Понятно. Значит, Избранницы рождаются не строго через пятьдесят лет, а в разный срок. Оставался еще один вопрос, который я и задала:
- А бывало так, чтобы зверю отдали не одну девушку, а двух или трех?
Горничная презрительно фыркнула.
- Нет, конечно. Зачем?
Действительно, зачем? Раз уж одну Избранницу жрецы обнаружили, то искать следующую начнут через назначенный срок, не раньше. Но подходящие девочки могут, наверное, рождаться и чаще, и… и что тогда? Услышанное следовало бы обдумать, вот только рядом с трещоткой Эмили сосредоточиться никак не получалось – очень уж она отвлекала своей болтовней.
Льери Люсилла оказалась хозяйкой придирчивой и взбалмошной. Все, что бы я ни делала, было не по ней, любую работу она заставляла переделывать по два-три раза. Эмили пояснила, что на юге Избранницам дозволяется многое, их почитают, спешат выполнить любой каприз, любое пожелание. Не слишком высокая плата за то, что однажды тебя привяжут к столбу и оставят в жертву зверю, как по мне. Хотя я даже на такую рассчитывать не могла. Золотистые глаза с узкими зрачками теперь снились мне каждую ночь, они глядели на меня из темноты, а в ушах звучало обещание: «Я вернусь за тобой!» Снилось мне и кое-что другое. Край, о котором даже в книгах покойного хозяина читать не доводилось. Искрящаяся под солнцем лазурная водная гладь, простирающаяся, покуда хватит взгляда, и сливающаяся с бледной синевой небес. Хрустальный грот, сияющий огнями. Увешанное невиданными крупными плодами раскидистое дерево с узловатым стволом. Дивные цветы немыслимо ярких расцветок. Изящные высокие арки мостов. Странный храм без крыши с плоским черным алтарным камнем. Эти сны тревожили меня, по утрам я ходила сама не своя, то и дело замирала с мечтательной улыбкой. Если меня заставала в такой момент льери Люсилла, то приходилось выслушивать гневные крики о ленивых северных девках, ни на что не способных. Я молчала, стискивала за спиной кулаки, кусала губы и опускала взгляд, чтобы не выдать ненароком поднимавшуюся внутри душную темную волну злости. Ленивая девка? Да от такой хозяйки кто угодно ума лишится! Одну лишь постель перестилала ей по три раза, а только на кухню сколько меня гоняли за одно утро! Сначала льери пожелала на завтрак сыра и яблок, потом передумала и велела принести ей хлеба и масла, затем решила, что ей хочется молока, нет, пожалуй, травяного отвара, нет, все-таки молока, но горячего и с медом. И яблок тоже, да.
Люсилла прекрасно понимала, что жених терпеть ее капризы не станет, поэтому отыгрывалась на слугах, а с льером Верионом была милой и приветливой, разговаривала сладким голосом, улыбалась и всячески выказывала ему радость от того, что вскоре станет его женой. Сам же льер, как мне думалось, сердечной привязанности к невесте не испытывал, впрочем, о том я уже упоминала.
Когда же вторая горничная, наконец-то, выздоровела, меня отправили обратно в распоряжение Берты, и я получила возможность навестить матушку.
- Ступай, конечно, - ответила на мою просьбу кухарка. – Авось, что новое и узнаешь.
И я после обеда отправилась в родную деревню, рассчитывая к вечеру вернуться.
***
Лето в наших северных краях мягкое, нежаркое, солнце согревает, но не слишком припекает, а тут еще небо затянуло низкими тучами – к вечеру могла разыграться гроза. Вернуться следовало до того, как она разразится, чтобы не промокнуть до нитки и не заболеть, так что шла я быстрым шагом и не останавливалась, чтобы поболтать с работавшими в поле деревенскими жителями. Поприветствовала их и пошла дальше, заметив, однако, что кое-кто из старых знакомых посматривает на меня странно. «Наверное, решили, что я загордилась, - подумала, ускоряя шаг и переходя почти на бег. – Неприветливой стала. Ладно, если на обратном пути успею, то переброшусь парой слов». Однако же оказалось, что причина косых взглядов была иная, и выяснила я ее вскоре после того, как толкнула давно не крашеную покосившуюся дверь нашей лачуги.
