Испуганная девица опустилась на колени и сложила руки перед грудью умоляющим жестом.
- Вы ведь сами велели, ваше величество, - залопотала она.
- Велел? Тебе? Когда?
- Не мне, ваше величество. Вы сказали стражникам, что хотите женщину, только непременно с огненными волосами. Чтобы она пришла, как только вы проснетесь. Вот и позвали меня. Я с рассвета дожидаюсь, ваше величество.
Виски вновь заломило, лоб словно стянуло тугим обручем.
- Как твое имя?
- Рейна, ваше величество.
- Вот что, Рейна, принеси мне вина.
- Сию минуту, ваше величество.
Рейна метнулась к двери и вскоре вернулась обратно, сжимая в одной руке бутылку, а во второй – кубок.
- Напоить вас, ваше величество?
Она соскользнула в бассейн, наполнила кубок, отпила и приблизилась к Мару, явно желая передать ему хмельной напиток с поцелуем. Мар отшатнулся. Меньше всего ему в это мгновение требовались любовные игры.
- Дай сюда бутылку и убирайся!
В серых глазах промелькнуло недоумение, сменившееся обидой. Но Рейна покорно протянула бутылку, выбралась из бассейна и зашлепала к выходу, оставляя за собой мокрые следы.
- Испортишь ковры – пожалеешь! – крикнул Мар ей вслед.
У самой двери девушка немного помедлила, видимо, ожидая, пока обсохнут ноги от тепла пола, либо же в надежде, что Правитель позовет ее обратно. Но ее господин молчал, так что несколько мгновений спустя она скрылась за дверью. Мар отхлебнул прямо из горла и вытянулся в мелкой части бассейна. Самочувствие улучшалось, а вот настроение, напротив, портилось с каждым мгновением. Теперь Правителя терзал не физический дискомфорт, а тягостные воспоминания.
- Что же я наделал? – обреченно простонал Мар. – И как теперь быть?
ДЖАЙЯ
Я так боялась в очередной раз поддаться соблазну, если Мар придет опять. Боялась, что снова растаю под его ласками, отдамся страсти его поцелуев, стану шептать безумные признания, принимая его в себя. Увы, я уже имела горькую возможность убедиться в бессилии собственного разума перед сердцем.
Но мне повезло. Мар пришел ко мне, изрядно набравшись, и пробыл недолго. Недостаточно для того, чтобы увидеть, как я рыдаю, свернувшись калачиком под хлипким драным одеялом. Чтобы услышать, как я проклинаю его за то, что Райен тен Дерион оказался мальчишкой из моих воспоминаний. Чтобы заметить, как нервно я прикусываю пальцы, дабы не взвыть от отчаяния.
Чего мне ожидать после той ночи, я даже догадываться не стала. Мар ушел, злой, разочарованный. Я слышала, как кричал он на охранника, слышала отвратительный хруст и невнятное бормотание, видела залитое кровью из сломанного носа лицо стражника, когда тот заглянул в мою камеру, чтобы убедиться, что я жива. И понимала, что ярость Правителя ниррахов предназначалась мне.
А к вечеру следующего дня (время суток я различала по приемам пищи – кормили меня три раза в день, скудно, но достаточно, чтобы я не чувствовала сильного голода) за мной пришли. В этот раз стражники принесли мне новую одежду: серое платье прямого покроя из грубой ткани, шерстяные чулки, теплый плащ. Обувь мне позволили оставить свою.
- Одевайся!
Я знала, что бесполезно просить их отворачиваться. Кое-как, согнувшись, прикрываясь одеялом, я сменила рубаху арестантки на платье, натянула чулки. Продрала волосы пальцами – расчески мне, конечно же, не дали. И надела плащ. Хоть что-то хорошее – стало не так холодно.
- Пошла!
Меня вытолкнули в коридор и вывели во двор, где уже дожидался Дан. Рядом слуга держал под уздцы коня.
- Привели? – хмуро спросил ниррах. – Отлично. Свободны, ступайте прочь.
- А куда ее теперь? – спросил один из стражников.
- Не ваше дело! Вон пошли!
