А потом вдруг отступил на шаг, грациозно поклонился, сказал, обращаясь ко всем гостям:
— Добро пожаловать на Красное озеро, моё тайное и самое любимое убежище на протяжении многих лет. Пусть это место будет к вам так же добро, как и ко мне.
— А где мы вообще, дядя? — Элиор задал вопрос, интересующий всех.
— Далеко в горах, малыш, — тепло улыбнулся Лейоран, словно вспомнив нечто приятное. — Сюда нет дорог. Я нашёл это место случайно. Однажды телепортировался наобум и очутился здесь.
— Ты?! Телепортировался наобум? — поверить в безумный поступок обычно осторожного и расчетливого мага Элу оказалось сложно.
Улыбка сползла с губ древнего эльфа, словно её стёрли.
— Поверь, малыш, выбора тогда не было, — повёл плечами, будто сбрасывая невидимый груз, сказал как ни в чём не бывало:
— Ладно, хватит стоять столбами. Пошли, проверим дом. Нужно устроиться до темноты, а вечером будет праздник.
Он уверенно зашагал вдоль берега, гости потянулись следом.
Один Кайдо, как вышел из портала, так и застыл столбом. Босые ноги на тёплом песке, рыжие глаза распахнуты, но смотрят словно в никуда.
— Кайдо. Кайдо, что с тобой? — Лика вернулась, неуверенно тронула за руку.
Демон обратил на неё расфокусированный взгляд, будто с трудом вспоминая, кто перед ним. Моргнул, приходя в себя, и выдал:
— Здесь огонь. Под землёй.
И заорал:
— Лейоран, под землёй огонь!
Лейоран обернулся, ответил, не повышая голоса, но так, что услышали все:
— Разумеется. Иначе откуда бы взяться горячему озеру? Здесь неподалёку спящий вулкан. В таких местах жгучая кровь земли подходит совсем близко к поверхности и нагревает воду.
— А яда здесь нет? — встревожилась Лика, вспомнив ущелье Вечного сна с его горячими источниками.
— Здесь нет, — улыбнулся эльф. — Не бойся, птичка.
Старый дом Лейорана сейчас мало чем отличался от окружавшего его леса. Эльфы сразу принялись приводить его в порядок. Учитывая, что в маленьком живом домике всё равно не смогла бы разместиться вся компания, решено было отдать его больным, а для остальных наскоро вырастить навесы или шалаши. Поглядывая на небо, что как раз затянуло грозовыми тучами, первый навес соорудили над носилками с Амраном.
Пока эльфы занимались обустройством жилья, пристроив к делу и Кайдо, остальным Лейоран предложил искупаться, предупредив, чтоб далеко не заплывали — пологое у берега дно чуть дальше резко уходит из-под ног крутым спуском, и вода в центре озера гораздо горячее, чем здесь.
Дети с визгом попрыгали в воду. Золк осторожно намочил лапу, передумал заходить и уселся на берегу, не сводя с Арина настороженных вишнёвых глаз. Зато Карась одним прыжком оказался в озере, поплыл к мальчишкам, полностью оправдывая своё имя.
Рейон и Лика помогли Амрану доковылять до воды. Молодой император улёгся на мелководье, подложив руки под голову. На большее у него не хватило сил. Рейон остался рядом с ним. Лика вернулась на берег. Ей тоже хотелось поплавать, но нужно следить за больными, пока молодой лекарь помогает остальным эльфам. Ничего, она ещё успеет накупаться.
Амран проводил её внимательным взглядом серых глаз и опустился обратно в горячую воду. Перевёл взгляд на брата, сказал тихо:
— Это ведь она? Та девчонка, что разбила тебе нос?
— Откуда знаешь? — вскинулся Рейон.
— Несложно догадаться. Думаю, тебе повезло всего лишь схлопотать по морде. Могла и прибить.
— Да ну. Смелости ей не занимать, а вот силёнок маловато.
— Ну как сказать. По-моему ты её недооцениваешь.
— Чего это ты так заинтересовался девушкой, Рани? Идёшь на поправку?
— Дурак ты, Рей. Ты когда на неё смотришь, ничего не замечаешь?
— А что я должен замечать?
— Ты что совсем слепой?! Она же вылитая леди Гвенлин!
