Тут мысли перетекли в новое русло, я только теперь поняла, что чуть не попалась на слова о любви принца. Вот же… идиотка! Я же почти поверила!..
Как хорошо, что все закончилось темницей! Иначе я бы себя ругала за грубость, ругала за то, что бессовестно растоптала его чувства, за отсутствие деликатности. И после бы ощущала сильное чувство вины, а так… Так все стало на свои места: темный властелин на троне, дерзкая рабыня в темнице.
И все же… Сам говорит о любви, но и мысли не допускает, что я имею право на сомнения в его чувствах. Как-то это все не очень вяжется с его нежным признанием. Зато итог беседы, — «ага, не сделаешь по-моему, тогда получай!» — быстро расставил все по местам.
Я мягко прижала пульсирующую от боли голову к прохладной стенке. Вновь принялась обдумывать происшествие… Но тут же оборвала себя на очередном повторении.
Пожалуй, сегодня я действительно слишком устала, чтобы привести мысли в порядок. Пусть все впечатления улягутся, а завтра все обдумаю. Нормально, без лишних эмоций.
Тщетно пытаясь взять себя в руки и успокоиться, сползла вниз по стене и подтянула колени к груди. Уткнувшись в них лицом, я почти уснула и не слышала, как отворилась дверь, но вдруг чья-то рука легла на мои плечи, и в следующее мгновение рядом со мной на досках оказался Марко.
— Спишь?
Я с тяжелым вздохом приоткрыла глаза:
— Пытаюсь! Елки иголки! Ты даже в темнице не даешь мне выспаться!.. Что еще? Какое зло опять привело тебя сюда?
За окном уже стемнело, значит, все же поспать мне удалось. Я поежилась от вечерней прохлады. Стало что-то уже не по-летнему прохладно. А он не дал мне взять одеяло, гад!
Принц навалился спиной на стену, задумчиво рассматривая что-то вдали, точнее противоположной стене камеры, и отвечать на мое ворчание не спешил.
Лучше бы узнице одеяло принес, ихаист. И воды.
— Помолчать в свое удовольствие больше негде? — съязвила я. — Тогда ладно. Только честно молчи, а главное, долго! В общем, дай мне выспаться!
Я вновь закрыла глаза и уперлась виском в прохладную стену. Прохлада стены — единственная прохлада, которая меня сейчас радовала.
— Тебе с сотрясением нельзя спать… — начал было он.
— Достали… Все мне можно! — В гневе отозвалась я, оторвав голову от стенки. — Я хочу спать, оставь меня здесь и иди к себе. Могу я хоть в тюремной камере поспать в свое удовольствие?!
Он непривычно молчал.
Я медленно выдохнула, и устало повернулась к нему всем телом.
— Ладно, что опять случилось? Зачем ты пришел сюда? Ты ведь решил меня наказать… зачем так быстро меняешь решение?. . Хоть бы выспаться дал! — Он молчал. Я тяжело вздохнула и опустила голову на колени:
— Хорошо, я слушаю! Не молчи!
— Меня прислала сюда тетушка. Она закатила мне истерику, точнее, я сначала решил, что истерику…
— Надеюсь, ты ее не обидел? — дернувшись, обеспокоенно спросила я и поморщилась от резкого движения. Да, я искренне считаю, что такая хорошая тетушка досталась ему совсем незаслуженно!
Принц словно меня не слышал, монотонно рассказывая:
— Я никогда не видел, чтобы она так кричала… Она держала меня за грудки и буквально рычала: «Я думала, что столько прожив меня нельзя ничего удивить! Но ты смог! Ребенок ради тебя жизнью рисковала, а ты ее в темницу!!»
Я утомленно отмахнулась:
— А… точно! Она ведь всю ночь была на ногах, плакала из-за тебя, вот и сдали нервы. Пойди, поцелуй, обними и проследи, чтобы она отдохнула и выспалась. Она тебя любит, значит, все простит и пожалеет бедное дитятко.
— Ивета, прекрати паясничать! Дитятко?! Между прочим, я старше твоего Георга! И куда как старше тебя! — раздраженно отозвался Марко.
— Правда? — искренне опешила я. — Мне всегда казалось, что ты лет на сто его младше. И ни на миг не старше меня.
