К концу пути неуклюжие ухаживания Варина мне изрядно надоели, и я обрадовалась, когда увидела распахнутые ворота, перед которыми змеилась очередь из пешеходов и повозок. Всадники и экипажи объезжали толпившийся у обочины простой люд и проникали в город быстрее, чем те, кто не мог похвастать знатным происхождением. Мне, разумеется, предстояло ожидать вместе с простолюдинами, но в таком положении я видела только преимущества – меньшее внимание стражи к своей особе. Действительно, что за смысл тщательно обыскивать какую-то селянку, подавшуюся в большой город в поисках лучшей доли? Но очень скоро выяснилось, как сильно я заблуждалась.
Продвигалась очередь медленно. К тому моменту, как я оказалась у ворот, небо на западе уже окрасилось в алый цвет. Два стражника споро осмотрели повозки, а еще один подходил к селянам, задавал какие-то вопросы. Коротко переговорив с Варином, он направился ко мне, неприятно осклабился.
- А ты кто такая, красотка? Парень говорит, что тебя подобрали на дороге.
«Язык бы укоротить этому парню!» - в сердцах подумала я. Бросила на стражника быстрый взгляд: короткие рыжеватые волосы, гладко выбритое веснушчатое лицо, зубы неприятного желтого оттенка, карие глаза. Не ниррах. Человек. Человека обмануть проще.
Я уставилась на брусчатку под ногами, затеребила юбку.
- С хутора я, господин. К дядьке еду.
- А кто у тебя дядька? – осведомился стражник и сплюнул мне под ноги.
Мне захотелось отодвинуться подальше, брезгливо подобрать подол, но я сдержалась.
- Никером его звать, господин. Быть может, вы его знаете?
- Вот еще! Столица – это тебе не деревня, где каждая собака всем знакома. Поняла?
- Да, господин, - изображая смущение, пролепетала я. – Простите дуру.
- Ладно, ступай.
Обрадованная, я отвернулась от него и сделала шаг вперед. И тут же почувствовала шлепок чуть пониже спины.
Тело отреагировало быстрее, чем включился разум. Ничего удивительного – жриц, как и воинов, учили сопротивляться при нападении. Я осознала, что произошло, только когда стражник согнулся пополам и захрипел, а от повозок донеслись крики:
- Держи ее!
- Хватай! Хватай!
- Упустишь же!
Я не вскочила – взлетела на воз. Ударом ноги отшвырнула попытавшегося сбросить меня на землю мужика, перепрыгнула на бочку под водостоком. Раздалось тревожное пение рога, невесть откуда высыпали стражи. Пришло тоскливое осознание, что убежать не удастся. Противников было слишком много, а я совсем не знала города. Даже если и получилось бы пробиться через привратную площадь к узким кривым улочкам, меня все равно скоро бы схватили. Однако я намеревалась продать свою жизнь подороже. Очередной воз, на сей раз с туго набитыми мешками. Среди них невесть каким чудом завалявшаяся палка – черенок не то от вил, не то от лопаты. Перехватить привычным движением, чуть крутануть, размахнуться… Есть! Уже протянувший руку, чтобы схватить меня, стражник упал, захлебываясь воем из окровавленного рта.
- Проклятая девка!
- Хватай арбалет, чего стоишь? Ждешь, пока она еще кого уложит?
И властный голос, перекрывший шум, крики стражи и женский испуганный визг:
- Отставить арбалет! Взять живой! Я сказал – живой!
Кольцо вокруг меня сжималось. С мрачным удовлетворением я отмечала упавших: еще один, и еще, и еще. Если бы не приказ, стражники действовали бы более решительно и давно бы расправились со мной. Но теперь они осторожничали, боялись ударить слишком сильно.
- Да эту дикую кошку живой не возьмешь!
И опять ледяной голос, от которого кровь стыла в жилах и подкашивались ноги:
- Выпускайте псов!
Шум разом умолк, словно на площадь опустили полог тишины. Стражники разом отступили от воза, на который пытались вскарабкаться. Я оказалась в пугающей пустоте. В жилах все еще кипел азарт битвы, отрицая отчаянное понимание того, что все уже кончено. Я проиграла.
