Упавший к моим ногам.
История золотого гвоздя.
Обращение к читателям.
(Вместо аннотации)
Уважаемые читатели и сочувствующие!
Это не серия. Это вторая часть книги, выделенная с добавочным названием.
Косяк автора. Последний, в силу своей глупости и неопытности, под влиянием эмоций и обстоятельств (сдохший ноутбук, проблемы со здоровьем, работой и начальством, «пойманный» правым передним колесом машины – даже не гвоздь, а саморез, – в тоске по чему-то светлому, доброму и романтичному), выписывая трудноразборчивым почерком (в шифровальщики идти надо было!) в ученической тетради в линию первую фразу: «…Я сидела у камина…» - даже не представлял, во что ввязывается! (Ха-ха три раза!)
Теперь у нас закрученная интрига, которую нужно раскрутить, что потихоньку мы и начали в первой части, жуткая личность покойного мужа героини, два странных дома, портрет Древнего Короля, многодетное семейство на грани развода (или трагедии), толпа симпатичных холостяков, которую надо хотя бы наполовину проредить и перевести в разряд солидных отцов семейства, подвисший вопрос с проклятиями и героиня, пока ещё не адаптировавшаяся к нормальной жизни… И да, ещё гад-опекун, которому надо бы выписать отдельное «спасибо»…
Даже перечисляя все вопросы, автор вытер пот со лба…
Есть ещё одна проблема, чисто технического плана. Из-за низкой скорости мобильного интернета добавляемые из файла готовые продолжения выбивают весь предыдущий текст. Набивать через смартфон – не выход, результат бывает ещё хуже. И поэтому мне приходится каждый раз заливать текст, дополненный продолжением, вытесняя старый. Какой объём может выдержать такая перезаливка? – я не знаю. Терять в процессе сохранения куски текста мне не хочется. Один раз я уже восстанавливала утерянное.
Ну, и самое интересное – у замечательной, талантливой во всех отношениях Ланы Андервуд обнаружилась готовая обложка, во всех смыслах подходящая для второй части книги. Пропускать такие явные намёки судьбы – непозволительная роскошь с моей стороны. И вот – у нас вторая часть.
Предполагаю, что информации станет больше, диалоги будут острее, сюжет наберёт динамичность. Но… как ещё отреагируют герои…
Поясню, почему гвоздь, да ещё золотой. Аннотация пишется в спорах с самой собой над каждым словом и знаком. И будет общая для двух частей. А гвоздь – это тот, без кого история просто бы не появилась! Думаю, что все уже догадались о личности очаровательного золотого гвоздика (Хвала Богам, что не самореза!)…
Итак, ночь – или, скорее, поздний вечер, - камин, одинокая вдова… Поехали!
Уп-с!.. Камин и ночь, - но пока не вдова...
За окном бесновалась снежная буря, но в кабинете было тепло и уютно. Горел камин, на нём, разгоняя сумрак комнаты, светил трёхрожковый канделябр, а на краю рабочего стола разместилась богато украшенная жирандоль.
За рабочим столом сидел мужчина, что-то сосредоточенно записывающий в бумажном свитке. Вот он дописал последнюю фразу, поставил точку и слегка взмахнул бумагой, вызвав волнение язычков пламени – чтобы дать чернилам подсохнуть.
Посидел, откинувшись на высокую спинку стула и закрыв глаза. Тени, выдающие усталость, уплотнились на сомкнутых веках…
Мужчина вздохнул, встал, потянулся, хрустнув растягиваемыми суставами, и прошёл к камину. Пламя в нём горело ещё ровно, но чувствовалось, что, если не поддержать его порцией топлива, оно начнёт опадать, пока совсем не погаснет.
Мужчина не спешил подкладывать в огонь находившиеся рядом в высоком коробе поленья. Его задумчивый взгляд, казалось, был обращён внутрь себя.
