– Ты чего застыла? Стреляй! – потребовал от меня Непоседов.
– Не могу, они слишком быстрые, – огрызнулась я. Хотя на самом деле, это я была слишком меленной для вампиров.
– Дай мне, – Непоседов попытался выхватить у меня пистолет.
– Ещё чего! – кому-кому, а ему я точно не собиралась доверять оружие. Однако Непоседов не собирался сдаваться. И вдруг краем глаза я заметила, как Зайка прыгнула в мою сторону, сбивая меня с ног. Раздался выстрел. Я упала на землю за пределами круга, а ноги мне придавило чем-то тяжёлым. И тут всё замерло. Я лежала на спине и слушала тишину. После звуков драки, она казалось оглушительной. Я спихнула с себя Зайку и приподнялась. У меня на ногах лежал Непоседов с пулей в голове, и был он совершенно, абсолютно и бесповоротно мёртв. Ко мне подошёл Граф. Взглянув на по-прежнему сжимавшую в руке пистолет меня, он усмехнулся:
– Не знал, что ты начал играть не по правилам.
– Это не я, я не хотела, – начала было протестовать я.
– А что не так? – удивился Роман Аркадьевич, которому реплика Графа и предназначалась, – человек убил человека. К Договору это никакого отношения не имеет. Будем действовать по закону.
– Вот и я о том же, – Граф снова разговаривал с Романом Аркадьевичем в приятельской манере, точно и не собирался всего минуту назад его убить.
– Если хочешь, можешь забрать свою добычу, но только после вскрытия и заключения эксперта, – предложил Роман.
– Да кому нужна эта падаль? – презрительно ответил Граф, развернулся и ушёл. А вместе с ним тенями в ночи растворились остальные вампиры.
Роман посмотрела на меня.
– Я правда не хотела, оно случайно, – начала оправдываться я, вытаскивая ноги из-под тела Непоседова, но тут меня прервал полный отчаяния крик Бану.
– Мастер!
Приняв свой обычный образ, она стояла на коленях, обнимая лежащего на земле волка. Он тяжело дышал, из разорванного бока текла кровь.
– Мастер, Клим… он умрёт? – шмыгнув носом, Бану посмотрела на Романа Аркадьевича, так маленький ребёнок смотрит на взрослого в полной уверенности, что тот может всё и потому всё исправит. Глаза Бану покраснели, и с них вот-вот сорвутся набежавшие слёзы. Сняв пальто и укрыв им волка, Роман Аркадьевич поднял зверя на руки.
– Где машина?
– Там! – вскочив на ноги, Бану бросилась указывать дорогу. Она первая забралась на заднее сиденье машины и приняла у Романа Аркадьевича Клима, осторожно устраивая волчью морду у себя на коленях.
– Всё будет хорошо, потерпи, – приговаривала она и ласково гладила по шерсти. Я хотела сесть на сиденье рядом с водителем, но Бану резко остановила меня, – ты не едешь!
– Но, почему? – я посмотрела на успевшего сесть за руль Романа.
– Мы пойдём через Навь. Так быстрее. Присмотри за убитым, я кого-нибудь пришлю, – и перед моим носом захлопнули дверцу. Машина на скорости тронулась с места и, не сворачивая, влетела в стену дома, проваливаясь в Навь. Ни дом, ни его жители при этом ничего не почувствовали и продолжали жить своей привычной жизнью. Я вернулась к месту побоища, где на земле лежал убитый мною Непоседов. Я почувствовала, как Зайка обняла меня за ноги, подняла ко мне лицо и улыбнулась.
– Хоть ты меня не бросила, – я погладила её по золотистой макушке.
Спустя какое-то время раздался рёв мотора, и в нескольких метрах от меня остановился мотоцикл.
– Привет, Алекс! – помахал рукой обладатель косухи, перчаток без пальцев и звучного имени Леонид.
– Привет, – махнула я в ответ.
– Это что труп? – указал он на Непоседова.
– Угу.
– Знаешь, в прошлый раз с яйцом как-то поприятнее было.
Я согласно промолчала.
– И что нам с ним делать?
– В Охранное отвезти.
– Да? – Леонид почесал затылок, – ладно, сейчас что-нибудь придумаем.
– Будет щипать, – предупредил Влад и принялся втирать мне в спину жутко вонючую мазь. Стиснув зубы, я со свистом втянула воздух.