Черные вихри пронеслись через площадь, не встретив преград. Люди вжимались в стены, прятались под телегами, зажимали руками рты. Я физически ощущала повисший в воздухе страх, липкий, тяжелый, отвратительно воняющий потом и мочой. А темные клубы сгустились в крупные поджарые тела, торчащие уши, оскаленные морды. Закусив губу, я размахнулась – но палка вылетела из моих рук, вырванная неведомой силой. И обратиться огнем, чтобы убежать, я больше не могла. Мне оставалось только одно: стоять прямо, гордо вздернув голову, несмотря на слабость в коленях.
Он подошел неторопливо, и псы расступились, пропуская его. Темные волосы с проседью, зеленые глаза, глубокие складки у рта. Черный плащ, застежка в виде двух свившихся в клубок змей с изумрудными глазами. Ниррах, и явно сильнее тех двоих, что встретились мне в лесу.
- Стой смирно, девочка, если не хочешь, чтобы тебя покалечили, - негромко произнес он насмешливым голосом. – Ты нужна живой, но жить ведь можно и без ног… и без рук… Главное – чтобы говорить могла.
Я уже поняла, что сопротивляться дальше бессмысленно. Отчаянно сцепила руки в замок за спиной и попыталась приободрить себя мыслью о том, что сразу меня не убьют. Для чего-то я им нужна, а раз так, то у меня остается шанс на побег. Утешение, честно говоря, получилось паршивое, в возможность сбежать верилось слабо. И только многолетняя выучка не позволяла мне позорно разреветься при победивших врагах.
Псы Мрака не лаяли, только дышали шумно, хрипло. Скалили пасти, всем своим видом показывая, что ждут только команды, чтобы растерзать, разорвать на части. От них несло сыростью и гнилью, затхлостью и плесенью. Они действительно не были живыми в том смысле, какой обычно вкладывают в это слово.
- Ты! – ниррах указал на одного из стражников, высокого широкоплечего детину с клочкастой светлой бороденкой и изрядной плешью, обрамленной трогательными тоненькими завитками волос. – Свяжи ее!
Детина с испугом покосился на псов.
- Они не тронут без приказа. Иди!
Он сделал неуверенный шаг, потом еще один. Мерзкий запах, от которого к горлу поднималась тошнота, усилился. На брюках стражника расплылось пятно. Он перехватил мой взгляд и скривил рот в гримасе. Затягивая веревку на моих запястьях, больно выкручивал мне руки. И я с ужасом осознала, что не доживу до рассвета, если меня оставят в караульной. Стражник отомстит за то, что я увидела его унижение.
Но меня не оставили. Грубо протянули по площади, впихнули в крытый экипаж с зашторенными окнами. Ниррах забрался следом, устроился поудобнее и пнул меня носком сапога.
- Кто ты такая?
Я не ответила.
- Молчишь? Ничего, скоро расскажешь все, что я захочу услышать. Совсем скоро, обещаю.
В том, какими именно методами меня собираются заставить заговорить, я не сомневалась. Как не сомневалась и в том, что со мной собираются сделать после допроса. Вот только вместо страха почувствовала равнодушие. Тупое, холодное равнодушие. И еще желание, чтобы все закончилось поскорее.
Карета ехала долго, сворачивала то налево, то направо. Ее почти не трясло на городских дорогах, которых в городах мостили булыжником. «Магия, - отстраненно подумала я. – Поработали или с дорогами, или с каретой». Думать я была готова о чем угодно, только не о том, что мне предстоит.
Наконец, экипаж остановился. Дверца распахнулась, ниррах вышел, отдал короткое резкое распоряжение. Меня выволокли наружу, и я обнаружила, что мы приехали к огромному мрачному замку. Громада из темного камня нависала надо мной, подавляла. Из окон спускались темно-зеленые полотнища. Все правильно, недавно ими заменили черные – знак траура. Прежний Правитель сгорел заживо в сокровищнице Олии Велины, а зеленый – цвет торжества по случаю коронации Райена.
