Марко услышал странный лопающийся звук и, опустив глаза, увидел, что на подоле ее сорочки стремительно расползается огромное влажное пятно. В ту же секунду Марго сжалась от нового приступа боли и, вцепившись в его ладонь, потрясенно прошептала:
- Кажется, я рожаю...
18.01
Марко оцепенел, не готовый к такому повороту событий. Тот факт, что он буквально прямо сейчас станет отцом, застал его врасплох. Но ее взгляд, растерянный и полный ужаса, словно якорь вцепился в него, приводя в чувства.
Не мешкая, Марко подхватил Марго на руки и бросился к дому. Она беспокойно заворочалась в его объятьях, тяжело дыша. Марко прижался губами к ее лбу, - кожа покрылась испариной и стала нестерпимо горячей. Он нашептывал успокаивающие слова, стараясь нести девушку ровно и не встряхивать при движении. Десяток метров до тайника показался ему вечностью. Новый сильнейший спазм скрутил Марго возле портала, и от неожиданности Марко едва не выронил ее, зацепившись ногой за камень и налетая плечом на забор. Марго приглушенно охнула. Пинком распахнув калитку, он ввалился во двор.
Софья уже спешила навстречу, мрачное выражение ее лица показалось Марко угрожающим.
- Скорее в дом! – хмуро скомандовала она.
Марко сумел лишь кивнуть, взлетая по ступенькам. Осторожно маневрируя в узком коридоре, он занес Марго в спальню и уложил на постель. Ее пальцы намертво сцепились в замок на его шее, он отстранился, осторожно размыкая ее руки.
- Не уходи… - простонала она, сжав его предплечье и содрогаясь от очередной схватки.
Марко опустился на колени рядом с кроватью, удерживая в ладонях ее дрожащую кисть.
- Я здесь, я с тобой… - успокаивающе проговорил он.
Марго закусила губу и попыталась улыбнуться, но эта улыбка больше походила на гримасу. По ее телу прокатилась новая болезненная судорога. Дыхание участилось, резкими толчками вырываясь из легких.
- Не смей! – остановил Марко ворчливый голос Софьи. Она отбросила его ладонь, из которой уже начали струиться тонкие лучи магии, призванной облегчить боль девушки. – Не тебе ей помогать. Она – Истомина, наши духи ей помогут. – Женщина обогнула кровать и встала у изголовья. – А тебе здесь нечего делать. Принеси из кухни ведра с горячей водой и уходи.
Слишком ошеломленный чтобы возражать, Марко молча выполнил приказ и был тут же выставлен за дверь. Оказавшись на улице, он принялся мерить тревожными шагами пространство между домом и сараем. Очередной крик Марго заставил его вздрогнуть. Марко смятенно застонал: его женщину терзала боль, а он ничем не мог ей помочь. Оставалось только ждать и сходить с ума от беспокойства и страха.
Марко еще отчаяннее заметался по двору. Когда же это кончится? Казалось, прошла целая вечность с того момента, как он внес ее в дом. Никита не возвращался, и к волнениям за Марго прибавилась тревога за жизнь мальчишки.
Он вернулся в лес к тому месту, где в последний раз видел Истомина, но обнаружил там только трупы вампиров: того, с которым расправился сам, и еще двоих, изодранных волчьими когтями и клыками. Тела практически не изменились. В прах превратился лишь вампир, испытавший на себе действие смертоносного дара Милагрос. Второй из нападавших на него на поляне был достаточно «юным» и наверняка, как и лежащие сейчас перед ним, тоже не подвергся мгновенному истлению.
Наличие в патруле всего одного «старого» вампира выглядело крайне подозрительно. Обычно на задания отправлялись только опытные члены кланов, способные контролировать свои инстинкты и легко уходить от опасности. Эти же, судя по останкам, были обращены совсем недавно, не больше месяца назад.