Слуга Дана помог мне устроиться в седле позади своего господина, а потом связал руки. Я получилась привязанной к нирраху.
- И без фокусов, ведьма, - сквозь зубы предупредил Дан. – Иначе сильно пожалеешь.
Из города мы выехали, когда уже стемнело. Я понимала, что расспрашивать нирраха о цели нашего путешествия бессмысленно, так что молчала. Интересно, куда меня везут? Вряд ли на казнь – слишком много сложностей. Могли бы придушить в камере по-тихому или устроить на центральной площади потеху для народа, но вывозить из города, углубляться в лес по узкой, едва заметной тропе – зачем? Ясно одно – меня увозят подальше от Мара. И я никак не могла решить, хорошо это для меня или плохо. С одной стороны, я вроде бы чувствовала облегчение при мысли о том, что больше не поддамся пагубной страсти, а с другой – меня охватывало безграничное разочарование. И я злилась на себя. Глупая девчонка, так и не расставшаяся с иллюзиями, упорно цеплявшаяся за старые воспоминания. Мир переменился, стал с ног на голову, но я никак не могла к этому привыкнуть. У меня больше нет магии, Мар оказался Райеном тен Дерионом, а сама я стала пленницей ниррахов. Мне все казалось, будто я вижу дурной сон, и вот-вот служанка разбудит меня, приготовит ванну, подаст завтрак и поможет надеть облачение для утренней церемонии. Увы, ничего этого больше не будет. Никогда.
Тропинка петляла между деревьями, огибала овраги и привела нас, наконец, к шаткому бревенчатому мостику через бурный поток. Дан ножом разрезал веревки.
- Дальше пойдем пешком. И не вздумай бежать. Я с огромным удовольствием догоню тебя и прирежу.
Коня он оставил на берегу, а меня подтолкнул в спину. Острое лезвие упиралось в шею чуть пониже затылка. Забавно. Если бы я захотела драться, меня бы кинжал в руках противника не остановил. Но я точно знала, что вовсе не нож – самое опасное оружие Дана.
- Ну же! Ступай!
Я осторожно встала на узкие доски. Можно сделать шаг не вперед, а в сторону – и все будет кончено. Выжить, упав на торчащие из воды острые камни, невозможно. А если вдруг и случится чудо, то водоворот тут же подхватит свою жертву, утянет на глубину. Дан, словно угадав мои мысли, внезапно крепко схватил меня за руку повыше локтя.
- Иди медленно! Поняла?
Я не стала отвечать. Просто мелкими шагами пошла вперед, заставив себя оторвать взгляд от бурливших внизу темных вод.
Дан не отставал от меня. Он находился так близко за моей спиной, что я чувствовала тепло его тела и даже слышала его дыхание. Наверное, нужно было все-таки шагнуть вниз и утянуть его за собой, но эта мысль пришла мне в голову слишком поздно, когда я уже ступала на берег.
А потом от удивления я и вовсе застыла на мгновение, позабыв обо всем. Потому что на пустынном, как мне казалось, месте внезапно из ниоткуда воздвиглось само собой высокое строение из гладкого черного камня. Я обернулась – и вместо ненадежных досок увидела крепкий широкий мост с перилами. Под моими ногами маслянисто поблескивала в лунном свете выложенная булыжником дорога. Дан отпустил мою руку, подошел к воротам и постучал.
- Кто? – строго спросил женский голос.
- Дарвен тен Дерион, - ответил ниррах. – Змей.
Я непроизвольно усмехнулась. Да уж, прозвище ему подходит. Интересно, зачем ниррахам все-таки нужны животные имена? Распахнулась небольшая калитка у ворот, и все тот же голос возвестил:
- Проходи, Змей тен Дерион. Кого ты привел с собой? Жертву?
- Невесту, - загадочно ответил Дан.
Мне уже в который раз за вечер стало не по себе. Неужели меня собираются принести в жертву тварям Мрака? Или таинственным богам покинутого мира? Я замерла на месте, но вернувшийся Дан подтолкнул меня к калитке. Стоило нам войти во двор, как она тут же захлопнулась.
- Верховная жрица ждет вас, - сообщила высокая худая седовласая женщина, подходя к нам.
