Этот День Победы...

Как и в каждой семье, у меня есть кого вспомнить в этот день - дед, Павел Летучев прошел всю войну, дойдя до границы с Германией, и жил потом с осколком, его брат Митя пропал без вести, и лишь несколько лет назад моя сестра нашла в Книге Памяти сведения о его последней битве... С Днем Победы! Мой небольшой вклад в память о ней - в стихах.

* * *
Супергероем быть – город держать в руках, сильным и смелым слыть, птицею в облаках реять, дышать грозой, и защищать народ.
В маске супергерой вновь свое дело ждет.
…Жутко в окопах жить, грязь по весне месить, в дым и туман идти, а за спиной – дожди, а за спиной – страна, мама, жена и сын.
Жутко стоять стеной, грудью – на танк чужой, после – дышать войной, помнить, как ты убил, помнить, как тот пацан лег в море диких трав.
…Грудь в орденах,
блестят старческие глаза,
и на парад идет супергерой.
Гроза май разрывает, гром в тучах седых рычит.

Помните их всегда.
Подвиг нельзя забыть.

* * *
Грохот.
Комья земли.
Небо над головой –
синее, как платок
матери, что с собой
взял, уходя на фронт.
Время уже не в счет.
Время летит стрелой,
и над окопом вой
вражеских птиц стальных,
что в небесах видны.
Грохот.
Комья земли.
Рядом лежит твой брат,
время в его глазах
замерло навсегда.
В небе горит звезда,
может, его глаза
смотрят с иных планет?
Грохот.
И гаснет свет.

* * *
Спят курганы седые под плащом ковыля.
Серебрится
луна
в затоне.
Сколько крови впитала степная земля – разве кто-то о том упомнит?
Голос ветром полынным несется на юг, и рыдает дождями небо.
Сколько здесь полегло, сколько ляжет еще?
В плаче ветра – ушедшая небыль.
Кто домой не вернется уже никогда, тот лежит под курганом крутым. Ослепила его чернота, поглотила героя земля – запеклась узорами кровь, когда вышла из вен змеей.
И ушла.
Навсегда ушла.
Проросла полынью весной,
ковылем под ноги легла.
Тот герой – безымянный навек – он всех войн туманная тень.
Охраняет он твой светлый день.
Ты услышь его голос весной,
когда маки цветут в степи.

* * *
Полынный вкус ветра и пыльная степь, с тобою быть вместе – мне только мечтать… Я стала как стебли былинки сухой – и буду тебя в исступлении ждать.
Мой голос – по ветру, и косы - волной, закончены битвы, вернулись домой все те, кто дорогами подлой войны ушел, разрывая снарядами сны. Вот только ко мне не вернется солдат…
…и песня прервется, лишь птицы кричат.
Наверное, видели, там, в вышине, дороги его в этой подлой войне – осталось мне по степи ветром летать, навеки пуста в моей спальне кровать, навеки рукам моим – горечь тоски, уже не родится наш маленький сын, он призраком будет в степи нашей жить. Будь прокляты войны!
…Солдат мой убит.

Но маки взойдут его кровью весной – и будет навеки он рядом со мной.


Степь
...Каменным изваянием, с косами – цвета заката,
ждала ты меня в туманах, а я не вернулся обратно...

А я развеян ветрами,
а я – засыпан снегами,
и кровь на тропе – расплата
за то, что ты ждешь солдата.

...Глаза ослепнут от света, от слез пересохнут в тот день,
когда ты увидишь в тумане дрожащую в сумерках тень...

То я – и пришел я проститься,
по травам седым ковыля
я брел и летел в небе птицей,
в закате под вечер горя…

...Сидишь изваянием темным, и плещет пожарищем степь.
Прости, что не смог я выжить, прости, что пришлось сгореть…

* * *
В тусклом свете взорванных звезд
Твоя тень мне махнет крылом.
Ты покинешь свой дом.
Одинок.
На замок закрывая дверь.
Но запоры его не спасут,
Когда рвется на небе шелк,
Когда слышен раскат…
Не гром?..
Ты не бойся – потерь пока нет.
И не будет. В твоих мечтах…
Ведь могильный покой времен
Не развеет тот сладкий сон – никогда.
А твой город
Тебя все ждет и в ночи хоронит твой крик.

А врата распахнутся навстречу, и луна упадет в ладони.

* * *
Ясное, белое, сонное… звонко-дрожащее эхо
Билось о рамы оконные, звало ушедшее лето.
То, что ушло – не воротится. Стал одиноким ветром
Тот, кто домой не просится, тот, кто развеян пеплом.
Крик твой в крови утонет, и не ищи ответа –
Там, над курганами, стонет невозвращенное лето.
…Пыль белоснежную, колкую вьюга в лицо бросала,
И от снарядов осколки эта зима предсказала.

* * *
Тот, кто с туманом приходит под утро,
тот, кто считает часы и минуты,
тот, кто тебя полюбил на века -
В даль золотую уносит река
его поцелуи и горечи стон.
Призрак ведь тоже бывает влюблен.
Видишь, сидит на постели твоей
дымка осенних холодных ночей?
Видишь, дрожит в его взгляде луна?
Знай – ты на свете ему лишь нужна.
…Жаль, что не мог он остаться с тобой.
Был беспощадным тот памятный бой –
в небо взлетали души солдат.
Милых покинуть никто был не рад.
Мирные звезды зажгутся во тьме –
он за тебя умирал по весне,
больше не нужно плакать о нем
этим тоскливым октябрьским днем.
Ты отпусти. И он снова придет.
…Громко, надсадно кричит воронье.

Рябина
Птицы клевали мне глотку, птицы глаза мне клевали,
и на запястьях в ночи той – ягод рубины дрожали.
Пятое солнце вставало, скалы в туманах чернели,
а мои веки из камня боль мою спрятать сумели.
Зимний рассвет поднимался, слезы смерзались от ветра,
мне умирать доведется в это последнее лето,
мне улетать с журавлями, ставши разменной монетой,
слышу, как эхо смолкает, песня моя не допета.
Красные капли на белом – ветка рябины алеет,
только рука дотянуться до этих ягод не смеет.
Наледь узором хрустальным, пятое солнце – не греет,
птицы хрипят, ожидая, что я к утру околею.
На гимнастёрке – гвоздики. Ты пронеси через годы
эти цветы, внук мой дальний. Стынут холодные воды.
Стынут, и лед серебрится… Внук, завещаю свободу,
синее небо и поле, лес… и несчастный мой город.
Стать мне придется снегами, стать мне – раскидистым кленом,
песней стать и стихами, но не кляну свою долю.
Ягоды горечь я слышу, пятое солнце на волю
вышло, а я замерзаю на белом пепельном поле.

* * *
Тревога – в криках надсадных черной проклятой птицы,
тревога – в глазах одиноких, не спрячут ее ресницы.
Тревога.
Свистят и рвутся снаряды над полем диким.
Тревога.
Когда-то будут цвести в тех полях гвоздики,
пока же они – на форме, на платье, на коже тонкой.
Тревога несется воем над лесом и над поселком.
Тревога в шелесте листьев и в свисте ветра над речкой,
тревога в песне старухи, что сына ждет на крылечке.
Тревога дождем рыдает и вьется зыбким туманом,
Тревога легла на плечи и ждет.
Но она обманна.