– Что такое?
– Больно, – пожаловалась я.
– Конечно, больно, я же предупреждал. Повезло ещё, что все рёбра целы, хотя…- он пробежался пальцами по спине, – угу, вот тут может быть трещина. И как вас угораздило? Одного штопаешь как лоскутное одеяло, другая вся синяя.
– Как он? – резко обернулась я и тут же схватилась за бок из-за пронзившей его боли.
– А вот от резких движений тебе лучше воздержаться. Жить будет, – Влад подошёл к раковине и начал мыть руки, – правда придётся полежать недельке две на больничной койке, да ещё и волком. Думаю, это Клима больше всего расстраивает.
– Вот как? Не думала, что он оборотень.
– Нет, конечно, – Влад отключил воду и насухо вытер руки полотенцем, – это всё Роман Аркадьевич. Только он у нас людей в волков и обратно обращает. Как только у Клима всё заживёт, он его обратно и перекинет.
– А почему не сейчас? – удивилась я.
– Потому что в лучшем случае раны придётся перешивать.
– А в худшем?
– А в худшем, они могут оказаться несовместимыми с жизнью. Всё-таки организм волка отличается от человечьего. Держи, – мне протянули белый тюбик, – обрабатывать синяки два раза в день. Если сама не дотянешься, приходи – помажу.
– Спасибо, – поблагодарила я, – До свидания.
– Типун тебе на язык. Всё, иди с глаз моих.
Стоило только выйти из кабинета Влада, как меня едва не сбили с ног.
– Простите. Ой, здравствуйте! – обрадовался налетевший на меня мужчина.
– А? – я не сразу узнала мужа Чары, наверное, потому что не ожидала его здесь увидеть, – здравствуйте. Что вы тут делаете?
– Идёмте, – поманил меня Вячеслав с таинственным и немного торжественным видом. И вот мы уже стоим перед большим аквариумом, на дне которого лежит золотое яйцо. К аквариуму тянутся провода и трубки, рядом стрекочет какой-то приборчик. С противоположной стороны на яйцо направлена лампа, так что становятся видны очертания находящегося в нём ребёнка.
– Потрясающе, правда? – с восторгом произнёс Вячеслав, наблюдая за тем, как ребёнок шевелит ручками и ножками. – Интересно, кто это мальчик или девочка?
– Девочка. Разве вам не сказали, что у райских птиц рождаются только девочки?
– Нет. Девочка, – с нежностью повторил Григорьев и дотронулся до аквариума. – Знаете, это хорошо, что я вас сегодня встретил. Я хотел вас кое о чём попросить.
– О чём?
– Мне сказали, что я с ребёнком один не справлюсь. Нам, ну мне и дочке, нужен наставник, чтобы за нами присматривал. Вот я и хотел спросить, может, возьмёте нас на поруки? – он с надеждой посмотрел на меня.
– Уверенны? У меня же совсем нет опыта.
– Уверен. Конечно уверен.
Я посмотрела на силуэт ребёнка в золотистом ареоле. Неужели Чара и об этом знала, когда просила передать мне письмо? Хотела, чтобы я не только спасла её дочку от Белякова, но и присматривала за ней в будущем?
– Хорошо, я постараюсь, – согласилась я, мысленно давая обещание Чаре.
– Спасибо! – обрадовался Григорьев, – и за сейчас, и вообще за всё. Я же так и не успел вас поблагодарить за то, что спасли… Если бы не вы, даже думать боюсь, чтобы с дочкой сейчас было… что с нами бы было. Потому что, а как я без неё? Спасибо! Вы хороший человек.
– Я не человек. И ваша дочь тоже, – напомнила я ему.
– А разве это имеет значение? – искренне удивился Григорьев.
Я промолчала, потому что уже и сама не знала ответ.
Я сидела на лавочке возле дома и смотрела на беззвёздное небо Города. От бессмысленного созерцания меня отвлёк рыжий шпиц. Он внимательно обнюхал подошвы ботинок, презрительно чихнул и недовольно уставился на меня.
– Как будто я заставляла их нюхать, – буркнула я, но ноги подобрала. Шпиц пискляво гавкнул.
– Добрый вечер, – поздоровался со мной уже знакомый мне дед, – или лучше сказать ночь.
– Здравствуйте. Он вас выгнал на прогулку? – указала я на шпица.