- Зачем явилась? – нелюбезно встретила меня матушка, которую я про себя привыкала называть Хлоей.
- Проведать. Вот, снеди принесла вам из замка.
Я принялась вытаскивать из корзины прихваченные на кухне пироги с яблоками. Берта, хоть и ворчала, но всегда позволяла мне взять немного еды домой.
- Объедки! – возмутилась Хлоя. – Нет бы монет прихватила да справила матери обновку.
Я низко опустила голову. Да, мне платили жалованье, но его хватало лишь на то, чтобы самой одеться-обуться да отложить совсем немного. Матушка продолжала бушевать, сетовала на то, что дочь ей досталась неблагодарная, о родительнице заботиться как следует не желает, притаскивает всякую ерунду вместо того, чтобы выпросить у хозяев какую стоящую вещь, шаль, к примеру, или расшитые ленты.
- Да кто ж мне даст их? – возмутилась я, устав выслушивать попреки. – За какие заслуги?
Хлоя смерила меня оценивающим взглядом и глумливо хохотнула.
- Дура дурой выросла! А то не знаешь, как у мужика подарок выпросить!
Я разинула рот от изумления.
- О чем вы, матушка?
- Хочешь сказать, льер ни разу тебя в спальню к себе не позвал? Да не поверю! Вон, как похорошела! А еще, поговаривают, к тебе хороший человек приглядывался, из стражи, так хозяин его за то наказал. Брешут, скажешь?
Ясно, слухи о том, как несчастный Джок пострадал из-за глупой девки дошли и до деревни, небось, сам стражник об этом и позаботился. Выставил меня перед старыми знакомыми бесчестной гулящей девицей! Ну, Джок, я тебе это припомню! Не знаю, как, но найду способ отплатить. Интересно, это и в замке обо мне такие сплетни гуляют? Хотя там вряд ли кто им поверит.
- Опозорила меня! – бушевала Хлоя. – Так нет бы матери хоть какую безделицу принести, чтобы порадовать, она огрызки таскает!
Мне стало обидно.
- Вовсе это не огрызки и не объедки, матушка. Хорошие пироги, свежие, утром только испечены.
В ответ я получила новую порцию брани. Хлоя, казалось, едва сдерживалась, чтобы не наброситься на меня с кулаками. Глаза ее блестели, изборожденное морщинами и покрытое пятнами от солнца лицо раскраснелось, поредевшие волосы, в которых вот уже несколько лет проглядывала седина, растрепались. Она придвинулась ко мне вплотную, и тут я ощутила кисловатый запах дешевого пойла. Догадка поразила меня.
- Матушка, вы пьяны? – вырвалось прежде, чем я успела подумать.
Хлоя замахнулась, но не ударила, рухнула на обшарпанный колченогий табурет, уперлась локтями в исцарапанную столешницу и устроила подбородок на ладонях.
- Подумаешь, хлебнула немного, - презрительно процедила она. – А что мне еще остается, с такой-то дочерью?
- Которая и вовсе вам не дочь, - тихо дополнила я.
Она злобно ухмыльнулась.
- Узна-ала? Донес кто? Знаю, знаю, Берта растрепала, верно? Глупая трещотка!
Я присела на корточки рядом с ней, заглянула в глаза.
- Вы знаете, зачем та женщина так поступила? Поменяла младенцев?
Хлоя пожала тощими плечами.
- Понятия не имею. Не моего ума дело, чего там ведьма задумала, для каких темных делишек ей девчонка понадобилась.
- И вы так просто отдали ей свою дочь? Подозревая, что ведунья могла забрать ее для какого-нибудь темного ритуала? – изумилась я. – Что малышка может умереть на алтаре?
- Надоела хныкса, - скривившись, пояснила мне Хлоя. – За тебя хоть мужика обещали. Прогадала я, правда. Был мужик да сплыл.
Она уронила голову на стол и затряслась в рыданиях. Я же поняла, что дальше оставаться дома мне смысла нет. Пора уходить обратно, чтобы успеть вернуться в замок до надвигающейся грозы.
