Точно окаменев, она стояла и слушала жуткую песнь шамана, и всё вокруг вторило её напеву. Черные тучи закрыли солнце, и стало темно как ночью. Поднявшийся ветер гудел в искорёженных ветвях дуба, играя и постукивая привязанными к ним костями. Шаман возвысил голос, вскидывая руки вверх. Змейка молнии разрезала черноту небо и ударила в дерево. Желтые язычки пламени заскользили по веткам, пожирая принесенную им в дар жертву. И буро-алый, точно кровь, свет полыхавшего пламени разлился по земле.
Вдруг большая красивая птица пролетела над головой Нереи и кинулась на огонь так, словно он был живым и являлся противником, которого можно разорвать когтями.
«Стой!» – крикнула Нерея и дёрнулась вперёд, желая удержать глупую птицу, ведь сгорит же.
Сердце больно стукнулось о рёбра. Нерея рывком села на кровати и скинула с себя одеяло, желая вместе с ним отбросить удушливый страшный сон. Но кошмар не желал выпускать её из своих объятий. Точно мощный, неистовый поток, он с лёгкостью преодолел сдерживающий его барьер и хлынул в реальность, затапливая комнату и окрашивая всё вокруг в красный.
Нерея кинулась к окну. За стеной замка по небу разливался багрянец – слишком ранний для рассвета, слишком яркий. Пожар! В городе бушевал пожар.
Пожар начался на дворе кузнеца. Ремесленники всегда очень осторожно обращались с огнём, зная, какую опасность он представляет для города, где дома плотно прижимались друг к другу, а их крыши, в большинстве, крыты соломой. И всё-таки крохотной искры от едва тлевшего в печи уголька и случайно оставленного лоскутка ткани хватило, чтобы появился маленький огонёк. Слабый, готовый потухнуть от легкого дуновения ветерка, он узкой змейкой скользнул по сосновым перилам крыльца и, ухватившись за дверной косяк, рыжим лисом вскочил на крышу, запрыгал по соломе, с каждым мигом становясь всё больше и сильнее. И чем больше он рос, тем ненасытнее становился. Желая утолить бушующий в нём голод, огонь перекинулся на стоящие рядом дома. Но и их ему оказалось, и он побежал дальше, круша и уничтожая всё на своём пути.
Мелхор смотрел на рвущиеся в черноту ночного неба языки пламени, и казалось ему, что это взмывают вверх хвосты страшного огненного лиса, которого Веленур случайно выпустил из своего подземного царства.
Рядом суетились люди. Ночная стража, мастеровые и просто оказавшиеся поблизости горожане, выстроившись в цепочки, передавали друг другу вёдра с водой, пытаясь если не отвоевать у огня часть его добычи, то хотя бы спасти то, до чего страшный зверь ещё не успел добраться. Но красно-рыжее чудовище не обращало на них внимание. Для него они были не больше надоедливой мошкары. Ворочаясь и клокоча, огненный лис вгрызался в новую жертву, в новый дом, впиваясь в его нутро, слизывая всё, что могло сгореть, и оставляя после себя торчащие, словно обглоданные кости, чёрные головешки балок.
Мелхор заметил среди суетившихся вокруг людей темно-синий тюрбан мэра.
«Воды! Нужно больше воды!» – раздавал команды Гаспар Жиль. Тюрбан на его голове сбился на бок, а тонкий шёлк кисточки начинал скручиваться и тлеть от исходившего от огня жара. Но мэр даже не заметил, что вот-вот лишиться своего любимого головного убора. «Крышу, ломайте крышу! Иначе огонь пойдёт дальше!» – кричал он мастеровым, и те взобравшись по лестницам, принялись скидывать связанную в снопы солому.
Подошёл Клет, встал рядом с Мелхором, неспешно, как осматривающий поле боя полководец, огляделся и вынес решение:
«Одной крыши мало. Слишком сухо, и сам дом послужит огню хорошей пищей. Нужно ломать дом, иначе пожар перекинется на соседнюю улицу».
Мелхор кивнул, признавая правоту начальника стражи и отдал приказ:
«Разбирайте дом!»
