Глава 1
Суббота
Служебная карета четвертого дивизиона, гремя и подпрыгивая на мерзлых камнях мостовой, колесила в сторону центрального парка. Сам парк располагался на территории трех округов: центрального, западного и, больше всего, южного. Но чтобы не возникало споров, где и у какого дерева заканчивается ответственность одного дивизиона и начинается другого, мэрия, не долго думая, отдала весь парк в ведомство четвертого, к великой радости детектива Шарпа. Ведь если бы не это обстоятельство, ему совершенно нечем было бы занять эту субботу.
Детектив весь извелся от нетерпения. Он то и дело выглядывал в окно, проверяя, долго ли еще осталось, и первым выскочил из кареты, как только та остановилась у главного входа.
- И почему именно сегодня ему взбрело в голову взять нас с собой? – проворчал Артур, помогая мне и Элис спуститься с подножки. – Оставил бы перебирать бумаги – я не обиделся.
Пауэл , Элис и я были с ним полностью согласны. С ночи в Хабборде разыгралась настоящая метель, не утихнувшая до сих пор. Ветер рвал полы пальто, сдувал с головы капюшон, бросая в лицо колючие снежинки. А снежная завеса была такой плотной, что трудно было разглядеть спину идущего перед тобой человека.
Шарп убежал уже далеко, и мы неспешно двинулись за ним следом. Парни шли чуть впереди, торя нам с Элис дорогу через снежные наносы.
- Как дума’шь, что та’? – спросила Элис, вцепившись мне в руку.
- Наверное, убийство, иначе бы не позвали детектива.
Хватка Элис стала еще сильнее.
- Тебе же предлагали остаться в карете, - серьезно посмотрела я на нее, но она отрицательно покачала головой.
- Да бесполезно это все, вон сколько снегу навалило, и следов не найдешь, - пропыхтел идущий позади Уоттс.
- Но тело-то нашли, - оглянулся Артур.
- Бродяга случайно наткнулся. Крикнул патрульному, а сам бежать, чтоб не обвинили.
Узкая дорожка следов на снегу уводила прочь от главной аллеи в заброшенную часть парка. Через некоторое время стали видны темные силуэты полицейских, окруживших черневший на снегу труп. Артур с Пауэлом прибавили шаг.
«Я тебе говорю, что это Жнец», - услышала я громкий шепот патрульного, стоявшего чуть в стороне со своим напарником.
«Да не может быть!» - испугался тот, неосознанно потянувшись рукой к висевшему на шее защитному амулету.
Что же тут произошло? Вот Артур с Пауэлом застыли как вкопанные с испуганными выражениями лиц, и даже Шарп не был привычным деятельным Шарпом. Я решилась взглянуть на тело и тут же с ужасом отшатнулась.
Леди Сирин!
Снег медленно падал на потемневшее от влаги розовое пальто, на бледное лицо и широко распахнутые, с застывшим в них ужасом, голубые глаза.
В ушах зашумело, и передо мной была уже совсем другая картина: летнее белое платье, золотистые локоны, разметавшиеся по зелени травы и голубые глаза, с болью и ужасом глядящие в небо. Вокруг какие-то люди. «Унесите ребенка в дом», - голос отца звучит совсем рядом, но я его не вижу. И кто-то большой и сильный подхватывает меня на руки и несет прочь. Прочь от собственного, пусть и нарисованного на стене, замка и прозвища «Принцесса», прочь от веселых пикников на траве и сказок перед сном, прочь от той жизни, в которой у меня была мама.
Я почувствовала, как меня слегка встряхнули, и медленно открыла глаза. Артур нес меня на руках к карете.
- Поставь, - произнесла непослушными губами.
- Заканчивала бы ты с трупами, - пропыхтел он, еще раз меня подкинув, чтобы удобнее перехватить.
- Поставь, пожалуйста.
Послушал, но продолжал осторожно придерживать за плечи.
- Ты точно в порядке? – Артур с тревогой посмотрел на меня.
- Идем.
Вудхаус предложил мне локоть, и мы медленно пошли в сторону кареты. В голове было странно пусто – ни мыслей, ни чувств. Организм медленно приходил в себя после неожиданно нахлынувших воспоминаний. Воспоминаний, о существовании которых я даже не подозревала.