Пламя камина и свечей ярко освещало тёмные глаза, щедро тронутые сединой волосы с ярко-белым клоком на правом виске, сеточку морщин вокруг глаз и на лбу, скорбные складки в углах жёсткого рта, сильную шею, видимую в расстегнутом вороте сорочки, узлы вен на крепких руках с подвёрнутыми рукавами… Широкие плечи наводили на мысль о жизни, проведённой в походах и схватках, да и плотно обтянутые лосинами стройные бёдра служили подтверждением, что их обладатель – далеко не салонный бездельник…
Вот мужчина встрепенулся, реагируя на одному ему известный раздражитель, повёл плечами, стряхивая оцепенение; замерев на минуту, сорвал с шеи шнурок и бросил его вместе с подвеской в камин. Пламя взвилось навстречу подношению, вцепилось в него и с ликующим рёвом выметнулось за край камина, едва не опалив одежду стоящего вплотную мужчины. Не успело. Стекая обратно в очаг и принимая обычный облик, оно словно виновато косилось, подрагивая робкими отсветами…
Мужчина остался на месте. Его лицо как будто разглаживалось, теряя суровость и скорбность черт, глаза наливались молодым задором, плечи распрямлялись, грива волос стала гуще и темнее, кое-где обзаведясь упругими завитками…
Вот пламя вздрогнуло и опало, как-то разом затаившись в глубине жарко рдеющих углей, тогда мужчина, удовлетворённо кивнув, отошёл к гобелену на стене, где был изображён он сам, вскинул правую руку, прижимая её к протянувшейся навстречу руке своей копии, и глубоким, сочным голосом произнёс:
- Я, Король Райз, старший из семи Королей-братьев, основатель Решты и пожизненный правитель Ирунианы, находясь в здравом уме и твёрдой памяти, действуя без принуждения, а по одному только моему горячему желанию, отказываюсь от всего срока земной жизни, следующего за сим днём, с тем, чтобы провести неизвестное мне количество лет в ожидании моего потомка, а при явлении оного - воплотиться в своём изображении для необходимой ему поддержки, с последующим полным и вечным покоем!.. Слово Ир Райза!..
Прозвучавший одновременно с последними словами мужчины сигнал о наступлении полуночи совпал с пронёсшимся по кабинету порывом ветра, погасившим свечи и всколыхнувшим на окнах тяжёлые занавеси, и наступила тишина…
Когда успокоилась трепетавшая ткань, случайному свидетелю мог почудиться из запредельной дали отголосок постепенно затихавшего сердца: ту-туп, ту-туп.. ту-туп… Вот даже невнятное эхо смолкло, и только медленно угасающие угли камина создавали эффект живого присутствия…
История золотого гвоздя.
«…На одном гвозде, брат, всего не повесишь…»-
замечание В.Ф. Лядащева из романа Н.М. Соротокиной
«Трое из навигацкой школы».
- А если гвоздь – золотой?..
Автор.
…В кабинете царил полумрак, разбавляемый отсветами огня и приглушенным светом настенных светильников. Занавеси на окнах были задёрнуты, не пропуская внутрь плотную осеннюю темноту.
Я сидела у камина и сушила волосы. Магда, помогавшая мне расчесать всю непослушную мокрую массу, уже ушла спать, оставив на маленьком столике кружку и чайник с горячим настоем…
С утра у Магды случился острый приступ любви к порядку. Она разбудила меня рано и за завтраком, состоявшим, в основном, из недоеденных остатков ужина, обрисовала задачу. Я оценила масштабы катастрофы и благоразумно промолчала – острые приступы любви к порядку случались у Магды крайне редко, но по размаху могли соперничать с ураганом на отдельно взятой территории – они были столь же неодолимы и разрушительны для рискнувших им противостоять…
Мы обметали и вытирали пыль, перетрясали вещи, убирая подальше лёгкие и доставая тяжёлые, для зимы; чистили и мыли всё, до чего могли дотянуться, вернее, до чего могла добраться Магда – а руки у неё в этом отношении были ох, и длинные… Она даже Марека, заглянувшего к нам, припрягла, чтобы он наносил дров в небольшой пристрой, расположенный с северной стороны, где находилась небольшая мыльня, которую Магда называла баней – примерно раз в семь дней, жарко натопив и дав выстояться, мы отмякали в ней телом и душой, нежась во всепроникающем тепле и возрождаясь заново…
Вот и сегодня, после суматошного забега по всем углам дома, разбавленного парой небольших перекусов, мы с Магдой отмылись до скрипа в истопленной между делом мыльне. И уже для чистых нас в чистой кухне Магда выставила на стол сытный ужин, пока я переодевалась в сухие вещи.