Впрочем, долго осматриваться мне не позволили. Втащили внутрь, заставили спуститься в подземелье. Привели, правда, не в камеру, как я ожидала, а во вполне уютную комнату с письменным столом и креслами. Ярко горел камин, согревая помещение. Под потолком плавал огненный шар, заменявший свечи и светивший намного ярче. Но я не обольщалась – вряд ли меня оставят здесь надолго.
Поймавший меня ниррах зашел следом.
- Обыщите ее!
Я зажмурилась. Грубые руки обшарили мое тело, задержались на груди, слегка сжали, намекая на то, что ожидает меня ночью. Меня затошнило.
- Смотрите, господин!
Я открыла глаза. Обыскивавший меня тип, толстый сальноволосый коротышка, протягивал нирраху медальон. «Господин» внезапно улыбнулся, словно ему преподнесли неожиданный подарок.
- Поня-атно, - протянул он. – Так вот что за птичка к нам залетела. А теперь – все вон!
Стражники, приволокшие меня в подвал, попятились к двери.
- Быстрее!
Он нетерпеливо постукивал медальоном о ладонь, бросал на меня насмешливые взгляды и заговорил, как только мы остались наедине.
- Жрица Огня, да?
Я промолчала. К чему отрицать очевидное? Но и подтверждать его слова не хотелось. Но он не нуждался в моем ответе. Пока не нуждался.
- Жрица с выгоревшим даром. Камешек-то прозрачен, да? Интересно, весьма интересно. И что ты забыла в Наримере, Огненная? – его голос звучал обманчиво ласково.
Я продолжала молчать. Тогда он подошел ко мне, схватил за ворот рубахи и встряхнул. И зло прошипел:
- Отвечай, когда я тебя спрашиваю, дрянь! Как твое имя?
Я с трудом разлепила пересохшие губы и хрипло ответила:
- Джемма.
Ниррах медленно провел пальцами по моей щеке. От этого прикосновения мне захотелось закричать и отшатнуться, но я заставила себя стоять смирно.
- Вот видишь, - шепнул он прежним ласковым тоном, - лучше не сопротивляться.
А потом резко рванул мою рубаху так, что тонкая ткань затрещала и разорвалась, разошлась в стороны, обнажая грудь.
- А ты красивая девочка, - сообщил ниррах, тяжело дыша. – Быть может, я не стану тебя убивать. Во всяком случае, не сразу. Если ты хорошо постараешься. Ты ведь постараешься, да? Хочешь жить?
Я не могла его ударить вывернутыми до боли в плечах и связанными за спиной руками. Ноги тоже опутали веревками так, чтобы оставить способность ходить мелкими шажками, но ни сбежать, ни драться не получилось бы. Поэтому я сделала то единственное, на что была способна в столь унизительном положении – плюнула нирраху в лицо и прошипела:
- Катись в Мракову Бездну, поганый ублюдок.
Он отшатнулся, вытер щеку рукавом и ударил наотмашь так, что я не устояла на ногах и упала на пол.
- Ты заплатишь за это, мразь!
И уже занес ногу для удара, когда за его спиной распахнулась дверь.
- Что за…
- Развлекаетесь, дядя? – прозвучал странно знакомый голос.
Со своего места я могла разглядеть вошедшего, видны были только сапоги из черной кожи с золочеными шпорами. Но ниррах замер, а потом согнулся в низком поклоне.
- Вы уже вернулись, ваше величество? Мне не доложили.
Так вот кто это! Райен тен Дерион собственной персоной. Не так я представляла нашу встречу, совсем не так. Тонкий хлыст нетерпеливо постучал по голенищу.
- Так что здесь происходит? – спросил Правитель, игнорируя реплику своего родственника.
- Шпионку поймали, - брезгливым тоном сообщил ниррах. – Из Огненных.
- Вот как? Любопытно. Отойди, я хочу посмотреть.
Ниррах попятился, совсем как слуги несколько минут назад. Райен подошел ко мне, присел на корточки.
