- Отрадно, что вы в отменном здравии и полны решимости. – Нас могут подслушивать? Канал не защищен?
- Моя решимость - результат вашей непоследовательности. Несколько огорчает, что ранее оговоренные соглашения мы поняли не одинаково. От чего ныне не можем продвинуться дальше.
- Сиятельная, это лишь повод чтоб лицезреть ваш свет. Я безмерно скучал. – Лонди расплылся в плутовской улыбке и отключился. Следом на наруч пришел готовый и полностью отредактированный вариант брачного договора. Придраться там было не к чему. Даже больше. Моменты, которых я не учла, неточности, все было исправлено, добавлено и прописано предельно четко.
Зараза! Я слишком устала, вымоталась, чтоб начинать еще и выяснение отношений. Силы на пределе. Запас выносливости практически исчерпан. Исправил, ну и ладно.
Филуамора Раянар, раб смотрителя Эльтас
Снился тихий голос матери. Он звал и обволакивал родным теплом вместе с отчаянной надеждой. И я последовал за ним сквозь тьму, в священный сад, где в ночи одинокая женщина без слез отдавала свою боль древу.
Ее усталое заметно постаревшее лицо вишневыми океанами ввинчивалось прямо в душу. Вина и потребность прекратить страдания стали оттягивать меня во мрак. Но родной голос звал и просил о малейшем знаке, что позволит узнать о судьбе пропавшего ребенка или наконец оплакать и отпустить его дух.
Проснулся с тяжестью в сердце. Я долго гнал прочь мысли о доме. Не хотел вспоминать, как погиб отец. Был уверен, что меня похоронили вместе с остальным экипажем дипломатической миссии.
Крошечный росток с алыми листьями едва проклюнулся из сырой земли. Ума не приложу, где и как Даниясару удалось достать семя священного древа, но под его корнями был погребен последний фрагмент устройства обмена душ. Пройдут годы, прежде чем древо окрепнет и войдет в силу, прежде чем для синхронизации не придется лететь в соседний сектор и платить баснословные деньги, но уже сейчас оно способно напомнить заблудшему сыну о печали родных.
Уверенность подняла голову с принятым решением. Я обязан послать весть на Икто. Мать должна знать, что я жив. Это и выложил лондину. Тот с минуту изучал жуткими кристаллами, коснулся холодными пальцами шеи и ласково провел вдоль ямочек ключиц.
- Статус. На тебе нет ошейника, но родным непременно захочется узнать причину, что препятствует возвращению. А затем выкупить и вернуть домой. Но я не стану продавать, ты же знаешь.
Ласка тонких пальцев, вкрадчивый голос отвлекали и путали мысли. Но отступать настроения не было. И так неприкаянной тенью я слоняюсь по дому и саду без дела. Усилил тренировки, чтоб хоть чем-то себя занять. Не хватает только чувства вины и беспомощности, если не добьюсь своего.
- Статус можно не сообщать. Я служу лондину. Это правда и ее достаточно. Короткое послание, о большем не прошу.
Понимаю, что даже краткое послание всполошит родных, и они непременно постараются выяснить больше. Одно действие всколыхнет волну последствий. Многие будут вовлечены. После разделения я все еще остаюсь слишком быстрым, очевидным конкурентом для правящих. Выдумка может превратиться в реальную угрозу. От того раскрывать правду не выгодно. Считаться мертвым и терзать душу матери самый оптимальный вариант. Верный, с точки зрения взвешенных белоснежных.
- Ты как загнанный зверь мечешься из угла в угол. Все идет своим чередом.
Пришло время прямо посмотреть собственным страхам в лицо. Заглянул в гипнотические кристаллы напротив.
- Древо показало мать. Она не отпускает мой дух. Считаешь, страдания несчастной женщины стоят ущемленной ошейником гордости? Она оплакала отца и не может оплакать сына. Древо найдет способ послать знаки. Но и ему необходимо время. Время, в течении которого я должен выбирать между чувствами матери и твоими временными неудобствами. Чаши весов не равны, лонди.
Он изучал мое лицо, бесконечно долго не давал ответа. В глубине кристаллов как будто переворачивался целый пласт убеждений, что я не принадлежу образу мыслей высшего народа. Там записывался хрон нашей личной истории.
- У тебя будет возможность сообщить родным. Но постарайся помнить: вы приняли условия, я следую уговору. Пришло время отправиться к Альмон. – И добил шаткий самоконтроль – Ты не летишь.
Обида. Предательство. Злость. Ни одного объяснения собственным чувствам. Подступающий транс.
- Не лечу? Все уже решил?! Спросил хоть о чем-то? – Сложно выразить мечущиеся мысли. – Приняли, как же! Напомни, о чем мы договаривались. Ты забираешь хаосов сектор Альмон! Ты!!!Так почему Ри отдувается сейчас перед замороженными лондинами без души и морали?
Холодные пальцы сместились на затылок, сжались не давая отвернуться.
- Значит, таким ты меня видишь? Замороженным. Без души? Лонди – как высшее оскорбление? – кажется заносить начало не только меня. – Она мне еще не жена. Как ты себе представляешь вмешательство в дела другого сектора? – Да как угодно, лишь бы быть рядом с Ри. Не найдя раскаяния в моих глазах светлый продолжил. – Уйми обиду, обуздай эмоции. Они сейчас ничем не помогут. Необходимо обыграть более сотни Альмон. Выверить каждый шаг, жест и слово. Не раскрыть себя и не нарушить устоев. Только так мы сможем быть вместе. – Выверты в стиле продуманных божеств. Как же! – Если помнишь, я не хотел ввязываться в интриги великих домов. Но приходится действовать и отвечать за последствия. Другого пути нет.
Хмыкнул.
- Это говорит тот, кто просчитывает сотни вероятностей развития событий. – Еще раз сомнительно хмыкнул. – Не убедил.
Но эмоции действительно улеглись. В жизни мало справедливости, мне ли не знать. Тем временем лонди потянулся за поцелуем. Мягким и нежным, сменяя напор на безусловную ласку. Смогу ли я когда-то понять, как в этом холодном существе томиться столько чувственности. Почему он выбрал нас и поверил. Почему продолжает рисковать ради абсурдного в сущности плана.
Включил маленький черный прибор, оставленный Ри. Громкая музыка сразу же проникла под кожу, находя именно те ростки необъяснимых чувств, что царапали душу более прочих. Нет конца этой безудержной зависимости. Я не смогу уже жить без холодных прикосновений светлого и всепоглощающего понимания первой (Ри в мыслях называла Раяна вторым) и оторванной части себя самого.
Эрика она же Яриасари терима Диад Маринеш Альмон новоявленная Смотритель сектора VZ54976.
Я мерила шагами небольшую комнату для приготовлений. Уже наряженная в белоснежное платье, чуть пышнее обычного кроя лондиновских пеньюаров, с изящной прической и малозаметным макияжем. Красивая, как никогда, и напуганная сверх меры. Пусть трижды пропадет пропадом во всех смыслах идеальный план. Чхать, что именно я его предложила. Хочется сбежать от всех и спрятаться за пазухой у Раяна. Вот за кого не колеблясь я вышла бы замуж. Но его даже нет рядом и в главный храм уж точно не пустят.
Установки взять себя в руки успехом не увенчались. Второй стакан с водой разбился, не выдержав столкновения со стеной. Успокоиться стало жизненно важно. Никто не должен видеть нервного срыва смотрителя всея сектора. Я стала перебирать в памяти всех Альмон. Состояние полнейшей беспомощности и бешенства, до которого каждый из них считал своим долгом меня довести. Вспомнился и Кэл. Грамотный был мужик, просчитанный до мозга костей, хоть и мудак. Держал в узде всю клоаку. Что мы имеем: с одной стороны – множественное зло клана Альмон, вызывающее зубной скрежет, с другой – проверенное одиночное зло в лице Даниасара. Блондина никто не заставлял ввязываться в авантюру, сильно просил – да, но не заставлял. От откровенных воспоминаний бледные щеки залил румянец.
Как не странно, но размышления успокаивали. По всей логике думать совершенно не о чем. Но мать его, это же свадьба! Моя свадьба! Заверенная и подтвержденная всей галактикой. А разводов как таковых у них не существует. Очередной круг размышлений прервал стук в дверь. Тарис пришел проводить к началу церемонии.
Все размышления отошли куда-то на задворки. Как кукла без души и эмоций я шествовала вслед за слугой к неприметной боковой дверке в помпезный зал, он же главных храм резиденции. Ровно напротив из такого же еле заметного прохода показался Дан. Сопровождение осталось снаружи, а мы синхронно двинулись навстречу. Чинно и до крайности тихо.
Ровно посередине нас встретил малознакомый лонди в балахоне. Он возвестил рядам безучастным к происходящему светлых, что согласно традиции и в подтверждении законности брака в свидетели вызывает хранителя равновесия и мудрости, светлейшего прародителя Харона. Лонди приложил ладонь к кристаллу призыва, что здесь был впаян в центральную стену, а не в пол как я видела раньше. Его тихий бубнеж не только подсветил камень, крупинками света соткался образ нереального существа одновременно похожего и далекого лондинам. Бог обвел цепким взглядом склоненную толпу и звонким певучим голосом, падающим со стен, поприветствовал своих детей. Световое шоу какое-то, а не свадьба.
Светящееся существо покружило вокруг нас, одновременно вопрошая и рассказывая о единстве и равновесии. Лонди в балахоне подал ритуальный тонкий кинжал. По примеру Даниасара, сцедила пару капель крови в кристаллическую мензурку. Мензурки поднесли к центральному кристаллу и вставили в особые углубления по бокам. Затем бог объявил во всеуслышание:
- 99,8 %. Есть ли среди детей (лондины – дети с языка асшай) претендент, что подарит нам больше надежд?
Толпа заволновалась. Оглашенное число потрясло их воображение. Хотя никто не вызвался проверять удачу, я кожей чувствовала множество острых взглядов, скользящих по коже. Сама же старалась смотреть поверх голов.
Божество выждало долгую паузу, каждый миг которой меня пробирал озноб. Холод подкрадывался по конечностям до самого нутра. Старалась дышать ровно, чтоб не выказать предательской дрожи в которой трепыхалось измученное сердце.
- Да будет союз полон и плодотворен. – Наконец разродился Харон. – Да проистечет река жизни из скромных сосудов. Да вернется к истоку и возродит великих.
Нереальный и весь такой воздушный он вещал что-то еще про вероятности и замкнутые круги, но я уже не вслушивалась. Белоснежные ряды волновались. Бесшумно и чинно. Но они пришли в движение. Их что-то беспокоило. Не зная смысла творимого действа, я не могла понять ровным счетом ничего.
- Даниасар эн Сианор Маринеш терима Эльтас, как тело храм, так дух в нем – свет. Твой свет отныне принадлежит Яриасари терима Диад, твой храм отныне – её дом.
- Да будет так, - отозвался блондин и принялся стягивать расшитый серебром камзол, а следом и рубашку. Оставшись обнаженным по пояс лонди развернулся спиной к богу, профилем к залу. Когда бог с неоновым свечением коснулся вязи татуировок на спине блондина, я наконец поняла, что так он дополняет рисунок. А это чертовски больно между прочим. Но застывшая маска намертво въелась в его облик, а я что-то нервничаю.
- Яриасари терима Диад Маринеш Альмон, - как-то слишком внезапно развернулся прекрасный и устрашающий – надежда и крепость, дар и искушение. Свет не должен сжигать, лишь развеивать мрак и направлять жизнь.
Короткое наставление, однако.
- Да будет так, - сама не узнала собственный тихий голос.
Держать лицо, всего лишь держать лицо. Вспомнить мерзость. Вспомнить, что я выше всяких лживых и высокомерных. Это всего лишь татуировка. От такого никто не умирал. Но вместо обжигающего холода по спине будто гулял ветерок, меня словно и не касались две руки. Совершенно точно две. Одна над вырезом под левой лопаткой, вторая значительно ниже – почти у самой поясницы. Что бы это значило?
Похоже, никто не заметил необычности происходящего. А меня и так все уже уcтраивает. Лишь бы закончили поскорее.
Мероприятие, как оказалось, не предполагало никаких поцелуев и других проявлений чувств, только прикосновение кончиками пальцев – слабо ощутимая опора для прохождения через толпу акул.
Изображать неземное счастье тут не требовалось. Улыбаться, обниматься и часами выслушивать поздравления родственников так же. Никто и не спешил нас поздравлять. Поэтому после церемонии мы заперлись в покоях и могли спокойно перевести дух перед вечерним заунывным собранием. Не терпелось рассмотреть татуировку. Символов в кругах определенно стало больше, но прочесть в отражении я ничего так и не сумела. Не придумала ничего лучше, чем позвать блондина, предварительно завернувшись в полотенце.
- Можешь прочесть, что Харон нацарапал у нас на коже?
- Ритуальные фразы, обозначающие, что ты моя, а я твой. – Он развернулся спиной так чтоб в отражении видеть на какое место указывает. – Вот тут, смотри, написано «Храм Яриасари». Теперь повернись. – Мужчина спокойно подождал пока я развернусь и приспособлюсь рассматривать через зеркало. – Твоя надпись гласит «Родник Даниасара». Это одни из стандартных пар символичных наименований брачующихся, ничего более.
Приспустила полотенце ниже и попыталась показать место на пояснице, где ощущала вторую руку бога.
- Посмотри еще тут. Есть ли что-то?
-Хм…. – его пальцы прошлись по чувствительной коже, но я была слишком взволнована, чтоб возмущаться. – Вообще-то есть кое-что. Тут написано «Неприкосновенный исток». Хотя это не совсем точный перевод… Родник и исток по сути синонимы, но древние редко употребляли оба слова вместе, если только не хотели подчеркнуть значимость, источник жизни, начало света, новый восход.
Пальцы мужчины ощущались уже на ткани полотенца сбоку, а я не могла понять, в какие игры вовлекает меня их чокнутый бог. Зачем, мать его?
- Спасибо, - произнесла не оборачиваясь.
Даниасар еще раз скользнул взглядом по не вполне одетой фигуре и все же вышел.
Ну почему все не может быть просто? Обязательно на ровном месте вылезет из ниоткуда какой-то Харон и подкинет вопросов. Кстати, интересная манера появляться у их бога. Сотканный из света на пути пересечения лучей огромных кристаллов. Тоже мне, волшебник. Но продвинутые лондины хавают… в чем подвох? Или знают больше и подыгрывают? Или… фантазии додумывать невероятные явления не хватило, поэтому лишь приняла душ.
На собрании лондинов, посвященном свадьбе двух смотрителей, мы были белыми воронами. И ничего, что свадьба как бы наша. Шепотки и острые взгляды через весь зал. Изредка кто-либо подходил с неискренними поздравлениями, в основном делегаты других секторов. Альмон же вели себя демонстративно недовольно. Как же, их не спросили, не подчинились, не прогнулись под давящей волей всей семьи, обидели несчастных.
Особой поддержки от Даниасара так же не ощущалось. Вроде где-то тут, но сам по себе. Мы просто чужие люди, что волею судьбы вынуждены заключить сделку. Двое непохожих, но по-своему необычных высших. Мы привлекали внимание, но отнюдь не положительные эмоции.
Спустя пару часов унылого брожения среди бледных точеных лондинов ко мне все-таки подошла Кинуасари со свитой и расплылась в неискренней полуулыбке.
- Смотритель Яриасари терима Диад Маринеш Альмон,- склонила змеюка голову, лишь номинально выказывая почтение, - только недостойный не способен оценить выгоды от свершившегося союза. Брак между смотрителями, наивысшая надежда. – Паузы. Тонкое издевательство. Не позволю белой погани вывести меня из себя. Пусть ехидничает и скалится, раз не в силах ни на что повлиять. – Смелый и неожиданный выбор, что таит массу сюрпризов. Таких, как абсурдный брачный контракт, например…
- Моя решимость - результат вашей непоследовательности. Несколько огорчает, что ранее оговоренные соглашения мы поняли не одинаково. От чего ныне не можем продвинуться дальше.
- Сиятельная, это лишь повод чтоб лицезреть ваш свет. Я безмерно скучал. – Лонди расплылся в плутовской улыбке и отключился. Следом на наруч пришел готовый и полностью отредактированный вариант брачного договора. Придраться там было не к чему. Даже больше. Моменты, которых я не учла, неточности, все было исправлено, добавлено и прописано предельно четко.
Зараза! Я слишком устала, вымоталась, чтоб начинать еще и выяснение отношений. Силы на пределе. Запас выносливости практически исчерпан. Исправил, ну и ладно.
Филуамора Раянар, раб смотрителя Эльтас
Снился тихий голос матери. Он звал и обволакивал родным теплом вместе с отчаянной надеждой. И я последовал за ним сквозь тьму, в священный сад, где в ночи одинокая женщина без слез отдавала свою боль древу.
Ее усталое заметно постаревшее лицо вишневыми океанами ввинчивалось прямо в душу. Вина и потребность прекратить страдания стали оттягивать меня во мрак. Но родной голос звал и просил о малейшем знаке, что позволит узнать о судьбе пропавшего ребенка или наконец оплакать и отпустить его дух.
Проснулся с тяжестью в сердце. Я долго гнал прочь мысли о доме. Не хотел вспоминать, как погиб отец. Был уверен, что меня похоронили вместе с остальным экипажем дипломатической миссии.
Крошечный росток с алыми листьями едва проклюнулся из сырой земли. Ума не приложу, где и как Даниясару удалось достать семя священного древа, но под его корнями был погребен последний фрагмент устройства обмена душ. Пройдут годы, прежде чем древо окрепнет и войдет в силу, прежде чем для синхронизации не придется лететь в соседний сектор и платить баснословные деньги, но уже сейчас оно способно напомнить заблудшему сыну о печали родных.
Уверенность подняла голову с принятым решением. Я обязан послать весть на Икто. Мать должна знать, что я жив. Это и выложил лондину. Тот с минуту изучал жуткими кристаллами, коснулся холодными пальцами шеи и ласково провел вдоль ямочек ключиц.
- Статус. На тебе нет ошейника, но родным непременно захочется узнать причину, что препятствует возвращению. А затем выкупить и вернуть домой. Но я не стану продавать, ты же знаешь.
Ласка тонких пальцев, вкрадчивый голос отвлекали и путали мысли. Но отступать настроения не было. И так неприкаянной тенью я слоняюсь по дому и саду без дела. Усилил тренировки, чтоб хоть чем-то себя занять. Не хватает только чувства вины и беспомощности, если не добьюсь своего.
- Статус можно не сообщать. Я служу лондину. Это правда и ее достаточно. Короткое послание, о большем не прошу.
Понимаю, что даже краткое послание всполошит родных, и они непременно постараются выяснить больше. Одно действие всколыхнет волну последствий. Многие будут вовлечены. После разделения я все еще остаюсь слишком быстрым, очевидным конкурентом для правящих. Выдумка может превратиться в реальную угрозу. От того раскрывать правду не выгодно. Считаться мертвым и терзать душу матери самый оптимальный вариант. Верный, с точки зрения взвешенных белоснежных.
- Ты как загнанный зверь мечешься из угла в угол. Все идет своим чередом.
Пришло время прямо посмотреть собственным страхам в лицо. Заглянул в гипнотические кристаллы напротив.
- Древо показало мать. Она не отпускает мой дух. Считаешь, страдания несчастной женщины стоят ущемленной ошейником гордости? Она оплакала отца и не может оплакать сына. Древо найдет способ послать знаки. Но и ему необходимо время. Время, в течении которого я должен выбирать между чувствами матери и твоими временными неудобствами. Чаши весов не равны, лонди.