Набегавшаяся и разморённая, насытившись, я едва не заснула там, где сидела, но зорко бдевшая Магда загнала меня в кабинет, где разожгла огонь в камине и нещадно разобрала спутанные волосы, освободив их от намотанного полотенца. Я вздыхала и жаловалась, предлагая срезать эту мороку наполовину, однако Магда предпочитала возиться с мокрым комком каждый «помывочный вечер», но не поддаваться ни на какие просьбы и угрозы. Объяснялись мои стоны и жалобы очень просто – сама себе я не могла срезать и волоса: стоило взять в руки что-нибудь острое и потянуться к прядям, как пальцы деревенели, а инструмент падал на пол, царапая покрытие…
Я прекратила монотонные движения гребнем и, двигаясь с королевским достоинством – чтобы не зацепиться по пути непросушенными прядками, - осторожно подбросила поленьев в огонь. Задержалась, разглядывая неуловимые переплетения пламени и вспоминая тёмный мужской силуэт из моего сна на ярком огненном фоне…
Возможно, это и к лучшему, что Магдой сегодня овладела жажда порядка… После такого реалистичного не-то-сна-не-то-бреда мне грозил полный невротических мыслей день, а так… Фиксироваться на деталях сна было просто некогда…
Возвращаясь той же ровной поступью к своему креслу, я покосилась на короля. Он был погружён в собственные мысли и едва отреагировал на моё появление, вернувшись затем в почти безжизненное состояние. Конечно, такое поведение гораздо больше походит для портретов – чьими бы они ни были – но… я как-то уже привыкла к активному проявлению живущего на стене моего кабинета. Да и жгучая тайна царапала нервы!..
Я попыталась соотнести свой – пусть будет бред – и реальность и запуталась окончательно. Дело в том, что бред на эту реальность накладывался идеально! Я как сейчас помнила результат любопытства, в начальных классах школы привёдший меня к взлому замка на дверях шкафа с родительскими документами и полное обалдение от обилия на родовом древе – состоящем, в основном, из женских персон, - непривычных для слуха имён, являющихся стилизованными названиями драгоценных камней; да и мою маму звали не как-нибудь, а – Эмберис…
И этот капитал, передающийся только по материнской линии… Нигде не сказано, откуда он взялся…
А ещё – мне очень хотелось выяснить, куда подевались мои вчерашние перчатки, из которых одна была запачкана кровью наследника древней династии! Если я с вечера и была настолько забывчивой, что не убрала вещи в корзину для стирки, то уж куда их положила – помнила хорошо. Но утром их там не оказалось…
Сплошные загадки! Но зато перестала быть загадкой причина моей внезапной и непреодолимой симпатии к этому коттеджу: кровь – она и в Джанкарии кровь…
Я так хорошо задумалась, негромко шелестя деревянным гребешком по подсыхающим волосам, что пропустила момент, когда следовало подкормить пламя, и опомнилась лишь при потрескивании догорающих угольков… Сжала в ладони жгут из волос – ещё влажноваты, но заплести уже можно. Быстренько заплела косу, закрепив её тонкой лентой, прикрыла, но не до конца, заслонку каминного дымохода и отправилась в спальню, засыпая на ходу, как и вчера. Но сегодня, хвала Богам, мой сон не будоражили никакие сновидения…
А утром к нам пожаловал мороз! Ещё некрепкий и нерешительный, но дающий понять: я здесь, стерегу и коплю силы, и забывать обо мне не стоит!..
