Они, наконец пришли. Очередная дверь – и девушка не успела толком оглядеться, как оказалась в небольшой комнатке без окон, но с полной обстановкой – стол и два стула, лавка с ворохом шкур, пара шкафов, даже умывальник и полотенце.
- Подождешь здесь, - сказал «стражник». – Твои вещи будут в соседней комнате, с ними ничего плохого не случится.
«А со мной?» - спросить очень хотелось, но это значило разрушить образ бесстрастного мастера, поэтому Сильхе просто кивнула.
Так ее и оставили дожидаться своей судьбы.
Девушка пару раз прошагала комнату от стены к стене, от стола к двери, от шкафа к лавке со шкурами, потом подвинула стул к двери и села, прислушиваясь. Дверь оказалась что надо, звуки из-за неё не сильно долетали и были похожи на приглушенный шепот из-под земли. Можно было постучать и чего-нибудь потребовать – еды, вина, проводить в «уединённое местечко»… Но стоило передохнуть и все обдумать.
Кинтару и все вещи забрали. Что осталось? Как ни странно, припрятанные в разных местах крупные монеты, и кошелек с мелочовкой, который прятать не имело смысла. И «Третье желание» на поясе. Странно, что, забрав инструмент, оружие оставили. Она достала кинжал из ножен. Блеснуло при свете нескольких масляных ламп хорошо наточенное лезвие; Сильхе использовала его как столовый прибор – разрезать мясо, подцепить кусочек повкуснее с дальней тарелки на общем столе – и в быту. Обрезать чем-то нитку, когда зашиваешь дыру на штанах, откромсать кусок ткани для всяких нужд, порезать бумагу, наточить карандаш или перо тоже бывает нужно. Никакой ценности кинжал не представлял. Простая сталь, маленькая чуть изогнутая в сторону лезвия гарда, оплетенная кожей рукоять. Ни резьбы, ни камешков. И все же – оружие.
Но не для барда. Тот, кто велел забрать у девушки кинтару, явно понимал, что делал. И это он еще не знает о пятой струне... Хорошо, что обошлось без кляпа, да и петь вроде бы никто не запрещал.
Сильхе устроилась поудобнее прямо тут, у двери, и стала петь.
Начала с припомненных куртуазных баллад – они были самыми скучными, но и сложными в исполнении из-за того, что приходилось менять голос, чтобы изобразить разных персонажей. Так что она пищала за всех дам, принцесс и несчастных дев, использовала тенор для влюбленных рыцарей, королей и прочих героев с мечами и без, для чудовищ порыкивала, подпускала хрипотцу, иногда даже шипела. Горло быстро устало, девушка-бард достала из кармана круглую коробочку с леденцами, взяла один. Несладкая карамель с розоватой морской солью освежили гортань. Взяв передышку на десять минут, Сильхе продолжила с песенками попроще.
- Золото скажет: «Возьми и владей!»
Власти его не перечь!
Снимет камень с души твоей,
И ношу любую с плеч.
На королевский посадит трон -
И сбросит с престола ниц.
Золото знает один закон,
И нет для него границ.
Неизвестно, какая там, за дверью, публика, но про золото любят все. Ей и показалось, что снаружи попритихли, может, прислушиваются. Ободренная успехом, Сильхе продолжила «Балладой о хранителе клада», где вообще одна сплошная драма вокруг сундука, переходившего от одного к другому.
- И нет проклятья страшней, поверьте,
Чем бедным жить – умереть богато,
Владеть всем золотом после смерти,
Но после смерти зачем всё злато?
Теперь за дверью явно спорили, удалось даже уловить пару слов – «куда денется» и «петь умеет». «Умею, - мысленно согласилась она, - и не денусь никуда, петь буду, раз ничего другого не осталось». И продолжила незаказной концерт.
Тема золота имела самый большой успех. Про месть и справедливость тоже понравилось, так что история о двух братьях, один из которых убил, а другой вернулся по воле богов и наказал всю семью брата, пришлась кстати. И юмор, куда без него. «Песенка о невезучем Виссэ», «Мудрый дурак», «Три подковы, два коня». После них она затянула нарочно жалостливым голосом «Песенку нищего»:
- И ни хлеба ни крошки,
И воды ни глотка!
Я бездомный бродяга
Моя жизнь нелегка-а-а!
Сообразили там, снаружи, быстро. Скрипнул засов, дверь отворилась, но не сильно. В проем заглянул мужичок с кривоватой рожей, мелкий, зато сразу с двумя кинжалами на поясе.
- Пожрать хошь? – поинтересовался он.
- Не откажусь. И выпить тоже. Но воды. Мне еще для Короля петь, - напомнила Сильхе.
Дверь захлопнулась, но ненадолго. Минут через десять упитанная девица в яркой рубашке и цветном платке поверх широкой синей юбки – и с кривым ножиком, заткнутым за платок - притащила целый поднос снеди. Сильхе давно уже отошла от двери и сидела теперь за столом. На этот стол и было водружено вкусное. Девушка-бард оценила количество – как снеди, так и людей, набившихся в комнату. И захочешь - не сбежишь. Но она не собиралась. Как ни в чем ни бывало, достала «Третье желание», отхватила кусок от жареного окорока, вкусила. Прожевав, поинтересовалась у гостей, которые были тут хозяевами:
- Присоединитесь? Я одна столько не съем.
Вопрос был никому – и каждому. Низкорослому бандиту, предложившему пожрать, девице в ярком, двоим похожим как два ножа от одного мастера парням в полосатых штанах, вооруженных плётками со множеством хвостов, еще одной девице с невероятным количеством длинных шпилек-стилетов в прическе. Она и подошла, чтобы взять с подноса южный фрукт, бархатистый и нежный, хотя интерес явно был не в нём.
- А про «Сына судьи» знаешь?
Сильхе чуть не подавилась. Надо же, они все же любят такие песни!
- Знаю, конечно, - она торопливо дожевала свое мясо, запила из кувшина водой и заметила: - Могу сыграть, если инструмент дадите.
- Не дам, так пой, - кинул мужичок с ножами.
Ну и ладно, попытаться все равно стоило.
Она запела жалостливую балладу про «И вот мальчишку молодого уже ведут на эшафот». Задача была составить о себе хорошее мнение, а если повезет, то и подружиться с кем-то. По-быстрому влезть кому-то в душу, особенно в такой ситуации, лишним не будет. Пока её не обижали, так это пока. Даже узнать что-то, разговорив нежданных клиентов, полезно.
Клиенты быстро отсортировались. Братцы с плетями и девица в платке вышли за дверь, мужичок с ножами и вторая девица взяли стулья и сели напротив Сильхе. На второй воровской балладе из коридора подошли орк с шипастой дубинкой, а может, полуорк, отличавшийся от просто здоровяков выпирающими клыками и плоским носом, и невооруженный мальчишка. Эти сели прямо на пол у самой двери. У мальчишки был злой взгляд голодного волчонка, а орк наоборот смотрел благосклонно, по-доброму. Но командовал тут не он.
- Ладно, развлеклись и харэ, - сказал владелец двух ножей и встал. Кивнул Сильхе: - Наше вам спасибо за душевные песенки.
- Заходите еще, - усмехнулась девушка-бард.
- Ночью зайдём, на свадебку Кудрявого.
- Ну да, - Сильхе чуть наклонила голову и спросила с легкой вкрадчивостью: - А не подскажете, какие песни любит ваш Король? Я вот вам пела, и вроде всем понравилось, хорошо бы и ему угодить…
- Никакие он не любит, - с явным злорадством бросил пацан от дверей. – Зато эльфей ненавидит.
- Заткни визжалку, Дрюн, - орк отвесил мелкому легкий подзатыльник – действительно лёгкий, мальчишку только чуть качнуло вперед.
- А при чем тут эльфы? – попыталась вызнать Сильхе.
- Чего расселись? – тут же прикрикнул на остальных мужик с ножами, пихнул девицу. – Встали и пошли уже.
И все встали и пошли, только девица со шпильками в волосах успела бросить на девушку-барда вроде бы жалостливый взгляд.
С этого момента стало ясно, что визит на Темный двор не будет просто весёлым приключением, о котором можно написать недурную балладу. Эльфы в голове Сильхе никак не укладывались. Если их не любит Кудрявый Король, то при чем тут она? Его величество желает, чтобы девушка-бард высмеяла остроухих в смешной и пошлой песенке? Ему требуется написать едкий остроумный ответ какому-нибудь эльфу, и король не нашел ничего лучшего, чем позвать для этого барда? Или, помня, что многие считают бардов магами – хочет, чтобы Сильхе заколдовала представителя иной расы? Глупо. Даже при том, что магией владеют только люди, остальные расы ей почти неподвластны. Зачаровать гнома, орка, эльфа так же сложно, как подковать двух коней тремя подковами, и чтоб при этом все копыта оказались «обуты».
Голова гудела от догадок, но толку от них не было. Раз ей предстоит работать ночью, до этого времени лучше поспать.
Так она и сделала – устроилась на лавке, положив под голову одну из шкур и накрывшись второй.
Разбудило ее тревожное чувство. Не открывая глаз, девушка прислушалась к ощущению. Ах вот что: кто-то не слишком умело залез к ней в карман. Сильхе попыталась перехватить, но хозяин руки оказался слишком ловок; она перестала притворяться спящей, привстала. У полуоткрытой двери торчал мальчишка со злым взглядом, Дрюн, и ехидно скалился, потрясая умыкнутым кошельком с мелочью - и «Третьим желанием». Кошелька было не жаль, а вот лишиться кинжала не хотелось.
- Молодец, - Сильхе села на постели, неслышно поаплодировала воришке. – Отменно сработал.
- Да! Я знатный вор!
- Только без фарта, - пока мальчишка чуть не плясал, красуясь, она незаметно достала из-за пояса одну из припрятанных монет и показала ему. – То, что спёр, не стоит и десятой части этого.
Золотой блестел в свете лампы как маленькое солнце. Не надо было особо приглядываться чтобы узнать двойной альс. Пацан сунул кинжал под мышку, заглянул в кошелек, скривился – медные грошики, а некоторые обрезанные или дырявые, мало кого могли порадовать.
- Но ты все равно молодец, - сказала она. – И я уверена, в оружии разбираешься, так что легко поймешь, что ножик мой тоже столько не стоит.
Сильхе положила золотой на край лавки.
- Меняемся?
Разбирался мальчишка в оружии или нет, но рассмотрев «Третье желание» сделал вид, что задумался. И тут же выдал:
- Мало!
- Ну как хочешь, - Сильхе забрала монету и снова легла, закинув руки за голову. – Больше у меня нет.
- Может и нет, - он сощурился. – А может есть. Все знают, что барды – лгуны.
- А воры – тупицы, - парировала она. – Бард зарабатывает враньём, а вор не умеет соврать так, чтоб ему всё сами отдали. Из вас и шпионов хороших не выйдет, не умеете полезное узнавать. А когда умеете, не знаете, кому продать.
Намёк он уловил мгновенно.
- Отдашь мне золото, скажу одну штуку.
- Какую штуку? – притворно удивилась Сильхе. – Где награбленное прячешь, или как зовут вашего Кудрявого Короля?
- Шуанх его зовут, - буркнул пацан. – Нет, другую.
Сильхе прикинула, что ей нужней, кинжал или сведения. Мысленно вздохнула: «Прости, старый друг» - и снова продемонстрировала воришке двойной альс.
- А откуда мне знать, что твоя «другая штука» будет мне полезна?
- Ну сама спроси, чего тебе надо, - не отрывая взгляда от монеты, благодушно предложил Дрюн.
- Эльфы. При чем тут они.
Он как-то сразу посмурнел.
- Я тебе скажу… если ты никому не скажешь, что я сказал.
- Обещаю, - согласилась она.
- Поклянись! И что деньгу мне отдашь тоже клянись!
Девушка подумала, чем бы таким поклясться. Классически, жизнью мамы? Ну уж нет.
- Клянусь вот этой монетой, что не выдам тебя и отдам монету за сведения, и пусть золото в моих руках превратится в железо, если я лгу!
Парнишка нервно дернулся от такой клятвы. Но с золотым, само собой, ничего не случилось.