Он изучал мое лицо, бесконечно долго не давал ответа. В глубине кристаллов как будто переворачивался целый пласт убеждений, что я не принадлежу образу мыслей высшего народа. Там записывался хрон нашей личной истории.
- У тебя будет возможность сообщить родным. Но постарайся помнить: вы приняли условия, я следую уговору. Пришло время отправиться к Альмон. – И добил шаткий самоконтроль – Ты не летишь.
Обида. Предательство. Злость. Ни одного объяснения собственным чувствам. Подступающий транс.
- Не лечу? Все уже решил?! Спросил хоть о чем-то? – Сложно выразить мечущиеся мысли. – Приняли, как же! Напомни, о чем мы договаривались. Ты забираешь хаосов сектор Альмон! Ты!!!Так почему Ри отдувается сейчас перед замороженными лондинами без души и морали?
Холодные пальцы сместились на затылок, сжались не давая отвернуться.
- Значит, таким ты меня видишь? Замороженным. Без души? Лонди – как высшее оскорбление? – кажется заносить начало не только меня. – Она мне еще не жена. Как ты себе представляешь вмешательство в дела другого сектора? – Да как угодно, лишь бы быть рядом с Ри. Не найдя раскаяния в моих глазах светлый продолжил. – Уйми обиду, обуздай эмоции. Они сейчас ничем не помогут. Необходимо обыграть более сотни Альмон. Выверить каждый шаг, жест и слово. Не раскрыть себя и не нарушить устоев. Только так мы сможем быть вместе. – Выверты в стиле продуманных божеств. Как же! – Если помнишь, я не хотел ввязываться в интриги великих домов. Но приходится действовать и отвечать за последствия. Другого пути нет.
Хмыкнул.
- Это говорит тот, кто просчитывает сотни вероятностей развития событий. – Еще раз сомнительно хмыкнул. – Не убедил.
Но эмоции действительно улеглись. В жизни мало справедливости, мне ли не знать. Тем временем лонди потянулся за поцелуем. Мягким и нежным, сменяя напор на безусловную ласку. Смогу ли я когда-то понять, как в этом холодном существе томиться столько чувственности. Почему он выбрал нас и поверил. Почему продолжает рисковать ради абсурдного в сущности плана.
Включил маленький черный прибор, оставленный Ри. Громкая музыка сразу же проникла под кожу, находя именно те ростки необъяснимых чувств, что царапали душу более прочих. Нет конца этой безудержной зависимости. Я не смогу уже жить без холодных прикосновений светлого и всепоглощающего понимания первой (Ри в мыслях называла Раяна вторым) и оторванной части себя самого.
Эрика она же Яриасари терима Диад Маринеш Альмон новоявленная Смотритель сектора VZ54976.
Я мерила шагами небольшую комнату для приготовлений. Уже наряженная в белоснежное платье, чуть пышнее обычного кроя лондиновских пеньюаров, с изящной прической и малозаметным макияжем. Красивая, как никогда, и напуганная сверх меры. Пусть трижды пропадет пропадом во всех смыслах идеальный план. Чхать, что именно я его предложила. Хочется сбежать от всех и спрятаться за пазухой у Раяна. Вот за кого не колеблясь я вышла бы замуж. Но его даже нет рядом и в главный храм уж точно не пустят.
Установки взять себя в руки успехом не увенчались. Второй стакан с водой разбился, не выдержав столкновения со стеной. Успокоиться стало жизненно важно. Никто не должен видеть нервного срыва смотрителя всея сектора. Я стала перебирать в памяти всех Альмон. Состояние полнейшей беспомощности и бешенства, до которого каждый из них считал своим долгом меня довести. Вспомнился и Кэл. Грамотный был мужик, просчитанный до мозга костей, хоть и мудак. Держал в узде всю клоаку. Что мы имеем: с одной стороны – множественное зло клана Альмон, вызывающее зубной скрежет, с другой – проверенное одиночное зло в лице Даниасара. Блондина никто не заставлял ввязываться в авантюру, сильно просил – да, но не заставлял. От откровенных воспоминаний бледные щеки залил румянец.
Как не странно, но размышления успокаивали. По всей логике думать совершенно не о чем. Но мать его, это же свадьба! Моя свадьба! Заверенная и подтвержденная всей галактикой. А разводов как таковых у них не существует. Очередной круг размышлений прервал стук в дверь. Тарис пришел проводить к началу церемонии.
Все размышления отошли куда-то на задворки. Как кукла без души и эмоций я шествовала вслед за слугой к неприметной боковой дверке в помпезный зал, он же главных храм резиденции. Ровно напротив из такого же еле заметного прохода показался Дан. Сопровождение осталось снаружи, а мы синхронно двинулись навстречу. Чинно и до крайности тихо.
Ровно посередине нас встретил малознакомый лонди в балахоне. Он возвестил рядам безучастным к происходящему светлых, что согласно традиции и в подтверждении законности брака в свидетели вызывает хранителя равновесия и мудрости, светлейшего прародителя Харона. Лонди приложил ладонь к кристаллу призыва, что здесь был впаян в центральную стену, а не в пол как я видела раньше. Его тихий бубнеж не только подсветил камень, крупинками света соткался образ нереального существа одновременно похожего и далекого лондинам. Бог обвел цепким взглядом склоненную толпу и звонким певучим голосом, падающим со стен, поприветствовал своих детей. Световое шоу какое-то, а не свадьба.
Светящееся существо покружило вокруг нас, одновременно вопрошая и рассказывая о единстве и равновесии. Лонди в балахоне подал ритуальный тонкий кинжал. По примеру Даниасара, сцедила пару капель крови в кристаллическую мензурку. Мензурки поднесли к центральному кристаллу и вставили в особые углубления по бокам. Затем бог объявил во всеуслышание:
- 99,8 %. Есть ли среди детей (лондины – дети с языка асшай) претендент, что подарит нам больше надежд?
Толпа заволновалась. Оглашенное число потрясло их воображение. Хотя никто не вызвался проверять удачу, я кожей чувствовала множество острых взглядов, скользящих по коже. Сама же старалась смотреть поверх голов.
Божество выждало долгую паузу, каждый миг которой меня пробирал озноб. Холод подкрадывался по конечностям до самого нутра. Старалась дышать ровно, чтоб не выказать предательской дрожи в которой трепыхалось измученное сердце.
- Да будет союз полон и плодотворен. – Наконец разродился Харон. – Да проистечет река жизни из скромных сосудов. Да вернется к истоку и возродит великих.
Нереальный и весь такой воздушный он вещал что-то еще про вероятности и замкнутые круги, но я уже не вслушивалась. Белоснежные ряды волновались. Бесшумно и чинно. Но они пришли в движение. Их что-то беспокоило. Не зная смысла творимого действа, я не могла понять ровным счетом ничего.
- Даниасар эн Сианор Маринеш терима Эльтас, как тело храм, так дух в нем – свет. Твой свет отныне принадлежит Яриасари терима Диад, твой храм отныне – её дом.
- Да будет так, - отозвался блондин и принялся стягивать расшитый серебром камзол, а следом и рубашку. Оставшись обнаженным по пояс лонди развернулся спиной к богу, профилем к залу. Когда бог с неоновым свечением коснулся вязи татуировок на спине блондина, я наконец поняла, что так он дополняет рисунок. А это чертовски больно между прочим. Но застывшая маска намертво въелась в его облик, а я что-то нервничаю.
- Яриасари терима Диад Маринеш Альмон, - как-то слишком внезапно развернулся прекрасный и устрашающий – надежда и крепость, дар и искушение. Свет не должен сжигать, лишь развеивать мрак и направлять жизнь.
Короткое наставление, однако.
- Да будет так, - сама не узнала собственный тихий голос.
Держать лицо, всего лишь держать лицо. Вспомнить мерзость. Вспомнить, что я выше всяких лживых и высокомерных. Это всего лишь татуировка. От такого никто не умирал. Но вместо обжигающего холода по спине будто гулял ветерок, меня словно и не касались две руки. Совершенно точно две. Одна над вырезом под левой лопаткой, вторая значительно ниже – почти у самой поясницы. Что бы это значило?
Похоже, никто не заметил необычности происходящего. А меня и так все уже уcтраивает. Лишь бы закончили поскорее.
Мероприятие, как оказалось, не предполагало никаких поцелуев и других проявлений чувств, только прикосновение кончиками пальцев – слабо ощутимая опора для прохождения через толпу акул.
Изображать неземное счастье тут не требовалось. Улыбаться, обниматься и часами выслушивать поздравления родственников так же. Никто и не спешил нас поздравлять. Поэтому после церемонии мы заперлись в покоях и могли спокойно перевести дух перед вечерним заунывным собранием. Не терпелось рассмотреть татуировку. Символов в кругах определенно стало больше, но прочесть в отражении я ничего так и не сумела. Не придумала ничего лучше, чем позвать блондина, предварительно завернувшись в полотенце.
- Можешь прочесть, что Харон нацарапал у нас на коже?
- Ритуальные фразы, обозначающие, что ты моя, а я твой. – Он развернулся спиной так чтоб в отражении видеть на какое место указывает. – Вот тут, смотри, написано «Храм Яриасари». Теперь повернись. – Мужчина спокойно подождал пока я развернусь и приспособлюсь рассматривать через зеркало. – Твоя надпись гласит «Родник Даниасара». Это одни из стандартных пар символичных наименований брачующихся, ничего более.
Приспустила полотенце ниже и попыталась показать место на пояснице, где ощущала вторую руку бога.
- Посмотри еще тут. Есть ли что-то?
-Хм…. – его пальцы прошлись по чувствительной коже, но я была слишком взволнована, чтоб возмущаться. – Вообще-то есть кое-что. Тут написано «Неприкосновенный исток». Хотя это не совсем точный перевод… Родник и исток по сути синонимы, но древние редко употребляли оба слова вместе, если только не хотели подчеркнуть значимость, источник жизни, начало света, новый восход.
Пальцы мужчины ощущались уже на ткани полотенца сбоку, а я не могла понять, в какие игры вовлекает меня их чокнутый бог. Зачем, мать его?
- Спасибо, - произнесла не оборачиваясь.
Даниасар еще раз скользнул взглядом по не вполне одетой фигуре и все же вышел.
Ну почему все не может быть просто? Обязательно на ровном месте вылезет из ниоткуда какой-то Харон и подкинет вопросов. Кстати, интересная манера появляться у их бога. Сотканный из света на пути пересечения лучей огромных кристаллов. Тоже мне, волшебник. Но продвинутые лондины хавают… в чем подвох? Или знают больше и подыгрывают? Или… фантазии додумывать невероятные явления не хватило, поэтому лишь приняла душ.
На собрании лондинов, посвященном свадьбе двух смотрителей, мы были белыми воронами. И ничего, что свадьба как бы наша. Шепотки и острые взгляды через весь зал. Изредка кто-либо подходил с неискренними поздравлениями, в основном делегаты других секторов. Альмон же вели себя демонстративно недовольно. Как же, их не спросили, не подчинились, не прогнулись под давящей волей всей семьи, обидели несчастных.
Особой поддержки от Даниасара так же не ощущалось. Вроде где-то тут, но сам по себе. Мы просто чужие люди, что волею судьбы вынуждены заключить сделку. Двое непохожих, но по-своему необычных высших. Мы привлекали внимание, но отнюдь не положительные эмоции.
Спустя пару часов унылого брожения среди бледных точеных лондинов ко мне все-таки подошла Кинуасари со свитой и расплылась в неискренней полуулыбке.
- Смотритель Яриасари терима Диад Маринеш Альмон,- склонила змеюка голову, лишь номинально выказывая почтение, - только недостойный не способен оценить выгоды от свершившегося союза. Брак между смотрителями, наивысшая надежда. – Паузы. Тонкое издевательство. Не позволю белой погани вывести меня из себя. Пусть ехидничает и скалится, раз не в силах ни на что повлиять. – Смелый и неожиданный выбор, что таит массу сюрпризов. Таких, как абсурдный брачный контракт, например…
