Нэрис убедил Тэра, что не расстроится, оставшись здесь, и тот почти бегом направился к сияющей разными цветами вывеске «Пряничный бункер».
Нэрису надоело ёрзать на сидении. Подумав, что впереди ещё долгий путь, он решил встать и подвигаться. Немного размявшись, он снова заскучал и принялся рассматривать окружающие его городские виды; взгляд случайно скользнул ниже стекла и упал на стопку бумаг из подвала Медведей – ту часть документов, которую Тэр ему не показал.
Нэрис ещё раз посмотрел на магазин в надежде, что Тэр уже выходит, но его ещё не было видно. Какое-то время Нэрис боролся с собой, но затем любопытство пересилило представления о порядочности.
«Я только взгляну, мельком…» - убедил себя Нэрис. – «Если бы там было что-то секретное, он бы спрятал…».
Три верхних листка были неотличимы от тех, что Тэр передал и Нэрису: списки, адреса, какие-то цифры. А вот четвёртый заставил Нэрису вытаращить глаза и застыть, в недоумении глядя на отпечатанные буквы.
Это были копии торговых квитанций. И по ним выходило, что Тэр Браннон не просто каким-то образом запёрся в Круг – крупнейший невольничий рынок мира – но и заключил там несколько сделок, которые скрепил своей подписью и печатью Торговой Лиги.
Нэрис замер, не веря в увиденное. Всё, что он успел понять о Тэре и услышать о нём от других, абсолютно противоречило документам.
- Я тут, - сообщил поднявшийся Тэр, заметил, чем занят брат и устало выдохнул: – О, Нэрис.
- Что это значит?
- Только не то, что ты думаешь, я объясню...
Нэрис бросил бумаги обратно, не потрудившись аккуратно сложить, и она разлетелись по полу. Не обращая внимания, он метнулся через кабину к своему рюкзаку.
- Нэрис, успокойся, - миролюбиво попросил Тэр.
- Пошёл ты! – Нэрис закинул рюкзак за спину и пытался поправить перекрутившиеся лямки. – Всё, я дальше сам.
- Я выкупил свою подругу, потому что не знал, как ещё её спасти!
Нэрис молча сверлил брата недоверчивым взглядом.
- Это был единственный раз. Я могу тебя к ней привезти, и она подтвердит. Только сначала уедем отсюда…
- Тэр, - тихо сказал Нэрис. Он наклонился и поднял с пола одну из бумаг. – Ты мне вот это объясни. Я понимаю, заехал в Круг выкупить подругу, ладно. Но что ты там продал на полторы тысячи?..
Тэр и Нэрис смотрели друг на друга с одинаковой горечью. Нэрис – из-за разочарования, Тэр – из-за невозможности быстро объяснить свои поступки и мотивы.
- Медикаменты, - тихо сказал Тэр,
- Так, - кивнул Нэрис, не скрывая сарказма. - Ты продал медикаменты работорговцам. Отлично. Прекрасно. Думаешь, они рабов ими лечить будут?..
- Мне… мне не хватало денег. Нэрис, послушай…
- Ты понимаешь, что ты сделал? Ты поддержал их, пригнал необходимое, заплатил. Как это у вас называется по-торгашески?! Спонсировал?!
- Прошу тебя, Нэрис, не надо проповедей! – взмолился Тэр. – Я и так…
- И так? - ещё сильнее разозлился Нэрис. – Ещё расскажи, как тебе стыдно. Знаешь что? Я не хочу иметь с тобой ничего общего.
Он шагнул к выходу, но Тэр встал между ним и дверью.
- Отойди, - сказал Нэрис мрачно. – Я и подраться могу.
- А я не могу, - мирно ответил Тэр. – Просто послушай меня, пожалуйста. Ты напал на Медведя. Ты спас их добычу. Они не простят. Пожалуйста, не уходи. Не смотри так! Да, я делал многое, чего теперь стыжусь. Но я не хочу, чтобы к этому прибавилась вина за твою смерть.
Нэрис сердито сопел, но не двигался с места. Наконец повернувшись к Тэру, но не глядя в глаза, Нэрис бросил:
- Врезать бы тебе, блин.
- Врежь, если полегчает, - миролюбиво развёл руки в сторону Тэр. – Только нам очень надо спешить.
- Вот и врежу, - пробубнил он, но не шевельнулся.