В этот раз осмотр места преступления занял намного больше времени. Замерзшие Пауэл и Элис вернулись в карету. Я дремала на плече у Вудхауса, и только Шарп продолжал рыскать по парку в поисках следов, но через полтора часа сдался и он. Устроившись у окна, детектив задумчиво покусывал кончик карандаша, лист в блокноте так и остался нетронутым. Последним в карету забрался Уоттс. С тяжелым вздохом инспектор опустился на скамью, вытянув в проход уставшие ноги. Все это время ему приходилось бегать следом за Шарпом и выполнять его поручения. Карета тронулась с места и медленно поползла по заснеженным улицам города в сторону дивизиона. Куда теперь торопиться, самое страшное уже произошло.
Из-за того, что жертва была нам знакома, коридор возле кабинета коронеры напоминал приемную врача. Все ждали, вернее, надеялись, что вот сейчас дверь откроется, выйдет врач и с по-отечески доброй улыбкой потреплет по плечу, сообщив, что все обошлось, и леди Сирин жива.
Дверь и правда открылась, из кабинета выглянул Кевин Сполл, приглашая зайти. Я с тревогой переступила порог комнаты, в центре которой на деревянном столе лежало тело леди Сирин, прикрытое белой простыней. Сполл копошился в низком шкафчике, почти наполовину скрывшись в нем.
«Ага!» – довольно воскликнул коронер, выпрямляясь. В его руках была банка с миндальным печеньем.
- Будете? – предложил Сполл, открывая крышку и протягивая угощение. Мы отрицательно замотали головами, переводя изумленный взгляд с печенья на коронера.
- Лучше скажи, что тут, - попросил Шарп. За годы совместной работы он уже успел привыкнуть к маленьким странностям друга, однако, от печенья так же отказался.
- Фот, - протянул листок Сполл, жуя печенье.
Шарп пробежал глазами по докладу.
- Хочешь сказать, она умерла от разрыва сердца?
- Угу, разрыв сердечной мышцы, - подтвердил коронер.
- И всё? Никаких следов яда или магии?
- Абсолютно. Правда, есть синяки на лице, - стряхнув крошки с халата и нарукавников, Сполл подошел к столу и скинул простынь с головы леди Сирин. Я вздрогнула, вцепившись в руку Артура и опасаясь очередного приступа дурноты. Но на этот раз обошлось.
- Вот, смотри, - склонившись над телом, Сполл покрутил боковое колесико у окуляра на левом глазу. Пару железных колец выдвинулись вперед, приближая увеличительное стекло, - можно заметить едва различимые синяки на шее и лице. Но это не удар. Скорее кто-то сильно её схватил. Точно такие же синяки есть на левом плече.
И Сполл уже приподнял простыню, чтобы нам их продемонстрировать, как вдруг распахнулась дверь, и в кабинет стремительно вошел лорд Родерик Роквульд. Окинув комнату взглядом, он направился прямиком к Шарпу.
- Уже есть заключение по вскрытию? – спросил отец, разглядывая леди Сирин так, будто это совершенно посторонний человек.
- Да, - Шарп передал ему листок.
- Еще какие-нибудь бумаги?
- Нет, никаких.
- Я забираю это дело себе. Мне нужен отчет осмотра места происшествия. Сегодня.
- Слушаюсь, - коротко ответил Шарп.
- Всего доброго, - кивнув, отец покинул кабинет, лишь на короткий миг задержав взгляд на мне.
- Что?! – раздосадовано произнес Шарп с недоумением уставившемуся на него Споллу – Пойду писать отчет!
С тяжелым чувством мы вернулись в отведенный для нас кабинет. До конца субботнего занятия оставалось целых четыре часа.
***
Я сидела в столовой и задумчиво гоняла вилкой по тарелке листик салата. События этого дня не шли у меня из головы. Если не брать в расчет юный возраст леди Сирин, в её сердечном приступе не было ничего удивительного. Но что она делала в заброшенной части парка? Кто такой «Жнец», о котором с суеверным ужасом говорил патрульный? А воспоминания о маме? Можно ли им доверять? Все эти вопросы калейдоскопом крутились в моей голове, отказываясь складываться в единую картину.