***
Я уже поднималась по ступеням, когда на землю упали первые тяжелые капли. Ливень хлынул стеной, за несколько мгновений промочив до нитки мое платье. Взвизгнув, я подхватила юбку и вприпрыжку взлетела к дверям. Судя по донесшимся до меня запахам жареного мяса и пирогов с луком, наступило время ужина, слуги таскали подносы с едой из кухни. Следовало бы сразу же прийти Берте на помощь, но мокрая одежда противно липла к телу, и я направилась лестнице, ведущей наверх. Надо бы подняться к себе и переодеться в сухое.
Чего я никак не ожидала, так это того, что столкнусь на площадке между этажами с льером Верионом. Хозяину в это время надлежало находиться в трапезном зале, ужинать с невестой.
- Стой!
Он ухватил меня за плечо, развернул к себе. Поклониться, пока он не разжал хватку, не получалось, так что я просто опустила голову и прошептала:
- Льер.
Он не отпускал меня, наоборот, крепче стиснул пальцы.
- Откуда ты бежишь такая мокрая?
- Ходила в деревню, - пробормотала я. – Навестила матушку.
Казалось, он даже не услышал мой ответ. Во всяком случае, ни слова не сказал о том, что я покинула замок, не спросив позволения у хозяина, хотя я уже заготовила оправдания.
- Тебя зовут Кара, верно?
- Да, льер, - ответила я, удивленная донельзя.
Почему хозяин стоит и расспрашивает меня вместо того, чтобы спуститься к ожидающим его гостям и приближенным? Между прочим, среди этих гостей и его невеста, и все они сейчас ждут появления льера Вериона, чтобы приступить к трапезе.
- Значит, я верно запомнил твое имя, - удовлетворенно заявил льер.
Я от изумления позабыла о страхе перед ним и вскинула голову. К чему ему помнить о жалкой служанке?
Верион провел пальцами по моей щеке, и я охнула: руку, ту, на которой проступила отметина, словно огнем обожгло. Произошло и еще нечто странное: льер отдернул ладонь и уставился на нее, а потом перевел взгляд на меня.
- За-анятно, - протянул он. – А ты девушка необычная, Кара. Скажи, у тебя есть жених?
Поведение хозяина сбивало с толку, объяснение мне в голову пришло одно: он повредился рассудком. Иных причин его поступкам и словам я не находила. Однако же, безумный или нет, льер Верион оставался полновластным господином замка и окрестных земель, так что злить его было опасно, вот я и ответила коротко:
- Нет, льер.
Ухмылка Вериона сделалась совсем нехорошей, даже, пожалуй, какой-то зловещей, в глазах появился жадный интерес.
- А почему, Кара? Ты – девушка красивая, наверняка, к тебе многие сватались. Или хочешь проводить время с разными парнями, ни с кем не связывая судьбу?
Я уловила гнусный намек и вздрогнула. Значит, и в замке могут поверить придуманным Джоком глупостям, раз уж сам хозяин невесть с чего решил, что я себя не блюду. Не знаю, что прочел он на моем лице, но дожидаться ответа не стал, довольно расхохотался.
- Так я и думал! – заявил торжествующе. – Сними ленту!
Даже под страхом смерти я не смогла бы сейчас пошевелиться. Когда-то давно довелось мне читать вслух льеру Раннону историю о далеких южных землях, в которой рассказывалось о том, как замирают неподвижно зверьки под взглядом огромной змеи. Вот таким зверьком, зачарованным змеей, я сейчас себя и ощущала.
- Сними ленту! – повторил приказ Верион.
Я вжалась в стену и беспомощно наблюдала, как он протягивает руки, чувствовала, как жесткие пальцы стягивают ленту и распускают косу.
- Давно это у тебя?
Мне и без объяснений было понятно, что именно его интересует.
- Несколько лет, льер.
С непослушных губ слетел едва слышный шепот, но Верион довольно кивнул.
- Хорошо. Очень хорошо.
Если он сейчас прикажет раздеться, чтобы найти знак, я не выдержу. Просто скончаюсь на месте. Или вцеплюсь ему в лицо разъяренной кошкой. Или выброшусь из окна. Не знаю, что сделаю, но повиноваться не стану.
Но льер не стал ничего больше от меня требовать. Пропустил сквозь пальцы длинную прядь и пробормотал, будто разговаривая сам с собой:
- Значит, он вернется. Обязательно вернется. Явится за тобой. Не все потеряно.
Я страшилась произнести хоть звук – кто знает, что на уме у хозяина? Сейчас он еще сильнее походил на безумца. Но внезапно рассудок вернулся к нему. Отпустив меня, он велел:
- Приведи себя в порядок, чтобы никто не заметил. И ступай куда шла. Позже я позову тебя.
Отвернулся и двинулся вниз по лестнице. Я несколько мгновений стояла и смотрела ему вслед, пока не осознала, что меня колотит дрожь, не то от страха, не то от холода. Вспомнила, что Берта ждет помощи и заругается из-за опоздания, вновь ощутила промокшее платье, прилипшее к телу (от страха я и об этом умудрилась позабыть), приглушенно вскрикнула и опрометью бросилась наверх.
***
Слова льера Вериона озадачили меня. Получается, он знал о том обещании, что дал мне колдун? Иначе почему повторил несколько раз: «Он вернется»? Я уже догадывалась, что таинственным образом покинувший темницу узник как-то связан со зверем, похищавшим Избранных. Ведь метка на моей руке появилась после встречи с ним, а при воспоминании о взгляде золотистых глаз и хриплом шепоте меня обдавало волной жара. Но что за игру затеял льер? Какие у него цели?
Не в силах изгнать невеселые мысли из головы, я то и дело замирала посреди кухни то с половником, то с тарелкой в руках. Берта не выдержала и дала мне нагоняй, хотя в последнее время опасалась на меня кричать. Нет, не скажу, что выказывала почтение – все же вровень с господами я для нее не стала, но выделяла среди другой челяди, общалась чуть ли не уважительно. Она и сама, наверное, никак не могла взять в толк, какого обхождения я заслуживаю. Вроде как с одной стороны и не обычная деревенская девчонка, а с другой – кто его знает, кем были мои настоящие родители. Так что Берта на всякий случай покрикивать на меня перестала, а то мало ли, вдруг проявлением знака дело не закончится. К тому же толстушка по-своему привязалась ко мне, а я, стыдно признаться, относилась к ней лучше, чем к Хлое, заменившей мне мать.
Вечером со страхом ожидала, что меня вот-вот позовут в спальню хозяина, но льер словно позабыл обо мне. Ни в тот день, ни на следующий никто меня не беспокоил. Когда же с разговора на лестнице прошла седьмица, я успокоилась, решила, что хозяин выкинул меня из головы. Как же я ошибалась!
До свадьбы оставалось все меньше и меньше времени. С капризным нравом льери Люсиллы довелось познакомиться всей замковой челяди. Она умудрилась вывести из себя даже невозмутимую обычно Берту. Призвала ее как-то днем к себе и продержала несколько часов. Вернулась повариха на кухню мрачная, с насупленными бровями и поджатыми губами. Отвесила затрещину некстати попавшемуся на пути поваренку, рявкнула на судомойку и едва слышно пробормотала себе под нос что-то о южанах, не разбирающихся в нормальной стряпне, но лезущих поучать. Зато утром принялась осваивать приготовление диковинных блюд, из чего я сделала вывод, что льери пожелала видеть на столе привычную для ее родины еду. Однако южные изыски остались неоцененными. Не то Берта не умела готовить без рецепта (а такой ерундой, как способы приготовления, Люсилла уж точно не заморачивалась), не то наши продукты отличались от южных, но и сладкую кашу с кусочками сушеных фруктов, и курицу, тушеную с орехами, вернули на кухню почти не тронутыми.
Не лучше обстояло дело и с нарядами. Как и говорила Эмили, для поездки к жениху ее госпожа сменила гардероб, но теперь льери решила, что привезенных с собой платьев ей мало, а ведь еще требовалось и свадебное убранство, не говоря о белье. Белошвейки валились с ног от усталости, но никак не могли угодить вредной Люсилле.