- В общем… Нашего Кудрявого Короля за глаза обзывают Эльфёнышем. В прошлый раз, когда с трона спихнуть хотели, байку сложили, мол его мамаша была эльфуха, не может Шуанх-полукровка нами править. Доказать не докажешь, зато каждый год кто-то развлекается - является и требует судебного поединка. Обычно на свиньях. Боров Шуанха всегда побеждает… но Король все равно бесится, когда про эльфей напоминают. Потому что, наверное, в этом есть правда, говорят он за двадцать лет вообще не постарел, а разве так бывает? И тут какой-то шнырь приходит и прямо перед троном повторяет обвинение, а поединка хочет на песнях. С ним эльф, он и будет петь. А против него тебя поставят. Вот.
Действительно, «вот». Всего-навсего эльф.
Вот чего боги дали другим расам – это талантов и понимания красоты. Каждому – своей. Гномы – камни и металлы, и огонь в горне. Орки - огонь в битве, и у них потрясающе красивые каменные алтари – от резных узоров веет неизбывной дочеловеческой еще древностью, от которой сердце становится больше, чтобы вместить хоть половину вечности…
Эльфы – музыка и танец.
- Кинтару хоть вернут? – спросила Сильхе упавшим голосом.
Вернут или нет – шансов все равно ноль. Даже если эльф окажется глухим, немым и безруким.
- Вернут, конечно. Она же волшебная у тебя, Роггуль Королю так сказал. Он обшнырить хотел тебя и какого-то рыцаря, а ты ему влепила.
Все немного прояснялось, но от того лишь туже затягивалось. Вроде бы никто в той таверне, где Кано метнул на стол серебро без счета, не был похож на «шныря», подданого Тёмного двора – но среди них оказался неведомый Роггуль, получивший хорошего пинка от пущенной Сильхе волны звука. И решивший красиво отомстить за позор, подставив её. «Мало влепила, - запоздало пожалела девушка-бард, - в следующий раз стеной о морду приложу».
Если он будет, следующий раз.
- А что случается с проигравшим поединщиком? Ну или свиньёй, - не очень-то надеясь на успокаивающий ответ, поинтересовалась она.
- Свинью съедают, конечно. Поединщику когда как. Иногда плетей дают. Одному ногу отрубили, он на пинках соревновался. Одного в яму посадили, но потом выпустили, когда Королю понадобился.
Перспективы не радовали. Так поступают с теми, кто Кудрявому проиграл. А если по ее вине проиграет сам Кудрявый?
- Ну всё, давай уже золото. А за ножик не думай, поношу сегодня и отдам. Праздник, все с игрушками ходят, но я пока не заслужил. Скажу, что у тебя украл, будет мне уважение.
Девушка-бард даже придавленная мыслью о невозможном поединке, оценила пассаж: поистине праздник, когда, наконец, видишь, чем тебя может пырнуть или стукнуть товарищ. Или оружие на виду наоборот означает мирные намерения…
Она кинула монету Дрюну. Тот поймал и мгновенно выскочил за дверь.
Сильхе прислушалась. Снаружи было тихо, мальчишка явно выбрал момент, когда ее никто не охранял. Попробовать сбежать? А как?
Подойдя к двери, толкнула – заперто, само собой. Засов ей с этой стороны не открыть. Окон нет. И даже сбежишь – куда пойдешь, с кинтарой наперевес, если удастся найти ее в этой «соседней комнате», по Тёмному двору, из которого неизвестно как выбраться, не дорогу же спрашивать?
Значит - как всегда.
Она села на пол в центре комнаты. Подышала медленно и глубоко, успокаивая сердце и мысли. Все, кроме тех, главных: что она собирается сказать… и кому из четверых.
Жизнь-Молчащая, она же Старшая сестра. Смерть- Спящая, сестра Младшая, само собой. Судьба-Мотылек, единственный, у кого есть собственное имя. Четвертая. Случайность. Боги этого мира.
Проще было бы с Мотыльком. Он единственный появляется в мире во плоти, мальчишкой со свирелью. Но Сильхе просто представила свою кинтару с пятой струной, чуть светлее остальных и мысленно произнесла: «Спасибо». Благодарность - она ведь тоже успокаивает.
Первая фраза была именно об этом, а потом почти сразу девушка рухнула в то состояние отрешенности, когда слова, которые произносишь, для тебя самой не имеют смысла и звука – весь смысл и звук уходят тем, к кому обращаешься.