В руке незнакомка держала светильник, хотя полная луна и озаряла двор так, что дополнительный источник света не требовался.
Храм – теперь у меня не осталось сомнений, что привезли меня именно в храм – возвышался над нами темной громадой, подавлявшей, внушавшей чувство собственного ничтожества. Перед входом застыли каменные львы с поднятыми передними правыми лапами и оскаленными пастями. Стоило нам приблизиться к ним, как раздалось гулкое рычание, от которого по спине пробежал холодок. Нет, я вовсе не ожидала, что каменные звери оживут. Более того, как жрица, пусть и другого культа, прекрасно знала, каким образом можно заставить статуи или изображения двигаться и говорить. Вот только в низком рыке было столько угрозы, столько ненависти и злобы, что я даже поежилась.
От стен коридора тянуло холодом. Я поплотнее закуталась в плащ и невольно ускорила шаг. К моему удивлению, наша провожатая довела нас до очередной двери, молча распахнула ее и отступила в сторону. Видимо, дальше нам с Даном предстояло идти без нее.
Крутая винтовая лестница вела вниз, ступени терялись в темноте. Я повернулась, чтобы забрать у нашей спутницы фонарь, но она перехватила мое запястье.
- Нет.
Пришлось спускаться с осторожностью, держась за перила и нащупывая следующую ступеньку ногой. Когда глаза привыкли, оказалось, что мрак все же не был кромешным: от стен исходило слабое свечение, позволявшее видеть на расстояние в несколько шагов. Дан по-прежнему шел за мной, и я постоянно ожидала толчка в спину и хваталась за перила покрепче.
Но нет, если даже преступные мысли и бродили у нирраха в голове, осуществить их он не решился. В подземелье я спустилась вполне благополучно, даже ни разу не споткнувшись.
- Куда теперь? – спросила я и сама удивилась тому, насколько неуместно прозвучал мой голос в тесном сыром каменном мешке.
И словно в ответ на мои слова часть стены отъехала в сторону, открывая проход в огромный зал с низким сводчатым потолком. В центре помещения располагалась плоская черная плита, рядом с которой горела на треноге жаровня, по бокам высились колонны. Из темноты выступила облаченная в серый балахон фигура.
- Невинная дева, еще не знавшая мужчины? – прошелестел тихий голос.
Я истерически расхохоталась.
- Еще как познавшая!
- Только одного, - уточнил мой спутник.
- Все равно плохо, - осуждающе произнесла настоятельница. – Девственная кровь усилила бы алтарь. Ребенок от познавшей мужчину получит меньше, чем от той, кого привели к Темной Матери невинной.
- Будете оспаривать распоряжение Правителя? – осведомился ниррах. – Тогда сами сообщите его величеству об отказе. Я не рискну.
Это что же, меня хотят принести в жертву на этом черном алтаре? По распоряжению Мара? Тогда почему жрица сказала о ребенке? Какой ребенок? От кого? Мысли не вызвали во мне боли, я словно одеревенела от пережитого за последние дни. И сейчас с тупым равнодушием думала только об одном: «Пусть все закончится поскорее. Пожалуйста, пусть все закончится прямо сейчас!» Увы, но мои просьбы не были услышаны теми силами, что господствовали в этом храме.
- Она будет готова через три дня, - сухо произнесла настоятельница. – Передай Правителю.
Дан подошел к алтарю, отвязал от пояса мешочек и высыпал из него на гладкий камень золотые монеты. Они, позвякивая, упали на слабо поблескивающую поверхность и раскатились по ней.
- Правитель щедр, - заметила настоятельница.
- Справедлив, - твердо сказал Дан. – Он умеет вознаграждать верных людей и карать отступников.
Настоятельница молча поклонилась и подала мне знак следовать за ней.
Длинный узкий коридор привел нас в помещение, подобного которому мне видеть не доводилось, хотя я насмотрелась и на дворцы, и на храмы, и на потайные святилища. Первое же пришедшее на ум сравнение показалось самым точным – колодец. Глубокий узкий колодец с влажными стенами и без крыши. Если задрать голову, то можно было рассмотреть кусочек звездного неба.