- А бывало так, чтобы зверю отдали не одну девушку, а двух или трех?
Горничная презрительно фыркнула.
- Нет, конечно. Зачем?
Действительно, зачем? Раз уж одну Избранницу жрецы обнаружили, то искать следующую начнут через назначенный срок, не раньше. Но подходящие девочки могут, наверное, рождаться и чаще, и… и что тогда? Услышанное следовало бы обдумать, вот только рядом с трещоткой Эмили сосредоточиться никак не получалось – очень уж она отвлекала своей болтовней.
ГЛАВА ПЯТАЯ
Льери Люсилла оказалась хозяйкой придирчивой и взбалмошной. Все, что бы я ни делала, было не по ней, любую работу она заставляла переделывать по два-три раза. Эмили пояснила, что на юге Избранницам дозволяется многое, их почитают, спешат выполнить любой каприз, любое пожелание. Не слишком высокая плата за то, что однажды тебя привяжут к столбу и оставят в жертву зверю, как по мне. Хотя я даже на такую рассчитывать не могла. Золотистые глаза с узкими зрачками теперь снились мне каждую ночь, они глядели на меня из темноты, а в ушах звучало обещание: «Я вернусь за тобой!» Снилось мне и кое-что другое. Край, о котором даже в книгах покойного хозяина читать не доводилось. Искрящаяся под солнцем лазурная водная гладь, простирающаяся, покуда хватит взгляда, и сливающаяся с бледной синевой небес. Хрустальный грот, сияющий огнями. Увешанное невиданными крупными плодами раскидистое дерево с узловатым стволом. Дивные цветы немыслимо ярких расцветок. Изящные высокие арки мостов. Странный храм без крыши с плоским черным алтарным камнем. Эти сны тревожили меня, по утрам я ходила сама не своя, то и дело замирала с мечтательной улыбкой. Если меня заставала в такой момент льери Люсилла, то приходилось выслушивать гневные крики о ленивых северных девках, ни на что не способных. Я молчала, стискивала за спиной кулаки, кусала губы и опускала взгляд, чтобы не выдать ненароком поднимавшуюся внутри душную темную волну злости. Ленивая девка? Да от такой хозяйки кто угодно ума лишится! Одну лишь постель перестилала ей по три раза, а только на кухню сколько меня гоняли за одно утро! Сначала льери пожелала на завтрак сыра и яблок, потом передумала и велела принести ей хлеба и масла, затем решила, что ей хочется молока, нет, пожалуй, травяного отвара, нет, все-таки молока, но горячего и с медом. И яблок тоже, да.
Люсилла прекрасно понимала, что жених терпеть ее капризы не станет, поэтому отыгрывалась на слугах, а с льером Верионом была милой и приветливой, разговаривала сладким голосом, улыбалась и всячески выказывала ему радость от того, что вскоре станет его женой. Сам же льер, как мне думалось, сердечной привязанности к невесте не испытывал, впрочем, о том я уже упоминала.
Когда же вторая горничная, наконец-то, выздоровела, меня отправили обратно в распоряжение Берты, и я получила возможность навестить матушку.
- Ступай, конечно, - ответила на мою просьбу кухарка. – Авось, что новое и узнаешь.
И я после обеда отправилась в родную деревню, рассчитывая к вечеру вернуться.
***
Лето в наших северных краях мягкое, нежаркое, солнце согревает, но не слишком припекает, а тут еще небо затянуло низкими тучами – к вечеру могла разыграться гроза. Вернуться следовало до того, как она разразится, чтобы не промокнуть до нитки и не заболеть, так что шла я быстрым шагом и не останавливалась, чтобы поболтать с работавшими в поле деревенскими жителями. Поприветствовала их и пошла дальше, заметив, однако, что кое-кто из старых знакомых посматривает на меня странно. «Наверное, решили, что я загордилась, - подумала, ускоряя шаг и переходя почти на бег. – Неприветливой стала. Ладно, если на обратном пути успею, то переброшусь парой слов». Однако же оказалось, что причина косых взглядов была иная, и выяснила я ее вскоре после того, как толкнула давно не крашеную покосившуюся дверь нашей лачуги.