– Бессонница, – мой полуночный собеседник сел на лавочку, – со стариками такое случается. Говорят, надо заняться чем-то. Полезнее, чем лежать в кровати и крутиться с боку на бок. Вот я и решил прогуляться. А он мне компанию составляет.
– Понятно.
– Ну а ты чего тут сидишь? Это из-за неправильного решения?
– Какого решения?
– О котором ты мне рассказывала.
– А, вот вы о чём, – вспомнила я наш прошлый разговор. – Наверное, отчасти и из-за него.
– Жалеешь?
– Не знаю. Скорее нет, чем да. Просто сегодня день такой, много всего случилось, и домой идти совсем не хочется. Тошно, понимаете?
Мне и правда было тошно, точнее и не опишешь. Но ещё больше я боялась ложиться спать. Боялась, что все переживания и ужасы дня обрушаться на меня. Боялась ночных кошмаров.
– Понимаю. Эх, жалко я сегодня фляжку с моей настойкой не взял. Хотя, – он порылся по карманам, – на вот, держи.
– Да что, вы не надо, – постаралась отказаться я. Но дед был настойчивее.
– Бери-бери, – и положил мне на ладонь ещё парочку шоколадных медалей. – Тебе бы сейчас компанию, для повадности. Что, дома совсем никого нет?
Я покачала головой. Конечно, дома были Зайка и Парамон, но это не то.
– И податься некуда?
– Нет.
Разумеется, можно поехать к родителям, занять знакомый с детства диван, ещё и игрушку обнять для защиты от кошмаров, а потом слушать, как за стенкой мать с отцом тихо перешёптываются, обсуждая, с чего вдруг их такая взрослая и самостоятельная дочь посреди ночи нагрянула, уж не случилось ли с ней что? Будут переживать, волноваться. По этой же причине отклоняется поездка к Ба. Да и электрички к ней уже не ходят.
– Вот ни за что не поверю, чтоб молодой и красивой совсем податься было некуда, чтоб ни друзей, ни приятелей, ни ухажёры какого завалящего. Тогда и правда грустно. Вот, возьми ещё медальку.
– Спасибо.
– Ладно, пойдём мы. И ты не рассиживайся. Холодно. Не месяц май.
И дедушка со шпицем ушли, а я достала из кармана телефон и набрала номер. Интересно, возьмёт ли Пашков трубку? Может уже спит давно. Но он вдруг ответил.
Уже в лифте, поднимаясь на этаж Пашкова, мне захотелось сбежать. С чего я вообще решила, что позвонить ему на ночь глядя и напроситься в гости – хорошая идея? И я бы сбежала, если бы уже не позвонила Димке в домофон. Сбежать сейчас, значило бы выставить себя перед ним последней дурой, ведь он уже ждёт.
А Пашков и правда ждал, прислонившись плечом к косяку у настежь распахнутой двери. Я молча подошла к нему, и он так же молча посторонился, пропуская меня в квартиру, а после наблюдал, как я снимаю куртку и развязываю шнурки на ботинках.
– Что? – не выдержав игры в молчанку, спросила я. Прозвучало грубо, и я понадеялась, что Димка сейчас ответит что-нибудь колкое в своей привычной манере и даст мне повод обидеться и уйти. Обидеться и уйти… Я усмехнулась про себя. Как это привычно для наших с ним отношений. Но он не оправдал моих ожиданий.
– Ничего. Что будешь пить?
– Водку.
– Лихо. Сейчас принесу. Проходи в комнату.
Сколько же лет прошло с тех пор, как я была здесь в последний раз? Шесть или уже семь? Ощущения были странные: мебель стояла на прежних местах, только была новой и совсем другой. Всё было другим. На открытых полках шкафа книги и фотографии в рамках. Димка в мантии и шапочке рядом с родителями на выпускном из универа.
– Нашла что-то интересное? – Пашков поставил на невысокий столик около дивана поднос и повернулся ко мне.
– Не слишком ли мило, товарищ майор? – я показала ему фото.
– Ааа. Это не я, это мама.
– И это тоже мама?
Хэллоуин. Я в костюме ведьмы с приклеенной на нос огромной бородавкой строю зверскую рожу фотографу. Слева в кадр влез Димка, точнее его ухо, чёлка и закрытый повязкой, как у настоящего пирата, глаз.
– Нет, это уже я.
– Не мог найти снимка получше?
– А мне нравится. Садись.