- Раздевайся, - велела мне настоятельница. – И снимай обувь.
Я покорно стянула с себя одежду и ботинки и сразу же почувствовала, как озноб пробирает все тело. Ноги мгновенно замерзли на ледяном каменном полу.
- Стань в центр, - продолжала распоряжаться настоятельница. – Вытяни руки над головой. У тебя есть отметины на теле? Родимые пятна, шрамы?
«А что, жертву с метками отбраковывают?» - пришла в голову нелепая мысль. Но я не сомневалась, что в этом храме умеют усмирять непокорных, причем мне методы усмирения точно не понравятся. Несмотря на то, что в тесном каменном мешке мы находились вдвоем, я чувствовала на себе взгляды многочисленных глаз – недобрые, настороженные. Поэтому предпочла не язвить, а ответить на вопрос:
- Нет.
- Хорошо. Становись в центр.
Я стала, подняв руки, как она и велела. И в то же мгновение вспыхнул ослепительный свет, заставив меня зажмуриться. Вспыхнул и вскоре погас, меня окатило холодной водой, а настоятельница все тем же равнодушным тоном велела:
- Одевайся.
Я открыла глаза, поморгала, привыкая к вновь ставшему тусклым освещению, и с удивлением обнаружила, что тело и волосы сухи, словно бы влага, омывшая меня, испарилась, а моя одежда исчезла с пола. Вместо нее настоятельница протягивала мне длинную белую хламиду. Откуда только взяла?
- А обувь?
- Пойдешь босая.
Нельзя сказать, что меня приказ обрадовал, но спорить я не рискнула. Поджимая пальцы от холода, побрела по слабо освещенному коридору, который, к моему удивлению, привел нас не в очередное мрачное помещение, а в искусственный грот с бассейном в виде озера и даже маленьким водопадом. От воды поднимался пар.
- Можешь искупаться.
Я так замерзла, что с готовностью бросилась в бассейн, на ходу содрав с себя новое облачение. Все тело тут же закололо, а стопы свело судорогой, но я погрузилась в воду, несмотря на желание выскочить обратно. Очень скоро кожа привыкла к теплу и перестала гореть. Я долго лежала в воде, потом стояла под водопадом, позволяя струям разминать мне плечи. Настоятельница застыла на месте и даже, казалось, не смотрела в мою сторону. Я ожидала, что она примется поторапливать меня, но она не произнесла ни слова. И я намеренно оттягивала момент выхода из бассейна, наслаждаясь мгновениями призрачной свободы.
Выбралась только тогда, когда от воды покраснела и съежилась кожа на пальцах. Настоятельница, все так же глядя куда-то в сторону, хлопнула в ладоши. И невесть откуда появились две женщины в белых хламидах, таких же, как я получила в каменном колодце. Волосы обеих свободно падали ниже пояса, ноги были босы. Каждая несла в руках чашу.
Когда первая из них приблизилась ко мне, я разглядела ее лицо, совсем юное, почти детское. Девушка поднесла чашу с пряно пахнущим напитком к моим губам.
- Выпей, - велела настоятельница.
Что мне предлагали? Дурманное зелье, лишавшее воли, сонный отвар? Я не знала, но вновь охватившее меня безразличие заставило покорно разомкнуть губы. Вкус непривычный, острый. Варево обожгло язык и небо, и я закашлялась.
- Пей мелкими глотками.
Осторожно я выпила все содержимое чаши. Стало очень тепло, даже жарко. Голова затуманилась, предметы утратили четкие контуры, перед глазами замерцала серебристая дымка. Девушка отошла в сторону, и ко мне приблизилась вторая незнакомка. Эта оказалась постарше, лет тридцати на вид. Пить она мне не предложила, а окунула в свою чашу тонкую кисточку и принялась рисовать на моем теле странные узоры из волнистых линий. Алая роспись покрыла плечи, грудь, живот, бедра. Жрица знаком заставила меня повернуться и принялась выводить таинственные знаки на моей спине и ягодицах. Я опустила взгляд и сдавленно охнула. Не то выпитое зелье породило странные видения, не то линии на моем теле ожили и задвигались, сплетаясь и расплетаясь, образуя все новые и новые узоры.