- Я бы хотел придумать способ лучше, правда, - сказал Тэр. – Но не смог. Мне некогда было размышлять, они… они же… Пойми, я не мог её там оставить.
- Где она теперь?
- В Республике, работает буфетчицей. Я уже год у неё не был, но она мне писала. Я могу показать тебе письмо.
Нэрис ещё немного постоял, затем резко скинул рюкзак на пол, яростно пнул его ногой.
- Поехали, - буркнул Нэрис, плюхнувшись на сиденье.
Покинув город, Тэр и Нэрис доехали по широкой, недавно отремонтированной дороге до приграничной заставы. Здесь Тэра хорошо знали и приветствовали, как давнего приятеля, но машину и личные вещи братьев всё же перерыли вдоль и поперёк.
Младший Браннон молчал со вчерашнего вечера, и столь долгая тишина удивляла и пугала Тэра, уже привыкшего к постоянной болтовне. Тэр вяло переговаривался с проверяющими, бросая взгляды на Нэриса, не проявляющего никакого интереса ни к чему происходящему. Наконец Вольные выставили Тэру счёт – пошлину за провоз товаров через их землю – и отпустили с миром.
Сразу за заставой дорога плавно исчезала, растворяясь в грязи. Таящий снег размывал края песчаной насыпи, камни уносило потоками воды. Кое-где уже прорастали молодые кустарники и деревья.
- Мы здесь проедем? – не выдержал Нэрис, наконец заговорив. – Они её никогда не ремонтируют? Как тут ездить?
- Так они её перекапывают, - ответил Тэр. – Как раз чтобы не ездили.
- А… они не будут возражать, что мы всё-таки приехали?..
- Нет. Нам можно.
- А они об этом знают?
- Конечно. У нас знак Торговой Лиги и всё такое.
- Ты про эти рисунки на муравье?
- Да. И мою машину уже хорошо знают. Всё будет хорошо, не бойся.
- А я не боюсь, - обиделся Нэрис. – Я, кажется, уже показал, что трусом меня не назвать. Просто… Если они издалека по нам бахнут, это же как-то глупо будет, правда?
- Не бойся… - сказал было Тэр, но, взглянув на Нэриса, исправился: - Не переживай. Птицы меня ждут.
Вспомнив слова Нэриса там, в Вольном городе, Тэр напрягся и решил на всякий случай уточнить:
- Тут главное не нарываться на неприятности, - предельно мягко сказал он. – И если…
- Я буду молчать вообще.
- Хорошо, - согласился Тэр. – Но если спрашивают – лучше отвечай, и как можно подробнее.
- И что им можно говорить, а что не стоит? – удивил Тэра рассудительностью Нэрис.
- Говори что угодно, только не упоминай о Республике. Будет лучше, если скажешь, что хочешь быть Вольным Торговцем. Да, кстати, я тоже не республиканец, я из Вольных. Это важно.
- Угу, - буркнул Нэрис.
- С Рыжими они враждуют, так что можешь честить последними словами, тебя поддержат. С Медведями тоже, хотя там сложнее, пока перемирие. Речные нейтрально, а… А, просто говори, что не в курсе, и всё.
- Угу. А много там торговцев бывает?
- Когда как. И смотря где. Мы с тобой поедем по северной дороге, там вряд ли есть кто-то чужой, кроме нас.
- Угу.
- Нэрис, мне неловко тебя спрашивать, но – у тебя в личных вещах нет ничего, что могло бы напрячь Птиц?
- А они будут проверять вещи?
- Если нас встретит Сова – нет. Если кто-то другой – обязательно.
- Ну, я не знаю, что их может… - замялся Нэрис, отводя взгляд.
- Нэрис!
- Ну, я правда не знаю, что у них запрещено. Но вот это вряд ли им понравится, правда?
Нэрис нырнул в нутро потрёпанного рюкзака и вытащил стопку цветастых бумажек, аккуратно переплетённых грязноватой ленточкой. Крупный шрифт на верхней листовке гласил «Кровавая тирания кланов не вечна!» Тэр на мгновение отвлёкся от управления муравьём, взглянул на листочки и забыл о дороге напрочь. Муравей изрядно тряхнуло, Нэрис чуть не приложился к дисплею радара перед собой.
- Ты чего? – возмутился Нэрис, но Тэр считал встречный вопрос более уместным.
- Чего?! Я же тебя просил, Нэрис!..
- Ты просил их не распространять, ты не говорил, что и привозить нельзя!