Марко нахмурился. Московский князь ревностно следил за числом своих подданных, о чем упоминал во время их первой встречи. Сразу пять новообращенных – причина, заставившая его пойти вразрез со своими собственными правилами, должна была быть достаточно серьезной. Если, конечно, патруль был послан именно Олегом. Но, кто бы это ни был, он сильно рисковал. Численность кланов контролировалась Советом, массовые несанкционированные обращения людей строго карались. Только глупец или крайне безрассудный мастер мог пойти на подобную дерзость, рискнув нарушить непреложные законы бессмертных. Хотя какое ему дело до того, что творится в мире его собратьев, когда в его собственном в данную минуту происходят куда более важные и не менее скандальные события?
Он окинул взглядом стену деревьев, пытаясь определить направление, в котором скрылся Никита, и в нескольких метрах впереди заметил утоптанный двумя парами ног участок земли, а за ним – гряду изломанных в пылу сражения кустов. След уводил вглубь леса, щедро сдобренный запахами оборотня и последнего из выживших вампира. Марко не стал их догонять. Помощь брату Марго явно не требовалась.
Он еще раз оглядел поле боя. Оставлять трупы без присмотра, где их мог случайно обнаружить любой местный житель, было опасно, но и тратить драгоценные минуты на то, чтобы избавиться от них, Марко не хотел. В конце концов, он просто оттащил их в заросли густого ивняка и свалил в кучу. А затем со смесью облегчения и нетерпения повернул назад, стремясь поскорее снова оказаться рядом с Марго, но, когда достиг края поляны, внезапно наткнулся на тело Артема.
Он совсем забыл о нем. Всего несколько дней прошло с тех пор, как он сам мечтал убить человека, но теперь его смерть вызывала лишь сожаление. Было в ней что-то неправильное, но неизбежное. Словно все предназначение Артема состояло в том, чтобы выиграть для Марко крохотные секунды, необходимые для спасения любимой. Сама его жизнь не значила для вампира ровным счетом ничего, но в этом ничтожно коротком отрезке времени было заключено то, чем он дорожил больше всего на свете, - жизнь Марго и его ребенка. Отблагодарить Артема Марко мог единственным способом – предать его тело земле, в обычае одинаковом как для католиков, так и для христиан. С трупами вампиров он разберется позже, человеку же отдаст дань немедленно.
Спрятав в кустах останки последнего вампира, он подхватил Артема и направился к избушке.
Марко похоронил его в дальнем углу сада под раскидистой яблоней. Он был уверен, что Марго захочет увидеть могилу Артема, но не хотел, чтобы для этого ей пришлось покидать тайник. Водрузив на черном холмике наскоро сбитый из досок деревянный крест, Марко вернулся к дому.
Крики Марго повторялись теперь все чаще, приближая роды к кульминации. Оставаться в неведении становилось все невыносимее. Конечно, Марко знал физиологию и имел общее представление о том, как люди появляются на свет, но деталям никогда не уделял особое внимание.
Во времена, когда он жил, беременность открыто не демонстрировалась. Марко помнил день, когда появилась на свет его сестра Пенелопа. Та же закрытая дверь, перед которой без устали метался отец, то и дело прикладываясь к бокалу мадеры. Он бы и сам сейчас с удовольствием осушил залпом целый графин, если бы алкоголь был способен унять его беспокойство хотя бы ненадолго.
Неужели каждый мужчина испытывает нечто подобное в момент родов? Или эти мучения ниспосланы ему в качестве наказания за прежние распутства и потребительское отношение к женщинам? Веками он делил их всего на две разновидности – жертв голода и жертв страсти, - иные их функции игнорировались им за ненадобностью. Но кто мог его в этом упрекнуть? Будучи вампиром, он не рассчитывал становиться отцом. Теперь же все изменилось…
- Тужься! – неожиданно услышал он голос Софьи, и следом Марго напряженно взвизгнула.
Марко подлетел к окну, пытаясь что-то разглядеть, но щель в задернутых шторах давала ничтожно малый обзор, являя лишь двигающиеся по стене тени.
