Я включил запись с самого начала, сидел, смотрел и пил теплую кровь, без обработки. Не люблю кислинку от препаратов, не дающих ей сворачиваться.
В голове созревал план.
Ивета
Я изучила почти всю ферму, здесь было много-много домов для людей, каждая семья имела отдельное жилище. За поселением находились гигантские конюшни и коровники, а чуть дальше располагались цеха для обработки кожи, хлев, мельница и огромный склад.
Было еще одно здание, людской кровезаборник. В основном туда ходили мужчины, так как женщин и детей берегли, но самое странное непонятное и вообще удивительное было то, что хозяин за сданную кровь платил своим людям серебро!
Все это я выяснила, когда познакомилась с местным пьяницей и, на удивление, самым богатым человеком фермы. После смерти жены он нашел утешение в алкоголе, а сейчас постоянно ворчал, что его лишают удовольствия, переливаниями заменяя проспиртованную кровь здоровой.
Оказывается, он десяток лет назад изобрел аппарат и стал гнать алкоголь из хозяйских фруктов. За что был не только ни наказан, но еще и награжден, а также, связан договором, по которому за две цены сдавал свою кровь хозяину, который ценил ее как хороший алкоголь.
Я шла быстрым шагом по парковой тропинке, — наконец, выяснила, как все здесь называется, — пребывая в какой-то эйфории.
Все было просто замечательно! Чувство, что вот оно счастье — последнюю неделю почти не покидало меня. Новизна ощущений не укладывалась в голове. Как бы написали в старинных книгах — душа моя пела.
Мне надо было найти Милану и попросить дать мне девушек для помощи в доме. Хотя старушку видеть не хотелось, она замучила меня своими приставаниями, «съешь то, выпей это», выбора не было, дом оказался мне одной не под силу.
Еще хозяин выдал мне защитный комбинезон, который в Столице носили только высокопоставленные упыри. Эти костюмы не были редкостью, но стоили очень дорого и даже наши охранники в питомнике с завистью смотрели на обладателей этого чуда. Одежда из партии, последних космических разработок с внедренным интеллектом: в ней всегда тепло, тело дышит, при падении срабатывает защита и при необходимости выделятся антисептик. На ферме в таких ходили: хозяин, доктор, Корбан и еще с десяток охранников из приближенных к господину. Теперь вот и я.
Когда я его впервые надела, хозяин пробормотал что-то типа: «с тобой только в прятки играть, за шваброй не увидишь» и ушел к себе, чем-то озабоченный. Я проводила его недоумевающим взглядом, не разобрав, зачем он это сказал.
Тут я заметила под ногами странный предмет: который, словно окаменевший цветок, лежал на песке. Тут же подняла и внимательно осмотрела, наслаждаясь гармонией линий. Не понимая, что это такое, и очень смущаясь, что отрываю от дел, все же зашла к доктору и спросила:
— Извините, что отвлекаю, но я не знаю, у кого спросить. Что это такое?
Доктор мягко улыбнулась:
— Шишка. Коробочка для семян сосны. Когда семена созревают, шишка раскрывается, и они высыпаются на землю.
— Ох, а я думала это цветок.
Доктор еще раз осмотрела мою находку.
— Что ж, похоже… — Тут она подняла взгляд на меня. — Ты сегодня ела?
— Нет, не успела.
Доктор, которая каждый день что-то мне колола, в очередной раз строго напомнила:
— Значит, давай так, с утра встала и первым делом поела… И не жди пока тебя пригласят. Чуть позже зайди, я сделаю тебе укол, чтобы подстегнуть аппетит.
Я кивнула и вышла. Да что за чудеса такие! Она меня предупредила и отправила есть. Где еще так с людьми обращаются!
Пребывая в удивлении от несоответствия поведения местных с моими представлениями, я отыскала Милану у себя. Старушка, судя по вкусным запахам, блуждающим по дому, пекла в большой печи пироги с мясом. Я передала просьбу хозяина насчет девушек и вернулась обратно, пока она не пристала ко мне с очередным кулинарным шедевром.
В доме было тихо. Хозяин на самом деле не знал покоя, решая текущие проблемы, его днем почти не было. Красотка, еще одна обитательница дома, из своей комнаты появлялась редко. Она спала до полудня, за что на нее постоянно ворчала Милана, так как завтрак остывал, и старушке приходилось готовить ей заново. Ложилась девушка поздно, а чем занималась в своей комнате, было не ясно.
В общем, она на самом деле оказалась красавицей, с темными выразительными глазами и великолепным телом. Которое она с удовольствием всем демонстрировала, таская обтягивающие полупрозрачные комбинезоны из тонкой ткани. Милана рассказала, что у Красотки есть настоящие шелковые платья, которые она надевает, когда у хозяина гости. Но я еще никого не застала, и оценить не смогла.
Меня Красотка совершенно не замечала. Иногда мне казалось, что она смотрит сквозь меня, что неплохо, так как мне было не до нее.
Дом на самом деле был огромный, а я к вечеру уставала так, что еле доползала до кровати. До своей великолепной кровати, которую никак не сравнить с узкими многоэтажными полочками, на которых я спала до сих пор. На них руки не помещались, их приходилось свешивать, к утру конечности затекали и болели. Теперь я просто наслаждалась сном в кровати.
Ко мне в комнату так никого и не прислали, так что сбылась моя мечта. Я спала одна! Какое же это было удовольствие!
Жизнь там и здесь настолько разнились, что иногда меня мучили сомнение, а не ловушка ли это? Может меня ждет что-то худшее, чем жизнь в питомнике. Но пока больше всего озадачивал хозяин, я все никак не могла понять его намерений, поэтому была с ним крайне осторожна. Неделя шла за неделей, я смотрела за домом, знакомилась с обитателями, ходила к врачу, ела, спала. Постепенно выясняя местные обычаи и законы.
Гостей не ждали, но я затеяла большую уборку. И попросила Милану кого-нибудь прислать.
Наконец подошли девочки, которых выбрала бойкая старушка. Их звали Светик и Эмма. Меня позабавила темная кожа и широкий нос Светика. Кто-то явно пошутил, называя мулатку таким именем, хотя чем больше я с ней общалась, тем сильнее понимала, что к ее характеру имя подходит идеально. Хуже дело обстояло с Эммой, девушкой лет четырнадцати при всей своей замечательной внешности, она была высокой голубоглазой блондинкой, она оказалась на редкость бестолкова и суетлива.
С первого момента с ней возникли проблемы, Эмма не отзывалась, когда я искала ее, кое-как выполняла просьбы и всячески избегала любого труда. Зато она могла часами рассказывать, как будет украшать новую шапочку бусами и ленточками с денег, заработанных на уборке дома. И об этом она настолько много говорила, что мне хотелось убежать лишь бы не слышать ее.
Посмеиваясь с ее наивной веры, что кто-то будет платить рабам за труды, я вытирала полы в главном зале, когда в дом вошли четыре человека, худой высокий старик с остатками седого волоса, и трое молодых мужчин в кожаных костюмах.
Высокий старик, который привел их, недовольно буркнул:
— Хозяин ждет, поговорить с ними хотел. Позови!
Я кивнула, поднялась с пола, и устало отложив щетку, поднялась на второй этаж.
— К вам пришли лю… — постучавшись в дверь кабинета, робко начала я, заглянув внутрь.
— Да, знаю. — Упырь поднялся, вышел из-за стола и прошел мимо меня и спустился прямо к ожидавшим его мужчинам.
— Семен, спасибо.
Старик поклонился и ушел. Хозяин, обернувшись к парням, спокойно спросил:
— Так вы не передумали? Хотите, чтобы вас продали?
Для меня сама постановка, даже нет, возможность появления подобного вопроса у человека в отношении упыря, была чем-то непостижимым, нереальным...
Распахнув в ужасе глаза, я отступила. Но, казалось, дерзости говоривших не было предела: самый старший из рабов, молодой мужчина с одутловатым лицом и жидкими остатками волос, начал первым:
— Да! Я не хочу пахать тут в полях, как ваши быки, это невыносимо! Продайте нас! — нахально заявил он, дерзко глядя в глаза хозяину.
В груди все сжалась в ожидании мгновенной расправы над наглецами. Я опешила и отступила, ожидая гнева и мгновенной кровавой смерти дерзкого раба, однако, хозяин только молча повернулся к двоим, что стояли за лентяем, и поинтересовался:
— Вы тоже так думаете?
Один, высокий рыжий неуверенно кивнул, второй, темноволосый пониже, вообще замялся и не ответил.
Хозяин задумчиво сказал:
— Что ж, молодняк купят быстро… — Тут он увидел меня, в шоке застывшую у двери с прижатой к груди пылевой тряпкой.
— Ивета, ты тоже не отсюда, значит, поедешь с нами!
— Я? Я хочу трудиться, я не…
Но меня никто не собирался слушать:
— Легче предупредить, чем исправлять последствия. Во избежание проблем в дальнейшем ты едешь с ними. Мой руки, собирайся, и поедем. Корбан встретит тебя у входа.
Хозяин отдал приказ и увел тех мужчин из дома.
Убитая мыслью, что меня сейчас отсюда продадут, я сложила щетки и тряпки в коробку, послушно отмыла руки и попросила Светика закончить с комнатой. Затем уныло пошла к входу в бетонные переходы, оставив все свои книги. Если меня продадут, я больше ничего не хочу: ни читать, ни знать, ни видеть, ни жить.
Волоча ноги, медленно приблизилась к переходу. Переполненная радостью и новизной жизни я почти позабыла привычное ощущение ужасной слабости, с которым жила последний год.
За высоким сетчатым забором меня ждал Корбан, помощник господина, руководящий местной армией упырей. Я вышла к нему за ограду, замок защелкнулся.
Высокий темноволосый упырь в длинном плаще, откинутом шлеме, с большим оружием на плече неожиданно мягко подхватил меня под руку.
— Засыпаешь? — насмешливо спросил он. Опустив голову, я только горестно покачала головой.
— Тебя понести?
Что за упыри здесь странные…
Я с усилием улыбнулась и помахала головой, вежливо отказываясь. Но он все-таки подхватил меня и быстро понес к выходу. А мне было все равно. Я уже даже не боялась будущего. Зря тогда не поверила женщине беглянке из грузовика, действительно наступает момент, когда нет сил бояться, нет сил жить, нет сил бороться с трудностями.
Корбан поднес меня к огромной машине на странных колесах покрытых железом и открыл дверь. Внутри было просторно, позади свободно сидело пятеро: два упыря охранника в плащах как у Корбана и трое тех самых молодчиков с фермы.
— Что с ней? — обеспокоенно спросил хозяин.
— Пришлось поторопить, — сообщил он, усаживая меня на сиденье. Впереди кроме водителя сидели только хозяин, Корбан и я.
— Не боишься? — весело поинтересовался господин. Я равнодушно качнула головой и отвернулась к прозрачному окну, в надежде, что на этот раз все быстро кончится.
Корбан сунул мне в руку что-то теплое. Я развернула — кусок пирога, Милана позаботилась. Но еда не лезла в горло. Благодарно улыбнулась и вернула угощение. Хозяин сурово посмотрел на меня, но ругаться не стал.
Ну вот, прошел какой-то месяц, а я незаметно стала рассуждать как Милана. Поругает или нет. Но это куда приятней думать: убьют или обойдется.
Печально улыбнувшись своим мыслям, я огляделась. Позади, толкая друг друга и посмеиваясь, шумно жевали пироги те парни, поездка казалась им интересной, они предвкушали приключение и интересное изменение жизни, но как по мне были настроены чересчур оптимистично.
Я впервые наблюдала за открывающимися пейзажами, — так как это не наглухо закрытый грузовик для перевозки скота, а машина с небольшими, но стеклами, — и настолько увлеклась этим зрелищем, что предстоящая продажа на другую ферму, совсем выпала из головы.
Мы долго ехали по лесу. Машина рычала и переваливалась с боку набок, перебираясь через сваленные бревна и особенно крупные ямы. По сигналу господина Корбан раздал охранникам пакеты с кровью, видимо опасаясь волнений персонала из-за близости людей. Однако себе пакет хозяин не взял, тихим голосом указывая водителю куда ехать. Миновав лес, машина выехала на открытое пространство.
Корбан откинул люк, выбрался наверх и настороженно огляделся.
— Кнут, будь осторожен, раз в лесу не напали, в поле точно добычу не упустят.
Высокий блондин, который вел машину, в ответ сухо кивнул.
Корбан слез, повернулся к хозяину и тихо сказал:
— Говорят, у них появился лидер, под его руководством они где-то добыли взрывчатку… Теперь нападают не только на частный транспорт, но и на вооруженные караваны.
— Это плохо, если транспортер подорвут, полдня провозимся с гусеницами, — проворчал Кнут, медленно объезжая овраг.
Хозяин проигнорировал водителя, уточнив у помощника:
— Откуда подобные вести? Новые охранники принесли?
Корбан кивнул.
Главный упырь с сарказмом продолжил:
— Взрывчатка? У лидера диких?! Слабо верится… Скорее всего, сюда повадился кто-то из элиты. Заодно легенду придумали. И ведь в этот бред верят!
Слушая его, поразилась безмятежности его тона, но Корбан и водитель отреагировали очень спокойно, явно соглашаясь с господином. Так что, я тоже решила, что волноваться не стоит.
Несмотря на все опасения, открытую местность мы преодолели спокойно.
Новизна впечатлений стерлась, вокруг все было уныло и однообразно: пожелтевшие холмы, пожухлая трава и голые кусты, сколько видно глазу — тоскливо и однообразно.
Я начала засыпать. Машина изнутри не прогревалась, Корбан достал из рюкзака плащи и дал мне и хозяину, они с охранниками были уже в них. На парнях с фермы были толстые куртки с меховой подкладкой, собственного производства.
Укрывшись плащом, окончательно уснула. Корбан выставлял руку, чтобы на особенно крутых кочках моя голова не билась о стальной каркас двери, так что я просыпалась, стукаясь о его ладонь. Я хотела поблагодарить, но так и не поймала его взгляда. Он защищал меня механически, словно это нормально, а мне от подобной заботы было не по себе.
К вечеру мы подъехали к высокому забору из цельных листов железа. У входа стояла охрана, которая по приказу своего хозяина при нашем приближении распахнула ворота, и едва мы въехали, тотчас же закрыла их.
Господин обернулся к нам и тихо сказал:
— Вот здесь и посмотрите, как живут другие люди. И это самый лучший хозяин из тех, кого я знаю.
Парни с фермы довольно заулыбались, а я съежилась от этих слов, что-то в тоне хозяина показалось мне до чрезвычайности пугающим.
Мы проехали немного и остановились посредине круглой площадки. Рядом с ней находился высокий трехэтажный дом, выкрашенный в ярко-белый цвет. Внизу у входа при нашем появлении выстроилась и осталась стоять вооруженная охрана в серых костюмах.
На дорожке, ведущей к длинному, но невысокому дому, подметали высохшую листву слуги — сплошь упыри.
Ближе всех сидела к двери я, но когда она открылась, я на миг замешкалась, соображая как спуститься с такой высоты. Хозяин, раздраженный непонятной задержкой, подхватил меня и спрыгнул вниз, не успела я ахнуть. Корбан следом подал мне упавший плащ.
Хозяин, который решил завязать его на мне, склонился и, укрыв мою голову капюшоном, сказал:
— Запомни, ты не человек. Поняла?
А кто? Потрясенно на него взглянув, нервно кивнула. Он улыбнулся и уверено двинулся к дому.
Так что же? Он не будет продавать меня? Я здесь просто за компанию?
О… Это было бы замечательно!
Опасаясь заранее сильно радоваться, робко пошла следом. Корбан склонившись ко мне, ему это было куда труднее, чем остальным, шепнул:
— Иди уверенней, не то пристанут и заставят его продать и тебя… — Я в ужасе взглянула ему в глаза, но он не шутил.
В голове созревал план.
Ивета
Я изучила почти всю ферму, здесь было много-много домов для людей, каждая семья имела отдельное жилище. За поселением находились гигантские конюшни и коровники, а чуть дальше располагались цеха для обработки кожи, хлев, мельница и огромный склад.
Было еще одно здание, людской кровезаборник. В основном туда ходили мужчины, так как женщин и детей берегли, но самое странное непонятное и вообще удивительное было то, что хозяин за сданную кровь платил своим людям серебро!
Все это я выяснила, когда познакомилась с местным пьяницей и, на удивление, самым богатым человеком фермы. После смерти жены он нашел утешение в алкоголе, а сейчас постоянно ворчал, что его лишают удовольствия, переливаниями заменяя проспиртованную кровь здоровой.
Оказывается, он десяток лет назад изобрел аппарат и стал гнать алкоголь из хозяйских фруктов. За что был не только ни наказан, но еще и награжден, а также, связан договором, по которому за две цены сдавал свою кровь хозяину, который ценил ее как хороший алкоголь.
Я шла быстрым шагом по парковой тропинке, — наконец, выяснила, как все здесь называется, — пребывая в какой-то эйфории.
Все было просто замечательно! Чувство, что вот оно счастье — последнюю неделю почти не покидало меня. Новизна ощущений не укладывалась в голове. Как бы написали в старинных книгах — душа моя пела.
Мне надо было найти Милану и попросить дать мне девушек для помощи в доме. Хотя старушку видеть не хотелось, она замучила меня своими приставаниями, «съешь то, выпей это», выбора не было, дом оказался мне одной не под силу.
Еще хозяин выдал мне защитный комбинезон, который в Столице носили только высокопоставленные упыри. Эти костюмы не были редкостью, но стоили очень дорого и даже наши охранники в питомнике с завистью смотрели на обладателей этого чуда. Одежда из партии, последних космических разработок с внедренным интеллектом: в ней всегда тепло, тело дышит, при падении срабатывает защита и при необходимости выделятся антисептик. На ферме в таких ходили: хозяин, доктор, Корбан и еще с десяток охранников из приближенных к господину. Теперь вот и я.
Когда я его впервые надела, хозяин пробормотал что-то типа: «с тобой только в прятки играть, за шваброй не увидишь» и ушел к себе, чем-то озабоченный. Я проводила его недоумевающим взглядом, не разобрав, зачем он это сказал.
Тут я заметила под ногами странный предмет: который, словно окаменевший цветок, лежал на песке. Тут же подняла и внимательно осмотрела, наслаждаясь гармонией линий. Не понимая, что это такое, и очень смущаясь, что отрываю от дел, все же зашла к доктору и спросила:
— Извините, что отвлекаю, но я не знаю, у кого спросить. Что это такое?
Доктор мягко улыбнулась:
— Шишка. Коробочка для семян сосны. Когда семена созревают, шишка раскрывается, и они высыпаются на землю.
— Ох, а я думала это цветок.
Доктор еще раз осмотрела мою находку.
— Что ж, похоже… — Тут она подняла взгляд на меня. — Ты сегодня ела?
— Нет, не успела.
Доктор, которая каждый день что-то мне колола, в очередной раз строго напомнила:
— Значит, давай так, с утра встала и первым делом поела… И не жди пока тебя пригласят. Чуть позже зайди, я сделаю тебе укол, чтобы подстегнуть аппетит.
Я кивнула и вышла. Да что за чудеса такие! Она меня предупредила и отправила есть. Где еще так с людьми обращаются!
Пребывая в удивлении от несоответствия поведения местных с моими представлениями, я отыскала Милану у себя. Старушка, судя по вкусным запахам, блуждающим по дому, пекла в большой печи пироги с мясом. Я передала просьбу хозяина насчет девушек и вернулась обратно, пока она не пристала ко мне с очередным кулинарным шедевром.
В доме было тихо. Хозяин на самом деле не знал покоя, решая текущие проблемы, его днем почти не было. Красотка, еще одна обитательница дома, из своей комнаты появлялась редко. Она спала до полудня, за что на нее постоянно ворчала Милана, так как завтрак остывал, и старушке приходилось готовить ей заново. Ложилась девушка поздно, а чем занималась в своей комнате, было не ясно.
В общем, она на самом деле оказалась красавицей, с темными выразительными глазами и великолепным телом. Которое она с удовольствием всем демонстрировала, таская обтягивающие полупрозрачные комбинезоны из тонкой ткани. Милана рассказала, что у Красотки есть настоящие шелковые платья, которые она надевает, когда у хозяина гости. Но я еще никого не застала, и оценить не смогла.
Меня Красотка совершенно не замечала. Иногда мне казалось, что она смотрит сквозь меня, что неплохо, так как мне было не до нее.
Дом на самом деле был огромный, а я к вечеру уставала так, что еле доползала до кровати. До своей великолепной кровати, которую никак не сравнить с узкими многоэтажными полочками, на которых я спала до сих пор. На них руки не помещались, их приходилось свешивать, к утру конечности затекали и болели. Теперь я просто наслаждалась сном в кровати.
Ко мне в комнату так никого и не прислали, так что сбылась моя мечта. Я спала одна! Какое же это было удовольствие!
Жизнь там и здесь настолько разнились, что иногда меня мучили сомнение, а не ловушка ли это? Может меня ждет что-то худшее, чем жизнь в питомнике. Но пока больше всего озадачивал хозяин, я все никак не могла понять его намерений, поэтому была с ним крайне осторожна. Неделя шла за неделей, я смотрела за домом, знакомилась с обитателями, ходила к врачу, ела, спала. Постепенно выясняя местные обычаи и законы.
Гостей не ждали, но я затеяла большую уборку. И попросила Милану кого-нибудь прислать.
Наконец подошли девочки, которых выбрала бойкая старушка. Их звали Светик и Эмма. Меня позабавила темная кожа и широкий нос Светика. Кто-то явно пошутил, называя мулатку таким именем, хотя чем больше я с ней общалась, тем сильнее понимала, что к ее характеру имя подходит идеально. Хуже дело обстояло с Эммой, девушкой лет четырнадцати при всей своей замечательной внешности, она была высокой голубоглазой блондинкой, она оказалась на редкость бестолкова и суетлива.
С первого момента с ней возникли проблемы, Эмма не отзывалась, когда я искала ее, кое-как выполняла просьбы и всячески избегала любого труда. Зато она могла часами рассказывать, как будет украшать новую шапочку бусами и ленточками с денег, заработанных на уборке дома. И об этом она настолько много говорила, что мне хотелось убежать лишь бы не слышать ее.
Посмеиваясь с ее наивной веры, что кто-то будет платить рабам за труды, я вытирала полы в главном зале, когда в дом вошли четыре человека, худой высокий старик с остатками седого волоса, и трое молодых мужчин в кожаных костюмах.
Высокий старик, который привел их, недовольно буркнул:
— Хозяин ждет, поговорить с ними хотел. Позови!
Я кивнула, поднялась с пола, и устало отложив щетку, поднялась на второй этаж.
— К вам пришли лю… — постучавшись в дверь кабинета, робко начала я, заглянув внутрь.
— Да, знаю. — Упырь поднялся, вышел из-за стола и прошел мимо меня и спустился прямо к ожидавшим его мужчинам.
— Семен, спасибо.
Старик поклонился и ушел. Хозяин, обернувшись к парням, спокойно спросил:
— Так вы не передумали? Хотите, чтобы вас продали?
Для меня сама постановка, даже нет, возможность появления подобного вопроса у человека в отношении упыря, была чем-то непостижимым, нереальным...
Распахнув в ужасе глаза, я отступила. Но, казалось, дерзости говоривших не было предела: самый старший из рабов, молодой мужчина с одутловатым лицом и жидкими остатками волос, начал первым:
— Да! Я не хочу пахать тут в полях, как ваши быки, это невыносимо! Продайте нас! — нахально заявил он, дерзко глядя в глаза хозяину.
В груди все сжалась в ожидании мгновенной расправы над наглецами. Я опешила и отступила, ожидая гнева и мгновенной кровавой смерти дерзкого раба, однако, хозяин только молча повернулся к двоим, что стояли за лентяем, и поинтересовался:
— Вы тоже так думаете?
Один, высокий рыжий неуверенно кивнул, второй, темноволосый пониже, вообще замялся и не ответил.
Хозяин задумчиво сказал:
— Что ж, молодняк купят быстро… — Тут он увидел меня, в шоке застывшую у двери с прижатой к груди пылевой тряпкой.
— Ивета, ты тоже не отсюда, значит, поедешь с нами!
— Я? Я хочу трудиться, я не…
Но меня никто не собирался слушать:
— Легче предупредить, чем исправлять последствия. Во избежание проблем в дальнейшем ты едешь с ними. Мой руки, собирайся, и поедем. Корбан встретит тебя у входа.
Хозяин отдал приказ и увел тех мужчин из дома.
Убитая мыслью, что меня сейчас отсюда продадут, я сложила щетки и тряпки в коробку, послушно отмыла руки и попросила Светика закончить с комнатой. Затем уныло пошла к входу в бетонные переходы, оставив все свои книги. Если меня продадут, я больше ничего не хочу: ни читать, ни знать, ни видеть, ни жить.
Волоча ноги, медленно приблизилась к переходу. Переполненная радостью и новизной жизни я почти позабыла привычное ощущение ужасной слабости, с которым жила последний год.
За высоким сетчатым забором меня ждал Корбан, помощник господина, руководящий местной армией упырей. Я вышла к нему за ограду, замок защелкнулся.
Высокий темноволосый упырь в длинном плаще, откинутом шлеме, с большим оружием на плече неожиданно мягко подхватил меня под руку.
— Засыпаешь? — насмешливо спросил он. Опустив голову, я только горестно покачала головой.
— Тебя понести?
Что за упыри здесь странные…
Я с усилием улыбнулась и помахала головой, вежливо отказываясь. Но он все-таки подхватил меня и быстро понес к выходу. А мне было все равно. Я уже даже не боялась будущего. Зря тогда не поверила женщине беглянке из грузовика, действительно наступает момент, когда нет сил бояться, нет сил жить, нет сил бороться с трудностями.
Корбан поднес меня к огромной машине на странных колесах покрытых железом и открыл дверь. Внутри было просторно, позади свободно сидело пятеро: два упыря охранника в плащах как у Корбана и трое тех самых молодчиков с фермы.
— Что с ней? — обеспокоенно спросил хозяин.
— Пришлось поторопить, — сообщил он, усаживая меня на сиденье. Впереди кроме водителя сидели только хозяин, Корбан и я.
— Не боишься? — весело поинтересовался господин. Я равнодушно качнула головой и отвернулась к прозрачному окну, в надежде, что на этот раз все быстро кончится.
Корбан сунул мне в руку что-то теплое. Я развернула — кусок пирога, Милана позаботилась. Но еда не лезла в горло. Благодарно улыбнулась и вернула угощение. Хозяин сурово посмотрел на меня, но ругаться не стал.
Ну вот, прошел какой-то месяц, а я незаметно стала рассуждать как Милана. Поругает или нет. Но это куда приятней думать: убьют или обойдется.
Печально улыбнувшись своим мыслям, я огляделась. Позади, толкая друг друга и посмеиваясь, шумно жевали пироги те парни, поездка казалась им интересной, они предвкушали приключение и интересное изменение жизни, но как по мне были настроены чересчур оптимистично.
Я впервые наблюдала за открывающимися пейзажами, — так как это не наглухо закрытый грузовик для перевозки скота, а машина с небольшими, но стеклами, — и настолько увлеклась этим зрелищем, что предстоящая продажа на другую ферму, совсем выпала из головы.
Мы долго ехали по лесу. Машина рычала и переваливалась с боку набок, перебираясь через сваленные бревна и особенно крупные ямы. По сигналу господина Корбан раздал охранникам пакеты с кровью, видимо опасаясь волнений персонала из-за близости людей. Однако себе пакет хозяин не взял, тихим голосом указывая водителю куда ехать. Миновав лес, машина выехала на открытое пространство.
Корбан откинул люк, выбрался наверх и настороженно огляделся.
— Кнут, будь осторожен, раз в лесу не напали, в поле точно добычу не упустят.
Высокий блондин, который вел машину, в ответ сухо кивнул.
Корбан слез, повернулся к хозяину и тихо сказал:
— Говорят, у них появился лидер, под его руководством они где-то добыли взрывчатку… Теперь нападают не только на частный транспорт, но и на вооруженные караваны.
— Это плохо, если транспортер подорвут, полдня провозимся с гусеницами, — проворчал Кнут, медленно объезжая овраг.
Хозяин проигнорировал водителя, уточнив у помощника:
— Откуда подобные вести? Новые охранники принесли?
Корбан кивнул.
Главный упырь с сарказмом продолжил:
— Взрывчатка? У лидера диких?! Слабо верится… Скорее всего, сюда повадился кто-то из элиты. Заодно легенду придумали. И ведь в этот бред верят!
Слушая его, поразилась безмятежности его тона, но Корбан и водитель отреагировали очень спокойно, явно соглашаясь с господином. Так что, я тоже решила, что волноваться не стоит.
Несмотря на все опасения, открытую местность мы преодолели спокойно.
Новизна впечатлений стерлась, вокруг все было уныло и однообразно: пожелтевшие холмы, пожухлая трава и голые кусты, сколько видно глазу — тоскливо и однообразно.
Я начала засыпать. Машина изнутри не прогревалась, Корбан достал из рюкзака плащи и дал мне и хозяину, они с охранниками были уже в них. На парнях с фермы были толстые куртки с меховой подкладкой, собственного производства.
Укрывшись плащом, окончательно уснула. Корбан выставлял руку, чтобы на особенно крутых кочках моя голова не билась о стальной каркас двери, так что я просыпалась, стукаясь о его ладонь. Я хотела поблагодарить, но так и не поймала его взгляда. Он защищал меня механически, словно это нормально, а мне от подобной заботы было не по себе.
К вечеру мы подъехали к высокому забору из цельных листов железа. У входа стояла охрана, которая по приказу своего хозяина при нашем приближении распахнула ворота, и едва мы въехали, тотчас же закрыла их.
Господин обернулся к нам и тихо сказал:
— Вот здесь и посмотрите, как живут другие люди. И это самый лучший хозяин из тех, кого я знаю.
Парни с фермы довольно заулыбались, а я съежилась от этих слов, что-то в тоне хозяина показалось мне до чрезвычайности пугающим.
Мы проехали немного и остановились посредине круглой площадки. Рядом с ней находился высокий трехэтажный дом, выкрашенный в ярко-белый цвет. Внизу у входа при нашем появлении выстроилась и осталась стоять вооруженная охрана в серых костюмах.
На дорожке, ведущей к длинному, но невысокому дому, подметали высохшую листву слуги — сплошь упыри.
Ближе всех сидела к двери я, но когда она открылась, я на миг замешкалась, соображая как спуститься с такой высоты. Хозяин, раздраженный непонятной задержкой, подхватил меня и спрыгнул вниз, не успела я ахнуть. Корбан следом подал мне упавший плащ.
Хозяин, который решил завязать его на мне, склонился и, укрыв мою голову капюшоном, сказал:
— Запомни, ты не человек. Поняла?
А кто? Потрясенно на него взглянув, нервно кивнула. Он улыбнулся и уверено двинулся к дому.
Так что же? Он не будет продавать меня? Я здесь просто за компанию?
О… Это было бы замечательно!
Опасаясь заранее сильно радоваться, робко пошла следом. Корбан склонившись ко мне, ему это было куда труднее, чем остальным, шепнул:
— Иди уверенней, не то пристанут и заставят его продать и тебя… — Я в ужасе взглянула ему в глаза, но он не шутил.
