По виду – ученый или профессор из университета. Но Сильхе не понравилось лицо. В нем не хватало чего-то, как в воде отражения. Может просто от того, что цветов у картинки было мало, самый яркий – золото «прилипшего» ко лбу изображения осеннего листка. И никто из наблюдателей в водяном зеркале не отражался.
- Что-то случилось? – голос «профессора» звучал глуховато, но стол от него вибрировал. Вода капала с края очень громко, словно отсчитывала весомые, как вечность, минуты.
- Здравствуйте, господин Дриан! – с явной радостью приветствовала опекуна рыжая. – Ничего не случилось, просто хотела спросить совета и познакомить вас со своими спутниками!
Вода снова дрогнула, хотя лицо сталось беспристрастным.
- Приветствую, - сухо поздоровался Дриан Ву, видимо, со «спутниками». – Чем могу помочь?
Вопрос явно был обращен к Беллии, но ответил Мэннар:
- Привет и вам, господин. Я очень много о вас слышал, хотя присоединился к команде не так давно. Я восхищен. Неужели правда, что вы послали Кано Солье в миссию во имя всех людей? – в голосе Друста в самом деле звучало восхищение – и в то же время вызов. - Правда, что приставили к нему девушку, чтобы он точно дошел до цели? Правда, что собственноручно написали пророчество, которое эти двое должны исполнить?
Сильхе вдруг испугалась за Друста. «Профессор» мог и в самом деле оказаться могущественным человеком. А могущественные не любят такого тона… Пусть она сама прибегала к нему не раз. И со стороны «мага и мудреца» она ожидала по крайней мере «А ты вообще кто такой, чтоб задавать мне вопросы?»
Вместо этого он сказал вполне мирным тоном, ухитрившись вписать в него ответный вызов:
- Все именно так. Вы видите в этом что-то плохое?
- В том и дело, что лишь хорошее. Хотя если подумать… - Друст постучал пальцами по столу, с которого продолжало капать. - Вы послали двух человек, поделившись с ними лишь малой каплей того, что им надо бы знать. Почему? Считаете, что ваши… посланцы не способны оценить знания, использовать, сохранить в тайне? Или они для вас лишь инструменты?
Что такое с Друстом? Сильхе еще не видела его таким. За простыми вопросами стоял сдерживаемый гнев, который позволил услышать его песню-внутри, правда, лишь на миг. Беллию в разговоре о Дриане Ву он, видимо, щадил, а самому опекуну предъявлял вполне конкретные претензии. Например:
- Ваша цель благородна, не спорю. Но за ее достижение платят другие. А что вложили вы сами? И самое главное: как смеете решать кому и кого любить?
В этом последнем гнев наконец вырвался на волю. «Трое и Четвертая, Друст, это так для тебя важно?» Сильхе подивилась, что претензию насчет любви он не назвал первой, потом поняла, что первой она звучала бы глупо, по-мальчишески. А Мэннар показал себя мальчишкой только раз, когда испугался угрозы ославить его как неспособного порадовать женщину.
- Любопытно, - сложив пальцы домиком заметил Дриан Ву без тени гнева – кем бы он ни был, а держать себя в руках умел. - Беллия, ты нашла интересных спутников.
Рыжая выглядела беспомощной, слов для ответа она не нашла. Но опекун и не ждал ответа от неё.
- Начнем по порядку, - заговорил он так же мягко, но под этой мягкостью была сталь. - Да, я рассказал им обоим так мало, как мог. Но спросите любого и любой скажет - узнать что-то самому интереснее, чем получить знание в подарок, и полезнее, кстати. Подаренное знание не впишется личный опыт. И скажите теперь кем я считаю своих посланцев, если доверю узнать все самим. Что вложил я? Свое бесценное время, годы исследований. И, разумеется, деньги…
- Деньги? Лунный кошелек? Его вы тоже сделали собственноручно?
- Разумеется, нет! – отмахнулся «профессор», вода снова ощутимо задрожала, вместе со столом. – Что до любви – при чем тут вообще я? Это решают боги.
- Значит, вы не бог? – усмехнулся Друст.
