В дверном проёме стояли Клим в полосатой больничной пижаме, Роман Аркадьевич в брюках, рубашке и почему-то в тапочках и Бану в розовой плюшевой пижаме с заячьими ушками на капюшоне и белым хвостиком сзади. Я снова посмотрела на Влада, под халатом так же обнаружилась пижама.
– А вы чего?.. – промямлила я, на более длинную фразу меня пока не хватало.
– Так не отвлекаемся и следим за пальцем. Сюда, теперь сюда, угу хорошо. Тошнит?
– Нет.
– Это я тебя нашёл, – гордо сообщил Клим, – меня твоя кикимора разбудила. Я как тебя на полу увидел, сразу позвонил остальным.
– Мы через Навь нырнули, – пояснил Влад. Я уже поняла, что в Нави можно сокращать расстояние, но как именно не знала.
– Аааа, – протянула я и попыталась сесть, но в затылок и виски тут же будто молотком ударило. – ОЙ! – поморщилась, хватаясь за голову.
– Так, тихо-тихо, не торопимся, – Влад помог мне сесть более–менее вертикально и тут же принялся ощупывать мою голову, – Мда, шишка будет знатная.
– Он меня чем-то тяжёлым, – пожаловалась я.
– Медицинским справочником, – пояснил Влад, – я его на столе забыл. Но шишка скорее всего не от него, а от удара об пол.
– Но зачем он?.. Яйцо! – резкий поворот головы снова отозвался болью, но я не обратила на неё внимание, потому что аквариум был пуст, – Пропало?!
Я перевела взгляд на Влада, тот виновато отвёл глаза.
– Но кто? Надо посмотреть по камерам, – стало моим первым связным предложением.
– В Охранном нет камер, – огорошил Роман Аркадьевич, – чужие здесь не ходят.
– Но кто-то же его украл?! – возмутилась я, – надо посмотреть камеры на улице: у магазинов или кафе, может на них что попало.
– Бесполезно, – возразил Влад, – не нёс же он его по улице в руках. Да и в Навь мог нырнуть, как только из Охранного вышел.
– Всё равно, – заупрямилась я, – Если вы не хотите, я сама поспрашиваю.
– Ладно-ладно, спросим, – Влад посмотрел на троицу у двери, – ведь спросите?
– Надо больно, – буркнула Бану, но поймав на себе укоризненные взгляды мужчин, скрепя сердце пошла на попятную, – ладно, спрошу. Мне ж больше делать нечего.
– Так тебе и правда нечего делать, – улыбнулся Клим, Змейка закатила глаза и фыркнула.
– Саша, а как вы здесь оказались? – спросил Роман Аркадьевич.
– Я шла к Климу.
– Ко мне?! А зачем?
– Чтобы поделиться, – объяснение вышло странным, потому что мысли в голове были тяжёлыми и неповоротливыми. Теперь понятно, что значит выражение «голова точно камнями набита».
– Чем поделиться? – заинтересовался Клим.
– Открытием. Фирма «Медея» перечисляла деньги врачу на исследования.
Я посмотрела на Романа Аркадьевича, тот молчал, обдумывая услышанное.
– Какие исследования? – Клим посмотрел сначала на Романа Аркадьевича, потом на Бану, а после на меня. – А раз ко мне шла, чего сразу на помощь не позвала? Зачем в одиночку сунулась?
– Так я ж не знала, что тут и правда кто-то был. Переполошила бы всех, а потом выглядела бы как дура.
– Зато теперь, как умная с шишкой, – хмыкнул Богатырь, – в следующий раз сразу ори, не сомневайся. Учишь её, учишь.
Его наставления были прерваны громким тренькающим звуком.
– Телефон, мой телефон.
Тот при падении выпал из рук и улетел под стол с аквариумом.
– Держи, – Влад передал мне мобильный, на экране которого высветилось сообщение.
– Странно, это от Рюрика. Он пишет, что «Медея» сообщает о проведении аукциона. Но они же их не проводят, – я посмотрела на Романа Аркадьевича.
– Спроси время и дату. Думаю, нам стоит посетить это мероприятие.
Я кивнула и хотела уже отправить сообщение, но начальник меня остановил.