Поёживаясь, я выбралась из-под тёплого одеяла, скорее нырнула в прохладную одежду и отправилась приводить себя в порядок. В уборной зацепилась взглядом за белые платки на полке. Надо бы выстирать, накрахмалить и вернуть хозяевам. Или – вредная непонятно откуда пришедшая мысль – действительно собрать дюжину платков от знакомых мужчин? Угу, и этикеточку к каждому – где, когда, при каких обстоятельствах… Покачала головой на свои глупости…
Обежала все помещения, чтобы активировать имеющиеся артефакты обогрева. Сделала зарубку в памяти – порыться в чулане, где видела простые артефакты, работающие от накопителей, и отнести их в библиотеку и гостиную. В столовую не стоит – она вполне может нагреться и от кухни, да и камин в ней имеется.
А в кухне было тепло. У раскрасневшейся от жара печи Магды уже всхлипывала на плите допревающая каша, а на столе румянилась горка пышных оладок. И в прозрачной вазочке – золотящееся яблочное повидло. М-м-м!..
- Доброе утро, Магда! – я не отказала себе в удовольствии приникнуть к горячему белому боку. – Скажи, кто тебе вчера нашептал, что пора утепляться?
- Доброе, Диа! – улыбнулась она, пробуя начинавшую рассыпаться кашу. – Про утепление я особенно и не думала, просто решила лишние вещи убрать, а подходящие по сезону – приготовить.
- ?.. – Я не находила слов, рассматривая довольно жмурящуюся женщину.
- Я вечером на тебя посмотрела, девочка моя, и свои выводы сделала. – Толстостенный чугунок с кашей под воздействием сильной руки перекочевал на край плиты, а из самой глубины ему на смену воздвиглась большая кастрюля для варки щей.
- Какие это выводы? - Настороженно поинтересовалась я.
- Известно, какие! – Магда с важным видом отнесла чугунок с кашей к столу и водрузила на заранее приготовленную подставку. – Кончилась наша затворническая жизнь!
Я слегка оторопела. Про свой разговор с Гартом я рассказать ей не успела – не было сил. Да и про всё остальное – тоже. Только вот вряд ли я рискну делиться подробностями разговоров с виконтом – и тот, в узком проёме между двумя заборами, и этот, перед нашей дверью – они были очень личными, если не сказать – интимными…
- Магда… - я осторожно подбирала слова. – А почему ты так решила?..
- А ты сама не догадываешься? – От её взгляда я поёжилась как от утреннего холода. – Садись! Завтрак стынет!
Я отлепилась от печного бока и пошла к столу, с подозрением рассматривая помощницу.
За всеми – даже не скачущими вприпрыжку, а летящими стрелой – событиями я упустила из виду насторожившее меня поведение Магды. А ведь стоило задуматься раньше! Но сейчас, конечно не время анализировать происходящее. Ограничусь наблюдением.
Каша, щедро сдобренная маслом, не оставляла места для посторонних мыслей – рука сама собой потянулась за ложкой. Зачерпнуть, подуть, ещё раз подуть – и осторожно отправить в рот, чувствуя, как сжавшийся в нетерпении желудок предвкушает первую порцию лакомства… Восхитительное ощущение – быть голодной и иметь возможность утолить этот голод простой и вкусной пищей!..
За ароматным чаем с оладьями и повидлом я вернулась к начатому разговору.
- И всё-таки, Магда, - почему ты так решила? – Я, как всегда, допивала чай в одиночестве, а справившаяся раньше меня помощница заправляла доваривающиеся щи одной ей известными приправами.
Часть 2.
История золотого гвоздя.
Обращение к читателям.