Слова камнями упали на землю. И одновременно с ними, рухнув на колени и обхватив голову руками, завыла, запричитала женщина. Она так надеялась, что беда обойдёт её стороной. Пусть с дома сорвали крышу. Но что крыша? Её и заново покрыть можно, главное – стены целы. Теперь же не станет и их. Куда она поведёт детей, стоявших здесь же чуть поодаль и в страхе прижимавшихся друг к другу. Где найти им приют, где защититься от холода надвигающейся зимы.
И хотя приказ был отдан, люди в нерешительности застыли на своих местах. Тогда муж несчастной взял топор и размахнувшись, в злом отчаянии ударил по углу дома. Туда, где под слоем штукатурки скрывался несущий деревянный столб. Его действия послужили командой для остальных.
– Прикажи, чтобы женщин и детей отвели в ратушу. Туда-то уж мы огонь не допустим, – сказал Клету Мелхор, тоже хватаясь за топор и устремляясь к дому. Он не мог стоять в стороне, когда каждая пара рук была на вес золота.
Пекло было страшное: солёный пот застилал глаза; кожа на руках покраснела и, казалось, вот-вот лопнет; в груди нестерпимо жгло, и каждый вздох давался с трудом. Но невзирая ни на что, Мелхор продолжал поднимать и опускать топор, кроша в щепки дерево стены и что есть сил стараясь опередить огненного лиса. А тот уже подобрался к дому, лизнул стену, примериваясь, как бы поудобнее заглотить.
Мелхор заработал в два раза быстрее. И вдруг он услышал гулкое «Бах! Бух!» Мелхор поднял глаза и увидел рядом с собой огромного, точно медведь, мужчину. Незнакомец медленно, точно с ленцой, поднимал огромную кувалду и, размахнувшись, опускал её на стену. Под его ударами стена дрогнула, покачнулась.
«А ну-ка навались!» – пророкотал незнакомец и всей массой навалился на стену. Огромный, черный, с вздувшимися от напряжения мышцами на руках, и бликами от пожара в тёмных, как ночь, глазах – он казался пришедшим из легенд героем. Его мощь поражала настолько, что Мелхор и сам не заметил, как подчинился приказу и, откинув топор в сторону, вместе со всеми упёрся руками в стену. И стена дрогнула, покачнулась и с оглушающим грохотом рухнула внутрь дома. За ней, поднимая клубы пыли, последовали и три оставшиеся. Произошло этот как раз в том момент, когда огненный лис выкинул рыжую лапу, чтобы накинутся на новую добычу, но ухватил только пустоту.
Огонь сердито заурчал, загудел, защёлкал. Он был голоден, и голод гнал его вперёд. Со стороны же казалось, что огнь отступил, стал меньше. Но то был лишь манёвр. Хитрый лис примерился, хорошенько изучив образовавшееся между ним и следующим домом расстояние, чуть попятился и, собравшись с силами, прыгнул. Порыв ветра подхватил его, и вот уже новый дом охвачен огнём.
– Бесполезно, – крикнул красный, запыхавшийся Клет. – Огонь слишком сильный. Нужно уводить людей с соседних улиц, скоро он и до них доберётся. Если бы пошёл дождь, у нас был бы шанс остановить пожар.
Мелхор бросил взгляд на небо, точно желе отыскать там следы приближающегося дождя. Но оно было чистым – ни единого облачка, и только миллионы звёзд равнодушно смотрят сверху. И даже вздымающиеся ввысь языки огня не могут потревожить их многовековой покой.
Нерея вздрогнула. Вид полыхающего за замковой стеной пожара настолько поразил её, что она, точно окаменевшая, стояла у окна не в силах пошевелиться и, казалось, забыла, как дышать. И лишь прикосновение кота, тёршегося возле её ног, вывели Нерею из задумчивости.
– Марешь, сохрани нас, – прошептала она фразу, которую часто повторяла мама. – Надо же что-то делать! Как-то помочь!
Что она собирается делать и как именно помогать, Нерея плохо представляла. Но она уже накинула на плечи халат и в спешке завязав на нём лишь две верхние тесёмки, выбежала из комнаты. Охранника возле её дверей не оказалось. Нерея растеряно таращилась на пустой стул, не зная куда идти дальше и можно ли ей куда-нибудь идти. Не лучше ли остаться в комнате.