- Похотливое животное! – обругал он себя, проклиная за то, что коснулся Марго, и мертвое семя невероятным образом дало всходы в ее чреве.
Без сомнений, ребенок, что торопился появиться на свет, был особенным и желанным, но страдания, которые он сейчас причинял своей матери, вынуждали Марко почти ненавидеть его. Он ужаснулся от этой мысли, и в тот же миг над головой пронесся новый отчаянный вопль.
Почему она так кричит? Почему это длится так долго? День почти закончился, близится ночь, а она никак не разрешится. Вдруг что-то пошло не так? – Марко сжал виски, словно пытался выдавить из головы пугающие вопросы. Но они не желали исчезать. Слишком необычной была беременность. История бессмертных не знала подобных прецедентов. Единственный известный ему случай – рождение Селены; но матерью полукровки была смертная, и появление на свет ребенка вампира стоило ей жизни.
Марко резко остановился, ужас холодом сковал тело. Что если и для Марго роды станут фатальными? Что если дитя окажется слишком сильным? Он встрепенулся, со скрежетом сцепляя зубы. Ни за что! Ни за что он не позволит случится подобному! Он не может потерять Марго!
Очертя голову Марко бросился назад в дом. В одно мгновение пролетел лестницу и коридор, ворвался в комнату и замер на пороге, не в силах отвести взгляд от мертвенно-бледного, искаженного мукой лица Марго. Широко распахнутые глаза лихорадочно блестели, на лбу и висках проступили вены. Она ожесточенно сражалась со своим телом, выталкивая ребенка.
- Давай-давай, детка, еще немного! – подбадривала Софья, склонившись над ее разведенными в стороны бедрами.
Девушка содрогнулась от очередного приступа боли и приподнялась над постелью, сгребая в кулаки простынь.
- Сейчас! – выкрикнула Истомина. – Тужься!
Марго захрипела, напрягаясь из последних сил, и Марко, не выдержав, метнулся к ней, готовясь произнести заклинание. Он больше не собирался смотреть на ее страдания и бездействовать. И пусть на него ополчатся хоть все поколения духов Истоминых вместе взятых. Но не успел он коснуться Марго, как по комнате пронесся громкий, резанувший уши звук.
- Это мальчик! – объявила Софья, ловко перерезая пуповину прогретым над пламенем свечи лезвием ножа.
Марко с трудом осознал, что слышит плач ребенка. Все его внимание было обращено на Марго, измождено откинувшуюся на подушки. Он с осторожностью провел ладонью по ее щеке.
- У нас родился сын, - услышал он ее благоговейный шепот и встретился взглядом с искрящимися счастьем глазами. – У тебя сын, Марко.
- Сын, - пробормотал он, еще не до конца проникшись значением этого ошеломляющего слова.
Марко медленно обернулся и несколько секунд наблюдал за тем, как Софья сноровисто обтирает, а затем заворачивает в пеленку маленький пищащий комочек. Он с осторожностью принял сверток из ее рук, стараясь контролировать каждое движение. Малыш был таким крохотным, что мог уместить на его ладони, и вампир боялся, что может случайно повредить хрупкое тельце. Он аккуратно положил ребенка на изгиб плеча и свободной рукой потянул за край пеленки. Словно почувствовав прикосновение отца, малыш успокоился и перестал кричать, красное сморщенное личико разгладилось, и Марко наконец смог его как следует рассмотреть. Ребенок был очень похож на Марго: тот же овал лица, форма носа, губ, венчик белокурых волос, что выглядывал из-под края ткани, был того же оттенка спелой пшеницы. Малыш широко зевнул, потом насупился и, наконец, открыл большие круглые глаза. Их яркая синева поразила Марко. Он знал, что со временем этот цвет не изменится и не потускнеет, как и у всех членов семьи Сапдовал. Как и у него самого. Последние сомнения исчезли, растворились перед ошеломляющей истиной. Это был его сын, его продолжение, его живое бессмертие. Ни Андрей, ни любой другой потомок не мог дать ему такую полноту чувств, смесь гордости и благоговения, которые он испытал сейчас. Маленькое сердце уверенно билось, отдаваясь вибрациями в его мертвой груди, и, казалось, его собственное, холодное и недвижимое, тихо вторило в ответ, содрогаясь от странных, доселе не изведанных ощущений. Но вслед за ликованием пришла растерянность: он совсем ничего не знал о детях, а этот младенец был особенный.