- Вы ведь сами велели, ваше величество, - залопотала она.
- Велел? Тебе? Когда?
- Не мне, ваше величество. Вы сказали стражникам, что хотите женщину, только непременно с огненными волосами. Чтобы она пришла, как только вы проснетесь. Вот и позвали меня. Я с рассвета дожидаюсь, ваше величество.
Виски вновь заломило, лоб словно стянуло тугим обручем.
- Как твое имя?
- Рейна, ваше величество.
- Вот что, Рейна, принеси мне вина.
- Сию минуту, ваше величество.
Рейна метнулась к двери и вскоре вернулась обратно, сжимая в одной руке бутылку, а во второй – кубок.
- Напоить вас, ваше величество?
Она соскользнула в бассейн, наполнила кубок, отпила и приблизилась к Мару, явно желая передать ему хмельной напиток с поцелуем. Мар отшатнулся. Меньше всего ему в это мгновение требовались любовные игры.
- Дай сюда бутылку и убирайся!
В серых глазах промелькнуло недоумение, сменившееся обидой. Но Рейна покорно протянула бутылку, выбралась из бассейна и зашлепала к выходу, оставляя за собой мокрые следы.
- Испортишь ковры – пожалеешь! – крикнул Мар ей вслед.
У самой двери девушка немного помедлила, видимо, ожидая, пока обсохнут ноги от тепла пола, либо же в надежде, что Правитель позовет ее обратно. Но ее господин молчал, так что несколько мгновений спустя она скрылась за дверью. Мар отхлебнул прямо из горла и вытянулся в мелкой части бассейна. Самочувствие улучшалось, а вот настроение, напротив, портилось с каждым мгновением. Теперь Правителя терзал не физический дискомфорт, а тягостные воспоминания.
- Что же я наделал? – обреченно простонал Мар. – И как теперь быть?
ГЛАВА ПЯТАЯ
ДЖАЙЯ
Я так боялась в очередной раз поддаться соблазну, если Мар придет опять. Боялась, что снова растаю под его ласками, отдамся страсти его поцелуев, стану шептать безумные признания, принимая его в себя. Увы, я уже имела горькую возможность убедиться в бессилии собственного разума перед сердцем.
Но мне повезло. Мар пришел ко мне, изрядно набравшись, и пробыл недолго. Недостаточно для того, чтобы увидеть, как я рыдаю, свернувшись калачиком под хлипким драным одеялом. Чтобы услышать, как я проклинаю его за то, что Райен тен Дерион оказался мальчишкой из моих воспоминаний. Чтобы заметить, как нервно я прикусываю пальцы, дабы не взвыть от отчаяния.
Чего мне ожидать после той ночи, я даже догадываться не стала. Мар ушел, злой, разочарованный. Я слышала, как кричал он на охранника, слышала отвратительный хруст и невнятное бормотание, видела залитое кровью из сломанного носа лицо стражника, когда тот заглянул в мою камеру, чтобы убедиться, что я жива. И понимала, что ярость Правителя ниррахов предназначалась мне.
А к вечеру следующего дня (время суток я различала по приемам пищи – кормили меня три раза в день, скудно, но достаточно, чтобы я не чувствовала сильного голода) за мной пришли. В этот раз стражники принесли мне новую одежду: серое платье прямого покроя из грубой ткани, шерстяные чулки, теплый плащ. Обувь мне позволили оставить свою.
- Одевайся!
Я знала, что бесполезно просить их отворачиваться. Кое-как, согнувшись, прикрываясь одеялом, я сменила рубаху арестантки на платье, натянула чулки. Продрала волосы пальцами – расчески мне, конечно же, не дали. И надела плащ. Хоть что-то хорошее – стало не так холодно.
- Пошла!
Меня вытолкнули в коридор и вывели во двор, где уже дожидался Дан. Рядом слуга держал под уздцы коня.
- Привели? – хмуро спросил ниррах. – Отлично. Свободны, ступайте прочь.
- А куда ее теперь? – спросил один из стражников.
- Не ваше дело! Вон пошли!
Слуга Дана помог мне устроиться в седле позади своего господина, а потом связал руки. Я получилась привязанной к нирраху.