– Но ведь надо же что-то делать! – повторила Нерея, обращаясь к как обычно сопровождавшему её коту, – не могу же я сидеть в комнате, сложа руки?
– Мяу, – подтвердил кот. Возможно, кот просто хотел есть или жаловался на холод в коридоре, но Нерея восприняла его мяуканье, как одобрение.
– Правильно, нужно найти Агуэру, – Нерея решительно зашагала в сторону лестницы, но так и не дойдя до неё, остановилась, сообразив, что не знает, где искать управляющую. Может быть на кухне или в кладовой или в её комнате. Вдруг она крепко спит и даже не знает, что в городе бушует пожар. Но вот беда, Нерея не знала, где находится комната Агуэры. За прошедшую неделю, она обошла все чуланы и закутки, знала, где конюх держит сёдла и уздечки, где хранится мука, из которой пекут хлеб, а о самом важно, о комнате Агуэры, спросить не догадалась. Но как говаривала мама, главное ввязаться в драку, а там видно будет. И Нерея, рассудив, что расспросит об Агуэре у слуг, а может и спрашивать не придётся, и дело найдёт её само, побежала вниз по лестнице.
Она надеялась, что встретит кого-нибудь на нижних этажах. Но чем дальше шла Нерея, тем молчаливее и безлюднее казался замок. Словно все его обитатели ушли, и остались только серые камни стен, давящие, нависающие над Нереей своей громадой. Да ещё пламя в факелах на стене. Пламя злорадно шипело, точно знало, что в городе бушует страшный пожар, и с нетерпением ждало, когда он доберётся до замка, чтобы, объединившись с большим братом, устроить страшный пир в его стенах, поглощая всё, до чего сможет дотянуться.
Держась подальше от пламени факелов, Нерея шла по длинной галерее, соединяющей центральную часть замка с восточным крылом, и вдруг замерла. Впереди показалось что-то бледное, похожее на замешанный на киселе туман. Что-то, что имело чёткие очертания, и с чем Нерее уже приходилось однажды сталкиваться, правда тогда она не придала этому значения, сославшись на игру воображения. Перед Нереей стоял призрак ребёнка. Одетый в штанишки и длинную, достававшую ему почти до колен рубашку, призрак пристально смотрел на Нерею и, убедившись, что она тоже его видит, махнул ей рукой, чтобы она следовала за ним, и побежал. Его босые ноги касались камня пола, но не издавали ни звука, отчего тишина в замке казалась ещё плотнее и удушающей. Призрачный мальчишка оглянулся, и увидев, что Нерея не следует за ним, недовольно топнул ножкой, и, за один миг преодолев разделявшее их расстояние, уставился на неё.
Нерее стало. Так холодно, что у неё зуб на зуб не попадал, а ноги точно примёрзли к полу. Она бросила быстрый взгляд на кота. Тот смотрел прямо на призрака, но не выглядел напуганным. Хотя он был просто кот, и трудно было сказать, действительно ли он видит призрака или просто таращится перед собой, как это у котов принято. Вдруг призрачный мальчишка протянул руку, желая схватить Нерею и повести за собой, раз уж она сама идти не хочет.
– Нет! – вскрикнула Нерея, в ужасе отступая назад, – я пойду за тобой… слышишь?! Сама…пойду!
Мальчишка кивнул и побежал, не оглядываясь, уверенный в том, что Нерея следует за ним. Он был быстрый очень быстрый, так что Нерея за ним едва поспевала. Они промчались по галерее, поднялись по лестнице и миновали длинную анфиладу комнат. И вот когда у Нерее сбилось дыхание и начало колоть в правом боку, призрак на миг остановился у высокой дубовой двери, оглянулся и прошёл сквозь неё.
Очевидно, призрак хотел, чтобы Нерея вошла в комнату за ней. Чуть поколебавшись, Нерея заглянула внутрь.
– Явилась, – произнёс грудной, чуть хрипловатый голос. – Хорошо, а то одной мне не справиться.
