- Лучше в четыре – не так поздно.
- Спасибо.
- Розмарин, не бродите одна по темным улицам и будьте осторожны с Голденом, - сказал лорд проверяющий, возвращая мне цветы. – Доброй ночи.
- Доброй ночи, - пожелала я в ответ.
Разрешение от Стоуна получено, осталось только попросить Брайана передать сообщение Лессору о встречи. Среди моих так называемы поклонников с ним будет проще всего «разобраться».
Вторник
Для всех факультетов второго курса занятия во вторник начинались с лекций профессора Аригона. Следуя непреложному правилу, что чем дальше я от профессора Аригона, тем спокойнее пройдет для нас обоих занятие, я поднялась на самый верх аудитории и заняла свое обычное место. Чуть позже ко мне присоединились Элис и Пауэл. Опоздавший Брайан недовольно покосился на сидевшего рядом с Элис Питера и с тяжелым вздохом разочарования сел на стул рядом со мной. Последними подошли Уайт и Вудхаус. Сегодня он выглядел намного белее. Сыпь прошла словно и не было, но вот его форма.
- Ты что подрос за ночь? – хохотнул Брайан.
Артур осмотрел себя и громко выругался. Мундир жал так, что пришлось расстегнуть, рукава коротки, а из-под брюк были видны ноги и черные носки.
- Когда одевался, всё было нормально, - недоумевал Артур, одергивая одежду. – Может, успею сбегать переодеться?
Но звонок и вошедший в аудиторию профессор Аригон нарушили его планы. Вудхаусу ничего не оставалось, как сесть за парту. А одежда тем временем продолжала уменьшаться, съёжившись еще на пару миллиметров. Рубашка на груди Вудхауса натянулась как на барабане. Миг, и, не выдержав напряжение, верхняя пуговица оторвалась и, со свистом пролетев два нижних ряда, стукнулись о затылок студента с финансового. Вторая и третья посыпались как горох, последовав её примеру. Артур замер, боясь даже вздохнуть. Всё что ему оставалось, это кидать на нас сердитые взгляды. А мы, как настоящие друзья, старались не рассмеяться. Очень старались.
Профессор Аригон посмотрел на нас своими выпуклыми водянистыми глазами.
- Адепт Вудхаус, - прогремел его голос, - немедленно покиньте аудиторию и не возвращайтесь, пока не приведете себя в подобающий студенту вид.
Не теряя ни секунды, Артур схватил со стола тетрадь и, прикрывая ею голый торс, кинулся прочь из класса.
- Надеюсь, он добежит до общежития раньше, чем одежда лопнет на нем окончательно, - зашептал Брайан. – Всё таки на улице холодно.
- А я надеюсь, что нижнего белья это не коснется, - был более милосерден к другу Уайт.
- Если что, у него есть тетрадочка, - отмахнулся Брай, и мы дружно опустили головы, сотрясаясь от душившего нас смеха.
- Тихо! – потребовал профессор Аригон. – Тема сегодняшней лекции: «Способы воздействия на умы людей».
«Существует несколько методов воздействия. Например правовой, административный или экономический. Но все они будут восприниматься людьми как насильственные. Газета – вот самый быстрый, действенный а главное мягкий способ формирования правильного мировоззрения у народа. Газеты читали раньше и будут читать в будущем. Даже в эту самую минуту, когда я вам всё это рассказываю, кто-то из жителей империи открывает газету, шурша свежеотпечатанными страницами. Их читают все – из любопытства или намеренно, желая быть в курсе дел. Читают, чтобы было о чём посплетничать с соседом или просто убить время. Читают за завтраком или во время обеденного перерыва, после ужина или непосредственно перед сном. Их читают везде и всюду. А тот, кто не может купить газету, непременно поинтересуется у друга, что было в прошлом номере. И теперь, когда вы поняли настоящее значение газеты, я выберу несколько счастливчиком, которые подготовят к следующему занятию в группах доклады. Они должны будут отыскать в указанных мною газетах все те приемы и методы, о которых пойдет речь в сегодняшней лекции.