- И без фокусов, ведьма, - сквозь зубы предупредил Дан. – Иначе сильно пожалеешь.
Из города мы выехали, когда уже стемнело. Я понимала, что расспрашивать нирраха о цели нашего путешествия бессмысленно, так что молчала. Интересно, куда меня везут? Вряд ли на казнь – слишком много сложностей. Могли бы придушить в камере по-тихому или устроить на центральной площади потеху для народа, но вывозить из города, углубляться в лес по узкой, едва заметной тропе – зачем? Ясно одно – меня увозят подальше от Мара. И я никак не могла решить, хорошо это для меня или плохо. С одной стороны, я вроде бы чувствовала облегчение при мысли о том, что больше не поддамся пагубной страсти, а с другой – меня охватывало безграничное разочарование. И я злилась на себя. Глупая девчонка, так и не расставшаяся с иллюзиями, упорно цеплявшаяся за старые воспоминания. Мир переменился, стал с ног на голову, но я никак не могла к этому привыкнуть. У меня больше нет магии, Мар оказался Райеном тен Дерионом, а сама я стала пленницей ниррахов. Мне все казалось, будто я вижу дурной сон, и вот-вот служанка разбудит меня, приготовит ванну, подаст завтрак и поможет надеть облачение для утренней церемонии. Увы, ничего этого больше не будет. Никогда.
Тропинка петляла между деревьями, огибала овраги и привела нас, наконец, к шаткому бревенчатому мостику через бурный поток. Дан ножом разрезал веревки.
- Дальше пойдем пешком. И не вздумай бежать. Я с огромным удовольствием догоню тебя и прирежу.
Коня он оставил на берегу, а меня подтолкнул в спину. Острое лезвие упиралось в шею чуть пониже затылка. Забавно. Если бы я захотела драться, меня бы кинжал в руках противника не остановил. Но я точно знала, что вовсе не нож – самое опасное оружие Дана.
- Ну же! Ступай!
Я осторожно встала на узкие доски. Можно сделать шаг не вперед, а в сторону – и все будет кончено. Выжить, упав на торчащие из воды острые камни, невозможно. А если вдруг и случится чудо, то водоворот тут же подхватит свою жертву, утянет на глубину. Дан, словно угадав мои мысли, внезапно крепко схватил меня за руку повыше локтя.
- Иди медленно! Поняла?
Я не стала отвечать. Просто мелкими шагами пошла вперед, заставив себя оторвать взгляд от бурливших внизу темных вод.
Дан не отставал от меня. Он находился так близко за моей спиной, что я чувствовала тепло его тела и даже слышала его дыхание. Наверное, нужно было все-таки шагнуть вниз и утянуть его за собой, но эта мысль пришла мне в голову слишком поздно, когда я уже ступала на берег.
А потом от удивления я и вовсе застыла на мгновение, позабыв обо всем. Потому что на пустынном, как мне казалось, месте внезапно из ниоткуда воздвиглось само собой высокое строение из гладкого черного камня. Я обернулась – и вместо ненадежных досок увидела крепкий широкий мост с перилами. Под моими ногами маслянисто поблескивала в лунном свете выложенная булыжником дорога. Дан отпустил мою руку, подошел к воротам и постучал.
- Кто? – строго спросил женский голос.
- Дарвен тен Дерион, - ответил ниррах. – Змей.
Я непроизвольно усмехнулась. Да уж, прозвище ему подходит. Интересно, зачем ниррахам все-таки нужны животные имена? Распахнулась небольшая калитка у ворот, и все тот же голос возвестил:
- Проходи, Змей тен Дерион. Кого ты привел с собой? Жертву?
- Невесту, - загадочно ответил Дан.
Мне уже в который раз за вечер стало не по себе. Неужели меня собираются принести в жертву тварям Мрака? Или таинственным богам покинутого мира? Я замерла на месте, но вернувшийся Дан подтолкнул меня к калитке. Стоило нам войти во двор, как она тут же захлопнулась.
- Верховная жрица ждет вас, - сообщила высокая худая седовласая женщина, подходя к нам.