- Подождешь здесь, - сказал «стражник». – Твои вещи будут в соседней комнате, с ними ничего плохого не случится.
«А со мной?» - спросить очень хотелось, но это значило разрушить образ бесстрастного мастера, поэтому Сильхе просто кивнула.
Так ее и оставили дожидаться своей судьбы.
Девушка пару раз прошагала комнату от стены к стене, от стола к двери, от шкафа к лавке со шкурами, потом подвинула стул к двери и села, прислушиваясь. Дверь оказалась что надо, звуки из-за неё не сильно долетали и были похожи на приглушенный шепот из-под земли. Можно было постучать и чего-нибудь потребовать – еды, вина, проводить в «уединённое местечко»… Но стоило передохнуть и все обдумать.
Кинтару и все вещи забрали. Что осталось? Как ни странно, припрятанные в разных местах крупные монеты, и кошелек с мелочовкой, который прятать не имело смысла. И «Третье желание» на поясе. Странно, что, забрав инструмент, оружие оставили. Она достала кинжал из ножен. Блеснуло при свете нескольких масляных ламп хорошо наточенное лезвие; Сильхе использовала его как столовый прибор – разрезать мясо, подцепить кусочек повкуснее с дальней тарелки на общем столе – и в быту. Обрезать чем-то нитку, когда зашиваешь дыру на штанах, откромсать кусок ткани для всяких нужд, порезать бумагу, наточить карандаш или перо тоже бывает нужно. Никакой ценности кинжал не представлял. Простая сталь, маленькая чуть изогнутая в сторону лезвия гарда, оплетенная кожей рукоять. Ни резьбы, ни камешков. И все же – оружие.
Но не для барда. Тот, кто велел забрать у девушки кинтару, явно понимал, что делал. И это он еще не знает о пятой струне... Хорошо, что обошлось без кляпа, да и петь вроде бы никто не запрещал.
Сильхе устроилась поудобнее прямо тут, у двери, и стала петь.
Начала с припомненных куртуазных баллад – они были самыми скучными, но и сложными в исполнении из-за того, что приходилось менять голос, чтобы изобразить разных персонажей. Так что она пищала за всех дам, принцесс и несчастных дев, использовала тенор для влюбленных рыцарей, королей и прочих героев с мечами и без, для чудовищ порыкивала, подпускала хрипотцу, иногда даже шипела. Горло быстро устало, девушка-бард достала из кармана круглую коробочку с леденцами, взяла один. Несладкая карамель с розоватой морской солью освежили гортань. Взяв передышку на десять минут, Сильхе продолжила с песенками попроще.
- Золото скажет: «Возьми и владей!»
Власти его не перечь!
Снимет камень с души твоей,
И ношу любую с плеч.
На королевский посадит трон -
И сбросит с престола ниц.
Золото знает один закон,
И нет для него границ.
Неизвестно, какая там, за дверью, публика, но про золото любят все. Ей и показалось, что снаружи попритихли, может, прислушиваются. Ободренная успехом, Сильхе продолжила «Балладой о хранителе клада», где вообще одна сплошная драма вокруг сундука, переходившего от одного к другому.
- И нет проклятья страшней, поверьте,
Чем бедным жить – умереть богато,
Владеть всем золотом после смерти,
Но после смерти зачем всё злато?
Теперь за дверью явно спорили, удалось даже уловить пару слов – «куда денется» и «петь умеет». «Умею, - мысленно согласилась она, - и не денусь никуда, петь буду, раз ничего другого не осталось». И продолжила незаказной концерт.
Тема золота имела самый большой успех. Про месть и справедливость тоже понравилось, так что история о двух братьях, один из которых убил, а другой вернулся по воле богов и наказал всю семью брата, пришлась кстати. И юмор, куда без него. «Песенка о невезучем Виссэ», «Мудрый дурак», «Три подковы, два коня». После них она затянула нарочно жалостливым голосом «Песенку нищего»:
- И ни хлеба ни крошки,
И воды ни глотка!
Я бездомный бродяга
Моя жизнь нелегка-а-а!