- Зачем явилась? – нелюбезно встретила меня матушка, которую я про себя привыкала называть Хлоей.
- Проведать. Вот, снеди принесла вам из замка.
Я принялась вытаскивать из корзины прихваченные на кухне пироги с яблоками. Берта, хоть и ворчала, но всегда позволяла мне взять немного еды домой.
- Объедки! – возмутилась Хлоя. – Нет бы монет прихватила да справила матери обновку.
Я низко опустила голову. Да, мне платили жалованье, но его хватало лишь на то, чтобы самой одеться-обуться да отложить совсем немного. Матушка продолжала бушевать, сетовала на то, что дочь ей досталась неблагодарная, о родительнице заботиться как следует не желает, притаскивает всякую ерунду вместо того, чтобы выпросить у хозяев какую стоящую вещь, шаль, к примеру, или расшитые ленты.
- Да кто ж мне даст их? – возмутилась я, устав выслушивать попреки. – За какие заслуги?
Хлоя смерила меня оценивающим взглядом и глумливо хохотнула.
- Дура дурой выросла! А то не знаешь, как у мужика подарок выпросить!
Я разинула рот от изумления.
- О чем вы, матушка?
- Хочешь сказать, льер ни разу тебя в спальню к себе не позвал? Да не поверю! Вон, как похорошела! А еще, поговаривают, к тебе хороший человек приглядывался, из стражи, так хозяин его за то наказал. Брешут, скажешь?
Ясно, слухи о том, как несчастный Джок пострадал из-за глупой девки дошли и до деревни, небось, сам стражник об этом и позаботился. Выставил меня перед старыми знакомыми бесчестной гулящей девицей! Ну, Джок, я тебе это припомню! Не знаю, как, но найду способ отплатить. Интересно, это и в замке обо мне такие сплетни гуляют? Хотя там вряд ли кто им поверит.
- Опозорила меня! – бушевала Хлоя. – Так нет бы матери хоть какую безделицу принести, чтобы порадовать, она огрызки таскает!
Мне стало обидно.
- Вовсе это не огрызки и не объедки, матушка. Хорошие пироги, свежие, утром только испечены.
В ответ я получила новую порцию брани. Хлоя, казалось, едва сдерживалась, чтобы не наброситься на меня с кулаками. Глаза ее блестели, изборожденное морщинами и покрытое пятнами от солнца лицо раскраснелось, поредевшие волосы, в которых вот уже несколько лет проглядывала седина, растрепались. Она придвинулась ко мне вплотную, и тут я ощутила кисловатый запах дешевого пойла. Догадка поразила меня.
- Матушка, вы пьяны? – вырвалось прежде, чем я успела подумать.
Хлоя замахнулась, но не ударила, рухнула на обшарпанный колченогий табурет, уперлась локтями в исцарапанную столешницу и устроила подбородок на ладонях.
- Подумаешь, хлебнула немного, - презрительно процедила она. – А что мне еще остается, с такой-то дочерью?
- Которая и вовсе вам не дочь, - тихо дополнила я.
Она злобно ухмыльнулась.
- Узна-ала? Донес кто? Знаю, знаю, Берта растрепала, верно? Глупая трещотка!
Я присела на корточки рядом с ней, заглянула в глаза.
- Вы знаете, зачем та женщина так поступила? Поменяла младенцев?
Хлоя пожала тощими плечами.
- Понятия не имею. Не моего ума дело, чего там ведьма задумала, для каких темных делишек ей девчонка понадобилась.
- И вы так просто отдали ей свою дочь? Подозревая, что ведунья могла забрать ее для какого-нибудь темного ритуала? – изумилась я. – Что малышка может умереть на алтаре?
- Надоела хныкса, - скривившись, пояснила мне Хлоя. – За тебя хоть мужика обещали. Прогадала я, правда. Был мужик да сплыл.
Она уронила голову на стол и затряслась в рыданиях. Я же поняла, что дальше оставаться дома мне смысла нет. Пора уходить обратно, чтобы успеть вернуться в замок до надвигающейся грозы.