– Завтра отправите, а сейчас я отвезу вас домой. Бану, опроси ребят, кто в Ночное дежурил, может они что заметили. А утром обойди кафе и магазины, пусть поделятся видео с камер.
– Я ей помогу, – вызвался Клим, но его порыв был жестоко остановлен.
– У тебя режим, – безапелляционно заявил Влад, помогая мне встать на ноги.
– Аркадьевич, – Клим с надеждой посмотрел на начальника, но и тот не проявил чуткости:
– Режим, значит режим.
– Вот так, медленно не торопись, – Влад поддерживал меня под руку и неспеша вёл по коридору.
– У меня рюкзак и куртка в кабинете остались, – вспомнила я.
– Ничего, пока Роман Аркадьевич быстренько домой за машиной сбегает, мы их как раз забрать успеем, – усмехнулся Влад.
– Влад, а ты Григорьеву про кражу скажешь?
– Он и так узнает, – враз посерьёзнел тот, – каждый день приходит. Утром до работы и вечером после. Даже не представляю, как он себя поведёт.
– А хочешь я с ним поговорю?
– Ещё чего. Тебе отоспаться надо. Часов восемь-десять. И чтоб завтра я тебя здесь не видел. У тебя тоже режим. А если нарушишь, определю к Климу на соседнюю койку. Угу?
– Угу.
Было около девяти вечера, поэтому припарковаться удалось не сразу. Пришлось покрутиться во дворах, несколько раз съезжая на объездную, граничащую с парком дорогу, пока перед нами не выехала синяя иномарка, освобождая – о чудо! – место. Да не простое, а с хорошим обзором на «Объект». Правда расстояние до соседних машин было такое маленькое, что дверь можно было открыть только с водительской стороны, но это уже мелочи.
– Странное место, – заметила я, осматривая двор. Спальный район на окраине города. Панельные дома – наследие восьмидесятых годов прошлого столетия – выстроились буквой П, так что в центре осталось пространство для детских площадок и для походившего на раскинувшуюся жабу одноэтажного блочного строения со множеством окон, на каждом из которых установлены решётки. Когда-то давно здание служило спортивным центром, сейчас же в нём, если верить вывескам, находились зоомагазин, досуговый центр, фитнес и выставочный зал, арендованный «Медеей» для аукциона.
– Не хотят лишний раз светиться, – пожал плечами Леонид, которого Роман Аркадьевич взял в наш отдел на время больничного Клима. – О, первые визитёры.
Из такси вышел старичок самого интеллигентного вида и направился ко входу в зал.
– Фоткай, – Леонид передал мне фотоаппарат, и я сфотографировала старичка. За ним последовали мужчины в костюмах и женщины в платьях и мехах. Кто-то также приезжал на такси, у кого-то была машина с водителем. По одиночке или парами, они, не замечая других визитёров и не здороваясь, даже если вдруг сталкивали у входа, исчезали за выкрашенными в ярко-синюю красу дверьми.
– А вот и наши пожаловали, – прокомментировал Леонид.
– Где?
– Вон, – напарник указал на неспешно идущую, точно прогуливаются, пару. Мужчина лет пятидесяти вёл под руку женщину такой невероятной красоты, что даже я невольно залюбовалась и позабыла сделать фото. Ей было слегка за тридцать, хотя возраст для неё всего лишь условность. Высокая и грациозная, она легко шла на огромных каблуках. Иссиня-чёрные волосы забраны в простой пучок. Причёска служила рамой, которая не должна отвлекать от прекрасного лица женщины. Острый подбородок, высокие скулы, полные губы, маленький чуть вздёрнутый носик и большие раскосые глаза.
– Бану? – выдохнула я, глазам не веря.
– Она самая. Прям секси.
– Не то слово.
Я перевела взгляд на её спутника. И как я сразу не узнала? Конечно, я привыкла видеть его гладко выбритым, а тут небольшая борода, добавлявшая ему солидности. Ещё он стал немного полней и вокруг глаз появилась сетка морщинок, но это всё ещё были глаза Романа Аркадьевича. Это был он в пятьдесят с небольшим. Я смотрела на парочку Змейки и начальника, и мне казался смешным наш недавний спор о том, кто должен пойти на аукцион. Я протестовала, когда Роман Аркадьевич предложил свою кандидатуру и Бану. Во-первых, директор «Медеи» видел начальника, да и внешность у него довольно запоминающаяся, одни белые волосы и выправка чего стоят. Представить же Бану в её панко-кавайном прикиде и вовсе невозможно. Идти должна была я. Да, в антикварном меня тоже видели, но я же могу накраситься, в конце концов косметика творит чудеса преображения. Какими же смешными, наверное, казались мои доводы этим двоим.
– Ну что, врубаем кино?
Как только Роман Аркадьевич и Бану скрылись за входными дверьми выставочного зала, Леонид достал планшет. Сперва на экране было темно, потом ровно посередине появилась светлая полоса. Тонкие пальцы крупным планом взялись за тёмные края и растащили их в стороны, так что стала видна обитая белыми пластиковыми панелями прихожая.
– А где спрятали камеру? – я придвинулась к Леониду, чтобы лучше видеть.
– В кулоне Бану.
– Теперь понятно, почему такой странный ракурс.
Роман Аркадьевич забрал у Бану шубу и пошёл к гардеробу. Обзор заслонила его спина в чёрном пиджаке. Зато остался звук, едва уловимое шуршанье и бормотанье. Леонид сделал погромче.
– Ваш номерок.
– Спасибо, – Роман Аркадьевич забрал синий пластмассовый жетон с номером и хотел уйти, но гардеробщик его остановил.
– И трость, пожалуйста.
– Что трость?
– Сдайте.
– Зачем?
– У нас такие правила. Вы же и без неё прекрасно обходитесь, а вдруг решите кого ею по голове того, как Раскольников бабку. Правила. Иначе не пропустим.
– Что тут происходит? – в радиоспектакле появился ещё один действующий персонаж, заставивший Бану и Романа Аркадьевича сдвинуться с места. Теперь левую часть экрана занимал рукав Романа Аркадьевича, правую – рукав вновь прибывшего, а по центру стойка для гардероба и стоящий за ней мужчина средних лет.
– Да вот, не хотят трость сдавать. Я говорю, у нас правила, а они скандалят, – пожаловался он.
– Не положено, – пробасил человек справа, по всей видимости являющийся охранной.
– Послушайте, – промурлыкала, почти пропела Бану, делая шаг к охраннику и проводя ладонью по лацкану его пиджака, – ведь можно же сделать маленькое исключение. Я вас очень прошу.
В последний раз, когда змейка так просила секретаршу у врача, та тут же побежала исполнять просьбу. Было видно, как кадык на шее охранника дёрнулся. Мужчина нервно сглотнул, но на просьбу не поддался:
– Либо сдавайте, либо уходите, – выдвинул он ультиматум.
– Но!..
– Бану, – Роман Аркадьевич взял её под руку и отвёл от охранника, – Не спорь, я просто сдам трость.
– Но как? Это же… – начала было Змейка, но Роман Аркадьевич уже положил трость на стойку.
– Я её на ваш номерок повешу, – пообещал гардеробщик.
От досады и злости Бану тяжело задышала, отчего камера запрыгала вверх-вниз.
– Если с тростью что случится, я тебя живьём съем, – пригрозила змейка, отчего гардеробщик эту самую трость чуть не выронил.
– Она шутит, – сгладил неловкость Роман Аркадьевич и увёл Бану. В кадре мелькнули два других визитёра, которые пришли после. Они точно видели всю сцену, но остались немы и безучастны. Впереди показались белые створчатые двери из пластика, а за ними выставочный зал. Стены оштукатурены и покрашены в бежевую краску. Пол выложен белой плиткой, потолок подвесной с выложенной в центре композицией из зеркальных квадратов. Прямо у входа белый рояль, с другой стороны – чёрный. Именно к нему были обращены несколько рядов из складных стульев. Многие из них уже были заняты. Люди сидели и молчали. Даже те, кто пришёл вместе молча слали друг другу сообщение по телефону. Роман Аркадьевич и Бану выбрали место рядом со входом и стали ждать.
Ждали и мы с Леонидом. Вдруг краем глаза я заметила какое-то движение сбоку от входа в выставочный зал. Из дверей досугового центра вышел парнишка в мешковатой одежде, повернувшись к нам спиной, он пошагал за угол здания. Сама не знаю почему я взяла фотоаппарат, навела фокус на парня и сделала снимок.