— Скажешь тоже. Она просто эльфийских кровей, как и моя мать. Вот и всё сходство.
— Ага, и зовут её…
— Лика.
— Похоже, не находишь?
— Аларика мертва. Как и моя мать! — вскинулся Рейон. — Я тоже сначала подумал… Наблюдал за ней… Но я не чую родной крови. Совсем. И она младше сестры года на два.
— То, что она выглядит младше, ничего не значит. Ты знал, что братишке Элиора двадцать лет?
— Ну, так на то он и полукровка. Я-то мелким не выгляжу.
— Как выглядишь ты, значения не имеет. Мой тебе совет — присмотрись к девушке получше. Ты знаешь — я не маг. Но я определённо что-то чувствую. Она ОЧЕНЬ похожа на твою мать. Может, она и не Аларика, но какое-то отношение к леди Гвенлин точно имеет.
Рейон только вздохнул тяжело.
К вечеру завершилось обустройство территории. Маленький домик очистился от заполнявшей его лишней растительности, рядом с ним появились несколько полукруглых живых шалашей и большой навес. Тучи, которые целый день грозили дождём, разошлись, позволив показаться первым, пока ещё бледным звёздам. На берегу запылал костёр, аппетитно заскворчало жарящееся мясо. Лейоран одним движением пальцев создал целую гроздь разноцветных шаров-светлячков. Переливаясь и мерцая, они брызнули из его рук в разные стороны. Одни причудливыми светильниками повисли на ветвях ближайших кустов, другие остались плавать в воздухе, время от времени сталкиваясь и разлетаясь, отражаясь в тёмной воде дрожащими огоньками.
Несложное колдовство. С недавних пор даже Лика могла сотворить нечто похожее. Но до чего же красиво! Даже видавшие виды стражи Даноаля затаили дыхание, наблюдая за танцем волшебных светлячков.
А Лейоран вдруг ухмыльнулся проказливо, как мальчишка, скинул на песок куртку и предложил:
— Пошли купаться.
Отказываться никто не стал.
Лика осторожно вошла в воду. Горячая. Горячее, чем в купальне Большого Дома. И слегка покалывает тело. Приятно. Кайдо рядом. Она не видит его лица, но чувствует напряжение демона. Словно он не купаться собрался, а к битве готовится.
«Что же с ним происходит? Он целый день такой». Поддавшись порыву, она прикоснулась мокрой ладонью к его спине, легонько провела вниз по позвоночнику.
Кайдо замер. Затем судорожно выдохнул, обернулся, поймал её руку, до боли стиснул пальцы, притянул к себе, жарким поцелуем впился в губы. А затем отпрянул, словно испугавшись. Шагнул назад, нырнул и поплыл под водой.
Теперь уже Лика застыла — столб столбом.
«Что это было?»
Она попыталась догнать еле заметную в сумраке фигуру, но вскоре вернулась. Вода в центре озера оказалась слишком горячей. Наверное, где-то здесь тот разлом, сквозь который вытекает нагретая в недрах земли целебная вода. Эльфы сюда не суются, плещутся возле берега. А демон плывет как ни в чём не бывало.
«Интересно, если его в кипяток засунуть, он тоже не поморщится? Рыжая зараза! Пенёк с глазами! То ни мычит, ни телится, то ни с того ни с сего целуется, да ещё на виду у всех. Хоть бы никто не заметил. Кинуть бы в него чем-нибудь тяжёлым, так ведь нечем!»
Кайдо престал грести, лёг на воду, раскинув руки. Сердце колотилось как бешеное.
«Лика. Что я только что сделал? Она нужна мне. Очень нужна! Она разозлилась. А в прошлый раз — нет. Сама виновата. Прикоснуться ко мне ТАК... и так неожиданно. Я здесь с ума сойду! Или взорвусь. Странное место. Это оно во всём виновато. Здесь повсюду огонь. Повсюду! Он словно зовёт меня, что-то хочет сказать. Что? Я не пониманию! Что же со мной происходит?»