Надо ли говорить, что в нашей группе этим самым «счастливчиком» была я. И только я успела записать задание, как в аудиторию вошел Стоун.
- Простите, что отвлекаю, профессор Аригон. Мне нужна Розмарин Рок. Срочно, - последнее слово он произнес глядя на меня. Я тут же схватила свои вещи и поспешила спуститься вниз, развив почти такую же скорость, как до этого Вудхаус.
- Конечно, конечно, - дал свое разрешение профессор Аригон, когда дверь за нами уже захлопнулась.
- Что-то случилось? – обеспокоенно спросила я у Стоуна, но услышала в ответ только короткое «Позже».
Мы прошли через несколько переходов к лестнице, спустились на первый этаж и, выйдя на улицу, двинулись по главной аллеи к выходу. Вернее, шёл только Стоун, мне же приходилось почти бежать за ним следом.
Возле ворот нас уже ждал служебный экипаж. Стоун помог мне сесть, и сам устроился на сидении напротив.
- Что-то случилось? – повторила я свой вопрос, как только за нами закрылась дверца кареты.
- В посольстве Лар-Ние совершена кража, но посол не дает нам осмотреть место преступления без тебя.
- Что? Зачем я ему понадобилась? – удивилась я.
- Вот и я думаю – зачем? – задумчиво протянул Стоун. – Вы знакомы?
- Нет, я его не знаю. Видела на балу, и то мельком, - принялась убеждать я Стоуна. Кажется, он поверил, в задумчивости отвернувшись к окну. Или нет?
Благодаря Брайану и газетам я стала лучше разбираться в происходившем в империи. В южных колониях всё сильнее раздувался огонь восстания, грозивший перекинуться на соседние территории. Похоже с последним завоеванием наша империя откусила слишком большой кусок и теперь никак не могла его прожевать. Обеспокоенный таким положением дел Совет всё больше давил на императора, ставя его перед выбором: либо тот женится, либо называет имя приемника престола, что существенно снизит накал борьбы за власть внутри самого Совета и позволит сконцентрироваться на ведении военных действий. Император жениться отказался, но и имя наследника не спешил называть. Вместо этого было принято решение заключить договор с повелителем песков, как называли своего правителя иробийцы, земли которого граничили с южными колониями и который негласно поддерживал бунтовщиков. Что наш император пообещал за помощь с бунтовщиками, про то простым людям знать не велено. Но было ясно одно – договор с Лар-Ние очень важен для империи, а сейчас он оказался на грани срыва. А их послу зачем-то понадобилась я.
Здание посольства Лар-Ние находилось в центре столицы и было построено в одно время с императорским дворцом и академией. Архитектор, имя которого стерли пески времени, старался передать в своем творении всю красоту и величие культуры Лар-Ние, с поправкой на холодные зимы Антеона. Фасад здания состоял из высоких белых колон с арками, но все промежутки между ними были закрыты стеклом, разделенным на квадраты тонкими белыми планками. Исключением были четыре центральные колонны. Выдаваясь вперед, они образовывали парадный вход со стеной из белых мраморных плит и высокими резными дверьми из черного дерева.
Не успел Стоун коснуться дверного звонка, как слуга с почтительным поклоном открыл перед нами дверь. Войдя, мы сразу попали во внутренний двор: пол и стены украшены узорчатой плиткой; то там, то здесь кадки с разлапистыми пальмами и южными цветами; в центре, несмотря на зимнюю стужу, журчит фонтан. Покатая крыша над двориком остеклена, и сверху на нас смотрело серое зимнее небо. С трех сторон, опираясь на колоны, дворик опоясывал балкон, на который выходили двери комнат второго этажа.
Еще раз поклонившись, молчаливый слуга проводил нас наверх в комнаты посла, где Шарп, леди и лорд Стаффорд, а так же сам посол коротали время за светской беседой.