- Проклятье!
Мой мир перевернулся. Сердце замерло, а потом заколотилось так, что у меня перехватило дыхание. С непривычно жестокого лица смотрели такие знакомые зеленые глаза.
- Ну вот мы и встретились, Джайя, - произнес Мар и осторожно отвел от моего лица упавшую на щеку прядь волос.
ДЖАЙЯ
ЧЕТЫРЕ ГОДА НАЗАД
Я и сама не знала, зачем пришла к озеру. Воскрешать старые воспоминания – дело пустое, Олия Велина точно не одобрила бы меня. А Делия, старшая наставница, которой я привезла из столицы отобранных на днях для обучения девочек, разворчалась бы. Но я воспользовалась тем, что наставницы хлопотали вокруг новеньких, и направилась сюда, на наше с Маром место. Вот плоский камень, прогретый солнечными лучами, на котором мы так любили сидеть. А вот искривленное дерево, под кроной которого мы как-то прятались от дождя. А здесь Мар меня поцеловал. Мой первый поцелуй…
Я тряхнула головой, отгоняя воспоминания, вытерла внезапно заслезившиеся – конечно же, от яркого солнца - глаза и принялась сбрасывать пропыленную одежду. К обители невозможно было открыть прямой портал, так что последние лиги пути мне пришлось протрястись в карете. Я предпочла бы поехать верхом, но не хотелось оставлять девочек одних. Они и так чувствовали себя неуверенно, боялись всего: того, что их дар окажется слишком слаб и их отправят обратно, того, что их плохо примут старшие ученицы, того, что им не будет даваться учеба. Я старалась развеять их страхи и припоминала себя в таком же возрасте. Неужели я тоже так тряслась, когда меня отправили в обитель? Да, наверное. Теперь эти переживания вызывали только лишь улыбку.
Оставив одежду на камне, я попробовала ногой воду – теплая. Неторопливо вошла, окунулась, проплыла к другому берегу и обратно, перевернулась на спину, раскинула руки и стала рассматривать медленно плывущие по небу облака. Как хорошо!
Вдоволь накупавшись, я не спешила одеваться. Уселась на поваленном стволе у воды, расчесала пальцами волосы, просушила их. И едва не свалилась обратно в озеро, услышав удивленное:
- Джайя?
Мы не виделись три года, но я сразу же узнала его голос. И медленно обернулась, прикрыв рукой грудь.
Он изменился, и сильно. Стал выше, шире в плечах. Но главное – его лицо утратило детское выражение. Исчезла небольшая округлость щек, резче выступили скулы, подбородок немного заострился. И еще – никогда прежде я не видела на этом лице такого выражения. Зеленые глаза потемнели. Мар рассматривал меня, не скрывая жадного любопытства. И еще что-то незнакомое появилось в его взгляде. То, что пугало меня и притягивало одновременно, не позволяло вскочить, натянуть одежду и убежать. Да что там убежать – не позволяло даже броситься в воду, уплыть от этой неизвестности. Поступи я так – и ничего бы не случилось. Но я не могла даже пошевелиться, только жадно разглядывала друга детства в ответ.
- Мар…
Он не дал мне договорить. Поднял рывком, провел по спине внезапно задрожавшими руками.
- Джайя, ты вернулась? Поверить не могу!
А я не смогла его оттолкнуть. Кольнуло осознание, что поцелуи и ласки его оказались слишком умелыми, но мрачные мысли тут же ушли, уступая место эмоциям. Я одновременно и хотела, и боялась того, что должно было произойти. Мар не набросился на меня с нетерпением, о нет. Он долго целовал меня, доводил ласками до такого состояния, что я начала постанывать и уже сама готова была просить его не останавливаться. И только тогда сделал меня своей. Подождал, пока утихнет первая боль, нежно прикоснулся губами к моим губам. И продолжил только тогда, когда я вновь расслабилась.
