Макс, замерев на миг, тоже заржал, как сумасшедший. Шокированно оглядев его, я демонстративно отодвинулась.
— Ничего не понимаю в юморе мужчин. Что тут смешного? И почему Волчик так себя вел? — я очень разозлилась. Они издеваются?
— Нет, со мной все в порядке, но я знаю, что кое-кому теперь сказать.
— Кому? Нику?
— А что случилось, что Ник так к нему обратился? — вновь перебил меня Макс.
— Я обняла Волчика на прощание и сказала, что он самый лучший пес на свете.
— Хм, — он, скривившись, отвернулся.
Что «хм»? — передразнила я. — Это, кстати, нормально. А вот то, что он укусил его и твой смех…
— Да, ладно, что ты к мелочам цепляешься, — Максу, видно, не давали покоя лавры миротворца. Не любит он конфликты.
Я поджала губы и пояснила:
— Я понять хочу, что с вами со всеми происходит. Или со мной?
— О, это очень сложно… — якобы трагически перекосив физиономию, тихо произнес он, словно поведал сакраментальную мудрость.
Совершенно не умеет серьезно разговаривать! Я поджала губы, но Макс продолжал:
— Нас женщины вообще понять не могут. Как там, "мужчины с Венеры, женщины с Марса"? Ну, что-то вроде, — и улыбнулся.
Издевается!
— Паяц, — отреагировала я и отвернулась, чтобы скрыть улыбку.— Надо тебя с Юлькой познакомить. Она тоже все проблемы превращает в шутки.
— Слушай, это заложено в женщинах с детства? — Макс приподнялся на руках и сел. Его живот и грудь были покрыты ровным слоем светлого песка.
— Заложено? Что именно заложено? — спокойно спросила я, запустив пальцы в волосы. Решив теперь позагорать, запрокинула голову и закрыла глаза, позволив солнечным лучам хозяйничать на своем лице.
— Сводничество.
— А-а. Наверное, — я равнодушно пожала плечами.
Макс обиделся и ничего больше не сказал.
Я тоже не стала оправдываться. Что страшного в том, что я хочу его познакомить с подругой? И вовсе не я, а он сам раздувает из мухи слона, а потом с умным видом говорит, что мужчины с Марса. Ага, мы все с Марса или с Венеры, смотря кому и когда что нужно, или выгодно. Я легла, прикрыв глаза рукою, и, наверное, даже задремала.
Солнце уже опускалось, лаская кожу чистым теплом. Компании на пляже постепенно поменялись, теперь тут обосновались флиртующие парочки и шумные "клубы теплого отдыха" с бутылками. Пора и нам уходить.
Поднимаясь, я отряхнула песок, убрала полотенце и, натянув одежду, поцеловала Макса в щеку:
— Спасибо, что вытащил из дома. Оказывается, мне этого сильно не хватало. Не злись, я ничего плохого не хотела.
— Почему ты решила, что я злюсь? — нахмурился Макс.
— Наверное, потому, что ты молчал последние полчаса, — улыбнулась я, очистив подошву от налипшего песка.
— Я не злился, а думал, как тебе сказать, что мне никто другой не нужен.
Я не хотела обсуждать эту тему, поэтому улыбнулась и собралась идти…
— Давай, я отвезу тебя.
— Нет, я хочу прогуляться. Теперь мне надо подумать.
— А если составить тебе компанию?
— В понедельник, пойдет? — поправив очки, выдохнула я.
Он недовольно проворчал:
— Пойдет.
— Ладно, пока, — я все-таки сняла очки и сунула их в сумку. Я чувствовала себя виноватой, ведь обидела хорошего человека. Но как я могу его обнадежить, когда не разобралась в своих эмоциях.
Медленно шагала по песку, потом по нагретому асфальту. Мысли вертелись неприятные, даже унизительные. Вот как правильно: ради избавления от одиночества приблизить очень симпатичного мне Макса и быть благодарной, что не одна; или ждать того, кто душу разбередит, если такое вообще возможно? То есть, метания между синицей и гипотетическим журавлем. Главное слово здесь — гипотетическим.