«Зачатый тем, кто не способен продолжить род и выношенный той, которая не способна родить…» - всплыли в голове слова Селены. Ребенок, который не должен был существовать…
Он снова вгляделся в малыша и неожиданно сделал новое открытие: в нем не было ничего сверхъестественного. Ни черт вампира, ни признаков оборотня. Он выглядел как человек, пах человеком, и по его венам текла настоящая живая кровь, разве что в разы ароматнее обычной человеческой, но, возможно, ему это только казалось, ведь речь шла о его собственном сыне.
- Удивительно! – с восхищением произнес Марко, переводя на Марго потрясенный взгляд.
- Покажи мне его, - нетерпеливо потребовала она, приподнимаясь на локтях. – Я хочу его увидеть.
Марко шагнул к девушке, демонстрируя сына, а затем наклонился, чтобы она смогла его коснуться.
- Ты – настоящее сокровище, - выдохнула она, целуя крохотную ладошку и прижимая ее к своей щеке. На ресницах блестели слезы.
Марко не отрываясь смотрел на них, чувствуя, как от нежности перехватывает горло. За все свое долгое существование он не видел картины прекраснее этой. Словно сошедшие с полотен да Винчи Марго и младенец казались живым воплощением счастья. Ее изможденное лицо преобразилось, озаряясь внутренним светом. Слегка прикрыв веки, она наслаждалась мимолетными касаниями маленьких пальчиков. Это короткое мгновение принадлежало только им двоим, но Марко не чувствовал ревности. Он был совсем рядом, купался в теплых лучах их любви, ощущая свою причастность к этому удивительному чуду.
Марко с благодарностью поцеловал влажный лоб Марго.
- Я люблю тебя, - прошептал он. От переполнявших его эмоций голос звучал хрипловато.
- Ну, все-все, - неожиданно обеспокоенно проворила Софья. – Миловаться будете позже. А сейчас дайте мне сюда дитя. Рите необходимо…
Договорить она не успела. Марго вдруг переменилась в лице, глаза закатились, спина выгнулась дугой, и она забилась в судорогах – будто сквозь нее, один за другим, пропускали электрические разряды.
- Марго! – встревожено воскликнул Марко, пряча ребенка на груди. Малыш снова надрывно заплакал. – Что с ней?
Он смотрел, как любимая корчится в муках, как скрюченные пальцы на руках и ногах сильнее впиваются в матрас и с ужасом думал о том, что его худшие опасения сбываются.
- Назад! – приказала Софья, но Марко уже и сам ощутил мощное сопротивление сгущающейся вокруг Марго силы, буквально отшвырнувшей его в сторону.
Амулет на ее груди завибрировал, на темных гранях огненными вспышками стремительно проступали и тут же гасли древние руны, а потом камень просто рассыпался, обратившись в черную пыль. В ту же секунду глаза Марго распахнулись, загораясь яростным золотым огнем, а мгновением позже на постели вместо девушки появилась ослепительно белая волчица. Она торжествующе зарычала, обводя взглядом потрясенных наблюдателей, резко развернулась и выпрыгнула в окно. С оглушительным звоном стекло разлетелось вдребезги, в комнату ворвался холодный ветер, разметав по стенам занавески и принося с собой далекий протяжный вой.
Лес встретил ее приветственным шорохом ветвей и терпким запахом свободы. Мощь пульсировала в жилах яростным огнем, заставляла мчаться сквозь ночь все дальше. За спиной оставались ленты дорог, петли рек и леса, а она все бежала и бежала, то и дело оглашая округу пронзительным воем.