- Наконец-то, - воскликнул посол, поднимаясь со своего места и приветствуя нас. Но если Стоуну достался лишь учтивый кивок, то со мной посол поздоровался так же как и на балу – поклонился, положив правую руку на сердце. И снова я ответила реверансом.
- Идем, дитя, нам нужно поговорить, - произнес посол Лар-Ние и, шелестя тканью своей белой одежды и позвякивая браслетами на руках, направился в свой кабинет. При этом он ни разу не оглянулся, подразумевая, что я без слов пойду за ним. Я растеряно посмотрела на присутствующих, но на их лицах было не меньшее удивление. Мне ничего не оставалось, как следовать его указаниям.
Но стоило двери закрыться, отрезая нас от гостиной и любопытных взглядов, как в кабинет ворвалась леди Мерьем. От подобного своеволия брови посла вздернулись.
- Я хотела бы присутствовать при вашем разговоре, - пояснила своё поведение Мерьем.
- В этом нет необходимости, - учтиво с полуулыбкой произнес посол.
- И всё таки я настаиваю, - улыбка леди Стаффорд ничем не уступала улыбки её собеседника.
- Мерьем, - вот что значит дипломат, в одном слове – непоколебимость намерений, вежливая просьба и приказ. Я думала, что только отец так умеет.
- Марван, - не собиралась уступать в игре намеков и взглядов леди Стаффорд.
- Чего ты добиваешься? – посол перешел на иробийский, полагая, что я его не понимаю. Вот только я понимала. По непонятной причине отец хотел, чтобы я знала не только языки Линарии и Лихниса – наших ближайших соседей, но и иробийский. Получается, не зря мучалась.
- Я не хочу, чтобы ты сломал ребенку жизнь, втянув в свои дела, - пояснила Мерьем.
- Что значит жизнь одного человека в сравнении с благополучием целой страны, - философски изрёк Марван.
- Вот именно, из-за какого-то кольца, ты готов разрушить то, к чему стремились наши государства.
- Какого-то кольца?! – вскрикнул посол, которому изменила его выдержка. – Ты не хуже меня знаешь, что оно значит для моего рода и нашего народа. И оно пропало! Похищено! Это позор! Я больше не могу говорить от имени нашего повелителя.
- Послушай, Марван…
Но он не слушал, его темно-карие, почти черные глаза неотрывно смотрели на меня.
- Ты ведь нас понимаешь?
Я молчала, решив до конца разыгрывать неведение.
- Отвечай – «да» или «нет». «Да» или «нет»? Я могу и на антеонском спросить, - последние слова прозвучали как угроза, и мне ничего не оставалось, как кивнуть в ответ.
- Я же говорил! – возликовал посол, обращаясь к Мерьем.
- Ты действительно можешь слышать правду? – уставилась на меня леди Стаффорд. Я почувствовала, как страх волной прокатился по телу, сковывая сердце ледяным ужасом.
- Откуда вы узнали? – я переводила испуганный взгляд с посла на леди Мерьем.
- Объяснение займёт время, поэтому нам лучше присесть, - указал на диван посол. Сам он и леди Мерьем устроились в креслах напротив.
- Как ты уже поняла, у меня украли кольцо, - начал свой рассказ посол Лар-Ние. – Но это не обычное кольцо. Существует легенда, что сам бог солнца выковал его и подарил моему далекому предку Али Иль-Фазу для защиты Лар-Ние. Кольцо дарует хозяину способность читать в сердцах детей песков. Пока кольцо на пальце потомка Иль-Фазу, нашему государству нечего бояться. Но если оно исчезнет – беды и горести падут на головы иробийцев. Потеря кольца – позор для меня и моего рода.
- Что значит «читать в сердцах»? – спросила я.
- Видеть дар человека и его способности. Наши маги намного могущественнее всех остальных, но, к сожалению, их очень мало. Найти росток магии в бескрайней пустыне – счастье, а потерять этот цветок, после того как взрастил и увидел, как он зацвел – горе, - произнося эти слова, Марван смотрел только на Мерьем, ей же они и были предназначены. Но та осталась холодна, предпочтя не заметить их.