– О, зашевелились! – оживился Леонид, до этого минут десять отчаянно зевавший со скуки. На экране к чёрному роялю вышел высокий худой мужчина в строгом костюме и с чёрной кожаной папкой в руках.
– Аукцион начинается! – объявил он, открывая папку и зачитывая, – первый лот: картина неизвестного художника, натюрморт, холст, масло, вторая половина девятнадцатого века. Начальная цена – триста тысяч рублей. Кто больше?
Участники аукциона всё так же молча поднимали таблички с номерами, а распорядитель тут же объявлял сумму, увеличивая её на шаг ставки. Прошло минут пять, сумма за картину медленно перевалила за пятьсот тысяч и приближалась к миллиону. Многие из тех, кто начинал за неё сражение, сдались, и только двое упрямцев никак не могли остановиться.
– Тут что-то не так, – заметил Леонид.
– Действительно, зачем им этот виноград с фазаном?
– Да я не про то, смотри, – он кивнул на здание. В темноте цепочкой, по два-три человека перебегали люди в чёрной одежде. Небольшая группка собралась у входа в зал, а после стремительно зашла внутрь.
– Это что? – мой голос дрогнул. – У них что оружие?
Вдруг в водительское стекло постучали. Я обернулась. Клима рядом не было. Зараза ушёл в Навь. Стучавший мужчина в форме показал рукой, чтобы опустила стекло. Я послушалась.
– Что вы здесь делаете? – задали мне вопрос.
– Друга жду, – не придумала ничего умнее я.
– Вы здесь живёте?
– Нет.
– Значит, ваш друг здесь живёт.
– Да, то есть нет.
– Так да или нет?
– Нет.
– Это ваша машина?
– Нет, друга.
– Понятно, выходите.
– Выходить?
– Выходите, выходите.
Я попыталась выйти через свою дверь, но та едва приоткрылась. Пришлось перелазить через водительское сиденье. Под конвоем меня отвели к другому мужчине в форме.
– Вот, побеседуй. Сидела в машине, внятно объяснить, что здесь забыла в такое время не может.
– Понятно. Фамилия?
– Что? – рассеянно спросила я, потому что моё внимание по-прежнему было приковано ко входу в зал.
– Фамилия.
– Моя?
– Конечно, свою-то я знаю.
И я хотела уже представиться, когда увидела, как из здания выводят и сажают в автобус участвовавших в аукционе людей и Романа Аркадьевича с Бану среди них.
– Куда вы их?
– Так, мадам, мы на вопросы отвечать будем или как?
– Нет. Я поеду со всеми.
– Понятно, отведи её.
И мой прежний конвоир довёл меня до автобуса. Однако, поговорит с Романом Аркадьевичем или Бану не получилось. Их усадили в начале, а меня пришлось пройти в самый конец. Пересесть ближе нельзя, разговаривать – тоже. Так мы и ехали до самого участка, в котором нас развели по камерам, до выяснения обстоятельств. Хоть тут мне повезло оказаться рядом с Бану.
– Ты чего тут делаешь? – поинтересовалась она.
– За вами пришла. Не могла же я вас бросить.
– И как собираешься помогать?
Я осеклась, а действительно, как моё пребывание в камере сможет им помочь? Поняв, что снова поступила импульсивно и скорее всего неверно, я поспешила сменить тему.
– А вы почему на Изнанку не нырнули, как Леонид?
– Во-первых, мы не смогли уйти. На дверях и окнах нанесены руны.
– Получается, в «Медее» работает кто-то из Изнаночных?
– Скорее всего колдун, – Бану злобно сузила глаза, – а я голову ломала, чего моё убеждение на охранника не подействовала. Гад на них защиту навесил. Ну попадись он мне.
Бану плотоядно улыбнулась.
– Кхм. А почему потом не сбежали? Сейчас же ты можешь уйти?
– Могу, но без Мастера не уйду.
– Откуда ты знаешь, что он уже не ушёл?
– Потому что ему нужно забрать трость. А её скорее всего приобщили к вещь докам или не приобщили, но точно забрали. В любом случае, Мастер должен получить её обратно.
– Но зачем, это же всего лишь трость?
Бану посмотрела на меня как на дитё неразумное, а с учётом, что она сейчас выглядела не как девчонка, а как взрослая женщина и вела себя без привычных ужимок и закатывания глаз, то я и правда почувствовала себя невероятно маленькой и глупой.
– А вы чего?.. – промямлила я, на более длинную фразу меня пока не хватало.
– Так не отвлекаемся и следим за пальцем. Сюда, теперь сюда, угу хорошо. Тошнит?
– Нет.
– Это я тебя нашёл, – гордо сообщил Клим, – меня твоя кикимора разбудила. Я как тебя на полу увидел, сразу позвонил остальным.
– Мы через Навь нырнули, – пояснил Влад. Я уже поняла, что в Нави можно сокращать расстояние, но как именно не знала.
– Аааа, – протянула я и попыталась сесть, но в затылок и виски тут же будто молотком ударило. – ОЙ! – поморщилась, хватаясь за голову.
– Так, тихо-тихо, не торопимся, – Влад помог мне сесть более–менее вертикально и тут же принялся ощупывать мою голову, – Мда, шишка будет знатная.
– Он меня чем-то тяжёлым, – пожаловалась я.
– Медицинским справочником, – пояснил Влад, – я его на столе забыл. Но шишка скорее всего не от него, а от удара об пол.
– Но зачем он?.. Яйцо! – резкий поворот головы снова отозвался болью, но я не обратила на неё внимание, потому что аквариум был пуст, – Пропало?!
Я перевела взгляд на Влада, тот виновато отвёл глаза.
– Но кто? Надо посмотреть по камерам, – стало моим первым связным предложением.
– В Охранном нет камер, – огорошил Роман Аркадьевич, – чужие здесь не ходят.
– Но кто-то же его украл?! – возмутилась я, – надо посмотреть камеры на улице: у магазинов или кафе, может на них что попало.
– Бесполезно, – возразил Влад, – не нёс же он его по улице в руках. Да и в Навь мог нырнуть, как только из Охранного вышел.
– Всё равно, – заупрямилась я, – Если вы не хотите, я сама поспрашиваю.
– Ладно-ладно, спросим, – Влад посмотрел на троицу у двери, – ведь спросите?
– Надо больно, – буркнула Бану, но поймав на себе укоризненные взгляды мужчин, скрепя сердце пошла на попятную, – ладно, спрошу. Мне ж больше делать нечего.
– Так тебе и правда нечего делать, – улыбнулся Клим, Змейка закатила глаза и фыркнула.
– Саша, а как вы здесь оказались? – спросил Роман Аркадьевич.
– Я шла к Климу.
– Ко мне?! А зачем?
– Чтобы поделиться, – объяснение вышло странным, потому что мысли в голове были тяжёлыми и неповоротливыми. Теперь понятно, что значит выражение «голова точно камнями набита».
– Чем поделиться? – заинтересовался Клим.
– Открытием. Фирма «Медея» перечисляла деньги врачу на исследования.
Я посмотрела на Романа Аркадьевича, тот молчал, обдумывая услышанное.
– Какие исследования? – Клим посмотрел сначала на Романа Аркадьевича, потом на Бану, а после на меня. – А раз ко мне шла, чего сразу на помощь не позвала? Зачем в одиночку сунулась?
– Так я ж не знала, что тут и правда кто-то был. Переполошила бы всех, а потом выглядела бы как дура.
– Зато теперь, как умная с шишкой, – хмыкнул Богатырь, – в следующий раз сразу ори, не сомневайся. Учишь её, учишь.
Его наставления были прерваны громким тренькающим звуком.
– Телефон, мой телефон.
Тот при падении выпал из рук и улетел под стол с аквариумом.
– Держи, – Влад передал мне мобильный, на экране которого высветилось сообщение.
– Странно, это от Рюрика. Он пишет, что «Медея» сообщает о проведении аукциона. Но они же их не проводят, – я посмотрела на Романа Аркадьевича.
– Спроси время и дату. Думаю, нам стоит посетить это мероприятие.
Я кивнула и хотела уже отправить сообщение, но начальник меня остановил.
– Завтра отправите, а сейчас я отвезу вас домой. Бану, опроси ребят, кто в Ночное дежурил, может они что заметили. А утром обойди кафе и магазины, пусть поделятся видео с камер.
– Я ей помогу, – вызвался Клим, но его порыв был жестоко остановлен.
– У тебя режим, – безапелляционно заявил Влад, помогая мне встать на ноги.
– Аркадьевич, – Клим с надеждой посмотрел на начальника, но и тот не проявил чуткости:
– Режим, значит режим.
– Вот так, медленно не торопись, – Влад поддерживал меня под руку и неспеша вёл по коридору.
– У меня рюкзак и куртка в кабинете остались, – вспомнила я.
– Ничего, пока Роман Аркадьевич быстренько домой за машиной сбегает, мы их как раз забрать успеем, – усмехнулся Влад.
– Влад, а ты Григорьеву про кражу скажешь?
– Он и так узнает, – враз посерьёзнел тот, – каждый день приходит. Утром до работы и вечером после. Даже не представляю, как он себя поведёт.
– А хочешь я с ним поговорю?
– Ещё чего. Тебе отоспаться надо. Часов восемь-десять. И чтоб завтра я тебя здесь не видел. У тебя тоже режим. А если нарушишь, определю к Климу на соседнюю койку. Угу?
– Угу.
Глава 3
Было около девяти вечера, поэтому припарковаться удалось не сразу. Пришлось покрутиться во дворах, несколько раз съезжая на объездную, граничащую с парком дорогу, пока перед нами не выехала синяя иномарка, освобождая – о чудо! – место. Да не простое, а с хорошим обзором на «Объект». Правда расстояние до соседних машин было такое маленькое, что дверь можно было открыть только с водительской стороны, но это уже мелочи.
– Странное место, – заметила я, осматривая двор. Спальный район на окраине города. Панельные дома – наследие восьмидесятых годов прошлого столетия – выстроились буквой П, так что в центре осталось пространство для детских площадок и для походившего на раскинувшуюся жабу одноэтажного блочного строения со множеством окон, на каждом из которых установлены решётки. Когда-то давно здание служило спортивным центром, сейчас же в нём, если верить вывескам, находились зоомагазин, досуговый центр, фитнес и выставочный зал, арендованный «Медеей» для аукциона.
– Не хотят лишний раз светиться, – пожал плечами Леонид, которого Роман Аркадьевич взял в наш отдел на время больничного Клима. – О, первые визитёры.
Из такси вышел старичок самого интеллигентного вида и направился ко входу в зал.
– Фоткай, – Леонид передал мне фотоаппарат, и я сфотографировала старичка. За ним последовали мужчины в костюмах и женщины в платьях и мехах. Кто-то также приезжал на такси, у кого-то была машина с водителем. По одиночке или парами, они, не замечая других визитёров и не здороваясь, даже если вдруг сталкивали у входа, исчезали за выкрашенными в ярко-синюю красу дверьми.
– А вот и наши пожаловали, – прокомментировал Леонид.
– Где?
– Вон, – напарник указал на неспешно идущую, точно прогуливаются, пару. Мужчина лет пятидесяти вёл под руку женщину такой невероятной красоты, что даже я невольно залюбовалась и позабыла сделать фото. Ей было слегка за тридцать, хотя возраст для неё всего лишь условность. Высокая и грациозная, она легко шла на огромных каблуках. Иссиня-чёрные волосы забраны в простой пучок. Причёска служила рамой, которая не должна отвлекать от прекрасного лица женщины. Острый подбородок, высокие скулы, полные губы, маленький чуть вздёрнутый носик и большие раскосые глаза.
– Бану? – выдохнула я, глазам не веря.
– Она самая. Прям секси.
– Не то слово.
Я перевела взгляд на её спутника. И как я сразу не узнала? Конечно, я привыкла видеть его гладко выбритым, а тут небольшая борода, добавлявшая ему солидности. Ещё он стал немного полней и вокруг глаз появилась сетка морщинок, но это всё ещё были глаза Романа Аркадьевича. Это был он в пятьдесят с небольшим. Я смотрела на парочку Змейки и начальника, и мне казался смешным наш недавний спор о том, кто должен пойти на аукцион. Я протестовала, когда Роман Аркадьевич предложил свою кандидатуру и Бану. Во-первых, директор «Медеи» видел начальника, да и внешность у него довольно запоминающаяся, одни белые волосы и выправка чего стоят. Представить же Бану в её панко-кавайном прикиде и вовсе невозможно. Идти должна была я. Да, в антикварном меня тоже видели, но я же могу накраситься, в конце концов косметика творит чудеса преображения. Какими же смешными, наверное, казались мои доводы этим двоим.
– Ну что, врубаем кино?
Как только Роман Аркадьевич и Бану скрылись за входными дверьми выставочного зала, Леонид достал планшет. Сперва на экране было темно, потом ровно посередине появилась светлая полоса. Тонкие пальцы крупным планом взялись за тёмные края и растащили их в стороны, так что стала видна обитая белыми пластиковыми панелями прихожая.
– А где спрятали камеру? – я придвинулась к Леониду, чтобы лучше видеть.
– В кулоне Бану.
– Теперь понятно, почему такой странный ракурс.
Роман Аркадьевич забрал у Бану шубу и пошёл к гардеробу. Обзор заслонила его спина в чёрном пиджаке. Зато остался звук, едва уловимое шуршанье и бормотанье. Леонид сделал погромче.
– Ваш номерок.
– Спасибо, – Роман Аркадьевич забрал синий пластмассовый жетон с номером и хотел уйти, но гардеробщик его остановил.
– И трость, пожалуйста.
– Что трость?
– Сдайте.
– Зачем?
– У нас такие правила. Вы же и без неё прекрасно обходитесь, а вдруг решите кого ею по голове того, как Раскольников бабку. Правила. Иначе не пропустим.
– Что тут происходит? – в радиоспектакле появился ещё один действующий персонаж, заставивший Бану и Романа Аркадьевича сдвинуться с места. Теперь левую часть экрана занимал рукав Романа Аркадьевича, правую – рукав вновь прибывшего, а по центру стойка для гардероба и стоящий за ней мужчина средних лет.
– Да вот, не хотят трость сдавать. Я говорю, у нас правила, а они скандалят, – пожаловался он.
– Не положено, – пробасил человек справа, по всей видимости являющийся охранной.
– Послушайте, – промурлыкала, почти пропела Бану, делая шаг к охраннику и проводя ладонью по лацкану его пиджака, – ведь можно же сделать маленькое исключение. Я вас очень прошу.
В последний раз, когда змейка так просила секретаршу у врача, та тут же побежала исполнять просьбу. Было видно, как кадык на шее охранника дёрнулся. Мужчина нервно сглотнул, но на просьбу не поддался:
– Либо сдавайте, либо уходите, – выдвинул он ультиматум.
– Но!..
– Бану, – Роман Аркадьевич взял её под руку и отвёл от охранника, – Не спорь, я просто сдам трость.
– Но как? Это же… – начала было Змейка, но Роман Аркадьевич уже положил трость на стойку.
– Я её на ваш номерок повешу, – пообещал гардеробщик.
От досады и злости Бану тяжело задышала, отчего камера запрыгала вверх-вниз.
– Если с тростью что случится, я тебя живьём съем, – пригрозила змейка, отчего гардеробщик эту самую трость чуть не выронил.
– Она шутит, – сгладил неловкость Роман Аркадьевич и увёл Бану. В кадре мелькнули два других визитёра, которые пришли после. Они точно видели всю сцену, но остались немы и безучастны. Впереди показались белые створчатые двери из пластика, а за ними выставочный зал. Стены оштукатурены и покрашены в бежевую краску. Пол выложен белой плиткой, потолок подвесной с выложенной в центре композицией из зеркальных квадратов. Прямо у входа белый рояль, с другой стороны – чёрный. Именно к нему были обращены несколько рядов из складных стульев. Многие из них уже были заняты. Люди сидели и молчали. Даже те, кто пришёл вместе молча слали друг другу сообщение по телефону. Роман Аркадьевич и Бану выбрали место рядом со входом и стали ждать.
Ждали и мы с Леонидом. Вдруг краем глаза я заметила какое-то движение сбоку от входа в выставочный зал. Из дверей досугового центра вышел парнишка в мешковатой одежде, повернувшись к нам спиной, он пошагал за угол здания. Сама не знаю почему я взяла фотоаппарат, навела фокус на парня и сделала снимок.
– О, зашевелились! – оживился Леонид, до этого минут десять отчаянно зевавший со скуки. На экране к чёрному роялю вышел высокий худой мужчина в строгом костюме и с чёрной кожаной папкой в руках.
– Аукцион начинается! – объявил он, открывая папку и зачитывая, – первый лот: картина неизвестного художника, натюрморт, холст, масло, вторая половина девятнадцатого века. Начальная цена – триста тысяч рублей. Кто больше?
Участники аукциона всё так же молча поднимали таблички с номерами, а распорядитель тут же объявлял сумму, увеличивая её на шаг ставки. Прошло минут пять, сумма за картину медленно перевалила за пятьсот тысяч и приближалась к миллиону. Многие из тех, кто начинал за неё сражение, сдались, и только двое упрямцев никак не могли остановиться.
– Тут что-то не так, – заметил Леонид.
– Действительно, зачем им этот виноград с фазаном?
– Да я не про то, смотри, – он кивнул на здание. В темноте цепочкой, по два-три человека перебегали люди в чёрной одежде. Небольшая группка собралась у входа в зал, а после стремительно зашла внутрь.
– Это что? – мой голос дрогнул. – У них что оружие?
Вдруг в водительское стекло постучали. Я обернулась. Клима рядом не было. Зараза ушёл в Навь. Стучавший мужчина в форме показал рукой, чтобы опустила стекло. Я послушалась.
– Что вы здесь делаете? – задали мне вопрос.
– Друга жду, – не придумала ничего умнее я.
– Вы здесь живёте?
– Нет.
– Значит, ваш друг здесь живёт.
– Да, то есть нет.
– Так да или нет?
– Нет.
– Это ваша машина?
– Нет, друга.
– Понятно, выходите.
– Выходить?
– Выходите, выходите.
Я попыталась выйти через свою дверь, но та едва приоткрылась. Пришлось перелазить через водительское сиденье. Под конвоем меня отвели к другому мужчине в форме.
– Вот, побеседуй. Сидела в машине, внятно объяснить, что здесь забыла в такое время не может.
– Понятно. Фамилия?
– Что? – рассеянно спросила я, потому что моё внимание по-прежнему было приковано ко входу в зал.
– Фамилия.
– Моя?
– Конечно, свою-то я знаю.
И я хотела уже представиться, когда увидела, как из здания выводят и сажают в автобус участвовавших в аукционе людей и Романа Аркадьевича с Бану среди них.
– Куда вы их?
– Так, мадам, мы на вопросы отвечать будем или как?
– Нет. Я поеду со всеми.
– Понятно, отведи её.
И мой прежний конвоир довёл меня до автобуса. Однако, поговорит с Романом Аркадьевичем или Бану не получилось. Их усадили в начале, а меня пришлось пройти в самый конец. Пересесть ближе нельзя, разговаривать – тоже. Так мы и ехали до самого участка, в котором нас развели по камерам, до выяснения обстоятельств. Хоть тут мне повезло оказаться рядом с Бану.
– Ты чего тут делаешь? – поинтересовалась она.
– За вами пришла. Не могла же я вас бросить.
– И как собираешься помогать?
Я осеклась, а действительно, как моё пребывание в камере сможет им помочь? Поняв, что снова поступила импульсивно и скорее всего неверно, я поспешила сменить тему.
– А вы почему на Изнанку не нырнули, как Леонид?
– Во-первых, мы не смогли уйти. На дверях и окнах нанесены руны.
– Получается, в «Медее» работает кто-то из Изнаночных?
– Скорее всего колдун, – Бану злобно сузила глаза, – а я голову ломала, чего моё убеждение на охранника не подействовала. Гад на них защиту навесил. Ну попадись он мне.
Бану плотоядно улыбнулась.
– Кхм. А почему потом не сбежали? Сейчас же ты можешь уйти?
– Могу, но без Мастера не уйду.
– Откуда ты знаешь, что он уже не ушёл?
– Потому что ему нужно забрать трость. А её скорее всего приобщили к вещь докам или не приобщили, но точно забрали. В любом случае, Мастер должен получить её обратно.
– Но зачем, это же всего лишь трость?
Бану посмотрела на меня как на дитё неразумное, а с учётом, что она сейчас выглядела не как девчонка, а как взрослая женщина и вела себя без привычных ужимок и закатывания глаз, то я и правда почувствовала себя невероятно маленькой и глупой.