Сообразили там, снаружи, быстро. Скрипнул засов, дверь отворилась, но не сильно. В проем заглянул мужичок с кривоватой рожей, мелкий, зато сразу с двумя кинжалами на поясе.
- Пожрать хошь? – поинтересовался он.
- Не откажусь. И выпить тоже. Но воды. Мне еще для Короля петь, - напомнила Сильхе.
Дверь захлопнулась, но ненадолго. Минут через десять упитанная девица в яркой рубашке и цветном платке поверх широкой синей юбки – и с кривым ножиком, заткнутым за платок - притащила целый поднос снеди. Сильхе давно уже отошла от двери и сидела теперь за столом. На этот стол и было водружено вкусное. Девушка-бард оценила количество – как снеди, так и людей, набившихся в комнату. И захочешь - не сбежишь. Но она не собиралась. Как ни в чем ни бывало, достала «Третье желание», отхватила кусок от жареного окорока, вкусила. Прожевав, поинтересовалась у гостей, которые были тут хозяевами:
- Присоединитесь? Я одна столько не съем.
Вопрос был никому – и каждому. Низкорослому бандиту, предложившему пожрать, девице в ярком, двоим похожим как два ножа от одного мастера парням в полосатых штанах, вооруженных плётками со множеством хвостов, еще одной девице с невероятным количеством длинных шпилек-стилетов в прическе. Она и подошла, чтобы взять с подноса южный фрукт, бархатистый и нежный, хотя интерес явно был не в нём.
- А про «Сына судьи» знаешь?
Сильхе чуть не подавилась. Надо же, они все же любят такие песни!
- Знаю, конечно, - она торопливо дожевала свое мясо, запила из кувшина водой и заметила: - Могу сыграть, если инструмент дадите.
- Не дам, так пой, - кинул мужичок с ножами.
Ну и ладно, попытаться все равно стоило.
Она запела жалостливую балладу про «И вот мальчишку молодого уже ведут на эшафот». Задача была составить о себе хорошее мнение, а если повезет, то и подружиться с кем-то. По-быстрому влезть кому-то в душу, особенно в такой ситуации, лишним не будет. Пока её не обижали, так это пока. Даже узнать что-то, разговорив нежданных клиентов, полезно.
Клиенты быстро отсортировались. Братцы с плетями и девица в платке вышли за дверь, мужичок с ножами и вторая девица взяли стулья и сели напротив Сильхе. На второй воровской балладе из коридора подошли орк с шипастой дубинкой, а может, полуорк, отличавшийся от просто здоровяков выпирающими клыками и плоским носом, и невооруженный мальчишка. Эти сели прямо на пол у самой двери. У мальчишки был злой взгляд голодного волчонка, а орк наоборот смотрел благосклонно, по-доброму. Но командовал тут не он.
- Ладно, развлеклись и харэ, - сказал владелец двух ножей и встал. Кивнул Сильхе: - Наше вам спасибо за душевные песенки.
- Заходите еще, - усмехнулась девушка-бард.
- Ночью зайдём, на свадебку Кудрявого.
- Ну да, - Сильхе чуть наклонила голову и спросила с легкой вкрадчивостью: - А не подскажете, какие песни любит ваш Король? Я вот вам пела, и вроде всем понравилось, хорошо бы и ему угодить…
- Никакие он не любит, - с явным злорадством бросил пацан от дверей. – Зато эльфей ненавидит.
- Заткни визжалку, Дрюн, - орк отвесил мелкому легкий подзатыльник – действительно лёгкий, мальчишку только чуть качнуло вперед.
- А при чем тут эльфы? – попыталась вызнать Сильхе.
- Чего расселись? – тут же прикрикнул на остальных мужик с ножами, пихнул девицу. – Встали и пошли уже.
И все встали и пошли, только девица со шпильками в волосах успела бросить на девушку-барда вроде бы жалостливый взгляд.
