В том, что я очень скоро окажусь в тягости, сомнений не возникало: такие ночи не могут долго оставаться без последствий. Так что времени у меня имелось немного: на последних сроках беременности далеко не убежишь. О том, чтобы дождаться родов, и речи не шло. Конечно, так получилось бы даже лучше: Мар успел бы привязаться к сыну (отчего-то я была уверена, что родится мальчик) и мой побег принес бы ему настоящие страдания, вот только я подозревала, что новорожденного у меня могут и отнять. По всему выходило, что в запасе у меня месяца три-четыре, не больше.
Но как выбраться из дворца, если даже собственные покои мне покидать запретили? Только один путь: обмануть Мара, притвориться покорной, все позабывшей, недалекой влюбленной особой. Слишком резкая перемена в моем поведении, безусловно, насторожит его, так что действовать следовало осмотрительно, без излишней спешки. Придет время – и я непременно завоюю доверие Правителя ниррахов. И нанесу ему удар в тот момент, когда он меньше всего будет этого ожидать.
К исполнению плана я собиралась приступить той же ночью, не откладывая. Как и ожидалось, Мар пришел ко мне, едва дворец погрузился в сон. После ужина Марна расстелила кровать и подала мне новую ночную рубашку. Почти прозрачная, из невесомого батиста, с широкой кружевной полосой на подоле, она мягко струилась по телу.
- Позвольте, я расчешу вам волосы, госпожа.
Я покорно опустилась на оббитый алым бархатом табурет. Марна аккуратно перебирала и прочесывала тяжелые пряди, вновь вернувшие утраченный было за проведенное в темнице время блеск. Косы на ночь заплетать не стала – стало быть, знала о визите Правителя. И оставила, удаляясь, крошечный светильник у стены непогашенным.
Так и не решив, как мне действовать, когда увижу Мара, я притворилась спящей – это точно избавляло от разговоров. Он подошел неслышными шагами – я только почувствовала, как прогнулся матрас под его телом. А потом ощутила ласковое прикосновение к щеке. Теплые пальцы нежно погладили, скользнули по шее, по открытым ключицам, смяли тонкую ткань. Делая вид, будто все еще сплю, я повернулась так, что ладонь Мара скользнула мне на грудь – и услышала участившееся дыхание.
- Джайя…
У меня и у самой от его прикосновений по телу разлилось тепло, захотелось выгнуться навстречу его рукам, не сдерживая стонов. Пора «просыпаться». Я распахнула глаза, якобы сонно похлопала ресницами и выдохнула:
- Мар…
И тут же мои губы оказались смяты поцелуем, грубым, жадным, захватническим. Мне больше не пришлось притворяться. Я могла сколько угодно ненавидеть Правителя проклятого народа, но все равно забывалась в его объятиях, растворялась в его желании, сгорала в огне его страсти.
- Ты моя, Джайя, - хрипло произнес он, оторвавшись от моих губ. – Только моя.
Я гладила его по плечам, по спине, скользнула пальцами в волосы, потянулась за новым поцелуем.
- Скажи, что ты моя!
Требовательность тона на мгновение охладила меня, и я протестующее мотнула головой.
- Скажи! – настойчиво повторил Мар и провел языком по покрытой испариной коже груди, втянул в рот сосок, несильно прихватил зубами.
Когда одеяло и моя рубашка успели отлететь в сторону? Я даже не заметила. Ахнув, выгнулась и тихо застонала:
- Еще.
- Скажи, что ты моя!
Его и самого трясло от возбуждения, но он отчего-то повторял снова и снова:
- Скажи! Скажи, Джайя!
И я сдалась, шепнула:
- Твоя.
- Только моя, - настаивал он.
- Только твоя, - послушно повторила я.
Он вошел в меня резким движением, так, что я вскрикнула.
- Моя Джайя!
И долго потом заставлял меня кричать, срывая голос от невыносимого, головокружительного наслаждения. А когда все закончилось, нежно провел ладонью по моему животу и в последний раз выдохнул тихо-тихо:
- Моя…
Страсть Мара больше походила на одержимость, на безумие. Меня даже пугало его исступленное желание с каждым разом убеждаться в том, что теперь я полностью принадлежу ему. Но еще сильнее страшило понимание, что и я начала нуждаться в этих странных отношениях. Каждую ночь я ожидала своего любовника (вернее, супруга) с все возрастающим нетерпением, отдавалась ему с возрастающим пылом и уже не мыслила своей жизни без той всепоглощающей страсти, что связывала нас. И это открытие стало для меня на редкость неприятным сюрпризом. Я поняла, что очень скоро попаду в такую зависимость от Мара, что побег причинит боль в первую очередь мне самой.
Прошло уже пять дней моей своеобразной супружеской жизни, но меня по-прежнему держали пленницей в роскошных покоях. Марна исполняла все мои желания, приносила любые блюда, напитки, книги из обширной библиотеки, но за дверью все так же караулили охранники, не позволявшие мне выйти даже в коридор. Из собеседников у меня имелась только служанка, отвечавшая на вопросы большей частью односложно. Приходивший по ночам Правитель в разговорах не нуждался, а я чувствовала себя готовой сорваться в истерику в любую минуту. Мне было душно и тесно среди каменных стен, хотелось наружу, вдохнуть свежего ветра, подставить лицо ласковым солнечным лучам, хоть на мгновение ощутить пусть призрачную, но свободу.
Просить о чем-либо Марну было бесполезно, все равно от нее ничего не зависело. И я решилась поговорить с Маретаном. Мы лежали рядом, уставшие, обессилевшие. Его рука покоилась на моей груди, сжимая ее хозяйским жестом.
- Мар, я могу выйти из замка? Хотя бы под присмотром стражей.
- Зачем? – недовольно спросил он. – У тебя есть все, что нужно. Если чего-либо не хватает – достаточно сказать.
Что сказать? Что я не хочу быть чужой игрушкой? Что больше всего на свете хотела бы вернуться на несколько лет назад и никогда-никогда не ходить в лес к озеру, не встречаться с мальчишкой из рода тен Дерион? Если бы тогда я знала, к чему приведет мое ослушание, то ни за что не нарушила бы запрет наставницы.
«Ты всегда была своевольной упрямицей, Джайя», - прозвучал в голове голос Олии Велины. На глазах выступили злые слезы. Да, я сама виновата во всех своих бедах. Вспомнился смыкающийся контур портала, встревоженный голос Шона. Было бы лучше, если бы я ушла вместе с остатками своего народа в иной мир? Не знаю. В тот момент я горела гневом, жаждой мести, боль и желание отплатить раздирали мое сердце. И вот к чему это привело: к роли бесправной наложницы у того, кто долгие годы оставался самым светлым моим воспоминанием.
В темноте Мар не заметил, что я плачу. Привлек меня к себе, обхватил руками и ногами так, словно боялся, что его добыча может исчезнуть, и уснул.
После завтрака Марна принесла мне теплое шерстяное платье темно-зеленого цвета и легкий плащ.
- Вот, госпожа. Сегодня тепло, солнечно, но ветрено, как бы вы не простудились. Оденьтесь на всякий случай потеплее.
Я не поверила своим ушам.
- Ты хочешь сказать, что меня выпустят наружу?
Служанка кивнула.
- Да, госпожа. Прошу вас, поторопитесь. Его величество ждет.
Вся моя радость тут же угасла. Вот как. Мне предстоит прогулка даже не под присмотром тюремщиков, а в обществе Мара. Ни о какой подготовке к побегу в таком случае и думать не придется.
Хоть Марна и старалась не демонстрировать своего нетерпения, но все же не смогла его скрыть до конца. Видимо, заставлять Правителя ждать в этом дворце принято не было. Я отчего-то полагала, что Мар поджидает меня в коридоре, но нет. За дверью обнаружились два стражника, низко поклонившиеся мне.
- Мы будем сопровождать вас, госпожа, - объявил один из них.
- А как же его величество? – глупо спросила я.
- Его величество присоединится к вам во время прогулки, госпожа.
Вот так. Странно, однако, Мар меня «ожидает». Горько усмехнувшись, я расправила плечи, вздернула повыше подбородок и зашагала по коридору. Поскольку в покои меня доставили после ритуала в беспамятном состоянии, то теперь я старалась осмотреться, не выдавая своего любопытства стражам. Темные каменные стены, высокие узкие окна. Гобелены с выцветшими от времени нитями, изображавшие невиданных зверей. Кованые светильники, в которых заперты магические огни. Замок Правителя ниррахов сильно отличался от просторного светлого дворца Олии Велины, казался мрачным, неуютным, подавляющим.
Иногда мне навстречу попадались придворные. Они молчаливо кланялись, рассматривали меня с жадным любопытством, но резко опускали головы, стоило им поймать мой взгляд. Заговорить со мной никто не попытался. Никто, кроме темноволосой зеленоглазой девушки в темно-фиолетовом платье с низким вырезом. Пальцы красавицы унизывали кольца с крупными изумрудами, в ушах покачивались тяжелые серьги. Незнакомка обожгла меня ненавидящим взглядом и уже открыла рот, но идущий передо мной стражник оттеснил ее плечом. А мне стало не по себе – я догадалась о причине ее неприязни. Скорее всего, девица уверена, что я отобрала у нее внимание Правителя. И если так, то у нее имеется причина для ненависти ко мне.
- Прошу, госпожа.
Охранник распахнул передо мной дверь. Отчего-то вспомнилось, как совсем недавно другой страж выводил меня во двор к ожидавшему Дану. Какой разительный контраст! Тогда мне никто не кланялся, не обращался уважительно «госпожа», напротив, подгоняли тычками в спину и презрительно бросали сквозь зубы грязные ругательства. Интересно, знают ли мои прежние тюремщики о судьбе своей бывшей пленницы? А если знают, то не дрожат ли от страха, что «проклятая Огненная девка» решит им отомстить за издевательства? Впрочем, такой властью меня все равно никто не наделил.
Мар появился спустя несколько минут. Махнул рукой – и мои стражи тут же отступили, словно растворились среди деревьев. Не сказав ни слова, Правитель пошел рядом со мной. Молчание становилось неловким, тяжелым, превращало прогулку в тягостную повинность. Я украдкой покосилась на своего спутника. Если не считать пробуждения после ритуала, когда мое сознание еще не до конца прояснилось, мне впервые представилась возможность рассмотреть Мара при дневном свете.
- Я изменился? – невесело спросил он, поймав мой взгляд.
Я быстро отвернулась и промолчала. Зря. Только разозлила своим поступком нового, незнакомого мне Маретана. Он схватил меня за плечо, сильно, так, что мне стало больно, развернул к себе.
- Отвечай, когда я тебя спрашиваю!
- Изменился, - как можно более равнодушно бросила я.
- Уже не тот юный влюбленный глупец, которому ты морочила голову, да, Джайя?
Он прижал меня спиной к дереву, впился в губы злым поцелуем.
- Теперь ты моя, только моя. Я могу взять тебя прямо здесь, Джайя.
Я молчала. Да и что ему ответить? Он действительно мог сделать со мной все, что только пришло бы ему в голову. Звать на помощь не имело смысла. Мар напоследок сжал ладонью мою грудь и убрал руки. И только тогда я заговорила.
- Теперь я вижу, что сказания о жестокости ниррахов имеют под собой основания.
Он резко повернулся ко мне и зло выпалил:
- Жестокости, Джайя? Тебя били? Унижали? Над тобой издевались? Быть может, тебя посадили на цепь или отдали на потеху страже? Да каждая придворная дама мечтает очутиться на твоем месте! И заметь, я ни разу не спросил тебя, с какой целью ты пришла в столицу. Хотя догадываюсь, что затевала нечто весьма для меня неприятное. Не так ли?
Каждое его слово было правдой, но правдой искаженной, искривленной, поданной в неверном свете.