***
Я уже поднималась по ступеням, когда на землю упали первые тяжелые капли. Ливень хлынул стеной, за несколько мгновений промочив до нитки мое платье. Взвизгнув, я подхватила юбку и вприпрыжку взлетела к дверям. Судя по донесшимся до меня запахам жареного мяса и пирогов с луком, наступило время ужина, слуги таскали подносы с едой из кухни. Следовало бы сразу же прийти Берте на помощь, но мокрая одежда противно липла к телу, и я направилась лестнице, ведущей наверх. Надо бы подняться к себе и переодеться в сухое.
Чего я никак не ожидала, так это того, что столкнусь на площадке между этажами с льером Верионом. Хозяину в это время надлежало находиться в трапезном зале, ужинать с невестой.
- Стой!
Он ухватил меня за плечо, развернул к себе. Поклониться, пока он не разжал хватку, не получалось, так что я просто опустила голову и прошептала:
- Льер.
Он не отпускал меня, наоборот, крепче стиснул пальцы.
- Откуда ты бежишь такая мокрая?
- Ходила в деревню, - пробормотала я. – Навестила матушку.
Казалось, он даже не услышал мой ответ. Во всяком случае, ни слова не сказал о том, что я покинула замок, не спросив позволения у хозяина, хотя я уже заготовила оправдания.
- Тебя зовут Кара, верно?
- Да, льер, - ответила я, удивленная донельзя.
Почему хозяин стоит и расспрашивает меня вместо того, чтобы спуститься к ожидающим его гостям и приближенным? Между прочим, среди этих гостей и его невеста, и все они сейчас ждут появления льера Вериона, чтобы приступить к трапезе.
- Значит, я верно запомнил твое имя, - удовлетворенно заявил льер.
Я от изумления позабыла о страхе перед ним и вскинула голову. К чему ему помнить о жалкой служанке?
Верион провел пальцами по моей щеке, и я охнула: руку, ту, на которой проступила отметина, словно огнем обожгло. Произошло и еще нечто странное: льер отдернул ладонь и уставился на нее, а потом перевел взгляд на меня.
- За-анятно, - протянул он. – А ты девушка необычная, Кара. Скажи, у тебя есть жених?
Поведение хозяина сбивало с толку, объяснение мне в голову пришло одно: он повредился рассудком. Иных причин его поступкам и словам я не находила. Однако же, безумный или нет, льер Верион оставался полновластным господином замка и окрестных земель, так что злить его было опасно, вот я и ответила коротко:
- Нет, льер.
Ухмылка Вериона сделалась совсем нехорошей, даже, пожалуй, какой-то зловещей, в глазах появился жадный интерес.
- А почему, Кара? Ты – девушка красивая, наверняка, к тебе многие сватались. Или хочешь проводить время с разными парнями, ни с кем не связывая судьбу?
Я уловила гнусный намек и вздрогнула. Значит, и в замке могут поверить придуманным Джоком глупостям, раз уж сам хозяин невесть с чего решил, что я себя не блюду. Не знаю, что прочел он на моем лице, но дожидаться ответа не стал, довольно расхохотался.
- Так я и думал! – заявил торжествующе. – Сними ленту!
Даже под страхом смерти я не смогла бы сейчас пошевелиться. Когда-то давно довелось мне читать вслух льеру Раннону историю о далеких южных землях, в которой рассказывалось о том, как замирают неподвижно зверьки под взглядом огромной змеи. Вот таким зверьком, зачарованным змеей, я сейчас себя и ощущала.
- Сними ленту! – повторил приказ Верион.
Я вжалась в стену и беспомощно наблюдала, как он протягивает руки, чувствовала, как жесткие пальцы стягивают ленту и распускают косу.
- Давно это у тебя?
Мне и без объяснений было понятно, что именно его интересует.
- Несколько лет, льер.
С непослушных губ слетел едва слышный шепот, но Верион довольно кивнул.
- Хорошо. Очень хорошо.
Если он сейчас прикажет раздеться, чтобы найти знак, я не выдержу. Просто скончаюсь на месте. Или вцеплюсь ему в лицо разъяренной кошкой. Или выброшусь из окна. Не знаю, что сделаю, но повиноваться не стану.