Тэр остановил машину, встал, выхватил листовки из рук Нэриса, успевшего только возмущённо ойкнуть, и помчался к выходу.
- Отдай! Это моё!
Но Тэр уже спрыгнул вниз, на тонкую ледяную корку под ногами; та проломилась, и начищенные ботинки Тэра глубоко погрузились в уже размякшую грязь. Тэр всегда трепетно относился к вопросу чистоты, но сейчас слишком волновало другое. Когда следом за ним выпрыгнул Нэрис, в спешке проигнорировав ступеньки, Тэр уже щёлкал зажигалкой.
- Не смей! – завопил Нэрис, пытаясь отнять листовки у брата.
Но Тэр оказался на удивление ловок для своего телосложения. Нэрис бросился на него, но тот успел, уворачиваясь, подпалить край бумаги. Пламя рванулось вверх, сжирая республиканские обещания. Молчаливая борьба за стопку бумаг продолжалась ещё несколько секунд. Когда половина стопки рассыпалась золой, Нэрис с силой оттолкнул Тэра на землю и уныло сел на нижнюю ступеньку лестницы.
Тэр поднялся. В пылу потасовки он опалил свой любимый свитер и теперь мрачно осматривал потерю. Нэрис ерошил волосы, опустив голову, затем наконец встал.
- Вот скажи, - наконец заговорил Нэрис, - есть ли в мире справедливость? Почему ты родился в Республике и так легко предаёшь её? И почему я должен доказывать своё право стать гражданином, если я бы и умереть за её идеалы был готов?
Тэр молча посмотрел на Нэриса. Общаться сейчас совсем не хотелось, но он видел, что Нэрис опалил пальцы и теперь напряжённо сжимал и разжимал их, надеясь избавиться от боли.
- Ты не понимаешь, насколько всё серьёзно. Тема закрыта, Нэрис. Пойдём, в медкоробке есть хорошая мазь от ожогов. И я был бы признателен, если бы ты помог мне отмыть всю эту грязь, - твёрдо сказал Тэр.
Нэйвин Сарыч шагнул в пространство отцовского кабинета осторожно, будто вошёл безоружным в логово врага, а не в родной дом. Здесь царил полумрак; ещё несколько лет назад Лунь начал страдать от яркого света и старался избегать солнца и мощных ламп. Лишь бледные светильники над столом и в углах позволяли разглядеть что-то в темноте комнаты без окон. Знакомый запах пыли и дыма оставался таким же, как раньше, но воспоминания ничуть не сделали возвращение легче.
- Отец, - негромко приветствовал Сарыч.
Седой Лунь сидел за столом и смотрел на вернувшегося сына слишком спокойно и хладнокровно. Нет, Сарыч прекрасно знал отца и вовсе не ждал восторгов и объятий, но всё же…
Сарыч был очень похож на отца. Того же роста и комплекции, разве только осанка пока прямее, не согнутая тяжестью долгих лет власти. Черты отца легко узнавались в лице сына, несмотря на морщины и шрамы Луня; даже голоса их звучали так одинаково, что со стороны было бы сложно различить, кто именно говорит, если бы не холодное равнодушие в словах Луня и не яркая пылкость реплик Сарыча.
- Хорошо, - ответил он наконец.
Они ещё помолчали, буравя друг друга взглядами, затем Лунь сказал:
- Почему тебя отпустили раньше?
Сарыч вздохнул, вспоминая предостережения Гречки. Наверное, теперь они не имели значения. Сейчас он дома, у Птиц, и должен быть честен с главой клана.
- Так решил Гречка. Он узнал, что Сокол переговаривал с Речными, и подумал, что Бурый захочет убить меня, когда тоже узнает.
Лунь помолчал, оценивая информацию. Потёр шершавой ладонью щетину, ещё раз пристально оглядел сына.
- Но Бурый позволил?
- Он слушается Гречку. Не всегда, но… Часто.
Лунь ещё помолчал, а затем сказал:
- Ладно, иди, тебе надо хорошо поесть и отдохнуть.
- Поесть и отдохнуть? – переспросил Сарыч. – Это всё, что ты хочешь мне сказать?.. После года?..
- Ну, как я погляжу, ты не сильно там пострадал…
- Что?..
- ..и вернулся целым и невредимым.
- Ты бы предпочёл, чтобы не вернулся? Или чтобы меня пытали?..
- Может быть.
Сарыч молчал, глядя на отца исподлобья и теребя пальцами пуговицу на рубашке. Он поймал себя на мысли, что недостаточно внимал Гречке, предвидевшему всё происходящее теперь. И что отец, возможно, в чём-то прав: если подумать, у Медведей Сарыч страдал в основном от скуки.
- Нэйвин, - Лунь наконец назвал Сарыча по имени, и тот немного поутих. - Мы поговорим завтра. А теперь – иди и отдыхай.
- Как прикажешь, - холодно ответил Сарыч, развернулся и вышел, всё же громко хлопнув дверью напоследок.
Сова ждала его чуть дальше по коридору. Услышав грохот двери и увидев мчащегося прочь оттуда Сарыча, она перестала нервно потирать пальцы и бросилась навстречу.
- Нэйв! Что, совсем провал? – взволнованно спросила она.
- Провал, - бросил Нэйвин.
- Ой, да ты же его знаешь…
- И что? Раз знаю, теперь всё прощать должен?
- Нэйв, блин, ты куда летишь-то?
- Поесть и отдохнуть, как он меня послал.
- Погоди ты! Стой, - Сова поймала его за руку, останавливая. – Пойдём, посидим у тебя в комнате. Расслабишься немножко, выпьем, потом можно и выходить. Сейчас ты что-нибудь натворишь. Я велела Миу там прибраться. Начнём с пива?
- Чаю, Койя, хорошего чаю.
- Да ладно?
- Слушай, вообще-то отец прав, надо идти ко всем. Вроде как будет вежливо.
Койя прищурилась.
- Ну ладно. Как хочешь.
После пары часов праздника то ли Сарыч стал менее внимателен, то ли остальные всё же прониклись к нему дружелюбием. Филин пытался поначалу подшучивать над Сарычом, что получалось довольно зло, но затем захмелел и стал всё чаще вспоминать и хвалить за прошлые заслуги. Чуть позже вышел и Седой Лунь; под людскими взглядами он был весел, добр и преисполнен счастья от возвращения сына. Сарыч старательно подыграл, с улыбкой принимая доброжелательные отеческие похлопывания по плечу, но был очень рад, когда Лунь вскоре снова ушёл.
А вот Койя Сова посреди праздника оставила брата и убежала в сторонку разговаривать с кем-то по связи, и вернулась взволнованно-нервной.
- Слушай, братик, я отлучусь на пару часов, - сказала Койя. – Там в Северном торгащ приехал, я хочу тебе подарок купить.
- Я хотел уже уходить, думал, мы поболтаем, как собирались, - чуть нахмурился Сарыч.
- Разве ты не посидишь ещё с ребятами?
- Я бы предпочёл поспать.
- Ясно, - она не смогла скрыть разочарование в голосе. – Ну… Ладно, тогда пойдём поболтаем, а я поеду, когда ты уснёшь.
Сова громко извинилась перед всеми за ранний уход и увела Сарыча обратно на базу.
- В моей комнате можно говорить? – спросил Сарыч, пока они шли по коридору.
- Да. Я сама проверяла, прослушек нет.
- Тогда идём. Лифт?
- Сломан, по лестнице. И о чём ты хотел болтать? Не знаю, насколько ты там был в курсе новостей…
- Иногда что-то где-то мельком слышал, - уклончиво ответил Сарыч.
Вообще-то в целом он знал даже больше, чем другие люди в поселении, где его держали. Гречка регулярно объявлялся и либо сам подолгу рассказывал о ситуации в мире, либо выдавал Сарычу вольные и республиканские газеты. Но о жизни именно Птиц, пожалуй, сведений сильно не хватало.
- В коридоре не будем, давай сперва зайдём, - попросил он, увидев, что Койя уже открыла рот для ответа.
Наконец они остановились у двери спальни Нэйвина. Сова с улыбкой протянула магнитную карту от замка Сарычу.
Шагнув внутрь, Сарыч огляделся. Светло-серые стены и минималистичная чёрная мебель. Идеальный порядок – все вещи скрыты в запертых шкафах. Кровать, письменный стол. Слева от входа, прямо возле двери – чёрный диван, застеленный серым пледом. На стене над диваном единственное цветное пятно – пробковая доска, на котором наколоты вырезки из республиканских журналов и газет.
- Решила ничего не убирать, хотя это старьё, - сказала Койя, махнув на доску. – Сам со всем разберёшься. Шмотьё перестирали, комнату выдраили, заходи и живи.
- Комната-то чистая, а мне бы помыться, - заметил Нэйвин.
Нэрису надоело ёрзать на сидении. Подумав, что впереди ещё долгий путь, он решил встать и подвигаться. Немного размявшись, он снова заскучал и принялся рассматривать окружающие его городские виды; взгляд случайно скользнул ниже стекла и упал на стопку бумаг из подвала Медведей – ту часть документов, которую Тэр ему не показал.
Нэрис ещё раз посмотрел на магазин в надежде, что Тэр уже выходит, но его ещё не было видно. Какое-то время Нэрис боролся с собой, но затем любопытство пересилило представления о порядочности.
«Я только взгляну, мельком…» - убедил себя Нэрис. – «Если бы там было что-то секретное, он бы спрятал…».
Три верхних листка были неотличимы от тех, что Тэр передал и Нэрису: списки, адреса, какие-то цифры. А вот четвёртый заставил Нэрису вытаращить глаза и застыть, в недоумении глядя на отпечатанные буквы.
Это были копии торговых квитанций. И по ним выходило, что Тэр Браннон не просто каким-то образом запёрся в Круг – крупнейший невольничий рынок мира – но и заключил там несколько сделок, которые скрепил своей подписью и печатью Торговой Лиги.
Нэрис замер, не веря в увиденное. Всё, что он успел понять о Тэре и услышать о нём от других, абсолютно противоречило документам.
- Я тут, - сообщил поднявшийся Тэр, заметил, чем занят брат и устало выдохнул: – О, Нэрис.
- Что это значит?
- Только не то, что ты думаешь, я объясню...
Нэрис бросил бумаги обратно, не потрудившись аккуратно сложить, и она разлетелись по полу. Не обращая внимания, он метнулся через кабину к своему рюкзаку.
- Нэрис, успокойся, - миролюбиво попросил Тэр.
- Пошёл ты! – Нэрис закинул рюкзак за спину и пытался поправить перекрутившиеся лямки. – Всё, я дальше сам.
- Я выкупил свою подругу, потому что не знал, как ещё её спасти!
Нэрис молча сверлил брата недоверчивым взглядом.
- Это был единственный раз. Я могу тебя к ней привезти, и она подтвердит. Только сначала уедем отсюда…
- Тэр, - тихо сказал Нэрис. Он наклонился и поднял с пола одну из бумаг. – Ты мне вот это объясни. Я понимаю, заехал в Круг выкупить подругу, ладно. Но что ты там продал на полторы тысячи?..
Тэр и Нэрис смотрели друг на друга с одинаковой горечью. Нэрис – из-за разочарования, Тэр – из-за невозможности быстро объяснить свои поступки и мотивы.
- Медикаменты, - тихо сказал Тэр,
- Так, - кивнул Нэрис, не скрывая сарказма. - Ты продал медикаменты работорговцам. Отлично. Прекрасно. Думаешь, они рабов ими лечить будут?..
- Мне… мне не хватало денег. Нэрис, послушай…
- Ты понимаешь, что ты сделал? Ты поддержал их, пригнал необходимое, заплатил. Как это у вас называется по-торгашески?! Спонсировал?!
- Прошу тебя, Нэрис, не надо проповедей! – взмолился Тэр. – Я и так…
- И так? - ещё сильнее разозлился Нэрис. – Ещё расскажи, как тебе стыдно. Знаешь что? Я не хочу иметь с тобой ничего общего.
Он шагнул к выходу, но Тэр встал между ним и дверью.
- Отойди, - сказал Нэрис мрачно. – Я и подраться могу.
- А я не могу, - мирно ответил Тэр. – Просто послушай меня, пожалуйста. Ты напал на Медведя. Ты спас их добычу. Они не простят. Пожалуйста, не уходи. Не смотри так! Да, я делал многое, чего теперь стыжусь. Но я не хочу, чтобы к этому прибавилась вина за твою смерть.
Нэрис сердито сопел, но не двигался с места. Наконец повернувшись к Тэру, но не глядя в глаза, Нэрис бросил:
- Врезать бы тебе, блин.
- Врежь, если полегчает, - миролюбиво развёл руки в сторону Тэр. – Только нам очень надо спешить.
- Вот и врежу, - пробубнил он, но не шевельнулся.
- Я бы хотел придумать способ лучше, правда, - сказал Тэр. – Но не смог. Мне некогда было размышлять, они… они же… Пойми, я не мог её там оставить.
- Где она теперь?
- В Республике, работает буфетчицей. Я уже год у неё не был, но она мне писала. Я могу показать тебе письмо.
Нэрис ещё немного постоял, затем резко скинул рюкзак на пол, яростно пнул его ногой.
- Поехали, - буркнул Нэрис, плюхнувшись на сиденье.
***
Покинув город, Тэр и Нэрис доехали по широкой, недавно отремонтированной дороге до приграничной заставы. Здесь Тэра хорошо знали и приветствовали, как давнего приятеля, но машину и личные вещи братьев всё же перерыли вдоль и поперёк.
Младший Браннон молчал со вчерашнего вечера, и столь долгая тишина удивляла и пугала Тэра, уже привыкшего к постоянной болтовне. Тэр вяло переговаривался с проверяющими, бросая взгляды на Нэриса, не проявляющего никакого интереса ни к чему происходящему. Наконец Вольные выставили Тэру счёт – пошлину за провоз товаров через их землю – и отпустили с миром.
Сразу за заставой дорога плавно исчезала, растворяясь в грязи. Таящий снег размывал края песчаной насыпи, камни уносило потоками воды. Кое-где уже прорастали молодые кустарники и деревья.
- Мы здесь проедем? – не выдержал Нэрис, наконец заговорив. – Они её никогда не ремонтируют? Как тут ездить?
- Так они её перекапывают, - ответил Тэр. – Как раз чтобы не ездили.
- А… они не будут возражать, что мы всё-таки приехали?..
- Нет. Нам можно.
- А они об этом знают?
- Конечно. У нас знак Торговой Лиги и всё такое.
- Ты про эти рисунки на муравье?
- Да. И мою машину уже хорошо знают. Всё будет хорошо, не бойся.
- А я не боюсь, - обиделся Нэрис. – Я, кажется, уже показал, что трусом меня не назвать. Просто… Если они издалека по нам бахнут, это же как-то глупо будет, правда?
- Не бойся… - сказал было Тэр, но, взглянув на Нэриса, исправился: - Не переживай. Птицы меня ждут.
Вспомнив слова Нэриса там, в Вольном городе, Тэр напрягся и решил на всякий случай уточнить:
- Тут главное не нарываться на неприятности, - предельно мягко сказал он. – И если…
- Я буду молчать вообще.
- Хорошо, - согласился Тэр. – Но если спрашивают – лучше отвечай, и как можно подробнее.
- И что им можно говорить, а что не стоит? – удивил Тэра рассудительностью Нэрис.
- Говори что угодно, только не упоминай о Республике. Будет лучше, если скажешь, что хочешь быть Вольным Торговцем. Да, кстати, я тоже не республиканец, я из Вольных. Это важно.
- Угу, - буркнул Нэрис.
- С Рыжими они враждуют, так что можешь честить последними словами, тебя поддержат. С Медведями тоже, хотя там сложнее, пока перемирие. Речные нейтрально, а… А, просто говори, что не в курсе, и всё.
- Угу. А много там торговцев бывает?
- Когда как. И смотря где. Мы с тобой поедем по северной дороге, там вряд ли есть кто-то чужой, кроме нас.
- Угу.
- Нэрис, мне неловко тебя спрашивать, но – у тебя в личных вещах нет ничего, что могло бы напрячь Птиц?
- А они будут проверять вещи?
- Если нас встретит Сова – нет. Если кто-то другой – обязательно.
- Ну, я не знаю, что их может… - замялся Нэрис, отводя взгляд.
- Нэрис!
- Ну, я правда не знаю, что у них запрещено. Но вот это вряд ли им понравится, правда?
Нэрис нырнул в нутро потрёпанного рюкзака и вытащил стопку цветастых бумажек, аккуратно переплетённых грязноватой ленточкой. Крупный шрифт на верхней листовке гласил «Кровавая тирания кланов не вечна!» Тэр на мгновение отвлёкся от управления муравьём, взглянул на листочки и забыл о дороге напрочь. Муравей изрядно тряхнуло, Нэрис чуть не приложился к дисплею радара перед собой.
- Ты чего? – возмутился Нэрис, но Тэр считал встречный вопрос более уместным.
- Чего?! Я же тебя просил, Нэрис!..
- Ты просил их не распространять, ты не говорил, что и привозить нельзя!
Тэр остановил машину, встал, выхватил листовки из рук Нэриса, успевшего только возмущённо ойкнуть, и помчался к выходу.
- Отдай! Это моё!
Но Тэр уже спрыгнул вниз, на тонкую ледяную корку под ногами; та проломилась, и начищенные ботинки Тэра глубоко погрузились в уже размякшую грязь. Тэр всегда трепетно относился к вопросу чистоты, но сейчас слишком волновало другое. Когда следом за ним выпрыгнул Нэрис, в спешке проигнорировав ступеньки, Тэр уже щёлкал зажигалкой.
- Не смей! – завопил Нэрис, пытаясь отнять листовки у брата.
Но Тэр оказался на удивление ловок для своего телосложения. Нэрис бросился на него, но тот успел, уворачиваясь, подпалить край бумаги. Пламя рванулось вверх, сжирая республиканские обещания. Молчаливая борьба за стопку бумаг продолжалась ещё несколько секунд. Когда половина стопки рассыпалась золой, Нэрис с силой оттолкнул Тэра на землю и уныло сел на нижнюю ступеньку лестницы.
Тэр поднялся. В пылу потасовки он опалил свой любимый свитер и теперь мрачно осматривал потерю. Нэрис ерошил волосы, опустив голову, затем наконец встал.
- Вот скажи, - наконец заговорил Нэрис, - есть ли в мире справедливость? Почему ты родился в Республике и так легко предаёшь её? И почему я должен доказывать своё право стать гражданином, если я бы и умереть за её идеалы был готов?
Тэр молча посмотрел на Нэриса. Общаться сейчас совсем не хотелось, но он видел, что Нэрис опалил пальцы и теперь напряжённо сжимал и разжимал их, надеясь избавиться от боли.
- Ты не понимаешь, насколько всё серьёзно. Тема закрыта, Нэрис. Пойдём, в медкоробке есть хорошая мазь от ожогов. И я был бы признателен, если бы ты помог мне отмыть всю эту грязь, - твёрдо сказал Тэр.
Глава 11. Гнездовье
Нэйвин Сарыч шагнул в пространство отцовского кабинета осторожно, будто вошёл безоружным в логово врага, а не в родной дом. Здесь царил полумрак; ещё несколько лет назад Лунь начал страдать от яркого света и старался избегать солнца и мощных ламп. Лишь бледные светильники над столом и в углах позволяли разглядеть что-то в темноте комнаты без окон. Знакомый запах пыли и дыма оставался таким же, как раньше, но воспоминания ничуть не сделали возвращение легче.
- Отец, - негромко приветствовал Сарыч.
Седой Лунь сидел за столом и смотрел на вернувшегося сына слишком спокойно и хладнокровно. Нет, Сарыч прекрасно знал отца и вовсе не ждал восторгов и объятий, но всё же…
Сарыч был очень похож на отца. Того же роста и комплекции, разве только осанка пока прямее, не согнутая тяжестью долгих лет власти. Черты отца легко узнавались в лице сына, несмотря на морщины и шрамы Луня; даже голоса их звучали так одинаково, что со стороны было бы сложно различить, кто именно говорит, если бы не холодное равнодушие в словах Луня и не яркая пылкость реплик Сарыча.
- Хорошо, - ответил он наконец.
Они ещё помолчали, буравя друг друга взглядами, затем Лунь сказал:
- Почему тебя отпустили раньше?
Сарыч вздохнул, вспоминая предостережения Гречки. Наверное, теперь они не имели значения. Сейчас он дома, у Птиц, и должен быть честен с главой клана.
- Так решил Гречка. Он узнал, что Сокол переговаривал с Речными, и подумал, что Бурый захочет убить меня, когда тоже узнает.
Лунь помолчал, оценивая информацию. Потёр шершавой ладонью щетину, ещё раз пристально оглядел сына.
- Но Бурый позволил?
- Он слушается Гречку. Не всегда, но… Часто.
Лунь ещё помолчал, а затем сказал:
- Ладно, иди, тебе надо хорошо поесть и отдохнуть.
- Поесть и отдохнуть? – переспросил Сарыч. – Это всё, что ты хочешь мне сказать?.. После года?..
- Ну, как я погляжу, ты не сильно там пострадал…
- Что?..
- ..и вернулся целым и невредимым.
- Ты бы предпочёл, чтобы не вернулся? Или чтобы меня пытали?..
- Может быть.
Сарыч молчал, глядя на отца исподлобья и теребя пальцами пуговицу на рубашке. Он поймал себя на мысли, что недостаточно внимал Гречке, предвидевшему всё происходящее теперь. И что отец, возможно, в чём-то прав: если подумать, у Медведей Сарыч страдал в основном от скуки.
- Нэйвин, - Лунь наконец назвал Сарыча по имени, и тот немного поутих. - Мы поговорим завтра. А теперь – иди и отдыхай.
- Как прикажешь, - холодно ответил Сарыч, развернулся и вышел, всё же громко хлопнув дверью напоследок.
Сова ждала его чуть дальше по коридору. Услышав грохот двери и увидев мчащегося прочь оттуда Сарыча, она перестала нервно потирать пальцы и бросилась навстречу.
- Нэйв! Что, совсем провал? – взволнованно спросила она.
- Провал, - бросил Нэйвин.
- Ой, да ты же его знаешь…
- И что? Раз знаю, теперь всё прощать должен?
- Нэйв, блин, ты куда летишь-то?
- Поесть и отдохнуть, как он меня послал.
- Погоди ты! Стой, - Сова поймала его за руку, останавливая. – Пойдём, посидим у тебя в комнате. Расслабишься немножко, выпьем, потом можно и выходить. Сейчас ты что-нибудь натворишь. Я велела Миу там прибраться. Начнём с пива?
- Чаю, Койя, хорошего чаю.
- Да ладно?
- Слушай, вообще-то отец прав, надо идти ко всем. Вроде как будет вежливо.
Койя прищурилась.
- Ну ладно. Как хочешь.
После пары часов праздника то ли Сарыч стал менее внимателен, то ли остальные всё же прониклись к нему дружелюбием. Филин пытался поначалу подшучивать над Сарычом, что получалось довольно зло, но затем захмелел и стал всё чаще вспоминать и хвалить за прошлые заслуги. Чуть позже вышел и Седой Лунь; под людскими взглядами он был весел, добр и преисполнен счастья от возвращения сына. Сарыч старательно подыграл, с улыбкой принимая доброжелательные отеческие похлопывания по плечу, но был очень рад, когда Лунь вскоре снова ушёл.
А вот Койя Сова посреди праздника оставила брата и убежала в сторонку разговаривать с кем-то по связи, и вернулась взволнованно-нервной.
- Слушай, братик, я отлучусь на пару часов, - сказала Койя. – Там в Северном торгащ приехал, я хочу тебе подарок купить.
- Я хотел уже уходить, думал, мы поболтаем, как собирались, - чуть нахмурился Сарыч.
- Разве ты не посидишь ещё с ребятами?
- Я бы предпочёл поспать.
- Ясно, - она не смогла скрыть разочарование в голосе. – Ну… Ладно, тогда пойдём поболтаем, а я поеду, когда ты уснёшь.
Сова громко извинилась перед всеми за ранний уход и увела Сарыча обратно на базу.
- В моей комнате можно говорить? – спросил Сарыч, пока они шли по коридору.
- Да. Я сама проверяла, прослушек нет.
- Тогда идём. Лифт?
- Сломан, по лестнице. И о чём ты хотел болтать? Не знаю, насколько ты там был в курсе новостей…
- Иногда что-то где-то мельком слышал, - уклончиво ответил Сарыч.
Вообще-то в целом он знал даже больше, чем другие люди в поселении, где его держали. Гречка регулярно объявлялся и либо сам подолгу рассказывал о ситуации в мире, либо выдавал Сарычу вольные и республиканские газеты. Но о жизни именно Птиц, пожалуй, сведений сильно не хватало.
- В коридоре не будем, давай сперва зайдём, - попросил он, увидев, что Койя уже открыла рот для ответа.
Наконец они остановились у двери спальни Нэйвина. Сова с улыбкой протянула магнитную карту от замка Сарычу.
Шагнув внутрь, Сарыч огляделся. Светло-серые стены и минималистичная чёрная мебель. Идеальный порядок – все вещи скрыты в запертых шкафах. Кровать, письменный стол. Слева от входа, прямо возле двери – чёрный диван, застеленный серым пледом. На стене над диваном единственное цветное пятно – пробковая доска, на котором наколоты вырезки из республиканских журналов и газет.
- Решила ничего не убирать, хотя это старьё, - сказала Койя, махнув на доску. – Сам со всем разберёшься. Шмотьё перестирали, комнату выдраили, заходи и живи.
- Комната-то чистая, а мне бы помыться, - заметил Нэйвин.