- Кажется, я рожаю...
18.01
Марко оцепенел, не готовый к такому повороту событий. Тот факт, что он буквально прямо сейчас станет отцом, застал его врасплох. Но ее взгляд, растерянный и полный ужаса, словно якорь вцепился в него, приводя в чувства.
Не мешкая, Марко подхватил Марго на руки и бросился к дому. Она беспокойно заворочалась в его объятьях, тяжело дыша. Марко прижался губами к ее лбу, - кожа покрылась испариной и стала нестерпимо горячей. Он нашептывал успокаивающие слова, стараясь нести девушку ровно и не встряхивать при движении. Десяток метров до тайника показался ему вечностью. Новый сильнейший спазм скрутил Марго возле портала, и от неожиданности Марко едва не выронил ее, зацепившись ногой за камень и налетая плечом на забор. Марго приглушенно охнула. Пинком распахнув калитку, он ввалился во двор.
Софья уже спешила навстречу, мрачное выражение ее лица показалось Марко угрожающим.
- Скорее в дом! – хмуро скомандовала она.
Марко сумел лишь кивнуть, взлетая по ступенькам. Осторожно маневрируя в узком коридоре, он занес Марго в спальню и уложил на постель. Ее пальцы намертво сцепились в замок на его шее, он отстранился, осторожно размыкая ее руки.
- Не уходи… - простонала она, сжав его предплечье и содрогаясь от очередной схватки.
Марко опустился на колени рядом с кроватью, удерживая в ладонях ее дрожащую кисть.
- Я здесь, я с тобой… - успокаивающе проговорил он.
Марго закусила губу и попыталась улыбнуться, но эта улыбка больше походила на гримасу. По ее телу прокатилась новая болезненная судорога. Дыхание участилось, резкими толчками вырываясь из легких.
- Не смей! – остановил Марко ворчливый голос Софьи. Она отбросила его ладонь, из которой уже начали струиться тонкие лучи магии, призванной облегчить боль девушки. – Не тебе ей помогать. Она – Истомина, наши духи ей помогут. – Женщина обогнула кровать и встала у изголовья. – А тебе здесь нечего делать. Принеси из кухни ведра с горячей водой и уходи.
Слишком ошеломленный чтобы возражать, Марко молча выполнил приказ и был тут же выставлен за дверь. Оказавшись на улице, он принялся мерить тревожными шагами пространство между домом и сараем. Очередной крик Марго заставил его вздрогнуть. Марко смятенно застонал: его женщину терзала боль, а он ничем не мог ей помочь. Оставалось только ждать и сходить с ума от беспокойства и страха.
Марко еще отчаяннее заметался по двору. Когда же это кончится? Казалось, прошла целая вечность с того момента, как он внес ее в дом. Никита не возвращался, и к волнениям за Марго прибавилась тревога за жизнь мальчишки.
Он вернулся в лес к тому месту, где в последний раз видел Истомина, но обнаружил там только трупы вампиров: того, с которым расправился сам, и еще двоих, изодранных волчьими когтями и клыками. Тела практически не изменились. В прах превратился лишь вампир, испытавший на себе действие смертоносного дара Милагрос. Второй из нападавших на него на поляне был достаточно «юным» и наверняка, как и лежащие сейчас перед ним, тоже не подвергся мгновенному истлению.
Наличие в патруле всего одного «старого» вампира выглядело крайне подозрительно. Обычно на задания отправлялись только опытные члены кланов, способные контролировать свои инстинкты и легко уходить от опасности. Эти же, судя по останкам, были обращены совсем недавно, не больше месяца назад.