С подноса на столик перекочевали коробка конфет, тарелка с нарезанными сыром, колбасой и хлебом.
– Закуска, – пояснил Димка и ушёл.
Я подошла к дивану и села на край, как в тот раз. Димка тогда сидел рядом, потом Вовка Иванов. Василиса и Костян устроились с другой стороны столика, кинув на пол подушки. Васька раскрутила бутылку и, когда та остановилась, зелёное горлышко указывало на меня.
– Правда или действие? – спросила Васька.
– Правда, – без сомнения выпалила я.
– Ты спала с Димкой? – в голосе Васьки послышался вызов.
– Ты чего? – толкнул её в бок Костян.
– А того – в голосе Васьки послышался вызов. – Димка молчит как партизан. А я хочу знать, выиграл он пари или проиграл. Так что пусть ответит, спала или нет?
Я понимала чувства Василисы. Димка ей нравился, а вот то, что он общался со мной – нет. Я перевела взгляд с Васи на Димку.
– Это правда? Про пари?
Димка смотрел на меня и молчал.
– А ты думала он с тобой из-за твоей неземной красоты? – ответила вместо него Вася.
– Да заткнись ты, – цыкнул на неё Костян.
– Я, пожалуй, пойду, – я направилась в прихожую.
– Саш! – Пашков, наконец, пришёл в себя и последовал за мной. Он не пытался меня удержать, просто смотрел как я обуваюсь. – Саш, это шутка. Дурацкая шутка, понимаешь?
– Понимаю, – я вышла из квартиры и нажала на кнопку вызова лифта. Тот медленно потащился вверх. Быстрее, мысленно подгоняла я, потому что Димка выскочил из квартиры и продолжил оправдываться.
– Саш. Я на тебя специально поспорил. Ты мне и до этого нравилась. Очень. Я даже подойти боялся. А тут вроде как причина появилась. Я и не собирался выигрывать. – и он снова добавил, – понимаешь?
И тут подъехал лифт. Я с облегчением выдохнула:
– Дим, мне надо подумать, – я зашла в лифт и нажала кнопку первого этажа. – Я тебе позвоню, – пообещала я, хотя прекрасно знала, что не стану звонить. Потому что уже был наш с Пра поход в кино и Пра попала в больницу, а я поняла, насколько мой мир отличается от мира Димки. Я не хотела тащить его в этот кошмар за собой, поэтому искала предлог, чтобы расстаться. А тут Василиса со спором, и я ухватилась за эту возможность. Ведь так удобно сделать вид, что обиделась, и уйти. Так естественно. Так по-человечески.
– О чём задумалась? – Димка поставил на стол виски и два пузатых стакана.
– А где водка? – ответила я вопросом на вопрос.
– Пить водку на ночь неаристократично, – он плеснул виски в стакан и протянул мне. Я залпом выпила его содержимое и зашлась кашлем – горло точно огнём обожгло. На глазах навернулись слёзы. Димка участливо погладил меня по спине:
– Что, тяжёлый день выдался?
– Ещё, – потребовала я, утирая слёзы. Димка с сомнением посмотрел на меня, но просьбу выполнил. Мы молчали. Я крутила стакан в руках, чтобы хоть как-то заполнить затянувшуюся паузу в разговоре.
– Знаешь, а я ведь навёл справки про твоё Охранное. «Разгон собрания сатанистов на кладбище», «Арест подпольных магов, выманивающих деньги у людей, продавая им «живую воду»», «Патрулирование во время реконструкции сражения эльфов против гоблинов», теперь вот за собаками бегаете. Такое чувство, что ваш отдел основной поставщик клиентуры для психбольниц.
– И правда, – усмехнулась я и сделала небольшой глоток. Я чувствовала, что Дмитрий внимательно наблюдает за мной. Он знал, что я не пью, что мне не нравится терять контроль над собой. А тут вдруг виски.
– Так и не расскажешь, что у тебя случилось?
– Рассказать? – принялась я рассуждать вслух. – Ладно, кажется, во мне уже достаточно алкоголя. Спишешь всё на бред пьяной женщины. Твоё здоровье, – я чокнулась стаканом о стакан Димки и выпила. – С чего бы мне начать? Сейчас в моём отделе три человека, плюс я. Мой начальник, вот уж кто точно не от мира сего, ведёт себя так, точно только что из девятнадцатого века вывалился. Он специалист по оборотням. Вроде Белякова, ты же знаешь?