Вода на столе чуть не вскипела и тут же успокоилась.
- У богов слишком много дел, чтобы говорить с каждым, кто ими недоволен, - ответил Дриан Ву так же спокойно. – Теперь попрошу оставить меня наедине с госпожой Беллией для личного разговора.
- Как пожелаете, - Дриан изобразил кивок-поклон и взяв Сильхе за руку вывел на улицу.
- И что думаешь? – вызывающая острота исчезла из его голоса, осталась только злость.
- Думаю, ты обзавелся врагом. А оно тебе надо? – серьезно спросила Сильхе.
- Вообще-то нет. Но ты же видела… Это просто какой-то… тролль в раскрашенном домике.
Еще одна сказка, о тролле-людоеде, который жил в очень красивом ярко разрисованном доме и очень огорчался, что его жертвам не приносит радость умирать среди такой красоты…
- Пожалуй, - согласилась девушка-бард. - Но ведь по-настоящему ни меня, ни тебя это никак не касается.
- Разве? Он же хочет сделать чтобы все, ты и я тоже, жили по сотне лет. Представь, любить целый век. Мечта, - в голосе, однако, был лишь скепсис и что-то еще. Кажется, печаль.
- Ты не веришь, - поняла она, - а хотел бы.
- И да, и нет. За такой подарок и цена должна быть огромной. А мир стоит на равновесии. Благословение – проклятье, холод – тепло, боль – радость. Если получится… взамен придет что-то очень плохое.
- Я об этом не подумала, - призналась она. – Только о цене, которую Кану должен за такое заплатить.
Покосилась на дверь забегаловки. Сквозь нее слышно ничего не было, кроме неразборчивого бормотания – «маг и мудрец» выговаривал Беллии, словно ученице, плохо выучившей урок.
- А скорее всего все проще, - закончил Мэннар, - этому опекуну нужно на самом деле что-то еще или даже что-то другое. Не хочу и думать, что.
- И не думай. Но скажи мне лучше, что делать собираешься, - решила сменить тему Сильхе. – Подёргал дракона за хвост – доволен? Зачем дёргал вообще?
- Ты сердишься? - словно удивился Друст. – Я поставил под сомнение и подверг опасности важную миссию?
- Трое с ней с миссией, и Четвертую к ним, - отмахнулась девушка-бард. - Я давно уже насытилась… интересными типажами и ситуациями. Ты рисковал собой.
- Может, это коварный план чтобы заставить тебя обо мне беспокоиться? – ненужная никому шутка словно упала в пустоту и Друст тут же снова заговорил серьезно: – Рано или поздно что-то такое случается. Лучше я сам ввяжусь в драку. А после боя всегда бывает любовь.
«Можно и без боя», - она подумала, но не сказала, потому что не была уверена.
Но подумать об том не успела: из забегаловки, как из пасти чудовища, вырвалась Беллия и тут же набросилась на Мэннара, ударила кулачками в грудь:
- Это все из-за тебя! Зачем? Все эти вопросы… И я тоже начала спрашивать!..
- Тут что-то не то, - голубоглазый не пытался ее остановить и не сопротивлялся, позволил колотить себя, пока она не выдохлась. - Ты и сама знаешь.
Он впервые назвал ее на «ты» и лучшего времени выбрать не мог. Острота ситуации как-то разрешилась с этим простым обращением.
Но тут же снова сделалась ранящей, потому что Кано выбрал именно этот миг, чтоб вернуться с долгой прогулки – растрёпанный в полосатой безрукавке с пеккарой на плече. И светом в глазах, да. Этот свет не померк совсем. Только поутих, когда он подскакал, взял Беллию за плечи, притянул к себе и приобнял, словно защищая.
- Теперь ты пытаешься обидеть мою девушку, - он говорил, не горячась, не как утром в комнате. А Беллия не осталась в объятиях, высвободилась. – Тебе совсем все равно кого… обижать?
Мэннар усмехнулся как-то по-светски.
- Ты понимаешь в чем меня только что обвинил? – сказал он мягко, но отчетливо. – Понимаешь, что за этим последует вызов на поединок?