С этого момента стало ясно, что визит на Темный двор не будет просто весёлым приключением, о котором можно написать недурную балладу. Эльфы в голове Сильхе никак не укладывались. Если их не любит Кудрявый Король, то при чем тут она? Его величество желает, чтобы девушка-бард высмеяла остроухих в смешной и пошлой песенке? Ему требуется написать едкий остроумный ответ какому-нибудь эльфу, и король не нашел ничего лучшего, чем позвать для этого барда? Или, помня, что многие считают бардов магами – хочет, чтобы Сильхе заколдовала представителя иной расы? Глупо. Даже при том, что магией владеют только люди, остальные расы ей почти неподвластны. Зачаровать гнома, орка, эльфа так же сложно, как подковать двух коней тремя подковами, и чтоб при этом все копыта оказались «обуты».
Голова гудела от догадок, но толку от них не было. Раз ей предстоит работать ночью, до этого времени лучше поспать.
Так она и сделала – устроилась на лавке, положив под голову одну из шкур и накрывшись второй.
Разбудило ее тревожное чувство. Не открывая глаз, девушка прислушалась к ощущению. Ах вот что: кто-то не слишком умело залез к ней в карман. Сильхе попыталась перехватить, но хозяин руки оказался слишком ловок; она перестала притворяться спящей, привстала. У полуоткрытой двери торчал мальчишка со злым взглядом, Дрюн, и ехидно скалился, потрясая умыкнутым кошельком с мелочью - и «Третьим желанием». Кошелька было не жаль, а вот лишиться кинжала не хотелось.
- Молодец, - Сильхе села на постели, неслышно поаплодировала воришке. – Отменно сработал.
- Да! Я знатный вор!
- Только без фарта, - пока мальчишка чуть не плясал, красуясь, она незаметно достала из-за пояса одну из припрятанных монет и показала ему. – То, что спёр, не стоит и десятой части этого.
Золотой блестел в свете лампы как маленькое солнце. Не надо было особо приглядываться чтобы узнать двойной альс. Пацан сунул кинжал под мышку, заглянул в кошелек, скривился – медные грошики, а некоторые обрезанные или дырявые, мало кого могли порадовать.
- Но ты все равно молодец, - сказала она. – И я уверена, в оружии разбираешься, так что легко поймешь, что ножик мой тоже столько не стоит.
Сильхе положила золотой на край лавки.
- Меняемся?
Разбирался мальчишка в оружии или нет, но рассмотрев «Третье желание» сделал вид, что задумался. И тут же выдал:
- Мало!
- Ну как хочешь, - Сильхе забрала монету и снова легла, закинув руки за голову. – Больше у меня нет.
- Может и нет, - он сощурился. – А может есть. Все знают, что барды – лгуны.
- А воры – тупицы, - парировала она. – Бард зарабатывает враньём, а вор не умеет соврать так, чтоб ему всё сами отдали. Из вас и шпионов хороших не выйдет, не умеете полезное узнавать. А когда умеете, не знаете, кому продать.
Намёк он уловил мгновенно.
- Отдашь мне золото, скажу одну штуку.
- Какую штуку? – притворно удивилась Сильхе. – Где награбленное прячешь, или как зовут вашего Кудрявого Короля?
- Шуанх его зовут, - буркнул пацан. – Нет, другую.
Сильхе прикинула, что ей нужней, кинжал или сведения. Мысленно вздохнула: «Прости, старый друг» - и снова продемонстрировала воришке двойной альс.
- А откуда мне знать, что твоя «другая штука» будет мне полезна?
- Ну сама спроси, чего тебе надо, - не отрывая взгляда от монеты, благодушно предложил Дрюн.
- Эльфы. При чем тут они.
Он как-то сразу посмурнел.
- Я тебе скажу… если ты никому не скажешь, что я сказал.
- Обещаю, - согласилась она.
- Поклянись! И что деньгу мне отдашь тоже клянись!
Девушка подумала, чем бы таким поклясться. Классически, жизнью мамы? Ну уж нет.
- Клянусь вот этой монетой, что не выдам тебя и отдам монету за сведения, и пусть золото в моих руках превратится в железо, если я лгу!
Парнишка нервно дернулся от такой клятвы. Но с золотым, само собой, ничего не случилось.
- В общем… Нашего Кудрявого Короля за глаза обзывают Эльфёнышем. В прошлый раз, когда с трона спихнуть хотели, байку сложили, мол его мамаша была эльфуха, не может Шуанх-полукровка нами править. Доказать не докажешь, зато каждый год кто-то развлекается - является и требует судебного поединка. Обычно на свиньях. Боров Шуанха всегда побеждает… но Король все равно бесится, когда про эльфей напоминают. Потому что, наверное, в этом есть правда, говорят он за двадцать лет вообще не постарел, а разве так бывает? И тут какой-то шнырь приходит и прямо перед троном повторяет обвинение, а поединка хочет на песнях. С ним эльф, он и будет петь. А против него тебя поставят. Вот.
Глава пятая. «Как бывает, ты знаешь уже». Песня эльфа. «Привет, красавица».
Действительно, «вот». Всего-навсего эльф.
Вот чего боги дали другим расам – это талантов и понимания красоты. Каждому – своей. Гномы – камни и металлы, и огонь в горне. Орки - огонь в битве, и у них потрясающе красивые каменные алтари – от резных узоров веет неизбывной дочеловеческой еще древностью, от которой сердце становится больше, чтобы вместить хоть половину вечности…
Эльфы – музыка и танец.
- Кинтару хоть вернут? – спросила Сильхе упавшим голосом.
Вернут или нет – шансов все равно ноль. Даже если эльф окажется глухим, немым и безруким.
- Вернут, конечно. Она же волшебная у тебя, Роггуль Королю так сказал. Он обшнырить хотел тебя и какого-то рыцаря, а ты ему влепила.
Все немного прояснялось, но от того лишь туже затягивалось. Вроде бы никто в той таверне, где Кано метнул на стол серебро без счета, не был похож на «шныря», подданого Тёмного двора – но среди них оказался неведомый Роггуль, получивший хорошего пинка от пущенной Сильхе волны звука. И решивший красиво отомстить за позор, подставив её. «Мало влепила, - запоздало пожалела девушка-бард, - в следующий раз стеной о морду приложу».
Если он будет, следующий раз.
- А что случается с проигравшим поединщиком? Ну или свиньёй, - не очень-то надеясь на успокаивающий ответ, поинтересовалась она.
- Свинью съедают, конечно. Поединщику когда как. Иногда плетей дают. Одному ногу отрубили, он на пинках соревновался. Одного в яму посадили, но потом выпустили, когда Королю понадобился.
Перспективы не радовали. Так поступают с теми, кто Кудрявому проиграл. А если по ее вине проиграет сам Кудрявый?
- Ну всё, давай уже золото. А за ножик не думай, поношу сегодня и отдам. Праздник, все с игрушками ходят, но я пока не заслужил. Скажу, что у тебя украл, будет мне уважение.
Девушка-бард даже придавленная мыслью о невозможном поединке, оценила пассаж: поистине праздник, когда, наконец, видишь, чем тебя может пырнуть или стукнуть товарищ. Или оружие на виду наоборот означает мирные намерения…
Она кинула монету Дрюну. Тот поймал и мгновенно выскочил за дверь.
Сильхе прислушалась. Снаружи было тихо, мальчишка явно выбрал момент, когда ее никто не охранял. Попробовать сбежать? А как?
Подойдя к двери, толкнула – заперто, само собой. Засов ей с этой стороны не открыть. Окон нет. И даже сбежишь – куда пойдешь, с кинтарой наперевес, если удастся найти ее в этой «соседней комнате», по Тёмному двору, из которого неизвестно как выбраться, не дорогу же спрашивать?
Значит - как всегда.
Она села на пол в центре комнаты. Подышала медленно и глубоко, успокаивая сердце и мысли. Все, кроме тех, главных: что она собирается сказать… и кому из четверых.
Жизнь-Молчащая, она же Старшая сестра. Смерть- Спящая, сестра Младшая, само собой. Судьба-Мотылек, единственный, у кого есть собственное имя. Четвертая. Случайность. Боги этого мира.
Проще было бы с Мотыльком. Он единственный появляется в мире во плоти, мальчишкой со свирелью. Но Сильхе просто представила свою кинтару с пятой струной, чуть светлее остальных и мысленно произнесла: «Спасибо». Благодарность - она ведь тоже успокаивает.
Первая фраза была именно об этом, а потом почти сразу девушка рухнула в то состояние отрешенности, когда слова, которые произносишь, для тебя самой не имеют смысла и звука – весь смысл и звук уходят тем, к кому обращаешься.