– Не могу, они слишком быстрые, – огрызнулась я. Хотя на самом деле, это я была слишком меленной для вампиров.
– Дай мне, – Непоседов попытался выхватить у меня пистолет.
– Ещё чего! – кому-кому, а ему я точно не собиралась доверять оружие. Однако Непоседов не собирался сдаваться. И вдруг краем глаза я заметила, как Зайка прыгнула в мою сторону, сбивая меня с ног. Раздался выстрел. Я упала на землю за пределами круга, а ноги мне придавило чем-то тяжёлым. И тут всё замерло. Я лежала на спине и слушала тишину. После звуков драки, она казалось оглушительной. Я спихнула с себя Зайку и приподнялась. У меня на ногах лежал Непоседов с пулей в голове, и был он совершенно, абсолютно и бесповоротно мёртв. Ко мне подошёл Граф. Взглянув на по-прежнему сжимавшую в руке пистолет меня, он усмехнулся:
– Не знал, что ты начал играть не по правилам.
– Это не я, я не хотела, – начала было протестовать я.
– А что не так? – удивился Роман Аркадьевич, которому реплика Графа и предназначалась, – человек убил человека. К Договору это никакого отношения не имеет. Будем действовать по закону.
– Вот и я о том же, – Граф снова разговаривал с Романом Аркадьевичем в приятельской манере, точно и не собирался всего минуту назад его убить.
– Если хочешь, можешь забрать свою добычу, но только после вскрытия и заключения эксперта, – предложил Роман.
– Да кому нужна эта падаль? – презрительно ответил Граф, развернулся и ушёл. А вместе с ним тенями в ночи растворились остальные вампиры.
Роман посмотрела на меня.
– Я правда не хотела, оно случайно, – начала оправдываться я, вытаскивая ноги из-под тела Непоседова, но тут меня прервал полный отчаяния крик Бану.
– Мастер!
Приняв свой обычный образ, она стояла на коленях, обнимая лежащего на земле волка. Он тяжело дышал, из разорванного бока текла кровь.
– Мастер, Клим… он умрёт? – шмыгнув носом, Бану посмотрела на Романа Аркадьевича, так маленький ребёнок смотрит на взрослого в полной уверенности, что тот может всё и потому всё исправит. Глаза Бану покраснели, и с них вот-вот сорвутся набежавшие слёзы. Сняв пальто и укрыв им волка, Роман Аркадьевич поднял зверя на руки.
– Где машина?
– Там! – вскочив на ноги, Бану бросилась указывать дорогу. Она первая забралась на заднее сиденье машины и приняла у Романа Аркадьевича Клима, осторожно устраивая волчью морду у себя на коленях.
– Всё будет хорошо, потерпи, – приговаривала она и ласково гладила по шерсти. Я хотела сесть на сиденье рядом с водителем, но Бану резко остановила меня, – ты не едешь!
– Но, почему? – я посмотрела на успевшего сесть за руль Романа.
– Мы пойдём через Навь. Так быстрее. Присмотри за убитым, я кого-нибудь пришлю, – и перед моим носом захлопнули дверцу. Машина на скорости тронулась с места и, не сворачивая, влетела в стену дома, проваливаясь в Навь. Ни дом, ни его жители при этом ничего не почувствовали и продолжали жить своей привычной жизнью. Я вернулась к месту побоища, где на земле лежал убитый мною Непоседов. Я почувствовала, как Зайка обняла меня за ноги, подняла ко мне лицо и улыбнулась.
– Хоть ты меня не бросила, – я погладила её по золотистой макушке.
Спустя какое-то время раздался рёв мотора, и в нескольких метрах от меня остановился мотоцикл.
– Привет, Алекс! – помахал рукой обладатель косухи, перчаток без пальцев и звучного имени Леонид.
– Привет, – махнула я в ответ.
– Это что труп? – указал он на Непоседова.
– Угу.
– Знаешь, в прошлый раз с яйцом как-то поприятнее было.
Я согласно промолчала.
– И что нам с ним делать?
– В Охранное отвезти.
– Да? – Леонид почесал затылок, – ладно, сейчас что-нибудь придумаем.
***
– Будет щипать, – предупредил Влад и принялся втирать мне в спину жутко вонючую мазь. Стиснув зубы, я со свистом втянула воздух.
– Что такое?
– Больно, – пожаловалась я.
