Тот промолчал. Я взял у него из рук пачку, смял ее и, размахнувшись, бросил вниз.
- Вот так. А теперь идите домой, вон по той тропке, ближе к обрыву – местные там не ходят, боятся летающих русалок, так что никто вам там не встретится.
- А если там будет этот?.. – испуганным голосом прошептала Ингрид.
- Он больше вас не тронет. Никогда. – Отрезал я.
Мальчик и девочка переглянулись.
- Ну, чего ждете? Дуйте по домам!
Те поднялись и стояли, нерешительно переминаясь с ноги на ногу.
- Вы кто? – задал мне мальчишка мучивший его вопрос.
Я взъерошил своему двойнику волосы. Так странно было прикасаться к себе самому…
- Уходите и забудьте обо всем, - приказал я, избегая ответа. - Вас здесь не было. И в парке – тоже не было, ясно?..
Дети послушно закивали.
- Там, в парке, ваш обидчик шмякнулся головой об камень, - продолжал я. - Насмерть. Запомните: вас там не было, ясно?
Те ещё интенсивнее закивали.
- И меня вы никогда не видели.
Мальчик и девочка переглянулись, кивнули и двинулись по тропинке. Я опустился на бревно, прислонился спиной к дубу.
Вот и всё. Некуда спешить. Исправленное мной прошлое теперь пойдет здесь по-другому варианту, не так, как случилось после той страшной ночи. Теперь я вспомнил все, позабытое прежде…
…Я очнулся в темноте парка. Страшно болело в груди, я не мог вдохнуть, не мог пошевелиться. Немного поодаль лежало неподвижное тело Ингрид, навзничь, белея наготой. Два силуэта склонились над ней. Послышались их сдавленные голоса:
- Я же говорю, па, мы с ней немного позабавились, а потом она споткнулась и об камень… Насмерть.
- Насмерть – твоя работа? – прорычал Петерсен-старший.
- Па, это не я! Ну, то есть… Я не виноват! Она сама хотела!…
-Ясно. А пацан?
- Пацан это… Ну, нарывался, так я его того… ножичком…
- Идиот!..
-Па, что мне теперь делать?..
- Бери пацана и иди за мной…
Ричи взвалил меня на плечо, Петерсен-старший проделал то же с телом Ингрид. Они куда-то понесли нас, и я опять потерял сознание. Пришёл в себя я от удара об землю – Ричи сбросил меня с плеч. Помню, я застонал, этим напугав его.
- Па, он, кажется, живой!
- Заткнись! Сейчас будут мертвы оба…
Помню, я мысленно распрощался с жизнью и опять потерял сознание…
…Сквозь ветки дуба надо мной сияло ясное небо. Я лежал прямо на траве, смотрел в небо и не понимал, почему я здесь лежу. Потом поднялся, огляделся. Одежда на мне была мокрой, изодранной и окровавленной. Я что – подрался с кем-то? Так ничего и не поняв, я направился домой через парк.
Подходя к липе, я издали увидел несколько человек полицейских. Помню, у меня отчего-то сильно застучало сердце в груди. Что здесь происходит? Что они здесь ищут?..
Полицейские молча расступились, почему-то никто из них не препятствовал мне. Я прошёл мимо них к чьей-то скрипке – она валялась в траве, отдельно от футляра. Я наклонился и взял инструмент в руки. Скрипка представляла собой жалкое зрелище: струны её были безжалостно порваны, на грифе виднелись следы крови и чьих-то пальцев.
Подняв взгляд, я увидел прямо перед собой полицейского. Я знал его: это был отец Ричи Петерсена, парня постарше, который лупил меня при каждом удобном случае. Петерсен-старший неподвижно стоял напротив, и в его глазах отчего-то плескался суеверный страх и ужас, словно бы он увидел перед собой привидение.
Почему?.. Что здесь случилось?.. Ничего не понимая, я переводил взгляд с одного полицейского на другого. У Петерсена-старшего в руках вдруг оказался прозрачный пакет, в котором лежал чей-то окровавленный перочинный нож. Он принялся тыкать этим пакетом в меня, при этом его рот беззвучно открывался. По артикуляции его рта я понял, что он кричит: это ты, это всё ты, это твой нож, твоя работа!