Марко нахмурился. Московский князь ревностно следил за числом своих подданных, о чем упоминал во время их первой встречи. Сразу пять новообращенных – причина, заставившая его пойти вразрез со своими собственными правилами, должна была быть достаточно серьезной. Если, конечно, патруль был послан именно Олегом. Но, кто бы это ни был, он сильно рисковал. Численность кланов контролировалась Советом, массовые несанкционированные обращения людей строго карались. Только глупец или крайне безрассудный мастер мог пойти на подобную дерзость, рискнув нарушить непреложные законы бессмертных. Хотя какое ему дело до того, что творится в мире его собратьев, когда в его собственном в данную минуту происходят куда более важные и не менее скандальные события?
Он окинул взглядом стену деревьев, пытаясь определить направление, в котором скрылся Никита, и в нескольких метрах впереди заметил утоптанный двумя парами ног участок земли, а за ним – гряду изломанных в пылу сражения кустов. След уводил вглубь леса, щедро сдобренный запахами оборотня и последнего из выживших вампира. Марко не стал их догонять. Помощь брату Марго явно не требовалась.
Он еще раз оглядел поле боя. Оставлять трупы без присмотра, где их мог случайно обнаружить любой местный житель, было опасно, но и тратить драгоценные минуты на то, чтобы избавиться от них, Марко не хотел. В конце концов, он просто оттащил их в заросли густого ивняка и свалил в кучу. А затем со смесью облегчения и нетерпения повернул назад, стремясь поскорее снова оказаться рядом с Марго, но, когда достиг края поляны, внезапно наткнулся на тело Артема.
Он совсем забыл о нем. Всего несколько дней прошло с тех пор, как он сам мечтал убить человека, но теперь его смерть вызывала лишь сожаление. Было в ней что-то неправильное, но неизбежное. Словно все предназначение Артема состояло в том, чтобы выиграть для Марко крохотные секунды, необходимые для спасения любимой. Сама его жизнь не значила для вампира ровным счетом ничего, но в этом ничтожно коротком отрезке времени было заключено то, чем он дорожил больше всего на свете, - жизнь Марго и его ребенка. Отблагодарить Артема Марко мог единственным способом – предать его тело земле, в обычае одинаковом как для католиков, так и для христиан. С трупами вампиров он разберется позже, человеку же отдаст дань немедленно.
Спрятав в кустах останки последнего вампира, он подхватил Артема и направился к избушке.
Марко похоронил его в дальнем углу сада под раскидистой яблоней. Он был уверен, что Марго захочет увидеть могилу Артема, но не хотел, чтобы для этого ей пришлось покидать тайник. Водрузив на черном холмике наскоро сбитый из досок деревянный крест, Марко вернулся к дому.
Крики Марго повторялись теперь все чаще, приближая роды к кульминации. Оставаться в неведении становилось все невыносимее. Конечно, Марко знал физиологию и имел общее представление о том, как люди появляются на свет, но деталям никогда не уделял особое внимание.
Во времена, когда он жил, беременность открыто не демонстрировалась. Марко помнил день, когда появилась на свет его сестра Пенелопа. Та же закрытая дверь, перед которой без устали метался отец, то и дело прикладываясь к бокалу мадеры. Он бы и сам сейчас с удовольствием осушил залпом целый графин, если бы алкоголь был способен унять его беспокойство хотя бы ненадолго.
Неужели каждый мужчина испытывает нечто подобное в момент родов? Или эти мучения ниспосланы ему в качестве наказания за прежние распутства и потребительское отношение к женщинам? Веками он делил их всего на две разновидности – жертв голода и жертв страсти, - иные их функции игнорировались им за ненадобностью. Но кто мог его в этом упрекнуть? Будучи вампиром, он не рассчитывал становиться отцом. Теперь же все изменилось…
- Тужься! – неожиданно услышал он голос Софьи, и следом Марго напряженно взвизгнула.
Марко подлетел к окну, пытаясь что-то разглядеть, но щель в задернутых шторах давала ничтожно малый обзор, являя лишь двигающиеся по стене тени.
- Похотливое животное! – обругал он себя, проклиная за то, что коснулся Марго, и мертвое семя невероятным образом дало всходы в ее чреве.