Принц снова меня проигнорировал:
— В общем, она чуть ли не силой отправила меня на пункт связи, где заставила прослушать ночные переговоры…
— И что там тебя устрашило? Перспектива пить недоваренные мухоморы? — скорее по инерции усмехнулась я.
— Я несколько раз прослушал запись… ты, кроме громкой связи, включила запись переговоров.
— Было темно, я сдвинула все рычажки вниз, понятия не имея, что там за что отвечало… — равнодушно отозвалась я, бережно укладывая голову обратно на колени.
Марко не сводил с меня пристального взгляда:
— Когда ты спасла Георга своей кровью, я решил, что будь у меня такая служанка, я бы ее на руках носил. Да… я тогда впервые позавидовал Георгу. Вообще, впервые позавидовал. Мне вообще плевать на окружающих, что я не могу сделать сам, то могу легко отобрать и сделать своим, но ему я завидовал!
Я молчала, не перебивая его. Во мне боролись: любопытство, головная боль, просто боль, и жалость к принцу.
— Зато, когда ты меня спасла от опасности… я отправил спасительницу в темницу… — повернувшись ко мне, рассмеялся он, искривив одну сторону рта. — Представь, да? Кто такое мог тогда представить?
— Страдаешь от того, что оказался не на высоте? Упал в собственных глазах? — усмехнулась я. — Расслабься… Я сделала бы это для любого другого. А тебя и вовсе спасла из корысти.
— Неужели в этом была корысть? — совершенно серьезно отзывался он, не сводя с меня немигающего взгляда.
— Конечно! Кто бы меня из леса спас, если бы не было тебя? Вот! Надеюсь, я сняла с тебя муки совести? Теперь ты пойдешь счастливо жить дальше, а я радостно посплю… Хорошо?
— Когда я спросил бойцов, что привезли нас домой… Они сказали мне, что ты вручную уничтожила отброса, и когда они скинули его труп с тебя, поднялась с земли и хладнокровно приказала помочь тебе перелить мне кровь.
Угу, а он ждал, что я истерику закачу? Если бы кто знал, чего мне стоило это хладнокровие! Я отнюдь не гордилась тем, что пришлось убивать. И меня это отнюдь не радовало. Скорее наоборот, что-то во мне сломало. Что-то важное. Что я не могла понять и излечить сама.
— Голова сильно болела, психанула… бывает, — криво улыбнулась я, за наглой усмешкой скрывая смущение.
— Неужели? — с мрачной иронией отозвался он.
— Конечно! — горячо заверила я, отворачиваясь.
Он склонился ближе, но я поняла, что он собирается делать, слишком поздно.
Марко придерживая платье за ворот, резко дернул правую сторону, ткань с треском порвалась, явив синие кровавые разводы на моей коже. Я видела в душе, когда купалась, что сделал со мной последний отброс, он ведь не лежал неподвижно, ожидая, пока я добью его небольшим ножиком, он убивал меня в ответ.
Я резко запахнула разодранное одеяние и грубо, не скрывая досады, отозвалась.
— Руки тебе оторвать, ненормальный! Это мое лучшее платье! Подарок твоей тетушки! Что я ей скажу? Зачем портить такую хорошую вещь! Вот же!..
Я чуть не расплакалась. И конечно дело не в тряпке, я ее зашью. Его бесцеремонность была последней каплей. Слишком много меня за эти дни дергали и мучили! Тут еще он!.. Полюбоваться решил! Гад!
Я с ненавистью посмотрела на взбешенного принца.
— Иди, лови этого придурка, который натравил на нас убийц, а меня оставь в покое. Твое общество постоянно приносит мне боль!
— Кто это сделал?
— Тот, кого я убила! Теперь все? Иди отсюда!
Он схватил меня и прижал к себе, вызывая дикую боль в отбитых мышцах.
— Я найду его и уничтожу, порву на части!! — в бешенстве прошипел он.
Я скривилась, стараясь не застонать, тихо отодвинулась к стене, подальше от объятий, и спросила:
— Ты тоже думаешь, что это управляющий нанял тех убийц?
— Да. Генерал послал людей, они уничтожили тех отбросов, а среди трупов нашли первого помощника управляющего.
— Труп помощника? Как он попал к отбросам?