- Твой дар сияет ярче сапфира, - так и не дождавшись ответа, Марван снова повернулся ко мне.
- Вы ошибаетесь, в моём роду не было иробийцев, - с уверенностью заявила я.
- Или недоверие застилает тебе глаза, не давая увидеть очевидного. Но я не буду спорить. Мне нужна твоя помощь.
- Какая?
- Через три дня будет подписан договор между Антеоном и Лар-Ние. Но этого не произойдет, если к тому моменту кольцо не найдут. Покрыв свое имя позором, я вынужден вернуться на родину и, рассказав о случившемся моему повелителю, понести заслуженное наказание. Возможно, если повелитель не сочтет себя оскорбленным, что в доме его представителя было совершено преступление, в Антеон направят другого посла, и договор всё таки будет заключен.
Для Антеона договор очень важен, и я опасаюсь, что ваши служащие пойдут на всякого рода ухищрения, чтобы обманом вынудить меня его подписать. Чтобы этого не случилось, мне нужна ты. Когда это необходимо, я буду спрашивать у тебя, правду ли говорит человек, а ты отвечать «да» или «нет». Вот и всё.
Сказать, что я была поражена, значит ничего не сказать. Наплевав на мои чувства и интересы, меня хотели использовать как прибор по выявлению лжи. При этом послу было совершенно всё равно, что мне придётся раскрыть тайну не только своего дара, но и происхождения. Надо знать Стоуна и Шарпа, чтобы с уверенностью сказать, что эти двое ни перед чем не остановятся, пока не разгадают загадку Розмарин Рок. А этого мне совсем не хотелось. Во первых, мне начинало нравиться быть Розмарин Рок. А во вторых, возможно, отец не так уж не прав, скрывая мой дар. Быть определителем лжи на службе у пятого отделения – так себе перспектива, да и смерть леди Сирин сильно поубавила моё рвение к титулу леди Роквульд.
Но если я откажусь, подписание договора растянется на долгие месяцы, а то и годы, в то время как люди продолжат гибнуть на войне. Что значит жизнь одного человека в сравнение с благополучием целой страны?
- Я согласна.
- Вот и хорошо, - улыбка посла походила на улыбку учителя, которому нерадивый ученик наконец-то правильно ответил урок.
- Но у меня будет одно условие, - тут же огорчила его я. – У меня есть причины скрывать дар. Поэтому, я не могу открыто отвечать на ваши вопросы. Если услышу ложь, подам вам знак – дотронусь до мочки уха или почешу нос.
О том, что я «не слышу» Стоуна, уточнят не стала, путь это будет наше маленькое преимущество.
- Да, но словами намного лучше, - с нажимом произнес Марван и взглянул на леди Мерьем, ища у неё поддержки. Но та снова промолчала, всем своим видом показывая, что не одобряет всё происходящее здесь.
- Я клянусь, что помогу вам и подам знак, как только услышу ложь, - произнесла я, подняв правую руку. – Принимать мою клятву или нет – решайте сами. Но нельзя требовать доверия от другого, если сам никому не доверяешь.
- Девчонка, - усмехнулся посол. – Я принимаю твою клятву, дитя песков.
Он не прикоснулся ко мне, так и оставшись сидеть в кресле, но я почувствовала, как магия покалывает кончики пальцев, скрепляя наш договор. Как такое возможно?
- В тебе течет кровь пустынного народа, прими это, - пояснил посол, видя мое замешательство. – Если мы всё решили – вернёмся к остальным.
- И так, на чём мы остановились? – произнес Марван устраиваясь в центральном кресле, стоявшем между двух диванчиков, на одном из которых сидели Стоун и Шарп, а на другом – лорд Стаффорд, леди Мерьем и я.
- Мне бы хотелось знать, что именно у вас пропало и как это произошло, - взял на себя ведение разговора Стоун.
- Не пропало, а украли. Кольцо – печать повелителя, без которого я не смогу подписать договор.
Я тут же коснулась кончика носа – обещала рассказывать о любой услышанной лжи, значит, надо выполнять.