Без сомнений, ребенок, что торопился появиться на свет, был особенным и желанным, но страдания, которые он сейчас причинял своей матери, вынуждали Марко почти ненавидеть его. Он ужаснулся от этой мысли, и в тот же миг над головой пронесся новый отчаянный вопль.
Почему она так кричит? Почему это длится так долго? День почти закончился, близится ночь, а она никак не разрешится. Вдруг что-то пошло не так? – Марко сжал виски, словно пытался выдавить из головы пугающие вопросы. Но они не желали исчезать. Слишком необычной была беременность. История бессмертных не знала подобных прецедентов. Единственный известный ему случай – рождение Селены; но матерью полукровки была смертная, и появление на свет ребенка вампира стоило ей жизни.
Марко резко остановился, ужас холодом сковал тело. Что если и для Марго роды станут фатальными? Что если дитя окажется слишком сильным? Он встрепенулся, со скрежетом сцепляя зубы. Ни за что! Ни за что он не позволит случится подобному! Он не может потерять Марго!
Очертя голову Марко бросился назад в дом. В одно мгновение пролетел лестницу и коридор, ворвался в комнату и замер на пороге, не в силах отвести взгляд от мертвенно-бледного, искаженного мукой лица Марго. Широко распахнутые глаза лихорадочно блестели, на лбу и висках проступили вены. Она ожесточенно сражалась со своим телом, выталкивая ребенка.
- Давай-давай, детка, еще немного! – подбадривала Софья, склонившись над ее разведенными в стороны бедрами.
Девушка содрогнулась от очередного приступа боли и приподнялась над постелью, сгребая в кулаки простынь.
- Сейчас! – выкрикнула Истомина. – Тужься!
Марго захрипела, напрягаясь из последних сил, и Марко, не выдержав, метнулся к ней, готовясь произнести заклинание. Он больше не собирался смотреть на ее страдания и бездействовать. И пусть на него ополчатся хоть все поколения духов Истоминых вместе взятых. Но не успел он коснуться Марго, как по комнате пронесся громкий, резанувший уши звук.
- Это мальчик! – объявила Софья, ловко перерезая пуповину прогретым над пламенем свечи лезвием ножа.
Марко с трудом осознал, что слышит плач ребенка. Все его внимание было обращено на Марго, измождено откинувшуюся на подушки. Он с осторожностью провел ладонью по ее щеке.
- У нас родился сын, - услышал он ее благоговейный шепот и встретился взглядом с искрящимися счастьем глазами. – У тебя сын, Марко.
- Сын, - пробормотал он, еще не до конца проникшись значением этого ошеломляющего слова.
Марко медленно обернулся и несколько секунд наблюдал за тем, как Софья сноровисто обтирает, а затем заворачивает в пеленку маленький пищащий комочек. Он с осторожностью принял сверток из ее рук, стараясь контролировать каждое движение. Малыш был таким крохотным, что мог уместить на его ладони, и вампир боялся, что может случайно повредить хрупкое тельце. Он аккуратно положил ребенка на изгиб плеча и свободной рукой потянул за край пеленки. Словно почувствовав прикосновение отца, малыш успокоился и перестал кричать, красное сморщенное личико разгладилось, и Марко наконец смог его как следует рассмотреть. Ребенок был очень похож на Марго: тот же овал лица, форма носа, губ, венчик белокурых волос, что выглядывал из-под края ткани, был того же оттенка спелой пшеницы. Малыш широко зевнул, потом насупился и, наконец, открыл большие круглые глаза. Их яркая синева поразила Марко. Он знал, что со временем этот цвет не изменится и не потускнеет, как и у всех членов семьи Сапдовал. Как и у него самого. Последние сомнения исчезли, растворились перед ошеломляющей истиной. Это был его сын, его продолжение, его живое бессмертие. Ни Андрей, ни любой другой потомок не мог дать ему такую полноту чувств, смесь гордости и благоговения, которые он испытал сейчас. Маленькое сердце уверенно билось, отдаваясь вибрациями в его мертвой груди, и, казалось, его собственное, холодное и недвижимое, тихо вторило в ответ, содрогаясь от странных, доселе не изведанных ощущений. Но вслед за ликованием пришла растерянность: он совсем ничего не знал о детях, а этот младенец был особенный.
«Зачатый тем, кто не способен продолжить род и выношенный той, которая не способна родить…» - всплыли в голове слова Селены. Ребенок, который не должен был существовать…
Он снова вгляделся в малыша и неожиданно сделал новое открытие: в нем не было ничего сверхъестественного. Ни черт вампира, ни признаков оборотня. Он выглядел как человек, пах человеком, и по его венам текла настоящая живая кровь, разве что в разы ароматнее обычной человеческой, но, возможно, ему это только казалось, ведь речь шла о его собственном сыне.
- Удивительно! – с восхищением произнес Марко, переводя на Марго потрясенный взгляд.
- Покажи мне его, - нетерпеливо потребовала она, приподнимаясь на локтях. – Я хочу его увидеть.
Марко шагнул к девушке, демонстрируя сына, а затем наклонился, чтобы она смогла его коснуться.
- Ты – настоящее сокровище, - выдохнула она, целуя крохотную ладошку и прижимая ее к своей щеке. На ресницах блестели слезы.
Марко не отрываясь смотрел на них, чувствуя, как от нежности перехватывает горло. За все свое долгое существование он не видел картины прекраснее этой. Словно сошедшие с полотен да Винчи Марго и младенец казались живым воплощением счастья. Ее изможденное лицо преобразилось, озаряясь внутренним светом. Слегка прикрыв веки, она наслаждалась мимолетными касаниями маленьких пальчиков. Это короткое мгновение принадлежало только им двоим, но Марко не чувствовал ревности. Он был совсем рядом, купался в теплых лучах их любви, ощущая свою причастность к этому удивительному чуду.
Марко с благодарностью поцеловал влажный лоб Марго.
- Я люблю тебя, - прошептал он. От переполнявших его эмоций голос звучал хрипловато.
- Ну, все-все, - неожиданно обеспокоенно проворила Софья. – Миловаться будете позже. А сейчас дайте мне сюда дитя. Рите необходимо…
Договорить она не успела. Марго вдруг переменилась в лице, глаза закатились, спина выгнулась дугой, и она забилась в судорогах – будто сквозь нее, один за другим, пропускали электрические разряды.
- Марго! – встревожено воскликнул Марко, пряча ребенка на груди. Малыш снова надрывно заплакал. – Что с ней?
Он смотрел, как любимая корчится в муках, как скрюченные пальцы на руках и ногах сильнее впиваются в матрас и с ужасом думал о том, что его худшие опасения сбываются.
- Назад! – приказала Софья, но Марко уже и сам ощутил мощное сопротивление сгущающейся вокруг Марго силы, буквально отшвырнувшей его в сторону.
Амулет на ее груди завибрировал, на темных гранях огненными вспышками стремительно проступали и тут же гасли древние руны, а потом камень просто рассыпался, обратившись в черную пыль. В ту же секунду глаза Марго распахнулись, загораясь яростным золотым огнем, а мгновением позже на постели вместо девушки появилась ослепительно белая волчица. Она торжествующе зарычала, обводя взглядом потрясенных наблюдателей, резко развернулась и выпрыгнула в окно. С оглушительным звоном стекло разлетелось вдребезги, в комнату ворвался холодный ветер, разметав по стенам занавески и принося с собой далекий протяжный вой.
***
Лес встретил ее приветственным шорохом ветвей и терпким запахом свободы. Мощь пульсировала в жилах яростным огнем, заставляла мчаться сквозь ночь все дальше. За спиной оставались ленты дорог, петли рек и леса, а она все бежала и бежала, то и дело оглашая округу пронзительным воем.
