В оставленном без присмотра шатре, полностью погруженном в темноту, не раздавалось ни звука. Я остановилась на пороге, вглядываясь и вслушиваясь в тишину, и неожиданно для самой себя зашла внутрь. Меня подманило находящееся внутри ничто, подцепило на крючок и повлекло глубже. Я кралась по удивительно мягкому настилу, ступни вязли в ткани. Странное чувство единения с пространством норовило затянуть в топь и увлечь на спину, я не противилась, осела в тёплое подобие мха, провела ладонью по ткани, на ощупь определяя настил. Как чёрный бархат глушил любой отсвет извне, так исчезли и мои чувства. И я, спрятанная ото всех и от самой себя, вдруг облегчённо вздохнула и задышала полной грудью. Тревоги отступили, сделались неважными. Ещё вчера за это чувство я отдала бы многое, а сегодня оно досталось мне совершенно случайно.
— Ты можешь оставаться здесь, сколько захочешь, — произнесла темнота скрипучим, прокуренным голосом взрослой женщины. — Хранительница, — добавила она с почтением.
Сгустившаяся мгла отрезала от всего и поместила в кокон. Я ничего не видела. Но что странно, и не чувствовала. Духи прояснили бы ситуацию, но я по старинке предпочла воспользоваться ртом:
— Кто вы?
— Я маг, а ты в моей иллюзии. Нравится? — закряхтела она, смеясь. — Готовлюсь к выступлению.
— Очень спокойно, — я без заминки поделилась впечатлением, всем телом наслаждаясь растекающимся по венам теплом.
— И ничего лишнего, — добавила невидимая собеседница. — Это первый шаг для зрителей, они должны забыть о своих переживаниях и погрузиться в мою историю, прочувствовать то, что проживают герои, чтобы стать героями. Ты меня понимаешь?
— Понимаю, — словом подтвердила кивок. — И хотела бы посмотреть. Могу я купить два билета?
— Для тебя и того мальчика?
— Вы видели нас?
— Да, приметила. Хранителя сложно не заметить, — скрипуче хмыкнула женщина. —Приходите вечером, вас пропустят. Начало в пять, с наступлением сумерек.
— Сколько я должна?
Темнота молчала, раздумывая, и у меня мелькнула догадка, что денег иллюзионистка не попросит, слишком долгая и многозначительная пауза.
— Историю, — решилась она.
Моя правота не успела откликнуться удовольствием, я непонимающе нахмурилась:
— Что? Какую?
— Свою. Всегда хотела написать историю о магии Шарусси. Согласишься ли? Плата завышена, признаю.
— Не думаю, что моя история так уж интересна. Я обычная женщина, выбранная природой.
— Женщины, называющие себя обычными, по моим наблюдениям, самые интересные, — довольно рассмеялась темнота. — После выступления, загляни в мой шатёр, познакомимся. Ты уже пробовала амгуцу?
— Нет, что это? — Я настороженно спохватилась: — Выходит, вы знаете, что я здесь недавно?
— Я собираю истории, — напомнила невидимка.
Я почти увидела, как она развела руками, будто бы извиняясь за свою бестактность.
— Я приду, но делиться откровениями не обещаю. Возьмёте деньгами?
— Нет, деньгами не возьму. Просто заходи на амгуцу, научу тебя правильно его пить. Осёдлые забыли, что это напиток кочевников, улучшили его, добавили к диким травам патоки. Совсем не то, — явно поморщилась она. — А сейчас мне надо настроиться. Ты, если хочешь, располагайся удобнее, у нас есть пара часов.