И, схватив Нерею за руку, Агуэра втащила её на середину комнаты, которую освещала лишь стоявшая на полу свеча. Хотя и без неё можно было бы обойтись. Зарево пожара освещало комнату так, точно за окном был день.
Щелкнул дверной засов.
– Почтенная, – дрожащим голосом позвала Нерея Агуэру, но та будто бы не замечала ничего вокруг. Одетая в ночную рубашку и сползший с плеч халат, с растрепанными седыми волосами, Агуэра несколько раз прошла туда-сюда по комнате, то и дело оглядываясь на бушевавший за окном пожар.
– Сейчас-сейчас, – бессвязно, точно в лихорадке бормотала она, – надо сделать всё правильно. Они услышат. Не могут не услышать. Ему нужна их помощь. Всем нужна их помощь. Нужна жертва.
Агуэра резко остановилась. В руке у неё блеснул нож. Нерея в ужасе кинулась к двери, но Агуэра и не думала за ней гнаться. Опустившись на колени, управляющая принялась вычерчивать на полу круг, центром которого служила свеча. От скрежета лезвия ножа по камню у Нерее по коже побежали мурашки.
Завершив круг, Агуэра поднялась на ноги, подошла к столу, на запыленной поверхности которого стояли кувшин и глубокая глиняная миска. Точно завороженная, Нерея наблюдала за тем, как Агуэра поднимает кувшин, как холодная, прозрачная вода льётся в миску, заполняя её до краёв. Как Агуэра осторожно, чтобы не пролилось ни капли, несёт миску в круг, ставит её у свечи и сама садится около, скрестив ноги.
– Иди сюда, – зовёт Агуэра Нерею, похлопывая ладонью по полу и указывая место, на которое ей следует сесть. – Без твоей помощи мне не справиться. Им не справиться, – и снова быстрый взгляд в окно, где небеса объяты багрянцем и пылает город.
От страха у Нереи пересохло во рту, так что язык прилип к нёбу. Спина упиралась в гладкую поверхность двери. Всего-то и надо, отворить щеколду и убежать прочь. Легкое похлопывание ладони с распухшими от старости костяшками завораживает. Нерея даже не пытается сопротивляться и послушно садится напротив Агуэры.
– Начнём, – шепчет та, склоняясь над свечой. Седые волосы падают на лицо. Из-за причудливой игры теней черты его изменяются, становятся резче. А нос и вовсе превращается в острый, крючковатый клюв.
Тихо напевая, Агуэра медленно раскачивается из стороны в сторону. Нерея слышит каждое слово, но не может понять их смысл. Они текут, как река, цепляясь друг за друга, так что нельзя разобрать, где заканчивается одно и начинается другое. Иногда в песне прорывается тоскливое завывание ветра, протяжный вой волка или зловещие карканье ворона.
Вода в плошке дрогнула и разбежалась кругами от центра к краям, точно кто-то ударил по дну. Один раз, другой – размеренно, как шаги. Неожиданно Нереи показалось, что в комнате есть кто-то ещё. Кто-то большой и грозный. Он подошёл сзади, остановившись у границы круга. Глупо думать, что тонкая, прочерченная на полу линия могла его остановить. Скорее он сам не хотел нарушать границу и заведённый порядок. Он стоял и слушал песню.
Пламя свечи взвилось вверх и резко потухло.
– Ты здесь, – встрепенулась Агуэра, обращаясь к незримому гостю. – Пожалуйста, помоги Рэмиру остановить пожар. Пошли нам дождь! Прошу! Мы просим!
Агуэра схватила Нерею за левую руку, да так быстро и проворно, что та не успела даже среагировать, лишь почувствовала резкую боль в запястье, там, где тонкой белой кожи коснулось острое лезвие ножа. После, проделав тоже самое со своим запястьем, Агуэра соединила раны. Струйка крови – их общей крови – скользнула по запястью и плотной набухшей алой каплей сорвалась в плошку с водой и расплываясь, распускаясь в ней затейливым цветком.