- Фу-у-ух! – тяжело вздохнул сидевший напротив меня Брайан. Но я никак не отреагировала, продолжая сидеть уставившись в тарелку. Тогда друг повторил свой маневр, но на этот раз вздох был громче и протяжнее. Пришлось поднять на него глаза, пока он не стал трубить как слон.
- Как прошел твой день? – тут же спросил Брай, не выходя из образа печального рыцаря.
- День… Брай, а ты знаешь?.. – Я хотела спросить, не знает ли он, как умерла мама. Но это могло показаться ему странным, и тогда пришлось бы рассказать о себе. Я же пока не решила, стоит это делать или нет. Сначала мне необходимо поговорить с отцом. – Знаешь, лучше расскажи, как твои занятия в группе.
Очевидно, это был не тот вопрос, которого ждал от меня Брайан. Всегда общительный и словоохотливый, сейчас его ответ прозвучал очень сдержано:
- Нас возили в цирк.
- Здорово! А леденцов купили?
- Вообще-то там произошло убийство, - не оценил моей шутки Стаффорд.
- Неужели клоун был настолько плох? – попробовала я еще раз его развеселить. Но безуспешно.
- Ха-ха, очень весело.
- Всё сдаюсь. Рассказывай, что у тебя случилось?
- Я – страдаю! – с пафосом произнес друг.
- Это я как раз заметила. И почему же ты страдаешь?
- Вот уже десять дней как я влюблён в Элис, а она не отвечает мне взаимностью.
- Какая непростительная оплошность с её стороны, - хмыкнула я, чем заслужила обиженный взгляд Брайана. – Всё, прости, больше никаких шуток. Давай поговорим серьёзно.
- Мар, помоги, а? – жалостливо попросил Брайан, чем очень сильно меня озадачил.
- Помочь? Чем?
- Поговори с ней, расскажи какой я хороший. А ещё я хочу сделать Элис подарок. Может ей нравится что-то? Какое-нибудь увлечение или хобби?
- Хобби… - почему-то сразу вспомнилась стена в моей комнате. – Подари ей ложки.
- Ложки? – удивлённо вскинул брови Стаффорд.
- Ложки. Самые обыкновенные и желательно побольше, возьми сразу ящик, - посоветовала я и, посмотрев на задумчивое лицо друга, потребовала – давай газету.
- Ты со мной только из-за газет дружишь, - проворчал Брай, но было видно, что его настроение заметно улучшилось. Могу поспорить, что он уже прикидывал, где брать ложки и как дарить их Элис.
- Нет, друг мой, помимо газет у тебя есть ещё много хороших качеств, о которых я непременно поведаю Элис. Пока, - махнув ему на прощание, я направилась к дверям, на ходу просматривая газетные заголовки. За последнюю неделю это уже стало моей привычкой.
Несмотря на то, что никого из журналисткой братии на балу не было, сплетням удалось просочиться за пределы дворцовых стен, и уже на следующий день газеты пестрели громкими заголовками. Новость о том, что лорд Вудхаус взял в невесты девушку из простой семьи вызвала настоящий фурор. Про невесту отца при этом не было сказано ни слова – боялись. Но и про меня им не удалось узнать больше дозволенного. Дочь капитана гарнизона Чеда Рока в провинции Рок (да, да, он действительно существует, и даже представить страшно сколько отцу пришлось потратить времени, чтобы его отыскать) до пятнадцати лет обучалась на дому, потом был пансион мадам Грир и поступление в Императорскую академию, где она, то есть я, встретила свою судьбу и отхватила одного из самых завидных женихов империи. Не густо! Один пронырливый журналист даже не поленился наведаться к моему «отцу», но тот отказался с ним говорить. Что не удивительно, ведь после обретения дочери карьера никому неизвестного военного резко пошла вверх, плюс хорошая плата за молчание, да и клятву еще никто не отменял.