Воспользовавшись предложением и покоем, я раскинулась на мягком полу и уставилась в никуда. Неспешно, по одной, на небосводе шатра загорелись звёзды. Далёкие и холодные, совсем, как настоящие. Я узнала созвездие Лани и изящный изгиб Лучника, слева от него мерцали три звезды из Кабана. Бархат задрожал и обратился в высокие подсыхающие травы, уже не первые, поздние, нежный ветерок огладил щиколотки, прильнул к телу и окутал ароматом сыроватой земли. Надо мной неторопливо пролетела парочка светлячков, через раз мигая волшебством. Пели ночные птицы, и я могла бы поручиться, что уловила шорох прячущегося рысака. Я лежала в поле, и ничего не выдавало в свежем воздухе запаха пыльного шатра и цепляющегося за кожу бархата. Виски обожгло вырвавшимися слезами. В этот раз я плакала не от тоски и боли, а от того, как щемяще прекрасен мир природы и как поразительна магия, способная из черноты покрова сотворить нечто настолько прекрасное. За ночью пришёл рассвет, на моих глазах темнота отступала, являя верхушки заснеженных гор и низкие розово-лиловые изящные цветы, что окружили меня чарующим облаком. Я потянулась к одному, огладила упругую чашечку и инстинктивно, повинуясь неожиданному, вылезшему изнутри страху, сжала его в ладони. Вопреки ожиданию, по поляне не разошлось пламя, и цветок не выпустил острые когти. Я разжала ладонь и посмотрела на безжизненные смятые лепестки. Иногда цветок это просто цветок.
— Интересно, — тихо произнесла иллюзионистка, наблюдавшая за мной откуда-то из своего надёжного укрытия.
Я опомнилась и смахнула остатки иллюзии в траву, совсем, как настоящие.
— Мне пора, — пробормотала я, поднимаясь. — До встречи вечером. Мне точно не нужны проходки?
— Не нужны, — ответил голос. — Ко мне приходи одна, ребёнка отправь спать. Ни к чему ему развенчивать сказки. В этом краю им и так достаётся.
Я согласно кивнула и поспешила на обозначившийся выход: в щель между деревьями, из которой сочился совсем не утренний свет и зной. За один шаг, отделяющий меня от реальности, ноги замедлились. Нырять с головой в знакомую пучину проблем без дополнительного глотка воздуха было… не то, чтобы страшно, скорее, неприятно. Я набрала в лёгкие воздуха и… яркий дневной свет вспышкой ударил в глаза, но тоска и скорбь по несостоявшейся жизни не обрушилась на темечко тяжестью молота. Нос дышал, а сердце стучало ровно, будто иллюзия помогла мне найти верную дорогу к равновесию. Именно такой светлой головы мне не хватало эти дни. Я расправила плечи и поразилась лёгкости, что наполнила тело и разум. Теперь, когда я могла трезво мыслить, я совершенно точно знала, что делать дальше. Оправив сбившееся платье, я бодро и твёрдо зашагала к университетским корпусам.
В мрачном кабинете Набры, с вытесанными до гладкости стенами, лампа горела лишь на заваленном документами столе. Я окинула взглядом множество картин с непонятной мазнёй и два огромных книжных стеллажа, уходящих ввысь под свод высокого пещерного потолка. Приставленная к полкам лестница пристроилась у секции с травами. Когда я вошла, Хранительница вспарывала пузатый конверт канцелярским ножичком, украшенным золотой петлёй на оголовье.
— Борна? — полувопросительно обратилась она, не оторвавшись от своего занятия. — Чем обязана?
— Привет. Занята? — Я без разрешения вошла в кабинет, села в кресло, стоящее в углу широкого стола, и закинула ногу на ногу. Полы наряда распались. Я начинала входить во вкус с откровенными облачениями, тем более что других мне не предоставляли.
Набра оторопела, и на какую-то секунду ножичек замер внутри конверта, она окинула меня удивлённым взглядом, быстро с собой справилась и одним точным движением протолкнула узкое лезвие вперёд, извлекла сложенное письмо и небрежно сбросила конверт в стоящую рядом урну.
— Что-то случилось?
«Какой необычный вопрос» — подумала я, но обошлась без предисловий:
— Как я могу защитить земли Ваэльнаса, находясь здесь?
— Никак, — сухо отреагировала она, вскользь просматривая текст послания.
«Какая интересная реакция» — снова отметила я и перешла к известным данным:
— Духи уже скрывали земли Мороэна без моего вмешательства, так что, полагаю, варианты есть.
