— Замерзла? — позади меня, у входа появилась суетливая Милана. — Доктор ждет тебя у себя. Дойдешь сама, не заблудишься. Тропинка ведет прямо к ее дому.
Я робко вышла за ней на улицу.
— Иди, девка, не бойся, тут тебя никто не обидит. Доктор в белом домике, не пропустишь.
Как пояснить ей, что я впервые на улице одна, тем более в лесу или как это здесь называется.
Но все же, я неуверенно кивнула Милане и медленно пошла по тропинке, то и дело, с опаской, ожидая оклика надзирателя… но постепенно робость сменилась радостью. Надо мной от ветерка шумели высокие сосны или ели — деревья с длинными иголками. Вдоль тропинки на голых ветках висели гроздья ярко-красных ягод.
Вдруг над головой каркнул кто-то черный. Тут же остановилась, всматриваясь в небо. Это же птица! Настоящая живая птица.
Тут кто-то мягко тронул меня за плечо. Я в испуге обернулась: хозяин. Он бросил взгляд в точку, куда только что смотрела я, потом взглянул на меня и спокойно сказал:
— Не стой здесь долго, замерзнешь. По крайней мере, пока Милана не даст тебе всю необходимую одежду. И доктора лучше не заставлять ждать, у нее много дел.
Кивнув, он обогнал меня и очень быстро скрылся из виду.
У меня от пережитого ужаса подкашивались ноги. Подобная прогулка в питомнике грозила бы мне мгновенной смертью. Лютой и мучительной. Как и подобная остановка, в случае приказа идти куда-либо.
Еле передвигая подкашивающиеся ноги, я побрела по тропинке, осмысливая изменения. Он не съел меня, пока никто не видит. Он не ударил за то, что преградила путь, он сказал, чтобы я долго тут не стояла, не то замерзну… Что за чудеса!
Это слишком хорошо, чтобы было правдой!
Переживая шок, я незаметно добралась до беленького домика в ряду остальных, синих и зеленых, стоящих длинной широкой полосой напротив друг друга. Вокруг домов росли кусты, из которых были сплетены беседки, под ними стояли врытые в землю столы и скамейки.
Где-то вдали громко и радостно кричали дети. Мне очень хотелось взглянуть на то, чем они заняты, но я опасалась сходить с дорожки.
Думая о том, как среагирует доктор на мое запоздалое появления, робко подошла и тронула дверь. Звякнул колокольчик. Я подняла голову, рассматривая его. Что это я поняла сразу, давным-давно на какой-то праздник мама подарила мне пожелтевшую открытку с нарисованным колокольчиком. У нее отвалились от старости уголки, и краски потускнели, но все равно мне она навевала такое чудесное непередаваемое ощущение радости. Значит, вот как он звенит…
На входе, явно поджидая меня, появилась невысокая полная женщина в зеленом медицинском костюме. Я насмотрелась на такие одежды в питомнике, все работавшие там упыри, носили нечто подобное, но на мое удивление местный доктор была человеком. Или вновь меня путают ее нормальные глаза?
Человек-доктор — это что-то новенькое! А еще, я никогда не видела вживую полных людей, только на картинке.
— Двадцать первая? — Голос у нее был на удивление низкий, но в тоже время очень приятный.
— Да.
— Входи… — Доктор жестом пригласила меня следовать за ней.
Я робко шагнула следом. Комнатка была маленькой, но оборудована как приемный кабинет. Там стояли два стола: большой и маленький, кресло и стулья у стены. На фоне деревянной стены висели два детских рисунка с лошадками, на одном из кресел лежала игрушечная кожаная лошадка.
— Садись. — Доктор показала на кресло у маленького столика, на котором ничего не было. — Уколов боишься?
Покачала головой — нет, и улыбнулась, ну кто такую мелочь боится?
Пока доктор что-то делала у большого стола, я еще раз оглядела приемную. Интересно, кто еще живет с ней в этом домике. Они тоже доктора?
Я думала, она привычно начнет с того, что подключит установку для взятия крови, но доктор наоборот что-то ввела мне в вену.
Затем отошла и продолжила возиться за большим столом, на котором были разложены непонятные приборы и инструменты. С одним из них она вернулась, спросив, как мне здесь понравилось.
— Очень понравилось…
Пока доктор измеряла мне температуру, я болтала дальше:
— Я никак все это вобрать не могу, столько впечатлений сразу. Но все воспринимается как выдуманная история… — Она слушала, не перебивая, вежливо кивая в моменты, когда я замолкала, чтобы поддержать мой рассказ.
— Пока мне так много здесь нравится, да почти все! Колокольчик, который звенит. Живая птица. Огонь настоящий, красивый! Я даже его потрогала, мне так полюбилась игра огоньков, что обожгла палец… Да, я знала, что будет ожог, но это так интересно! Мне уже кажется, что скоро я взорвусь от впечатлений!
— Поспишь, в голове все уложится, завтра уже будешь спокойно реагировать… — спокойно отозвалась она, что-то отмечая у себя в бумагах.
— Да? — Что-то вышло недоверчиво, я виновато улыбнулась. Она уверено кивнула, а потом спросила еще:
— Что еще ты нового увидела?
— Я видела пирожки, сметану, о которой только читала, не понимая выражение «кот лизнул сметану», трогала цветы, ела вишню, даже не зная, что ее как-то засовывают в пирожки. Впервые пила молоко. Видела грозди ягод на облетевших от листьев деревьях, трогала траву и высохшие цветы и впервые поняла, что такое пожухлый запах осени. Да, запахи… это нечто совсем отдельное и потрясающее!
Она тронула мой лоб еще одним прибором, улыбкой поощряя меня дальше говорить. Но меня это уже смущало:
— И почему я так много болтаю? Я никогда столько не говорила. Никогда в жизни.
— Вещество, которое я ввела тебе, чтобы взять пробу крови, вызывает временную речевую активность. Это состояние скоро пройдет. Но пока расскажи, что еще тебя удивило.
— Здесь нет страха… это удивило больше всего. Вообще нет. Я привыкла жить, и всегда бояться. А здесь как-то живут без этого…
Она кивнула и отошла. Я замолчала, думая о том, не наболтала ли лишнего.
Наконец доктор обернулась ко мне и доброжелательно сказала:
— Ну, все. Результаты будут предоставлены хозяину.
Я кивнула и вышла.
На улице сильно потемнело, словно кто-то выключил свет. Что случилось? Все выглядело совсем не так как до этого. Мне было страшно, и я не знала куда идти. Я знала, что у нас в питомнике в определенное время отключали свет, но почему так темно на улице?
Из дома вышла доктор.
— Двадцать первая, не знаешь куда идти?
Я кивнула.
— Вон тропинка… — она указала на едва видимую точку вдали. — Она приведет тебя к дому хозяина. Я бы тебя отвела, но у Данки начались роды, и я тороплюсь.
Что мне оставалось?.. Еще раз поблагодарила и направилась к тропинке. И с большой опаской впервые шла в темноте.
Рядом вновь раздался голос хозяина.
— Милана сказала, что ты хотела бы есть в доме.
Я уже не испугалась, как до этого, наоборот, обрадовалась, что в этом лесочке не одна.
— Я… Да. Но вообще-то это была идея Миланы, она решила, что я стесняюсь есть при всех.
— Не важно. Ешь, как тебе удобно. Только следи, чтобы в доме ничего не оставалось. Грызуны разносят вирусы, а это очень опасно. Как ты думаешь, человечество заболело и разделилось на людей и упырей?
— Это был вирус? Я слышала об этом много, но версии противоречили одна другой.
Что-то в моих словах вызвало у него улыбку:
— Сразу видно начитанного человека, приятно общаться…
Если бы можно было, я бы замерла с открытым ртом, но тут только промолчала.
Упырь похвалил меня! Да еще за начитанность! Не знала, как дышать и чего ожидать от него дальше. Наверно я все еще в пути и просто сплю в грузовике!
Хозяин, игнорируя мое молчание, продолжил:
— Я сейчас быстро расскажу тебе о твоих обязанностях, чтобы ты скорее легла спать. Думаю, после длинного пути ты устала, а тут еще мы со своими осмотрами и требованиями…
Я думала, что меня уже нельзя удивить сильнее!
Переживая шок, в хорошем смысле, я даже не заметила, что мы дошли до дома.
— Смотри, двадцать первая...
Я перебила:
— Ивета… — озвучила я тщательно скрываемое имя. — Меня зовут Ивета.
— Значит, тебя забрали из семьи… Это кое-что объясняет.
Я кивнула.
— Ну, хорошо, Ивета, слушай. В бетонные переходы без моего приказа не ходить, это опасно. Там живут упыри охраняющие ферму. Они, конечно, накормлены, однако могут пошутить, напугать, или просто использовать тебя в нарушение моих запретов. Позже я за это их накажу, но тебе будет от этого не легче. Это понятно?
Я кивнула.
— Дальше… Теперь ты отвечаешь за мой дом. Уборка, чистка, замена испорченного. Дом большой, если что, Милана приведет тебе пару девушек, ты будешь говорить им, что делать. И не стесняйся, помощницы, как правило, это девицы, которых излишне балуют родители. Они не хотят идти работать в поле или ухаживать за скотом, а замуж им рано. Так вот, пусть помогают тебе. Не стесняйся использовать их труд.
Я вновь кивнула.
— Если тебе что-то говорит название, ты будешь экономкой в моем доме. Я специально оставлю тебя при себе, посмотрю, как ты справляешься, может, найду в тебе какие-то таланты и переведу трудиться в другое место. Ключи и все остальное получишь у Миланы. — Он уже собрался уходить, но тут спохватился и добавил:
— Да, чуть не забыл. В доме живет девушка, Красотка. Ее ты будешь слушать, но не во всем. Если только что сделать по дому. В остальном решай сама, помогать ей или нет.
— Она… такая как вы?
Он рассмеялся.
— Нет, она человек. Упырям вход на территорию фермы и в мой дом запрещен. Слышала о бешенстве упырей?
— Нет, никогда. Я ничего о них не слышала. У нас такие разговоры запрещались.
— А, ну да, мы же это… Элита, да... необыкновенные и во всем идеальные, совсем непохожие на людей, — не скрывая сарказма, вдруг ухмыльнулся он. — На самом деле, вирусы — это очень опасная вещь и не только для людей. Вирус, вызвавший пандемию на Земле, так и не утих. Каждый из нас может лечь спать нормальным, а встать бешеным. Чтобы проснувшись, найти всех в целости и сохранности, здесь никогда не бывает упырей. Кроме Корбана и меня, соответственно.
Нахально спрашивать, что будет с фермой, если бешенством заболеет он или его помощник, я побоялась. Сейчас он не демонстрировал превосходства, был вежлив и даже заботлив, но верить… Верить я ему не могла, слишком крепко засело недоверие к упыриной породе.
— Все, идем скорее, тебе надо спать, а у меня дел полно. Надо все успеть, скоро начнутся дожди, — и тут же пояснил, думая, что я не поняла. — На ферме осень — самое напряженное время, все заняты. Мне придется самому тебя водить и рассказывать…
Послушно шагая рядом, я повторно выслушала, что он очень занят, но все же выкроит для меня время. Хозяин проводил меня на первый этаж, который я уже видела краем глаза, когда он вел меня на балкон.
— Здесь у меня: зал и комнаты для гостей. — Он показал на усиленную защитой дверь. — Тут вход в кладовые… Это тебе не нужно, главное запомни: гости — явление редкое, но к их прибытию все должно быть в идеальном порядке.
Я кивнула и, опустив голову, проследовала за ним на второй этаж. Пирожок, навязанный Миланой, так и стоял в горле, вызывая тошноту. Я чувствовала себя очень уставшей, но покорно шагала по лестнице вслед за хозяином.
— Здесь моя спальня, кабинет, комнаты персонала. — К моему удивлению он указал на комнату Красотки. Я думала, это его жена…
— Библиотека, кладовая, ключи от нее — у Миланы, она передаст их тебе. Теперь за дом отвечаешь ты.
Я еще раз послушно кивнула, уповая только на то, что сегодня меня не заставят принимать хозяйство на себя.
— Наверху ты была, больше туда не ходи, там тебе делать нечего.
Я вновь молча кивнула.
— Судя по твоей чрезвычайной сговорчивости, — усмехнулся хозяин, — ты устала. Иди, отдыхай, завтра приступишь.
Я вновь кивнула, развернулась и пошла в ту комнату, что он показал мне, ощущая на себе его любопытный взгляд. А когда вошла, вспомнила, что не спросила, много ли людей будет жить со мной. Но он уже ушел к себе. Туда я постучаться не решилась.
Так что, скинув носки, укуталась в одеяло, лежащее на кровати, и прилегла с краю, очень надеясь, что мои соседки появятся здесь не скоро.
Георг
Я просматривал по общему каналу бегущие новости, одновременно прикидывая, куда все же выгоднее сбыть небольшое количество лишних шкур. Альтернатива была — купить себе специалиста, чтобы он шил одежду для элиты, но с каждым годом качество знаний у людей неудержимо падало, а брать на эту должность упыря — множить себе проблемы.
В кабинет постучались:
— Входи. — Доктор пришла с результатами осмотра моего последнего приобретения.
Сложив пакет на столе, Марина пояснила:
— Здесь результаты. Запись нашего разговора вы посмотрите позже, а пока я могу сказать, что двадцать первая серьезно больна. Если не предпринять срочные меры, то скоро умрет.
Марина никогда не паниковала, так что к ее мнению я прислушивался.
— …Двадцать первая совершенно не умеет распознавать и контролировать свои потребности. Она забывает, что надо есть…
Доктор говорила, говорила, говорила… Сыпала терминами типа: атрофированная мускулатура, остеопороз, анемия, брадикардия, необратимые изменения на клеточном уровне, повышенная утомляемость… Мне не хотелось думать, что столько золота потрачено впустую! Лучше бы я полоумную выбрал, может потомство ее развивалось бы нормально…
— Ты уверена?
Доктор кивнула:
— Уверена: девушка ехала сюда три дня, их не кормили, а когда Милана попробовала ее накормить, девушка по ее словам: «лизнула» молоко и надкусила крошечный пирожок… После трех дней без еды! Болезнь запущена, возможно, еще год назад это можно было легко исправить, подкармливая сливками и медом, то сейчас ее организм просто отказывается принимать еду… По статистике прошлого, из пятнадцати человек с подобным заболеванием, девять умирали, если не получали лечения.
— Лечение? Значит это обратимо? Так чем ее лечить? — Весть о том, что это можно исправить, подняла мне настроение.
— Вот об этом я и хотела с вами поговорить…
— Если ты о новых дорогостоящих лекарствах, то я не хочу тратить золото впустую.
— Нет, нужных для этого заболевания лекарств больше нет, они были в прошлом, но формулы остались… Я смогу его сделать, будь у меня такая формула и нужные вещества. — Я покачал головой, ну кто будет делать лекарства для людей, если только не для увеличения рождаемости…
— В любом случае, чтобы достать формулу мне надо будет затратить золото…
— С таким отношением скоро людей вообще не будет, — возмутилась она, — я не о жалости и человеколюбии, а о том, что не станет людей — никого не останется…
— Я найму упырей, они будут разводить скотину! — раздраженно отозвался я. Терпеть не могу подобные беседы!
Марина безразлично парировала мой аргумент:
— И это займет у них ровно неделю, высосав последнюю корову, они возьмутся друг за друга, — отрезала она.
— Сам знаю… у тебя проблемы с чувством юмора, доктор.
Тут уж Марина оживилась:
— А в чем тут юмор? В смерти девочки, которая впервые в жизни видела вишню и пробовала молоко? Или заметила живую птицу? — Резко закончив, она поклонилась и гордо вышла из кабинета.
Нахалка! Вот чем больше с ними возишься, тем сильнее на голову садятся!
Я раздраженно подключил запись осмотра к своей системе. Она включилась на части восторженном рассказе Иветы:
— Вы живете так славно, я чувствую себя здесь, словно в сказку попала… неожиданную и счастливую…
Я робко вышла за ней на улицу.
— Иди, девка, не бойся, тут тебя никто не обидит. Доктор в белом домике, не пропустишь.
Как пояснить ей, что я впервые на улице одна, тем более в лесу или как это здесь называется.
Но все же, я неуверенно кивнула Милане и медленно пошла по тропинке, то и дело, с опаской, ожидая оклика надзирателя… но постепенно робость сменилась радостью. Надо мной от ветерка шумели высокие сосны или ели — деревья с длинными иголками. Вдоль тропинки на голых ветках висели гроздья ярко-красных ягод.
Вдруг над головой каркнул кто-то черный. Тут же остановилась, всматриваясь в небо. Это же птица! Настоящая живая птица.
Тут кто-то мягко тронул меня за плечо. Я в испуге обернулась: хозяин. Он бросил взгляд в точку, куда только что смотрела я, потом взглянул на меня и спокойно сказал:
— Не стой здесь долго, замерзнешь. По крайней мере, пока Милана не даст тебе всю необходимую одежду. И доктора лучше не заставлять ждать, у нее много дел.
Кивнув, он обогнал меня и очень быстро скрылся из виду.
У меня от пережитого ужаса подкашивались ноги. Подобная прогулка в питомнике грозила бы мне мгновенной смертью. Лютой и мучительной. Как и подобная остановка, в случае приказа идти куда-либо.
Еле передвигая подкашивающиеся ноги, я побрела по тропинке, осмысливая изменения. Он не съел меня, пока никто не видит. Он не ударил за то, что преградила путь, он сказал, чтобы я долго тут не стояла, не то замерзну… Что за чудеса!
Это слишком хорошо, чтобы было правдой!
Переживая шок, я незаметно добралась до беленького домика в ряду остальных, синих и зеленых, стоящих длинной широкой полосой напротив друг друга. Вокруг домов росли кусты, из которых были сплетены беседки, под ними стояли врытые в землю столы и скамейки.
Где-то вдали громко и радостно кричали дети. Мне очень хотелось взглянуть на то, чем они заняты, но я опасалась сходить с дорожки.
Думая о том, как среагирует доктор на мое запоздалое появления, робко подошла и тронула дверь. Звякнул колокольчик. Я подняла голову, рассматривая его. Что это я поняла сразу, давным-давно на какой-то праздник мама подарила мне пожелтевшую открытку с нарисованным колокольчиком. У нее отвалились от старости уголки, и краски потускнели, но все равно мне она навевала такое чудесное непередаваемое ощущение радости. Значит, вот как он звенит…
На входе, явно поджидая меня, появилась невысокая полная женщина в зеленом медицинском костюме. Я насмотрелась на такие одежды в питомнике, все работавшие там упыри, носили нечто подобное, но на мое удивление местный доктор была человеком. Или вновь меня путают ее нормальные глаза?
Человек-доктор — это что-то новенькое! А еще, я никогда не видела вживую полных людей, только на картинке.
— Двадцать первая? — Голос у нее был на удивление низкий, но в тоже время очень приятный.
— Да.
— Входи… — Доктор жестом пригласила меня следовать за ней.
Я робко шагнула следом. Комнатка была маленькой, но оборудована как приемный кабинет. Там стояли два стола: большой и маленький, кресло и стулья у стены. На фоне деревянной стены висели два детских рисунка с лошадками, на одном из кресел лежала игрушечная кожаная лошадка.
— Садись. — Доктор показала на кресло у маленького столика, на котором ничего не было. — Уколов боишься?
Покачала головой — нет, и улыбнулась, ну кто такую мелочь боится?
Пока доктор что-то делала у большого стола, я еще раз оглядела приемную. Интересно, кто еще живет с ней в этом домике. Они тоже доктора?
Я думала, она привычно начнет с того, что подключит установку для взятия крови, но доктор наоборот что-то ввела мне в вену.
Затем отошла и продолжила возиться за большим столом, на котором были разложены непонятные приборы и инструменты. С одним из них она вернулась, спросив, как мне здесь понравилось.
— Очень понравилось…
Пока доктор измеряла мне температуру, я болтала дальше:
— Я никак все это вобрать не могу, столько впечатлений сразу. Но все воспринимается как выдуманная история… — Она слушала, не перебивая, вежливо кивая в моменты, когда я замолкала, чтобы поддержать мой рассказ.
— Пока мне так много здесь нравится, да почти все! Колокольчик, который звенит. Живая птица. Огонь настоящий, красивый! Я даже его потрогала, мне так полюбилась игра огоньков, что обожгла палец… Да, я знала, что будет ожог, но это так интересно! Мне уже кажется, что скоро я взорвусь от впечатлений!
— Поспишь, в голове все уложится, завтра уже будешь спокойно реагировать… — спокойно отозвалась она, что-то отмечая у себя в бумагах.
— Да? — Что-то вышло недоверчиво, я виновато улыбнулась. Она уверено кивнула, а потом спросила еще:
— Что еще ты нового увидела?
— Я видела пирожки, сметану, о которой только читала, не понимая выражение «кот лизнул сметану», трогала цветы, ела вишню, даже не зная, что ее как-то засовывают в пирожки. Впервые пила молоко. Видела грозди ягод на облетевших от листьев деревьях, трогала траву и высохшие цветы и впервые поняла, что такое пожухлый запах осени. Да, запахи… это нечто совсем отдельное и потрясающее!
Она тронула мой лоб еще одним прибором, улыбкой поощряя меня дальше говорить. Но меня это уже смущало:
— И почему я так много болтаю? Я никогда столько не говорила. Никогда в жизни.
— Вещество, которое я ввела тебе, чтобы взять пробу крови, вызывает временную речевую активность. Это состояние скоро пройдет. Но пока расскажи, что еще тебя удивило.
— Здесь нет страха… это удивило больше всего. Вообще нет. Я привыкла жить, и всегда бояться. А здесь как-то живут без этого…
Она кивнула и отошла. Я замолчала, думая о том, не наболтала ли лишнего.
Наконец доктор обернулась ко мне и доброжелательно сказала:
— Ну, все. Результаты будут предоставлены хозяину.
Я кивнула и вышла.
На улице сильно потемнело, словно кто-то выключил свет. Что случилось? Все выглядело совсем не так как до этого. Мне было страшно, и я не знала куда идти. Я знала, что у нас в питомнике в определенное время отключали свет, но почему так темно на улице?
Из дома вышла доктор.
— Двадцать первая, не знаешь куда идти?
Я кивнула.
— Вон тропинка… — она указала на едва видимую точку вдали. — Она приведет тебя к дому хозяина. Я бы тебя отвела, но у Данки начались роды, и я тороплюсь.
Что мне оставалось?.. Еще раз поблагодарила и направилась к тропинке. И с большой опаской впервые шла в темноте.
Рядом вновь раздался голос хозяина.
— Милана сказала, что ты хотела бы есть в доме.
Я уже не испугалась, как до этого, наоборот, обрадовалась, что в этом лесочке не одна.
— Я… Да. Но вообще-то это была идея Миланы, она решила, что я стесняюсь есть при всех.
— Не важно. Ешь, как тебе удобно. Только следи, чтобы в доме ничего не оставалось. Грызуны разносят вирусы, а это очень опасно. Как ты думаешь, человечество заболело и разделилось на людей и упырей?
— Это был вирус? Я слышала об этом много, но версии противоречили одна другой.
Что-то в моих словах вызвало у него улыбку:
— Сразу видно начитанного человека, приятно общаться…
Если бы можно было, я бы замерла с открытым ртом, но тут только промолчала.
Упырь похвалил меня! Да еще за начитанность! Не знала, как дышать и чего ожидать от него дальше. Наверно я все еще в пути и просто сплю в грузовике!
Хозяин, игнорируя мое молчание, продолжил:
— Я сейчас быстро расскажу тебе о твоих обязанностях, чтобы ты скорее легла спать. Думаю, после длинного пути ты устала, а тут еще мы со своими осмотрами и требованиями…
Я думала, что меня уже нельзя удивить сильнее!
Переживая шок, в хорошем смысле, я даже не заметила, что мы дошли до дома.
— Смотри, двадцать первая...
Я перебила:
— Ивета… — озвучила я тщательно скрываемое имя. — Меня зовут Ивета.
— Значит, тебя забрали из семьи… Это кое-что объясняет.
Я кивнула.
— Ну, хорошо, Ивета, слушай. В бетонные переходы без моего приказа не ходить, это опасно. Там живут упыри охраняющие ферму. Они, конечно, накормлены, однако могут пошутить, напугать, или просто использовать тебя в нарушение моих запретов. Позже я за это их накажу, но тебе будет от этого не легче. Это понятно?
Я кивнула.
— Дальше… Теперь ты отвечаешь за мой дом. Уборка, чистка, замена испорченного. Дом большой, если что, Милана приведет тебе пару девушек, ты будешь говорить им, что делать. И не стесняйся, помощницы, как правило, это девицы, которых излишне балуют родители. Они не хотят идти работать в поле или ухаживать за скотом, а замуж им рано. Так вот, пусть помогают тебе. Не стесняйся использовать их труд.
Я вновь кивнула.
— Если тебе что-то говорит название, ты будешь экономкой в моем доме. Я специально оставлю тебя при себе, посмотрю, как ты справляешься, может, найду в тебе какие-то таланты и переведу трудиться в другое место. Ключи и все остальное получишь у Миланы. — Он уже собрался уходить, но тут спохватился и добавил:
— Да, чуть не забыл. В доме живет девушка, Красотка. Ее ты будешь слушать, но не во всем. Если только что сделать по дому. В остальном решай сама, помогать ей или нет.
— Она… такая как вы?
Он рассмеялся.
— Нет, она человек. Упырям вход на территорию фермы и в мой дом запрещен. Слышала о бешенстве упырей?
— Нет, никогда. Я ничего о них не слышала. У нас такие разговоры запрещались.
— А, ну да, мы же это… Элита, да... необыкновенные и во всем идеальные, совсем непохожие на людей, — не скрывая сарказма, вдруг ухмыльнулся он. — На самом деле, вирусы — это очень опасная вещь и не только для людей. Вирус, вызвавший пандемию на Земле, так и не утих. Каждый из нас может лечь спать нормальным, а встать бешеным. Чтобы проснувшись, найти всех в целости и сохранности, здесь никогда не бывает упырей. Кроме Корбана и меня, соответственно.
Нахально спрашивать, что будет с фермой, если бешенством заболеет он или его помощник, я побоялась. Сейчас он не демонстрировал превосходства, был вежлив и даже заботлив, но верить… Верить я ему не могла, слишком крепко засело недоверие к упыриной породе.
— Все, идем скорее, тебе надо спать, а у меня дел полно. Надо все успеть, скоро начнутся дожди, — и тут же пояснил, думая, что я не поняла. — На ферме осень — самое напряженное время, все заняты. Мне придется самому тебя водить и рассказывать…
Послушно шагая рядом, я повторно выслушала, что он очень занят, но все же выкроит для меня время. Хозяин проводил меня на первый этаж, который я уже видела краем глаза, когда он вел меня на балкон.
— Здесь у меня: зал и комнаты для гостей. — Он показал на усиленную защитой дверь. — Тут вход в кладовые… Это тебе не нужно, главное запомни: гости — явление редкое, но к их прибытию все должно быть в идеальном порядке.
Я кивнула и, опустив голову, проследовала за ним на второй этаж. Пирожок, навязанный Миланой, так и стоял в горле, вызывая тошноту. Я чувствовала себя очень уставшей, но покорно шагала по лестнице вслед за хозяином.
— Здесь моя спальня, кабинет, комнаты персонала. — К моему удивлению он указал на комнату Красотки. Я думала, это его жена…
— Библиотека, кладовая, ключи от нее — у Миланы, она передаст их тебе. Теперь за дом отвечаешь ты.
Я еще раз послушно кивнула, уповая только на то, что сегодня меня не заставят принимать хозяйство на себя.
— Наверху ты была, больше туда не ходи, там тебе делать нечего.
Я вновь молча кивнула.
— Судя по твоей чрезвычайной сговорчивости, — усмехнулся хозяин, — ты устала. Иди, отдыхай, завтра приступишь.
Я вновь кивнула, развернулась и пошла в ту комнату, что он показал мне, ощущая на себе его любопытный взгляд. А когда вошла, вспомнила, что не спросила, много ли людей будет жить со мной. Но он уже ушел к себе. Туда я постучаться не решилась.
Так что, скинув носки, укуталась в одеяло, лежащее на кровати, и прилегла с краю, очень надеясь, что мои соседки появятся здесь не скоро.
ГЛАВА ВТОРАЯ. Удивление
Георг
Я просматривал по общему каналу бегущие новости, одновременно прикидывая, куда все же выгоднее сбыть небольшое количество лишних шкур. Альтернатива была — купить себе специалиста, чтобы он шил одежду для элиты, но с каждым годом качество знаний у людей неудержимо падало, а брать на эту должность упыря — множить себе проблемы.
В кабинет постучались:
— Входи. — Доктор пришла с результатами осмотра моего последнего приобретения.
Сложив пакет на столе, Марина пояснила:
— Здесь результаты. Запись нашего разговора вы посмотрите позже, а пока я могу сказать, что двадцать первая серьезно больна. Если не предпринять срочные меры, то скоро умрет.
Марина никогда не паниковала, так что к ее мнению я прислушивался.
— …Двадцать первая совершенно не умеет распознавать и контролировать свои потребности. Она забывает, что надо есть…
Доктор говорила, говорила, говорила… Сыпала терминами типа: атрофированная мускулатура, остеопороз, анемия, брадикардия, необратимые изменения на клеточном уровне, повышенная утомляемость… Мне не хотелось думать, что столько золота потрачено впустую! Лучше бы я полоумную выбрал, может потомство ее развивалось бы нормально…
— Ты уверена?
Доктор кивнула:
— Уверена: девушка ехала сюда три дня, их не кормили, а когда Милана попробовала ее накормить, девушка по ее словам: «лизнула» молоко и надкусила крошечный пирожок… После трех дней без еды! Болезнь запущена, возможно, еще год назад это можно было легко исправить, подкармливая сливками и медом, то сейчас ее организм просто отказывается принимать еду… По статистике прошлого, из пятнадцати человек с подобным заболеванием, девять умирали, если не получали лечения.
— Лечение? Значит это обратимо? Так чем ее лечить? — Весть о том, что это можно исправить, подняла мне настроение.
— Вот об этом я и хотела с вами поговорить…
— Если ты о новых дорогостоящих лекарствах, то я не хочу тратить золото впустую.
— Нет, нужных для этого заболевания лекарств больше нет, они были в прошлом, но формулы остались… Я смогу его сделать, будь у меня такая формула и нужные вещества. — Я покачал головой, ну кто будет делать лекарства для людей, если только не для увеличения рождаемости…
— В любом случае, чтобы достать формулу мне надо будет затратить золото…
— С таким отношением скоро людей вообще не будет, — возмутилась она, — я не о жалости и человеколюбии, а о том, что не станет людей — никого не останется…
— Я найму упырей, они будут разводить скотину! — раздраженно отозвался я. Терпеть не могу подобные беседы!
Марина безразлично парировала мой аргумент:
— И это займет у них ровно неделю, высосав последнюю корову, они возьмутся друг за друга, — отрезала она.
— Сам знаю… у тебя проблемы с чувством юмора, доктор.
Тут уж Марина оживилась:
— А в чем тут юмор? В смерти девочки, которая впервые в жизни видела вишню и пробовала молоко? Или заметила живую птицу? — Резко закончив, она поклонилась и гордо вышла из кабинета.
Нахалка! Вот чем больше с ними возишься, тем сильнее на голову садятся!
Я раздраженно подключил запись осмотра к своей системе. Она включилась на части восторженном рассказе Иветы:
— Вы живете так славно, я чувствую себя здесь, словно в сказку попала… неожиданную и счастливую…