(Вместо аннотации)
Уважаемые читатели и сочувствующие!
Это не серия. Это вторая часть книги, выделенная с добавочным названием.
Косяк автора. Последний, в силу своей глупости и неопытности, под влиянием эмоций и обстоятельств (сдохший ноутбук, проблемы со здоровьем, работой и начальством, «пойманный» правым передним колесом машины – даже не гвоздь, а саморез, – в тоске по чему-то светлому, доброму и романтичному), выписывая трудноразборчивым почерком (в шифровальщики идти надо было!) в ученической тетради в линию первую фразу: «…Я сидела у камина…» - даже не представлял, во что ввязывается! (Ха-ха три раза!)
Теперь у нас закрученная интрига, которую нужно раскрутить, что потихоньку мы и начали в первой части, жуткая личность покойного мужа героини, два странных дома, портрет Древнего Короля, многодетное семейство на грани развода (или трагедии), толпа симпатичных холостяков, которую надо хотя бы наполовину проредить и перевести в разряд солидных отцов семейства, подвисший вопрос с проклятиями и героиня, пока ещё не адаптировавшаяся к нормальной жизни… И да, ещё гад-опекун, которому надо бы выписать отдельное «спасибо»…
Даже перечисляя все вопросы, автор вытер пот со лба…
Есть ещё одна проблема, чисто технического плана. Из-за низкой скорости мобильного интернета добавляемые из файла готовые продолжения выбивают весь предыдущий текст. Набивать через смартфон – не выход, результат бывает ещё хуже. И поэтому мне приходится каждый раз заливать текст, дополненный продолжением, вытесняя старый. Какой объём может выдержать такая перезаливка? – я не знаю. Терять в процессе сохранения куски текста мне не хочется. Один раз я уже восстанавливала утерянное.
Ну, и самое интересное – у замечательной, талантливой во всех отношениях Ланы Андервуд обнаружилась готовая обложка, во всех смыслах подходящая для второй части книги. Пропускать такие явные намёки судьбы – непозволительная роскошь с моей стороны. И вот – у нас вторая часть.
Предполагаю, что информации станет больше, диалоги будут острее, сюжет наберёт динамичность. Но… как ещё отреагируют герои…
Поясню, почему гвоздь, да ещё золотой. Аннотация пишется в спорах с самой собой над каждым словом и знаком. И будет общая для двух частей. А гвоздь – это тот, без кого история просто бы не появилась! Думаю, что все уже догадались о личности очаровательного золотого гвоздика (Хвала Богам, что не самореза!)…
Итак, ночь – или, скорее, поздний вечер, - камин, одинокая вдова… Поехали!
Уп-с!.. Камин и ночь, - но пока не вдова...
Прода от 20.05.2020, 23:55
Пролог.
За окном бесновалась снежная буря, но в кабинете было тепло и уютно. Горел камин, на нём, разгоняя сумрак комнаты, светил трёхрожковый канделябр, а на краю рабочего стола разместилась богато украшенная жирандоль.
За рабочим столом сидел мужчина, что-то сосредоточенно записывающий в бумажном свитке. Вот он дописал последнюю фразу, поставил точку и слегка взмахнул бумагой, вызвав волнение язычков пламени – чтобы дать чернилам подсохнуть.
Посидел, откинувшись на высокую спинку стула и закрыв глаза. Тени, выдающие усталость, уплотнились на сомкнутых веках…
Мужчина вздохнул, встал, потянулся, хрустнув растягиваемыми суставами, и прошёл к камину. Пламя в нём горело ещё ровно, но чувствовалось, что, если не поддержать его порцией топлива, оно начнёт опадать, пока совсем не погаснет.
Мужчина не спешил подкладывать в огонь находившиеся рядом в высоком коробе поленья. Его задумчивый взгляд, казалось, был обращён внутрь себя.
Пламя камина и свечей ярко освещало тёмные глаза, щедро тронутые сединой волосы с ярко-белым клоком на правом виске, сеточку морщин вокруг глаз и на лбу, скорбные складки в углах жёсткого рта, сильную шею, видимую в расстегнутом вороте сорочки, узлы вен на крепких руках с подвёрнутыми рукавами… Широкие плечи наводили на мысль о жизни, проведённой в походах и схватках, да и плотно обтянутые лосинами стройные бёдра служили подтверждением, что их обладатель – далеко не салонный бездельник…
Вот мужчина встрепенулся, реагируя на одному ему известный раздражитель, повёл плечами, стряхивая оцепенение; замерев на минуту, сорвал с шеи шнурок и бросил его вместе с подвеской в камин. Пламя взвилось навстречу подношению, вцепилось в него и с ликующим рёвом выметнулось за край камина, едва не опалив одежду стоящего вплотную мужчины. Не успело. Стекая обратно в очаг и принимая обычный облик, оно словно виновато косилось, подрагивая робкими отсветами…
Мужчина остался на месте. Его лицо как будто разглаживалось, теряя суровость и скорбность черт, глаза наливались молодым задором, плечи распрямлялись, грива волос стала гуще и темнее, кое-где обзаведясь упругими завитками…
Вот пламя вздрогнуло и опало, как-то разом затаившись в глубине жарко рдеющих углей, тогда мужчина, удовлетворённо кивнув, отошёл к гобелену на стене, где был изображён он сам, вскинул правую руку, прижимая её к протянувшейся навстречу руке своей копии, и глубоким, сочным голосом произнёс:
- Я, Король Райз, старший из семи Королей-братьев, основатель Решты и пожизненный правитель Ирунианы, находясь в здравом уме и твёрдой памяти, действуя без принуждения, а по одному только моему горячему желанию, отказываюсь от всего срока земной жизни, следующего за сим днём, с тем, чтобы провести неизвестное мне количество лет в ожидании моего потомка, а при явлении оного - воплотиться в своём изображении для необходимой ему поддержки, с последующим полным и вечным покоем!.. Слово Ир Райза!..
Прозвучавший одновременно с последними словами мужчины сигнал о наступлении полуночи совпал с пронёсшимся по кабинету порывом ветра, погасившим свечи и всколыхнувшим на окнах тяжёлые занавеси, и наступила тишина…
Когда успокоилась трепетавшая ткань, случайному свидетелю мог почудиться из запредельной дали отголосок постепенно затихавшего сердца: ту-туп, ту-туп.. ту-туп… Вот даже невнятное эхо смолкло, и только медленно угасающие угли камина создавали эффект живого присутствия…
Прода от 22.05.2020, 06:37
История золотого гвоздя.
«…На одном гвозде, брат, всего не повесишь…»-
замечание В.Ф. Лядащева из романа Н.М. Соротокиной
«Трое из навигацкой школы».
- А если гвоздь – золотой?..
Автор.
…В кабинете царил полумрак, разбавляемый отсветами огня и приглушенным светом настенных светильников. Занавеси на окнах были задёрнуты, не пропуская внутрь плотную осеннюю темноту.
Я сидела у камина и сушила волосы. Магда, помогавшая мне расчесать всю непослушную мокрую массу, уже ушла спать, оставив на маленьком столике кружку и чайник с горячим настоем…
С утра у Магды случился острый приступ любви к порядку. Она разбудила меня рано и за завтраком, состоявшим, в основном, из недоеденных остатков ужина, обрисовала задачу. Я оценила масштабы катастрофы и благоразумно промолчала – острые приступы любви к порядку случались у Магды крайне редко, но по размаху могли соперничать с ураганом на отдельно взятой территории – они были столь же неодолимы и разрушительны для рискнувших им противостоять…
Мы обметали и вытирали пыль, перетрясали вещи, убирая подальше лёгкие и доставая тяжёлые, для зимы; чистили и мыли всё, до чего могли дотянуться, вернее, до чего могла добраться Магда – а руки у неё в этом отношении были ох, и длинные… Она даже Марека, заглянувшего к нам, припрягла, чтобы он наносил дров в небольшой пристрой, расположенный с северной стороны, где находилась небольшая мыльня, которую Магда называла баней – примерно раз в семь дней, жарко натопив и дав выстояться, мы отмякали в ней телом и душой, нежась во всепроникающем тепле и возрождаясь заново…
Вот и сегодня, после суматошного забега по всем углам дома, разбавленного парой небольших перекусов, мы с Магдой отмылись до скрипа в истопленной между делом мыльне. И уже для чистых нас в чистой кухне Магда выставила на стол сытный ужин, пока я переодевалась в сухие вещи.