— Духи? — Набра оторвалась от послания, чтобы метнуть в меня насмешливый взгляд. — Ты сама в это веришь?
— Не духи? — машинально повторилась я, улавливая отголосок догадки, который, впрочем, нуждался в подтверждении, потому что выглядел абсолютно недостоверным.
— Естественно, нет, — она фыркнула так, словно ответ всё это время находился у меня по носом, но я, вот же глупая, таки не смогла его распознать. — Мы хотели защитить тебя, поэтому закрыли границы своими силами. Сейчас в этом нет необходимости. Даже больше — это превратится в проблему, продолжи мы поддерживать видимость наличия хранителя в терре. Тебя там больше нет.
Вот оно. Такое простое и невозможное, что ставило нас с Роэном в тупик, а остальных приводило к искажённым выводам. Свободные хранители заняли высшую ступень власти в мире природы после самой Шарусси и диктовали свои условия игры. Как они это сделали? Как они убедили духов сотрудничать настолько полноценно?
— Выходит, способ есть, — зацепилась я за главное.
— Есть. Но делать этого нельзя. Найди другой способ прикрыть его тылы, если для тебя это настолько важно. Например, помоги нам с поддержанием баланса.
— Баланс, — глаза сами закатились, а голос прозвучал саркастично.
— Баланс, — припечатала Набра, не разделявшая моих сомнений относительно заведённого порядка. — Правители Нануэка продолжают убивать хранителей. Мороэн-тэ сможет справиться со своими проблемами и без твоего участия, а вот новоявленные избранники Шарусси — нет.
Натянутая улыбка слетела с моих губ.
— Что ты сказала?
— Вот такая у нас данность, — Набра устало опустилась в кресло и до скрипа сжала заворачивающиеся раковины подлокотников, точно расположившихся под её ладонями. — Около четырёх лет назад некоторые правители объединились в закрытый Совет, идея создания которого заключается в том, чтобы свергнуть угрожающий природе режим Цанте.
— Зачем? — потерянно просипела я, от неожиданности растеряв запал. — Какой ещё угрожающий режим?
Набра поморщилась, но снизошла до пояснений:
— Технологии, плотная застройка, другой образ жизни, другое мышление. Совет считает, что Цанте неизбежно захватит власть в мире и превентивно решили сократить силы, его поддерживающие, потому что истинно верный порядок — это их порядок.
— То есть, все эти жертвы, покушения — всё, ради сокращения влияния Цанте? Да людям Нанэка глубоко плевать на Цанте, какое там влияние? — тараторила я. — Кто? Кто входит в этот Совет?
— Тише, я всё тебе расскажу по порядку, не торопись.
— Да меня сейчас порвёт!
Один уголок губы Набры понимающе приподнялся.
— Как убийство хранителей, призванных в Нануэке же, помогает Совету? — Поток вопросов не заканчивался.
— Там разные ситуации. Последнего мужчину убили, потому что он был выходцем из Кэпита, что поддерживает связь с одной из терр Цанте.
— А как же я? — не могла не спросить. — Я сюда никак не вписываюсь.
— Скорее всего, это из-за твоей неопределённости. Проще устранить человека, чем ожидать от него подвоха.
— Проще?..
— Правители Корбунда и Дургаша довольно кровожадны. Сорик не отстаёт. В основном, они занимаются поиском неугодных. И ты попала в их список. Нам сложно сказать, когда именно это произошло. Мы считаем, что после Пругора. Возможно, ты что-то сказала или сделала, что стала мишенью.
— Тэср бы не стал…
— Помимо Тэсра в Совет входит и Ронгард. И случись такое, что твоё поведение показалось ему подозрительным, он мог озвучить опасения на твой счёт своим старым приятелям. Вспомни, говорили вы о чём-то, что могло тебя скомпрометировать?
— Да не знаю я, не представляю, — я поймала голову в ладони и усердно потёрла виски. — Обычные, эти дурацкие светские разговоры.