- Пусть, - сказал Кано, - извини, но ты мне надоел. Если вызываешь – я принимаю вызов.
И положил руку на рукоять меча, который все еще таскал с собой.
- Отлично.
- Нет! – воскликнули обе девушки в один голос.
Но только Сильхе повторила:
- Друст, нет!
- Прости, не в этот раз, - улыбнулся он и развел руками.
- Господа! – окликнул их возница рейсовой кареты. – Усаживайтесь, пора продолжать путь!
Кажется, все уже заняли свои места и ждали только их.
- Мы никуда не едем, - решил за всех Кано.
Сильхе хотела возразить, но вспомнила громкую малютку.
- Заберу наши вещи, - сказала она и направилась к карете за сумками.
- Следующая до Иллермы только завтра, - заметил возница, пока она вытаскивала все из кареты. – И денег назад вы не получите.
- Ничего, подождем.
Никто больше не спорил. Когда она вернулась к компании, застрявшей у дверей забегаловки, все трое, видимо, о чем-то договорились и только Беллия проводила тоскливым взглядом отъезжавшую карету.
- Найди себе меч, - предложил Кано Друсту очень нетерпимым голосом. – А я найду место для поединка.
- Найди лучше, где нам сегодня ночевать, - сварливо, в прежней манере, напустилась на него рыжая. – Тут же совсем ничего нет!
- Прости, - тут же стушевался он, - надо было отправить тебя и Сильхе…
- Думаешь, мы бы поехали?! Бросили бы вас?
Девушка-бард даже не стала спорить с этим её «мы». Только спросила у Друста:
- Зачем тебе понадобилась эта дуэль?
Мэннар картинно улыбнулся:
- Кентавр мне тоже надоел. Надоело как на тебя смотрит. Но, - он повернулся к Белии, - не беспокойтесь, госпожа, я его не убью.
Кано, о котором говорили в третьем лице и Беллия имели сейчас одинаково ошарашенный и злой вид.
- Вы… мужчины, - рыжая снова стиснула кулаки. – Ничего не понимаете! Кано, твой… наш опекун сейчас дал мне еще одно некто-пророчество. Если оно исполнится, нас станет трое. Трое! А потом вообще… не хочу!
- Еще одно некто-пророчество? – переспросил до сих пор ни о чем не знавший рыцарь-кентавр.
- Расскажи ему уже, - устало попросила Сильхе, понимая, что сейчас начнется и не желая в этом участвовать. Объяснения, выяснения, вопросы, ответы.
Друст словно понял, взял одну из сумок:
- Пойдем, оставим их поговорить.
Именно этого она и хотела – сбежать.
Цена есть за всё: Сильхе избавилась от нужды сидеть в карете с вопящим ребёнком – от одного этого голова перестала болеть – но оказалась в сущей дыре. Она и Друст шли вдоль единственной улицы города-полустанка, унылой и безликой. Многие дома были закрыты и заколочены. Гостиница, напоминавшая скорее очень большую собачью конуру, отыскалась, но и она оказалась заперта. За рядом домов нашелся еще один, такой же унылый, но когда она и Друст прошли все до конца, то увидели, наконец, нечто стоящее. За домами долина понижалась и ее рассекало русло заиленной реки. Над рекой стоял мост – словно великан уложил мотыгу, протянув рукоятку над водой, а лопаткой оперев на противоположный берег. «Лопатка», спуск с моста, вел к еще одному дому, почти полностью укутанному красной по осеннему времени листвой плюща. Из него на мир смотрели, как удивленные глаза ребенка, только окна первого и второго этажей под треугольными козырьками, и дверь.
- Красиво, - задумчиво сказал Друст, останавливаясь.
- Красиво, - согласилась Сильхе.
Оказалось, что смотрели они на разное.
- И не только красиво, - он подошел к мосту, ступил на камень. Потопал, попрыгал. – Еще и надёжно. Если кентавр согласится драться тут, зрелище будет отменным.
