Правда, Бёдвейг была недовольна, но недолго. Мы вышли на улицу, она заперла дверь и ушла с очень неодобрительным видом.
- Руни, если этот маг тебя обидел, только скажи, - едва мы остались одни, объявил Расмус. – Не посмотрю, что он из столицы.
- Нет, - успокоила я. – Пришлось за ним проследить, знаешь ли, так что это он вправе обижаться.
- Зачем? – насторожился Расмус.
- Я же его подозревала, - объяснила я.
- А теперь?
- А теперь не подозревает, - из сгустившейся снежной круговерти вышел мой новый знакомый. – Добрый вечер, сержант Ингвардсон.
И сунул ему под нос своё удостоверение. Расмус его только что на зуб не попробовал, прежде чем успокоиться. Последней к нам присоединилась Льетта.
- Ой, как неожиданно, что вы захотели с нами поговорить, - с места в карьер начала она, протянув руку ледяному магу. – А можно я запишу наш разговор для своего редактора?
- Можно, - неожиданно разрешил тот, - но ваш редактор – человек понятливый и ждёт от вас других материалов.
- Великанский молоток, - расстроилась Льетта. – У меня в последнее время просто чёрная полоса.
- Так о чём вы хотели поговорить? – вмешался Расмус. – Может, пойдём к нам в отделение?
- Я задержу вас не надолго, - возразил Тьёдрик. – Один вопрос: что вы знаете про артефакт-«чистильщик»?
Льетта и Расмус переглянулись.
- Только то, что рассказал вчера дье Олафсон, - пожала плечами подруга.
- Я сделал служебный запрос, - даже не пытаясь казаться вежливым, выдал Расмус, - так что знаю принцип работы и фамилии тех, кто попадался с «чистильщиком» за последние десять лет. Их, кстати, всего двое.
Маг посмотрел на него с уважением.
- Пришлите мне эту информацию, - попросил он, - вот номер моего артефакта.
После этого Рольфстон на самом деле быстро распрощался с нами и исчез, предварительно собрав у нас с Льеттой номера артефактов – на случай непредвиденных обстоятельств или новых вопросов.
- Руни, а он и вправду очень симпатичный, - сказала подруга, - и смотрел на тебя с большим интересом. Я, пожалуй, ещё раз позвоню Мие Бран и попрошу уточнить про ледяного мага на службе короны.
- Не надо, - вздохнула я. – Он симпатичный, но…
- Надо, - перебил меня Расмус, - я, кстати, и сам поинтересуюсь. Вроде бы и в самом деле нормальный парень.
- Хватит, - непререкаемым тоном потребовала я. – Я очень вас люблю, но хватит сватать мне всех новых людей в Хемброке.
- Да ладно, - отмахнулась Льетта, - ты сама их находишь, а мы потом виноваты. К тому же до Йоля ещё два месяца, вполне можно успеть повстречаться с этим Рольфстоном и даже…
- Хватит, - снова повторила я. – Ты же знаешь, как мне не везёт на Йоль.
- Руни, - вмешался Расмус, - ну что за глупости? В этом году мы снова все вместе встретим прекрасный Йоль, обещаю, всё будет хорошо.
Я не стала спорить с приятелем. На развилке между моим домом и домом Льетты мы попрощались и разошлись. Я даже не сильно опоздала на ужин.
Правда, настроение слегка подпортилось. Мне действительно не везло с парнями на Йоль. Пока училась в Арнстонском университете, изредка встречалась с однокурсниками, а на праздник самой долгой ночи приезжала домой, и всё было хорошо. После учёбы первый роман длиной почти в полгода случился с Одди Танерсом, экскурсоводом-практикантом из съедобных дворцов. Родом он был из Сальбьорга, такого же небольшого городка к северу от Хемброка, умел шутить и увлекательно рассказывать не только о леденцах и пряниках. Мы расстались с ним как раз перед Йолем, он вернулся в свой город и женился на следующий Имболк.
Потом я встречалась с Рагне Вейссоном, диссертантом из родного универа, который приехал в Хемброк собирать материал про отца-основателя – Густава Олейнсона. И тоже рассталась перед самым Йолем.
В прошлом году я почти решилась выйти замуж за Йорана Видерсона, романтичного вдовца с двумя детьми, с которым познакомилась в поезде – он вёз своих сорванцов в леденцово-пряничный тур, а я возвращалась домой после недельных курсов повышения квалификации. Стоит ли говорить, что и с ним мы расстались перед Йолем?
Словом, в этом году я решила, что зиму вместе с праздником самой долгой ночи просто тихо пересижу, будто их можно просто и тихо пересидеть. Расмус уже вон что-то напланировал. Надо всё-таки ещё раз поговорить с Льеттой: может, если друзья займутся собственной личной жизнью, то перестанут встревать в мою?
Обычно с плохим настроением у меня разговор короткий: сразу отправляю за Великанскую гряду любимой присказкой «мимо меня». Тем более что сейчас нужно думать о расследовании. Если Рольфстон будет так же разговаривать с другими подозреваемыми, как с Льеттой и Расмусом, в обозримом будущем мы так и не узнаем, кто же подбросил мне в сумку запрещённый артефакт.
В друзьях я была уверена. Но и с остальными подозреваемыми… нет, ну вот как можно записывать в подозреваемые почтенную дису Крюгге или географа дье Терстона? А милейший дье Фейрмоллин? Настоящий детектив должен быть беспристрастен, но всё же начну-ка я со скандальной читательницы.
- Мам, ты знакома с дисой Аксельсон?
Диса Юнгельфорт всегда могла сказать пару слов про любого хемброкца.
- Конечно, - кивнула она, - что тебя интересует?
Главным образом, конечно, меня интересовало, у кого громкоголосая скандалистка могла бы взять «чистильщик», чтобы подбросить мне в сумку. Но для мамы пришлось слегка переиначить свой мотив.
- На прошлой йольской ярмарке Марта чуть не увела у меня первый приз за самый вкусный слоёный пирог, - слегка прищурилась мама. – Не подумай, что я пристрастна, но всё же класть в мясную начинку столько острого перца – это перебор.
Я с энтузиазмом закивала и поделилась, что диса Аксельсон и в этом году явно готовит сюрприз, иначе зачем ей так срочно потребовалась новейшая кулинарная книга?
- Руни, - оживилась мама, - а книга пришла в одном экземпляре?
- Второй пришёл для читального зала, но я принесу его тебе на выходные, - пообещала я. – А что ещё ты знаешь про дису Аксельсон?
- Кроме её вздорного нрава? - задумалась она. – Дочь вышла замуж и уехала в Арнстон, муж вроде бы сейчас живёт за Великанской грядой – развод бедняге она так и не дала… Ходили странные слухи про Арибранда, старшего сына, - стала усиленно вспоминать мама. – Вроде связался с плохой компанией и даже, - она нахмурилась, - попал под суд. Но я в это не верю: Арик был таким славным мальчуганом.
Я напряглась.
- Думаешь, Арик мог бы дать матери запрещённый артефакт?
- Руни, откуда такие фантазии? – возмутилась мама. – Марта Аксельсон давно не видела сына, постоянно жалуется, что он и пишет-то ей раз в год. А что за артефакт?
Тут пришлось выкручиваться. Мол, это гипотетически.
- Что значит гипотетически? – мамино возмущение усилилось на градус. – Руни, ты что-то темнишь.
Давать маме повод для беспокойства я никак не могла, поэтому с жаром принялась фантазировать. Мол, хочу оживить библиотечные будни читательской игрой в детектив, для образца возьму одну из книг Ингвара Северсона, а в качестве интриги хочу использовать ход с подброшенным одному из участников запрещённым артефактом.
- Ох, какая ты у меня выдумщица, - с гордостью сказала мама. – Но Аксельсонов для своего образца не используй, я знаю, что говорю.
Я немедленно согласилась и, чтоб окончательно успокоить её взбудораженные мысли, попросила ещё кусочек шоколадного кекса.
Арибранда Аксельсона нужно проверить. Если он был осуждён, это как раз по части Расмуса. Не идти же с пустыми руками к самой скандальной читательнице нашей библиотеки? С чем идти к остальным подозреваемым, подумаю завтра.