Кто-то из полицейских забрал пакет у него из рук. Кажется, меня все о чем-то спрашивали. Я поворачивался вокруг и видел беззвучно раскрывающиеся рты. Я ничего не понимал и ничего не мог ответить. А потом всё вокруг исчезло в белой пелене…
Очнулся я в больничной палате. Первое время я ничего не понимал, никого не слышал и ничего не мог спросить, но со временем стал приходить в себя и даже кое-что вспомнил. Точнее, я вспомнил о себе все, но только до той страшной ночи – вот эти воспоминания полностью стерлись из моей детской памяти, оборвались, как струны скрипки Ингрид… До сегодняшнего дня.
А тогда я вспомнил девочку Ингрид, и то, что она мне нравилась, но она отчего-то ни разу не пришла ко мне. Впрочем, ко мне приходила только мать, да и то лишь изредка. А вот Петерсен-старший стал приходить чуть ли не ежедневно. Он о чем-то постоянно и настойчиво спрашивал меня, и даже писал что-то на листиках бумаги и давал мне прочесть, но я в то время и читать-то ещё не умел. А слух и голос я потерял полностью.
Я долго лежал в той клинике, меня там все жалели и любили. Не знаю, почему, но я отчего-то часто беспричинно плакал, словно девчонка – как ни странно, но впоследствии это я напрочь забыл.
Вскоре ко мне стала приходить учительница, обучавшая языку жестов и грамоте. С её помощью Петерсен-старший с новой силой принялся расспрашивать меня: почему на моем перочинном ноже и скрипке Ингрид оказались следы моих пальцев и крови, и что я сделал с девочкой. Я же ничего не мог объяснить – повторяю, мои воспоминания о той ночи оборвались, как струны скрипки Ингрид.
Уже гораздо позже мать отдала меня в пансионат для глухонемых детей, там я проучился пять лет. А затем речь и слух вернулись ко мне, вот просто взяли и вернулись, словно по щелчку пальцев. Мои друзья из пансионата дружно завидовали мне и просили их не забывать, когда я уходил оттуда, чтобы вернуться в обычную школу.
Девочку Ингрид, которая мне нравилась, я так больше и не увидел – она бесследно исчезла.
А вот сейчас я вспомнил, и не только это! Я вспомнил всё, напрочь забытое прежде. События сегодняшней ночи, сохранившие сейчас жизнь мальчику и девочке, восстановили абсолютно все мои воспоминания, которые прежде были оборваны, словно струны скрипки Ингрид. Ингрид, девочки, которая мне так нравилась, и которую я сегодня увидел снова…
…Внизу раздался всплеск от падающего тела Ингрид, а затем настал и мой черед: вслед за ней Петерсены швырнули и меня. Я полетел с обрыва вниз, в вот это самое озеро, которое сейчас тихо плещется внизу. Сейчас я вспомнил даже его название – Бездонное. Местные жители обходили его десятой дорогой, утверждая, что в нем нет дна, и что в нем водятся русалки.
Вода, приняв меня, сомкнулась над моей головой. Я погружался в полнейшей темноте и прощался с жизнью. Не думаю, что я был ближе к ней, чем Ингрид, просто мне было отпущено, по всему, ещё несколько мгновений. Все же вода придала мне силы, и я принялся беспомощно барахтаться, но к моим ногам было привязано что-то тяжелое, и оно меня в глубину.
А потом произошло нечто необъяснимое. Внезапно вокруг меня вода осветилась и словно бы вскипела мельчайшими пузырьками, изменив обычный аквамариновый цвет на молочный. Тяжесть перестала тянуть меня вниз. Я завис в воде. Странное дело: я не испытывал больше потребности дышать!
Так продолжалось какое-то время, а затем пузырьки в воде исчезли, но не свет – он остался, и светил он откуда-то снизу. Я взглянул туда и в очередной раз был поражён! Потому что там, в глубине, я вдруг увидел остров из моих мечтаний! Он сиял переливами, как грани драгоценного кристалла.
А из глубины, от этого острова, ко мне поднималась большая рыба – так я подумал вначале, пока не увидел, что у нее вместо хвоста – две ноги! Да, это существо оказалась не рыбой, а рыжеволосой девочкой! Она была даже одета в нечто вроде комбинезона из тонкой ткани.