Добравшись до оживленной улицы в центре, я зашла в большой супермаркет и, припомнив вчерашний конфуз с угощением, решила купить что-нибудь про запас на случай визита неожиданных гостей.
Положив продукты в корзину, нашла две симпатичные чашки с Дедами Морозами, припомнив, как вчера мы с Максом делили одну на двоих. Потом направилась выбирать диск с фильмом.
В последнее время я заметила явную любовь голливудских режиссеров к типу мальчика-подростка. Все более-менее интересные голливудские артисты относятся именно к нему, будь то Том Круз, Ди Каприо или Орландо Блум. А вот брутальные мужчины нынче не в моде.
Фильмы с такими героями остались в прошлом, вот и пришлось выбрать "Миротворца" с Дольфом Лунгреном. Я обратила на этого актера внимание после того, как на глаза попался фрагмент боя между русским офицером и Рокки. После у Юльки уточнила, кто играл «нашего», и для себя решила, что он мне нравится.
Итак, сегодняшний вечер буду коротать с боевиком и настоящим мужчиной.
Вот еще один понедельник пробежал без оглядки, за ним последуют недели и месяцы... Я грустно вздохнула…
После окончания рабочего дня я стояла возле окна в конце коридора и смотрела за двумя веселыми девочками в пестрых сарафанчиках, энергично обирающими цветы на длинной клумбе у входа. Макса все не было. Я пожала плечами: если случилось что-то серьезное, он, наверное, позвонил бы, а так… скорее всего просто забыл.
Обидно, да, но перезванивать не буду.
Я поправила завернувшиеся кружевные рюшки на блузке. Работа в институте приучила носить строгую академическую одежду, чтобы отличаться от студентов, которые были немногим младше. Мне деловые костюмы иногда напоминали рыцарские латы, так как, создавая образ строгой и серьезной учительницы, предохраняли от фамильярности со стороны не очень симпатичных людей. Наверное, это отлично срабатывало, потому что даже после трех месяцев пребывания на новом месте у меня не появилось ни одного человека, знакомого ближе, чем на уровне «здравствуйте».
— Людмила Сергеевна, хорошо, что вы еще не ушли, — я вздрогнула. Неужели так задумалась, что не заметила, как директор вышел из кабинета?
Повернувшись к нему, холодно посмотрела прямо в лицо, ожидая пакости, которую он приготовил мне на сей раз.
— Пойдемте, я подвезу вас. У меня дела в вашем районе, заодно и поговорим, — Кирилл Борисович пошел к лестнице. Он уже уверен, что я соглашусь.
Поправив ручку сумки на плече, я уныло поплелась следом, убеждая себя, что надо быть благодарной, а не ворчать. Но ведь это Кирилл Борисович, от него нельзя ждать чего-то хорошего.
На ступенях у выхода сидели прежние девчушки и плели венок из оборванных с клумбы цветов. Там же стоял охранник, но делал вид, что все идет, как надо. Наверное, малышки — дочки кого-то из высокопоставленных сотрудников. Но эти девочки просто меня покорили. Та, что постарше, русая, с косичкой и в смешных босоножках с утятами, увидев меня, толкнула сестричку в плечо.
— Она, давай скорее!
Младшая усиленно вязала длинную основу из разноцветных трофеев, собранных с клумбы. Там были пионы, лилии, и какие-то неизвестные радужные цветы. Венок выйдет у девочек на загляденье.
Спускаясь на первую ступеньку, я услышала:
— А это вам!
Младшая девочка в сарафанчике с нарисованными кружочками разноцветного мороженого, с облаком рыжих, блестящих на солнце волос, протягивала мне огромный венок потрясающей красоты. Представив себя с такой великолепной диадемой на голове, я почувствовала себя чуть ли не королевой фей.
На такое душевное предложение просто невозможно ответить "да, спасибо" или "нет, спасибо". Я остановилась, повернувшись к щедрым девочкам.
— Какая красота! — выдохнула я, внимательно оглядывая венок.
— Это вам, — повторила старшая, склонив головку набок, и с удовольствием наблюдая за моими попытками осознать, за что же мне такая честь.
Босс остановился, внимательно следя за нами. Рискуя в очередной раз вызвать его раздражение, я все же продолжила беседовать с девочками:
— Девочки, я не могу взять такое чудо. Я такой потрясающей красоты даже никогда не видела…
— Возьмите, мы же для вас плели, — взмолились они в один голос, напряженно смотря на меня своими чудесными глазенками.
Для меня? Что за сказка о Золушке? В поисках объяснений я посмотрела на улыбающегося охранника, потом на недовольного и.о., уже стоявшего возле своего красного «джипа».
Я этих малышек видела впервые… как обидно, что у меня в сумке только одна шоколадка.
— Спасибо, солнышки, а это вам, — я вручила девочкам плитку белого воздушного шоколада в голубой обертке. Привычка носить с собой что-то вкусненькое иногда очень выручает.
Они, поблагодарив, убежали, а я, словно бусы, повесила на шею подарок, — главное, не уронить ни цветочка, — и подошла к шефу.
— Простите, пожалуйста, Кирилл Борисович, мне так неловко… Я вас вновь задержала.
Он, кивнул на заднее сиденье и сел за руль. Злится?
— Людмила Сергеевна, и когда вы успеваете завести такие знакомства? — ехидно начал он, заводя машину, и чихая. Неужели, у него аллергия на цветы. Или ему просто не нравится запах моего "лаврового венка"? Тогда почему он молчит?
Сначала я хотела извиниться за букет и объяснить, что видела рыженьких малышек впервые, но потом решила, что это его не касается. Тем более, я не просила себя подвозить, так что не надо меня виноватой делать!
Повернувшись к начальнику, я вызвала целый всплеск волны цветочного аромата от моего ожерелья:
— Вас смущают мои знакомства? Или вы решили, что я выведываю наши тайны для конкурентов? — довольно саркастично спросила я, когда шеф поворачивал за угол.
— Вы правильно меня поняли, — съязвил и.о.. — Но я позвал вас с собой потому, что у меня к вам дело.
— Слушаю, — грустно вздохнула я. Вот так всегда. Сначала скажу, потом жалею, что получилось слишком грубо.
Машина миновала перекресток — мы неумолимо приближались к моему дому.
— Когда вам давали квартиру, должны были сказать, что у нас есть фонд для сотрудников, что-то вроде кассы взаимопомощи. Вы знали об этом?
— Нет, никогда не слышала, хотя без сомнения термин знакомый.— Я задумалась, к чему он клонит. Может, какие-то взносы должна сделать?
В машине, стоявшей весь день под солнцем, было жарко, и недавно включенный кондиционер пока не спасал. От цветочного аромата становилось дурно. Я мягко стянула ожерелье с шеи, аккуратно свернув его в спираль.
— Если в двух словах, — продолжал он, не отрывая взгляда от дороги, — то вы занимаете крупную сумму, например, на ремонт или обустройство квартиры, затем возвращаете небольшими частями. Без процентов.
— Понятно, в рассрочку. Очень удобно, — согласилась я, с тоской оглядывая залитый солнцем цветочный магазинчик. Жаль, что мне цветы дарят только маленькие девочки…
— Что совсем не интересно? — Он был искренне удивлен. Интересно, почему такая забота? Я, наконец, ответила, повернувшись к боссу:
— Нет. Я не хочу быть связана деньгами. Такой долг надолго привяжет меня к этому месту.
— Так вы, Людмила Сергеевна, собираетесь увольняться? — Кирилл Борисович недоуменно повернулся ко мне. Казалось, мое сообщение его совсем не обрадовало. Странно, почему? Он, вроде, этого усиленно добивался.
— Пока нет, но я хочу, если это случится, чтобы здесь меня ничего не держало.
Он кивнул, вновь глядя на дорогу. И.о. директора вел машину с каменным выражением лица, и я даже не пыталась заговорить с ним.
Начался час пик, потому мы свернули за остановкой, чтобы объехать «пробку» и выбраться на узкую улочку, ведущую к моему дому. И тут невдалеке я заметила вчерашних полосатеньких собак, которые полукругом сидели под газетным ларьком и провожали нас напряженными взглядами. Не подумав, я вслух воскликнула:
— Бред!
— Мое предложение? — сухо поинтересовался и.о..