Но льер не стал ничего больше от меня требовать. Пропустил сквозь пальцы длинную прядь и пробормотал, будто разговаривая сам с собой:
- Значит, он вернется. Обязательно вернется. Явится за тобой. Не все потеряно.
Я страшилась произнести хоть звук – кто знает, что на уме у хозяина? Сейчас он еще сильнее походил на безумца. Но внезапно рассудок вернулся к нему. Отпустив меня, он велел:
- Приведи себя в порядок, чтобы никто не заметил. И ступай куда шла. Позже я позову тебя.
Отвернулся и двинулся вниз по лестнице. Я несколько мгновений стояла и смотрела ему вслед, пока не осознала, что меня колотит дрожь, не то от страха, не то от холода. Вспомнила, что Берта ждет помощи и заругается из-за опоздания, вновь ощутила промокшее платье, прилипшее к телу (от страха я и об этом умудрилась позабыть), приглушенно вскрикнула и опрометью бросилась наверх.
***
Слова льера Вериона озадачили меня. Получается, он знал о том обещании, что дал мне колдун? Иначе почему повторил несколько раз: «Он вернется»? Я уже догадывалась, что таинственным образом покинувший темницу узник как-то связан со зверем, похищавшим Избранных. Ведь метка на моей руке появилась после встречи с ним, а при воспоминании о взгляде золотистых глаз и хриплом шепоте меня обдавало волной жара. Но что за игру затеял льер? Какие у него цели?
Не в силах изгнать невеселые мысли из головы, я то и дело замирала посреди кухни то с половником, то с тарелкой в руках. Берта не выдержала и дала мне нагоняй, хотя в последнее время опасалась на меня кричать. Нет, не скажу, что выказывала почтение – все же вровень с господами я для нее не стала, но выделяла среди другой челяди, общалась чуть ли не уважительно. Она и сама, наверное, никак не могла взять в толк, какого обхождения я заслуживаю. Вроде как с одной стороны и не обычная деревенская девчонка, а с другой – кто его знает, кем были мои настоящие родители. Так что Берта на всякий случай покрикивать на меня перестала, а то мало ли, вдруг проявлением знака дело не закончится. К тому же толстушка по-своему привязалась ко мне, а я, стыдно признаться, относилась к ней лучше, чем к Хлое, заменившей мне мать.
Вечером со страхом ожидала, что меня вот-вот позовут в спальню хозяина, но льер словно позабыл обо мне. Ни в тот день, ни на следующий никто меня не беспокоил. Когда же с разговора на лестнице прошла седьмица, я успокоилась, решила, что хозяин выкинул меня из головы. Как же я ошибалась!
До свадьбы оставалось все меньше и меньше времени. С капризным нравом льери Люсиллы довелось познакомиться всей замковой челяди. Она умудрилась вывести из себя даже невозмутимую обычно Берту. Призвала ее как-то днем к себе и продержала несколько часов. Вернулась повариха на кухню мрачная, с насупленными бровями и поджатыми губами. Отвесила затрещину некстати попавшемуся на пути поваренку, рявкнула на судомойку и едва слышно пробормотала себе под нос что-то о южанах, не разбирающихся в нормальной стряпне, но лезущих поучать. Зато утром принялась осваивать приготовление диковинных блюд, из чего я сделала вывод, что льери пожелала видеть на столе привычную для ее родины еду. Однако южные изыски остались неоцененными. Не то Берта не умела готовить без рецепта (а такой ерундой, как способы приготовления, Люсилла уж точно не заморачивалась), не то наши продукты отличались от южных, но и сладкую кашу с кусочками сушеных фруктов, и курицу, тушеную с орехами, вернули на кухню почти не тронутыми.
Не лучше обстояло дело и с нарядами. Как и говорила Эмили, для поездки к жениху ее госпожа сменила гардероб, но теперь льери решила, что привезенных с собой платьев ей мало, а ведь еще требовалось и свадебное убранство, не говоря о белье. Белошвейки валились с ног от усталости, но никак не могли угодить вредной Люсилле.