Девочка принялась кружить вокруг, рассматривая меня и прикасаясь ко мне легкими движениями тонких пальцев. От этих касаний я ощущал небольшую щекотку и тихонько смеялся, позабыв о своих ранах. Мне стало легко и беззаботно, и я решил опуститься вниз, чтобы попасть на чудесный остров, сияющий внизу. Но девочка остановила меня, ухватив за руку.
В это же время рядом с нами внезапно появилась женщина, похоже, её знакомая. Женщина тоже несколько раз покружила вокруг, разглядывая меня. Потом поднырнула снизу, так, что я оказался на её спине, и увлекла меня наверх. Мало того, она каким-то образом сделала огромный прыжок из воды – прямо сюда, к нашему штабу.
Здесь она ловко ссадила меня со спины и уложила на траву. После этого она опустилась на колени и стала прикасаться к моей ране легкими и быстрыми движениями пальцев, а затем – к шее и ушам. Я рассматривал ее ноги и понимал, что никакие они не русалки, эти женщина и девочка. А потом я уснул.
Вот это все тогда абсолютно стерлось из моей памяти.
Наутро я пришел в себя, пошёл в парк и увидел там полицейских, ну об этом я уже рассказывал.
От дуба шло приятное тепло. Нильс сидел, расслабившись и закрыв глаза. Кто-то легко опустился рядом с ним, и он почувствовал неповторимый запах свежего бриза. Ему не нужно было спрашивать, кто это. Он знал и так – это Барка, его жена, его любовь, такая же, как и он, наследница атлантов.
- Барка… Моя зеленоглазая русалка, - шепнул Нильс, трогая её теплое колено.
Та убрала его руку и мягко возразила:
- Не время, милый. Нам пора возвращаться.
- Нам?.. Ты сказала – нам… – Он открыл глаза и, повернув голову, пристально вгляделся в сидящую рядом женщину.
Свет полной луны озарял её рыжие волосы. Внезапно перед мысленным взором Нильса опять возникло видение из прошлого. Это воспоминание настолько поразило его, что он вскочил с места и обратился к Барке – горячо и взволновано.
- Я вспомнил... В тот день, то есть, ночью, когда здесь меня, полуживого ребенка, бандиты швырнули с обрыва в это озеро… Та девочка, которая кружила вокруг меня – ведь это была ты?.. Я узнал тебя!
- А я и не отпираюсь, - спокойно ответила Барка. - Да, это была я.
Он не переставал удивляться.
- Выходит, ты ещё в детстве могла путешествовать в мирах?
- Ну конечно. Я же говорила – я видела тебя… - она не стала уточнять, что видела как он беспричинно, как ему казалось, плакал в больнице. Зачем напоминать ему то, что было заблокировано в его памяти?..
Он опустился рядом, раздумывая.
- Это что же получается, наш сын Марис тоже может устроить такое?
- А почему же нет? – продолжала удивляться Барка. – Ты ведь знаешь – у нас нет запретов, каждый атлант свободен в своем выборе с раннего детства. Когда я увидела тебя в эфирном шлюзе, мне стало очень интересно – что это за новенький атлант к нам пожаловал?
- Выходит, ты ещё тогда поняла, что я – атлант? – изумился он.
- Ну да. Обычные люди никогда не попадают в эфирный шлюз. Это только у вас, потомков тех атлантов, предки которых остались на суше, просыпается глубинная память наших возможностей.
- Почему же ты тогда не впустила меня в Атлантиду? Я ведь это помню.
- Всё очень просто, - улыбнулась Барка. – Я тогда была ребёнком и не хотела, чтобы ты остался без своей мамы, вот и всё. Вызвала Спасательницу, она и помогла тебе выбраться. К тому же ты тогда был полуживой, а адаптация к другому миру всегда проходит нелегко. Ты мог бы не выдержать этого.
Некоторое время он раздумывал.
- Скажи, а почему ты все эти годы молчала об этом?..
- Зачем?.. Рассказать тебе то, что было полностью заблокировано в твоей памяти? Это могло бы вызвать непредсказуемые последствия твоей психики.