– Конечно, больно, я же предупреждал. Повезло ещё, что все рёбра целы, хотя…- он пробежался пальцами по спине, – угу, вот тут может быть трещина. И как вас угораздило? Одного штопаешь как лоскутное одеяло, другая вся синяя.
– Как он? – резко обернулась я и тут же схватилась за бок из-за пронзившей его боли.
– А вот от резких движений тебе лучше воздержаться. Жить будет, – Влад подошёл к раковине и начал мыть руки, – правда придётся полежать недельке две на больничной койке, да ещё и волком. Думаю, это Клима больше всего расстраивает.
– Вот как? Не думала, что он оборотень.
– Нет, конечно, – Влад отключил воду и насухо вытер руки полотенцем, – это всё Роман Аркадьевич. Только он у нас людей в волков и обратно обращает. Как только у Клима всё заживёт, он его обратно и перекинет.
– А почему не сейчас? – удивилась я.
– Потому что в лучшем случае раны придётся перешивать.
– А в худшем?
– А в худшем, они могут оказаться несовместимыми с жизнью. Всё-таки организм волка отличается от человечьего. Держи, – мне протянули белый тюбик, – обрабатывать синяки два раза в день. Если сама не дотянешься, приходи – помажу.
– Спасибо, – поблагодарила я, – До свидания.
– Типун тебе на язык. Всё, иди с глаз моих.
Стоило только выйти из кабинета Влада, как меня едва не сбили с ног.
– Простите. Ой, здравствуйте! – обрадовался налетевший на меня мужчина.
– А? – я не сразу узнала мужа Чары, наверное, потому что не ожидала его здесь увидеть, – здравствуйте. Что вы тут делаете?
– Идёмте, – поманил меня Вячеслав с таинственным и немного торжественным видом. И вот мы уже стоим перед большим аквариумом, на дне которого лежит золотое яйцо. К аквариуму тянутся провода и трубки, рядом стрекочет какой-то приборчик. С противоположной стороны на яйцо направлена лампа, так что становятся видны очертания находящегося в нём ребёнка.
– Потрясающе, правда? – с восторгом произнёс Вячеслав, наблюдая за тем, как ребёнок шевелит ручками и ножками. – Интересно, кто это мальчик или девочка?
– Девочка. Разве вам не сказали, что у райских птиц рождаются только девочки?
– Нет. Девочка, – с нежностью повторил Григорьев и дотронулся до аквариума. – Знаете, это хорошо, что я вас сегодня встретил. Я хотел вас кое о чём попросить.
– О чём?
– Мне сказали, что я с ребёнком один не справлюсь. Нам, ну мне и дочке, нужен наставник, чтобы за нами присматривал. Вот я и хотел спросить, может, возьмёте нас на поруки? – он с надеждой посмотрел на меня.
– Уверенны? У меня же совсем нет опыта.
– Уверен. Конечно уверен.
Я посмотрела на силуэт ребёнка в золотистом ареоле. Неужели Чара и об этом знала, когда просила передать мне письмо? Хотела, чтобы я не только спасла её дочку от Белякова, но и присматривала за ней в будущем?
– Хорошо, я постараюсь, – согласилась я, мысленно давая обещание Чаре.
– Спасибо! – обрадовался Григорьев, – и за сейчас, и вообще за всё. Я же так и не успел вас поблагодарить за то, что спасли… Если бы не вы, даже думать боюсь, чтобы с дочкой сейчас было… что с нами бы было. Потому что, а как я без неё? Спасибо! Вы хороший человек.
– Я не человек. И ваша дочь тоже, – напомнила я ему.
– А разве это имеет значение? – искренне удивился Григорьев.
Я промолчала, потому что уже и сама не знала ответ.
***
Я сидела на лавочке возле дома и смотрела на беззвёздное небо Города. От бессмысленного созерцания меня отвлёк рыжий шпиц. Он внимательно обнюхал подошвы ботинок, презрительно чихнул и недовольно уставился на меня.
– Как будто я заставляла их нюхать, – буркнула я, но ноги подобрала. Шпиц пискляво гавкнул.
– Добрый вечер, – поздоровался со мной уже знакомый мне дед, – или лучше сказать ночь.
– Здравствуйте. Он вас выгнал на прогулку? – указала я на шпица.
– Бессонница, – мой полуночный собеседник сел на лавочку, – со стариками такое случается. Говорят, надо заняться чем-то. Полезнее, чем лежать в кровати и крутиться с боку на бок. Вот я и решил прогуляться. А он мне компанию составляет.
– Понятно.
– Ну а ты чего тут сидишь? Это из-за неправильного решения?
– Какого решения?
– О котором ты мне рассказывала.
– А, вот вы о чём, – вспомнила я наш прошлый разговор. – Наверное, отчасти и из-за него.
– Жалеешь?
– Не знаю. Скорее нет, чем да. Просто сегодня день такой, много всего случилось, и домой идти совсем не хочется. Тошно, понимаете?
Мне и правда было тошно, точнее и не опишешь. Но ещё больше я боялась ложиться спать. Боялась, что все переживания и ужасы дня обрушаться на меня. Боялась ночных кошмаров.
– Понимаю. Эх, жалко я сегодня фляжку с моей настойкой не взял. Хотя, – он порылся по карманам, – на вот, держи.
– Да что, вы не надо, – постаралась отказаться я. Но дед был настойчивее.
– Бери-бери, – и положил мне на ладонь ещё парочку шоколадных медалей. – Тебе бы сейчас компанию, для повадности. Что, дома совсем никого нет?
Я покачала головой. Конечно, дома были Зайка и Парамон, но это не то.
– И податься некуда?
– Нет.
Разумеется, можно поехать к родителям, занять знакомый с детства диван, ещё и игрушку обнять для защиты от кошмаров, а потом слушать, как за стенкой мать с отцом тихо перешёптываются, обсуждая, с чего вдруг их такая взрослая и самостоятельная дочь посреди ночи нагрянула, уж не случилось ли с ней что? Будут переживать, волноваться. По этой же причине отклоняется поездка к Ба. Да и электрички к ней уже не ходят.
– Вот ни за что не поверю, чтоб молодой и красивой совсем податься было некуда, чтоб ни друзей, ни приятелей, ни ухажёры какого завалящего. Тогда и правда грустно. Вот, возьми ещё медальку.
– Спасибо.
– Ладно, пойдём мы. И ты не рассиживайся. Холодно. Не месяц май.
И дедушка со шпицем ушли, а я достала из кармана телефон и набрала номер. Интересно, возьмёт ли Пашков трубку? Может уже спит давно. Но он вдруг ответил.
Уже в лифте, поднимаясь на этаж Пашкова, мне захотелось сбежать. С чего я вообще решила, что позвонить ему на ночь глядя и напроситься в гости – хорошая идея? И я бы сбежала, если бы уже не позвонила Димке в домофон. Сбежать сейчас, значило бы выставить себя перед ним последней дурой, ведь он уже ждёт.
А Пашков и правда ждал, прислонившись плечом к косяку у настежь распахнутой двери. Я молча подошла к нему, и он так же молча посторонился, пропуская меня в квартиру, а после наблюдал, как я снимаю куртку и развязываю шнурки на ботинках.
– Что? – не выдержав игры в молчанку, спросила я. Прозвучало грубо, и я понадеялась, что Димка сейчас ответит что-нибудь колкое в своей привычной манере и даст мне повод обидеться и уйти. Обидеться и уйти… Я усмехнулась про себя. Как это привычно для наших с ним отношений. Но он не оправдал моих ожиданий.
– Ничего. Что будешь пить?
– Водку.
– Лихо. Сейчас принесу. Проходи в комнату.
Сколько же лет прошло с тех пор, как я была здесь в последний раз? Шесть или уже семь? Ощущения были странные: мебель стояла на прежних местах, только была новой и совсем другой. Всё было другим. На открытых полках шкафа книги и фотографии в рамках. Димка в мантии и шапочке рядом с родителями на выпускном из универа.
– Нашла что-то интересное? – Пашков поставил на невысокий столик около дивана поднос и повернулся ко мне.
– Не слишком ли мило, товарищ майор? – я показала ему фото.
– Ааа. Это не я, это мама.
– И это тоже мама?
Хэллоуин. Я в костюме ведьмы с приклеенной на нос огромной бородавкой строю зверскую рожу фотографу. Слева в кадр влез Димка, точнее его ухо, чёлка и закрытый повязкой, как у настоящего пирата, глаз.
– Нет, это уже я.
– Не мог найти снимка получше?
– А мне нравится. Садись.
С подноса на столик перекочевали коробка конфет, тарелка с нарезанными сыром, колбасой и хлебом.