- Спасибо.
- Розмарин, не бродите одна по темным улицам и будьте осторожны с Голденом, - сказал лорд проверяющий, возвращая мне цветы. – Доброй ночи.
- Доброй ночи, - пожелала я в ответ.
Разрешение от Стоуна получено, осталось только попросить Брайана передать сообщение Лессору о встречи. Среди моих так называемы поклонников с ним будет проще всего «разобраться».
Глава 3
Вторник
Для всех факультетов второго курса занятия во вторник начинались с лекций профессора Аригона. Следуя непреложному правилу, что чем дальше я от профессора Аригона, тем спокойнее пройдет для нас обоих занятие, я поднялась на самый верх аудитории и заняла свое обычное место. Чуть позже ко мне присоединились Элис и Пауэл. Опоздавший Брайан недовольно покосился на сидевшего рядом с Элис Питера и с тяжелым вздохом разочарования сел на стул рядом со мной. Последними подошли Уайт и Вудхаус. Сегодня он выглядел намного белее. Сыпь прошла словно и не было, но вот его форма.
- Ты что подрос за ночь? – хохотнул Брайан.
Артур осмотрел себя и громко выругался. Мундир жал так, что пришлось расстегнуть, рукава коротки, а из-под брюк были видны ноги и черные носки.
- Когда одевался, всё было нормально, - недоумевал Артур, одергивая одежду. – Может, успею сбегать переодеться?
Но звонок и вошедший в аудиторию профессор Аригон нарушили его планы. Вудхаусу ничего не оставалось, как сесть за парту. А одежда тем временем продолжала уменьшаться, съёжившись еще на пару миллиметров. Рубашка на груди Вудхауса натянулась как на барабане. Миг, и, не выдержав напряжение, верхняя пуговица оторвалась и, со свистом пролетев два нижних ряда, стукнулись о затылок студента с финансового. Вторая и третья посыпались как горох, последовав её примеру. Артур замер, боясь даже вздохнуть. Всё что ему оставалось, это кидать на нас сердитые взгляды. А мы, как настоящие друзья, старались не рассмеяться. Очень старались.
Профессор Аригон посмотрел на нас своими выпуклыми водянистыми глазами.
- Адепт Вудхаус, - прогремел его голос, - немедленно покиньте аудиторию и не возвращайтесь, пока не приведете себя в подобающий студенту вид.
Не теряя ни секунды, Артур схватил со стола тетрадь и, прикрывая ею голый торс, кинулся прочь из класса.
- Надеюсь, он добежит до общежития раньше, чем одежда лопнет на нем окончательно, - зашептал Брайан. – Всё таки на улице холодно.
- А я надеюсь, что нижнего белья это не коснется, - был более милосерден к другу Уайт.
- Если что, у него есть тетрадочка, - отмахнулся Брай, и мы дружно опустили головы, сотрясаясь от душившего нас смеха.
- Тихо! – потребовал профессор Аригон. – Тема сегодняшней лекции: «Способы воздействия на умы людей».
«Существует несколько методов воздействия. Например правовой, административный или экономический. Но все они будут восприниматься людьми как насильственные. Газета – вот самый быстрый, действенный а главное мягкий способ формирования правильного мировоззрения у народа. Газеты читали раньше и будут читать в будущем. Даже в эту самую минуту, когда я вам всё это рассказываю, кто-то из жителей империи открывает газету, шурша свежеотпечатанными страницами. Их читают все – из любопытства или намеренно, желая быть в курсе дел. Читают, чтобы было о чём посплетничать с соседом или просто убить время. Читают за завтраком или во время обеденного перерыва, после ужина или непосредственно перед сном. Их читают везде и всюду. А тот, кто не может купить газету, непременно поинтересуется у друга, что было в прошлом номере. И теперь, когда вы поняли настоящее значение газеты, я выберу несколько счастливчиком, которые подготовят к следующему занятию в группах доклады. Они должны будут отыскать в указанных мною газетах все те приемы и методы, о которых пойдет речь в сегодняшней лекции.