- Не я начала эту войну! – резко произнесла я. – Не Огненные предательски ударили в спину, сговорившись с людьми. Чья вина в том, что долина теперь покрыта толщами льда, а защитные контуры пали? Кто ответит за смерть Олии Велины – лучшей из женщин?
В ответ на свои слова я ожидала чего угодно: гнева, презрения, была готова к тому, что Мар велит немедленно отвести меня обратно в замок или даже ударит. Но его реакция оказалась для меня полной неожиданностью. Он расхохотался.
- Лучшая из женщин, значит? Олия Велина?
Ярость вскипела во мне.
- Не смей даже произносить ее имя! Ни ты, ни твой безумный отец и пальца ее не стоили!
- Много ты знаешь! – презрительно бросил Мар.
- Я росла рядом с ней! И жила во дворце после посвящения! – запальчиво выкрикнула я. – Конечно же, я знала ее, как никто другой!
- О, разумеется, она была лучшей из женщин, - издевательским тоном протянул Правитель ниррахов. – Вот только отдала единственную дочь в храм Огня. Отказалась признать.
Мне показалось, будто воздух вокруг меня сгустился так, что стало невозможным дышать. Я пошатнулась, схватилась рукой за дерево, к которому всего лишь несколько мгновений назад прижимал меня Мар.
- Ты… ты… откуда…
Он опять рассмеялся резким злым смехом.
- А разве это тайна, Джайя? Узнать оказалось нетрудно.
- Никто, - с трудом выговорила я непослушными губами, - никто не знал. Все думали, что я – ее племянница, дочь покойного брата королевы. Даже наставницы понятия не имели о том, кем на самом деле приходилась мне Олия Велина. Да что там наставницы! Я сама узнала об этом лишь незадолго до ее смерти. Так кто тебе сказал?
- Мой отец. Он уверял меня, что предательство и лицемерие у вас в крови. И не ошибся, увы. Ты – достойная дочь своей матери, Джайя.
Его слова прозвучали насмешкой, издевательством. Достойная дочь? Будь я достойна своей матери, разве лишилась бы столь глупо силы Огня? Разве попала бы в плен? Разве отдавалась бы врагу, сгорая от страсти? В этот момент я ощутила собственное ничтожество столь остро, как никогда ранее.
- Я хочу уйти.
- Совсем недавно ты рвалась из замка, - кривя губы, проговорил Мар. – А теперь торопишься обратно. Вот оно, женское легкомыслие!
- Мне дурно, - солгала я. – Голова кружится.
Я ожидала, что Мар проигнорирует мои слова или даже увидит в них очередной повод для издевки. Но Правитель меня удивил. В одно мгновение он оказался рядом со мной, подхватил на руки. Из-за деревьев показались незримые прежде стражи.
- Ваше величество…
- С дороги! – рявкнул Мар. – Прочь!
Испуганные охранники отпрянули в стороны. А Мар так и нес меня до самых покоев, казалось, без малейших усилий. Велел Марне принести мне вина с пряностями, сам растирал мои ладони, поил водой. И мне даже на несколько мгновений показалось, что мальчик из моих мечтаний вернулся.
Но нет. Стоило прибежать обратно встревоженной Марне, как он вновь сделался Правителем – холодным, властным, жестоким.
- Присмотри за госпожой, - велел он служанке. – Если ей станет хуже, скажи страже, пусть приведут лекаря.
- Да, ваше величество, - тихо ответила Марна. – Сейчас я принесу мокрую тряпицу, положу госпоже на лоб.
Она вновь скрылась за дверью, а я растроганно шепнула:
- Не ожидала, что ты станешь так заботиться обо мне.
Его ответные слова обожгли меня сильнее пощечины.
- Я привык беспокоиться о своем имуществе, Джайя. Без этого не стать хорошим правителем.
Слезы навернулись на глаза. Да что же это такое, почему рядом с Маром я полностью теряю волю? Нужно бежать, бежать как можно скорее, пока он не растоптал, не уничтожил меня.