– Закуска, – пояснил Димка и ушёл.
Я подошла к дивану и села на край, как в тот раз. Димка тогда сидел рядом, потом Вовка Иванов. Василиса и Костян устроились с другой стороны столика, кинув на пол подушки. Васька раскрутила бутылку и, когда та остановилась, зелёное горлышко указывало на меня.
– Правда или действие? – спросила Васька.
– Правда, – без сомнения выпалила я.
– Ты спала с Димкой? – в голосе Васьки послышался вызов.
– Ты чего? – толкнул её в бок Костян.
– А того – в голосе Васьки послышался вызов. – Димка молчит как партизан. А я хочу знать, выиграл он пари или проиграл. Так что пусть ответит, спала или нет?
Я понимала чувства Василисы. Димка ей нравился, а вот то, что он общался со мной – нет. Я перевела взгляд с Васи на Димку.
– Это правда? Про пари?
Димка смотрел на меня и молчал.
– А ты думала он с тобой из-за твоей неземной красоты? – ответила вместо него Вася.
– Да заткнись ты, – цыкнул на неё Костян.
– Я, пожалуй, пойду, – я направилась в прихожую.
– Саш! – Пашков, наконец, пришёл в себя и последовал за мной. Он не пытался меня удержать, просто смотрел как я обуваюсь. – Саш, это шутка. Дурацкая шутка, понимаешь?
– Понимаю, – я вышла из квартиры и нажала на кнопку вызова лифта. Тот медленно потащился вверх. Быстрее, мысленно подгоняла я, потому что Димка выскочил из квартиры и продолжил оправдываться.
– Саш. Я на тебя специально поспорил. Ты мне и до этого нравилась. Очень. Я даже подойти боялся. А тут вроде как причина появилась. Я и не собирался выигрывать. – и он снова добавил, – понимаешь?
И тут подъехал лифт. Я с облегчением выдохнула:
– Дим, мне надо подумать, – я зашла в лифт и нажала кнопку первого этажа. – Я тебе позвоню, – пообещала я, хотя прекрасно знала, что не стану звонить. Потому что уже был наш с Пра поход в кино и Пра попала в больницу, а я поняла, насколько мой мир отличается от мира Димки. Я не хотела тащить его в этот кошмар за собой, поэтому искала предлог, чтобы расстаться. А тут Василиса со спором, и я ухватилась за эту возможность. Ведь так удобно сделать вид, что обиделась, и уйти. Так естественно. Так по-человечески.
– О чём задумалась? – Димка поставил на стол виски и два пузатых стакана.
– А где водка? – ответила я вопросом на вопрос.
– Пить водку на ночь неаристократично, – он плеснул виски в стакан и протянул мне. Я залпом выпила его содержимое и зашлась кашлем – горло точно огнём обожгло. На глазах навернулись слёзы. Димка участливо погладил меня по спине:
– Что, тяжёлый день выдался?
– Ещё, – потребовала я, утирая слёзы. Димка с сомнением посмотрел на меня, но просьбу выполнил. Мы молчали. Я крутила стакан в руках, чтобы хоть как-то заполнить затянувшуюся паузу в разговоре.
– Знаешь, а я ведь навёл справки про твоё Охранное. «Разгон собрания сатанистов на кладбище», «Арест подпольных магов, выманивающих деньги у людей, продавая им «живую воду»», «Патрулирование во время реконструкции сражения эльфов против гоблинов», теперь вот за собаками бегаете. Такое чувство, что ваш отдел основной поставщик клиентуры для психбольниц.
– И правда, – усмехнулась я и сделала небольшой глоток. Я чувствовала, что Дмитрий внимательно наблюдает за мной. Он знал, что я не пью, что мне не нравится терять контроль над собой. А тут вдруг виски.
– Так и не расскажешь, что у тебя случилось?
– Рассказать? – принялась я рассуждать вслух. – Ладно, кажется, во мне уже достаточно алкоголя. Спишешь всё на бред пьяной женщины. Твоё здоровье, – я чокнулась стаканом о стакан Димки и выпила. – С чего бы мне начать? Сейчас в моём отделе три человека, плюс я. Мой начальник, вот уж кто точно не от мира сего, ведёт себя так, точно только что из девятнадцатого века вывалился. Он специалист по оборотням. Вроде Белякова, ты же знаешь?