Он глубоко вздохнул, закрыл глаза, стараясь успокоить скачущие мысли. Постепенно это удалось. Дыхание замедлилось, голова стала пустой и звонкой. Тишина. Словно он остался один во всей вселенной. Горячая вода ощущается потоками пламени. Они обнимают его тело, но не обжигают, а словно гладят ласково. Он всем своим существом ощущает кровь земли — подземный огонь, и его собственное нерождённое пламя вздрагивает где-то глубоко внутри, просится на волю, отвечая стихии.
На берегу запела флейта, к ней присоединилась ещё одна. «Музыка. Огонь тоже поёт, только по-своему. Нужно просто понять его песню. Как же это сделать? Никак не получается». Кайдо открыл глаза, приходя в себя. С силой потёр ладонью грудь, глубоко вздохнул и поплыл обратно.
На берегу уже успело пожариться мясо, появились корзины с фруктами и фляги с вином. Эльфы соорудили вокруг костра мягкие сиденья из шкур и вырастили для больного Амрана живое кресло, в котором можно было находиться полулёжа. Лики нигде не видно. Наверное, одевается к празднику в своём шатре. Нужно поговорить с ней. Но не сейчас — позже. Когда он поймёт, что сказать.
— Эгей, рыжий, мы уже думали, тебя рыбы съели, — весело крикнул ему Астани, — одевайся быстрее и иди к нам.
— Не. Рыбы его жрать не станут. Слишком костлявый, — возразил ему брат.
— Нормальный я! — для порядка возмутился Кайдо.
Но когда он вошёл в новое жилище, которое делил с Элиором и тремя мальчишками, улыбка не сползала с его лица. Близнецы всего парой ехидных фраз привели его в чувство. Он нормальный! И то, что происходит сейчас — нормально. Только сказав это вслух, он понял, что это правда. Рассмеялся с облегчением, выудил из сумки красный наряд, с нарочитой торжественностью облачился в него, пригладил пятернёй мокрые волосы и снова рассмеялся.
Когда он вернулся к костру, близнецы заулыбались, толкнули друг друга плечами, завидев свой подарок.
— Мы поспорили, в чём ты будешь, — пояснил Тавис. — Я выиграл.
Сами близнецы выглядели, будто поменялись одеждой — на Тависе ярко-синяя рубаха и изумрудно-зелёные штаны, а на Астани наоборот — зелёная рубашка и синие штаны. И на обоих — одинаковые жёлтые фантазийные шарфики — на взгляд Кайдо, совершенно девчачьи.
Остальные гости смотрелись не менее ярко — словно заморские разноцветные птицы слетелись на маленькую поляну у затерянного в горах озерца. И гомонили они так же. Смеялись, переговаривались, поздравляли именинника. Керлин и Айлан в разнобой дудели во флейты, так и не договорившись, какую мелодию играть. Кто-то из стражей перебирал струны маленькой арфы, о мелодии не думая вообще. Элиор картинно затыкал уши. Его лютней завладел Арин. Амран улыбался из своего кресла. Рейон сидел рядом, гладил кота-фамильяра и молчал. Одеться поярче в его понимании, оказалось надеть обычные чёрные штаны и тёмно-синюю безрукавку поверх белой рубахи. Выглядел он строго и элегантно, но выделялся в компании эльфов, как ворон в стае синиц.
Лика в длинном небесно-голубом платье осторожно выглянула из живого шатра, окинула быстрым взглядом весёлую компанию у костра. Кайдо был там, стоял и болтал как ни в чём не бывало с близнецами.
«Вот сейчас есть возможность кинуть в него башмаком, только можно попасть по башке кому-нибудь другому. Он же наверняка увернётся. Ну и ладно. Делать мне больше нечего — при всех выяснять отношения. Мамочка, ну за что мне это? Жила же себе спокойно. Что же мне делать?»
Рука сама потянулась к карману висящей на сучке куртки, достала серёжки, сжала в кулаке. Она не ждала ответа, но на душе вдруг стало спокойнее. Она решительно вынула из ушей скромные колечки и надела мамины колокольчики. Полюбовалась на себя в маленькое зеркальце. Серьги оказались почти незаметны под волосами. Лика попыталась собрать волосы в хвостик, затем заплести косу. Бесполезно — слишком короткие. Вот раньше у неё была коса — загляденье. А сейчас и маленький хвостик, и куцая косичка смотрелись жалко. Девушка вздохнула и оставила волосы в покое. В конце концов, и Нэрри, и Иллури отправились на праздник с распущенными волосами. Ну и что, что серёжек не видно, зато они так красиво звенят при каждом движении.
Керлин и Айлан наконец договорились между собой, флейты-многостволки перестали спорить и вместе завели задорную мелодию. К ним присоединилась арфа.
Иллури вскочила, закружилась у костра, звеня браслетами. Нэрри присоединилась к ней. Лика попыталась скромно присесть на шкуру. Девчонки не дали — ухватили за руки, вовлекли в танец. Повытаскивали в круг парней.
Девушек мало, парней много. Партнёры сменяются один за другим. Лика не отрывает глаз от Кайдо. Демон танцует неловко, как деревянный. То замирает невпопад, то спотыкается. Словно… Словно он не слышит музыки и танцует под совершенно иную мелодию.
— Я не могу, мне нужно уйти ненадолго, — шепчет он одними губами, когда они оказываются рядом. А потом срывается с места и растворяется в ночи.
Лика пытается последовать за ним, но Лейоран ловит её в объятия танца и шепчет также тихо, как и демон:
— Всё будет хорошо. Отпусти его.
И Лика молча кивает.
Танцы продолжаются. Искры костра гроздьями уносятся в ночное небо. Мерцают разноцветные волшебные светлячки. Музыканты сменились. Теперь Элиор играет на флейте и Арин подыгрывает ему на лютне. У мальчишки неплохо получается. Эльфы поддерживают юного музыканта одобрительными выкриками.
Один Рейон островком серьёзности выделяется в море общего веселья.
Он не пошёл танцевать. Не захотел. Разговор с молочным братом разбередил старую рану. Она ведь и в самом деле так похожа на его мать. Особенно сейчас. В этом платье. Голубой — любимый цвет леди Гвенлин. Она часто одевалась так. И танцевать любила. Особенно — пока был жив отец.
И сейчас, глядя, как очередной партнёр кружит в танце тоненькую девушку, ему видятся его родители. В густых сумерках рыжие волосы Лики кажутся тёмными, как у мамы. Звон браслетов вторит пению флейты. И ещё один звук — тихий, но отчётливый звон серебряных колокольчиков сопровождает каждое движение Лики.
Она прямо перед ним. Встряхивает головой, откидывая назад волосы, и Рейон видит её серьги. Грозди серебряных цветов на тоненьких цепочках. Он больше не контролирует себя. Вскакивает, хватает девушку за плечи, прерывая танец. Почти кричит ей в лицо:
— Где ты взяла эти серёжки?
И тихий ответ Лики слышат все.
— Это мамины.
Рейон застывает дурак дураком, не зная, что сказать, всё ещё продолжая цепляться за сестру.
— По-моему, вам нужно серьёзно поговорить, — доносится словно издалека голос Лейорана. И в голосе этом улыбка. Вот уж кто совсем не удивлён — так это он.
А потом был долгий разговор. Удивление, недоверие, страх, радость сменялись калейдоскопом.
Рейон рассказал историю своей семьи. Про бабушку и деда. Про отца и отчима. Про то, как сам купил серьги из живого серебра на весенней ярмарке и подарил их маме. И про то, как потерял мать и сестру двенадцать лет назад.
Лика — про жизнь в Первых Холмах; как нашла в хрустальной пещере вторую серёжку и про единственное своё обретённое воспоминание о семье — женщине в синем платье и мальчике с лягушкой.
Услышав о лягушке, Рейон смутился, а Амран хохотнул:
— Всё так. Рей всегда таскал домой то лягушек, то жуков, то ещё кого похуже. Однажды притащил в тронный зал ужа. И тот вылез из кармана во время торжественного приёма каких-то заморских гостей. Нас обоих за это три дня из своих комнат не выпускали.
— Ты не лучше был. Кто потом напустил летучих мышей в кабинет императора? — парировал Рейон.
— Ну и что? — Амран остался невозмутим. — Это была месть. К тому же, меня не поймали.
Лика переводила взгляд с одного на другого, привыкая к мысли, что у неё теперь есть брат. И не кто-нибудь, а лучший друг и молочный брат самого императора. Вот это поворот!
— Лика, пожалуйста, дай руку, — вдруг попросил Рейон.
— Добро пожаловать на Красное озеро, моё тайное и самое любимое убежище на протяжении многих лет. Пусть это место будет к вам так же добро, как и ко мне.
— А где мы вообще, дядя? — Элиор задал вопрос, интересующий всех.
— Далеко в горах, малыш, — тепло улыбнулся Лейоран, словно вспомнив нечто приятное. — Сюда нет дорог. Я нашёл это место случайно. Однажды телепортировался наобум и очутился здесь.
— Ты?! Телепортировался наобум? — поверить в безумный поступок обычно осторожного и расчетливого мага Элу оказалось сложно.
Улыбка сползла с губ древнего эльфа, словно её стёрли.
— Поверь, малыш, выбора тогда не было, — повёл плечами, будто сбрасывая невидимый груз, сказал как ни в чём не бывало:
— Ладно, хватит стоять столбами. Пошли, проверим дом. Нужно устроиться до темноты, а вечером будет праздник.
Он уверенно зашагал вдоль берега, гости потянулись следом.
Один Кайдо, как вышел из портала, так и застыл столбом. Босые ноги на тёплом песке, рыжие глаза распахнуты, но смотрят словно в никуда.
— Кайдо. Кайдо, что с тобой? — Лика вернулась, неуверенно тронула за руку.
Демон обратил на неё расфокусированный взгляд, будто с трудом вспоминая, кто перед ним. Моргнул, приходя в себя, и выдал:
— Здесь огонь. Под землёй.
И заорал:
— Лейоран, под землёй огонь!
Лейоран обернулся, ответил, не повышая голоса, но так, что услышали все:
— Разумеется. Иначе откуда бы взяться горячему озеру? Здесь неподалёку спящий вулкан. В таких местах жгучая кровь земли подходит совсем близко к поверхности и нагревает воду.
— А яда здесь нет? — встревожилась Лика, вспомнив ущелье Вечного сна с его горячими источниками.
— Здесь нет, — улыбнулся эльф. — Не бойся, птичка.
Старый дом Лейорана сейчас мало чем отличался от окружавшего его леса. Эльфы сразу принялись приводить его в порядок. Учитывая, что в маленьком живом домике всё равно не смогла бы разместиться вся компания, решено было отдать его больным, а для остальных наскоро вырастить навесы или шалаши. Поглядывая на небо, что как раз затянуло грозовыми тучами, первый навес соорудили над носилками с Амраном.
Пока эльфы занимались обустройством жилья, пристроив к делу и Кайдо, остальным Лейоран предложил искупаться, предупредив, чтоб далеко не заплывали — пологое у берега дно чуть дальше резко уходит из-под ног крутым спуском, и вода в центре озера гораздо горячее, чем здесь.
Дети с визгом попрыгали в воду. Золк осторожно намочил лапу, передумал заходить и уселся на берегу, не сводя с Арина настороженных вишнёвых глаз. Зато Карась одним прыжком оказался в озере, поплыл к мальчишкам, полностью оправдывая своё имя.
Рейон и Лика помогли Амрану доковылять до воды. Молодой император улёгся на мелководье, подложив руки под голову. На большее у него не хватило сил. Рейон остался рядом с ним. Лика вернулась на берег. Ей тоже хотелось поплавать, но нужно следить за больными, пока молодой лекарь помогает остальным эльфам. Ничего, она ещё успеет накупаться.
Амран проводил её внимательным взглядом серых глаз и опустился обратно в горячую воду. Перевёл взгляд на брата, сказал тихо:
— Это ведь она? Та девчонка, что разбила тебе нос?
— Откуда знаешь? — вскинулся Рейон.
— Несложно догадаться. Думаю, тебе повезло всего лишь схлопотать по морде. Могла и прибить.
— Да ну. Смелости ей не занимать, а вот силёнок маловато.
— Ну как сказать. По-моему ты её недооцениваешь.
— Чего это ты так заинтересовался девушкой, Рани? Идёшь на поправку?
— Дурак ты, Рей. Ты когда на неё смотришь, ничего не замечаешь?
— А что я должен замечать?
— Ты что совсем слепой?! Она же вылитая леди Гвенлин!