- Уходи. Я хочу побыть одна.
Но он дождался возвращения Марны, удостоверился, что она заботится обо мне должным образом, и только после ушел.
Я не ожидала его ночью. Казалось, дневная ссора охладила его пыл, оттолкнула нас друг от друга.
Но как выбраться из дворца, если даже собственные покои мне покидать запретили? Только один путь: обмануть Мара, притвориться покорной, все позабывшей, недалекой влюбленной особой. Слишком резкая перемена в моем поведении, безусловно, насторожит его, так что действовать следовало осмотрительно, без излишней спешки. Придет время – и я непременно завоюю доверие Правителя ниррахов. И нанесу ему удар в тот момент, когда он меньше всего будет этого ожидать.
К исполнению плана я собиралась приступить той же ночью, не откладывая. Как и ожидалось, Мар пришел ко мне, едва дворец погрузился в сон. После ужина Марна расстелила кровать и подала мне новую ночную рубашку. Почти прозрачная, из невесомого батиста, с широкой кружевной полосой на подоле, она мягко струилась по телу.
- Позвольте, я расчешу вам волосы, госпожа.
Я покорно опустилась на оббитый алым бархатом табурет. Марна аккуратно перебирала и прочесывала тяжелые пряди, вновь вернувшие утраченный было за проведенное в темнице время блеск. Косы на ночь заплетать не стала – стало быть, знала о визите Правителя. И оставила, удаляясь, крошечный светильник у стены непогашенным.
Так и не решив, как мне действовать, когда увижу Мара, я притворилась спящей – это точно избавляло от разговоров. Он подошел неслышными шагами – я только почувствовала, как прогнулся матрас под его телом. А потом ощутила ласковое прикосновение к щеке. Теплые пальцы нежно погладили, скользнули по шее, по открытым ключицам, смяли тонкую ткань. Делая вид, будто все еще сплю, я повернулась так, что ладонь Мара скользнула мне на грудь – и услышала участившееся дыхание.
- Джайя…
У меня и у самой от его прикосновений по телу разлилось тепло, захотелось выгнуться навстречу его рукам, не сдерживая стонов. Пора «просыпаться». Я распахнула глаза, якобы сонно похлопала ресницами и выдохнула:
- Мар…
И тут же мои губы оказались смяты поцелуем, грубым, жадным, захватническим. Мне больше не пришлось притворяться. Я могла сколько угодно ненавидеть Правителя проклятого народа, но все равно забывалась в его объятиях, растворялась в его желании, сгорала в огне его страсти.
- Ты моя, Джайя, - хрипло произнес он, оторвавшись от моих губ. – Только моя.
Я гладила его по плечам, по спине, скользнула пальцами в волосы, потянулась за новым поцелуем.
- Скажи, что ты моя!
Требовательность тона на мгновение охладила меня, и я протестующее мотнула головой.
- Скажи! – настойчиво повторил Мар и провел языком по покрытой испариной коже груди, втянул в рот сосок, несильно прихватил зубами.
Когда одеяло и моя рубашка успели отлететь в сторону? Я даже не заметила. Ахнув, выгнулась и тихо застонала:
- Еще.
- Скажи, что ты моя!
Его и самого трясло от возбуждения, но он отчего-то повторял снова и снова:
- Скажи! Скажи, Джайя!
И я сдалась, шепнула:
- Твоя.
- Только моя, - настаивал он.
- Только твоя, - послушно повторила я.
Он вошел в меня резким движением, так, что я вскрикнула.
- Моя Джайя!
И долго потом заставлял меня кричать, срывая голос от невыносимого, головокружительного наслаждения. А когда все закончилось, нежно провел ладонью по моему животу и в последний раз выдохнул тихо-тихо:
- Моя…
Страсть Мара больше походила на одержимость, на безумие. Меня даже пугало его исступленное желание с каждым разом убеждаться в том, что теперь я полностью принадлежу ему. Но еще сильнее страшило понимание, что и я начала нуждаться в этих странных отношениях. Каждую ночь я ожидала своего любовника (вернее, супруга) с все возрастающим нетерпением, отдавалась ему с возрастающим пылом и уже не мыслила своей жизни без той всепоглощающей страсти, что связывала нас. И это открытие стало для меня на редкость неприятным сюрпризом. Я поняла, что очень скоро попаду в такую зависимость от Мара, что побег причинит боль в первую очередь мне самой.
Прошло уже пять дней моей своеобразной супружеской жизни, но меня по-прежнему держали пленницей в роскошных покоях. Марна исполняла все мои желания, приносила любые блюда, напитки, книги из обширной библиотеки, но за дверью все так же караулили охранники, не позволявшие мне выйти даже в коридор. Из собеседников у меня имелась только служанка, отвечавшая на вопросы большей частью односложно. Приходивший по ночам Правитель в разговорах не нуждался, а я чувствовала себя готовой сорваться в истерику в любую минуту. Мне было душно и тесно среди каменных стен, хотелось наружу, вдохнуть свежего ветра, подставить лицо ласковым солнечным лучам, хоть на мгновение ощутить пусть призрачную, но свободу.
Просить о чем-либо Марну было бесполезно, все равно от нее ничего не зависело. И я решилась поговорить с Маретаном. Мы лежали рядом, уставшие, обессилевшие. Его рука покоилась на моей груди, сжимая ее хозяйским жестом.
- Мар, я могу выйти из замка? Хотя бы под присмотром стражей.
- Зачем? – недовольно спросил он. – У тебя есть все, что нужно. Если чего-либо не хватает – достаточно сказать.
Что сказать? Что я не хочу быть чужой игрушкой? Что больше всего на свете хотела бы вернуться на несколько лет назад и никогда-никогда не ходить в лес к озеру, не встречаться с мальчишкой из рода тен Дерион? Если бы тогда я знала, к чему приведет мое ослушание, то ни за что не нарушила бы запрет наставницы.
«Ты всегда была своевольной упрямицей, Джайя», - прозвучал в голове голос Олии Велины. На глазах выступили злые слезы. Да, я сама виновата во всех своих бедах. Вспомнился смыкающийся контур портала, встревоженный голос Шона. Было бы лучше, если бы я ушла вместе с остатками своего народа в иной мир? Не знаю. В тот момент я горела гневом, жаждой мести, боль и желание отплатить раздирали мое сердце. И вот к чему это привело: к роли бесправной наложницы у того, кто долгие годы оставался самым светлым моим воспоминанием.
В темноте Мар не заметил, что я плачу. Привлек меня к себе, обхватил руками и ногами так, словно боялся, что его добыча может исчезнуть, и уснул.
После завтрака Марна принесла мне теплое шерстяное платье темно-зеленого цвета и легкий плащ.
- Вот, госпожа. Сегодня тепло, солнечно, но ветрено, как бы вы не простудились. Оденьтесь на всякий случай потеплее.
Я не поверила своим ушам.
- Ты хочешь сказать, что меня выпустят наружу?
Служанка кивнула.
- Да, госпожа. Прошу вас, поторопитесь. Его величество ждет.
Вся моя радость тут же угасла. Вот как. Мне предстоит прогулка даже не под присмотром тюремщиков, а в обществе Мара. Ни о какой подготовке к побегу в таком случае и думать не придется.
Хоть Марна и старалась не демонстрировать своего нетерпения, но все же не смогла его скрыть до конца. Видимо, заставлять Правителя ждать в этом дворце принято не было. Я отчего-то полагала, что Мар поджидает меня в коридоре, но нет. За дверью обнаружились два стражника, низко поклонившиеся мне.
- Мы будем сопровождать вас, госпожа, - объявил один из них.
- А как же его величество? – глупо спросила я.
- Его величество присоединится к вам во время прогулки, госпожа.
