— Хорошо. — Я расправила плечи и подняла голову.
— Так гораздо лучше, — в его голосе проскользнула смешинка. Я медленно втянула воздух и поспешно отвернулась. Жутко, когда над тобой смеются упыри.
Так как никого кроме хозяина в дом не пригласили. Корбан и двое из его упырей остались охранять тех парней с фермы, а я неожиданно получилась третьим охранником, ведь в комбинезоне и плаще, как у хозяина и начальника охраны, выглядела кровопивцем.
Вокруг бродили слуги-упыри, поглядывающие на людей нехорошими, голодными взглядами. Так что наши весельчаки очень скоро перестали ухмыляться, видимо почувствовав, что значит жить в окружении хищников, без защиты в виде трехметрового бетонного забора, как это было на Стронтавской ферме. Начало смеркаться. Я очень устала, но все стояли, и мне пришлось делать спокойный и равнодушный вид, подражая остальным.
Наконец из дома вышли хозяева, наш и местный, высокий пожилой мужчина с венчиком редких волос вокруг залысины. Запахнув длинный плащ цвета топленого молока, он вальяжно подошел к нашим парням, внимательно их рассматривая. Следом подошел наш хозяин.
— Великолепный товар! Всегда поражался, как это вам удается их так откормить! Я из сил выбиваюсь, пытаясь их накормить, напоить, но и близко не получаю такого результата. Не научите, как вы добиваетесь этого?
— Владеющий информацией всего мира спрашивает о чем-то обыкновенного фермера? Что я могу вам рассказать, что не знаете вы сами? Гуляют, едят, двигаются…
— В этом гуляют? — местный, прищурившись, внимательно осмотрел теплые меховые костюмы рабов.
— Да, сами шьют, сами гуляют, сами убирают, — рассмеялся наш, кивнув в сторону работающих упырей. Мне почему-то казалось, что он старается показаться этому хозяину глупее и мельче, чем есть на самом деле.
Но ведь товар привез он. Я уверена, продать человека раз плюнуть. Тем более, троих сильных здоровых мужчин. Тогда зачем он так принижается?
— Пойдем, покажу, какие они у меня, — гордо закончил местный упырь, величественно прошествовав по чисто выметенной дорожке к длинному, низкому и давно некрашеному дому.
Все двинулись за ним.
Упырь охранник опередил хозяина и распахнул дверь в тот дом. В нос ударил запах давно немытых тел и чего-то еще вообще отвратительного.
— Купаю раз в месяц, — брезгливо заметил хозяин этого загона. Я вздохнула. Что это для нескольких сотен человек загнанных в небольшое помещение?
С отвращением рассматривая ряды до боли знакомых узких многоэтажных спальных мест, с бледными лежащими на них людьми, которые были не в состоянии подняться, я вспомнила как сама жила так всю сознательную жизнь. С нас кровь не брали, но в остальном все было также. Здесь хоть тепло. По некоторым койкам ползали дети — бледные несчастные существа с потухшими взглядами.
— Ну как вам? Нравится? — с этим вопросом он обратился ко мне. Я видела, как на миг напряженно сжались губы нашего хозяина. Боится, что скажу что-то не то…
Взвешивая каждое слова, я медленно отозвалась:
— Хорошо им у вас. Тепло, дети с матерями. Думаю, дела у вас идут отлично, — собрала я все отмеченные плюсы.
— О, это девушка, я думал парень… Спасибо, я знал, что вы оцените, — довольным тоном ответил он.
Наш хозяин заметно расслабился. Корбан, который все это время незаметно поддерживал меня под спину рукой, удовлетворенно подмигнул.
— Еще они у меня ежедневно делают зарядку, чтобы товар получался качественным — рабам надо много двигаться. Мы ежедневно выводим их на улицу и заставляем полчаса ходить. После вновь загоняем в тепло, где держим до следующего выхода.
Слушая упыря, я совсем позабыла о лентяях, мечтающих жить на другой ферме. Тот, с редкими волосами, что был постарше и понаглее, стоял перед новым домом просто с кислой физиономией. Двое молодых выросших на Стронтавской ферме вдруг пали ниц перед нашим хозяином. Я удивленно повернулась в их сторону… За все это время я ни разу не видела, чтобы на ферме кто-то вел себя столь подобострастно.
— Ну, как же? Мы же договорились? — насмешливо поинтересовался у них господин.
— Не продавай нас, хозяин… — с искрением ужасом простонали они.
Местный упырь с удивлением взглянул на нашего. Тот насмешливо посмотрел на раскаявшихся рабов и, отвернувшись, пояснил надменному старику:
— Для острастки… привыкли как сыр в масле, а тут положение «моих мальчиков» терять…
Тот мгновенно согласился, словно решив для себя какой-то вопрос:
— Я так и понял, что это ваши любимцы, больно холеные для простого скота.
Наш хозяин весело кивнул и нетерпеливым жестом велел им подняться:
— Да, они самые, любимцы, угу…
Мне показалось, что сами «любимцы» удивлены его словами не меньше меня. А старый упырь игриво продолжал:
— Я всегда утверждал и утверждаю, что хороший мальчик лучше самой лучшей девочки. — И кокетливо подмигнул нашим рабам. Те, отупело рассматривая господина, в любой момент были готовы вновь рухнуть ему в ноги.
Близко к сердцу принимая их потрясение, я искренне радовалась, что парни во время все поняли. А еще хозяин вдруг предстал передо мной в новом свете. Он пожалел их.
Зачем ему думать о них, зачем возить, тратить драгоценное топливо? Только для того, чтобы вразумить? Отправил бы доставкой и дело с концом, это куда дешевле, чем везти их на своей машине.
— Ну, так мы договорились? — подняв брови, поинтересовался старый упырь. — Я хочу кровь и молодого раба.
— Конечно. И подумайте насчет полной технической базы, тогда с меня годовое обеспечение провизией. Сами понимаете, это очень щедрое предложение. Увы, я долго хранить для вас припасы не смогу, много желающих.
— Я подумаю, но, надеюсь, вы понимаете, что для меня это огромный риск? Кто даст гарантию, что если я продам вам все, вы не станете этим торговать, составляя мне конкуренцию?
Наш хозяин молча покачал головой:
— Ладно, вы хорошо подумайте, только недолго.
Старик кивнул и что-то протянул нашему хозяину. Тот принял и коротко приказал Корбану:
— Несите!
Двое наших упырей охранников кинулись к машине, Корбан увел двух радостных рабов в машину. Я осталась раздумывать, что же такое важное приобрел наш хозяин.
Старый упырь, оглядев меня с сальной улыбкой, воодушевленно заявил:
— Все-таки они тогда очень погорячились с женщинами. Наверно Корбан с остальными счастлив, что у них есть она… Из новеньких?
Наш хозяин молча кивнул.
Не понимая, что он имел в виду, внимательно прислушиваясь к разговору, равнодушно смотрела в сторону машины. А старый упырь не унимался:
— А моим охранникам не повезло, я недавно думал, может пожертвовать одной девочкой ради мира и спокойствия среди охраны. Но потом решил, зачем? Девок сейчас полно вокруг бродит. Эстанскую ферму голытьба разорила, те, кто выжил, присоединились к ним. У них женщин полно, помнится, Кристиан Эстанский специализировался на расплоде молодняка… Эта девка тоже оттуда?
Я напряглась, но мой хозяин равнодушно ответил:
— Нет, привез из города в подарок Корбану, в их питомнике охранник бешенство подхватил. Всех девчонок заразили.
— А ты и рад подарку, да, Корбан? — гаденько рассмеялся старый упырь.
Корбан, который уже всех отвел и все доставил по приказу хозяина, подошел и обнял меня за плечи, насмешливо отвечая:
— Конечно. Еще как…
Объятия не были крепкими, он не стискивал мне кости, не принуждал, но мне на миг стало страшно. А вдруг они не шутят… но старый упырь смотрел на меня холодными глазами, которые не тронула улыбка, и я решительно обняла торс Корбана в ответ и равнодушно улыбнулась старому упырю.
— Ух ты, какая ласковая кошечка, — залопотал старик, наигранно умиляясь.
Наш хозяин, наконец, отвлек внимание на себя:
— Ганс, здесь все как оговорено: молодой мужчина и двадцать литров крови. Лучшей. Приберег именно для тебя. Мой совет, оставь ее себе, не продавай.
Старый упырь с плешивой головой довольно кивнул, видимо понимая, о чем речь.
Я тоже знала, о чем речь. Вот только ничего особенного в крови не было, хозяин даже не знал, кто ее сдавал, так как в эту коробку попало все, что лежало сверху медицинского стола. Ключи, врученные неделю назад Миланой, открывали все погреба. И именно мне пришлось таскаться туда, чтобы сложить эти пакеты с кровью в пластиковый короб для перевозки.
Наш хозяин, указывая на что-то, только что извлеченное из машины, продолжал:
— А здесь угощение для твоих человечков, я знаю, как ты любишь побаловать их вкусненьким.
Непривычное сюсюканье хозяина удивляло, но тут я заметила у ворот длинного дома с десяток ящиков яблок. Это были остатки, которые вчера мальчишки собирали по всему саду. Милана еще жаловалась, что все уже засолено, сварено, засушено и спрятано по погребам, так что эти девать некуда.
— Люблю я ваши визиты, Георг, и побеседовать приятно и гостинцев как в детстве получить.
По-моему, этот упырь уже переигрывает хуже нашего, но хоть узнала, как зовут Стронтавского господина, который как раз прощался:
— Я жду вас с ответным визитом, Ганс. И не забудьте о моем предложении…
Тот кивнул, жадно рассматривая пластиковый короб с кровяными запасами.
Мы прошли к машине. Я оглянулась и встретилась взглядом с тем парнем, которого мы оставляли. С него уже сняли теплую одежду и заводили в загон для людей. Горечь, написанная на его лице, вызвала в груди неподдельную боль.
Ну… зачем, почему так несправедливо. Я с горечью вздохнула, тут хозяин подхватил меня и подкинул в кабину:
— Не стоит жалеть его. Он выбрал это сам. — Я решила, что он высказывает это с неким злорадством, «не делаешь по моему, так на тебе, получай!». Однако Георг тут же пояснил свою мысль:
— Выросший на подобной ферме, с детства лишенный возможности двигаться, не принимает наши нравы, где надо работать целый день! Для него это очень большая нагрузка. Я первое время жалел его, нагружая самым легким трудом: принести воды новорожденным телятам или яблок козлятам, то, что у нас с радостью делают дети…
Я кивнула, сама все свободное время тискала коровьих и козьих малышей, угощая своим завтраком, пока никто не видел. Хозяин продолжал:
— Но и это он выполнял нехотя, заодно стал рассказывать нашим дурням, как хорошо на других фермах, где лежишь и ничего не делаешь…
«Дурни» тихо сопели позади, не вмешиваясь. Тогда он к ним обернулся:
— Так было дело?
Они угрюмо закивали.
— Теперь на той ферме он будет рассказывать, как его тут кормили… — буркнул один из них.
— И забудет сказать, как у нас надо работать, чтобы так есть… — закончил хозяин.
Тут Корбан сухо уточнил:
— Долго рассказывать не сможет, Ганс первым делом приказал отправить его в доилку.
— Неужто двадцать литров ему мало? — удивился хозяин.
— А может он кислинку не любит… — усмехнулся Корбан, и они рассмеялись.
Я поежилась и отвернулась. Да мы на ферме Георга живем куда лучше остальных, но все равно, они упыри… и никуда от этого не деться.
Ивета
Машина рычала, перебираясь через очередную кочку, за бронированными окнами становилось все темнее. Я, едва увидела, полюбила это время суток, поэтому с любопытством вглядывалась в мрачные очертания леса, пытаясь рассмотреть, как все выглядит при таком свете.
Упыри тихо беседовали, позабыв о рабах и слугах:
— Так как ты думаешь, дожать Ганса получится? — поинтересовался Корбан.
— Еще бы! Он ведь понимает, что склад продовольствия в Старом Городе почти пуст. Выбора нет. Захочешь жить, заплатишь за кровь все, что сможешь и не сможешь.
Корбан, кажется, был не согласен.
— Не боишься, что через него выведают, что у тебя есть запас еды для людей?
— Нет, он не глуп, понимает, что расскажи он кому обо мне, то покупать корма ему придется втридорога. Больше конкурентов, больше цена.
Не сообразив, я вмешалась.
— А что за база? — ляпнула я, и только потом до меня дошло к кому лезу с вопросами. Но Георг спокойно ответил:
— База? Информационная. Техническая и медицинская литература, учебники и прочая редкая информация. После Развала он подсуетился, и пока остальные носились с дубинками и автоматами, урывая все, что на тот момент казалось важным, Ганс где-то собирал различную информацию и закрепил добытое на всевозможные носители. На информацию он выменял ферму, людей, охрану и заработал приличное состояние.
Отвернувшись от меня, хозяин поинтересовался у водителя:
— Что там с топливом?
— Плохо, на одну поездку осталось…
— Корбан, ты так и не смог узнать, где его можно купить?
Главный охранник уныло покачал головой:
— Нет, почти все последние кандидаты в наемники — рабы с близлежащих ферм. В Городе никогда не были, вообще ничего не знают. Я их в ближнюю охрану не беру, не то, что в советники. А что, на общем канале нельзя узнать о топливе?
Георг покачал головой:
— Нет. Молчат, будто транспортеры на воздухе катаются. Как зимний путь установится, придется мне на разведку ехать, самому искать… — Скривившись, сделал неприятный вывод хозяин.
Корбан сухо заметил:
— А не получится так, что остатки топлива сожжешь и нового не…
Но договорить он не успел, в стекло врезался огромный камень.
— Начинается… Жми на всю! — резко приказал Георг. — Надо попасть вон в ту просеку, там камнями не покидаешься.
Атака шла со всех сторон, в нашу машину летели камни, железки, кто-то стрелял, но пока даже стекло не треснуло. Хотя казалось, что вот-вот, и они сломают защиту транспортера.
— Можно выкинуть одного из рабов, тогда они отстанут… — предложил водитель, после того как в окно ударился камень величиной с мою голову.
Я гневно взглянула на трусливого упыря, сменившего Кнута за штурвалом, желая, чтобы первым выкинули из машины именно его. И, кажется, хозяин разделял мое мнение:
— Корбан, смени его!
Это мне позже рассказали, что упыри употребляющие кровь в достатке намного сильнее тех, кто есть немного, а пока я удивлении наблюдала как Корбан одной рукой, без видимых усилий вынул водителя из кресла, отсадил его назад, а сам взялся за управление.
— Пристегнитесь… — приказал хозяин, и помог мне активировать защитное устройство, так как я понятия не имела, как это сделать.
Машина взревела и понеслась. Трясло так, что казалось, останусь без языка и зубов.
Не очень скоро, из-за жуткой тряски и грохота, я заметила, что обстрел прекратился. Преследователи остались позади.
Корбан сбавил обороты, и машина перестала рычать так громко и уже просто недовольно урчала, переползая через бревна. Напряжение опустило.
На небе появился тонкий месяц, освещавший лесные поляны диковинным светом. Но, он больше не радовал. Теперь мне казалось, что за кустами притаились голодные упыри, которые только и ждут, чтобы наброситься и убить.
Постепенно все, кроме хозяина и Корбана, ведущего машину, в машине уснули. Я то и дело просыпалась, стукаясь головой о бронированное стекло. Защитное устройство голову не защищало, а Корбана, чтобы подставлять руку, рядом не было.
Приехали на ферму поздно ночью. Грузовик с грохотом остановился у приемной, комнаты в самом начале бетонных переходов.
Все это я слышала в полусне, окончательно меня разбудили тем, что кто-то, открыв двери, отключил на мне защитное устройство.
Хозяин одной рукой закинул меня на плечо, и понес в приемную.
Вяло разжав сонные малоподвижные губы, я спросила:
— Так гораздо лучше, — в его голосе проскользнула смешинка. Я медленно втянула воздух и поспешно отвернулась. Жутко, когда над тобой смеются упыри.
Так как никого кроме хозяина в дом не пригласили. Корбан и двое из его упырей остались охранять тех парней с фермы, а я неожиданно получилась третьим охранником, ведь в комбинезоне и плаще, как у хозяина и начальника охраны, выглядела кровопивцем.
Вокруг бродили слуги-упыри, поглядывающие на людей нехорошими, голодными взглядами. Так что наши весельчаки очень скоро перестали ухмыляться, видимо почувствовав, что значит жить в окружении хищников, без защиты в виде трехметрового бетонного забора, как это было на Стронтавской ферме. Начало смеркаться. Я очень устала, но все стояли, и мне пришлось делать спокойный и равнодушный вид, подражая остальным.
Наконец из дома вышли хозяева, наш и местный, высокий пожилой мужчина с венчиком редких волос вокруг залысины. Запахнув длинный плащ цвета топленого молока, он вальяжно подошел к нашим парням, внимательно их рассматривая. Следом подошел наш хозяин.
— Великолепный товар! Всегда поражался, как это вам удается их так откормить! Я из сил выбиваюсь, пытаясь их накормить, напоить, но и близко не получаю такого результата. Не научите, как вы добиваетесь этого?
— Владеющий информацией всего мира спрашивает о чем-то обыкновенного фермера? Что я могу вам рассказать, что не знаете вы сами? Гуляют, едят, двигаются…
— В этом гуляют? — местный, прищурившись, внимательно осмотрел теплые меховые костюмы рабов.
— Да, сами шьют, сами гуляют, сами убирают, — рассмеялся наш, кивнув в сторону работающих упырей. Мне почему-то казалось, что он старается показаться этому хозяину глупее и мельче, чем есть на самом деле.
Но ведь товар привез он. Я уверена, продать человека раз плюнуть. Тем более, троих сильных здоровых мужчин. Тогда зачем он так принижается?
— Пойдем, покажу, какие они у меня, — гордо закончил местный упырь, величественно прошествовав по чисто выметенной дорожке к длинному, низкому и давно некрашеному дому.
Все двинулись за ним.
Упырь охранник опередил хозяина и распахнул дверь в тот дом. В нос ударил запах давно немытых тел и чего-то еще вообще отвратительного.
— Купаю раз в месяц, — брезгливо заметил хозяин этого загона. Я вздохнула. Что это для нескольких сотен человек загнанных в небольшое помещение?
С отвращением рассматривая ряды до боли знакомых узких многоэтажных спальных мест, с бледными лежащими на них людьми, которые были не в состоянии подняться, я вспомнила как сама жила так всю сознательную жизнь. С нас кровь не брали, но в остальном все было также. Здесь хоть тепло. По некоторым койкам ползали дети — бледные несчастные существа с потухшими взглядами.
— Ну как вам? Нравится? — с этим вопросом он обратился ко мне. Я видела, как на миг напряженно сжались губы нашего хозяина. Боится, что скажу что-то не то…
Взвешивая каждое слова, я медленно отозвалась:
— Хорошо им у вас. Тепло, дети с матерями. Думаю, дела у вас идут отлично, — собрала я все отмеченные плюсы.
— О, это девушка, я думал парень… Спасибо, я знал, что вы оцените, — довольным тоном ответил он.
Наш хозяин заметно расслабился. Корбан, который все это время незаметно поддерживал меня под спину рукой, удовлетворенно подмигнул.
— Еще они у меня ежедневно делают зарядку, чтобы товар получался качественным — рабам надо много двигаться. Мы ежедневно выводим их на улицу и заставляем полчаса ходить. После вновь загоняем в тепло, где держим до следующего выхода.
Слушая упыря, я совсем позабыла о лентяях, мечтающих жить на другой ферме. Тот, с редкими волосами, что был постарше и понаглее, стоял перед новым домом просто с кислой физиономией. Двое молодых выросших на Стронтавской ферме вдруг пали ниц перед нашим хозяином. Я удивленно повернулась в их сторону… За все это время я ни разу не видела, чтобы на ферме кто-то вел себя столь подобострастно.
— Ну, как же? Мы же договорились? — насмешливо поинтересовался у них господин.
— Не продавай нас, хозяин… — с искрением ужасом простонали они.
Местный упырь с удивлением взглянул на нашего. Тот насмешливо посмотрел на раскаявшихся рабов и, отвернувшись, пояснил надменному старику:
— Для острастки… привыкли как сыр в масле, а тут положение «моих мальчиков» терять…
Тот мгновенно согласился, словно решив для себя какой-то вопрос:
— Я так и понял, что это ваши любимцы, больно холеные для простого скота.
Наш хозяин весело кивнул и нетерпеливым жестом велел им подняться:
— Да, они самые, любимцы, угу…
Мне показалось, что сами «любимцы» удивлены его словами не меньше меня. А старый упырь игриво продолжал:
— Я всегда утверждал и утверждаю, что хороший мальчик лучше самой лучшей девочки. — И кокетливо подмигнул нашим рабам. Те, отупело рассматривая господина, в любой момент были готовы вновь рухнуть ему в ноги.
Близко к сердцу принимая их потрясение, я искренне радовалась, что парни во время все поняли. А еще хозяин вдруг предстал передо мной в новом свете. Он пожалел их.
Зачем ему думать о них, зачем возить, тратить драгоценное топливо? Только для того, чтобы вразумить? Отправил бы доставкой и дело с концом, это куда дешевле, чем везти их на своей машине.
— Ну, так мы договорились? — подняв брови, поинтересовался старый упырь. — Я хочу кровь и молодого раба.
— Конечно. И подумайте насчет полной технической базы, тогда с меня годовое обеспечение провизией. Сами понимаете, это очень щедрое предложение. Увы, я долго хранить для вас припасы не смогу, много желающих.
— Я подумаю, но, надеюсь, вы понимаете, что для меня это огромный риск? Кто даст гарантию, что если я продам вам все, вы не станете этим торговать, составляя мне конкуренцию?
Наш хозяин молча покачал головой:
— Ладно, вы хорошо подумайте, только недолго.
Старик кивнул и что-то протянул нашему хозяину. Тот принял и коротко приказал Корбану:
— Несите!
Двое наших упырей охранников кинулись к машине, Корбан увел двух радостных рабов в машину. Я осталась раздумывать, что же такое важное приобрел наш хозяин.
Старый упырь, оглядев меня с сальной улыбкой, воодушевленно заявил:
— Все-таки они тогда очень погорячились с женщинами. Наверно Корбан с остальными счастлив, что у них есть она… Из новеньких?
Наш хозяин молча кивнул.
Не понимая, что он имел в виду, внимательно прислушиваясь к разговору, равнодушно смотрела в сторону машины. А старый упырь не унимался:
— А моим охранникам не повезло, я недавно думал, может пожертвовать одной девочкой ради мира и спокойствия среди охраны. Но потом решил, зачем? Девок сейчас полно вокруг бродит. Эстанскую ферму голытьба разорила, те, кто выжил, присоединились к ним. У них женщин полно, помнится, Кристиан Эстанский специализировался на расплоде молодняка… Эта девка тоже оттуда?
Я напряглась, но мой хозяин равнодушно ответил:
— Нет, привез из города в подарок Корбану, в их питомнике охранник бешенство подхватил. Всех девчонок заразили.
— А ты и рад подарку, да, Корбан? — гаденько рассмеялся старый упырь.
Корбан, который уже всех отвел и все доставил по приказу хозяина, подошел и обнял меня за плечи, насмешливо отвечая:
— Конечно. Еще как…
Объятия не были крепкими, он не стискивал мне кости, не принуждал, но мне на миг стало страшно. А вдруг они не шутят… но старый упырь смотрел на меня холодными глазами, которые не тронула улыбка, и я решительно обняла торс Корбана в ответ и равнодушно улыбнулась старому упырю.
— Ух ты, какая ласковая кошечка, — залопотал старик, наигранно умиляясь.
Наш хозяин, наконец, отвлек внимание на себя:
— Ганс, здесь все как оговорено: молодой мужчина и двадцать литров крови. Лучшей. Приберег именно для тебя. Мой совет, оставь ее себе, не продавай.
Старый упырь с плешивой головой довольно кивнул, видимо понимая, о чем речь.
Я тоже знала, о чем речь. Вот только ничего особенного в крови не было, хозяин даже не знал, кто ее сдавал, так как в эту коробку попало все, что лежало сверху медицинского стола. Ключи, врученные неделю назад Миланой, открывали все погреба. И именно мне пришлось таскаться туда, чтобы сложить эти пакеты с кровью в пластиковый короб для перевозки.
Наш хозяин, указывая на что-то, только что извлеченное из машины, продолжал:
— А здесь угощение для твоих человечков, я знаю, как ты любишь побаловать их вкусненьким.
Непривычное сюсюканье хозяина удивляло, но тут я заметила у ворот длинного дома с десяток ящиков яблок. Это были остатки, которые вчера мальчишки собирали по всему саду. Милана еще жаловалась, что все уже засолено, сварено, засушено и спрятано по погребам, так что эти девать некуда.
— Люблю я ваши визиты, Георг, и побеседовать приятно и гостинцев как в детстве получить.
По-моему, этот упырь уже переигрывает хуже нашего, но хоть узнала, как зовут Стронтавского господина, который как раз прощался:
— Я жду вас с ответным визитом, Ганс. И не забудьте о моем предложении…
Тот кивнул, жадно рассматривая пластиковый короб с кровяными запасами.
Мы прошли к машине. Я оглянулась и встретилась взглядом с тем парнем, которого мы оставляли. С него уже сняли теплую одежду и заводили в загон для людей. Горечь, написанная на его лице, вызвала в груди неподдельную боль.
Ну… зачем, почему так несправедливо. Я с горечью вздохнула, тут хозяин подхватил меня и подкинул в кабину:
— Не стоит жалеть его. Он выбрал это сам. — Я решила, что он высказывает это с неким злорадством, «не делаешь по моему, так на тебе, получай!». Однако Георг тут же пояснил свою мысль:
— Выросший на подобной ферме, с детства лишенный возможности двигаться, не принимает наши нравы, где надо работать целый день! Для него это очень большая нагрузка. Я первое время жалел его, нагружая самым легким трудом: принести воды новорожденным телятам или яблок козлятам, то, что у нас с радостью делают дети…
Я кивнула, сама все свободное время тискала коровьих и козьих малышей, угощая своим завтраком, пока никто не видел. Хозяин продолжал:
— Но и это он выполнял нехотя, заодно стал рассказывать нашим дурням, как хорошо на других фермах, где лежишь и ничего не делаешь…
«Дурни» тихо сопели позади, не вмешиваясь. Тогда он к ним обернулся:
— Так было дело?
Они угрюмо закивали.
— Теперь на той ферме он будет рассказывать, как его тут кормили… — буркнул один из них.
— И забудет сказать, как у нас надо работать, чтобы так есть… — закончил хозяин.
Тут Корбан сухо уточнил:
— Долго рассказывать не сможет, Ганс первым делом приказал отправить его в доилку.
— Неужто двадцать литров ему мало? — удивился хозяин.
— А может он кислинку не любит… — усмехнулся Корбан, и они рассмеялись.
Я поежилась и отвернулась. Да мы на ферме Георга живем куда лучше остальных, но все равно, они упыри… и никуда от этого не деться.
ГЛАВА ТРЕТЬЯ. Проблемы в раю
Ивета
Машина рычала, перебираясь через очередную кочку, за бронированными окнами становилось все темнее. Я, едва увидела, полюбила это время суток, поэтому с любопытством вглядывалась в мрачные очертания леса, пытаясь рассмотреть, как все выглядит при таком свете.
Упыри тихо беседовали, позабыв о рабах и слугах:
— Так как ты думаешь, дожать Ганса получится? — поинтересовался Корбан.
— Еще бы! Он ведь понимает, что склад продовольствия в Старом Городе почти пуст. Выбора нет. Захочешь жить, заплатишь за кровь все, что сможешь и не сможешь.
Корбан, кажется, был не согласен.
— Не боишься, что через него выведают, что у тебя есть запас еды для людей?
— Нет, он не глуп, понимает, что расскажи он кому обо мне, то покупать корма ему придется втридорога. Больше конкурентов, больше цена.
Не сообразив, я вмешалась.
— А что за база? — ляпнула я, и только потом до меня дошло к кому лезу с вопросами. Но Георг спокойно ответил:
— База? Информационная. Техническая и медицинская литература, учебники и прочая редкая информация. После Развала он подсуетился, и пока остальные носились с дубинками и автоматами, урывая все, что на тот момент казалось важным, Ганс где-то собирал различную информацию и закрепил добытое на всевозможные носители. На информацию он выменял ферму, людей, охрану и заработал приличное состояние.
Отвернувшись от меня, хозяин поинтересовался у водителя:
— Что там с топливом?
— Плохо, на одну поездку осталось…
— Корбан, ты так и не смог узнать, где его можно купить?
Главный охранник уныло покачал головой:
— Нет, почти все последние кандидаты в наемники — рабы с близлежащих ферм. В Городе никогда не были, вообще ничего не знают. Я их в ближнюю охрану не беру, не то, что в советники. А что, на общем канале нельзя узнать о топливе?
Георг покачал головой:
— Нет. Молчат, будто транспортеры на воздухе катаются. Как зимний путь установится, придется мне на разведку ехать, самому искать… — Скривившись, сделал неприятный вывод хозяин.
Корбан сухо заметил:
— А не получится так, что остатки топлива сожжешь и нового не…
Но договорить он не успел, в стекло врезался огромный камень.
— Начинается… Жми на всю! — резко приказал Георг. — Надо попасть вон в ту просеку, там камнями не покидаешься.
Атака шла со всех сторон, в нашу машину летели камни, железки, кто-то стрелял, но пока даже стекло не треснуло. Хотя казалось, что вот-вот, и они сломают защиту транспортера.
— Можно выкинуть одного из рабов, тогда они отстанут… — предложил водитель, после того как в окно ударился камень величиной с мою голову.
Я гневно взглянула на трусливого упыря, сменившего Кнута за штурвалом, желая, чтобы первым выкинули из машины именно его. И, кажется, хозяин разделял мое мнение:
— Корбан, смени его!
Это мне позже рассказали, что упыри употребляющие кровь в достатке намного сильнее тех, кто есть немного, а пока я удивлении наблюдала как Корбан одной рукой, без видимых усилий вынул водителя из кресла, отсадил его назад, а сам взялся за управление.
— Пристегнитесь… — приказал хозяин, и помог мне активировать защитное устройство, так как я понятия не имела, как это сделать.
Машина взревела и понеслась. Трясло так, что казалось, останусь без языка и зубов.
Не очень скоро, из-за жуткой тряски и грохота, я заметила, что обстрел прекратился. Преследователи остались позади.
Корбан сбавил обороты, и машина перестала рычать так громко и уже просто недовольно урчала, переползая через бревна. Напряжение опустило.
На небе появился тонкий месяц, освещавший лесные поляны диковинным светом. Но, он больше не радовал. Теперь мне казалось, что за кустами притаились голодные упыри, которые только и ждут, чтобы наброситься и убить.
Постепенно все, кроме хозяина и Корбана, ведущего машину, в машине уснули. Я то и дело просыпалась, стукаясь головой о бронированное стекло. Защитное устройство голову не защищало, а Корбана, чтобы подставлять руку, рядом не было.
Приехали на ферму поздно ночью. Грузовик с грохотом остановился у приемной, комнаты в самом начале бетонных переходов.
Все это я слышала в полусне, окончательно меня разбудили тем, что кто-то, открыв двери, отключил на мне защитное устройство.
Хозяин одной рукой закинул меня на плечо, и понес в приемную.
Вяло разжав сонные малоподвижные губы, я спросила:
