-- Вот такой я монстр, -- огрызнулась Юля
-- Скорее всего, яд в ране нейтрализует магию, что еще ждать от создания Хель? -- Крис, закончив изучать то, что осталось от плакуньи, наклонился над Таллиэлем. -- Что это у тебя? -- он протянул руку, прося Альгу показать ему выбранный воровкой состав.
Девушка, помедлив, отдала ему пузырек из темного стекла. Император осторожно понюхал содержимое, задумался.
-- Да, должно помочь. А через пару дней можно будет и магией подлечить остаточные повреждения. Жалею, что прогуливал уроки по целительскому делу и алхимическим основам. Тому молодому человеку помощь тоже требуется? -- Крис кивнул на Рита, который принял сидячее положение и, морщась, ощупывал внушительную шишку на затылке.
Юльтиниэль только покривилась, подумав, что император подошел к созданию образа "кузена Эльрада" со свойственной ему очень специфической фантазией.
-- Думаю, вы справитесь здесь без меня. Лареллин, ты сможешь сделать повязку, пока твоя новая подруга обрабатывает раны? -- Кристиан легко прочитал недовольство Юли и мысленно передал ей, что они обязательно это обсудят, а сейчас эльфийской княжне не стоит разглядывать своего родственника с таким зверским выражением лица.
Она кивнула, наблюдая, как Альга осторожно капает на раны капли остро пахнущей настойки. Интересно, а Крис специально ее выгородил, придумав, что яд нейтрализует заклинания, или же предположил это всерьез? Юльтиниэль заботливо перебинтовала Талли, и, оставшись довольной получившимся результатом, кивнула воровке.
-- Ты молодец, -- сказала ей Альга, перебирая растрепавшиеся и запачканные волосы эльфа.
Юльтиниэль неожиданно вспомнила, что воровка должна будет стать женой Талли, и попыталась новым взглядом посмотреть на эту пару. Однако в прикосновениях девушки не было никакого подтекста, словно она заботилась о брате.
Еще одна странность в копилку прошлого, которая грозилась вот-вот переполниться.
-- Почему? -- Юля округлила глаза -- вроде она никого не спасла, ничего такого не сделала. С чего бы ее хвалить?
-- Любая эльфийка на твоем месте без чувств бы свалилась, увидев плакунью. Или убежала, не помня себя. А ты осталась, мне даже показалось в какой-то момент, что ты собралась сама на нее кинуться, чтобы нас защитить. Думаю, в нашей компании ты приживешься!
-- А Эльрад? -- на всякий случай уточнила Юльтиниэль. Она понимала, что если надо, Крис сможет настоять: напомнит про долг жизни или еще что-нибудь скажет, но хотелось бы обойтись без конфликтов.
-- Твой жених?
Юльтиниэль поперхнулась воздухом, потом вспомнила, что о Кристиане сказала только Таллиэлю.
-- Кузен, -- поправила она Альгу, с тоской вспоминая обручальное кольцо.
-- Вы совершенно не похожи.
-- Его мать орчанка. Так что?
Вопрос Юли так и остался без ответа.
-- А я думал, что только Ричард такой извра... ммм... оригинальный. -- Юльтиниэль даже подпрыгнула, когда над ухом раздался усталый голос Оррена.
Рит опирался на Кристиана и с тревогой смотрел на друга. Дыхание Талли уже выровнялось, а забытье перешло в глубокий сон. Крис криво улыбнулся, явно оценив характеристику своего отца, однако Оррена поправил:
-- Насколько я знаю, император был неволен в выборе супруги. Надо перенести его, -- Кристиан кивнул на Талли.
-- Только куда?
Рит вкратце объяснил Крису, что плакунья умудрилась затаиться именно в том доме, где и остановилась компания охотников: то ли решила, что в этом месте ее искать не будут, то ли еще что-то ей в голову пришло, -- тут уже ничего утверждать нельзя. Видимо, после того, как родных убила, в другое место начала перебираться и их учуяла.
-- Как только нас не прикончила? Ведь дождалась, когда нас староста позовет, а только потом на хозяйку напала! Странно всё это... -- Оррен покачал головой и скривился от боли. -- Необходимо, чтобы кто-то осмотрел дом, возможно, женщина сама нежить приманила. Но это уже не наше дело. Надо старосте сообщить, что дело мы свое сделали, -- пусть найдет, где нам разместиться, и выплатит законный гонорар.
-- Я сбегаю? -- Юльтиниэль вопросительно посмотрела на Криса.
Тот только плечами пожал, а Рит хмыкнул.
-- Все больше и больше поражаюсь тебе, княжна. Да. Альге лучше остаться с Талли.
Полуэльфийка кивнула и быстрым шагом направилась к воротам, где должен был сейчас находиться староста. Кажется, они умудрились справиться с поставленной задачей и без помощи творца. А точнее, вспомнив про воздействие, -- вопреки ее вмешательству. Может, Хель знала, что у них все получится, и специально все подстроила, чтобы события произошли, как того и требовало время?
Мысли девушки метались, перескакивая с одной на другую, и не успела княжна улыбнуться, довольная получившимися выводами, как следующая идея заставила Юльтиниэль скривиться будто от зубной боли.
Или же просто Хель наблюдала за ними, собираясь вмешаться в любой момент, если что-то пойдет не так?
Юля остановилась и огляделась по сторонам. Богатое воображение полуэльфийки живо нарисовало немигающий, безумный взгляд творца, наблюдающего за каждым ее движением. Было бы неприятно узнать, что любой шаг девушки отслеживается и дотошно взвешивается; Юльтиниэль привыкла действовать по наитию -- да, случай с нежитью показал, что это может приводить к весьма плачевным последствиям, но, в тоже время, множество раз интуиция, наоборот, помогала ей выбираться из непростых ситуаций.
-- Понравилось? -- громко спросила Юльтиниэль, постаравшись сделать голос наглым.
Она не ожидала ответа, но сгустившиеся тени на секунду обрели форму, отдаленно напоминающую человека. Раздался шепот:
-- Очень...
***
-- Здравствуй, -- ответил вампир, не промедлив ни секунды, и они снова замолчали.
Маришка продолжала разглядывать своего отца; Вэр, опустив глаза, смотрел на небольшой порожек балкона, потом поднял на девушку взгляд.
-- Я... -- начал вампир и замер.
Маришка вздохнула, кивнула.
-- Не знал, что такое бывает? -- подсказала она.
-- Да, -- согласился вампир. Развел руками и неожиданно спросил: -- Как Илиз?
-- Никак.
С матерью Маришка не виделась больше года. Очень скучала, но знакомые слуги из поместья писали, что та о дочери особо не вспоминала. Девушка вздохнула и неожиданно начала рассказывать. Вэр слушал внимательно, не перебивал и все сильнее хмурился, видимо, остро ощущая свою вину. Впрочем, долго рассказ Маришки не продлился. Она не любила длинных объяснений, наполненных массой ненужных деталей. И всегда все сводила к сухому отчету, выделяя самое важное. Особенно, когда нужно было рассказать о себе. Юля за это называла ее скучной, Дар говорил, что стоит поучиться выражать свои мысли по-разному. И теперь Маришка, наконец, поняла, что иногда действительно хочется не только отчитаться, но со словами передать, что важно, чувства.
-- Я не знал, -- повторил мужчина. -- Это было уже после смерти старого господина, мы уходили обратно по приказу нового наместника и были недовольны тем, что он отказался продолжать дело своего отца. Нас трое тогда было, кто-то предложил отомстить защитнику, все равно земли Ритов оказались по дороге. Нам удалось проникнуть в замок и подобраться к покоям герцога... Но пришлось отступить. Поднялась паника, моих друзей убили, меня ранили. Я думал, Илиз добьет меня, но этого не случилось.
Маришка бледно улыбнулась. Вэр тоже оказался не мастером рассказывать про свое прошлое. Сначала она хотела сказать что-нибудь резкое, услышав, что отец замышлял убить его светлость, потом решила, что они с друзьями получили по заслугам. Судя по тому, как сам герцог Рит относился к истории про вампиров, получалось, что он даже не знал про неудавшееся покушение.
-- Почему вы отступили? -- почему-то спросила девушка.
-- У него оказались очень высокие покровители, -- усмехнулся Вэр. -- Я рад, что тогда ничего не получилось.
Неожиданно он сделал шаг вперед и дотронулся до ее щеки. Ладонь вампира была мозолистой и теплой. Маришка еле-еле сдержалась, чтобы не отшатнуться, но в глаза отцу посмотрела серьезно.
-- Ты холодная. Замерзла?
Девушка прислушалась к своим ощущениям. Действительно, идея отправиться на прогулку в ночной рубашке была не лучшей. Маришка кивнула, пробормотав, что ей пора возвращаться в покои, пока ее никто не хватился.
Вэр сказал, что проводит ее.
-- Мне бы хотелось узнать тебя. -- Мужчина шел на несколько шагов позади нее, словно оберегая от неведомой опасности. -- Познакомить тебя с моей семьёй. Быть может... -- тут он замолчал, и они уже успели дойти до комнаты Маришки, когда вампир все-таки продолжил: -- Если ты не против, я бы повидался с Илиз.
Девушка замерла на пороге своих покоев, пытаясь понять, насколько сильно повлияет ответ на ее будущее.
-- Только постарайся Василию на глаза не попадаться, -- с улыбкой посоветовала она. -- Спокойной ночи. -- И плотно прикрыла за собой дверь.
Еще мгновение Маришка смотрела на небольшой скол, от которого по поверхности двери ползла вниз небольшая трещинка, портящая дорогую древесину. В душе боролись два желания: стукнуться лбом о стену или же броситься на кровать и долго бить подушки. Казалось, что все чувства и эмоции переплелись в плотный комок, и уже нельзя было понять, где радость, а где гнев, и что именно она ощущает в данный момент. Состояние было очень странным, но не неприятным.
Хотелось побежать в комнату его светлости и поблагодарить Альгу за тот разговор. Еще совсем недавно Маришка запрещала себе думать об отце: почти всю сознательную жизнь она завидовала Юльтиниэль -- тому, что у нее есть такой замечательный папа, а полуэльфийка этого не ценит. Потом убедила себя, что с Василием грех требовать большего. Хотя сначала такая забота иномирца смущала ее. А теперь не знала, что делать.
Что рассказывать? Как себя вести? О чем спрашивать? А обращаться к Вэру как?
Маришка добрела до кровати и зарылась под теплое, большое одеяло. Мысли потихоньку успокаивались, клубок чувств по ниточке распутывался, оставляя внутри приятно-тянущее предвкушение и почему-то спокойствие. Странно, что иногда даже война способна не отнять что-то, а, наоборот, подарить. Девушка обняла подушку, закрыла глаза и, улыбнувшись, уснула.
...Когда я, довольный и чистый, проскользнул в комнату, Альга еще не спала.
Женщина, оставив один включенный светильник, лениво перелистывала дневник Пресветлой Алив. И расфокусированный взгляд, и расслабленная поза, и выражение лица прямо так и кричали о том, что воровке невообразимо скучно. И в этом виноват очень нехороший герцог, который не пойми куда ушел, оставив Альгу в одиночестве.
-- Ну как? -- спросила она, продолжая просматривать страницы, переведенные Василием.
-- Пока добирался обратно, жутко замерз. Крепость старая, сквозняки гуляют, а я почему-то не подумал что-нибудь из одежды взять. Не простудиться бы...
Альга, наконец, соизволила перевести на меня взгляд. Внимательно осмотрела полотенце, насмешливо фыркнула и покачала головой.
-- Так и гулял? Не боишься, что завтра у лекаря не будет отбоя от пациентов, жалующихся на галлюцинации в виде полуобнаженного герцога? -- Воровка отложила дневник на тумбочку.
-- Это будут проблемы лекаря, -- откликнулся я, отвоёвывая законную часть кровати у Альги. Лег на спину, разглядывая очертания тяжелого бархатного полога. Пасом потушил светильник, надеясь, что несколько часов, оставшихся до рассвета, можно будет спокойно поспать.
Но не тут-то было.
-- Какие-нибудь идеи появились?
Альга пододвинулась под бок, устроив голову у меня на плече, поворочалась, ожидая, когда я обниму, и довольно вздохнула. Проще было бы сказать: "Нет!" -- и все-таки поспать, но...
-- Появились, конечно. Только они странные, основанные не просто на предположениях, а скорее на возрастающей паранойе. Может, я завтра с утра ими поделюсь?
-- Нет уж! Параноик параноика всегда поймет. Выкладывай, Оррен. Ты всегда из невинных фраз такие конструкции, превращающиеся в мировые заговоры, выстраиваешь, что остается только твоей фантазии позавидовать.
-- Одна проблема, -- в тон ей откликнулся я, -- чаще всего они именно заговорами и оказываются. Ладно-ладно, только не елозь так, а то неудобно, с мыслей сбиваешь.
Альга хмыкнула, но послушно замерла.
-- Итак... -- начал я и снова замолчал, думая, как бы интереснее оформить свои мысли. -- Давай вместе поразмышляем, заодно и посмотрим, у кого в этой комнате паранойя, а у кого безобидные подозрения. Вдруг ты что-то более логичное подскажешь?
От такого заманчивого предложения Альга отказываться, конечно, не стала.
-- Хорошо, даже на желание спорить не буду, -- согласилась воровка. -- Только ты начинай уже размышлять, а то я засну и не узнаю самого интересного!
-- Вот смотри...
Тут Альга меня снова перебила:
-- А просто слушать нельзя? -- и недовольно поерзала, сминая одеяло.
-- Ты невыносима... Делай что хочешь, но еще раз решишь как-нибудь сострить, и сама будешь думать, а я пойду обратно в те покои -- спать, -- пригрозил я.
Надо сказать, воровка особо не устрашилась, но ничего отвечать на это все-таки не стала. Я широко зевнул, размышляя о том, что иногда на Альгу находит что-то непонятное, и женщина не может ни одной фразы оставить без своего комментария. Хорошо хоть, проходят эти приступы достаточно быстро.
-- Так вот. Что Алив могла нам сказать демонстрацией своей осведомленности? -- задал риторический вопрос. -- Рассматриваем ситуацию: мы пробрались на вражескую территорию и принялись подслушивать разговор императора. Затем пришла творец, какое-то время тянула пса за хвост и делала вид, будто сама не знает о посторонних ушах, и вдруг неожиданно нас сдала -- мол, вон они, шпионы, берите их тёпленькими. И если бы Чар специально не замешкался, нас бы успели поймать... Главный вопрос в том: знала ли Алив, что император так поступит, или нет?
-- А это важно? -- Кажется, Альга нахмурилась, пытаясь понять, куда же я клоню.
-- Очень.
-- Хорошо, -- женщина кивнула, -- допустим, Пресветлая мать знала о том, что нам нарочно позволят сбежать. Ты ведь именно так решил, Оррен, да?
-- Что я решил, не самое важное, мне интересно твое мнение.
-- Я думаю, что творцы всегда просчитывают все на несколько ходов вперед и, если между собой могут пропускать детали, то когда дело касается людей -- никакой непредсказуемости наш выбор для них не представляет. Алив не могла не знать, что Чар позволит нам убежать. Ты сам говорил, что он не хочет войны, а значит, принятое им решение не было спонтанным импульсом. Да, если тебе интересно мое мнение, -- Пресветлая мать прекрасно знала, что последует за ее фразой.
-- Спасибо, -- искренне поблагодарил я. -- Приятно знать, что не я один пребываю в полной уверенности, что являюсь открытой книгой, в которой очевидно даже то, что написано между строк, и как не пытался бы это изменить, все равно ничего получиться не сможет.
-- Нет, -- не согласилась Альга, -- тогда бы они мучились от страшной скуки и к нам даже не приближались бы.
-- Скорее всего, яд в ране нейтрализует магию, что еще ждать от создания Хель? -- Крис, закончив изучать то, что осталось от плакуньи, наклонился над Таллиэлем. -- Что это у тебя? -- он протянул руку, прося Альгу показать ему выбранный воровкой состав.
Девушка, помедлив, отдала ему пузырек из темного стекла. Император осторожно понюхал содержимое, задумался.
-- Да, должно помочь. А через пару дней можно будет и магией подлечить остаточные повреждения. Жалею, что прогуливал уроки по целительскому делу и алхимическим основам. Тому молодому человеку помощь тоже требуется? -- Крис кивнул на Рита, который принял сидячее положение и, морщась, ощупывал внушительную шишку на затылке.
Юльтиниэль только покривилась, подумав, что император подошел к созданию образа "кузена Эльрада" со свойственной ему очень специфической фантазией.
-- Думаю, вы справитесь здесь без меня. Лареллин, ты сможешь сделать повязку, пока твоя новая подруга обрабатывает раны? -- Кристиан легко прочитал недовольство Юли и мысленно передал ей, что они обязательно это обсудят, а сейчас эльфийской княжне не стоит разглядывать своего родственника с таким зверским выражением лица.
Она кивнула, наблюдая, как Альга осторожно капает на раны капли остро пахнущей настойки. Интересно, а Крис специально ее выгородил, придумав, что яд нейтрализует заклинания, или же предположил это всерьез? Юльтиниэль заботливо перебинтовала Талли, и, оставшись довольной получившимся результатом, кивнула воровке.
-- Ты молодец, -- сказала ей Альга, перебирая растрепавшиеся и запачканные волосы эльфа.
Юльтиниэль неожиданно вспомнила, что воровка должна будет стать женой Талли, и попыталась новым взглядом посмотреть на эту пару. Однако в прикосновениях девушки не было никакого подтекста, словно она заботилась о брате.
Еще одна странность в копилку прошлого, которая грозилась вот-вот переполниться.
-- Почему? -- Юля округлила глаза -- вроде она никого не спасла, ничего такого не сделала. С чего бы ее хвалить?
-- Любая эльфийка на твоем месте без чувств бы свалилась, увидев плакунью. Или убежала, не помня себя. А ты осталась, мне даже показалось в какой-то момент, что ты собралась сама на нее кинуться, чтобы нас защитить. Думаю, в нашей компании ты приживешься!
-- А Эльрад? -- на всякий случай уточнила Юльтиниэль. Она понимала, что если надо, Крис сможет настоять: напомнит про долг жизни или еще что-нибудь скажет, но хотелось бы обойтись без конфликтов.
-- Твой жених?
Юльтиниэль поперхнулась воздухом, потом вспомнила, что о Кристиане сказала только Таллиэлю.
-- Кузен, -- поправила она Альгу, с тоской вспоминая обручальное кольцо.
-- Вы совершенно не похожи.
-- Его мать орчанка. Так что?
Вопрос Юли так и остался без ответа.
-- А я думал, что только Ричард такой извра... ммм... оригинальный. -- Юльтиниэль даже подпрыгнула, когда над ухом раздался усталый голос Оррена.
Рит опирался на Кристиана и с тревогой смотрел на друга. Дыхание Талли уже выровнялось, а забытье перешло в глубокий сон. Крис криво улыбнулся, явно оценив характеристику своего отца, однако Оррена поправил:
-- Насколько я знаю, император был неволен в выборе супруги. Надо перенести его, -- Кристиан кивнул на Талли.
-- Только куда?
Рит вкратце объяснил Крису, что плакунья умудрилась затаиться именно в том доме, где и остановилась компания охотников: то ли решила, что в этом месте ее искать не будут, то ли еще что-то ей в голову пришло, -- тут уже ничего утверждать нельзя. Видимо, после того, как родных убила, в другое место начала перебираться и их учуяла.
-- Как только нас не прикончила? Ведь дождалась, когда нас староста позовет, а только потом на хозяйку напала! Странно всё это... -- Оррен покачал головой и скривился от боли. -- Необходимо, чтобы кто-то осмотрел дом, возможно, женщина сама нежить приманила. Но это уже не наше дело. Надо старосте сообщить, что дело мы свое сделали, -- пусть найдет, где нам разместиться, и выплатит законный гонорар.
-- Я сбегаю? -- Юльтиниэль вопросительно посмотрела на Криса.
Тот только плечами пожал, а Рит хмыкнул.
-- Все больше и больше поражаюсь тебе, княжна. Да. Альге лучше остаться с Талли.
Полуэльфийка кивнула и быстрым шагом направилась к воротам, где должен был сейчас находиться староста. Кажется, они умудрились справиться с поставленной задачей и без помощи творца. А точнее, вспомнив про воздействие, -- вопреки ее вмешательству. Может, Хель знала, что у них все получится, и специально все подстроила, чтобы события произошли, как того и требовало время?
Мысли девушки метались, перескакивая с одной на другую, и не успела княжна улыбнуться, довольная получившимися выводами, как следующая идея заставила Юльтиниэль скривиться будто от зубной боли.
Или же просто Хель наблюдала за ними, собираясь вмешаться в любой момент, если что-то пойдет не так?
Юля остановилась и огляделась по сторонам. Богатое воображение полуэльфийки живо нарисовало немигающий, безумный взгляд творца, наблюдающего за каждым ее движением. Было бы неприятно узнать, что любой шаг девушки отслеживается и дотошно взвешивается; Юльтиниэль привыкла действовать по наитию -- да, случай с нежитью показал, что это может приводить к весьма плачевным последствиям, но, в тоже время, множество раз интуиция, наоборот, помогала ей выбираться из непростых ситуаций.
-- Понравилось? -- громко спросила Юльтиниэль, постаравшись сделать голос наглым.
Она не ожидала ответа, но сгустившиеся тени на секунду обрели форму, отдаленно напоминающую человека. Раздался шепот:
-- Очень...
***
-- Здравствуй, -- ответил вампир, не промедлив ни секунды, и они снова замолчали.
Маришка продолжала разглядывать своего отца; Вэр, опустив глаза, смотрел на небольшой порожек балкона, потом поднял на девушку взгляд.
-- Я... -- начал вампир и замер.
Маришка вздохнула, кивнула.
-- Не знал, что такое бывает? -- подсказала она.
-- Да, -- согласился вампир. Развел руками и неожиданно спросил: -- Как Илиз?
-- Никак.
С матерью Маришка не виделась больше года. Очень скучала, но знакомые слуги из поместья писали, что та о дочери особо не вспоминала. Девушка вздохнула и неожиданно начала рассказывать. Вэр слушал внимательно, не перебивал и все сильнее хмурился, видимо, остро ощущая свою вину. Впрочем, долго рассказ Маришки не продлился. Она не любила длинных объяснений, наполненных массой ненужных деталей. И всегда все сводила к сухому отчету, выделяя самое важное. Особенно, когда нужно было рассказать о себе. Юля за это называла ее скучной, Дар говорил, что стоит поучиться выражать свои мысли по-разному. И теперь Маришка, наконец, поняла, что иногда действительно хочется не только отчитаться, но со словами передать, что важно, чувства.
-- Я не знал, -- повторил мужчина. -- Это было уже после смерти старого господина, мы уходили обратно по приказу нового наместника и были недовольны тем, что он отказался продолжать дело своего отца. Нас трое тогда было, кто-то предложил отомстить защитнику, все равно земли Ритов оказались по дороге. Нам удалось проникнуть в замок и подобраться к покоям герцога... Но пришлось отступить. Поднялась паника, моих друзей убили, меня ранили. Я думал, Илиз добьет меня, но этого не случилось.
Маришка бледно улыбнулась. Вэр тоже оказался не мастером рассказывать про свое прошлое. Сначала она хотела сказать что-нибудь резкое, услышав, что отец замышлял убить его светлость, потом решила, что они с друзьями получили по заслугам. Судя по тому, как сам герцог Рит относился к истории про вампиров, получалось, что он даже не знал про неудавшееся покушение.
-- Почему вы отступили? -- почему-то спросила девушка.
-- У него оказались очень высокие покровители, -- усмехнулся Вэр. -- Я рад, что тогда ничего не получилось.
Неожиданно он сделал шаг вперед и дотронулся до ее щеки. Ладонь вампира была мозолистой и теплой. Маришка еле-еле сдержалась, чтобы не отшатнуться, но в глаза отцу посмотрела серьезно.
-- Ты холодная. Замерзла?
Девушка прислушалась к своим ощущениям. Действительно, идея отправиться на прогулку в ночной рубашке была не лучшей. Маришка кивнула, пробормотав, что ей пора возвращаться в покои, пока ее никто не хватился.
Вэр сказал, что проводит ее.
-- Мне бы хотелось узнать тебя. -- Мужчина шел на несколько шагов позади нее, словно оберегая от неведомой опасности. -- Познакомить тебя с моей семьёй. Быть может... -- тут он замолчал, и они уже успели дойти до комнаты Маришки, когда вампир все-таки продолжил: -- Если ты не против, я бы повидался с Илиз.
Девушка замерла на пороге своих покоев, пытаясь понять, насколько сильно повлияет ответ на ее будущее.
-- Только постарайся Василию на глаза не попадаться, -- с улыбкой посоветовала она. -- Спокойной ночи. -- И плотно прикрыла за собой дверь.
Еще мгновение Маришка смотрела на небольшой скол, от которого по поверхности двери ползла вниз небольшая трещинка, портящая дорогую древесину. В душе боролись два желания: стукнуться лбом о стену или же броситься на кровать и долго бить подушки. Казалось, что все чувства и эмоции переплелись в плотный комок, и уже нельзя было понять, где радость, а где гнев, и что именно она ощущает в данный момент. Состояние было очень странным, но не неприятным.
Хотелось побежать в комнату его светлости и поблагодарить Альгу за тот разговор. Еще совсем недавно Маришка запрещала себе думать об отце: почти всю сознательную жизнь она завидовала Юльтиниэль -- тому, что у нее есть такой замечательный папа, а полуэльфийка этого не ценит. Потом убедила себя, что с Василием грех требовать большего. Хотя сначала такая забота иномирца смущала ее. А теперь не знала, что делать.
Что рассказывать? Как себя вести? О чем спрашивать? А обращаться к Вэру как?
Маришка добрела до кровати и зарылась под теплое, большое одеяло. Мысли потихоньку успокаивались, клубок чувств по ниточке распутывался, оставляя внутри приятно-тянущее предвкушение и почему-то спокойствие. Странно, что иногда даже война способна не отнять что-то, а, наоборот, подарить. Девушка обняла подушку, закрыла глаза и, улыбнувшись, уснула.
...Когда я, довольный и чистый, проскользнул в комнату, Альга еще не спала.
Женщина, оставив один включенный светильник, лениво перелистывала дневник Пресветлой Алив. И расфокусированный взгляд, и расслабленная поза, и выражение лица прямо так и кричали о том, что воровке невообразимо скучно. И в этом виноват очень нехороший герцог, который не пойми куда ушел, оставив Альгу в одиночестве.
-- Ну как? -- спросила она, продолжая просматривать страницы, переведенные Василием.
-- Пока добирался обратно, жутко замерз. Крепость старая, сквозняки гуляют, а я почему-то не подумал что-нибудь из одежды взять. Не простудиться бы...
Альга, наконец, соизволила перевести на меня взгляд. Внимательно осмотрела полотенце, насмешливо фыркнула и покачала головой.
-- Так и гулял? Не боишься, что завтра у лекаря не будет отбоя от пациентов, жалующихся на галлюцинации в виде полуобнаженного герцога? -- Воровка отложила дневник на тумбочку.
-- Это будут проблемы лекаря, -- откликнулся я, отвоёвывая законную часть кровати у Альги. Лег на спину, разглядывая очертания тяжелого бархатного полога. Пасом потушил светильник, надеясь, что несколько часов, оставшихся до рассвета, можно будет спокойно поспать.
Но не тут-то было.
-- Какие-нибудь идеи появились?
Альга пододвинулась под бок, устроив голову у меня на плече, поворочалась, ожидая, когда я обниму, и довольно вздохнула. Проще было бы сказать: "Нет!" -- и все-таки поспать, но...
-- Появились, конечно. Только они странные, основанные не просто на предположениях, а скорее на возрастающей паранойе. Может, я завтра с утра ими поделюсь?
-- Нет уж! Параноик параноика всегда поймет. Выкладывай, Оррен. Ты всегда из невинных фраз такие конструкции, превращающиеся в мировые заговоры, выстраиваешь, что остается только твоей фантазии позавидовать.
-- Одна проблема, -- в тон ей откликнулся я, -- чаще всего они именно заговорами и оказываются. Ладно-ладно, только не елозь так, а то неудобно, с мыслей сбиваешь.
Альга хмыкнула, но послушно замерла.
-- Итак... -- начал я и снова замолчал, думая, как бы интереснее оформить свои мысли. -- Давай вместе поразмышляем, заодно и посмотрим, у кого в этой комнате паранойя, а у кого безобидные подозрения. Вдруг ты что-то более логичное подскажешь?
От такого заманчивого предложения Альга отказываться, конечно, не стала.
-- Хорошо, даже на желание спорить не буду, -- согласилась воровка. -- Только ты начинай уже размышлять, а то я засну и не узнаю самого интересного!
-- Вот смотри...
Тут Альга меня снова перебила:
-- А просто слушать нельзя? -- и недовольно поерзала, сминая одеяло.
-- Ты невыносима... Делай что хочешь, но еще раз решишь как-нибудь сострить, и сама будешь думать, а я пойду обратно в те покои -- спать, -- пригрозил я.
Надо сказать, воровка особо не устрашилась, но ничего отвечать на это все-таки не стала. Я широко зевнул, размышляя о том, что иногда на Альгу находит что-то непонятное, и женщина не может ни одной фразы оставить без своего комментария. Хорошо хоть, проходят эти приступы достаточно быстро.
-- Так вот. Что Алив могла нам сказать демонстрацией своей осведомленности? -- задал риторический вопрос. -- Рассматриваем ситуацию: мы пробрались на вражескую территорию и принялись подслушивать разговор императора. Затем пришла творец, какое-то время тянула пса за хвост и делала вид, будто сама не знает о посторонних ушах, и вдруг неожиданно нас сдала -- мол, вон они, шпионы, берите их тёпленькими. И если бы Чар специально не замешкался, нас бы успели поймать... Главный вопрос в том: знала ли Алив, что император так поступит, или нет?
-- А это важно? -- Кажется, Альга нахмурилась, пытаясь понять, куда же я клоню.
-- Очень.
-- Хорошо, -- женщина кивнула, -- допустим, Пресветлая мать знала о том, что нам нарочно позволят сбежать. Ты ведь именно так решил, Оррен, да?
-- Что я решил, не самое важное, мне интересно твое мнение.
-- Я думаю, что творцы всегда просчитывают все на несколько ходов вперед и, если между собой могут пропускать детали, то когда дело касается людей -- никакой непредсказуемости наш выбор для них не представляет. Алив не могла не знать, что Чар позволит нам убежать. Ты сам говорил, что он не хочет войны, а значит, принятое им решение не было спонтанным импульсом. Да, если тебе интересно мое мнение, -- Пресветлая мать прекрасно знала, что последует за ее фразой.
-- Спасибо, -- искренне поблагодарил я. -- Приятно знать, что не я один пребываю в полной уверенности, что являюсь открытой книгой, в которой очевидно даже то, что написано между строк, и как не пытался бы это изменить, все равно ничего получиться не сможет.
-- Нет, -- не согласилась Альга, -- тогда бы они мучились от страшной скуки и к нам даже не приближались бы.