Он снова вспомнил всплеск от брошенного в воду тела Ингрид, и его душа опять сжалась от невыносимой боли.
- Скажи, а та девочка… Ну, которую сбросили передо мной…
Барка взглянула на него искоса, и ответила – осторожно, не сразу:
- Я же объяснила: обычные люди никогда не попадают в эфирный шлюз. Мне жаль, поверь. Но ведь сегодня ты исправил прошлое, не так ли?..
Нильс не ответил. Он подумал: если бы не надежно заблокированная память – смог ли семилетний мальчик вынести такое, без ущерба психики?..
- Скажи, а вот эта блокировка… Память, речь, слух…
- Их заблокировала Спасательница, так было надо. – Барка поднялась и потянула его за руки. – Идём же, нам пора возвращаться!
Нильс поднялся вслед за ней.
- Ещё один вопрос. Скажи, а почему для матричной информации ты выбрала изображение костра и скрипки?.. Ну, со скрипкой мне теперь все стало ясно. А вот почему ты добавила еще и изображение костра?..
- А с чего ты взял, что это предназначалось тебе? – улыбнулась Барка.
- А кому же ещё?
- Вот глупый! Спасателям, разумеется!
Он насупился.
- Нет здесь у них… у нас, то есть, Спасателей. Просто – полиция…
- Хорошо, называй их так, суть одна. Ну что, летим домой?..
- С тобой хоть на край света, - он потянулся к её влекущим губам, но Барка отстранилась.
- Не здесь, милый. Давай-ка вернемся в обратно. Или ты хочешь ещё немного побыть в своем прошлом?
Нильс покачал головой и ответил – коротко и резко:
- Нет.
Они подошли к краю обрыва, оттолкнулись от земли и, паря в воздухе как птицы, стали плавно опускаться вниз. Раздался всплеск – они вошли в воды озера и стали опускаться все глубже и глубже, пока не переместились в эфирный шлюз.
Люди зря ищут Атлантиду, им её никогда не найти. Атланты надежно укрыли свою родину.
Пройдя немного, девочка остановилась.
- Ты чего? – спросил мальчик.
- Я вот подумала… Этот господин, он такой добрый, он спас нас… А вдруг он голоден, вдруг ему некуда идти?.. Давай предложим ему ночлег?
- Давай, - согласился мальчик.
Они повернулись и пошли обратно. Мальчик шел первым. Внезапно он остановился. Девочка налетела на него.
- Ты чего?..
- Тссс… Тихо! Там кто-то разговаривает…
Они осторожно прошли ещё немного, затем спрятались в кустах и стали прислушиваться.
-Ты что-нибудь понимаешь?.. – прошептала девочка.
- Он разговаривает с какой-то госпожой, только я не могу разобрать ни слова.
- И я тоже… Смотри!.. Что это?
В призрачном лунном свете они увидели, как две темные фигуры подошли к самому краю обрыва, а затем, взмахнув руками как крыльями, внезапно взлетели и принялись плавно кружить над озером, опускаясь все ниже. Затем раздался всплеск, и наступила звенящая тишина. Дети осторожно подошли к обрыву и глянули вниз. Озеро было пустынным, и только разбегающиеся по воде круги свидетельствовали, что им это не привиделось.
- Я же говорила!.. – воскликнула девочка. - Это летающие русалки!.. А ты говорил – их не бывает!
- Идем отсюда, - мальчик потянул её за руку. – И смотри, не болтай никому об этом, а то засмеют…
Наконец операция завершилась. Бётгер вышел из зала в коридор, его руки и ноги дрожали от напряжения. Он мысленно поблагодарил свои руки – те сохранили навыки и умение, а вот ему пришлось вспоминать все свои знания и наработки.
Бётгер подошел к окну, распахнул его и с наслаждением закурил. Сейчас бы самое время сказать родственникам: операция прошла успешно, больная будет жить… Ему сейчас просто физически было необходимо услышать благодарность. Только вот никто его не встречает в коридоре, никто не заглядывает с нетерпением и надеждой в его глаза – Барбара была одинокой.
Мысли его перескочили на другое. Спасибо, Господи, что вернул мне разум. Больше я никогда не пойду на поводу у Петерсена, пусть хоть стреляет. Найдется донор – только настоящий – тогда пожалуйста, обеспечу материалом…
- Вот так. А теперь идите домой, вон по той тропке, ближе к обрыву – местные там не ходят, боятся летающих русалок, так что никто вам там не встретится.