— Вот после одного из таких дурацких разговоров ты, скорее всего, и попала в чёрный лист. Или позже, тебе виднее. И, Борна, не нужно думать о каком-то благородстве или логике, ты не поймёшь их ход мыслей. Убийцы мыслят иначе. Они истребляют всех, кто может стать препятствием. Мелкий сор собирается в кучу и мешает им. Я продолжу?
— Есть ещё, чем меня добить?
— Хочу, чтобы ты понимала, с кем мы имеем дело. Помнишь девушку-некроманта, что ты спасла?
— Смиляну? Да, не так давно она сбежала из темницы Жубара. Я читала это в одной из последних газет.
— Помогли сбежать, — скорректировала Набра. — Чтобы убить. Им не нужен говорящий рот, пусть и сказать ему уже нечего. А те наёмники, которых нанял Мороэн-тэ для твоей защиты? Их выдали за последователей Лэнтоса и повесили в Сорике.
— Что? Кто?... — запнулась я, силясь уложить в голове сразу два чудовищных факта. Как бы отвратительно это ни было, но Смиляна волновала меня всё же меньше, чем люди, бросившиеся на мою защиту в лесу.
Мороэн их нанял? Повесили? Я встала, села, снова встала и заходила по кабинету.
— Он не сказал тебе? — сделала простой вывод моему поведению наблюдательная Хранительница.
Я проигнорировала вопрос, упала обратно в кресло. В отличие от болтологии в Пругоре, разговор между Лу и Кагымом на корабле я помнила, как помнила и прочитанную статью с пылкой речью Весняны. Конечно, Роэн ничего мне не сказал. Он в принципе отличается скрытностью, особенно, когда преследует свои цели.
Банду Роро повесили из-за меня. Горечь тошнотворным сгустком прокатилась по пищеводу.
— Тебе нужно время всё это осмыслить.
— Почему ты сразу не рассказала мне?
— Зачем? Ты и без того походила на ожившего мертвеца. Впервые с твоего нахождения здесь, я вижу румянец на твоём лице. Мы терпеливо ждём, когда ты оклемаешься. И когда Шарусси даст тебе задание. Мне нравится, что ты не так уж и долго убивалась. Подумаешь, несколько месяцев отношений, ты же взрослая женщина, справишься. И потом, хочу дать тебе совет, выбирай себе партнёра из хранителей. Что нам человек, пусть и целитель, его жизнь короче.
Свои короткие, но полные эмоций отношения, я обсуждать не планировала, а вот поговорить о другом — вполне.
— Ты и об этом знаешь.
— Это закономерно, — отмахнулась Набра. — Не целитель не может принять силу Шарусси и привлечь хранителя. Обычные люди и даже маги в основном не чувствительны к колебаниям магии хаоса, редкие люди способны улавливать сильный фон, вроде того, что у Древа.
— Тогда действительно все правители этого мира – целители?
— Ну, нет, что ты. Есть исключения: обычные люди и одарённые тоже могут претендовать на пост. Для нас они правда ощущаются занятыми или прикрытыми «зеркалом», ты активно пользовалась этим заклинанием и уже знаешь принцип его работы. Так просто их не подловишь.
— Но раз ты в курсе всех установленных порядков, значит, подловить всё же можно?
— Мы здесь в качестве наблюдателей и следим за балансом, у нас свои привилегии. Поэтому, да, в курсе.
Я фыркнула, выражая мнение о предоставленных конкретно мне привилегиях, Набра снова пожаловала свою дежурную снисходительную усмешку.
— Природа крайне умна. Наделив целителей способностью откликаться на зов Шарусси, она даровала им силу и рвать эту связь. Так тэрдомы Цанте по оговоренному сроку завершают свои полномочия и передают правление следующему кандидату. И только в Нануэке все правители решили делать вид, что власть дана им пожизненно.
Сцепленные в замок пальцы разомкнулись и огладили собравшуюся складками ткань на бёдрах. Слишком сложно для простых пояснений. Слишком просто для многогранного мира.