Набегавшаяся и разморённая, насытившись, я едва не заснула там, где сидела, но зорко бдевшая Магда загнала меня в кабинет, где разожгла огонь в камине и нещадно разобрала спутанные волосы, освободив их от намотанного полотенца. Я вздыхала и жаловалась, предлагая срезать эту мороку наполовину, однако Магда предпочитала возиться с мокрым комком каждый «помывочный вечер», но не поддаваться ни на какие просьбы и угрозы. Объяснялись мои стоны и жалобы очень просто – сама себе я не могла срезать и волоса: стоило взять в руки что-нибудь острое и потянуться к прядям, как пальцы деревенели, а инструмент падал на пол, царапая покрытие…
Я прекратила монотонные движения гребнем и, двигаясь с королевским достоинством – чтобы не зацепиться по пути непросушенными прядками, - осторожно подбросила поленьев в огонь. Задержалась, разглядывая неуловимые переплетения пламени и вспоминая тёмный мужской силуэт из моего сна на ярком огненном фоне…
Возможно, это и к лучшему, что Магдой сегодня овладела жажда порядка… После такого реалистичного не-то-сна-не-то-бреда мне грозил полный невротических мыслей день, а так… Фиксироваться на деталях сна было просто некогда…
Возвращаясь той же ровной поступью к своему креслу, я покосилась на короля. Он был погружён в собственные мысли и едва отреагировал на моё появление, вернувшись затем в почти безжизненное состояние. Конечно, такое поведение гораздо больше походит для портретов – чьими бы они ни были – но… я как-то уже привыкла к активному проявлению живущего на стене моего кабинета. Да и жгучая тайна царапала нервы!..
Я попыталась соотнести свой – пусть будет бред – и реальность и запуталась окончательно. Дело в том, что бред на эту реальность накладывался идеально! Я как сейчас помнила результат любопытства, в начальных классах школы привёдший меня к взлому замка на дверях шкафа с родительскими документами и полное обалдение от обилия на родовом древе – состоящем, в основном, из женских персон, - непривычных для слуха имён, являющихся стилизованными названиями драгоценных камней; да и мою маму звали не как-нибудь, а – Эмберис…
И этот капитал, передающийся только по материнской линии… Нигде не сказано, откуда он взялся…
А ещё – мне очень хотелось выяснить, куда подевались мои вчерашние перчатки, из которых одна была запачкана кровью наследника древней династии! Если я с вечера и была настолько забывчивой, что не убрала вещи в корзину для стирки, то уж куда их положила – помнила хорошо. Но утром их там не оказалось…
Сплошные загадки! Но зато перестала быть загадкой причина моей внезапной и непреодолимой симпатии к этому коттеджу: кровь – она и в Джанкарии кровь…
Я так хорошо задумалась, негромко шелестя деревянным гребешком по подсыхающим волосам, что пропустила момент, когда следовало подкормить пламя, и опомнилась лишь при потрескивании догорающих угольков… Сжала в ладони жгут из волос – ещё влажноваты, но заплести уже можно. Быстренько заплела косу, закрепив её тонкой лентой, прикрыла, но не до конца, заслонку каминного дымохода и отправилась в спальню, засыпая на ходу, как и вчера. Но сегодня, хвала Богам, мой сон не будоражили никакие сновидения…
А утром к нам пожаловал мороз! Ещё некрепкий и нерешительный, но дающий понять: я здесь, стерегу и коплю силы, и забывать обо мне не стоит!..