- А если там будет этот?.. – испуганным голосом прошептала Ингрид.
- Он больше вас не тронет. Никогда. – Отрезал я.
Мальчик и девочка переглянулись.
- Ну, чего ждете? Дуйте по домам!
Те поднялись и стояли, нерешительно переминаясь с ноги на ногу.
- Вы кто? – задал мне мальчишка мучивший его вопрос.
Я взъерошил своему двойнику волосы. Так странно было прикасаться к себе самому…
- Уходите и забудьте обо всем, - приказал я, избегая ответа. - Вас здесь не было. И в парке – тоже не было, ясно?..
Дети послушно закивали.
- Там, в парке, ваш обидчик шмякнулся головой об камень, - продолжал я. - Насмерть. Запомните: вас там не было, ясно?
Те ещё интенсивнее закивали.
- И меня вы никогда не видели.
Мальчик и девочка переглянулись, кивнули и двинулись по тропинке. Я опустился на бревно, прислонился спиной к дубу.
Вот и всё. Некуда спешить. Исправленное мной прошлое теперь пойдет здесь по-другому варианту, не так, как случилось после той страшной ночи. Теперь я вспомнил все, позабытое прежде…
…Я очнулся в темноте парка. Страшно болело в груди, я не мог вдохнуть, не мог пошевелиться. Немного поодаль лежало неподвижное тело Ингрид, навзничь, белея наготой. Два силуэта склонились над ней. Послышались их сдавленные голоса:
- Я же говорю, па, мы с ней немного позабавились, а потом она споткнулась и об камень… Насмерть.
- Насмерть – твоя работа? – прорычал Петерсен-старший.
- Па, это не я! Ну, то есть… Я не виноват! Она сама хотела!…
-Ясно. А пацан?
- Пацан это… Ну, нарывался, так я его того… ножичком…
- Идиот!..
-Па, что мне теперь делать?..
- Бери пацана и иди за мной…
Ричи взвалил меня на плечо, Петерсен-старший проделал то же с телом Ингрид. Они куда-то понесли нас, и я опять потерял сознание. Пришёл в себя я от удара об землю – Ричи сбросил меня с плеч. Помню, я застонал, этим напугав его.
- Па, он, кажется, живой!
- Заткнись! Сейчас будут мертвы оба…
Помню, я мысленно распрощался с жизнью и опять потерял сознание…
…Сквозь ветки дуба надо мной сияло ясное небо. Я лежал прямо на траве, смотрел в небо и не понимал, почему я здесь лежу. Потом поднялся, огляделся. Одежда на мне была мокрой, изодранной и окровавленной. Я что – подрался с кем-то? Так ничего и не поняв, я направился домой через парк.
Подходя к липе, я издали увидел несколько человек полицейских. Помню, у меня отчего-то сильно застучало сердце в груди. Что здесь происходит? Что они здесь ищут?..
Полицейские молча расступились, почему-то никто из них не препятствовал мне. Я прошёл мимо них к чьей-то скрипке – она валялась в траве, отдельно от футляра. Я наклонился и взял инструмент в руки. Скрипка представляла собой жалкое зрелище: струны её были безжалостно порваны, на грифе виднелись следы крови и чьих-то пальцев.
Подняв взгляд, я увидел прямо перед собой полицейского. Я знал его: это был отец Ричи Петерсена, парня постарше, который лупил меня при каждом удобном случае. Петерсен-старший неподвижно стоял напротив, и в его глазах отчего-то плескался суеверный страх и ужас, словно бы он увидел перед собой привидение.
Почему?.. Что здесь случилось?.. Ничего не понимая, я переводил взгляд с одного полицейского на другого. У Петерсена-старшего в руках вдруг оказался прозрачный пакет, в котором лежал чей-то окровавленный перочинный нож. Он принялся тыкать этим пакетом в меня, при этом его рот беззвучно открывался. По артикуляции его рта я понял, что он кричит: это ты, это всё ты, это твой нож, твоя работа!
Кто-то из полицейских забрал пакет у него из рук. Кажется, меня все о чем-то спрашивали. Я поворачивался вокруг и видел беззвучно раскрывающиеся рты. Я ничего не понимал и ничего не мог ответить. А потом всё вокруг исчезло в белой пелене…
Очнулся я в больничной палате. Первое время я ничего не понимал, никого не слышал и ничего не мог спросить, но со временем стал приходить в себя и даже кое-что вспомнил. Точнее, я вспомнил о себе все, но только до той страшной ночи – вот эти воспоминания полностью стерлись из моей детской памяти, оборвались, как струны скрипки Ингрид… До сегодняшнего дня.
А тогда я вспомнил девочку Ингрид, и то, что она мне нравилась, но она отчего-то ни разу не пришла ко мне. Впрочем, ко мне приходила только мать, да и то лишь изредка. А вот Петерсен-старший стал приходить чуть ли не ежедневно. Он о чем-то постоянно и настойчиво спрашивал меня, и даже писал что-то на листиках бумаги и давал мне прочесть, но я в то время и читать-то ещё не умел. А слух и голос я потерял полностью.
Я долго лежал в той клинике, меня там все жалели и любили. Не знаю, почему, но я отчего-то часто беспричинно плакал, словно девчонка – как ни странно, но впоследствии это я напрочь забыл.
Вскоре ко мне стала приходить учительница, обучавшая языку жестов и грамоте. С её помощью Петерсен-старший с новой силой принялся расспрашивать меня: почему на моем перочинном ноже и скрипке Ингрид оказались следы моих пальцев и крови, и что я сделал с девочкой. Я же ничего не мог объяснить – повторяю, мои воспоминания о той ночи оборвались, как струны скрипки Ингрид.
Уже гораздо позже мать отдала меня в пансионат для глухонемых детей, там я проучился пять лет. А затем речь и слух вернулись ко мне, вот просто взяли и вернулись, словно по щелчку пальцев. Мои друзья из пансионата дружно завидовали мне и просили их не забывать, когда я уходил оттуда, чтобы вернуться в обычную школу.
Девочку Ингрид, которая мне нравилась, я так больше и не увидел – она бесследно исчезла.
А вот сейчас я вспомнил, и не только это! Я вспомнил всё, напрочь забытое прежде. События сегодняшней ночи, сохранившие сейчас жизнь мальчику и девочке, восстановили абсолютно все мои воспоминания, которые прежде были оборваны, словно струны скрипки Ингрид. Ингрид, девочки, которая мне так нравилась, и которую я сегодня увидел снова…
…Внизу раздался всплеск от падающего тела Ингрид, а затем настал и мой черед: вслед за ней Петерсены швырнули и меня. Я полетел с обрыва вниз, в вот это самое озеро, которое сейчас тихо плещется внизу. Сейчас я вспомнил даже его название – Бездонное. Местные жители обходили его десятой дорогой, утверждая, что в нем нет дна, и что в нем водятся русалки.
Вода, приняв меня, сомкнулась над моей головой. Я погружался в полнейшей темноте и прощался с жизнью. Не думаю, что я был ближе к ней, чем Ингрид, просто мне было отпущено, по всему, ещё несколько мгновений. Все же вода придала мне силы, и я принялся беспомощно барахтаться, но к моим ногам было привязано что-то тяжелое, и оно меня в глубину.
А потом произошло нечто необъяснимое. Внезапно вокруг меня вода осветилась и словно бы вскипела мельчайшими пузырьками, изменив обычный аквамариновый цвет на молочный. Тяжесть перестала тянуть меня вниз. Я завис в воде. Странное дело: я не испытывал больше потребности дышать!
Так продолжалось какое-то время, а затем пузырьки в воде исчезли, но не свет – он остался, и светил он откуда-то снизу. Я взглянул туда и в очередной раз был поражён! Потому что там, в глубине, я вдруг увидел остров из моих мечтаний! Он сиял переливами, как грани драгоценного кристалла.
А из глубины, от этого острова, ко мне поднималась большая рыба – так я подумал вначале, пока не увидел, что у нее вместо хвоста – две ноги! Да, это существо оказалась не рыбой, а рыжеволосой девочкой! Она была даже одета в нечто вроде комбинезона из тонкой ткани.