— Тогда что же целители без трона под пятой точкой? Они тоже наделены подобной силой?
— Бесспорно наделены силой, а вот оберегаемыми знаниями – нет. И потом… проявление Шарусси, что должно стать связующим звеном между правителем и хранителем, вырастет только там, где его сможет найти единственно верный человек.
— И как же это работает? — я подалась к столу в ожидании очередного развенчания мифа.
— Как-как, — хитро расплылась Набра. — Методом чёткой координации ворона.
— Ты можешь оставаться здесь, сколько захочешь, — произнесла темнота скрипучим, прокуренным голосом взрослой женщины. — Хранительница, — добавила она с почтением.
Сгустившаяся мгла отрезала от всего и поместила в кокон. Я ничего не видела. Но что странно, и не чувствовала. Духи прояснили бы ситуацию, но я по старинке предпочла воспользоваться ртом:
— Кто вы?
— Я маг, а ты в моей иллюзии. Нравится? — закряхтела она, смеясь. — Готовлюсь к выступлению.
— Очень спокойно, — я без заминки поделилась впечатлением, всем телом наслаждаясь растекающимся по венам теплом.
— И ничего лишнего, — добавила невидимая собеседница. — Это первый шаг для зрителей, они должны забыть о своих переживаниях и погрузиться в мою историю, прочувствовать то, что проживают герои, чтобы стать героями. Ты меня понимаешь?
— Понимаю, — словом подтвердила кивок. — И хотела бы посмотреть. Могу я купить два билета?
— Для тебя и того мальчика?
— Вы видели нас?
— Да, приметила. Хранителя сложно не заметить, — скрипуче хмыкнула женщина. —Приходите вечером, вас пропустят. Начало в пять, с наступлением сумерек.
— Сколько я должна?
Темнота молчала, раздумывая, и у меня мелькнула догадка, что денег иллюзионистка не попросит, слишком долгая и многозначительная пауза.
— Историю, — решилась она.
Моя правота не успела откликнуться удовольствием, я непонимающе нахмурилась:
— Что? Какую?
— Свою. Всегда хотела написать историю о магии Шарусси. Согласишься ли? Плата завышена, признаю.
— Не думаю, что моя история так уж интересна. Я обычная женщина, выбранная природой.
— Женщины, называющие себя обычными, по моим наблюдениям, самые интересные, — довольно рассмеялась темнота. — После выступления, загляни в мой шатёр, познакомимся. Ты уже пробовала амгуцу?
— Нет, что это? — Я настороженно спохватилась: — Выходит, вы знаете, что я здесь недавно?
— Я собираю истории, — напомнила невидимка.
Я почти увидела, как она развела руками, будто бы извиняясь за свою бестактность.
— Я приду, но делиться откровениями не обещаю. Возьмёте деньгами?
— Нет, деньгами не возьму. Просто заходи на амгуцу, научу тебя правильно его пить. Осёдлые забыли, что это напиток кочевников, улучшили его, добавили к диким травам патоки. Совсем не то, — явно поморщилась она. — А сейчас мне надо настроиться. Ты, если хочешь, располагайся удобнее, у нас есть пара часов.
Воспользовавшись предложением и покоем, я раскинулась на мягком полу и уставилась в никуда. Неспешно, по одной, на небосводе шатра загорелись звёзды. Далёкие и холодные, совсем, как настоящие. Я узнала созвездие Лани и изящный изгиб Лучника, слева от него мерцали три звезды из Кабана. Бархат задрожал и обратился в высокие подсыхающие травы, уже не первые, поздние, нежный ветерок огладил щиколотки, прильнул к телу и окутал ароматом сыроватой земли. Надо мной неторопливо пролетела парочка светлячков, через раз мигая волшебством. Пели ночные птицы, и я могла бы поручиться, что уловила шорох прячущегося рысака. Я лежала в поле, и ничего не выдавало в свежем воздухе запаха пыльного шатра и цепляющегося за кожу бархата. Виски обожгло вырвавшимися слезами. В этот раз я плакала не от тоски и боли, а от того, как щемяще прекрасен мир природы и как поразительна магия, способная из черноты покрова сотворить нечто настолько прекрасное. За ночью пришёл рассвет, на моих глазах темнота отступала, являя верхушки заснеженных гор и низкие розово-лиловые изящные цветы, что окружили меня чарующим облаком. Я потянулась к одному, огладила упругую чашечку и инстинктивно, повинуясь неожиданному, вылезшему изнутри страху, сжала его в ладони. Вопреки ожиданию, по поляне не разошлось пламя, и цветок не выпустил острые когти. Я разжала ладонь и посмотрела на безжизненные смятые лепестки. Иногда цветок это просто цветок.