— Скажешь тоже. Она просто эльфийских кровей, как и моя мать. Вот и всё сходство.
— Ага, и зовут её…
— Лика.
— Похоже, не находишь?
— Аларика мертва. Как и моя мать! — вскинулся Рейон. — Я тоже сначала подумал… Наблюдал за ней… Но я не чую родной крови. Совсем. И она младше сестры года на два.
— То, что она выглядит младше, ничего не значит. Ты знал, что братишке Элиора двадцать лет?
— Ну, так на то он и полукровка. Я-то мелким не выгляжу.
— Как выглядишь ты, значения не имеет. Мой тебе совет — присмотрись к девушке получше. Ты знаешь — я не маг. Но я определённо что-то чувствую. Она ОЧЕНЬ похожа на твою мать. Может, она и не Аларика, но какое-то отношение к леди Гвенлин точно имеет.
Рейон только вздохнул тяжело.
К вечеру завершилось обустройство территории. Маленький домик очистился от заполнявшей его лишней растительности, рядом с ним появились несколько полукруглых живых шалашей и большой навес. Тучи, которые целый день грозили дождём, разошлись, позволив показаться первым, пока ещё бледным звёздам. На берегу запылал костёр, аппетитно заскворчало жарящееся мясо. Лейоран одним движением пальцев создал целую гроздь разноцветных шаров-светлячков. Переливаясь и мерцая, они брызнули из его рук в разные стороны. Одни причудливыми светильниками повисли на ветвях ближайших кустов, другие остались плавать в воздухе, время от времени сталкиваясь и разлетаясь, отражаясь в тёмной воде дрожащими огоньками.
Несложное колдовство. С недавних пор даже Лика могла сотворить нечто похожее. Но до чего же красиво! Даже видавшие виды стражи Даноаля затаили дыхание, наблюдая за танцем волшебных светлячков.
А Лейоран вдруг ухмыльнулся проказливо, как мальчишка, скинул на песок куртку и предложил:
— Пошли купаться.
Отказываться никто не стал.
Лика осторожно вошла в воду. Горячая. Горячее, чем в купальне Большого Дома. И слегка покалывает тело. Приятно. Кайдо рядом. Она не видит его лица, но чувствует напряжение демона. Словно он не купаться собрался, а к битве готовится.
«Что же с ним происходит? Он целый день такой». Поддавшись порыву, она прикоснулась мокрой ладонью к его спине, легонько провела вниз по позвоночнику.
Кайдо замер. Затем судорожно выдохнул, обернулся, поймал её руку, до боли стиснул пальцы, притянул к себе, жарким поцелуем впился в губы. А затем отпрянул, словно испугавшись. Шагнул назад, нырнул и поплыл под водой.
Теперь уже Лика застыла — столб столбом.
«Что это было?»
Она попыталась догнать еле заметную в сумраке фигуру, но вскоре вернулась. Вода в центре озера оказалась слишком горячей. Наверное, где-то здесь тот разлом, сквозь который вытекает нагретая в недрах земли целебная вода. Эльфы сюда не суются, плещутся возле берега. А демон плывет как ни в чём не бывало.
«Интересно, если его в кипяток засунуть, он тоже не поморщится? Рыжая зараза! Пенёк с глазами! То ни мычит, ни телится, то ни с того ни с сего целуется, да ещё на виду у всех. Хоть бы никто не заметил. Кинуть бы в него чем-нибудь тяжёлым, так ведь нечем!»
Кайдо престал грести, лёг на воду, раскинув руки. Сердце колотилось как бешеное.
«Лика. Что я только что сделал? Она нужна мне. Очень нужна! Она разозлилась. А в прошлый раз — нет. Сама виновата. Прикоснуться ко мне ТАК... и так неожиданно. Я здесь с ума сойду! Или взорвусь. Странное место. Это оно во всём виновато. Здесь повсюду огонь. Повсюду! Он словно зовёт меня, что-то хочет сказать. Что? Я не пониманию! Что же со мной происходит?»
Он глубоко вздохнул, закрыл глаза, стараясь успокоить скачущие мысли. Постепенно это удалось. Дыхание замедлилось, голова стала пустой и звонкой. Тишина. Словно он остался один во всей вселенной. Горячая вода ощущается потоками пламени. Они обнимают его тело, но не обжигают, а словно гладят ласково. Он всем своим существом ощущает кровь земли — подземный огонь, и его собственное нерождённое пламя вздрагивает где-то глубоко внутри, просится на волю, отвечая стихии.
На берегу запела флейта, к ней присоединилась ещё одна. «Музыка. Огонь тоже поёт, только по-своему. Нужно просто понять его песню. Как же это сделать? Никак не получается». Кайдо открыл глаза, приходя в себя. С силой потёр ладонью грудь, глубоко вздохнул и поплыл обратно.
На берегу уже успело пожариться мясо, появились корзины с фруктами и фляги с вином. Эльфы соорудили вокруг костра мягкие сиденья из шкур и вырастили для больного Амрана живое кресло, в котором можно было находиться полулёжа. Лики нигде не видно. Наверное, одевается к празднику в своём шатре. Нужно поговорить с ней. Но не сейчас — позже. Когда он поймёт, что сказать.
— Эгей, рыжий, мы уже думали, тебя рыбы съели, — весело крикнул ему Астани, — одевайся быстрее и иди к нам.
— Не. Рыбы его жрать не станут. Слишком костлявый, — возразил ему брат.
— Нормальный я! — для порядка возмутился Кайдо.
Но когда он вошёл в новое жилище, которое делил с Элиором и тремя мальчишками, улыбка не сползала с его лица. Близнецы всего парой ехидных фраз привели его в чувство. Он нормальный! И то, что происходит сейчас — нормально. Только сказав это вслух, он понял, что это правда. Рассмеялся с облегчением, выудил из сумки красный наряд, с нарочитой торжественностью облачился в него, пригладил пятернёй мокрые волосы и снова рассмеялся.
Когда он вернулся к костру, близнецы заулыбались, толкнули друг друга плечами, завидев свой подарок.
— Мы поспорили, в чём ты будешь, — пояснил Тавис. — Я выиграл.
Сами близнецы выглядели, будто поменялись одеждой — на Тависе ярко-синяя рубаха и изумрудно-зелёные штаны, а на Астани наоборот — зелёная рубашка и синие штаны. И на обоих — одинаковые жёлтые фантазийные шарфики — на взгляд Кайдо, совершенно девчачьи.
Остальные гости смотрелись не менее ярко — словно заморские разноцветные птицы слетелись на маленькую поляну у затерянного в горах озерца. И гомонили они так же. Смеялись, переговаривались, поздравляли именинника. Керлин и Айлан в разнобой дудели во флейты, так и не договорившись, какую мелодию играть. Кто-то из стражей перебирал струны маленькой арфы, о мелодии не думая вообще. Элиор картинно затыкал уши. Его лютней завладел Арин. Амран улыбался из своего кресла. Рейон сидел рядом, гладил кота-фамильяра и молчал. Одеться поярче в его понимании, оказалось надеть обычные чёрные штаны и тёмно-синюю безрукавку поверх белой рубахи. Выглядел он строго и элегантно, но выделялся в компании эльфов, как ворон в стае синиц.
Лика в длинном небесно-голубом платье осторожно выглянула из живого шатра, окинула быстрым взглядом весёлую компанию у костра. Кайдо был там, стоял и болтал как ни в чём не бывало с близнецами.
«Вот сейчас есть возможность кинуть в него башмаком, только можно попасть по башке кому-нибудь другому. Он же наверняка увернётся. Ну и ладно. Делать мне больше нечего — при всех выяснять отношения. Мамочка, ну за что мне это? Жила же себе спокойно. Что же мне делать?»
Рука сама потянулась к карману висящей на сучке куртки, достала серёжки, сжала в кулаке. Она не ждала ответа, но на душе вдруг стало спокойнее. Она решительно вынула из ушей скромные колечки и надела мамины колокольчики. Полюбовалась на себя в маленькое зеркальце. Серьги оказались почти незаметны под волосами. Лика попыталась собрать волосы в хвостик, затем заплести косу. Бесполезно — слишком короткие. Вот раньше у неё была коса — загляденье. А сейчас и маленький хвостик, и куцая косичка смотрелись жалко. Девушка вздохнула и оставила волосы в покое. В конце концов, и Нэрри, и Иллури отправились на праздник с распущенными волосами. Ну и что, что серёжек не видно, зато они так красиво звенят при каждом движении.
Керлин и Айлан наконец договорились между собой, флейты-многостволки перестали спорить и вместе завели задорную мелодию. К ним присоединилась арфа.
Иллури вскочила, закружилась у костра, звеня браслетами. Нэрри присоединилась к ней. Лика попыталась скромно присесть на шкуру. Девчонки не дали — ухватили за руки, вовлекли в танец. Повытаскивали в круг парней.
Девушек мало, парней много. Партнёры сменяются один за другим. Лика не отрывает глаз от Кайдо. Демон танцует неловко, как деревянный. То замирает невпопад, то спотыкается. Словно… Словно он не слышит музыки и танцует под совершенно иную мелодию.
— Я не могу, мне нужно уйти ненадолго, — шепчет он одними губами, когда они оказываются рядом. А потом срывается с места и растворяется в ночи.
Лика пытается последовать за ним, но Лейоран ловит её в объятия танца и шепчет также тихо, как и демон:
— Всё будет хорошо. Отпусти его.
И Лика молча кивает.
Танцы продолжаются. Искры костра гроздьями уносятся в ночное небо. Мерцают разноцветные волшебные светлячки. Музыканты сменились. Теперь Элиор играет на флейте и Арин подыгрывает ему на лютне. У мальчишки неплохо получается. Эльфы поддерживают юного музыканта одобрительными выкриками.
Один Рейон островком серьёзности выделяется в море общего веселья.
Он не пошёл танцевать. Не захотел. Разговор с молочным братом разбередил старую рану. Она ведь и в самом деле так похожа на его мать. Особенно сейчас. В этом платье. Голубой — любимый цвет леди Гвенлин. Она часто одевалась так. И танцевать любила. Особенно — пока был жив отец.
И сейчас, глядя, как очередной партнёр кружит в танце тоненькую девушку, ему видятся его родители. В густых сумерках рыжие волосы Лики кажутся тёмными, как у мамы. Звон браслетов вторит пению флейты. И ещё один звук — тихий, но отчётливый звон серебряных колокольчиков сопровождает каждое движение Лики.
Она прямо перед ним. Встряхивает головой, откидывая назад волосы, и Рейон видит её серьги. Грозди серебряных цветов на тоненьких цепочках. Он больше не контролирует себя. Вскакивает, хватает девушку за плечи, прерывая танец. Почти кричит ей в лицо:
— Где ты взяла эти серёжки?
И тихий ответ Лики слышат все.
— Это мамины.
Рейон застывает дурак дураком, не зная, что сказать, всё ещё продолжая цепляться за сестру.
— По-моему, вам нужно серьёзно поговорить, — доносится словно издалека голос Лейорана. И в голосе этом улыбка. Вот уж кто совсем не удивлён — так это он.
А потом был долгий разговор. Удивление, недоверие, страх, радость сменялись калейдоскопом.
Рейон рассказал историю своей семьи. Про бабушку и деда. Про отца и отчима. Про то, как сам купил серьги из живого серебра на весенней ярмарке и подарил их маме. И про то, как потерял мать и сестру двенадцать лет назад.
Лика — про жизнь в Первых Холмах; как нашла в хрустальной пещере вторую серёжку и про единственное своё обретённое воспоминание о семье — женщине в синем платье и мальчике с лягушкой.
Услышав о лягушке, Рейон смутился, а Амран хохотнул:
— Всё так. Рей всегда таскал домой то лягушек, то жуков, то ещё кого похуже. Однажды притащил в тронный зал ужа. И тот вылез из кармана во время торжественного приёма каких-то заморских гостей. Нас обоих за это три дня из своих комнат не выпускали.
— Ты не лучше был. Кто потом напустил летучих мышей в кабинет императора? — парировал Рейон.
— Ну и что? — Амран остался невозмутим. — Это была месть. К тому же, меня не поймали.
Лика переводила взгляд с одного на другого, привыкая к мысли, что у неё теперь есть брат. И не кто-нибудь, а лучший друг и молочный брат самого императора. Вот это поворот!
— Лика, пожалуйста, дай руку, — вдруг попросил Рейон.