— Легко. Управляющий собрал прикормленных отбросов для операции, типа: «отбросы напали в лесу, никто в его смерти не виноват». Нанял убийц с гранатометом. Заодно послал своего помощника за всем проследить. А мы не погибли сразу, как они планировали, а еще и обстреляли их, видимо, тогда и убили помощника. А отбросам все равно кого себе нору тащить, врага или союзника. Мясо, есть мясо. — Все это принц отвечал, невозмутимо наблюдая, как я от него отодвигаюсь.
— Или этот труп туда подбросили специально, чтобы обвинить уже виновного, и скрыть того, кто это организовал на самом деле… — пробормотала я, вновь отодвигаясь. Слишком быстро на нас напали…
Я не собиралась оправдываться из-за нежелания обниматься. У меня все болит. Он разорвал только верх платья, и не видел какой у меня кровоподтек в районе солнечного сплетения от удара отброса и спины, после удара в машине. А мои ноги… Это вообще «красота расписная»!
Принц молча поднялся. Велел мне выходить и возвращаться к себе, резко развернулся и ушел, оставив дверь открытой.
Я со стоном выдохнула, с трудом расслабилась и вытянула ноги, пытаясь лечь и согреться. Но тут принц вернулся.
— Да… Тетушка сказала, что все твое тело сплошной кровоподтек…
— И что? Ты решил теперь порвать все платье, чтобы это проверить? — совсем не в шутку всполошилась я. — Прошу, поверь ей на слово!…
Но договорить я не успела.
Он схватил меня на руки и понес. Я сдерживала дыхание, чтобы не застонать. Вес тела пришелся на отбитые части этого самого тела.
Мы вышли из коридора и стали подниматься по лестнице.
Марко прижимал меня к груди и торопливо нес по коридорам и лестницам на свой этаж. Несмотря на ночь, мы то и дело встречали людей, некоторые останавливались и смотрели на это или двигались поблизости за нами. От боли я не обращала внимания на это, и не замечала ничего, кроме тихого звука шагов и ровного сердцебиения принца.
Принц нервно начал:
— Поверишь, если я расскажу тебе, что ничего не знал? Я очнулся утром от звонка, архонт звонил мне сообщить, что мой склад вскрыли. Подскочил, что-то на себя натянул и побежал разбираться. Даже не вспомнил о том, как мы попали в ловушку! Ты мне веришь?
Я поморщилась.
— Заканчивай оправдываться. Я не обижена, наоборот, благодарна за такую тихую камеру. Хоть немного выспалась, а то в комнате это невозможно, то топают, то громко смеются, то разговаривают… — попыталась улыбнуться я.
— А когда вернулся…
— Я в курсе. Правда. Заканчивай. Лучшее найди и распотроши того урода, управляющего за тех людей… и за меня тоже!
Он внес меня в мою спальню и посадил на кровать.
— Ты чего-то хочешь?
— Ничего… только чтобы меня больше никто не трогал, ни морально, ни руками.
— И я?
— Никто!
— Я понял, — сухо отозвался принц и, закрыв за собой дверь, ушел.
Я вздохнула, насмешливо рассматривая закрытую дверь.
— Опять на что-то обиделся. Потом еще говорит, что это я гордая. Только истинные гордецы часто обижаются. Это, кстати, его тетя сказала. Ладно, переживу и это…
Георг
Сердце кувыркнулось в груди. Глупое. Это еще ничего не значит! Но дыхание уже перехватило и, склонившись к захваченному офицеру, я тихо приказал:
— Еще раз повтори… что ты сказал?
— Я слышал, что у командиров был приказ найти в этом доме девушку и доставить ее лично принцу.
— Какую девушку?
— Не знаю, но бойцы говорили, что нашли в доме сразу двух, их и доставили.
Мы с Санькой напряженно переглянулись. Красотка и Ивета, не иначе.
— К кому именно доставили? — Спросил Кнут, до этого просто тихо здесь присутствовавший.
Неподвижно уставившись в деревянную стену, офицер глухо отозвался:
— Скорее всего, сначала к генералу, он полностью отвечал за здешние операции.
— Почему именно девушку из этого дома? И почему к принцу?
— Не знаю, может просто сплетни. У принца огромный гарем. Зачем еще эти девушки?
Санька и Резар, как самые сильные, энергичные и опытные из бывшей охраны фермы притащили сегодня одного из офицеров охраны. Очередного. Первые два были чистым разочарованием, зря потраченные для допроса препараты Марины.
Они ничего не знали, и только третий офицер дал надежду, что Ивета и Красотка живы.
— Еще раз, кого они нашли и куда доставили?
— Я не видел. Один из бойцов рассказывал, что нашли двух девушек. Одна выдала другую. Одна дралась, другая плакала. Обеих привезли принцу. Одну он отправил в гарем, вторую куда-то дел.
Кнут посмотрел на меня и задумчиво отозвался:
— Надеюсь, что с ней все в порядке…
— Куда ее дел? — Не выдержав, я схватил офицера за шею и тряхнул.
— Командир… он под наркотиком, не горячись! — Санька оторвал мою руку от пленного. — Будем наводящими вопросами выяснять, что с ними случилось.
Я упрямо кивнул и продолжил допрос:
— Ты ведь сам ничего не видел. Кто тебе это рассказал, что произошло с девушками?
— Агон. Командир второго отряда, который был там.
— Как нам найти этого Агона?
— Он прибудет сюда через неделю, когда придет время сменять наш отряд.
— То есть, прибудет тот самый второй отряд, что атаковал эту ферму?
— Да.
Мы вновь многозначительно переглянулись.
Кнут остался работать с офицером дальше, надо было ему внушить, что он заплутал в лесу, и ничего не видел и не слышал. А мы с Леккой и Санькой вышли на поляну перед летним домиком.
Санька повернулся к Лекка, до этого молчавшему, и насмешливо сказал:
— Видишь, торопиться это плохо! Сколько всего узнали! А ты его после допроса утилизировать хотел. Пока рано. Вот прибудет второй отряд… Все у них выясним, а потом расплатимся за все хорошее.
— Хорошо… — глухо отозвался Лекка, сжимая кулаки.
Никогда не жаловался на отсутствие или нехватку терпения в нужных случаях, но теперь я не понимал, как выждать эту неделю! Ладно, главное, Ивета жива. Скорее всего, еще жива.
Резар с Эдваном выволокли бессознательного офицера из домика и потащили к реке, подальше от дома.
Пока неплохо все получается, Санька просил две недели на починку большого вездехода, а тут такая подходящая отсрочка.
Ивета
Чуть позже у меня в комнате появилась тетушка с тарелкой. Я вздохнула, и не лень ей таскать еду рабыне?
— Ну что вы… зачем. Я сама приду обедать… — Я поднялась ей навстречу, смущенно приветствуя.
Тетушка улыбнулась:
— Отдыхай. Врача пока нет, он в другом поместье, пока побудь в покое, хорошо?
— Спасибо… — Я приняла тарелку, но есть не спешила, меня сейчас отчего-то мутило, и есть совсем не хотелось.
— Я надеюсь, вы с принцем все выяснили? — вежливо поинтересовалась тетушка.
— Да, конечно. Не волнуйтесь! — с усилием улыбнулась я.
Она грустно кивнула:
— Он всегда такой опрометчивый! Ему скучно и… он отдается во власть всех демонов, какие только можно выдумать, а потом сам разгребает последствия… — печально вздохнула тетушка.
— Не могу даже себе представить, почему, — сказала я таким сухим голосом, каким только смогла.
— Я понимаю, что тебе обидно, ты его выхаживала, спасала, а он тебя в темницу…
— Это тут вовсе не при чем! — горячо протестуя, тут же отозвалась я. — Насчет темницы… я даже ему благодарна. Если бы не она, я бы многое стала воспринимать всерьез. А она меня вразумила заодно и остудила. — Не знаю, стоит ли ей говорить об этом, но хитрить не хотелось.
— О чем ты? — удивилась тетушка, присев в кресло.
— Марко признался мне в любви, — устало отозвалась я, присев рядом.
— И что ты ему ответила? — как-то странно на меня поглядывая, спросила она.
— Что не верю ему. Слово за слово, мы словесно сцепились, и он отправил меня в темницу. Так что в этом частично виновата я сама. — Я немного искусственно улыбнулась.
— Ты смелая… А он глупый. Сам себе все испортил. Лишь бы… ладно, поживем, увидим.
Как хорошо, что все закончилось темницей! Иначе я бы себя ругала за грубость, ругала за то, что бессовестно растоптала его чувства, за отсутствие деликатности. И после бы ощущала сильное чувство вины, а так… Так все стало на свои места: темный властелин на троне, дерзкая рабыня в темнице.
И все же… Сам говорит о любви, но и мысли не допускает, что я имею право на сомнения в его чувствах. Как-то это все не очень вяжется с его нежным признанием. Зато итог беседы, — «ага, не сделаешь по-моему, тогда получай!» — быстро расставил все по местам.
Я мягко прижала пульсирующую от боли голову к прохладной стенке. Вновь принялась обдумывать происшествие… Но тут же оборвала себя на очередном повторении.
Пожалуй, сегодня я действительно слишком устала, чтобы привести мысли в порядок. Пусть все впечатления улягутся, а завтра все обдумаю. Нормально, без лишних эмоций.
Тщетно пытаясь взять себя в руки и успокоиться, сползла вниз по стене и подтянула колени к груди. Уткнувшись в них лицом, я почти уснула и не слышала, как отворилась дверь, но вдруг чья-то рука легла на мои плечи, и в следующее мгновение рядом со мной на досках оказался Марко.
— Спишь?
Я с тяжелым вздохом приоткрыла глаза:
— Пытаюсь! Елки иголки! Ты даже в темнице не даешь мне выспаться!.. Что еще? Какое зло опять привело тебя сюда?
За окном уже стемнело, значит, все же поспать мне удалось. Я поежилась от вечерней прохлады. Стало что-то уже не по-летнему прохладно. А он не дал мне взять одеяло, гад!
Принц навалился спиной на стену, задумчиво рассматривая что-то вдали, точнее противоположной стене камеры, и отвечать на мое ворчание не спешил.
Лучше бы узнице одеяло принес, ихаист. И воды.
— Помолчать в свое удовольствие больше негде? — съязвила я. — Тогда ладно. Только честно молчи, а главное, долго! В общем, дай мне выспаться!
Я вновь закрыла глаза и уперлась виском в прохладную стену. Прохлада стены — единственная прохлада, которая меня сейчас радовала.
— Тебе с сотрясением нельзя спать… — начал было он.
— Достали… Все мне можно! — В гневе отозвалась я, оторвав голову от стенки. — Я хочу спать, оставь меня здесь и иди к себе. Могу я хоть в тюремной камере поспать в свое удовольствие?!
Он непривычно молчал.
Я медленно выдохнула, и устало повернулась к нему всем телом.
— Ладно, что опять случилось? Зачем ты пришел сюда? Ты ведь решил меня наказать… зачем так быстро меняешь решение?. . Хоть бы выспаться дал! — Он молчал. Я тяжело вздохнула и опустила голову на колени:
— Хорошо, я слушаю! Не молчи!
— Меня прислала сюда тетушка. Она закатила мне истерику, точнее, я сначала решил, что истерику…
— Надеюсь, ты ее не обидел? — дернувшись, обеспокоенно спросила я и поморщилась от резкого движения. Да, я искренне считаю, что такая хорошая тетушка досталась ему совсем незаслуженно!
Принц словно меня не слышал, монотонно рассказывая:
— Я никогда не видел, чтобы она так кричала… Она держала меня за грудки и буквально рычала: «Я думала, что столько прожив меня нельзя ничего удивить! Но ты смог! Ребенок ради тебя жизнью рисковала, а ты ее в темницу!!»
Я утомленно отмахнулась:
— А… точно! Она ведь всю ночь была на ногах, плакала из-за тебя, вот и сдали нервы. Пойди, поцелуй, обними и проследи, чтобы она отдохнула и выспалась. Она тебя любит, значит, все простит и пожалеет бедное дитятко.
— Ивета, прекрати паясничать! Дитятко?! Между прочим, я старше твоего Георга! И куда как старше тебя! — раздраженно отозвался Марко.
— Правда? — искренне опешила я. — Мне всегда казалось, что ты лет на сто его младше. И ни на миг не старше меня.
Принц снова меня проигнорировал:
— В общем, она чуть ли не силой отправила меня на пункт связи, где заставила прослушать ночные переговоры…
— И что там тебя устрашило? Перспектива пить недоваренные мухоморы? — скорее по инерции усмехнулась я.
— Я несколько раз прослушал запись… ты, кроме громкой связи, включила запись переговоров.
— Было темно, я сдвинула все рычажки вниз, понятия не имея, что там за что отвечало… — равнодушно отозвалась я, бережно укладывая голову обратно на колени.
Марко не сводил с меня пристального взгляда:
— Когда ты спасла Георга своей кровью, я решил, что будь у меня такая служанка, я бы ее на руках носил. Да… я тогда впервые позавидовал Георгу. Вообще, впервые позавидовал. Мне вообще плевать на окружающих, что я не могу сделать сам, то могу легко отобрать и сделать своим, но ему я завидовал!
Я молчала, не перебивая его. Во мне боролись: любопытство, головная боль, просто боль, и жалость к принцу.
— Зато, когда ты меня спасла от опасности… я отправил спасительницу в темницу… — повернувшись ко мне, рассмеялся он, искривив одну сторону рта. — Представь, да? Кто такое мог тогда представить?
— Страдаешь от того, что оказался не на высоте? Упал в собственных глазах? — усмехнулась я. — Расслабься… Я сделала бы это для любого другого. А тебя и вовсе спасла из корысти.
— Неужели в этом была корысть? — совершенно серьезно отзывался он, не сводя с меня немигающего взгляда.
— Конечно! Кто бы меня из леса спас, если бы не было тебя? Вот! Надеюсь, я сняла с тебя муки совести? Теперь ты пойдешь счастливо жить дальше, а я радостно посплю… Хорошо?
— Когда я спросил бойцов, что привезли нас домой… Они сказали мне, что ты вручную уничтожила отброса, и когда они скинули его труп с тебя, поднялась с земли и хладнокровно приказала помочь тебе перелить мне кровь.
Угу, а он ждал, что я истерику закачу? Если бы кто знал, чего мне стоило это хладнокровие! Я отнюдь не гордилась тем, что пришлось убивать. И меня это отнюдь не радовало. Скорее наоборот, что-то во мне сломало. Что-то важное. Что я не могла понять и излечить сама.
— Голова сильно болела, психанула… бывает, — криво улыбнулась я, за наглой усмешкой скрывая смущение.
— Неужели? — с мрачной иронией отозвался он.
— Конечно! — горячо заверила я, отворачиваясь.
Он склонился ближе, но я поняла, что он собирается делать, слишком поздно.
Марко придерживая платье за ворот, резко дернул правую сторону, ткань с треском порвалась, явив синие кровавые разводы на моей коже. Я видела в душе, когда купалась, что сделал со мной последний отброс, он ведь не лежал неподвижно, ожидая, пока я добью его небольшим ножиком, он убивал меня в ответ.
Я резко запахнула разодранное одеяние и грубо, не скрывая досады, отозвалась.
— Руки тебе оторвать, ненормальный! Это мое лучшее платье! Подарок твоей тетушки! Что я ей скажу? Зачем портить такую хорошую вещь! Вот же!..
Я чуть не расплакалась. И конечно дело не в тряпке, я ее зашью. Его бесцеремонность была последней каплей. Слишком много меня за эти дни дергали и мучили! Тут еще он!.. Полюбоваться решил! Гад!
Я с ненавистью посмотрела на взбешенного принца.
— Иди, лови этого придурка, который натравил на нас убийц, а меня оставь в покое. Твое общество постоянно приносит мне боль!
— Кто это сделал?
— Тот, кого я убила! Теперь все? Иди отсюда!
Он схватил меня и прижал к себе, вызывая дикую боль в отбитых мышцах.
— Я найду его и уничтожу, порву на части!! — в бешенстве прошипел он.
Я скривилась, стараясь не застонать, тихо отодвинулась к стене, подальше от объятий, и спросила:
— Ты тоже думаешь, что это управляющий нанял тех убийц?
— Да. Генерал послал людей, они уничтожили тех отбросов, а среди трупов нашли первого помощника управляющего.
— Труп помощника? Как он попал к отбросам?
— Легко. Управляющий собрал прикормленных отбросов для операции, типа: «отбросы напали в лесу, никто в его смерти не виноват». Нанял убийц с гранатометом. Заодно послал своего помощника за всем проследить. А мы не погибли сразу, как они планировали, а еще и обстреляли их, видимо, тогда и убили помощника. А отбросам все равно кого себе нору тащить, врага или союзника. Мясо, есть мясо. — Все это принц отвечал, невозмутимо наблюдая, как я от него отодвигаюсь.
— Или этот труп туда подбросили специально, чтобы обвинить уже виновного, и скрыть того, кто это организовал на самом деле… — пробормотала я, вновь отодвигаясь. Слишком быстро на нас напали…
Я не собиралась оправдываться из-за нежелания обниматься. У меня все болит. Он разорвал только верх платья, и не видел какой у меня кровоподтек в районе солнечного сплетения от удара отброса и спины, после удара в машине. А мои ноги… Это вообще «красота расписная»!
Принц молча поднялся. Велел мне выходить и возвращаться к себе, резко развернулся и ушел, оставив дверь открытой.
Я со стоном выдохнула, с трудом расслабилась и вытянула ноги, пытаясь лечь и согреться. Но тут принц вернулся.
— Да… Тетушка сказала, что все твое тело сплошной кровоподтек…
— И что? Ты решил теперь порвать все платье, чтобы это проверить? — совсем не в шутку всполошилась я. — Прошу, поверь ей на слово!…
Но договорить я не успела.
Он схватил меня на руки и понес. Я сдерживала дыхание, чтобы не застонать. Вес тела пришелся на отбитые части этого самого тела.
Мы вышли из коридора и стали подниматься по лестнице.
Марко прижимал меня к груди и торопливо нес по коридорам и лестницам на свой этаж. Несмотря на ночь, мы то и дело встречали людей, некоторые останавливались и смотрели на это или двигались поблизости за нами. От боли я не обращала внимания на это, и не замечала ничего, кроме тихого звука шагов и ровного сердцебиения принца.
Принц нервно начал:
— Поверишь, если я расскажу тебе, что ничего не знал? Я очнулся утром от звонка, архонт звонил мне сообщить, что мой склад вскрыли. Подскочил, что-то на себя натянул и побежал разбираться. Даже не вспомнил о том, как мы попали в ловушку! Ты мне веришь?
Я поморщилась.
— Заканчивай оправдываться. Я не обижена, наоборот, благодарна за такую тихую камеру. Хоть немного выспалась, а то в комнате это невозможно, то топают, то громко смеются, то разговаривают… — попыталась улыбнуться я.
— А когда вернулся…
— Я в курсе. Правда. Заканчивай. Лучшее найди и распотроши того урода, управляющего за тех людей… и за меня тоже!
Он внес меня в мою спальню и посадил на кровать.
— Ты чего-то хочешь?
— Ничего… только чтобы меня больше никто не трогал, ни морально, ни руками.
— И я?
— Никто!
— Я понял, — сухо отозвался принц и, закрыв за собой дверь, ушел.
Я вздохнула, насмешливо рассматривая закрытую дверь.
— Опять на что-то обиделся. Потом еще говорит, что это я гордая. Только истинные гордецы часто обижаются. Это, кстати, его тетя сказала. Ладно, переживу и это…
Георг
Сердце кувыркнулось в груди. Глупое. Это еще ничего не значит! Но дыхание уже перехватило и, склонившись к захваченному офицеру, я тихо приказал:
— Еще раз повтори… что ты сказал?
— Я слышал, что у командиров был приказ найти в этом доме девушку и доставить ее лично принцу.
— Какую девушку?
— Не знаю, но бойцы говорили, что нашли в доме сразу двух, их и доставили.
Мы с Санькой напряженно переглянулись. Красотка и Ивета, не иначе.
— К кому именно доставили? — Спросил Кнут, до этого просто тихо здесь присутствовавший.
Неподвижно уставившись в деревянную стену, офицер глухо отозвался:
— Скорее всего, сначала к генералу, он полностью отвечал за здешние операции.
— Почему именно девушку из этого дома? И почему к принцу?
— Не знаю, может просто сплетни. У принца огромный гарем. Зачем еще эти девушки?
Санька и Резар, как самые сильные, энергичные и опытные из бывшей охраны фермы притащили сегодня одного из офицеров охраны. Очередного. Первые два были чистым разочарованием, зря потраченные для допроса препараты Марины.
Они ничего не знали, и только третий офицер дал надежду, что Ивета и Красотка живы.
— Еще раз, кого они нашли и куда доставили?
— Я не видел. Один из бойцов рассказывал, что нашли двух девушек. Одна выдала другую. Одна дралась, другая плакала. Обеих привезли принцу. Одну он отправил в гарем, вторую куда-то дел.
Кнут посмотрел на меня и задумчиво отозвался:
— Надеюсь, что с ней все в порядке…
— Куда ее дел? — Не выдержав, я схватил офицера за шею и тряхнул.
— Командир… он под наркотиком, не горячись! — Санька оторвал мою руку от пленного. — Будем наводящими вопросами выяснять, что с ними случилось.
Я упрямо кивнул и продолжил допрос:
— Ты ведь сам ничего не видел. Кто тебе это рассказал, что произошло с девушками?
— Агон. Командир второго отряда, который был там.
— Как нам найти этого Агона?
— Он прибудет сюда через неделю, когда придет время сменять наш отряд.
— То есть, прибудет тот самый второй отряд, что атаковал эту ферму?
— Да.
Мы вновь многозначительно переглянулись.
Кнут остался работать с офицером дальше, надо было ему внушить, что он заплутал в лесу, и ничего не видел и не слышал. А мы с Леккой и Санькой вышли на поляну перед летним домиком.
Санька повернулся к Лекка, до этого молчавшему, и насмешливо сказал:
— Видишь, торопиться это плохо! Сколько всего узнали! А ты его после допроса утилизировать хотел. Пока рано. Вот прибудет второй отряд… Все у них выясним, а потом расплатимся за все хорошее.
— Хорошо… — глухо отозвался Лекка, сжимая кулаки.
Никогда не жаловался на отсутствие или нехватку терпения в нужных случаях, но теперь я не понимал, как выждать эту неделю! Ладно, главное, Ивета жива. Скорее всего, еще жива.
Резар с Эдваном выволокли бессознательного офицера из домика и потащили к реке, подальше от дома.
Пока неплохо все получается, Санька просил две недели на починку большого вездехода, а тут такая подходящая отсрочка.
Ивета
Чуть позже у меня в комнате появилась тетушка с тарелкой. Я вздохнула, и не лень ей таскать еду рабыне?
— Ну что вы… зачем. Я сама приду обедать… — Я поднялась ей навстречу, смущенно приветствуя.
Тетушка улыбнулась:
— Отдыхай. Врача пока нет, он в другом поместье, пока побудь в покое, хорошо?
— Спасибо… — Я приняла тарелку, но есть не спешила, меня сейчас отчего-то мутило, и есть совсем не хотелось.
— Я надеюсь, вы с принцем все выяснили? — вежливо поинтересовалась тетушка.
— Да, конечно. Не волнуйтесь! — с усилием улыбнулась я.
Она грустно кивнула:
— Он всегда такой опрометчивый! Ему скучно и… он отдается во власть всех демонов, какие только можно выдумать, а потом сам разгребает последствия… — печально вздохнула тетушка.
— Не могу даже себе представить, почему, — сказала я таким сухим голосом, каким только смогла.
— Я понимаю, что тебе обидно, ты его выхаживала, спасала, а он тебя в темницу…
— Это тут вовсе не при чем! — горячо протестуя, тут же отозвалась я. — Насчет темницы… я даже ему благодарна. Если бы не она, я бы многое стала воспринимать всерьез. А она меня вразумила заодно и остудила. — Не знаю, стоит ли ей говорить об этом, но хитрить не хотелось.
— О чем ты? — удивилась тетушка, присев в кресло.
— Марко признался мне в любви, — устало отозвалась я, присев рядом.
— И что ты ему ответила? — как-то странно на меня поглядывая, спросила она.
— Что не верю ему. Слово за слово, мы словесно сцепились, и он отправил меня в темницу. Так что в этом частично виновата я сама. — Я немного искусственно улыбнулась.
— Ты смелая… А он глупый. Сам себе все испортил. Лишь бы… ладно, поживем, увидим.