— Интересно, — тихо произнесла иллюзионистка, наблюдавшая за мной откуда-то из своего надёжного укрытия.
Я опомнилась и смахнула остатки иллюзии в траву, совсем, как настоящие.
— Мне пора, — пробормотала я, поднимаясь. — До встречи вечером. Мне точно не нужны проходки?
— Не нужны, — ответил голос. — Ко мне приходи одна, ребёнка отправь спать. Ни к чему ему развенчивать сказки. В этом краю им и так достаётся.
Я согласно кивнула и поспешила на обозначившийся выход: в щель между деревьями, из которой сочился совсем не утренний свет и зной. За один шаг, отделяющий меня от реальности, ноги замедлились. Нырять с головой в знакомую пучину проблем без дополнительного глотка воздуха было… не то, чтобы страшно, скорее, неприятно. Я набрала в лёгкие воздуха и… яркий дневной свет вспышкой ударил в глаза, но тоска и скорбь по несостоявшейся жизни не обрушилась на темечко тяжестью молота. Нос дышал, а сердце стучало ровно, будто иллюзия помогла мне найти верную дорогу к равновесию. Именно такой светлой головы мне не хватало эти дни. Я расправила плечи и поразилась лёгкости, что наполнила тело и разум. Теперь, когда я могла трезво мыслить, я совершенно точно знала, что делать дальше. Оправив сбившееся платье, я бодро и твёрдо зашагала к университетским корпусам.
В мрачном кабинете Набры, с вытесанными до гладкости стенами, лампа горела лишь на заваленном документами столе. Я окинула взглядом множество картин с непонятной мазнёй и два огромных книжных стеллажа, уходящих ввысь под свод высокого пещерного потолка. Приставленная к полкам лестница пристроилась у секции с травами. Когда я вошла, Хранительница вспарывала пузатый конверт канцелярским ножичком, украшенным золотой петлёй на оголовье.
— Борна? — полувопросительно обратилась она, не оторвавшись от своего занятия. — Чем обязана?
— Привет. Занята? — Я без разрешения вошла в кабинет, села в кресло, стоящее в углу широкого стола, и закинула ногу на ногу. Полы наряда распались. Я начинала входить во вкус с откровенными облачениями, тем более что других мне не предоставляли.
Набра оторопела, и на какую-то секунду ножичек замер внутри конверта, она окинула меня удивлённым взглядом, быстро с собой справилась и одним точным движением протолкнула узкое лезвие вперёд, извлекла сложенное письмо и небрежно сбросила конверт в стоящую рядом урну.
— Что-то случилось?
«Какой необычный вопрос» — подумала я, но обошлась без предисловий:
— Как я могу защитить земли Ваэльнаса, находясь здесь?
— Никак, — сухо отреагировала она, вскользь просматривая текст послания.
«Какая интересная реакция» — снова отметила я и перешла к известным данным:
— Духи уже скрывали земли Мороэна без моего вмешательства, так что, полагаю, варианты есть.
— Духи? — Набра оторвалась от послания, чтобы метнуть в меня насмешливый взгляд. — Ты сама в это веришь?
— Не духи? — машинально повторилась я, улавливая отголосок догадки, который, впрочем, нуждался в подтверждении, потому что выглядел абсолютно недостоверным.
— Естественно, нет, — она фыркнула так, словно ответ всё это время находился у меня по носом, но я, вот же глупая, таки не смогла его распознать. — Мы хотели защитить тебя, поэтому закрыли границы своими силами. Сейчас в этом нет необходимости. Даже больше — это превратится в проблему, продолжи мы поддерживать видимость наличия хранителя в терре. Тебя там больше нет.
Вот оно. Такое простое и невозможное, что ставило нас с Роэном в тупик, а остальных приводило к искажённым выводам. Свободные хранители заняли высшую ступень власти в мире природы после самой Шарусси и диктовали свои условия игры. Как они это сделали? Как они убедили духов сотрудничать настолько полноценно?
— Выходит, способ есть, — зацепилась я за главное.
— Есть. Но делать этого нельзя. Найди другой способ прикрыть его тылы, если для тебя это настолько важно. Например, помоги нам с поддержанием баланса.
— Баланс, — глаза сами закатились, а голос прозвучал саркастично.
— Баланс, — припечатала Набра, не разделявшая моих сомнений относительно заведённого порядка. — Правители Нануэка продолжают убивать хранителей. Мороэн-тэ сможет справиться со своими проблемами и без твоего участия, а вот новоявленные избранники Шарусси — нет.
Натянутая улыбка слетела с моих губ.
— Что ты сказала?
— Вот такая у нас данность, — Набра устало опустилась в кресло и до скрипа сжала заворачивающиеся раковины подлокотников, точно расположившихся под её ладонями. — Около четырёх лет назад некоторые правители объединились в закрытый Совет, идея создания которого заключается в том, чтобы свергнуть угрожающий природе режим Цанте.
— Зачем? — потерянно просипела я, от неожиданности растеряв запал. — Какой ещё угрожающий режим?
Набра поморщилась, но снизошла до пояснений:
— Технологии, плотная застройка, другой образ жизни, другое мышление. Совет считает, что Цанте неизбежно захватит власть в мире и превентивно решили сократить силы, его поддерживающие, потому что истинно верный порядок — это их порядок.
— То есть, все эти жертвы, покушения — всё, ради сокращения влияния Цанте? Да людям Нанэка глубоко плевать на Цанте, какое там влияние? — тараторила я. — Кто? Кто входит в этот Совет?
— Тише, я всё тебе расскажу по порядку, не торопись.
— Да меня сейчас порвёт!
Один уголок губы Набры понимающе приподнялся.
— Как убийство хранителей, призванных в Нануэке же, помогает Совету? — Поток вопросов не заканчивался.
— Там разные ситуации. Последнего мужчину убили, потому что он был выходцем из Кэпита, что поддерживает связь с одной из терр Цанте.
— А как же я? — не могла не спросить. — Я сюда никак не вписываюсь.
— Скорее всего, это из-за твоей неопределённости. Проще устранить человека, чем ожидать от него подвоха.
— Проще?..
— Правители Корбунда и Дургаша довольно кровожадны. Сорик не отстаёт. В основном, они занимаются поиском неугодных. И ты попала в их список. Нам сложно сказать, когда именно это произошло. Мы считаем, что после Пругора. Возможно, ты что-то сказала или сделала, что стала мишенью.
— Тэср бы не стал…
— Помимо Тэсра в Совет входит и Ронгард. И случись такое, что твоё поведение показалось ему подозрительным, он мог озвучить опасения на твой счёт своим старым приятелям. Вспомни, говорили вы о чём-то, что могло тебя скомпрометировать?
— Да не знаю я, не представляю, — я поймала голову в ладони и усердно потёрла виски. — Обычные, эти дурацкие светские разговоры.
— Вот после одного из таких дурацких разговоров ты, скорее всего, и попала в чёрный лист. Или позже, тебе виднее. И, Борна, не нужно думать о каком-то благородстве или логике, ты не поймёшь их ход мыслей. Убийцы мыслят иначе. Они истребляют всех, кто может стать препятствием. Мелкий сор собирается в кучу и мешает им. Я продолжу?
— Есть ещё, чем меня добить?