На следующий день я ждала сообщения от Расмуса и раздумывала, удастся ли снова сбежать с работы в обед или придётся идти к дисе Аксельсон вечером. Попутно вчитывалась в биографию Густава Олейнсона и пыталась поймать за хвост ускользающую мысль. Она вроде бы кружилась на поверхности, но почему-то никак не поддавалась осознанию. И мешала, как камушек в туфле.
Сегодня у нас было тихо, в читальном зале работал один дье Фейрмоллин, а на выдачу прибегала только диса Стольнир, счастливая мама самого умного двенадцатилетнего мальчика в Хемброке. Ребёнок потребовал учебник по высшей математике: школьная программа наскучила.
- Ладно, - вздохнула я и отодвинула пустую тарелку. – Слушайте.
Я пересказала ему весь вчерашний день с самого утра. Особенно его интересовали те моменты, которые случились ещё до его прихода в библиотеку. Но с утра я сидела за стойкой, а сумка висела на спинке рабочего стула.
- Ну что ж, получается, что возможность была у вашей начальницы, писателя Фейрмоллина, скандальной читательницы Аксельсон, школьного учителя дье Торстена, дисы Крюгге и секретарши вашего уважаемого мэра.
- Ещё у вас, - педантично напомнила я.
- Ещё у меня, - согласился он покладисто. – А также у вашей подруги Льетты и сержанта Ингвардсона.
- Тогда уж давайте включим в список всех, кто был в грузовом дворе станции Хемброк, - фыркнула я.
- Свойства «чистильщика» заставляют как раз исключить всех, кто не связан с библиотекой. Вот если бы вам подкинули какой-нибудь контрабандный артефакт, тогда… - он многозначительно замолчал.
- Льетта и Расмус не связаны с библиотекой, - возмутилась я.
- Зато они связаны с библиотекарем, - широко улыбнулся инспектор Рольфстон. – Поэтому пока тоже под подозрением.
В груди прочно угнездилось колючее шипящее негодование. Мои самые близкие друзья не могут быть под подозрением!
- Я понимаю, насколько вам должно быть неприятно, - озабоченно сказал мой сотрапезник. – Но дело довольно серьёзное. Возможно, тот, кто подбросил вам артефакт, захочет его вернуть, поэтому будьте начеку.
Я передёрнула плечами.
- Со своей стороны постараюсь уделить вашему делу максимум внимания, - продолжил он. – И вечером хотел бы побеседовать с вашими друзьями, это можно устроить?
- Отличная мысль, - согласилась я с энтузиазмом, - заодно выручите Льетту, ей очень нужно взять у вас интервью.
- Я маг на службе короны, - покачал он головой, - и не могу разглашать информацию о расследовании.
- Зато можете рассказать про свои личные впечатления от нашего городка, - улыбнулась я.
- Как-нибудь в другой раз, - поставил точку он и поднял руку, подзывая подавальщицу.
Я тоже полезла за кошельком, но Тьёдрик Рольфстон категорично объявил, что расплатится сам.
- Не каждый день за мной следят симпатичные библиотечные дисы, - вполголоса заметил он, - и это меньшее, чем я могу отдать долг.
Я почувствовала, как краска стыда заливает щёки, и поспешила выскочить на улицу. Вот откуда было знать, что он из магнадзора? И вообще, мне совсем не совестно, потому что истина важнее приличий.
- Проводить вас до библиотеки? – спросил он, нагнав меня через минуту.
- Благодарю, - ответила я вежливо, - особенно если по дороге вы расскажете, что искали в наших книгах.
Но сегодня все так и норовили утаивать важную информацию. Как утром началось с Бёдвейг и её «конфиденциально», так и продолжилось днём «не могу разглашать тайну следствия». Так что от проводов я отказалась.
Прода от 21.11.2024, 17:58
- Тогда я встречу вас после работы, - отойдя на несколько шагов, крикнул маг в спину.
Значит, надо договориться с Льеттой и Расмусом, чтобы тоже встретили. Ну и маму надо предупредить, что я задержусь. Нечего ей волноваться. По дороге я сделала два вызова по артефакту, а потом ускорилась и ворвалась в библиотеку с одышкой и раскрасневшимся лицом.
- В магазине, надо полагать, была очередь от дверей и до главной площади, – прокомментировала моё затянувшееся отсутствие Бёдвейг.
- Ну ты же справилась? – оглядев опустевший читальный зал, улыбнулась я.