Надо ли говорить, что в нашей группе этим самым «счастливчиком» была я. И только я успела записать задание, как в аудиторию вошел Стоун.
- Простите, что отвлекаю, профессор Аригон. Мне нужна Розмарин Рок. Срочно, - последнее слово он произнес глядя на меня. Я тут же схватила свои вещи и поспешила спуститься вниз, развив почти такую же скорость, как до этого Вудхаус.
- Конечно, конечно, - дал свое разрешение профессор Аригон, когда дверь за нами уже захлопнулась.
- Что-то случилось? – обеспокоенно спросила я у Стоуна, но услышала в ответ только короткое «Позже».
Мы прошли через несколько переходов к лестнице, спустились на первый этаж и, выйдя на улицу, двинулись по главной аллеи к выходу. Вернее, шёл только Стоун, мне же приходилось почти бежать за ним следом.
Возле ворот нас уже ждал служебный экипаж. Стоун помог мне сесть, и сам устроился на сидении напротив.
- Что-то случилось? – повторила я свой вопрос, как только за нами закрылась дверца кареты.
- В посольстве Лар-Ние совершена кража, но посол не дает нам осмотреть место преступления без тебя.
- Что? Зачем я ему понадобилась? – удивилась я.
- Вот и я думаю – зачем? – задумчиво протянул Стоун. – Вы знакомы?
- Нет, я его не знаю. Видела на балу, и то мельком, - принялась убеждать я Стоуна. Кажется, он поверил, в задумчивости отвернувшись к окну. Или нет?
Благодаря Брайану и газетам я стала лучше разбираться в происходившем в империи. В южных колониях всё сильнее раздувался огонь восстания, грозивший перекинуться на соседние территории. Похоже с последним завоеванием наша империя откусила слишком большой кусок и теперь никак не могла его прожевать. Обеспокоенный таким положением дел Совет всё больше давил на императора, ставя его перед выбором: либо тот женится, либо называет имя приемника престола, что существенно снизит накал борьбы за власть внутри самого Совета и позволит сконцентрироваться на ведении военных действий. Император жениться отказался, но и имя наследника не спешил называть. Вместо этого было принято решение заключить договор с повелителем песков, как называли своего правителя иробийцы, земли которого граничили с южными колониями и который негласно поддерживал бунтовщиков. Что наш император пообещал за помощь с бунтовщиками, про то простым людям знать не велено. Но было ясно одно – договор с Лар-Ние очень важен для империи, а сейчас он оказался на грани срыва. А их послу зачем-то понадобилась я.
Здание посольства Лар-Ние находилось в центре столицы и было построено в одно время с императорским дворцом и академией. Архитектор, имя которого стерли пески времени, старался передать в своем творении всю красоту и величие культуры Лар-Ние, с поправкой на холодные зимы Антеона. Фасад здания состоял из высоких белых колон с арками, но все промежутки между ними были закрыты стеклом, разделенным на квадраты тонкими белыми планками. Исключением были четыре центральные колонны. Выдаваясь вперед, они образовывали парадный вход со стеной из белых мраморных плит и высокими резными дверьми из черного дерева.
Не успел Стоун коснуться дверного звонка, как слуга с почтительным поклоном открыл перед нами дверь. Войдя, мы сразу попали во внутренний двор: пол и стены украшены узорчатой плиткой; то там, то здесь кадки с разлапистыми пальмами и южными цветами; в центре, несмотря на зимнюю стужу, журчит фонтан. Покатая крыша над двориком остеклена, и сверху на нас смотрело серое зимнее небо. С трех сторон, опираясь на колоны, дворик опоясывал балкон, на который выходили двери комнат второго этажа.
Еще раз поклонившись, молчаливый слуга проводил нас наверх в комнаты посла, где Шарп, леди и лорд Стаффорд, а так же сам посол коротали время за светской беседой.
- Наконец-то, - воскликнул посол, поднимаясь со своего места и приветствуя нас. Но если Стоуну достался лишь учтивый кивок, то со мной посол поздоровался так же как и на балу – поклонился, положив правую руку на сердце. И снова я ответила реверансом.