— Хочу, чтобы ты понимала, с кем мы имеем дело. Помнишь девушку-некроманта, что ты спасла?
— Смиляну? Да, не так давно она сбежала из темницы Жубара. Я читала это в одной из последних газет.
— Помогли сбежать, — скорректировала Набра. — Чтобы убить. Им не нужен говорящий рот, пусть и сказать ему уже нечего. А те наёмники, которых нанял Мороэн-тэ для твоей защиты? Их выдали за последователей Лэнтоса и повесили в Сорике.
— Что? Кто?... — запнулась я, силясь уложить в голове сразу два чудовищных факта. Как бы отвратительно это ни было, но Смиляна волновала меня всё же меньше, чем люди, бросившиеся на мою защиту в лесу.
Мороэн их нанял? Повесили? Я встала, села, снова встала и заходила по кабинету.
— Он не сказал тебе? — сделала простой вывод моему поведению наблюдательная Хранительница.
Я проигнорировала вопрос, упала обратно в кресло. В отличие от болтологии в Пругоре, разговор между Лу и Кагымом на корабле я помнила, как помнила и прочитанную статью с пылкой речью Весняны. Конечно, Роэн ничего мне не сказал. Он в принципе отличается скрытностью, особенно, когда преследует свои цели.
Банду Роро повесили из-за меня. Горечь тошнотворным сгустком прокатилась по пищеводу.
— Тебе нужно время всё это осмыслить.
— Почему ты сразу не рассказала мне?
— Зачем? Ты и без того походила на ожившего мертвеца. Впервые с твоего нахождения здесь, я вижу румянец на твоём лице. Мы терпеливо ждём, когда ты оклемаешься. И когда Шарусси даст тебе задание. Мне нравится, что ты не так уж и долго убивалась. Подумаешь, несколько месяцев отношений, ты же взрослая женщина, справишься. И потом, хочу дать тебе совет, выбирай себе партнёра из хранителей. Что нам человек, пусть и целитель, его жизнь короче.
Свои короткие, но полные эмоций отношения, я обсуждать не планировала, а вот поговорить о другом — вполне.
— Ты и об этом знаешь.
— Это закономерно, — отмахнулась Набра. — Не целитель не может принять силу Шарусси и привлечь хранителя. Обычные люди и даже маги в основном не чувствительны к колебаниям магии хаоса, редкие люди способны улавливать сильный фон, вроде того, что у Древа.
— Тогда действительно все правители этого мира – целители?
— Ну, нет, что ты. Есть исключения: обычные люди и одарённые тоже могут претендовать на пост. Для нас они правда ощущаются занятыми или прикрытыми «зеркалом», ты активно пользовалась этим заклинанием и уже знаешь принцип его работы. Так просто их не подловишь.
— Но раз ты в курсе всех установленных порядков, значит, подловить всё же можно?
— Мы здесь в качестве наблюдателей и следим за балансом, у нас свои привилегии. Поэтому, да, в курсе.
Я фыркнула, выражая мнение о предоставленных конкретно мне привилегиях, Набра снова пожаловала свою дежурную снисходительную усмешку.
— Природа крайне умна. Наделив целителей способностью откликаться на зов Шарусси, она даровала им силу и рвать эту связь. Так тэрдомы Цанте по оговоренному сроку завершают свои полномочия и передают правление следующему кандидату. И только в Нануэке все правители решили делать вид, что власть дана им пожизненно.
Сцепленные в замок пальцы разомкнулись и огладили собравшуюся складками ткань на бёдрах. Слишком сложно для простых пояснений. Слишком просто для многогранного мира.
— Тогда что же целители без трона под пятой точкой? Они тоже наделены подобной силой?
— Бесспорно наделены силой, а вот оберегаемыми знаниями – нет. И потом… проявление Шарусси, что должно стать связующим звеном между правителем и хранителем, вырастет только там, где его сможет найти единственно верный человек.
— И как же это работает? — я подалась к столу в ожидании очередного развенчания мифа.
— Как-как, — хитро расплылась Набра. — Методом чёткой координации ворона.