- Кто о чем, - вздохнула Сильхе. – Ну объясни ты наконец! Почему взъелся на Кано? Неужто правда за то, что он на меня пялится? Кстати, не замечала…
- Как это может быть? – он встал посреди моста, солнце светило сзади и превращало Друста в четко-очерченную темную фигуру. – Ты же бард. Наблюдение и внимательность в твоей природе! Да, он на тебя смотрит, и не просто как-то там. Ты ему нравишься. Возможно, он успел влюбиться раньше меня. И вот это… за это я бы его все-таки убил. Но боюсь после этого ты меня прогонишь и назад уже не примешь.
- Не надо никого убивать, - жалобно попросила Сильхе. – Все заслуживают жизни.
Вспомнила эльфа, который пристрелил в спину своего же, гнома, закончившего дело зазубренным ножом по горлу Вормейна. Вряд ли все. Но если убивать каждого, кто по твоему мнению недостоин жизни, мир быстро опустеет.
- Пойдем, постучимся в дом, - предложил Друст. – Может, хозяева сдают комнаты.
Каменный настил моста и правда выглядел прочным и не был сильно выщерблен. Пожалуй, тут не споткнулся бы и кентавр. Разве что мост был чуть наклонным, от левого берега к правому, к спуску в виде короткой лестницы и тропинке, ведущей к дому.
Они подошли и постучали. Ответа не было. Среди вороха листьев на полу обнаружилась, видимо, упавшая с двери картонка с выцветшей полуразборчивой надписью: «Уех… на…гда. Кл…ч под кам… Запир…е двери». Камень стоял чуть в стороне, под окном, валун с остатками краски, сбоку к нему прислонился камешек поменьше, под ним-то и нашелся бронзовый ключ с рукояткой в виде полумесяца. Он подошел к замку, но повернуть удалось только после того, как Сильхе прочистила замочную скважину с помощью кинжала. Внутри была прежде всего пыль, из-под которой мало что было видно. Пыль висела и в воздухе, пылинки красиво танцевали в солнечных лучах, словно гостеприимные хозяева указывавших на важное или интересное: огромный старый сундук вместо стола, камин, лестницу наверх.
- Это работа для барда, - Друст тронул ближайшую стену, оставив на ней отпечаток ладони и чихнул. – Покажешь свои способности в уборке с помощью песенной магии?
- Что-что? – не поняла она. – Я такого не умею.
- А я не знаю, умеешь или нет, - он явно пытался ее подначить. – И при мне ты ни разу ничего не делала. Ну кроме того случая во дворце, когда просто взяла и исчезла. Поэтому и прошу показать.
Она задумалась.
- А правда, ты ни разу ничего не видел. Ладно, - она повернула к себе кинтару. – Но предупреждаю, я в самом деле никогда такого не пробовала и что выйдет, не знаю.
Он просто кивнул, немного подумав, подошел и открыл все окна.
- Надо же пыли куда-то вылетать?
И там самым дал ей направление как толчок.
Сильхе встала у стены, противоположной окнам. До этого момента она была уверена, что музыка пятой струны действует лишь на живых… и лишь в те мгновения, когда эмоции бурлят. Бурление было и сейчас – азарт, волнение даже – выйдет? нет? И да, желание показать Друсту, что она умеет. Но для начала девушка-бард прислушалась. Если у живых есть своя музыка внутри, почему не быть ей у места или у мгновения? Звучит ли этот дом? Звучит ли миг, когда она может порадовать того, кто уже так долго радует её?
Они звучали и еще как. И пахли - почему-то медом, полынью и дымом уютного костра на привале между одним днем и другим, между двумя необходимостями куда-то идти и что-то делать.
И вышло как всегда: Сильхе еще только думала, как и о чем петь, а песня уже звучала, вынося душу на самый верх, ко вдохновенному неистовству, как молитва, в которой и слова и смысл отдаешь богу. Её богом сейчас было это мгновение.
- Что делает с нами легенд и сказаний гнет!
Все цели прекрасны. Все истины непреложны.
Не зная покоя, летели и шли вперед,
Но вот остановка. Привал. И сегодня – можно.
В священном сейчас предсказаний нет и забот,
Развилок опасных с припиской «нельзя, но надо».
Горчит как полынь этот миг, но густой как мёд,
А истина дня, что покой - это тоже радость.
Присядь у камина, согрейся или согрей,
Но прежде все лишнее выстави прочь из дома.
Что пылью в окно улетит, что сгорит в костре –
- Что-то случилось? – голос «профессора» звучал глуховато, но стол от него вибрировал. Вода капала с края очень громко, словно отсчитывала весомые, как вечность, минуты.
- Здравствуйте, господин Дриан! – с явной радостью приветствовала опекуна рыжая. – Ничего не случилось, просто хотела спросить совета и познакомить вас со своими спутниками!
Глава двадцать шестая. Опекун в воде. Вызов. Дом за мостом
Вода снова дрогнула, хотя лицо сталось беспристрастным.
- Приветствую, - сухо поздоровался Дриан Ву, видимо, со «спутниками». – Чем могу помочь?
Вопрос явно был обращен к Беллии, но ответил Мэннар:
- Привет и вам, господин. Я очень много о вас слышал, хотя присоединился к команде не так давно. Я восхищен. Неужели правда, что вы послали Кано Солье в миссию во имя всех людей? – в голосе Друста в самом деле звучало восхищение – и в то же время вызов. - Правда, что приставили к нему девушку, чтобы он точно дошел до цели? Правда, что собственноручно написали пророчество, которое эти двое должны исполнить?
Сильхе вдруг испугалась за Друста. «Профессор» мог и в самом деле оказаться могущественным человеком. А могущественные не любят такого тона… Пусть она сама прибегала к нему не раз. И со стороны «мага и мудреца» она ожидала по крайней мере «А ты вообще кто такой, чтоб задавать мне вопросы?»
Вместо этого он сказал вполне мирным тоном, ухитрившись вписать в него ответный вызов:
- Все именно так. Вы видите в этом что-то плохое?
- В том и дело, что лишь хорошее. Хотя если подумать… - Друст постучал пальцами по столу, с которого продолжало капать. - Вы послали двух человек, поделившись с ними лишь малой каплей того, что им надо бы знать. Почему? Считаете, что ваши… посланцы не способны оценить знания, использовать, сохранить в тайне? Или они для вас лишь инструменты?
Что такое с Друстом? Сильхе еще не видела его таким. За простыми вопросами стоял сдерживаемый гнев, который позволил услышать его песню-внутри, правда, лишь на миг. Беллию в разговоре о Дриане Ву он, видимо, щадил, а самому опекуну предъявлял вполне конкретные претензии. Например:
- Ваша цель благородна, не спорю. Но за ее достижение платят другие. А что вложили вы сами? И самое главное: как смеете решать кому и кого любить?
В этом последнем гнев наконец вырвался на волю. «Трое и Четвертая, Друст, это так для тебя важно?» Сильхе подивилась, что претензию насчет любви он не назвал первой, потом поняла, что первой она звучала бы глупо, по-мальчишески. А Мэннар показал себя мальчишкой только раз, когда испугался угрозы ославить его как неспособного порадовать женщину.
- Любопытно, - сложив пальцы домиком заметил Дриан Ву без тени гнева – кем бы он ни был, а держать себя в руках умел. - Беллия, ты нашла интересных спутников.
Рыжая выглядела беспомощной, слов для ответа она не нашла. Но опекун и не ждал ответа от неё.
- Начнем по порядку, - заговорил он так же мягко, но под этой мягкостью была сталь. - Да, я рассказал им обоим так мало, как мог. Но спросите любого и любой скажет - узнать что-то самому интереснее, чем получить знание в подарок, и полезнее, кстати. Подаренное знание не впишется личный опыт. И скажите теперь кем я считаю своих посланцев, если доверю узнать все самим. Что вложил я? Свое бесценное время, годы исследований. И, разумеется, деньги…
- Деньги? Лунный кошелек? Его вы тоже сделали собственноручно?
- Разумеется, нет! – отмахнулся «профессор», вода снова ощутимо задрожала, вместе со столом. – Что до любви – при чем тут вообще я? Это решают боги.
- Значит, вы не бог? – усмехнулся Друст.
Вода на столе чуть не вскипела и тут же успокоилась.
- У богов слишком много дел, чтобы говорить с каждым, кто ими недоволен, - ответил Дриан Ву так же спокойно. – Теперь попрошу оставить меня наедине с госпожой Беллией для личного разговора.
- Как пожелаете, - Дриан изобразил кивок-поклон и взяв Сильхе за руку вывел на улицу.
- И что думаешь? – вызывающая острота исчезла из его голоса, осталась только злость.
- Думаю, ты обзавелся врагом. А оно тебе надо? – серьезно спросила Сильхе.
- Вообще-то нет. Но ты же видела… Это просто какой-то… тролль в раскрашенном домике.
Еще одна сказка, о тролле-людоеде, который жил в очень красивом ярко разрисованном доме и очень огорчался, что его жертвам не приносит радость умирать среди такой красоты…
- Пожалуй, - согласилась девушка-бард. - Но ведь по-настоящему ни меня, ни тебя это никак не касается.
- Разве? Он же хочет сделать чтобы все, ты и я тоже, жили по сотне лет. Представь, любить целый век. Мечта, - в голосе, однако, был лишь скепсис и что-то еще. Кажется, печаль.
- Ты не веришь, - поняла она, - а хотел бы.
- И да, и нет. За такой подарок и цена должна быть огромной. А мир стоит на равновесии. Благословение – проклятье, холод – тепло, боль – радость. Если получится… взамен придет что-то очень плохое.
- Я об этом не подумала, - призналась она. – Только о цене, которую Кану должен за такое заплатить.
Покосилась на дверь забегаловки. Сквозь нее слышно ничего не было, кроме неразборчивого бормотания – «маг и мудрец» выговаривал Беллии, словно ученице, плохо выучившей урок.
- А скорее всего все проще, - закончил Мэннар, - этому опекуну нужно на самом деле что-то еще или даже что-то другое. Не хочу и думать, что.
- И не думай. Но скажи мне лучше, что делать собираешься, - решила сменить тему Сильхе. – Подёргал дракона за хвост – доволен? Зачем дёргал вообще?
- Ты сердишься? - словно удивился Друст. – Я поставил под сомнение и подверг опасности важную миссию?
- Трое с ней с миссией, и Четвертую к ним, - отмахнулась девушка-бард. - Я давно уже насытилась… интересными типажами и ситуациями. Ты рисковал собой.
- Может, это коварный план чтобы заставить тебя обо мне беспокоиться? – ненужная никому шутка словно упала в пустоту и Друст тут же снова заговорил серьезно: – Рано или поздно что-то такое случается. Лучше я сам ввяжусь в драку. А после боя всегда бывает любовь.
«Можно и без боя», - она подумала, но не сказала, потому что не была уверена.
Но подумать об том не успела: из забегаловки, как из пасти чудовища, вырвалась Беллия и тут же набросилась на Мэннара, ударила кулачками в грудь:
- Это все из-за тебя! Зачем? Все эти вопросы… И я тоже начала спрашивать!..
- Тут что-то не то, - голубоглазый не пытался ее остановить и не сопротивлялся, позволил колотить себя, пока она не выдохлась. - Ты и сама знаешь.
Он впервые назвал ее на «ты» и лучшего времени выбрать не мог. Острота ситуации как-то разрешилась с этим простым обращением.
Но тут же снова сделалась ранящей, потому что Кано выбрал именно этот миг, чтоб вернуться с долгой прогулки – растрёпанный в полосатой безрукавке с пеккарой на плече. И светом в глазах, да. Этот свет не померк совсем. Только поутих, когда он подскакал, взял Беллию за плечи, притянул к себе и приобнял, словно защищая.
- Теперь ты пытаешься обидеть мою девушку, - он говорил, не горячась, не как утром в комнате. А Беллия не осталась в объятиях, высвободилась. – Тебе совсем все равно кого… обижать?
Мэннар усмехнулся как-то по-светски.
- Ты понимаешь в чем меня только что обвинил? – сказал он мягко, но отчетливо. – Понимаешь, что за этим последует вызов на поединок?
- Пусть, - сказал Кано, - извини, но ты мне надоел. Если вызываешь – я принимаю вызов.
И положил руку на рукоять меча, который все еще таскал с собой.
- Отлично.
- Нет! – воскликнули обе девушки в один голос.
Но только Сильхе повторила:
- Друст, нет!
- Прости, не в этот раз, - улыбнулся он и развел руками.
- Господа! – окликнул их возница рейсовой кареты. – Усаживайтесь, пора продолжать путь!
Кажется, все уже заняли свои места и ждали только их.
- Мы никуда не едем, - решил за всех Кано.
Сильхе хотела возразить, но вспомнила громкую малютку.
- Заберу наши вещи, - сказала она и направилась к карете за сумками.
- Следующая до Иллермы только завтра, - заметил возница, пока она вытаскивала все из кареты. – И денег назад вы не получите.
- Ничего, подождем.
Никто больше не спорил. Когда она вернулась к компании, застрявшей у дверей забегаловки, все трое, видимо, о чем-то договорились и только Беллия проводила тоскливым взглядом отъезжавшую карету.
- Найди себе меч, - предложил Кано Друсту очень нетерпимым голосом. – А я найду место для поединка.
- Найди лучше, где нам сегодня ночевать, - сварливо, в прежней манере, напустилась на него рыжая. – Тут же совсем ничего нет!
- Прости, - тут же стушевался он, - надо было отправить тебя и Сильхе…
- Думаешь, мы бы поехали?! Бросили бы вас?
Девушка-бард даже не стала спорить с этим её «мы». Только спросила у Друста:
- Зачем тебе понадобилась эта дуэль?
Мэннар картинно улыбнулся:
- Кентавр мне тоже надоел. Надоело как на тебя смотрит. Но, - он повернулся к Белии, - не беспокойтесь, госпожа, я его не убью.
Кано, о котором говорили в третьем лице и Беллия имели сейчас одинаково ошарашенный и злой вид.
- Вы… мужчины, - рыжая снова стиснула кулаки. – Ничего не понимаете! Кано, твой… наш опекун сейчас дал мне еще одно некто-пророчество. Если оно исполнится, нас станет трое. Трое! А потом вообще… не хочу!
- Еще одно некто-пророчество? – переспросил до сих пор ни о чем не знавший рыцарь-кентавр.
- Расскажи ему уже, - устало попросила Сильхе, понимая, что сейчас начнется и не желая в этом участвовать. Объяснения, выяснения, вопросы, ответы.
Друст словно понял, взял одну из сумок:
- Пойдем, оставим их поговорить.
Именно этого она и хотела – сбежать.
Цена есть за всё: Сильхе избавилась от нужды сидеть в карете с вопящим ребёнком – от одного этого голова перестала болеть – но оказалась в сущей дыре. Она и Друст шли вдоль единственной улицы города-полустанка, унылой и безликой. Многие дома были закрыты и заколочены. Гостиница, напоминавшая скорее очень большую собачью конуру, отыскалась, но и она оказалась заперта. За рядом домов нашелся еще один, такой же унылый, но когда она и Друст прошли все до конца, то увидели, наконец, нечто стоящее. За домами долина понижалась и ее рассекало русло заиленной реки. Над рекой стоял мост – словно великан уложил мотыгу, протянув рукоятку над водой, а лопаткой оперев на противоположный берег. «Лопатка», спуск с моста, вел к еще одному дому, почти полностью укутанному красной по осеннему времени листвой плюща. Из него на мир смотрели, как удивленные глаза ребенка, только окна первого и второго этажей под треугольными козырьками, и дверь.
- Красиво, - задумчиво сказал Друст, останавливаясь.
- Красиво, - согласилась Сильхе.
Оказалось, что смотрели они на разное.
- И не только красиво, - он подошел к мосту, ступил на камень. Потопал, попрыгал. – Еще и надёжно. Если кентавр согласится драться тут, зрелище будет отменным.
- Кто о чем, - вздохнула Сильхе. – Ну объясни ты наконец! Почему взъелся на Кано? Неужто правда за то, что он на меня пялится? Кстати, не замечала…
- Как это может быть? – он встал посреди моста, солнце светило сзади и превращало Друста в четко-очерченную темную фигуру. – Ты же бард. Наблюдение и внимательность в твоей природе! Да, он на тебя смотрит, и не просто как-то там. Ты ему нравишься. Возможно, он успел влюбиться раньше меня. И вот это… за это я бы его все-таки убил. Но боюсь после этого ты меня прогонишь и назад уже не примешь.
- Не надо никого убивать, - жалобно попросила Сильхе. – Все заслуживают жизни.
Вспомнила эльфа, который пристрелил в спину своего же, гнома, закончившего дело зазубренным ножом по горлу Вормейна. Вряд ли все. Но если убивать каждого, кто по твоему мнению недостоин жизни, мир быстро опустеет.
- Пойдем, постучимся в дом, - предложил Друст. – Может, хозяева сдают комнаты.
Каменный настил моста и правда выглядел прочным и не был сильно выщерблен. Пожалуй, тут не споткнулся бы и кентавр. Разве что мост был чуть наклонным, от левого берега к правому, к спуску в виде короткой лестницы и тропинке, ведущей к дому.
Они подошли и постучали. Ответа не было. Среди вороха листьев на полу обнаружилась, видимо, упавшая с двери картонка с выцветшей полуразборчивой надписью: «Уех… на…гда. Кл…ч под кам… Запир…е двери». Камень стоял чуть в стороне, под окном, валун с остатками краски, сбоку к нему прислонился камешек поменьше, под ним-то и нашелся бронзовый ключ с рукояткой в виде полумесяца. Он подошел к замку, но повернуть удалось только после того, как Сильхе прочистила замочную скважину с помощью кинжала. Внутри была прежде всего пыль, из-под которой мало что было видно. Пыль висела и в воздухе, пылинки красиво танцевали в солнечных лучах, словно гостеприимные хозяева указывавших на важное или интересное: огромный старый сундук вместо стола, камин, лестницу наверх.
- Это работа для барда, - Друст тронул ближайшую стену, оставив на ней отпечаток ладони и чихнул. – Покажешь свои способности в уборке с помощью песенной магии?
- Что-что? – не поняла она. – Я такого не умею.
- А я не знаю, умеешь или нет, - он явно пытался ее подначить. – И при мне ты ни разу ничего не делала. Ну кроме того случая во дворце, когда просто взяла и исчезла. Поэтому и прошу показать.
Она задумалась.
- А правда, ты ни разу ничего не видел. Ладно, - она повернула к себе кинтару. – Но предупреждаю, я в самом деле никогда такого не пробовала и что выйдет, не знаю.
Он просто кивнул, немного подумав, подошел и открыл все окна.
- Надо же пыли куда-то вылетать?
И там самым дал ей направление как толчок.
Сильхе встала у стены, противоположной окнам. До этого момента она была уверена, что музыка пятой струны действует лишь на живых… и лишь в те мгновения, когда эмоции бурлят. Бурление было и сейчас – азарт, волнение даже – выйдет? нет? И да, желание показать Друсту, что она умеет. Но для начала девушка-бард прислушалась. Если у живых есть своя музыка внутри, почему не быть ей у места или у мгновения? Звучит ли этот дом? Звучит ли миг, когда она может порадовать того, кто уже так долго радует её?
Они звучали и еще как. И пахли - почему-то медом, полынью и дымом уютного костра на привале между одним днем и другим, между двумя необходимостями куда-то идти и что-то делать.
И вышло как всегда: Сильхе еще только думала, как и о чем петь, а песня уже звучала, вынося душу на самый верх, ко вдохновенному неистовству, как молитва, в которой и слова и смысл отдаешь богу. Её богом сейчас было это мгновение.
- Что делает с нами легенд и сказаний гнет!
Все цели прекрасны. Все истины непреложны.
Не зная покоя, летели и шли вперед,
Но вот остановка. Привал. И сегодня – можно.
В священном сейчас предсказаний нет и забот,
Развилок опасных с припиской «нельзя, но надо».
Горчит как полынь этот миг, но густой как мёд,
А истина дня, что покой - это тоже радость.
Присядь у камина, согрейся или согрей,
Но прежде все лишнее выстави прочь из дома.
Что пылью в окно улетит, что сгорит в костре –