- Идем, дитя, нам нужно поговорить, - произнес посол Лар-Ние и, шелестя тканью своей белой одежды и позвякивая браслетами на руках, направился в свой кабинет. При этом он ни разу не оглянулся, подразумевая, что я без слов пойду за ним. Я растеряно посмотрела на присутствующих, но на их лицах было не меньшее удивление. Мне ничего не оставалось, как следовать его указаниям.
Но стоило двери закрыться, отрезая нас от гостиной и любопытных взглядов, как в кабинет ворвалась леди Мерьем. От подобного своеволия брови посла вздернулись.
- Я хотела бы присутствовать при вашем разговоре, - пояснила своё поведение Мерьем.
- В этом нет необходимости, - учтиво с полуулыбкой произнес посол.
- И всё таки я настаиваю, - улыбка леди Стаффорд ничем не уступала улыбки её собеседника.
- Мерьем, - вот что значит дипломат, в одном слове – непоколебимость намерений, вежливая просьба и приказ. Я думала, что только отец так умеет.
- Марван, - не собиралась уступать в игре намеков и взглядов леди Стаффорд.
- Чего ты добиваешься? – посол перешел на иробийский, полагая, что я его не понимаю. Вот только я понимала. По непонятной причине отец хотел, чтобы я знала не только языки Линарии и Лихниса – наших ближайших соседей, но и иробийский. Получается, не зря мучалась.
- Я не хочу, чтобы ты сломал ребенку жизнь, втянув в свои дела, - пояснила Мерьем.
- Что значит жизнь одного человека в сравнении с благополучием целой страны, - философски изрёк Марван.
- Вот именно, из-за какого-то кольца, ты готов разрушить то, к чему стремились наши государства.
- Какого-то кольца?! – вскрикнул посол, которому изменила его выдержка. – Ты не хуже меня знаешь, что оно значит для моего рода и нашего народа. И оно пропало! Похищено! Это позор! Я больше не могу говорить от имени нашего повелителя.
- Послушай, Марван…
Но он не слушал, его темно-карие, почти черные глаза неотрывно смотрели на меня.
- Ты ведь нас понимаешь?
Я молчала, решив до конца разыгрывать неведение.
- Отвечай – «да» или «нет». «Да» или «нет»? Я могу и на антеонском спросить, - последние слова прозвучали как угроза, и мне ничего не оставалось, как кивнуть в ответ.
- Я же говорил! – возликовал посол, обращаясь к Мерьем.
- Ты действительно можешь слышать правду? – уставилась на меня леди Стаффорд. Я почувствовала, как страх волной прокатился по телу, сковывая сердце ледяным ужасом.
- Откуда вы узнали? – я переводила испуганный взгляд с посла на леди Мерьем.
- Объяснение займёт время, поэтому нам лучше присесть, - указал на диван посол. Сам он и леди Мерьем устроились в креслах напротив.
- Как ты уже поняла, у меня украли кольцо, - начал свой рассказ посол Лар-Ние. – Но это не обычное кольцо. Существует легенда, что сам бог солнца выковал его и подарил моему далекому предку Али Иль-Фазу для защиты Лар-Ние. Кольцо дарует хозяину способность читать в сердцах детей песков. Пока кольцо на пальце потомка Иль-Фазу, нашему государству нечего бояться. Но если оно исчезнет – беды и горести падут на головы иробийцев. Потеря кольца – позор для меня и моего рода.
- Что значит «читать в сердцах»? – спросила я.
- Видеть дар человека и его способности. Наши маги намного могущественнее всех остальных, но, к сожалению, их очень мало. Найти росток магии в бескрайней пустыне – счастье, а потерять этот цветок, после того как взрастил и увидел, как он зацвел – горе, - произнося эти слова, Марван смотрел только на Мерьем, ей же они и были предназначены. Но та осталась холодна, предпочтя не заметить их.