Прода от 23.05.2020, 06:21
Поёживаясь, я выбралась из-под тёплого одеяла, скорее нырнула в прохладную одежду и отправилась приводить себя в порядок. В уборной зацепилась взглядом за белые платки на полке. Надо бы выстирать, накрахмалить и вернуть хозяевам. Или – вредная непонятно откуда пришедшая мысль – действительно собрать дюжину платков от знакомых мужчин? Угу, и этикеточку к каждому – где, когда, при каких обстоятельствах… Покачала головой на свои глупости…
Обежала все помещения, чтобы активировать имеющиеся артефакты обогрева. Сделала зарубку в памяти – порыться в чулане, где видела простые артефакты, работающие от накопителей, и отнести их в библиотеку и гостиную. В столовую не стоит – она вполне может нагреться и от кухни, да и камин в ней имеется.
А в кухне было тепло. У раскрасневшейся от жара печи Магды уже всхлипывала на плите допревающая каша, а на столе румянилась горка пышных оладок. И в прозрачной вазочке – золотящееся яблочное повидло. М-м-м!..
- Доброе утро, Магда! – я не отказала себе в удовольствии приникнуть к горячему белому боку. – Скажи, кто тебе вчера нашептал, что пора утепляться?
- Доброе, Диа! – улыбнулась она, пробуя начинавшую рассыпаться кашу. – Про утепление я особенно и не думала, просто решила лишние вещи убрать, а подходящие по сезону – приготовить.
- ?.. – Я не находила слов, рассматривая довольно жмурящуюся женщину.
- Я вечером на тебя посмотрела, девочка моя, и свои выводы сделала. – Толстостенный чугунок с кашей под воздействием сильной руки перекочевал на край плиты, а из самой глубины ему на смену воздвиглась большая кастрюля для варки щей.
- Какие это выводы? - Настороженно поинтересовалась я.
- Известно, какие! – Магда с важным видом отнесла чугунок с кашей к столу и водрузила на заранее приготовленную подставку. – Кончилась наша затворническая жизнь!
Я слегка оторопела. Про свой разговор с Гартом я рассказать ей не успела – не было сил. Да и про всё остальное – тоже. Только вот вряд ли я рискну делиться подробностями разговоров с виконтом – и тот, в узком проёме между двумя заборами, и этот, перед нашей дверью – они были очень личными, если не сказать – интимными…
- Магда… - я осторожно подбирала слова. – А почему ты так решила?..
- А ты сама не догадываешься? – От её взгляда я поёжилась как от утреннего холода. – Садись! Завтрак стынет!
Я отлепилась от печного бока и пошла к столу, с подозрением рассматривая помощницу.
За всеми – даже не скачущими вприпрыжку, а летящими стрелой – событиями я упустила из виду насторожившее меня поведение Магды. А ведь стоило задуматься раньше! Но сейчас, конечно не время анализировать происходящее. Ограничусь наблюдением.
Каша, щедро сдобренная маслом, не оставляла места для посторонних мыслей – рука сама собой потянулась за ложкой. Зачерпнуть, подуть, ещё раз подуть – и осторожно отправить в рот, чувствуя, как сжавшийся в нетерпении желудок предвкушает первую порцию лакомства… Восхитительное ощущение – быть голодной и иметь возможность утолить этот голод простой и вкусной пищей!..
За ароматным чаем с оладьями и повидлом я вернулась к начатому разговору.
- И всё-таки, Магда, - почему ты так решила? – Я, как всегда, допивала чай в одиночестве, а справившаяся раньше меня помощница заправляла доваривающиеся щи одной ей известными приправами.