Несмотря на первоначальный дискомфорт, мне было хорошо. Я не ощутила того невероятного восторга, о котором шептались давно бегавшие на свидания молоденькие фрейлины Олии Велины, но нельзя и сказать, что я и вовсе не почувствовала удовольствия. И когда Мар спросил, отдышавшись, понравилось ли мне с ним, я ответила правдиво:
- Да. Очень.
Он опять поцеловал меня, очень нежно. А потом признался:
Продвигалась очередь медленно. К тому моменту, как я оказалась у ворот, небо на западе уже окрасилось в алый цвет. Два стражника споро осмотрели повозки, а еще один подходил к селянам, задавал какие-то вопросы. Коротко переговорив с Варином, он направился ко мне, неприятно осклабился.
- А ты кто такая, красотка? Парень говорит, что тебя подобрали на дороге.
«Язык бы укоротить этому парню!» - в сердцах подумала я. Бросила на стражника быстрый взгляд: короткие рыжеватые волосы, гладко выбритое веснушчатое лицо, зубы неприятного желтого оттенка, карие глаза. Не ниррах. Человек. Человека обмануть проще.
Я уставилась на брусчатку под ногами, затеребила юбку.
- С хутора я, господин. К дядьке еду.
- А кто у тебя дядька? – осведомился стражник и сплюнул мне под ноги.
Мне захотелось отодвинуться подальше, брезгливо подобрать подол, но я сдержалась.
- Никером его звать, господин. Быть может, вы его знаете?
- Вот еще! Столица – это тебе не деревня, где каждая собака всем знакома. Поняла?
- Да, господин, - изображая смущение, пролепетала я. – Простите дуру.
- Ладно, ступай.
Обрадованная, я отвернулась от него и сделала шаг вперед. И тут же почувствовала шлепок чуть пониже спины.
Тело отреагировало быстрее, чем включился разум. Ничего удивительного – жриц, как и воинов, учили сопротивляться при нападении. Я осознала, что произошло, только когда стражник согнулся пополам и захрипел, а от повозок донеслись крики:
- Держи ее!
- Хватай! Хватай!
- Упустишь же!
Я не вскочила – взлетела на воз. Ударом ноги отшвырнула попытавшегося сбросить меня на землю мужика, перепрыгнула на бочку под водостоком. Раздалось тревожное пение рога, невесть откуда высыпали стражи. Пришло тоскливое осознание, что убежать не удастся. Противников было слишком много, а я совсем не знала города. Даже если и получилось бы пробиться через привратную площадь к узким кривым улочкам, меня все равно скоро бы схватили. Однако я намеревалась продать свою жизнь подороже. Очередной воз, на сей раз с туго набитыми мешками. Среди них невесть каким чудом завалявшаяся палка – черенок не то от вил, не то от лопаты. Перехватить привычным движением, чуть крутануть, размахнуться… Есть! Уже протянувший руку, чтобы схватить меня, стражник упал, захлебываясь воем из окровавленного рта.
- Проклятая девка!
- Хватай арбалет, чего стоишь? Ждешь, пока она еще кого уложит?
И властный голос, перекрывший шум, крики стражи и женский испуганный визг:
- Отставить арбалет! Взять живой! Я сказал – живой!
Кольцо вокруг меня сжималось. С мрачным удовлетворением я отмечала упавших: еще один, и еще, и еще. Если бы не приказ, стражники действовали бы более решительно и давно бы расправились со мной. Но теперь они осторожничали, боялись ударить слишком сильно.
- Да эту дикую кошку живой не возьмешь!
И опять ледяной голос, от которого кровь стыла в жилах и подкашивались ноги:
- Выпускайте псов!
Шум разом умолк, словно на площадь опустили полог тишины. Стражники разом отступили от воза, на который пытались вскарабкаться. Я оказалась в пугающей пустоте. В жилах все еще кипел азарт битвы, отрицая отчаянное понимание того, что все уже кончено. Я проиграла.