Девочка принялась кружить вокруг, рассматривая меня и прикасаясь ко мне легкими движениями тонких пальцев. От этих касаний я ощущал небольшую щекотку и тихонько смеялся, позабыв о своих ранах. Мне стало легко и беззаботно, и я решил опуститься вниз, чтобы попасть на чудесный остров, сияющий внизу. Но девочка остановила меня, ухватив за руку.
В это же время рядом с нами внезапно появилась женщина, похоже, её знакомая. Женщина тоже несколько раз покружила вокруг, разглядывая меня. Потом поднырнула снизу, так, что я оказался на её спине, и увлекла меня наверх. Мало того, она каким-то образом сделала огромный прыжок из воды – прямо сюда, к нашему штабу.
Здесь она ловко ссадила меня со спины и уложила на траву. После этого она опустилась на колени и стала прикасаться к моей ране легкими и быстрыми движениями пальцев, а затем – к шее и ушам. Я рассматривал ее ноги и понимал, что никакие они не русалки, эти женщина и девочка. А потом я уснул.
Вот это все тогда абсолютно стерлось из моей памяти.
Наутро я пришел в себя, пошёл в парк и увидел там полицейских, ну об этом я уже рассказывал.
Глава 16
От дуба шло приятное тепло. Нильс сидел, расслабившись и закрыв глаза. Кто-то легко опустился рядом с ним, и он почувствовал неповторимый запах свежего бриза. Ему не нужно было спрашивать, кто это. Он знал и так – это Барка, его жена, его любовь, такая же, как и он, наследница атлантов.
- Барка… Моя зеленоглазая русалка, - шепнул Нильс, трогая её теплое колено.
Та убрала его руку и мягко возразила:
- Не время, милый. Нам пора возвращаться.
- Нам?.. Ты сказала – нам… – Он открыл глаза и, повернув голову, пристально вгляделся в сидящую рядом женщину.
Свет полной луны озарял её рыжие волосы. Внезапно перед мысленным взором Нильса опять возникло видение из прошлого. Это воспоминание настолько поразило его, что он вскочил с места и обратился к Барке – горячо и взволновано.
- Я вспомнил... В тот день, то есть, ночью, когда здесь меня, полуживого ребенка, бандиты швырнули с обрыва в это озеро… Та девочка, которая кружила вокруг меня – ведь это была ты?.. Я узнал тебя!
- А я и не отпираюсь, - спокойно ответила Барка. - Да, это была я.
Он не переставал удивляться.
- Выходит, ты ещё в детстве могла путешествовать в мирах?
- Ну конечно. Я же говорила – я видела тебя… - она не стала уточнять, что видела как он беспричинно, как ему казалось, плакал в больнице. Зачем напоминать ему то, что было заблокировано в его памяти?..
Он опустился рядом, раздумывая.
- Это что же получается, наш сын Марис тоже может устроить такое?
- А почему же нет? – продолжала удивляться Барка. – Ты ведь знаешь – у нас нет запретов, каждый атлант свободен в своем выборе с раннего детства. Когда я увидела тебя в эфирном шлюзе, мне стало очень интересно – что это за новенький атлант к нам пожаловал?
- Выходит, ты ещё тогда поняла, что я – атлант? – изумился он.
- Ну да. Обычные люди никогда не попадают в эфирный шлюз. Это только у вас, потомков тех атлантов, предки которых остались на суше, просыпается глубинная память наших возможностей.
- Почему же ты тогда не впустила меня в Атлантиду? Я ведь это помню.
- Всё очень просто, - улыбнулась Барка. – Я тогда была ребёнком и не хотела, чтобы ты остался без своей мамы, вот и всё. Вызвала Спасательницу, она и помогла тебе выбраться. К тому же ты тогда был полуживой, а адаптация к другому миру всегда проходит нелегко. Ты мог бы не выдержать этого.
Некоторое время он раздумывал.
- Скажи, а почему ты все эти годы молчала об этом?..
- Зачем?.. Рассказать тебе то, что было полностью заблокировано в твоей памяти? Это могло бы вызвать непредсказуемые последствия твоей психики.
Он снова вспомнил всплеск от брошенного в воду тела Ингрид, и его душа опять сжалась от невыносимой боли.
- Скажи, а та девочка… Ну, которую сбросили передо мной…
Барка взглянула на него искоса, и ответила – осторожно, не сразу:
- Я же объяснила: обычные люди никогда не попадают в эфирный шлюз. Мне жаль, поверь. Но ведь сегодня ты исправил прошлое, не так ли?..
Нильс не ответил. Он подумал: если бы не надежно заблокированная память – смог ли семилетний мальчик вынести такое, без ущерба психики?..
- Скажи, а вот эта блокировка… Память, речь, слух…
- Их заблокировала Спасательница, так было надо. – Барка поднялась и потянула его за руки. – Идём же, нам пора возвращаться!
Нильс поднялся вслед за ней.
- Ещё один вопрос. Скажи, а почему для матричной информации ты выбрала изображение костра и скрипки?.. Ну, со скрипкой мне теперь все стало ясно. А вот почему ты добавила еще и изображение костра?..
- А с чего ты взял, что это предназначалось тебе? – улыбнулась Барка.
- А кому же ещё?
- Вот глупый! Спасателям, разумеется!
Он насупился.
- Нет здесь у них… у нас, то есть, Спасателей. Просто – полиция…
- Хорошо, называй их так, суть одна. Ну что, летим домой?..
- С тобой хоть на край света, - он потянулся к её влекущим губам, но Барка отстранилась.
- Не здесь, милый. Давай-ка вернемся в обратно. Или ты хочешь ещё немного побыть в своем прошлом?
Нильс покачал головой и ответил – коротко и резко:
- Нет.
Они подошли к краю обрыва, оттолкнулись от земли и, паря в воздухе как птицы, стали плавно опускаться вниз. Раздался всплеск – они вошли в воды озера и стали опускаться все глубже и глубже, пока не переместились в эфирный шлюз.
Люди зря ищут Атлантиду, им её никогда не найти. Атланты надежно укрыли свою родину.
Пройдя немного, девочка остановилась.
- Ты чего? – спросил мальчик.
- Я вот подумала… Этот господин, он такой добрый, он спас нас… А вдруг он голоден, вдруг ему некуда идти?.. Давай предложим ему ночлег?
- Давай, - согласился мальчик.
Они повернулись и пошли обратно. Мальчик шел первым. Внезапно он остановился. Девочка налетела на него.
- Ты чего?..
- Тссс… Тихо! Там кто-то разговаривает…
Они осторожно прошли ещё немного, затем спрятались в кустах и стали прислушиваться.
-Ты что-нибудь понимаешь?.. – прошептала девочка.
- Он разговаривает с какой-то госпожой, только я не могу разобрать ни слова.
- И я тоже… Смотри!.. Что это?
В призрачном лунном свете они увидели, как две темные фигуры подошли к самому краю обрыва, а затем, взмахнув руками как крыльями, внезапно взлетели и принялись плавно кружить над озером, опускаясь все ниже. Затем раздался всплеск, и наступила звенящая тишина. Дети осторожно подошли к обрыву и глянули вниз. Озеро было пустынным, и только разбегающиеся по воде круги свидетельствовали, что им это не привиделось.
- Я же говорила!.. – воскликнула девочка. - Это летающие русалки!.. А ты говорил – их не бывает!
- Идем отсюда, - мальчик потянул её за руку. – И смотри, не болтай никому об этом, а то засмеют…
Глава 17
Наконец операция завершилась. Бётгер вышел из зала в коридор, его руки и ноги дрожали от напряжения. Он мысленно поблагодарил свои руки – те сохранили навыки и умение, а вот ему пришлось вспоминать все свои знания и наработки.
Бётгер подошел к окну, распахнул его и с наслаждением закурил. Сейчас бы самое время сказать родственникам: операция прошла успешно, больная будет жить… Ему сейчас просто физически было необходимо услышать благодарность. Только вот никто его не встречает в коридоре, никто не заглядывает с нетерпением и надеждой в его глаза – Барбара была одинокой.
Мысли его перескочили на другое. Спасибо, Господи, что вернул мне разум. Больше я никогда не пойду на поводу у Петерсена, пусть хоть стреляет. Найдется донор – только настоящий – тогда пожалуйста, обеспечу материалом…