Но главным событием вечера несомненно стал объявившийся из ниоткуда третий претендент на престол лорд Торнтон. Он был рыцарем укрытым поровом тайны, и все газеты жаждали этот самый покров с него сорвать. Любой, даже самый незначительный факт биографии Стоуна вытаскивался наружу и рассматривался под самым сильным увеличительным стеклом. Теперь вся Антеонская империя знала, что, оставшись сиротой в пятнадцать лет, лорд Торнтон взял фамилию своего предка по материнской линии. Вместо поступления в императорскую академию – академия юстиций, по окончании которой работа в центральном дивизионе сперва инспектором, потом – детективом; перевод в пятое отделение и наконец назначение на должность заместителя главы. Но больше всего людей интересовал роман с леди Элизабет Ньюмен. Несчастная любовь добавляла к образу рыцаря недостающий налет романтики.
«ПЕРВАЯЛЮБОВЬ НАВСЕГДА ОСТАНЕТСЯ С НАМИ» кричал газетный заголовок. Ниже шло интервью самой леди Элизабет. Газета даже напечатала её портрет, но даже черно-белый рисунок не смог испортить или скрыть ее красоты.
«Когда мы встретились с Торнтоном – сразу влюбились в друг друга. Это была любовь с первого взгляда», - выхватила я строчку из середины.
«Оба были юны и наивны. Всё, что нам было нужно, это быть вместе, мы и думать забыли, как на наши отношения посмотрит общество. К сожалению, мои родители были иного мнения. Я не могу их в этом винить, ведь они хотели для своей единственной дочери лучшей партии, чем простой детектив. Ни я, ни моя семья не подозревали кто такой Стоун на самом деле. Тогда для меня это было не важно, я любила бы его, будь он простым рабочим.
Целых четыре года мы сражались за нашу любовь – встречались тайком, урывками и писали длинные-длинные письма. Я плачу до сих пор, когда перечитываю его послания. Не проходило и дня, чтобы я не просила, не умоляла родителей дать согласие на нашу свадьбу, но они остались непреклонны. Побег – единственное, что нам оставалось. Но Торнтон слишком благородный человек, но не хотел, чтобы подобный поступок запятнал мою честь.
И мы сдались, расставаясь, как нам тогда казалось, навсегда. Я послушалась родителей и дала согласие на брак с другим. Но уже через два месяца разорвала помолвку, поняв, что не смогу быть ни с одним другим мужчиной. И вот, спустя два года разлуки, мы встретились вновь и поняли, что ничего еще не закончилось, и всё можно вернуть».
«Конечно, ведь Стоун больше не «простой детектив», - проворчала я себе под нос. Читать дальше не хотелось. Сложив газету, я выскочила на улицу и побежала по узкой протоптанной дорожке к общежитию. В комнате было темно, поэтому я не сразу заметила лежавший на полу конверт. На белой бумаге красивым почерком с завитушками было выведено «Завтра в 10.40 у ворот академии». Отец хотел со мной встретиться, но как непривычно много слов в его письме. И что значит «у ворот академии», почему не наше обычное место для встреч?
***
Воскресенье.
Когда я подошла к воротам академии, перед ними уже стоял наемный экипаж, на козлах которого восседал сам глава пятого отделения: сгорбленный, в заляпанной грязью, потрепанной одежде и вытертом котелке, на щеках трехдневная щетина. Завидев меня, он тут же спустился вниз и услужливо распахнул дверцу.
- Прошу, леди, - проскрипел отец простуженным голосом. Никогда бы не подумала, что у него такие великолепные способности к перевоплощению, даже я не сразу его узнала.
Карета тронулась с места, и я отодвинула край занавески, рассматривая дорогу. Интересно, куда мы едем?
Город как-то неожиданно закончился, под колесами мягко зашуршал снег – мы въехали в парк. Но тут не было прогулочных дорожек, статуй и цветочных кадок. Он был заброшен и больше напоминал лес.
- Идем, - отец помог мне спуститься и первым зашагал к низенькому каменному сараю с покосившейся крышей, в котором когда-то давно хранили садовые инструменты.
Зябко поежившись, я оглянулась назад. Разлапистые ели и разросшиеся кусты бузины надежно скрывали дорогу, по которой мы сюда приехали. Стало как-то не по себе. Отогнав сомнения, я решительно шагнула в оставленный отцом на снегу след.