- Твой дар сияет ярче сапфира, - так и не дождавшись ответа, Марван снова повернулся ко мне.
- Вы ошибаетесь, в моём роду не было иробийцев, - с уверенностью заявила я.
- Или недоверие застилает тебе глаза, не давая увидеть очевидного. Но я не буду спорить. Мне нужна твоя помощь.
- Какая?
- Через три дня будет подписан договор между Антеоном и Лар-Ние. Но этого не произойдет, если к тому моменту кольцо не найдут. Покрыв свое имя позором, я вынужден вернуться на родину и, рассказав о случившемся моему повелителю, понести заслуженное наказание. Возможно, если повелитель не сочтет себя оскорбленным, что в доме его представителя было совершено преступление, в Антеон направят другого посла, и договор всё таки будет заключен.
Для Антеона договор очень важен, и я опасаюсь, что ваши служащие пойдут на всякого рода ухищрения, чтобы обманом вынудить меня его подписать. Чтобы этого не случилось, мне нужна ты. Когда это необходимо, я буду спрашивать у тебя, правду ли говорит человек, а ты отвечать «да» или «нет». Вот и всё.
Сказать, что я была поражена, значит ничего не сказать. Наплевав на мои чувства и интересы, меня хотели использовать как прибор по выявлению лжи. При этом послу было совершенно всё равно, что мне придётся раскрыть тайну не только своего дара, но и происхождения. Надо знать Стоуна и Шарпа, чтобы с уверенностью сказать, что эти двое ни перед чем не остановятся, пока не разгадают загадку Розмарин Рок. А этого мне совсем не хотелось. Во первых, мне начинало нравиться быть Розмарин Рок. А во вторых, возможно, отец не так уж не прав, скрывая мой дар. Быть определителем лжи на службе у пятого отделения – так себе перспектива, да и смерть леди Сирин сильно поубавила моё рвение к титулу леди Роквульд.
Но если я откажусь, подписание договора растянется на долгие месяцы, а то и годы, в то время как люди продолжат гибнуть на войне. Что значит жизнь одного человека в сравнение с благополучием целой страны?
- Я согласна.
- Вот и хорошо, - улыбка посла походила на улыбку учителя, которому нерадивый ученик наконец-то правильно ответил урок.
- Но у меня будет одно условие, - тут же огорчила его я. – У меня есть причины скрывать дар. Поэтому, я не могу открыто отвечать на ваши вопросы. Если услышу ложь, подам вам знак – дотронусь до мочки уха или почешу нос.
О том, что я «не слышу» Стоуна, уточнят не стала, путь это будет наше маленькое преимущество.
- Да, но словами намного лучше, - с нажимом произнес Марван и взглянул на леди Мерьем, ища у неё поддержки. Но та снова промолчала, всем своим видом показывая, что не одобряет всё происходящее здесь.
- Я клянусь, что помогу вам и подам знак, как только услышу ложь, - произнесла я, подняв правую руку. – Принимать мою клятву или нет – решайте сами. Но нельзя требовать доверия от другого, если сам никому не доверяешь.
- Девчонка, - усмехнулся посол. – Я принимаю твою клятву, дитя песков.
Он не прикоснулся ко мне, так и оставшись сидеть в кресле, но я почувствовала, как магия покалывает кончики пальцев, скрепляя наш договор. Как такое возможно?
- В тебе течет кровь пустынного народа, прими это, - пояснил посол, видя мое замешательство. – Если мы всё решили – вернёмся к остальным.
- И так, на чём мы остановились? – произнес Марван устраиваясь в центральном кресле, стоявшем между двух диванчиков, на одном из которых сидели Стоун и Шарп, а на другом – лорд Стаффорд, леди Мерьем и я.
- Мне бы хотелось знать, что именно у вас пропало и как это произошло, - взял на себя ведение разговора Стоун.
- Не пропало, а украли. Кольцо – печать повелителя, без которого я не смогу подписать договор.
Я тут же коснулась кончика носа – обещала рассказывать о любой услышанной лжи, значит, надо выполнять.