Вот так. Странно, однако, Мар меня «ожидает». Горько усмехнувшись, я расправила плечи, вздернула повыше подбородок и зашагала по коридору. Поскольку в покои меня доставили после ритуала в беспамятном состоянии, то теперь я старалась осмотреться, не выдавая своего любопытства стражам. Темные каменные стены, высокие узкие окна. Гобелены с выцветшими от времени нитями, изображавшие невиданных зверей. Кованые светильники, в которых заперты магические огни. Замок Правителя ниррахов сильно отличался от просторного светлого дворца Олии Велины, казался мрачным, неуютным, подавляющим.
Иногда мне навстречу попадались придворные. Они молчаливо кланялись, рассматривали меня с жадным любопытством, но резко опускали головы, стоило им поймать мой взгляд. Заговорить со мной никто не попытался. Никто, кроме темноволосой зеленоглазой девушки в темно-фиолетовом платье с низким вырезом. Пальцы красавицы унизывали кольца с крупными изумрудами, в ушах покачивались тяжелые серьги. Незнакомка обожгла меня ненавидящим взглядом и уже открыла рот, но идущий передо мной стражник оттеснил ее плечом. А мне стало не по себе – я догадалась о причине ее неприязни. Скорее всего, девица уверена, что я отобрала у нее внимание Правителя. И если так, то у нее имеется причина для ненависти ко мне.
- Прошу, госпожа.
Охранник распахнул передо мной дверь. Отчего-то вспомнилось, как совсем недавно другой страж выводил меня во двор к ожидавшему Дану. Какой разительный контраст! Тогда мне никто не кланялся, не обращался уважительно «госпожа», напротив, подгоняли тычками в спину и презрительно бросали сквозь зубы грязные ругательства. Интересно, знают ли мои прежние тюремщики о судьбе своей бывшей пленницы? А если знают, то не дрожат ли от страха, что «проклятая Огненная девка» решит им отомстить за издевательства? Впрочем, такой властью меня все равно никто не наделил.
Мар появился спустя несколько минут. Махнул рукой – и мои стражи тут же отступили, словно растворились среди деревьев. Не сказав ни слова, Правитель пошел рядом со мной. Молчание становилось неловким, тяжелым, превращало прогулку в тягостную повинность. Я украдкой покосилась на своего спутника. Если не считать пробуждения после ритуала, когда мое сознание еще не до конца прояснилось, мне впервые представилась возможность рассмотреть Мара при дневном свете.
- Я изменился? – невесело спросил он, поймав мой взгляд.
Я быстро отвернулась и промолчала. Зря. Только разозлила своим поступком нового, незнакомого мне Маретана. Он схватил меня за плечо, сильно, так, что мне стало больно, развернул к себе.
- Отвечай, когда я тебя спрашиваю!
- Изменился, - как можно более равнодушно бросила я.
- Уже не тот юный влюбленный глупец, которому ты морочила голову, да, Джайя?
Он прижал меня спиной к дереву, впился в губы злым поцелуем.
- Теперь ты моя, только моя. Я могу взять тебя прямо здесь, Джайя.
Я молчала. Да и что ему ответить? Он действительно мог сделать со мной все, что только пришло бы ему в голову. Звать на помощь не имело смысла. Мар напоследок сжал ладонью мою грудь и убрал руки. И только тогда я заговорила.
- Теперь я вижу, что сказания о жестокости ниррахов имеют под собой основания.
Он резко повернулся ко мне и зло выпалил:
- Жестокости, Джайя? Тебя били? Унижали? Над тобой издевались? Быть может, тебя посадили на цепь или отдали на потеху страже? Да каждая придворная дама мечтает очутиться на твоем месте! И заметь, я ни разу не спросил тебя, с какой целью ты пришла в столицу. Хотя догадываюсь, что затевала нечто весьма для меня неприятное. Не так ли?
Каждое его слово было правдой, но правдой искаженной, искривленной, поданной в неверном свете.
- Не я начала эту войну! – резко произнесла я. – Не Огненные предательски ударили в спину, сговорившись с людьми. Чья вина в том, что долина теперь покрыта толщами льда, а защитные контуры пали? Кто ответит за смерть Олии Велины – лучшей из женщин?
В ответ на свои слова я ожидала чего угодно: гнева, презрения, была готова к тому, что Мар велит немедленно отвести меня обратно в замок или даже ударит. Но его реакция оказалась для меня полной неожиданностью. Он расхохотался.
- Лучшая из женщин, значит? Олия Велина?
Ярость вскипела во мне.
- Не смей даже произносить ее имя! Ни ты, ни твой безумный отец и пальца ее не стоили!
- Много ты знаешь! – презрительно бросил Мар.
- Я росла рядом с ней! И жила во дворце после посвящения! – запальчиво выкрикнула я. – Конечно же, я знала ее, как никто другой!
- О, разумеется, она была лучшей из женщин, - издевательским тоном протянул Правитель ниррахов. – Вот только отдала единственную дочь в храм Огня. Отказалась признать.
Мне показалось, будто воздух вокруг меня сгустился так, что стало невозможным дышать. Я пошатнулась, схватилась рукой за дерево, к которому всего лишь несколько мгновений назад прижимал меня Мар.
- Ты… ты… откуда…
Он опять рассмеялся резким злым смехом.
- А разве это тайна, Джайя? Узнать оказалось нетрудно.
- Никто, - с трудом выговорила я непослушными губами, - никто не знал. Все думали, что я – ее племянница, дочь покойного брата королевы. Даже наставницы понятия не имели о том, кем на самом деле приходилась мне Олия Велина. Да что там наставницы! Я сама узнала об этом лишь незадолго до ее смерти. Так кто тебе сказал?
- Мой отец. Он уверял меня, что предательство и лицемерие у вас в крови. И не ошибся, увы. Ты – достойная дочь своей матери, Джайя.
Его слова прозвучали насмешкой, издевательством. Достойная дочь? Будь я достойна своей матери, разве лишилась бы столь глупо силы Огня? Разве попала бы в плен? Разве отдавалась бы врагу, сгорая от страсти? В этот момент я ощутила собственное ничтожество столь остро, как никогда ранее.
- Я хочу уйти.
- Совсем недавно ты рвалась из замка, - кривя губы, проговорил Мар. – А теперь торопишься обратно. Вот оно, женское легкомыслие!
- Мне дурно, - солгала я. – Голова кружится.
Я ожидала, что Мар проигнорирует мои слова или даже увидит в них очередной повод для издевки. Но Правитель меня удивил. В одно мгновение он оказался рядом со мной, подхватил на руки. Из-за деревьев показались незримые прежде стражи.
- Ваше величество…
- С дороги! – рявкнул Мар. – Прочь!
Испуганные охранники отпрянули в стороны. А Мар так и нес меня до самых покоев, казалось, без малейших усилий. Велел Марне принести мне вина с пряностями, сам растирал мои ладони, поил водой. И мне даже на несколько мгновений показалось, что мальчик из моих мечтаний вернулся.
Но нет. Стоило прибежать обратно встревоженной Марне, как он вновь сделался Правителем – холодным, властным, жестоким.
- Присмотри за госпожой, - велел он служанке. – Если ей станет хуже, скажи страже, пусть приведут лекаря.
- Да, ваше величество, - тихо ответила Марна. – Сейчас я принесу мокрую тряпицу, положу госпоже на лоб.
Она вновь скрылась за дверью, а я растроганно шепнула:
- Не ожидала, что ты станешь так заботиться обо мне.
Его ответные слова обожгли меня сильнее пощечины.
- Я привык беспокоиться о своем имуществе, Джайя. Без этого не стать хорошим правителем.
Слезы навернулись на глаза. Да что же это такое, почему рядом с Маром я полностью теряю волю? Нужно бежать, бежать как можно скорее, пока он не растоптал, не уничтожил меня.
- Уходи. Я хочу побыть одна.
Но он дождался возвращения Марны, удостоверился, что она заботится обо мне должным образом, и только после ушел.
Я не ожидала его ночью. Казалось, дневная ссора охладила его пыл, оттолкнула нас друг от друга.