Черные вихри пронеслись через площадь, не встретив преград. Люди вжимались в стены, прятались под телегами, зажимали руками рты. Я физически ощущала повисший в воздухе страх, липкий, тяжелый, отвратительно воняющий потом и мочой. А темные клубы сгустились в крупные поджарые тела, торчащие уши, оскаленные морды. Закусив губу, я размахнулась – но палка вылетела из моих рук, вырванная неведомой силой. И обратиться огнем, чтобы убежать, я больше не могла. Мне оставалось только одно: стоять прямо, гордо вздернув голову, несмотря на слабость в коленях.
Он подошел неторопливо, и псы расступились, пропуская его. Темные волосы с проседью, зеленые глаза, глубокие складки у рта. Черный плащ, застежка в виде двух свившихся в клубок змей с изумрудными глазами. Ниррах, и явно сильнее тех двоих, что встретились мне в лесу.
- Стой смирно, девочка, если не хочешь, чтобы тебя покалечили, - негромко произнес он насмешливым голосом. – Ты нужна живой, но жить ведь можно и без ног… и без рук… Главное – чтобы говорить могла.
Я уже поняла, что сопротивляться дальше бессмысленно. Отчаянно сцепила руки в замок за спиной и попыталась приободрить себя мыслью о том, что сразу меня не убьют. Для чего-то я им нужна, а раз так, то у меня остается шанс на побег. Утешение, честно говоря, получилось паршивое, в возможность сбежать верилось слабо. И только многолетняя выучка не позволяла мне позорно разреветься при победивших врагах.
Псы Мрака не лаяли, только дышали шумно, хрипло. Скалили пасти, всем своим видом показывая, что ждут только команды, чтобы растерзать, разорвать на части. От них несло сыростью и гнилью, затхлостью и плесенью. Они действительно не были живыми в том смысле, какой обычно вкладывают в это слово.
- Ты! – ниррах указал на одного из стражников, высокого широкоплечего детину с клочкастой светлой бороденкой и изрядной плешью, обрамленной трогательными тоненькими завитками волос. – Свяжи ее!
Детина с испугом покосился на псов.
- Они не тронут без приказа. Иди!
Он сделал неуверенный шаг, потом еще один. Мерзкий запах, от которого к горлу поднималась тошнота, усилился. На брюках стражника расплылось пятно. Он перехватил мой взгляд и скривил рот в гримасе. Затягивая веревку на моих запястьях, больно выкручивал мне руки. И я с ужасом осознала, что не доживу до рассвета, если меня оставят в караульной. Стражник отомстит за то, что я увидела его унижение.
Но меня не оставили. Грубо протянули по площади, впихнули в крытый экипаж с зашторенными окнами. Ниррах забрался следом, устроился поудобнее и пнул меня носком сапога.
- Кто ты такая?
Я не ответила.
- Молчишь? Ничего, скоро расскажешь все, что я захочу услышать. Совсем скоро, обещаю.
В том, какими именно методами меня собираются заставить заговорить, я не сомневалась. Как не сомневалась и в том, что со мной собираются сделать после допроса. Вот только вместо страха почувствовала равнодушие. Тупое, холодное равнодушие. И еще желание, чтобы все закончилось поскорее.
Карета ехала долго, сворачивала то налево, то направо. Ее почти не трясло на городских дорогах, которых в городах мостили булыжником. «Магия, - отстраненно подумала я. – Поработали или с дорогами, или с каретой». Думать я была готова о чем угодно, только не о том, что мне предстоит.
Наконец, экипаж остановился. Дверца распахнулась, ниррах вышел, отдал короткое резкое распоряжение. Меня выволокли наружу, и я обнаружила, что мы приехали к огромному мрачному замку. Громада из темного камня нависала надо мной, подавляла. Из окон спускались темно-зеленые полотнища. Все правильно, недавно ими заменили черные – знак траура. Прежний Правитель сгорел заживо в сокровищнице Олии Велины, а зеленый – цвет торжества по случаю коронации Райена.
Впрочем, долго осматриваться мне не позволили. Втащили внутрь, заставили спуститься в подземелье. Привели, правда, не в камеру, как я ожидала, а во вполне уютную комнату с письменным столом и креслами. Ярко горел камин, согревая помещение. Под потолком плавал огненный шар, заменявший свечи и светивший намного ярче. Но я не обольщалась – вряд ли меня оставят здесь надолго.
Поймавший меня ниррах зашел следом.
- Обыщите ее!
Я зажмурилась. Грубые руки обшарили мое тело, задержались на груди, слегка сжали, намекая на то, что ожидает меня ночью. Меня затошнило.
- Смотрите, господин!
Я открыла глаза. Обыскивавший меня тип, толстый сальноволосый коротышка, протягивал нирраху медальон. «Господин» внезапно улыбнулся, словно ему преподнесли неожиданный подарок.
- Поня-атно, - протянул он. – Так вот что за птичка к нам залетела. А теперь – все вон!
Стражники, приволокшие меня в подвал, попятились к двери.
- Быстрее!
Он нетерпеливо постукивал медальоном о ладонь, бросал на меня насмешливые взгляды и заговорил, как только мы остались наедине.
- Жрица Огня, да?
Я промолчала. К чему отрицать очевидное? Но и подтверждать его слова не хотелось. Но он не нуждался в моем ответе. Пока не нуждался.
- Жрица с выгоревшим даром. Камешек-то прозрачен, да? Интересно, весьма интересно. И что ты забыла в Наримере, Огненная? – его голос звучал обманчиво ласково.
Я продолжала молчать. Тогда он подошел ко мне, схватил за ворот рубахи и встряхнул. И зло прошипел:
- Отвечай, когда я тебя спрашиваю, дрянь! Как твое имя?
Я с трудом разлепила пересохшие губы и хрипло ответила:
- Джемма.
Ниррах медленно провел пальцами по моей щеке. От этого прикосновения мне захотелось закричать и отшатнуться, но я заставила себя стоять смирно.
- Вот видишь, - шепнул он прежним ласковым тоном, - лучше не сопротивляться.
А потом резко рванул мою рубаху так, что тонкая ткань затрещала и разорвалась, разошлась в стороны, обнажая грудь.
- А ты красивая девочка, - сообщил ниррах, тяжело дыша. – Быть может, я не стану тебя убивать. Во всяком случае, не сразу. Если ты хорошо постараешься. Ты ведь постараешься, да? Хочешь жить?
Я не могла его ударить вывернутыми до боли в плечах и связанными за спиной руками. Ноги тоже опутали веревками так, чтобы оставить способность ходить мелкими шажками, но ни сбежать, ни драться не получилось бы. Поэтому я сделала то единственное, на что была способна в столь унизительном положении – плюнула нирраху в лицо и прошипела:
- Катись в Мракову Бездну, поганый ублюдок.
Он отшатнулся, вытер щеку рукавом и ударил наотмашь так, что я не устояла на ногах и упала на пол.
- Ты заплатишь за это, мразь!
И уже занес ногу для удара, когда за его спиной распахнулась дверь.
- Что за…
- Развлекаетесь, дядя? – прозвучал странно знакомый голос.
Со своего места я могла разглядеть вошедшего, видны были только сапоги из черной кожи с золочеными шпорами. Но ниррах замер, а потом согнулся в низком поклоне.
- Вы уже вернулись, ваше величество? Мне не доложили.
Так вот кто это! Райен тен Дерион собственной персоной. Не так я представляла нашу встречу, совсем не так. Тонкий хлыст нетерпеливо постучал по голенищу.
- Так что здесь происходит? – спросил Правитель, игнорируя реплику своего родственника.
- Шпионку поймали, - брезгливым тоном сообщил ниррах. – Из Огненных.
- Вот как? Любопытно. Отойди, я хочу посмотреть.
Ниррах попятился, совсем как слуги несколько минут назад. Райен подошел ко мне, присел на корточки.
- Проклятье!
Мой мир перевернулся. Сердце замерло, а потом заколотилось так, что у меня перехватило дыхание. С непривычно жестокого лица смотрели такие знакомые зеленые глаза.
- Ну вот мы и встретились, Джайя, - произнес Мар и осторожно отвел от моего лица упавшую на щеку прядь волос.
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
ДЖАЙЯ
ЧЕТЫРЕ ГОДА НАЗАД
Я и сама не знала, зачем пришла к озеру. Воскрешать старые воспоминания – дело пустое, Олия Велина точно не одобрила бы меня. А Делия, старшая наставница, которой я привезла из столицы отобранных на днях для обучения девочек, разворчалась бы. Но я воспользовалась тем, что наставницы хлопотали вокруг новеньких, и направилась сюда, на наше с Маром место. Вот плоский камень, прогретый солнечными лучами, на котором мы так любили сидеть. А вот искривленное дерево, под кроной которого мы как-то прятались от дождя. А здесь Мар меня поцеловал. Мой первый поцелуй…
Я тряхнула головой, отгоняя воспоминания, вытерла внезапно заслезившиеся – конечно же, от яркого солнца - глаза и принялась сбрасывать пропыленную одежду. К обители невозможно было открыть прямой портал, так что последние лиги пути мне пришлось протрястись в карете. Я предпочла бы поехать верхом, но не хотелось оставлять девочек одних. Они и так чувствовали себя неуверенно, боялись всего: того, что их дар окажется слишком слаб и их отправят обратно, того, что их плохо примут старшие ученицы, того, что им не будет даваться учеба. Я старалась развеять их страхи и припоминала себя в таком же возрасте. Неужели я тоже так тряслась, когда меня отправили в обитель? Да, наверное. Теперь эти переживания вызывали только лишь улыбку.
Оставив одежду на камне, я попробовала ногой воду – теплая. Неторопливо вошла, окунулась, проплыла к другому берегу и обратно, перевернулась на спину, раскинула руки и стала рассматривать медленно плывущие по небу облака. Как хорошо!
Вдоволь накупавшись, я не спешила одеваться. Уселась на поваленном стволе у воды, расчесала пальцами волосы, просушила их. И едва не свалилась обратно в озеро, услышав удивленное:
- Джайя?
Мы не виделись три года, но я сразу же узнала его голос. И медленно обернулась, прикрыв рукой грудь.
Он изменился, и сильно. Стал выше, шире в плечах. Но главное – его лицо утратило детское выражение. Исчезла небольшая округлость щек, резче выступили скулы, подбородок немного заострился. И еще – никогда прежде я не видела на этом лице такого выражения. Зеленые глаза потемнели. Мар рассматривал меня, не скрывая жадного любопытства. И еще что-то незнакомое появилось в его взгляде. То, что пугало меня и притягивало одновременно, не позволяло вскочить, натянуть одежду и убежать. Да что там убежать – не позволяло даже броситься в воду, уплыть от этой неизвестности. Поступи я так – и ничего бы не случилось. Но я не могла даже пошевелиться, только жадно разглядывала друга детства в ответ.
- Мар…
Он не дал мне договорить. Поднял рывком, провел по спине внезапно задрожавшими руками.
- Джайя, ты вернулась? Поверить не могу!
А я не смогла его оттолкнуть. Кольнуло осознание, что поцелуи и ласки его оказались слишком умелыми, но мрачные мысли тут же ушли, уступая место эмоциям. Я одновременно и хотела, и боялась того, что должно было произойти. Мар не набросился на меня с нетерпением, о нет. Он долго целовал меня, доводил ласками до такого состояния, что я начала постанывать и уже сама готова была просить его не останавливаться. И только тогда сделал меня своей. Подождал, пока утихнет первая боль, нежно прикоснулся губами к моим губам. И продолжил только тогда, когда я вновь расслабилась.
Несмотря на первоначальный дискомфорт, мне было хорошо. Я не ощутила того невероятного восторга, о котором шептались давно бегавшие на свидания молоденькие фрейлины Олии Велины, но нельзя и сказать, что я и вовсе не почувствовала удовольствия. И когда Мар спросил, отдышавшись, понравилось ли мне с ним, я ответила правдиво:
- Да. Очень.
Он опять поцеловал меня, очень нежно. А потом признался:
