Ощущается контраст мнений и чувств с моим поколением, некий «бартер свобод на комфорт», но я особо не рефлексирую — главное, что человек хороший. Поужинав пивом с Fish&Chips, Валя и Света провожают меня до вокзала. На вокзале договорился взять блаблакар до Москвы, чтобы оттуда сесть на второй блаблакар до Пензы. Проводив меня до машины, прощаюсь с Валей и Светой, брякнув стандартное «еще встретимся».
Витя предположил, что меня везет «коммерс». Так и есть: одиннадцать вечера, ночная поездка до Москвы, пять человек в минивене и сериал «Слуга народа» с планшета в дороге. Пересекаем границу в три ночи.
— Водитель: Доставайте паспорта, надо их показать пограничникам.
— Я: Зачем?
— Парень в маршрутке: Чтобы они поняли, что ты не хохол — они здесь частенько перебегают.
— Я: Мир без границ, какая же ты, блять, утопия.
Короче, Беларусь своя в доску: гостеприимная, некомфортная, добродушная, тоскливая, блаблакарская, несвободная.
Солнечный берег
У Bulgaria Air в сентябре аттракцион щедрости — билеты на рейс Москва—Бургас за штуку.
Поздним субботним вечером в аэропорту Бургаса меня встречают Леша и Леша. Для простоты чтения текста буду звать их «Лешами». Леши по жизни идут рука об руку: выросли и разочаровались в Екате, пожили год в Москве, решились переехать в другую страну.
За три года в Болгарии ребята успели выучить два языка — болгарский и английский, открыть контору помощи переехавшим и трансформироваться в диджитал номадов. В летний сезон ребята работают с хотелками понаехов из постсовка — от оформления документов до помощи с покупкой недвиги. Зимой, когда прибережная Болгария вымирает, ребята путешествуют по теплым уголкам планеты от Аризоны до Австралии.
Леши рады, что у них интересный русскоговорящий хост, а я рад, что попал к ребятам, которые чего-то от этой жизни хотят. После взаимных перестрелок вопросами о жизни уговариваю ребят поехать в Несебыр — один из старейших городов Европы.
Дорога до Нессебыра занимает где-то час.
— Леша1: Видишь дом недостроенный?
— Я: Ага. Такое даже домом назвать сложно, одни сваи торчат.
— Леша1: Это такой символический памятник девяностым в Болгарии. Мужик один начал дом строить, взял кредит у банка, и потом — тюк! — и исчез.
— Я: Куда исчез?
— Леша2: Во Флориду, скорее всего.
— Я: Красиво.
В Нессебыре сохранилось довольно много исторических памятников, но мне неинтересно. Рядом с Нессебыром болгары построили курортный городок Солнечный берег. По факту «Берег» — самый дешевый спот Евросоюза у моря с копеечными проживанием и алкоголем, чем пользуются граждане зажиточных европейских стран. Зимой «Берег» в спячке: пустеют отели, отключается электричество, персонал разъезжается кто куда.
По дороге домой затрагиваем тему «идентичности» мигрантов из Восточной Европы.
Леша2: «Зачастую наши клиенты — это какой-то дикий кринж. Вот едем мы с казашкой, сзади нас менты сигналят, просят остановиться. Мы съезжаем на обочину, к нашей машине подходит мент, завязывается разговор. И тут казашка громким голосом: “Да дай ему денег!” У него, блин, микрофон к форме прикреплен, как так можно вообще? Чем эти люди думают?»
Короче, Леша, это не мы такие — это жизнь такая.
Конь
В Софии останавливаюсь у македонца Николы. Никола в Болгарии живет уже лет семь, гастролирует по стране с кукольным театром.
Встречаю Николу вечером на площади в центре за надуванием пузырей. Из двух палок и мыла Никола делает огромные пузыри размером с мешкообразное кресло из IKEA. Вокруг Николы бегают очумевшие от счастья дети. Никола тоже улыбается во все тридцать два и постоянно что-то выкрикивает на болгарском. Слева от Николы — цилиндровая шляпа для донатов за магию, справа — его друг Георгий.
— Георгий, на русском: А куда ты после Софии поедешь?
— Я: В Скопье да в Охрид.
— Георгий, улыбаясь: Значит, ты и нашу страну посмотришь.
Повозившись с пузырями, едем с Николой домой на его стареньком «гольфе».
— Никола, на английском: А я знаю одну песню на русском.
— Я: Ну так пой.
— Никола: Выйду ночью в поле с конем, Ночкой темной тихо пойдем…
— Мы, в унисон: МЫ ПОЙДЕМ С КОНЕМ ПО ПОЛЮ ВДВОЕМ, МЫ ПОЙДЕМ С КОНЕМ ПО ПОЛЮ ВДВОЕМ.
Вспоминаю, что фронтмен группы «Любэ» похож на моего отца.
Никола живет на окраине неподалеку от станции метро «Константин Величков». Двадцатиэтажные панельки, построенные во времена Варшавского Договора, веют вайбом московских окраин. Живет Никола со своей девушкой Милой. Никола с Милой вот-вот поженятся, а пока ребята находятся на стадии «как делить быт с другим человеком и не облажаться». В квартире мне дали гостиную с огромным диваном.
Следующим вечером пересекаюсь с мамой Милы. Женщина приветливая, немного говорит по-русски. Стараясь не мешать семейному разговору, перекатываюсь в гостиную.
Короче, надо выспаться перед завтрашней маршруткой в Скопье в семь утра.
Краш
На второй день в Софии договорился поехать в парк «Семи озер Рилы» с двумя чешками. У Анны и Катерины машина и невыспавшиеся лица. У меня радость, что кто-то составит мне компанию в путешествии.
Анна: «У нас выдалась странная ночь. Мы стопили в Софию из Приштины, нас подобрал мужик. В середине пути мужик остановил машину у придорожного отеля и предложил нам потрахаться. Кое-как убежали от этого мужика, переночевали в автовокзале этого придорожного городка. До Софии доехали на автобусе в семь утра».
Анна рассказывает свою историю с улыбкой и романтичным флером славянского акцента английского. Так и не скажешь, что девочки находились на волоске от катастрофы.
За рулем арендованного Логана сидит Катерина. Перекидываюсь с ней парой фраз, но в основном общаюсь с Анной. Вспоминаем свой опыт в Work&Travel, перекидываемся посещенными странами и историями из кауча. Анна вспоминает пару фраз на русском из школьной программы, а я стараюсь не спутать чехов с «чехами».
От парковки парка до точки восхождения на гору с озерами нас довозит джип. Самим вверх нельзя, там бездорожье — только джип и только с местными. Мой русский здесь очень кстати: главное — помнить, что «вправо» здесь воспринимается как «прямо». Где-то час поднимаемся на холм, с которого видны первые два из семи озер. На этом решаем закончить свое путешествие: на горе холодно и дождливо, подходящих погоде шмоток у нас нет, а девочки после приключений в пути выдохлись. Обратно едем с семейкой местных. Мамаша в кепке с прямым козырьком прокуривает салон, от концентрации табачного дыма нас начинает подташнивать.
На обратном пути заезжаем пообедать в Боровец. В местном кафе нам приносят огромные порции, будто не люди мы, а боровы. От комбинации омлета с курицей у меня вздувается живот, от чего буду страдать вплоть до конца дня.
Доехав до Софии, расходимся по своим делам, договорившись встретиться вечером. Вечером так и не встретились, потому что у меня болел живот. На следующий день до меня доходит понимание того, что я влюбился в Анну.
Вплоть до конца своего евротура тоскую по Анне: романтизирую ее образ в голове, представляю всякие сцены между нами, надеюсь на еще одну случайную встречу. Даже пишу письмо с выражением всех своих чувств. Позже узнаю, что в словаре миллениалов это всего лишь «краш».
Короче, с Анной мы уже не увидимся.
Киприот
У Дениза на запястье тату с изображением острова Кипр. На острове нет разделительной черты и солдат ООН. Объединение Кипра — главная мечта в жизни Дениза.
Дениз из турецкой части Никосии, вырос бок о бок с пародией на Берлинскую стену. В Скопье учится на стоматолога, потому что учеба здесь стоит дешево, да и вайб достаточно домашний, балканский.
Встретившись с Денизом на площади Александра Македонского, двигаем в Старый Город за едой и напитками. К нам присоединяется его друг по имени Саша. С Сашей весело, он парень упоротый. Час за трапезой и беседой, и Саша нас покидает. Едем с Денизом домой на красном даблдекере, прям как в Лондоне.
— Дениз: Честно говоря, я гей, и некоторых серферов этот факт почему-то расстраивает. У меня был хост из Казани, так он сначала вообще вел себя как гомофоб, но потом признался, что у него есть ко мне интерес.
— Я: Да, непростое дерьмо. (в голове кружатся мысли романтического характера с Анной)
Дениз живет на улице Николы Парапунова в панельке эпохи брутализма. В квартире просторно, для студента-стоматолога трешка кажется роскошью. Дениз отводит мне отдельную комнату с king-size bed.
На следующий день у меня возникают проблемы с поиском дома Дениза. Карта обманывает: дом на карте — не мой дом. Роуминга нет, дом ищу вслепую. В конечном итоге встречаю Дениза и Сашу во дворе и на этом успокаиваюсь.
Короче, местная симка — залог успеха вписки по каучу.
День Независимости
Восемь часов в душном автобусе — и я в Белграде. Мой хост живет в районе Нави Белград на улице Парижской коммуны. Белград — город большой, столичный, но метро в нем нет, все на автобусах. Говорят, как заложили первый камень подземки в девяностых, так и остался этот камень единственным и неповторимым. По дороге до хоста проезжаю что-то издалека похожее на президентский дворец. Дворец окружают пять дюжин машин, на которых написано «Жандармерија». Как классно звучит — жандармерия!
Моего хоста зовут Луис: мексиканец, в Белград переехал три года назад. Не говорит о своей жизни прямо — так, намеками да лукавствами, поэтому понять – как его занесло в Белград – невозможно. Работает в местной IT-конторе тестировщиком, по вечерам тусит на стримах игр в Twitch, ходит в качалку и бассейн. В эти выходные к Луису еще и заехал его друг Саша из города Ниш. Делим две кровати на троих: в одной Луис с Сашей, в другой — я как лорд.
Вечер пятницы. Знакомлюсь с ребятами, понемногу собирая общий пул шуток и мемов. Луис с Сашей едут на квартирную тусовку в честь Дня независимости Мексики. Напрашиваюсь составить компанию, успев лишь скинуть рюкзак в спальную комнату. Квартира в самом центре Белграда, питерский флер обшарпанных домов и дворов. На пороге квартиры нас встречает хозяйка вечеринки Нора. Нора что-то эмоционально говорит на испанском, показывая, как рада она нас видеть — меня даже в щечку поцеловала. На тусовке человек 15: мексиканцы, их сербские друзья и даже один француз. Тусовка инклюзивная, без знания испанского комфортно.
У меня происходит разрыв шаблона вопросом: «Каким ветром заносит мексиканцев в Сербию?» Задаю этот вопрос одному из ребят на тусовке.
«Понимаешь, я путешествовал по миру достаточно много, и вот из всех посещенных стран Сербия — это единственное место, где я чувствовал себя как дома, в Мексике. Вот и остался здесь, ха-ха».
И ведь действительно есть какие-то черты, объединяющие нас, славян и латиноамериканцев. В антропологическом смысле сербы — это южные славяне, более открытые и добродушнее нас, северо-восточных славян.
Тусовка наполнена кучей мексиканских атрибутов: как стереотипных по типу текилы и сомбреро, так и странных по типу курицы в шоколадном соусе. Есть культурная программа, стихи и песни под гитару. В кухонных разговорах сербы шутят над Родиной, а мексиканцы шутят над Родиной сербов. Вечер незаметно перетекает в ночь, где-то в час наш отряд Парижской коммуны покидает вечеринку.
Утро субботы. Прошу у Луиса постирать свою грязную одежду, накопленную за неделю путешествий. Стиральная машинка в квартире старая — сделана, кажется, в советской Югославии. Не придавая значения, загружаю в машинку свою одежду и включаю стандартный режим стирки. Пока машинка работает, мы едем в супермаркет за кормом для кошки Луиса. Саша все еще отсыпается после вчерашней ночи.
Через два часа возвращаемся домой. Захожу в магазин через дорогу от дома за яблоками. Спустя две минуты ко мне прибегает Луис с невероятно тревожным видом.
— Луис: Ты затопил квартиру.
— Я: Что, прости?
— Луис: Ты затопил квартиру!!
— Я: Ничего себе.
— Луис: Ты все с магазином?
— Я: Ну да.
— Луис: Иди домой, дам тебе швабру, будешь собирать воду.
Придя домой, вижу огромный слой воды, разлитой по всему полу. Саша уже начал работать какой-то тряпкой. Пока вдупляю что к чему, Луис добегает до ближайшего магазина хозтоваров и покупает там еще одну швабру, после чего уходит из дома в качалку. Работаем с Сашей часа два, собирая с пола всю воду.
Произошло вот что: включив стиральную машинку, я недостаточно плотно закрыл ее дверцу. Машинка старая, глупенькая, режим самосохранения у нее отсутствует. Как следствие, машинка на протяжении двух часов стирки стабильно выплескивала на пол воду, затапливая всю квартиру. По классике жанра Саша не просыпался вплоть до нашего возвращения.
Пока убираем воду, я начинаю думать о том, куда переехать на этих выходных. Очевидно, Луис меня выкинет из своей квартиры за этот косяк. Делюсь своими переживаниями с Сашей, на что он отвечает: «Не переживай, Луис не такой, он не прогонит тебя». Действительно, Луис не такой, он понимает, что машинка старая. Пытаясь загладить вину, мою грязные кастрюли в раковине, за что получаю благодарность от Луиса. После обеда встречаем Луиса у тренажерного зала: после того, как мы с Сашей отчитались об успехах в восстановлении статуса-кво, он крепко жмет мою руку.
Короче, все в порядке, все свои.
Воркаголик
Будапешт сносит мне башню в первый же день визита ослепительной архитектурой, историческим подтекстом, дешевыми ценами и инопланетным языком. Вечером встречаюсь у оперы со своим хостом, после чего идем в бар, где сидят другие серферы.
Мой хост Золтан родился в венгерском селе, переехал в Будапешт лет десять назад по учебе, да так и остался тут. Золтан работает проджект-менеджером в аутсорс-конторе и гордо называет себя «воркаголиком». Помимо работы Золтан увлекается покатушками на скейте и всратыми шутками со славянским флером.
В баре моя будапештская сказка набирает новые обороты. Двадцать человек за огромным столом рады друг другу. Разговор за разговором, и мы хорошо так «накидываемся».. Золтан отходит от нас на рандеву с коллегой за ноутом и рабочим выражением лица, но «накидаться» рабочая атмосфера ему не мешает.
Два часа ночи между понедельником и вторником. На улице уже холодно, мы с Золтаном ждем ночного автобуса. В ожидании придумываем свой всратый прикол.
— Золтан: Темной-темной ночью... я подкрадываюсь к твоей кровати... и вырезаю твою печень!
— Я: Получается, мне больше нельзя пить?
— Золтан: Ну да злобный смех.
У Золтана живу неделю, но вижу его редко. Золтан весь в работе, иногда даже ночует в офисе. В один вечер в квартире Золтана отключился свет, и я не понимал почему. Придется заряжать телефон в Макдональдсе, попутно ловить там Wi-Fi, чтобы донести проблему до своего воркаголика. Тем же вечером Золтан таки добирается до дома и решает эту проблему одним щелчком рубильника.
— Я: А что вообще произошло, почему свет отключился?
— Золтан: Это чтобы ты тут не мастурбировал.
— Я: Логично.
Позже Золтан напишет в отзыве кауча:
«Я с удовольствием беседовал с Мишей об айти, политике и общих вопросах, касающихся СМЫСЛА ЖИЗНИ».
Короче, смысл жизни в том, что жизнь не имеет смысла как такового.
Нетфликс
После Будапешта в Братиславе тоскливо. Я устал от поездки, небо серое и дождливое, через мост от старого города — город новый с кучей панелек. В одной из таких панелек живет мой хост Лео.
Витя предположил, что меня везет «коммерс». Так и есть: одиннадцать вечера, ночная поездка до Москвы, пять человек в минивене и сериал «Слуга народа» с планшета в дороге. Пересекаем границу в три ночи.
— Водитель: Доставайте паспорта, надо их показать пограничникам.
— Я: Зачем?
— Парень в маршрутке: Чтобы они поняли, что ты не хохол — они здесь частенько перебегают.
— Я: Мир без границ, какая же ты, блять, утопия.
Короче, Беларусь своя в доску: гостеприимная, некомфортная, добродушная, тоскливая, блаблакарская, несвободная.
Солнечный берег
У Bulgaria Air в сентябре аттракцион щедрости — билеты на рейс Москва—Бургас за штуку.
Поздним субботним вечером в аэропорту Бургаса меня встречают Леша и Леша. Для простоты чтения текста буду звать их «Лешами». Леши по жизни идут рука об руку: выросли и разочаровались в Екате, пожили год в Москве, решились переехать в другую страну.
За три года в Болгарии ребята успели выучить два языка — болгарский и английский, открыть контору помощи переехавшим и трансформироваться в диджитал номадов. В летний сезон ребята работают с хотелками понаехов из постсовка — от оформления документов до помощи с покупкой недвиги. Зимой, когда прибережная Болгария вымирает, ребята путешествуют по теплым уголкам планеты от Аризоны до Австралии.
Леши рады, что у них интересный русскоговорящий хост, а я рад, что попал к ребятам, которые чего-то от этой жизни хотят. После взаимных перестрелок вопросами о жизни уговариваю ребят поехать в Несебыр — один из старейших городов Европы.
Дорога до Нессебыра занимает где-то час.
— Леша1: Видишь дом недостроенный?
— Я: Ага. Такое даже домом назвать сложно, одни сваи торчат.
— Леша1: Это такой символический памятник девяностым в Болгарии. Мужик один начал дом строить, взял кредит у банка, и потом — тюк! — и исчез.
— Я: Куда исчез?
— Леша2: Во Флориду, скорее всего.
— Я: Красиво.
В Нессебыре сохранилось довольно много исторических памятников, но мне неинтересно. Рядом с Нессебыром болгары построили курортный городок Солнечный берег. По факту «Берег» — самый дешевый спот Евросоюза у моря с копеечными проживанием и алкоголем, чем пользуются граждане зажиточных европейских стран. Зимой «Берег» в спячке: пустеют отели, отключается электричество, персонал разъезжается кто куда.
По дороге домой затрагиваем тему «идентичности» мигрантов из Восточной Европы.
Леша2: «Зачастую наши клиенты — это какой-то дикий кринж. Вот едем мы с казашкой, сзади нас менты сигналят, просят остановиться. Мы съезжаем на обочину, к нашей машине подходит мент, завязывается разговор. И тут казашка громким голосом: “Да дай ему денег!” У него, блин, микрофон к форме прикреплен, как так можно вообще? Чем эти люди думают?»
Короче, Леша, это не мы такие — это жизнь такая.
Конь
В Софии останавливаюсь у македонца Николы. Никола в Болгарии живет уже лет семь, гастролирует по стране с кукольным театром.
Встречаю Николу вечером на площади в центре за надуванием пузырей. Из двух палок и мыла Никола делает огромные пузыри размером с мешкообразное кресло из IKEA. Вокруг Николы бегают очумевшие от счастья дети. Никола тоже улыбается во все тридцать два и постоянно что-то выкрикивает на болгарском. Слева от Николы — цилиндровая шляпа для донатов за магию, справа — его друг Георгий.
— Георгий, на русском: А куда ты после Софии поедешь?
— Я: В Скопье да в Охрид.
— Георгий, улыбаясь: Значит, ты и нашу страну посмотришь.
Повозившись с пузырями, едем с Николой домой на его стареньком «гольфе».
— Никола, на английском: А я знаю одну песню на русском.
— Я: Ну так пой.
— Никола: Выйду ночью в поле с конем, Ночкой темной тихо пойдем…
— Мы, в унисон: МЫ ПОЙДЕМ С КОНЕМ ПО ПОЛЮ ВДВОЕМ, МЫ ПОЙДЕМ С КОНЕМ ПО ПОЛЮ ВДВОЕМ.
Вспоминаю, что фронтмен группы «Любэ» похож на моего отца.
Никола живет на окраине неподалеку от станции метро «Константин Величков». Двадцатиэтажные панельки, построенные во времена Варшавского Договора, веют вайбом московских окраин. Живет Никола со своей девушкой Милой. Никола с Милой вот-вот поженятся, а пока ребята находятся на стадии «как делить быт с другим человеком и не облажаться». В квартире мне дали гостиную с огромным диваном.
Следующим вечером пересекаюсь с мамой Милы. Женщина приветливая, немного говорит по-русски. Стараясь не мешать семейному разговору, перекатываюсь в гостиную.
Короче, надо выспаться перед завтрашней маршруткой в Скопье в семь утра.
Краш
На второй день в Софии договорился поехать в парк «Семи озер Рилы» с двумя чешками. У Анны и Катерины машина и невыспавшиеся лица. У меня радость, что кто-то составит мне компанию в путешествии.
Анна: «У нас выдалась странная ночь. Мы стопили в Софию из Приштины, нас подобрал мужик. В середине пути мужик остановил машину у придорожного отеля и предложил нам потрахаться. Кое-как убежали от этого мужика, переночевали в автовокзале этого придорожного городка. До Софии доехали на автобусе в семь утра».
Анна рассказывает свою историю с улыбкой и романтичным флером славянского акцента английского. Так и не скажешь, что девочки находились на волоске от катастрофы.
За рулем арендованного Логана сидит Катерина. Перекидываюсь с ней парой фраз, но в основном общаюсь с Анной. Вспоминаем свой опыт в Work&Travel, перекидываемся посещенными странами и историями из кауча. Анна вспоминает пару фраз на русском из школьной программы, а я стараюсь не спутать чехов с «чехами».
От парковки парка до точки восхождения на гору с озерами нас довозит джип. Самим вверх нельзя, там бездорожье — только джип и только с местными. Мой русский здесь очень кстати: главное — помнить, что «вправо» здесь воспринимается как «прямо». Где-то час поднимаемся на холм, с которого видны первые два из семи озер. На этом решаем закончить свое путешествие: на горе холодно и дождливо, подходящих погоде шмоток у нас нет, а девочки после приключений в пути выдохлись. Обратно едем с семейкой местных. Мамаша в кепке с прямым козырьком прокуривает салон, от концентрации табачного дыма нас начинает подташнивать.
На обратном пути заезжаем пообедать в Боровец. В местном кафе нам приносят огромные порции, будто не люди мы, а боровы. От комбинации омлета с курицей у меня вздувается живот, от чего буду страдать вплоть до конца дня.
Доехав до Софии, расходимся по своим делам, договорившись встретиться вечером. Вечером так и не встретились, потому что у меня болел живот. На следующий день до меня доходит понимание того, что я влюбился в Анну.
Вплоть до конца своего евротура тоскую по Анне: романтизирую ее образ в голове, представляю всякие сцены между нами, надеюсь на еще одну случайную встречу. Даже пишу письмо с выражением всех своих чувств. Позже узнаю, что в словаре миллениалов это всего лишь «краш».
Короче, с Анной мы уже не увидимся.
Киприот
У Дениза на запястье тату с изображением острова Кипр. На острове нет разделительной черты и солдат ООН. Объединение Кипра — главная мечта в жизни Дениза.
Дениз из турецкой части Никосии, вырос бок о бок с пародией на Берлинскую стену. В Скопье учится на стоматолога, потому что учеба здесь стоит дешево, да и вайб достаточно домашний, балканский.
Встретившись с Денизом на площади Александра Македонского, двигаем в Старый Город за едой и напитками. К нам присоединяется его друг по имени Саша. С Сашей весело, он парень упоротый. Час за трапезой и беседой, и Саша нас покидает. Едем с Денизом домой на красном даблдекере, прям как в Лондоне.
— Дениз: Честно говоря, я гей, и некоторых серферов этот факт почему-то расстраивает. У меня был хост из Казани, так он сначала вообще вел себя как гомофоб, но потом признался, что у него есть ко мне интерес.
— Я: Да, непростое дерьмо. (в голове кружатся мысли романтического характера с Анной)
Дениз живет на улице Николы Парапунова в панельке эпохи брутализма. В квартире просторно, для студента-стоматолога трешка кажется роскошью. Дениз отводит мне отдельную комнату с king-size bed.
На следующий день у меня возникают проблемы с поиском дома Дениза. Карта обманывает: дом на карте — не мой дом. Роуминга нет, дом ищу вслепую. В конечном итоге встречаю Дениза и Сашу во дворе и на этом успокаиваюсь.
Короче, местная симка — залог успеха вписки по каучу.
День Независимости
Восемь часов в душном автобусе — и я в Белграде. Мой хост живет в районе Нави Белград на улице Парижской коммуны. Белград — город большой, столичный, но метро в нем нет, все на автобусах. Говорят, как заложили первый камень подземки в девяностых, так и остался этот камень единственным и неповторимым. По дороге до хоста проезжаю что-то издалека похожее на президентский дворец. Дворец окружают пять дюжин машин, на которых написано «Жандармерија». Как классно звучит — жандармерия!
Моего хоста зовут Луис: мексиканец, в Белград переехал три года назад. Не говорит о своей жизни прямо — так, намеками да лукавствами, поэтому понять – как его занесло в Белград – невозможно. Работает в местной IT-конторе тестировщиком, по вечерам тусит на стримах игр в Twitch, ходит в качалку и бассейн. В эти выходные к Луису еще и заехал его друг Саша из города Ниш. Делим две кровати на троих: в одной Луис с Сашей, в другой — я как лорд.
Вечер пятницы. Знакомлюсь с ребятами, понемногу собирая общий пул шуток и мемов. Луис с Сашей едут на квартирную тусовку в честь Дня независимости Мексики. Напрашиваюсь составить компанию, успев лишь скинуть рюкзак в спальную комнату. Квартира в самом центре Белграда, питерский флер обшарпанных домов и дворов. На пороге квартиры нас встречает хозяйка вечеринки Нора. Нора что-то эмоционально говорит на испанском, показывая, как рада она нас видеть — меня даже в щечку поцеловала. На тусовке человек 15: мексиканцы, их сербские друзья и даже один француз. Тусовка инклюзивная, без знания испанского комфортно.
У меня происходит разрыв шаблона вопросом: «Каким ветром заносит мексиканцев в Сербию?» Задаю этот вопрос одному из ребят на тусовке.
«Понимаешь, я путешествовал по миру достаточно много, и вот из всех посещенных стран Сербия — это единственное место, где я чувствовал себя как дома, в Мексике. Вот и остался здесь, ха-ха».
И ведь действительно есть какие-то черты, объединяющие нас, славян и латиноамериканцев. В антропологическом смысле сербы — это южные славяне, более открытые и добродушнее нас, северо-восточных славян.
Тусовка наполнена кучей мексиканских атрибутов: как стереотипных по типу текилы и сомбреро, так и странных по типу курицы в шоколадном соусе. Есть культурная программа, стихи и песни под гитару. В кухонных разговорах сербы шутят над Родиной, а мексиканцы шутят над Родиной сербов. Вечер незаметно перетекает в ночь, где-то в час наш отряд Парижской коммуны покидает вечеринку.
Утро субботы. Прошу у Луиса постирать свою грязную одежду, накопленную за неделю путешествий. Стиральная машинка в квартире старая — сделана, кажется, в советской Югославии. Не придавая значения, загружаю в машинку свою одежду и включаю стандартный режим стирки. Пока машинка работает, мы едем в супермаркет за кормом для кошки Луиса. Саша все еще отсыпается после вчерашней ночи.
Через два часа возвращаемся домой. Захожу в магазин через дорогу от дома за яблоками. Спустя две минуты ко мне прибегает Луис с невероятно тревожным видом.
— Луис: Ты затопил квартиру.
— Я: Что, прости?
— Луис: Ты затопил квартиру!!
— Я: Ничего себе.
— Луис: Ты все с магазином?
— Я: Ну да.
— Луис: Иди домой, дам тебе швабру, будешь собирать воду.
Придя домой, вижу огромный слой воды, разлитой по всему полу. Саша уже начал работать какой-то тряпкой. Пока вдупляю что к чему, Луис добегает до ближайшего магазина хозтоваров и покупает там еще одну швабру, после чего уходит из дома в качалку. Работаем с Сашей часа два, собирая с пола всю воду.
Произошло вот что: включив стиральную машинку, я недостаточно плотно закрыл ее дверцу. Машинка старая, глупенькая, режим самосохранения у нее отсутствует. Как следствие, машинка на протяжении двух часов стирки стабильно выплескивала на пол воду, затапливая всю квартиру. По классике жанра Саша не просыпался вплоть до нашего возвращения.
Пока убираем воду, я начинаю думать о том, куда переехать на этих выходных. Очевидно, Луис меня выкинет из своей квартиры за этот косяк. Делюсь своими переживаниями с Сашей, на что он отвечает: «Не переживай, Луис не такой, он не прогонит тебя». Действительно, Луис не такой, он понимает, что машинка старая. Пытаясь загладить вину, мою грязные кастрюли в раковине, за что получаю благодарность от Луиса. После обеда встречаем Луиса у тренажерного зала: после того, как мы с Сашей отчитались об успехах в восстановлении статуса-кво, он крепко жмет мою руку.
Короче, все в порядке, все свои.
Воркаголик
Будапешт сносит мне башню в первый же день визита ослепительной архитектурой, историческим подтекстом, дешевыми ценами и инопланетным языком. Вечером встречаюсь у оперы со своим хостом, после чего идем в бар, где сидят другие серферы.
Мой хост Золтан родился в венгерском селе, переехал в Будапешт лет десять назад по учебе, да так и остался тут. Золтан работает проджект-менеджером в аутсорс-конторе и гордо называет себя «воркаголиком». Помимо работы Золтан увлекается покатушками на скейте и всратыми шутками со славянским флером.
В баре моя будапештская сказка набирает новые обороты. Двадцать человек за огромным столом рады друг другу. Разговор за разговором, и мы хорошо так «накидываемся».. Золтан отходит от нас на рандеву с коллегой за ноутом и рабочим выражением лица, но «накидаться» рабочая атмосфера ему не мешает.
Два часа ночи между понедельником и вторником. На улице уже холодно, мы с Золтаном ждем ночного автобуса. В ожидании придумываем свой всратый прикол.
— Золтан: Темной-темной ночью... я подкрадываюсь к твоей кровати... и вырезаю твою печень!
— Я: Получается, мне больше нельзя пить?
— Золтан: Ну да злобный смех.
У Золтана живу неделю, но вижу его редко. Золтан весь в работе, иногда даже ночует в офисе. В один вечер в квартире Золтана отключился свет, и я не понимал почему. Придется заряжать телефон в Макдональдсе, попутно ловить там Wi-Fi, чтобы донести проблему до своего воркаголика. Тем же вечером Золтан таки добирается до дома и решает эту проблему одним щелчком рубильника.
— Я: А что вообще произошло, почему свет отключился?
— Золтан: Это чтобы ты тут не мастурбировал.
— Я: Логично.
Позже Золтан напишет в отзыве кауча:
«Я с удовольствием беседовал с Мишей об айти, политике и общих вопросах, касающихся СМЫСЛА ЖИЗНИ».
Короче, смысл жизни в том, что жизнь не имеет смысла как такового.
Нетфликс
После Будапешта в Братиславе тоскливо. Я устал от поездки, небо серое и дождливое, через мост от старого города — город новый с кучей панелек. В одной из таких панелек живет мой хост Лео.