В руке незнакомка держала светильник, хотя полная луна и озаряла двор так, что дополнительный источник света не требовался.
Храм – теперь у меня не осталось сомнений, что привезли меня именно в храм – возвышался над нами темной громадой, подавлявшей, внушавшей чувство собственного ничтожества. Перед входом застыли каменные львы с поднятыми передними правыми лапами и оскаленными пастями. Стоило нам приблизиться к ним, как раздалось гулкое рычание, от которого по спине пробежал холодок. Нет, я вовсе не ожидала, что каменные звери оживут. Более того, как жрица, пусть и другого культа, прекрасно знала, каким образом можно заставить статуи или изображения двигаться и говорить. Вот только в низком рыке было столько угрозы, столько ненависти и злобы, что я даже поежилась.
От стен коридора тянуло холодом. Я поплотнее закуталась в плащ и невольно ускорила шаг. К моему удивлению, наша провожатая довела нас до очередной двери, молча распахнула ее и отступила в сторону. Видимо, дальше нам с Даном предстояло идти без нее.
Крутая винтовая лестница вела вниз, ступени терялись в темноте. Я повернулась, чтобы забрать у нашей спутницы фонарь, но она перехватила мое запястье.
- Нет.
Пришлось спускаться с осторожностью, держась за перила и нащупывая следующую ступеньку ногой. Когда глаза привыкли, оказалось, что мрак все же не был кромешным: от стен исходило слабое свечение, позволявшее видеть на расстояние в несколько шагов. Дан по-прежнему шел за мной, и я постоянно ожидала толчка в спину и хваталась за перила покрепче.
Но нет, если даже преступные мысли и бродили у нирраха в голове, осуществить их он не решился. В подземелье я спустилась вполне благополучно, даже ни разу не споткнувшись.
- Куда теперь? – спросила я и сама удивилась тому, насколько неуместно прозвучал мой голос в тесном сыром каменном мешке.
И словно в ответ на мои слова часть стены отъехала в сторону, открывая проход в огромный зал с низким сводчатым потолком. В центре помещения располагалась плоская черная плита, рядом с которой горела на треноге жаровня, по бокам высились колонны. Из темноты выступила облаченная в серый балахон фигура.
- Невинная дева, еще не знавшая мужчины? – прошелестел тихий голос.
Я истерически расхохоталась.
- Еще как познавшая!
- Только одного, - уточнил мой спутник.
- Все равно плохо, - осуждающе произнесла настоятельница. – Девственная кровь усилила бы алтарь. Ребенок от познавшей мужчину получит меньше, чем от той, кого привели к Темной Матери невинной.
- Будете оспаривать распоряжение Правителя? – осведомился ниррах. – Тогда сами сообщите его величеству об отказе. Я не рискну.
Это что же, меня хотят принести в жертву на этом черном алтаре? По распоряжению Мара? Тогда почему жрица сказала о ребенке? Какой ребенок? От кого? Мысли не вызвали во мне боли, я словно одеревенела от пережитого за последние дни. И сейчас с тупым равнодушием думала только об одном: «Пусть все закончится поскорее. Пожалуйста, пусть все закончится прямо сейчас!» Увы, но мои просьбы не были услышаны теми силами, что господствовали в этом храме.
- Она будет готова через три дня, - сухо произнесла настоятельница. – Передай Правителю.
Дан подошел к алтарю, отвязал от пояса мешочек и высыпал из него на гладкий камень золотые монеты. Они, позвякивая, упали на слабо поблескивающую поверхность и раскатились по ней.
- Правитель щедр, - заметила настоятельница.
- Справедлив, - твердо сказал Дан. – Он умеет вознаграждать верных людей и карать отступников.
Настоятельница молча поклонилась и подала мне знак следовать за ней.
Длинный узкий коридор привел нас в помещение, подобного которому мне видеть не доводилось, хотя я насмотрелась и на дворцы, и на храмы, и на потайные святилища. Первое же пришедшее на ум сравнение показалось самым точным – колодец. Глубокий узкий колодец с влажными стенами и без крыши. Если задрать голову, то можно было рассмотреть кусочек звездного неба.
- Раздевайся, - велела мне настоятельница. – И снимай обувь.