— Нет, конечно, — я повернула к нему удивленное лицо. — Собаки. Мне показалось, что они за нами наблюдали. Звучит, как бред сумасшедшего, — я устало потерла пальцами глаза, понимая, что теперь к его неприязни прибавятся подозрения в моем здравомыслии.
Исподтишка оглядела шефа, но вряд ли его поразили мои слова. Он лишь равнодушно спросил:
— Тех самых, которых встретили на днях?
— Да.
А откуда он знает о встрече на днях? Неужели Макс с ним так тесно связан, что рассказывает моему шефу даже о мелочах? Ерунда какая, у него что, других дел нет, как обсуждать с Максом встреченных мною собак?
— Они смотрели на нас, — он не спрашивал, а констатировал.
Я медленно и неуверенно кивнула:
— Да-а.
— Понятно.
Я все ждала, что он съязвит, но, наверное, Кирилл Борисович просто не успел, потому что уже притормозил у моего дома. Я, улыбаясь, взялась за дверную ручку:
— Спасибо, что довезли, Кирилл Борисович, и что рассказали о фонде. Я вам очень благодарна!
— Не за что, а насчет собак… они вам никого не напомнили? — устало поинтересовался директор, дожидаясь, пока машина заглохнет.
— В каком смысле? — я сейчас была ему очень благодарна за все. Поэтому вежливо уточнила:
— Когда увидела их впервые, псы показались странными, но в том месте было плохое освещение, к тому же я оставила очки на работе…
— А сейчас? — совершенно серьезный вопрос. Я поразилась, почему его это так волнует?
— А сейчас они мне напомнили полосатых гиен, но сами понимаете, это абсурд. Откуда в городе гиены? Сначала, заметив их при свете дня, я подумала, что ошиблась, но много ли здесь странных короткохвостых собак, бегающих сразу по трое?
— Нет, думаю немного. Так что будьте осторожны.
— Спасибо, постараюсь, но, по-моему, они дружелюбные и ласковые, — улыбнулась я наконец.
Интересно, почему мы все еще разговариваем на эту тему…
Машина, наконец, заглохла, Кирилл Борисович нахмурился, вытащил ключ и добавил:
— Людмила Сергеевна, вы уже взрослая, но до сих пор наивно считаете, что плохое происходит только с другими? — выказав недовольство таким образом, он открыл дверь, собираясь выйти следом за мной.
Значит, он считает меня глупой старушкой… Я тут же пожалела о своем порыве дружелюбия и холодно парировала:
— Конечно, спасибо за заботу, но, кажется, я не просила у вас совета, Кирилл Борисович.
— Я и не давал его, вот только провожу вас до подъезда, и все.
Я сухо кивнула и постаралась спрятать обиду за безразличием. Не понимаю, почему он обратил внимание на случайно встреченных дворняжек. О "советах" вообще молчу. Постепенно я решила, что оба мы вновь вели себя глупо.
— Спасибо, — равнодушно поблагодарила я, когда мы дошли до подъезда.
Он потер указательным пальцем свой гладко выбритый подбородок:
— Не за что. Помните про собак.
Я не согласилась, но виду не подала. Я их гладила, а он судит обо всем только по разговору с Максом.
Макс… предатель. Не позвонил и не появился. Если обижен, зачем тогда приглашал? Тоже мне, вечный подросток!
Дома, подложив под спину сразу три подушки, я развалилась на диване с шоколадкой и чашечкой кофе.
Жар сменился уютным теплом. Но гулять вечером в одиночестве еще хуже, чем сидеть дома. Открыв дверь, я вышла на балкон. Потягивала кофе и наблюдала, как внизу люди ходят, общаются, смеются. А я не знала, хочется мне присоединиться к этому живому потоку или только наблюдать за ним сверху…
На следующий день Роман Николаевич заглянул в мой кабинет и скороговоркой сказал:
— Людмила, я только предупредить, что вас ждет Кирилл Борисович. Он сказал, что говорил вам об этой беседе, и насчет поставщиков…
— Хорошо, — проговорила я, поливая герань.
День выдался жарким, солнечным. Земля быстро высыхала, и ни о чем, кроме пляжа и легкого морского бриза, думать не хотелось. А ведь в офисе исправно работали кондиционеры!
— Ничего не понимаю в юморе мужчин. Что тут смешного? И почему Волчик так себя вел? — я очень разозлилась. Они издеваются?
— Нет, со мной все в порядке, но я знаю, что кое-кому теперь сказать.
— Кому? Нику?
— А что случилось, что Ник так к нему обратился? — вновь перебил меня Макс.
— Я обняла Волчика на прощание и сказала, что он самый лучший пес на свете.
— Хм, — он, скривившись, отвернулся.
Что «хм»? — передразнила я. — Это, кстати, нормально. А вот то, что он укусил его и твой смех…
— Да, ладно, что ты к мелочам цепляешься, — Максу, видно, не давали покоя лавры миротворца. Не любит он конфликты.
Я поджала губы и пояснила:
— Я понять хочу, что с вами со всеми происходит. Или со мной?
— О, это очень сложно… — якобы трагически перекосив физиономию, тихо произнес он, словно поведал сакраментальную мудрость.
Совершенно не умеет серьезно разговаривать! Я поджала губы, но Макс продолжал:
— Нас женщины вообще понять не могут. Как там, "мужчины с Венеры, женщины с Марса"? Ну, что-то вроде, — и улыбнулся.
Издевается!
— Паяц, — отреагировала я и отвернулась, чтобы скрыть улыбку.— Надо тебя с Юлькой познакомить. Она тоже все проблемы превращает в шутки.
— Слушай, это заложено в женщинах с детства? — Макс приподнялся на руках и сел. Его живот и грудь были покрыты ровным слоем светлого песка.
— Заложено? Что именно заложено? — спокойно спросила я, запустив пальцы в волосы. Решив теперь позагорать, запрокинула голову и закрыла глаза, позволив солнечным лучам хозяйничать на своем лице.
— Сводничество.
— А-а. Наверное, — я равнодушно пожала плечами.
Макс обиделся и ничего больше не сказал.
Я тоже не стала оправдываться. Что страшного в том, что я хочу его познакомить с подругой? И вовсе не я, а он сам раздувает из мухи слона, а потом с умным видом говорит, что мужчины с Марса. Ага, мы все с Марса или с Венеры, смотря кому и когда что нужно, или выгодно. Я легла, прикрыв глаза рукою, и, наверное, даже задремала.
Солнце уже опускалось, лаская кожу чистым теплом. Компании на пляже постепенно поменялись, теперь тут обосновались флиртующие парочки и шумные "клубы теплого отдыха" с бутылками. Пора и нам уходить.
Поднимаясь, я отряхнула песок, убрала полотенце и, натянув одежду, поцеловала Макса в щеку:
— Спасибо, что вытащил из дома. Оказывается, мне этого сильно не хватало. Не злись, я ничего плохого не хотела.
— Почему ты решила, что я злюсь? — нахмурился Макс.
— Наверное, потому, что ты молчал последние полчаса, — улыбнулась я, очистив подошву от налипшего песка.
— Я не злился, а думал, как тебе сказать, что мне никто другой не нужен.
Я не хотела обсуждать эту тему, поэтому улыбнулась и собралась идти…
— Давай, я отвезу тебя.
— Нет, я хочу прогуляться. Теперь мне надо подумать.
— А если составить тебе компанию?
— В понедельник, пойдет? — поправив очки, выдохнула я.
Он недовольно проворчал:
— Пойдет.
— Ладно, пока, — я все-таки сняла очки и сунула их в сумку. Я чувствовала себя виноватой, ведь обидела хорошего человека. Но как я могу его обнадежить, когда не разобралась в своих эмоциях.
Медленно шагала по песку, потом по нагретому асфальту. Мысли вертелись неприятные, даже унизительные. Вот как правильно: ради избавления от одиночества приблизить очень симпатичного мне Макса и быть благодарной, что не одна; или ждать того, кто душу разбередит, если такое вообще возможно? То есть, метания между синицей и гипотетическим журавлем. Главное слово здесь — гипотетическим.
Добравшись до оживленной улицы в центре, я зашла в большой супермаркет и, припомнив вчерашний конфуз с угощением, решила купить что-нибудь про запас на случай визита неожиданных гостей.
Положив продукты в корзину, нашла две симпатичные чашки с Дедами Морозами, припомнив, как вчера мы с Максом делили одну на двоих. Потом направилась выбирать диск с фильмом.
В последнее время я заметила явную любовь голливудских режиссеров к типу мальчика-подростка. Все более-менее интересные голливудские артисты относятся именно к нему, будь то Том Круз, Ди Каприо или Орландо Блум. А вот брутальные мужчины нынче не в моде.
Фильмы с такими героями остались в прошлом, вот и пришлось выбрать "Миротворца" с Дольфом Лунгреном. Я обратила на этого актера внимание после того, как на глаза попался фрагмент боя между русским офицером и Рокки. После у Юльки уточнила, кто играл «нашего», и для себя решила, что он мне нравится.
Итак, сегодняшний вечер буду коротать с боевиком и настоящим мужчиной.
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ. Непонимание нарастает, хотя кое-кто уже одумался
Вот еще один понедельник пробежал без оглядки, за ним последуют недели и месяцы... Я грустно вздохнула…
После окончания рабочего дня я стояла возле окна в конце коридора и смотрела за двумя веселыми девочками в пестрых сарафанчиках, энергично обирающими цветы на длинной клумбе у входа. Макса все не было. Я пожала плечами: если случилось что-то серьезное, он, наверное, позвонил бы, а так… скорее всего просто забыл.
Обидно, да, но перезванивать не буду.
Я поправила завернувшиеся кружевные рюшки на блузке. Работа в институте приучила носить строгую академическую одежду, чтобы отличаться от студентов, которые были немногим младше. Мне деловые костюмы иногда напоминали рыцарские латы, так как, создавая образ строгой и серьезной учительницы, предохраняли от фамильярности со стороны не очень симпатичных людей. Наверное, это отлично срабатывало, потому что даже после трех месяцев пребывания на новом месте у меня не появилось ни одного человека, знакомого ближе, чем на уровне «здравствуйте».
— Людмила Сергеевна, хорошо, что вы еще не ушли, — я вздрогнула. Неужели так задумалась, что не заметила, как директор вышел из кабинета?
Повернувшись к нему, холодно посмотрела прямо в лицо, ожидая пакости, которую он приготовил мне на сей раз.
— Пойдемте, я подвезу вас. У меня дела в вашем районе, заодно и поговорим, — Кирилл Борисович пошел к лестнице. Он уже уверен, что я соглашусь.
Поправив ручку сумки на плече, я уныло поплелась следом, убеждая себя, что надо быть благодарной, а не ворчать. Но ведь это Кирилл Борисович, от него нельзя ждать чего-то хорошего.
На ступенях у выхода сидели прежние девчушки и плели венок из оборванных с клумбы цветов. Там же стоял охранник, но делал вид, что все идет, как надо. Наверное, малышки — дочки кого-то из высокопоставленных сотрудников. Но эти девочки просто меня покорили. Та, что постарше, русая, с косичкой и в смешных босоножках с утятами, увидев меня, толкнула сестричку в плечо.
— Она, давай скорее!
Младшая усиленно вязала длинную основу из разноцветных трофеев, собранных с клумбы. Там были пионы, лилии, и какие-то неизвестные радужные цветы. Венок выйдет у девочек на загляденье.
Спускаясь на первую ступеньку, я услышала:
— А это вам!
Младшая девочка в сарафанчике с нарисованными кружочками разноцветного мороженого, с облаком рыжих, блестящих на солнце волос, протягивала мне огромный венок потрясающей красоты. Представив себя с такой великолепной диадемой на голове, я почувствовала себя чуть ли не королевой фей.
На такое душевное предложение просто невозможно ответить "да, спасибо" или "нет, спасибо". Я остановилась, повернувшись к щедрым девочкам.
— Какая красота! — выдохнула я, внимательно оглядывая венок.
— Это вам, — повторила старшая, склонив головку набок, и с удовольствием наблюдая за моими попытками осознать, за что же мне такая честь.
Босс остановился, внимательно следя за нами. Рискуя в очередной раз вызвать его раздражение, я все же продолжила беседовать с девочками:
— Девочки, я не могу взять такое чудо. Я такой потрясающей красоты даже никогда не видела…
— Возьмите, мы же для вас плели, — взмолились они в один голос, напряженно смотря на меня своими чудесными глазенками.
Для меня? Что за сказка о Золушке? В поисках объяснений я посмотрела на улыбающегося охранника, потом на недовольного и.о., уже стоявшего возле своего красного «джипа».
Я этих малышек видела впервые… как обидно, что у меня в сумке только одна шоколадка.
— Спасибо, солнышки, а это вам, — я вручила девочкам плитку белого воздушного шоколада в голубой обертке. Привычка носить с собой что-то вкусненькое иногда очень выручает.
Они, поблагодарив, убежали, а я, словно бусы, повесила на шею подарок, — главное, не уронить ни цветочка, — и подошла к шефу.
— Простите, пожалуйста, Кирилл Борисович, мне так неловко… Я вас вновь задержала.
Он, кивнул на заднее сиденье и сел за руль. Злится?
— Людмила Сергеевна, и когда вы успеваете завести такие знакомства? — ехидно начал он, заводя машину, и чихая. Неужели, у него аллергия на цветы. Или ему просто не нравится запах моего "лаврового венка"? Тогда почему он молчит?
Сначала я хотела извиниться за букет и объяснить, что видела рыженьких малышек впервые, но потом решила, что это его не касается. Тем более, я не просила себя подвозить, так что не надо меня виноватой делать!
Повернувшись к начальнику, я вызвала целый всплеск волны цветочного аромата от моего ожерелья:
— Вас смущают мои знакомства? Или вы решили, что я выведываю наши тайны для конкурентов? — довольно саркастично спросила я, когда шеф поворачивал за угол.
— Вы правильно меня поняли, — съязвил и.о.. — Но я позвал вас с собой потому, что у меня к вам дело.
— Слушаю, — грустно вздохнула я. Вот так всегда. Сначала скажу, потом жалею, что получилось слишком грубо.
Машина миновала перекресток — мы неумолимо приближались к моему дому.
— Когда вам давали квартиру, должны были сказать, что у нас есть фонд для сотрудников, что-то вроде кассы взаимопомощи. Вы знали об этом?
— Нет, никогда не слышала, хотя без сомнения термин знакомый.— Я задумалась, к чему он клонит. Может, какие-то взносы должна сделать?
В машине, стоявшей весь день под солнцем, было жарко, и недавно включенный кондиционер пока не спасал. От цветочного аромата становилось дурно. Я мягко стянула ожерелье с шеи, аккуратно свернув его в спираль.
— Если в двух словах, — продолжал он, не отрывая взгляда от дороги, — то вы занимаете крупную сумму, например, на ремонт или обустройство квартиры, затем возвращаете небольшими частями. Без процентов.
— Понятно, в рассрочку. Очень удобно, — согласилась я, с тоской оглядывая залитый солнцем цветочный магазинчик. Жаль, что мне цветы дарят только маленькие девочки…
— Что совсем не интересно? — Он был искренне удивлен. Интересно, почему такая забота? Я, наконец, ответила, повернувшись к боссу:
— Нет. Я не хочу быть связана деньгами. Такой долг надолго привяжет меня к этому месту.
— Так вы, Людмила Сергеевна, собираетесь увольняться? — Кирилл Борисович недоуменно повернулся ко мне. Казалось, мое сообщение его совсем не обрадовало. Странно, почему? Он, вроде, этого усиленно добивался.
— Пока нет, но я хочу, если это случится, чтобы здесь меня ничего не держало.
Он кивнул, вновь глядя на дорогу. И.о. директора вел машину с каменным выражением лица, и я даже не пыталась заговорить с ним.
Начался час пик, потому мы свернули за остановкой, чтобы объехать «пробку» и выбраться на узкую улочку, ведущую к моему дому. И тут невдалеке я заметила вчерашних полосатеньких собак, которые полукругом сидели под газетным ларьком и провожали нас напряженными взглядами. Не подумав, я вслух воскликнула:
— Бред!
— Мое предложение? — сухо поинтересовался и.о..
— Нет, конечно, — я повернула к нему удивленное лицо. — Собаки. Мне показалось, что они за нами наблюдали. Звучит, как бред сумасшедшего, — я устало потерла пальцами глаза, понимая, что теперь к его неприязни прибавятся подозрения в моем здравомыслии.
Исподтишка оглядела шефа, но вряд ли его поразили мои слова. Он лишь равнодушно спросил:
— Тех самых, которых встретили на днях?
— Да.
А откуда он знает о встрече на днях? Неужели Макс с ним так тесно связан, что рассказывает моему шефу даже о мелочах? Ерунда какая, у него что, других дел нет, как обсуждать с Максом встреченных мною собак?
— Они смотрели на нас, — он не спрашивал, а констатировал.
Я медленно и неуверенно кивнула:
— Да-а.
— Понятно.
Я все ждала, что он съязвит, но, наверное, Кирилл Борисович просто не успел, потому что уже притормозил у моего дома. Я, улыбаясь, взялась за дверную ручку:
— Спасибо, что довезли, Кирилл Борисович, и что рассказали о фонде. Я вам очень благодарна!
— Не за что, а насчет собак… они вам никого не напомнили? — устало поинтересовался директор, дожидаясь, пока машина заглохнет.
— В каком смысле? — я сейчас была ему очень благодарна за все. Поэтому вежливо уточнила:
— Когда увидела их впервые, псы показались странными, но в том месте было плохое освещение, к тому же я оставила очки на работе…
— А сейчас? — совершенно серьезный вопрос. Я поразилась, почему его это так волнует?
— А сейчас они мне напомнили полосатых гиен, но сами понимаете, это абсурд. Откуда в городе гиены? Сначала, заметив их при свете дня, я подумала, что ошиблась, но много ли здесь странных короткохвостых собак, бегающих сразу по трое?
— Нет, думаю немного. Так что будьте осторожны.
— Спасибо, постараюсь, но, по-моему, они дружелюбные и ласковые, — улыбнулась я наконец.
Интересно, почему мы все еще разговариваем на эту тему…
Машина, наконец, заглохла, Кирилл Борисович нахмурился, вытащил ключ и добавил:
— Людмила Сергеевна, вы уже взрослая, но до сих пор наивно считаете, что плохое происходит только с другими? — выказав недовольство таким образом, он открыл дверь, собираясь выйти следом за мной.
Значит, он считает меня глупой старушкой… Я тут же пожалела о своем порыве дружелюбия и холодно парировала:
— Конечно, спасибо за заботу, но, кажется, я не просила у вас совета, Кирилл Борисович.
— Я и не давал его, вот только провожу вас до подъезда, и все.
Я сухо кивнула и постаралась спрятать обиду за безразличием. Не понимаю, почему он обратил внимание на случайно встреченных дворняжек. О "советах" вообще молчу. Постепенно я решила, что оба мы вновь вели себя глупо.
— Спасибо, — равнодушно поблагодарила я, когда мы дошли до подъезда.
Он потер указательным пальцем свой гладко выбритый подбородок:
— Не за что. Помните про собак.
Я не согласилась, но виду не подала. Я их гладила, а он судит обо всем только по разговору с Максом.
Макс… предатель. Не позвонил и не появился. Если обижен, зачем тогда приглашал? Тоже мне, вечный подросток!
Дома, подложив под спину сразу три подушки, я развалилась на диване с шоколадкой и чашечкой кофе.
Жар сменился уютным теплом. Но гулять вечером в одиночестве еще хуже, чем сидеть дома. Открыв дверь, я вышла на балкон. Потягивала кофе и наблюдала, как внизу люди ходят, общаются, смеются. А я не знала, хочется мне присоединиться к этому живому потоку или только наблюдать за ним сверху…
***
На следующий день Роман Николаевич заглянул в мой кабинет и скороговоркой сказал:
— Людмила, я только предупредить, что вас ждет Кирилл Борисович. Он сказал, что говорил вам об этой беседе, и насчет поставщиков…
— Хорошо, — проговорила я, поливая герань.
День выдался жарким, солнечным. Земля быстро высыхала, и ни о чем, кроме пляжа и легкого морского бриза, думать не хотелось. А ведь в офисе исправно работали кондиционеры!