Крупная дождевая капля упала на лицо Мелхора. Он смахнул её, так же как смахивал застилавший глаза пот. Но за первой каплей последовала вторая, третья, четвёртая. Одежда Мелхора промокла до нитки, но он не обратил на это внимание, подставляя лицо крупным каплям дождя и радостно улыбаясь, как ребёнок. В небе полыхнула яркая молния, озаряя темно-синее небо.
Вдруг большая красивая птица пролетела над головой Нереи и кинулась на огонь так, словно он был живым и являлся противником, которого можно разорвать когтями.
«Стой!» – крикнула Нерея и дёрнулась вперёд, желая удержать глупую птицу, ведь сгорит же.
Сердце больно стукнулось о рёбра. Нерея рывком села на кровати и скинула с себя одеяло, желая вместе с ним отбросить удушливый страшный сон. Но кошмар не желал выпускать её из своих объятий. Точно мощный, неистовый поток, он с лёгкостью преодолел сдерживающий его барьер и хлынул в реальность, затапливая комнату и окрашивая всё вокруг в красный.
Нерея кинулась к окну. За стеной замка по небу разливался багрянец – слишком ранний для рассвета, слишком яркий. Пожар! В городе бушевал пожар.
***
Пожар начался на дворе кузнеца. Ремесленники всегда очень осторожно обращались с огнём, зная, какую опасность он представляет для города, где дома плотно прижимались друг к другу, а их крыши, в большинстве, крыты соломой. И всё-таки крохотной искры от едва тлевшего в печи уголька и случайно оставленного лоскутка ткани хватило, чтобы появился маленький огонёк. Слабый, готовый потухнуть от легкого дуновения ветерка, он узкой змейкой скользнул по сосновым перилам крыльца и, ухватившись за дверной косяк, рыжим лисом вскочил на крышу, запрыгал по соломе, с каждым мигом становясь всё больше и сильнее. И чем больше он рос, тем ненасытнее становился. Желая утолить бушующий в нём голод, огонь перекинулся на стоящие рядом дома. Но и их ему оказалось, и он побежал дальше, круша и уничтожая всё на своём пути.
Мелхор смотрел на рвущиеся в черноту ночного неба языки пламени, и казалось ему, что это взмывают вверх хвосты страшного огненного лиса, которого Веленур случайно выпустил из своего подземного царства.
Рядом суетились люди. Ночная стража, мастеровые и просто оказавшиеся поблизости горожане, выстроившись в цепочки, передавали друг другу вёдра с водой, пытаясь если не отвоевать у огня часть его добычи, то хотя бы спасти то, до чего страшный зверь ещё не успел добраться. Но красно-рыжее чудовище не обращало на них внимание. Для него они были не больше надоедливой мошкары. Ворочаясь и клокоча, огненный лис вгрызался в новую жертву, в новый дом, впиваясь в его нутро, слизывая всё, что могло сгореть, и оставляя после себя торчащие, словно обглоданные кости, чёрные головешки балок.
Мелхор заметил среди суетившихся вокруг людей темно-синий тюрбан мэра.
«Воды! Нужно больше воды!» – раздавал команды Гаспар Жиль. Тюрбан на его голове сбился на бок, а тонкий шёлк кисточки начинал скручиваться и тлеть от исходившего от огня жара. Но мэр даже не заметил, что вот-вот лишиться своего любимого головного убора. «Крышу, ломайте крышу! Иначе огонь пойдёт дальше!» – кричал он мастеровым, и те взобравшись по лестницам, принялись скидывать связанную в снопы солому.
Подошёл Клет, встал рядом с Мелхором, неспешно, как осматривающий поле боя полководец, огляделся и вынес решение:
«Одной крыши мало. Слишком сухо, и сам дом послужит огню хорошей пищей. Нужно ломать дом, иначе пожар перекинется на соседнюю улицу».
Мелхор кивнул, признавая правоту начальника стражи и отдал приказ:
«Разбирайте дом!»
Слова камнями упали на землю. И одновременно с ними, рухнув на колени и обхватив голову руками, завыла, запричитала женщина. Она так надеялась, что беда обойдёт её стороной. Пусть с дома сорвали крышу. Но что крыша? Её и заново покрыть можно, главное – стены целы. Теперь же не станет и их. Куда она поведёт детей, стоявших здесь же чуть поодаль и в страхе прижимавшихся друг к другу. Где найти им приют, где защититься от холода надвигающейся зимы.