Я покорно стянула с себя одежду и ботинки и сразу же почувствовала, как озноб пробирает все тело. Ноги мгновенно замерзли на ледяном каменном полу.
- Стань в центр, - продолжала распоряжаться настоятельница. – Вытяни руки над головой. У тебя есть отметины на теле? Родимые пятна, шрамы?
«А что, жертву с метками отбраковывают?» - пришла в голову нелепая мысль. Но я не сомневалась, что в этом храме умеют усмирять непокорных, причем мне методы усмирения точно не понравятся. Несмотря на то, что в тесном каменном мешке мы находились вдвоем, я чувствовала на себе взгляды многочисленных глаз – недобрые, настороженные. Поэтому предпочла не язвить, а ответить на вопрос:
- Нет.
- Хорошо. Становись в центр.
Я стала, подняв руки, как она и велела. И в то же мгновение вспыхнул ослепительный свет, заставив меня зажмуриться. Вспыхнул и вскоре погас, меня окатило холодной водой, а настоятельница все тем же равнодушным тоном велела:
- Одевайся.
Я открыла глаза, поморгала, привыкая к вновь ставшему тусклым освещению, и с удивлением обнаружила, что тело и волосы сухи, словно бы влага, омывшая меня, испарилась, а моя одежда исчезла с пола. Вместо нее настоятельница протягивала мне длинную белую хламиду. Откуда только взяла?
- А обувь?
- Пойдешь босая.
Нельзя сказать, что меня приказ обрадовал, но спорить я не рискнула. Поджимая пальцы от холода, побрела по слабо освещенному коридору, который, к моему удивлению, привел нас не в очередное мрачное помещение, а в искусственный грот с бассейном в виде озера и даже маленьким водопадом. От воды поднимался пар.
- Можешь искупаться.
Я так замерзла, что с готовностью бросилась в бассейн, на ходу содрав с себя новое облачение. Все тело тут же закололо, а стопы свело судорогой, но я погрузилась в воду, несмотря на желание выскочить обратно. Очень скоро кожа привыкла к теплу и перестала гореть. Я долго лежала в воде, потом стояла под водопадом, позволяя струям разминать мне плечи. Настоятельница застыла на месте и даже, казалось, не смотрела в мою сторону. Я ожидала, что она примется поторапливать меня, но она не произнесла ни слова. И я намеренно оттягивала момент выхода из бассейна, наслаждаясь мгновениями призрачной свободы.
Выбралась только тогда, когда от воды покраснела и съежилась кожа на пальцах. Настоятельница, все так же глядя куда-то в сторону, хлопнула в ладоши. И невесть откуда появились две женщины в белых хламидах, таких же, как я получила в каменном колодце. Волосы обеих свободно падали ниже пояса, ноги были босы. Каждая несла в руках чашу.
Когда первая из них приблизилась ко мне, я разглядела ее лицо, совсем юное, почти детское. Девушка поднесла чашу с пряно пахнущим напитком к моим губам.
- Выпей, - велела настоятельница.
Что мне предлагали? Дурманное зелье, лишавшее воли, сонный отвар? Я не знала, но вновь охватившее меня безразличие заставило покорно разомкнуть губы. Вкус непривычный, острый. Варево обожгло язык и небо, и я закашлялась.
- Пей мелкими глотками.
Осторожно я выпила все содержимое чаши. Стало очень тепло, даже жарко. Голова затуманилась, предметы утратили четкие контуры, перед глазами замерцала серебристая дымка. Девушка отошла в сторону, и ко мне приблизилась вторая незнакомка. Эта оказалась постарше, лет тридцати на вид. Пить она мне не предложила, а окунула в свою чашу тонкую кисточку и принялась рисовать на моем теле странные узоры из волнистых линий. Алая роспись покрыла плечи, грудь, живот, бедра. Жрица знаком заставила меня повернуться и принялась выводить таинственные знаки на моей спине и ягодицах. Я опустила взгляд и сдавленно охнула. Не то выпитое зелье породило странные видения, не то линии на моем теле ожили и задвигались, сплетаясь и расплетаясь, образуя все новые и новые узоры.