- Как всегда, - задрала она нос. – Вообще не понимаю, зачем мне помощница.
Я тактично не стала намекать на каталожный артефакт, а решила, что теперь-то мне никто не помешает пересмотреть книги из запроса столичного гостя. Конечно, сейчас уже нет сомнений в том, что наши раритеты в полной сохранности, но ведь интересно же! На память я не жаловалась, так что снова беспокоить начальство не стала. Просто пошла в хранение и забрала первые четыре тома «Пряничных историй» и второй с третьим тома «Леденцовых сказок».
Наивные детские истории, да ещё и написанные архаичными четверостишиями, интриговали явно не сюжетом или устаревшими формами языка. Инспектор Тодд в моей голове взялся за свою изящную артефактную лупу. Здесь, возможно, придётся читать между строк. Ведь на страницах наверняка было чему привлечь внимание, раз уж Тьёдрик сидел над книжечками целый день.
Найти оказалось несложно. В конце первой книжицы про Пряничного человечка прямо посреди последней страницы красовалось четверостишие:
Жемчужина первая в книге моей:
Её ты найдёшь без особых затей.
Огонь Сваненберга сияет в ночи,
В его основанье ты клад мой ищи.
Интересно, о каком кладе речь? Я быстро перешла к следующим книгам. Где искать вторую жемчужину, сообщала история про Девочку с леденцовыми туфельками. Потом в третьем томе пряничных историй попались целых две записи в том же стиле, но без упоминаний о жемчужинах. Одна такая:
Загадку мою разгадает лишь тот,
Кто к тайному шифру подсказку найдёт.
А вторая была отмечена еле заметной линией-следом от чего-то острого:
Советы его не помогут, друзья:
Целую ложку добавлю вранья.
Я почувствовала себя самым настоящим детективом, столкнувшимся с тайной. Может, конечно, это инструкция к поискам игрушечного клада, но даже это любопытно. Возможно, что разгадку нужно искать в личности автора? Сегодня я уже брала в руки биографию человека, благодаря которому в Хемброке появились съедобные замки и, если верить титульным листам, идея написания первых леденцово-пряничных историй. Бёдвейг не успела убрать эту книгу на место, так что я подхватила жизнеописание отца-основателя с её стола.
В школе мы все изучали историю родного городка, и я даже сейчас без особого труда вспомнила основные вехи на жизненном пути Густава Олейнсона. Он был гениальным артефактором, который придумал, как сделать съедобные дворцы. Точнее, как соединить два непрерывно работающих кондитерских цеха со стенами, полами и потолками двух строений особо вычурной формы.
Зачем ему понадобилось писать сказочные стихи, тоже было более-менее понятно. Густав не только организовал градообразующее предприятие, он разобрался и в законах маркетинга, привлекая всё новых и новых посетителей любыми возможными способами, а книги в те времена были идеальным вариантом: их было мало. Книжечку, которую посетитель получал бесплатно вместе со входным билетом, потом зачитывали до дыр дети соседей и друзей, а популярность съедобных замков росла как на дрожжах.
Но зачем он вставлял в свои истории четверостишия с указаниями на спрятанные сокровища? И что это были за сокровища? Я только собралась углубиться в биографию гения, но тут Бёдвейг объявила о конце рабочего дня.
Нужно было убрать книги в хранение, и я заторопилась. Хорошо, если друзья придут пораньше и догадаются зайти погреться в ещё открытую библиотеку. А если нет?
Но я зря переживала. Первым на встречу явился Расмус, а он никогда не страдал нехваткой сообразительности. Правда, Бёдвейг была недовольна, но недолго. Мы вышли на улицу, она заперла дверь и ушла с очень неодобрительным видом.
Прода от 22.11.2024, 17:59
- Руни, если этот маг тебя обидел, только скажи, - едва мы остались одни, объявил Расмус. – Не посмотрю, что он из столицы.
- Нет, - успокоила я. – Пришлось за ним проследить, знаешь ли, так что это он вправе обижаться.
- Зачем? – насторожился Расмус.
- Я же его подозревала, - объяснила я.
- А теперь?
- А теперь не подозревает, - из сгустившейся снежной круговерти вышел мой новый знакомый. – Добрый вечер, сержант Ингвардсон.
И сунул ему под нос своё удостоверение. Расмус его только что на зуб не попробовал, прежде чем успокоиться. Последней к нам присоединилась Льетта.
- Ой, как неожиданно, что вы захотели с нами поговорить, - с места в карьер начала она, протянув руку ледяному магу. – А можно я запишу наш разговор для своего редактора?
- Можно, - неожиданно разрешил тот, - но ваш редактор – человек понятливый и ждёт от вас других материалов.
- Великанский молоток, - расстроилась Льетта. – У меня в последнее время просто чёрная полоса.
- Так о чём вы хотели поговорить? – вмешался Расмус. – Может, пойдём к нам в отделение?
- Я задержу вас не надолго, - возразил Тьёдрик. – Один вопрос: что вы знаете про артефакт-«чистильщик»?
Льетта и Расмус переглянулись.
- Только то, что рассказал вчера дье Олафсон, - пожала плечами подруга.
- Я сделал служебный запрос, - даже не пытаясь казаться вежливым, выдал Расмус, - так что знаю принцип работы и фамилии тех, кто попадался с «чистильщиком» за последние десять лет. Их, кстати, всего двое.
Маг посмотрел на него с уважением.
- Пришлите мне эту информацию, - попросил он, - вот номер моего артефакта.
После этого Рольфстон на самом деле быстро распрощался с нами и исчез, предварительно собрав у нас с Льеттой номера артефактов – на случай непредвиденных обстоятельств или новых вопросов.
- Руни, а он и вправду очень симпатичный, - сказала подруга, - и смотрел на тебя с большим интересом. Я, пожалуй, ещё раз позвоню Мие Бран и попрошу уточнить про ледяного мага на службе короны.
- Не надо, - вздохнула я. – Он симпатичный, но…
- Надо, - перебил меня Расмус, - я, кстати, и сам поинтересуюсь. Вроде бы и в самом деле нормальный парень.
- Хватит, - непререкаемым тоном потребовала я. – Я очень вас люблю, но хватит сватать мне всех новых людей в Хемброке.
- Да ладно, - отмахнулась Льетта, - ты сама их находишь, а мы потом виноваты. К тому же до Йоля ещё два месяца, вполне можно успеть повстречаться с этим Рольфстоном и даже…
- Хватит, - снова повторила я. – Ты же знаешь, как мне не везёт на Йоль.
- Руни, - вмешался Расмус, - ну что за глупости? В этом году мы снова все вместе встретим прекрасный Йоль, обещаю, всё будет хорошо.
Я не стала спорить с приятелем. На развилке между моим домом и домом Льетты мы попрощались и разошлись. Я даже не сильно опоздала на ужин.
Правда, настроение слегка подпортилось. Мне действительно не везло с парнями на Йоль. Пока училась в Арнстонском университете, изредка встречалась с однокурсниками, а на праздник самой долгой ночи приезжала домой, и всё было хорошо. После учёбы первый роман длиной почти в полгода случился с Одди Танерсом, экскурсоводом-практикантом из съедобных дворцов. Родом он был из Сальбьорга, такого же небольшого городка к северу от Хемброка, умел шутить и увлекательно рассказывать не только о леденцах и пряниках. Мы расстались с ним как раз перед Йолем, он вернулся в свой город и женился на следующий Имболк.
Потом я встречалась с Рагне Вейссоном, диссертантом из родного универа, который приехал в Хемброк собирать материал про отца-основателя – Густава Олейнсона. И тоже рассталась перед самым Йолем.
В прошлом году я почти решилась выйти замуж за Йорана Видерсона, романтичного вдовца с двумя детьми, с которым познакомилась в поезде – он вёз своих сорванцов в леденцово-пряничный тур, а я возвращалась домой после недельных курсов повышения квалификации. Стоит ли говорить, что и с ним мы расстались перед Йолем?
Словом, в этом году я решила, что зиму вместе с праздником самой долгой ночи просто тихо пересижу, будто их можно просто и тихо пересидеть. Расмус уже вон что-то напланировал. Надо всё-таки ещё раз поговорить с Льеттой: может, если друзья займутся собственной личной жизнью, то перестанут встревать в мою?
Прода от 23.11.2024, 18:47
ГЛАВА 4
Обычно с плохим настроением у меня разговор короткий: сразу отправляю за Великанскую гряду любимой присказкой «мимо меня». Тем более что сейчас нужно думать о расследовании. Если Рольфстон будет так же разговаривать с другими подозреваемыми, как с Льеттой и Расмусом, в обозримом будущем мы так и не узнаем, кто же подбросил мне в сумку запрещённый артефакт.
В друзьях я была уверена. Но и с остальными подозреваемыми… нет, ну вот как можно записывать в подозреваемые почтенную дису Крюгге или географа дье Терстона? А милейший дье Фейрмоллин? Настоящий детектив должен быть беспристрастен, но всё же начну-ка я со скандальной читательницы.
- Мам, ты знакома с дисой Аксельсон?
Диса Юнгельфорт всегда могла сказать пару слов про любого хемброкца.
- Конечно, - кивнула она, - что тебя интересует?
Главным образом, конечно, меня интересовало, у кого громкоголосая скандалистка могла бы взять «чистильщик», чтобы подбросить мне в сумку. Но для мамы пришлось слегка переиначить свой мотив.
- На прошлой йольской ярмарке Марта чуть не увела у меня первый приз за самый вкусный слоёный пирог, - слегка прищурилась мама. – Не подумай, что я пристрастна, но всё же класть в мясную начинку столько острого перца – это перебор.
Я с энтузиазмом закивала и поделилась, что диса Аксельсон и в этом году явно готовит сюрприз, иначе зачем ей так срочно потребовалась новейшая кулинарная книга?
- Руни, - оживилась мама, - а книга пришла в одном экземпляре?
- Второй пришёл для читального зала, но я принесу его тебе на выходные, - пообещала я. – А что ещё ты знаешь про дису Аксельсон?
- Кроме её вздорного нрава? - задумалась она. – Дочь вышла замуж и уехала в Арнстон, муж вроде бы сейчас живёт за Великанской грядой – развод бедняге она так и не дала… Ходили странные слухи про Арибранда, старшего сына, - стала усиленно вспоминать мама. – Вроде связался с плохой компанией и даже, - она нахмурилась, - попал под суд. Но я в это не верю: Арик был таким славным мальчуганом.
Я напряглась.
- Думаешь, Арик мог бы дать матери запрещённый артефакт?
- Руни, откуда такие фантазии? – возмутилась мама. – Марта Аксельсон давно не видела сына, постоянно жалуется, что он и пишет-то ей раз в год. А что за артефакт?
Тут пришлось выкручиваться. Мол, это гипотетически.
- Что значит гипотетически? – мамино возмущение усилилось на градус. – Руни, ты что-то темнишь.
Давать маме повод для беспокойства я никак не могла, поэтому с жаром принялась фантазировать. Мол, хочу оживить библиотечные будни читательской игрой в детектив, для образца возьму одну из книг Ингвара Северсона, а в качестве интриги хочу использовать ход с подброшенным одному из участников запрещённым артефактом.
- Ох, какая ты у меня выдумщица, - с гордостью сказала мама. – Но Аксельсонов для своего образца не используй, я знаю, что говорю.
Я немедленно согласилась и, чтоб окончательно успокоить её взбудораженные мысли, попросила ещё кусочек шоколадного кекса.
Арибранда Аксельсона нужно проверить. Если он был осуждён, это как раз по части Расмуса. Не идти же с пустыми руками к самой скандальной читательнице нашей библиотеки? С чем идти к остальным подозреваемым, подумаю завтра.
Прода от 24.11.2024, 18:32
На следующий день я ждала сообщения от Расмуса и раздумывала, удастся ли снова сбежать с работы в обед или придётся идти к дисе Аксельсон вечером. Попутно вчитывалась в биографию Густава Олейнсона и пыталась поймать за хвост ускользающую мысль. Она вроде бы кружилась на поверхности, но почему-то никак не поддавалась осознанию. И мешала, как камушек в туфле.
Сегодня у нас было тихо, в читальном зале работал один дье Фейрмоллин, а на выдачу прибегала только диса Стольнир, счастливая мама самого умного двенадцатилетнего мальчика в Хемброке. Ребёнок потребовал учебник по высшей математике: школьная программа наскучила.