И хотя приказ был отдан, люди в нерешительности застыли на своих местах. Тогда муж несчастной взял топор и размахнувшись, в злом отчаянии ударил по углу дома. Туда, где под слоем штукатурки скрывался несущий деревянный столб. Его действия послужили командой для остальных.
– Прикажи, чтобы женщин и детей отвели в ратушу. Туда-то уж мы огонь не допустим, – сказал Клету Мелхор, тоже хватаясь за топор и устремляясь к дому. Он не мог стоять в стороне, когда каждая пара рук была на вес золота.
Пекло было страшное: солёный пот застилал глаза; кожа на руках покраснела и, казалось, вот-вот лопнет; в груди нестерпимо жгло, и каждый вздох давался с трудом. Но невзирая ни на что, Мелхор продолжал поднимать и опускать топор, кроша в щепки дерево стены и что есть сил стараясь опередить огненного лиса. А тот уже подобрался к дому, лизнул стену, примериваясь, как бы поудобнее заглотить.
Мелхор заработал в два раза быстрее. И вдруг он услышал гулкое «Бах! Бух!» Мелхор поднял глаза и увидел рядом с собой огромного, точно медведь, мужчину. Незнакомец медленно, точно с ленцой, поднимал огромную кувалду и, размахнувшись, опускал её на стену. Под его ударами стена дрогнула, покачнулась.
«А ну-ка навались!» – пророкотал незнакомец и всей массой навалился на стену. Огромный, черный, с вздувшимися от напряжения мышцами на руках, и бликами от пожара в тёмных, как ночь, глазах – он казался пришедшим из легенд героем. Его мощь поражала настолько, что Мелхор и сам не заметил, как подчинился приказу и, откинув топор в сторону, вместе со всеми упёрся руками в стену. И стена дрогнула, покачнулась и с оглушающим грохотом рухнула внутрь дома. За ней, поднимая клубы пыли, последовали и три оставшиеся. Произошло этот как раз в том момент, когда огненный лис выкинул рыжую лапу, чтобы накинутся на новую добычу, но ухватил только пустоту.
Огонь сердито заурчал, загудел, защёлкал. Он был голоден, и голод гнал его вперёд. Со стороны же казалось, что огнь отступил, стал меньше. Но то был лишь манёвр. Хитрый лис примерился, хорошенько изучив образовавшееся между ним и следующим домом расстояние, чуть попятился и, собравшись с силами, прыгнул. Порыв ветра подхватил его, и вот уже новый дом охвачен огнём.
– Бесполезно, – крикнул красный, запыхавшийся Клет. – Огонь слишком сильный. Нужно уводить людей с соседних улиц, скоро он и до них доберётся. Если бы пошёл дождь, у нас был бы шанс остановить пожар.
Мелхор бросил взгляд на небо, точно желе отыскать там следы приближающегося дождя. Но оно было чистым – ни единого облачка, и только миллионы звёзд равнодушно смотрят сверху. И даже вздымающиеся ввысь языки огня не могут потревожить их многовековой покой.
***
Нерея вздрогнула. Вид полыхающего за замковой стеной пожара настолько поразил её, что она, точно окаменевшая, стояла у окна не в силах пошевелиться и, казалось, забыла, как дышать. И лишь прикосновение кота, тёршегося возле её ног, вывели Нерею из задумчивости.
– Марешь, сохрани нас, – прошептала она фразу, которую часто повторяла мама. – Надо же что-то делать! Как-то помочь!
Что она собирается делать и как именно помогать, Нерея плохо представляла. Но она уже накинула на плечи халат и в спешке завязав на нём лишь две верхние тесёмки, выбежала из комнаты. Охранника возле её дверей не оказалось. Нерея растеряно таращилась на пустой стул, не зная куда идти дальше и можно ли ей куда-нибудь идти. Не лучше ли остаться в комнате.
– Но ведь надо же что-то делать! – повторила Нерея, обращаясь к как обычно сопровождавшему её коту, – не могу же я сидеть в комнате, сложа руки?
– Мяу, – подтвердил кот. Возможно, кот просто хотел есть или жаловался на холод в коридоре, но Нерея восприняла его мяуканье, как одобрение.
– Правильно, нужно найти Агуэру, – Нерея решительно зашагала в сторону лестницы, но так и не дойдя до неё, остановилась, сообразив, что не знает, где искать управляющую. Может быть на кухне или в кладовой или в её комнате. Вдруг она крепко спит и даже не знает, что в городе бушует пожар. Но вот беда, Нерея не знала, где находится комната Агуэры. За прошедшую неделю, она обошла все чуланы и закутки, знала, где конюх держит сёдла и уздечки, где хранится мука, из которой пекут хлеб, а о самом важно, о комнате Агуэры, спросить не догадалась. Но как говаривала мама, главное ввязаться в драку, а там видно будет. И Нерея, рассудив, что расспросит об Агуэре у слуг, а может и спрашивать не придётся, и дело найдёт её само, побежала вниз по лестнице.
Она надеялась, что встретит кого-нибудь на нижних этажах. Но чем дальше шла Нерея, тем молчаливее и безлюднее казался замок. Словно все его обитатели ушли, и остались только серые камни стен, давящие, нависающие над Нереей своей громадой. Да ещё пламя в факелах на стене. Пламя злорадно шипело, точно знало, что в городе бушует страшный пожар, и с нетерпением ждало, когда он доберётся до замка, чтобы, объединившись с большим братом, устроить страшный пир в его стенах, поглощая всё, до чего сможет дотянуться.
Держась подальше от пламени факелов, Нерея шла по длинной галерее, соединяющей центральную часть замка с восточным крылом, и вдруг замерла. Впереди показалось что-то бледное, похожее на замешанный на киселе туман. Что-то, что имело чёткие очертания, и с чем Нерее уже приходилось однажды сталкиваться, правда тогда она не придала этому значения, сославшись на игру воображения. Перед Нереей стоял призрак ребёнка. Одетый в штанишки и длинную, достававшую ему почти до колен рубашку, призрак пристально смотрел на Нерею и, убедившись, что она тоже его видит, махнул ей рукой, чтобы она следовала за ним, и побежал. Его босые ноги касались камня пола, но не издавали ни звука, отчего тишина в замке казалась ещё плотнее и удушающей. Призрачный мальчишка оглянулся, и увидев, что Нерея не следует за ним, недовольно топнул ножкой, и, за один миг преодолев разделявшее их расстояние, уставился на неё.
Нерее стало. Так холодно, что у неё зуб на зуб не попадал, а ноги точно примёрзли к полу. Она бросила быстрый взгляд на кота. Тот смотрел прямо на призрака, но не выглядел напуганным. Хотя он был просто кот, и трудно было сказать, действительно ли он видит призрака или просто таращится перед собой, как это у котов принято. Вдруг призрачный мальчишка протянул руку, желая схватить Нерею и повести за собой, раз уж она сама идти не хочет.
– Нет! – вскрикнула Нерея, в ужасе отступая назад, – я пойду за тобой… слышишь?! Сама…пойду!
Мальчишка кивнул и побежал, не оглядываясь, уверенный в том, что Нерея следует за ним. Он был быстрый очень быстрый, так что Нерея за ним едва поспевала. Они промчались по галерее, поднялись по лестнице и миновали длинную анфиладу комнат. И вот когда у Нерее сбилось дыхание и начало колоть в правом боку, призрак на миг остановился у высокой дубовой двери, оглянулся и прошёл сквозь неё.
Очевидно, призрак хотел, чтобы Нерея вошла в комнату за ней. Чуть поколебавшись, Нерея заглянула внутрь.
– Явилась, – произнёс грудной, чуть хрипловатый голос. – Хорошо, а то одной мне не справиться.
И, схватив Нерею за руку, Агуэра втащила её на середину комнаты, которую освещала лишь стоявшая на полу свеча. Хотя и без неё можно было бы обойтись. Зарево пожара освещало комнату так, точно за окном был день.
Щелкнул дверной засов.
– Почтенная, – дрожащим голосом позвала Нерея Агуэру, но та будто бы не замечала ничего вокруг. Одетая в ночную рубашку и сползший с плеч халат, с растрепанными седыми волосами, Агуэра несколько раз прошла туда-сюда по комнате, то и дело оглядываясь на бушевавший за окном пожар.
– Сейчас-сейчас, – бессвязно, точно в лихорадке бормотала она, – надо сделать всё правильно. Они услышат. Не могут не услышать. Ему нужна их помощь. Всем нужна их помощь. Нужна жертва.
Агуэра резко остановилась. В руке у неё блеснул нож. Нерея в ужасе кинулась к двери, но Агуэра и не думала за ней гнаться. Опустившись на колени, управляющая принялась вычерчивать на полу круг, центром которого служила свеча. От скрежета лезвия ножа по камню у Нерее по коже побежали мурашки.
Завершив круг, Агуэра поднялась на ноги, подошла к столу, на запыленной поверхности которого стояли кувшин и глубокая глиняная миска. Точно завороженная, Нерея наблюдала за тем, как Агуэра поднимает кувшин, как холодная, прозрачная вода льётся в миску, заполняя её до краёв. Как Агуэра осторожно, чтобы не пролилось ни капли, несёт миску в круг, ставит её у свечи и сама садится около, скрестив ноги.
– Иди сюда, – зовёт Агуэра Нерею, похлопывая ладонью по полу и указывая место, на которое ей следует сесть. – Без твоей помощи мне не справиться. Им не справиться, – и снова быстрый взгляд в окно, где небеса объяты багрянцем и пылает город.
От страха у Нереи пересохло во рту, так что язык прилип к нёбу. Спина упиралась в гладкую поверхность двери. Всего-то и надо, отворить щеколду и убежать прочь. Легкое похлопывание ладони с распухшими от старости костяшками завораживает. Нерея даже не пытается сопротивляться и послушно садится напротив Агуэры.
– Начнём, – шепчет та, склоняясь над свечой. Седые волосы падают на лицо. Из-за причудливой игры теней черты его изменяются, становятся резче. А нос и вовсе превращается в острый, крючковатый клюв.
Тихо напевая, Агуэра медленно раскачивается из стороны в сторону. Нерея слышит каждое слово, но не может понять их смысл. Они текут, как река, цепляясь друг за друга, так что нельзя разобрать, где заканчивается одно и начинается другое. Иногда в песне прорывается тоскливое завывание ветра, протяжный вой волка или зловещие карканье ворона.
Вода в плошке дрогнула и разбежалась кругами от центра к краям, точно кто-то ударил по дну. Один раз, другой – размеренно, как шаги. Неожиданно Нереи показалось, что в комнате есть кто-то ещё. Кто-то большой и грозный. Он подошёл сзади, остановившись у границы круга. Глупо думать, что тонкая, прочерченная на полу линия могла его остановить. Скорее он сам не хотел нарушать границу и заведённый порядок. Он стоял и слушал песню.
Пламя свечи взвилось вверх и резко потухло.
– Ты здесь, – встрепенулась Агуэра, обращаясь к незримому гостю. – Пожалуйста, помоги Рэмиру остановить пожар. Пошли нам дождь! Прошу! Мы просим!
Агуэра схватила Нерею за левую руку, да так быстро и проворно, что та не успела даже среагировать, лишь почувствовала резкую боль в запястье, там, где тонкой белой кожи коснулось острое лезвие ножа. После, проделав тоже самое со своим запястьем, Агуэра соединила раны. Струйка крови – их общей крови – скользнула по запястью и плотной набухшей алой каплей сорвалась в плошку с водой и расплываясь, распускаясь в ней затейливым цветком.
***
Крупная дождевая капля упала на лицо Мелхора. Он смахнул её, так же как смахивал застилавший глаза пот. Но за первой каплей последовала вторая, третья, четвёртая. Одежда Мелхора промокла до нитки, но он не обратил на это внимание, подставляя лицо крупным каплям дождя и радостно улыбаясь, как ребёнок. В небе полыхнула яркая молния, озаряя темно-синее небо.
