В кровать рухнул, не раздеваясь. А сегодня, поднявшись, устроил скандал сразу из-за нескольких обид: что его не разбудили; что опохмелиться нету; что вообще все вокруг – гады и сволочи, а ему, бедному, так плохо… Сначала, поясняя, как же ему плохо, по дому летали вещи хозяина, а затем полетела кастрюля с сегодняшними щами…
К соседнему дому мы добежали через боковую калитку, через которую собственно, Марек к нам и попал.
Ворвавшись в половину дома, из открытой двери которого неслись крики и ругань, мы, слегка притормозив в полутьме, – с улицы в тесной прихожей и коридоре глаза привыкли не сразу – поспешили на шум. В самой большой комнате пол был залит щами, перевёрнутая кастрюля валялась у выхода, рядом с мужской одеждой и обувью. Всклокоченный мужчина, громко и неприлично ругаясь, наступал в угол, где, закрыв собой полуодетых ревущих девчушек, стояла женщина неопределённой внешности – сбившийся грязный платок закрывал половину лица, а огромная не по размеру старая кофта скрадывала очертания фигуры…
- Добрый день, уважаемые! - Громко и чётко произнесла я. Хотелось ругаться и топать ногами, но я понимала, что женская истерика против насилия не пройдёт. – Что здесь происходит?
Ругавшийся мужчина замолчал на полуслове и повернулся в нашу сторону; Марек пробежал к вскинувшейся женщине, а Магда, покосившись в сторону неопрятного хозяина дома, пошла к всхлипывающим девочкам.
Я молча шла к этому грязному и вызывающему нехорошие чувства мужчине и соображала, чем его можно пронять. Внешность у меня невыигрышная – «Былинка» - вспомнилось вчерашнее определение. И дар – светлый. Но, минуточку, кроме дара есть же ещё и подарок…
Когда я приблизилась, всё так же молча, но, позвав тьму и попросив её заклубиться вокруг моей фигуры, этот грозный вояка начал отступать, а затем рухнул на колени и тоненько заскулил, заикаясь:
- Г-госп-пожаа в-ведьм-маа… П-прост-тит-тее… - В его мутных глазах наступало стремительное прояснение, а следом – пелена страха. – Я-я… н-нее б-буд-дуу…
- Ещё раз ты мне помешаешь своими криками, я тебя навсегда голоса лишу… - Страшно прошипела я, глядя ему в глаза. – А теперь прибрать всё здесь! Через час доложить госпоже Магде! – Я спрятала тьму, развернулась, мазнув взглядом по побелевшим лицам прятавшихся в углу, кивнула Магде и вышла на улицу.
Меня трясло. Я сжимала руки в кулаки и глотала холодный воздух, словно умирающий от удушья больной. И мне было страшно – от самой себя. Я понимала, что очень тонкая грань отделяла меня сейчас – не от убийства, нет! – от проклинающего воздействия, которое, я чувствовала, вполне могла совершить…
Я не помнила, как дошла до нашего дома. Очнулась только в саду. Вдохнула, ощутив аромат спелых яблок и солнечного прозрачного дня начала осени, и пошла к колодцу. Там я почерпнула ковшиком воды, умылась и напилась живой прохладной силы, чувствуя, как приходит успокоение…
Дом встретил меня звонкими голосами и бряканьем ложек о тарелки; поравнявшись с кухней, увидела, кто так усиленно работает – умытые и более-менее одетые соседки под руководством Марека ели суп Магды. Увидели меня и испуганно примолкли – даже есть перестали, - а самая маленькая сморщилась, собираясь зареветь.
- Приятного аппетита, - пожелала я, снимая плащ и проходя в помещение. Теперь придётся сидеть рядом и показывать, насколько я нестрашная, иначе они потом, пока не повзрослеют, от меня шарахаться будут. – Это кто тут так вкусно ест? Я тоже хочу!
Повесила плащ у тёплой печи и прошла на своё незанятое место, где Магда уже поставила на стол тарелку с горячим супом. Неожиданно ощутив приступ голода, зачерпнула наваристый бульон… Четыре пары удивлённых глаз орехового оттенка смотрели на меня. Просмаковав первую ложку, попеняла обладательницам удивлённых глаз:
- Чего сидите? Вот обидится суп на вас, что вы его есть перестали, и сбежит из тарелок! – Они тут же опустили глаза, чтобы удостовериться, что всё на месте. – Ну-ка, работаем!.. – Понаблюдав, как всё увереннее двигаются ложки в маленьких кулачках, я заработала своей.
Я наелась быстро – суп был сытный, да и чаёвничали мы совсем недавно. Прихлёбывая горячий чай – пустой, чтобы видом сладостей не отвлекать голодных детей от добавленной порции супа, я размышляла, что у нас есть из одежды, и вспомнила, что ещё в самом начале мне на глаза попадался тючок с детскими вещами…
Отставила пустую кружку и поднялась, кивнув Магде в сторону двери. Выйдя, подождала её возле лестницы.
- Магда, ты не помнишь, куда мы с тобой убрали попадавшиеся нам под руки детские вещи?
С минуту подумав, она хлопнула себя по лбу и стремительно потащила меня в сторону чулана. Там, на самом дальнем стеллаже мы и обнаружили плотный тючок детской одежды – рубашек, кофт и сарафанов – видимо, предыдущая хозяйка тоже старалась, чем могла, помочь многодетному семейству. Магда решительно скрутила всё обратно и понесла к выходу, по дороге заявив:
- Сейчас наедятся – и подберу каждой по размеру, а те лохмотья, что на них, в мусорный бак выкину!
Я закрыла дверь в чулан, но за Магдой не пошла – поднялась наверх. Постояла, пробравшись через заросли растений, возле эркерного окна. А потом, переламывая себя, направилась в кабинет – почему-то после едва не совершённого неприглядного поступка было стыдно показываться на глаза Древнему Королю – хотя тот и жил всего лишь на портрете, питаясь силой, заключённой в старом гобелене либо в этом загадочном доме…
В кабинете было свежо.
С досадой посмотрела в полупустой короб для дров – огонь разжечь хватит, а вот для полноценного обогрева… Вздохнула и активировала нагреватели – если не получилось посидеть у огня, замерзать от расстройства тоже не стоит.
Прошла к портрету – со вчерашнего вечера изменений не произошло, король всё так же сидел на стуле с резной спинкой и словно думал о чём-то, умеренно грустном – и неожиданно для себя сказала:
- Доброго вам дня, Ваше Величество! – Он поднялся и отвесил мне церемонный поклон, прижав правую ладонь к сердцу – помнится, вчера кланялся точно так же. – Вы можете выслушать меня? Я сегодня готова была повести себя очень некрасиво, и мне стыдно…
Король кивнул, сделал рукой приглашающий жест, в ответ на который меня мягко подтолкнуло сзади под колени что-то твердое – почти упав назад, я поняла, что сижу на стуле, стоявшем перед тем у стены, - и после этого сел сам, устремив на меня внимательный взгляд.
- Я совсем недавно была готова наложить на человека проклятие… - Первые слова давались с трудом, но я продолжала, и очень быстро выложила происшествие со скандалистом. Король слушал хорошо – как Марк – и так, что самые постыдные движения души было не страшно вытащить на суд постороннего человека.
Когда я замолчала, он некоторое время не двигался, а затем поднял руку и выставил вверх большой палец.
Я была поражена. С недоверием я уточнила:
- Как?.. Вы одобряете?.. – На что он снова встал и поклонился – на этот раз глубоко и почтительно.
Привстав, когда король поднялся, я в недоумении плюхнулась обратно – ноги не держали.
- Но… Я же чуть было… не навредила человеку… - Я вспомнила свой гнев, захлёстывающий разум, и вновь ощутила запоздалый страх – страх потерять себя…
Король снова устроился на стуле и философски пожал плечами, затем выразительно постучал себя по лбу.
- Вы хотите сказать, что кто-то явно не дружит с головой? – А вот такого я не ожидала.
Король кивнул.
- Это я? – Ещё с Академии я привыкла уточнять все, даже самые неприятные моменты.
Король отрицательно покачал головой.
- Но… если это не я, то… значит, скандалист? – Неприятное ощущение, что я чего-то не понимаю, покинуло меня.
Король энергично кивнул и ещё раз пожал плечами, возведя глаза, будто в храме…
- Если кто-то не дружит с головой и ведёт себя не по-людски, то должен быть готовым, что Боги покарают его? – Медленно подбирая слова, выговорила я под поощрительным взглядом. И была вознаграждена ещё одним «большим пальцем»… Но – я же зануда.
- А… если бы я потеряла самоконтроль?.. – Интересно, и тогда меня тоже одобрили бы?
Король странно посмотрел на меня и скептически вздёрнул бровь.
- Вы считаете, что этого не могло случиться? – Нет, ну надо же! Все вокруг знают обо мне больше, чем я сама!
А король лишь усмехнулся по-доброму и снова поклонился, прижав ладонь к сердцу…
- Благодарю за содержательную беседу, Ваше Величество! – Я встала и присела в неком подобии реверанса, на что король ответил величавым наклоном головы. Действительно, хорошо поговорили!..
Я, уже не удивляясь, взялась за стул, чтобы отнести на место, и едва не подпрыгнула от хлопка стремительно распахнувшейся двери, в которую шумно ввалился Марек с большой охапкой дров.
- О, извините, леди! – смущённо воскликнул он и, добежав до короба, вывалил в него свою ношу. – Я сейчас ещё принесу! – Выпалил, развернувшись, и убежал. Я только головой покачала.
Пока Марек бегал за ещё одной охапкой поленьев, я сложила в очаге дрова для удобного розжига, достала смоляных щепок, спички – и к приходу мальчишки за решёткой разгоралось весёлое пламя, а я смогла отойти, чтобы не мешать нашему помощнику.
Сложив в короб вторую ношу – так, что получилась горка – Марек пошёл к двери, но возле неё развернулся и низко поклонился, проговорив:
- Леди, спасибо вам за мамку и сестрёнок… - и быстро исчез за дверью.
Я оглянулась на короля – тот с удовлетворённым видом развёл руками – мол, а я что говорил… Вздохнула и пошла устраиваться в своём кресле – теперь и подумать у огня можно.
Я сидела уже достаточно долго – если измерять в подкладывании дров в камин, то две порции, - но ни до чего путного пока не додумалась.
Со своей истеричной реакцией на сегодняшнюю безобразную сцену я разобралась – и разговор с королём в том очень помог. А всё остальное…
Мысли в голове кружились февральской метелью. Почему-то в эту круговерть попадали и сцены из моей замужней жизни, и наши с Марком академические приключения с наказаниями, если попадались, и часть событий из недавнего – «вдового» существования в большом доме… Слишком большом для меня и Магды.
…Едва сошло оцепенение после моей ночной прогулки, закончившейся обретением вдовьего статуса, и визиты Марка утратили регулярность, я с помощью Магды занялась наведением порядка.
Нет, сами мы, засучив рукава, со швабрами по этажам не бегали, но вот список работ наметить было надо. Прибирали поэтажно. Составив план, приглашали на несколько дней около десятка работников на полный пансион, и они убирали, трясли, чистили, мыли каждую комнату на этаже. Закончив, получали оговорённую плату и расходились. До следующего этажа.
Уборку мы начали сверху и до подвальных помещений добрались месяца через два. А в подвале была лаборатория…
Умеренно громкий стук в дверь отвлёк меня от воспоминаний. Недоумённо пожав плечами – кто может ко мне стучать? – я откликнулась:
- Войдите! – А при виде визитёра в замешательстве поднялась.
- Доброго вам дня, леди! – Стремительно вошедший виконт Ле Крэйд был быстр и решителен, как опасный клинок. Серо-стальной мундир без знаков различия подчёркивал чёткую выверенность движений и готовность к немедленным действиям. Тёмные волосы были забраны в низкий хвост, серые глаза ярко блестели.
- Здравствуйте, виконт, - я сдержанно наклонила голову, памятуя о том, что наследник предпочитает не подчёркивать своего статуса, а подавать руку для целования не с чего – у нас не светский приём. – Вы за вином? – Я всё-таки вспомнила о договорённости.
Он с минуту непонимающе смотрел на меня, потом резко махнул рукой:
- А… нет. С вином позже. – Сделал несколько шагов по кабинету, встретился с насмешливым взглядом предка и продолжил: - Леди, Тайному отделу требуется доступ в ваш дом.
Я растерянно огляделась:
- А зачем?.. – Вот что им тут надо?
- Да не в этот, леди! – досадливо поморщился мужчина. – В тот, который остался вам от покойного супруга. Завещание же было составлено на вас? – Он пытливо посмотрел на меня.
Я вздохнула и села обратно в кресло:
- Присаживайтесь, виконт.
Пока он брал стул и устраивался рядом, я собиралась с мыслями.
- Что не так с домом и с завещанием? – Сначала нужно решить спорные моменты.
- Это я хотел бы уточнить у вас, леди. – Опасность острого клинка слегка притупилась, но не исчезла. – Насколько я знаю, вы – единственная наследница. Каких-либо родственников у Ле Анта не было.
- Я единственная наследница. – Согласилась я. – Но по условиям завещания я в течение пяти лет не могу продать этот дом.
- Это единственное условие? – Да, реагирует он быстро и слышит всё, что нужно.
- Нет. – Я прошла к камину, остановив дёрнувшегося виконта. В кабинете стало уже тепло, сидеть, судя по всему, у меня сегодня в нём не получится, поэтому отключу нагреватели. Да и прогорающие поленья переворошу.
Я вернулась в кресло и взглянула сначала на короля, затем – на его наследника. Оба смотрели на меня: король – с выражением одобрения, а наследник…настолько странно, что я предпочла перевести взгляд на камин. Ему и адресовала свои слова:
- Было ещё условие, вернее, два: прожить в нём все пять лет и не выносить из него вещей, принадлежащих лорду Ле Анту. – Я взглянула в потемневшие серые глаза: - Я их не выполнила.
- И под каким предлогом вы смогли покинуть дом? – Соображает виконт быстро.
- О, под абсолютно законным!.. – Я улыбнулась.
- Ничуть не сомневаюсь… - Собеседник улыбнулся тоже.
- Под предлогом тридцатилетия и отсутствия детей. – Я покосилась на короля и пояснила: - По уложению, регламентирующему права вдов, доставшемуся нам ещё от Древних Королей, женщина, не обременённая детьми, может покинуть дом своего покойного супруга по достижении тридцатилетнего возраста. Это правило отменяет любые условия и соглашения, составленные ранее - как с участием супруги, так и без неё.
Я полюбовалась ошарашенным видом виконта и взглянула на короля – он тоже задумался. А я спокойно сходила к камину и перемешала угли, чтобы быстрее прогорели.
Да, за два с небольшим года – даже меньше, потому что рылась в законах и уложениях, как бешеная белка, – я успела узнать много нового и полезного для себя.
Во-первых, как я узнала, опекун увёз меня из Академии совершенно незаконно – даже родители, прежде чем забрать ребёнка с какой-либо целью, встречаются с представителем администрации учебного заведения и заполняют соответствующие документы. А уж для других родственников процедура более долгая и нудная.
У меня же просто всё так совпало… по-дурацки, что на тот момент мне и в голову не пришло уточнять что-то у куратора, а после… Сама виновата, думать надо было!..
Во-вторых, пять дней – минимальный срок, что я провела в родительском доме, перед тем, как с заходом в Храм покинуть его навсегда, – опекун выдержал, а вот объявление о предстоящем обряде сделано не было. Как не было встречи с поверенным семьи и утверждения договора между будущими супругами – а такой составляется всегда, если в брак вступает богатая наследница…
Конечно, после обряда в Храме и, тем более, консуммации брака, все заявления о его неправомочности выглядели бы нелепо. Однако сейчас у меня может появиться возможность подать прошение об аннулировании свершившегося и вернуть себе имя моих родителей, а также всё то, что присвоил опекун, состряпав эту злую пародию на брак…
К соседнему дому мы добежали через боковую калитку, через которую собственно, Марек к нам и попал.
Ворвавшись в половину дома, из открытой двери которого неслись крики и ругань, мы, слегка притормозив в полутьме, – с улицы в тесной прихожей и коридоре глаза привыкли не сразу – поспешили на шум. В самой большой комнате пол был залит щами, перевёрнутая кастрюля валялась у выхода, рядом с мужской одеждой и обувью. Всклокоченный мужчина, громко и неприлично ругаясь, наступал в угол, где, закрыв собой полуодетых ревущих девчушек, стояла женщина неопределённой внешности – сбившийся грязный платок закрывал половину лица, а огромная не по размеру старая кофта скрадывала очертания фигуры…
- Добрый день, уважаемые! - Громко и чётко произнесла я. Хотелось ругаться и топать ногами, но я понимала, что женская истерика против насилия не пройдёт. – Что здесь происходит?
Ругавшийся мужчина замолчал на полуслове и повернулся в нашу сторону; Марек пробежал к вскинувшейся женщине, а Магда, покосившись в сторону неопрятного хозяина дома, пошла к всхлипывающим девочкам.
Я молча шла к этому грязному и вызывающему нехорошие чувства мужчине и соображала, чем его можно пронять. Внешность у меня невыигрышная – «Былинка» - вспомнилось вчерашнее определение. И дар – светлый. Но, минуточку, кроме дара есть же ещё и подарок…
Когда я приблизилась, всё так же молча, но, позвав тьму и попросив её заклубиться вокруг моей фигуры, этот грозный вояка начал отступать, а затем рухнул на колени и тоненько заскулил, заикаясь:
- Г-госп-пожаа в-ведьм-маа… П-прост-тит-тее… - В его мутных глазах наступало стремительное прояснение, а следом – пелена страха. – Я-я… н-нее б-буд-дуу…
- Ещё раз ты мне помешаешь своими криками, я тебя навсегда голоса лишу… - Страшно прошипела я, глядя ему в глаза. – А теперь прибрать всё здесь! Через час доложить госпоже Магде! – Я спрятала тьму, развернулась, мазнув взглядом по побелевшим лицам прятавшихся в углу, кивнула Магде и вышла на улицу.
Меня трясло. Я сжимала руки в кулаки и глотала холодный воздух, словно умирающий от удушья больной. И мне было страшно – от самой себя. Я понимала, что очень тонкая грань отделяла меня сейчас – не от убийства, нет! – от проклинающего воздействия, которое, я чувствовала, вполне могла совершить…
Я не помнила, как дошла до нашего дома. Очнулась только в саду. Вдохнула, ощутив аромат спелых яблок и солнечного прозрачного дня начала осени, и пошла к колодцу. Там я почерпнула ковшиком воды, умылась и напилась живой прохладной силы, чувствуя, как приходит успокоение…
Дом встретил меня звонкими голосами и бряканьем ложек о тарелки; поравнявшись с кухней, увидела, кто так усиленно работает – умытые и более-менее одетые соседки под руководством Марека ели суп Магды. Увидели меня и испуганно примолкли – даже есть перестали, - а самая маленькая сморщилась, собираясь зареветь.
- Приятного аппетита, - пожелала я, снимая плащ и проходя в помещение. Теперь придётся сидеть рядом и показывать, насколько я нестрашная, иначе они потом, пока не повзрослеют, от меня шарахаться будут. – Это кто тут так вкусно ест? Я тоже хочу!
Повесила плащ у тёплой печи и прошла на своё незанятое место, где Магда уже поставила на стол тарелку с горячим супом. Неожиданно ощутив приступ голода, зачерпнула наваристый бульон… Четыре пары удивлённых глаз орехового оттенка смотрели на меня. Просмаковав первую ложку, попеняла обладательницам удивлённых глаз:
- Чего сидите? Вот обидится суп на вас, что вы его есть перестали, и сбежит из тарелок! – Они тут же опустили глаза, чтобы удостовериться, что всё на месте. – Ну-ка, работаем!.. – Понаблюдав, как всё увереннее двигаются ложки в маленьких кулачках, я заработала своей.
Я наелась быстро – суп был сытный, да и чаёвничали мы совсем недавно. Прихлёбывая горячий чай – пустой, чтобы видом сладостей не отвлекать голодных детей от добавленной порции супа, я размышляла, что у нас есть из одежды, и вспомнила, что ещё в самом начале мне на глаза попадался тючок с детскими вещами…
Отставила пустую кружку и поднялась, кивнув Магде в сторону двери. Выйдя, подождала её возле лестницы.
- Магда, ты не помнишь, куда мы с тобой убрали попадавшиеся нам под руки детские вещи?
С минуту подумав, она хлопнула себя по лбу и стремительно потащила меня в сторону чулана. Там, на самом дальнем стеллаже мы и обнаружили плотный тючок детской одежды – рубашек, кофт и сарафанов – видимо, предыдущая хозяйка тоже старалась, чем могла, помочь многодетному семейству. Магда решительно скрутила всё обратно и понесла к выходу, по дороге заявив:
- Сейчас наедятся – и подберу каждой по размеру, а те лохмотья, что на них, в мусорный бак выкину!
Я закрыла дверь в чулан, но за Магдой не пошла – поднялась наверх. Постояла, пробравшись через заросли растений, возле эркерного окна. А потом, переламывая себя, направилась в кабинет – почему-то после едва не совершённого неприглядного поступка было стыдно показываться на глаза Древнему Королю – хотя тот и жил всего лишь на портрете, питаясь силой, заключённой в старом гобелене либо в этом загадочном доме…
В кабинете было свежо.
С досадой посмотрела в полупустой короб для дров – огонь разжечь хватит, а вот для полноценного обогрева… Вздохнула и активировала нагреватели – если не получилось посидеть у огня, замерзать от расстройства тоже не стоит.
Прошла к портрету – со вчерашнего вечера изменений не произошло, король всё так же сидел на стуле с резной спинкой и словно думал о чём-то, умеренно грустном – и неожиданно для себя сказала:
- Доброго вам дня, Ваше Величество! – Он поднялся и отвесил мне церемонный поклон, прижав правую ладонь к сердцу – помнится, вчера кланялся точно так же. – Вы можете выслушать меня? Я сегодня готова была повести себя очень некрасиво, и мне стыдно…
Король кивнул, сделал рукой приглашающий жест, в ответ на который меня мягко подтолкнуло сзади под колени что-то твердое – почти упав назад, я поняла, что сижу на стуле, стоявшем перед тем у стены, - и после этого сел сам, устремив на меня внимательный взгляд.
- Я совсем недавно была готова наложить на человека проклятие… - Первые слова давались с трудом, но я продолжала, и очень быстро выложила происшествие со скандалистом. Король слушал хорошо – как Марк – и так, что самые постыдные движения души было не страшно вытащить на суд постороннего человека.
Когда я замолчала, он некоторое время не двигался, а затем поднял руку и выставил вверх большой палец.
Я была поражена. С недоверием я уточнила:
- Как?.. Вы одобряете?.. – На что он снова встал и поклонился – на этот раз глубоко и почтительно.
Привстав, когда король поднялся, я в недоумении плюхнулась обратно – ноги не держали.
- Но… Я же чуть было… не навредила человеку… - Я вспомнила свой гнев, захлёстывающий разум, и вновь ощутила запоздалый страх – страх потерять себя…
Король снова устроился на стуле и философски пожал плечами, затем выразительно постучал себя по лбу.
- Вы хотите сказать, что кто-то явно не дружит с головой? – А вот такого я не ожидала.
Король кивнул.
- Это я? – Ещё с Академии я привыкла уточнять все, даже самые неприятные моменты.
Король отрицательно покачал головой.
- Но… если это не я, то… значит, скандалист? – Неприятное ощущение, что я чего-то не понимаю, покинуло меня.
Король энергично кивнул и ещё раз пожал плечами, возведя глаза, будто в храме…
- Если кто-то не дружит с головой и ведёт себя не по-людски, то должен быть готовым, что Боги покарают его? – Медленно подбирая слова, выговорила я под поощрительным взглядом. И была вознаграждена ещё одним «большим пальцем»… Но – я же зануда.
- А… если бы я потеряла самоконтроль?.. – Интересно, и тогда меня тоже одобрили бы?
Король странно посмотрел на меня и скептически вздёрнул бровь.
- Вы считаете, что этого не могло случиться? – Нет, ну надо же! Все вокруг знают обо мне больше, чем я сама!
А король лишь усмехнулся по-доброму и снова поклонился, прижав ладонь к сердцу…
- Благодарю за содержательную беседу, Ваше Величество! – Я встала и присела в неком подобии реверанса, на что король ответил величавым наклоном головы. Действительно, хорошо поговорили!..
Я, уже не удивляясь, взялась за стул, чтобы отнести на место, и едва не подпрыгнула от хлопка стремительно распахнувшейся двери, в которую шумно ввалился Марек с большой охапкой дров.
- О, извините, леди! – смущённо воскликнул он и, добежав до короба, вывалил в него свою ношу. – Я сейчас ещё принесу! – Выпалил, развернувшись, и убежал. Я только головой покачала.
Пока Марек бегал за ещё одной охапкой поленьев, я сложила в очаге дрова для удобного розжига, достала смоляных щепок, спички – и к приходу мальчишки за решёткой разгоралось весёлое пламя, а я смогла отойти, чтобы не мешать нашему помощнику.
Сложив в короб вторую ношу – так, что получилась горка – Марек пошёл к двери, но возле неё развернулся и низко поклонился, проговорив:
- Леди, спасибо вам за мамку и сестрёнок… - и быстро исчез за дверью.
Я оглянулась на короля – тот с удовлетворённым видом развёл руками – мол, а я что говорил… Вздохнула и пошла устраиваться в своём кресле – теперь и подумать у огня можно.
Я сидела уже достаточно долго – если измерять в подкладывании дров в камин, то две порции, - но ни до чего путного пока не додумалась.
Со своей истеричной реакцией на сегодняшнюю безобразную сцену я разобралась – и разговор с королём в том очень помог. А всё остальное…
Мысли в голове кружились февральской метелью. Почему-то в эту круговерть попадали и сцены из моей замужней жизни, и наши с Марком академические приключения с наказаниями, если попадались, и часть событий из недавнего – «вдового» существования в большом доме… Слишком большом для меня и Магды.
…Едва сошло оцепенение после моей ночной прогулки, закончившейся обретением вдовьего статуса, и визиты Марка утратили регулярность, я с помощью Магды занялась наведением порядка.
Нет, сами мы, засучив рукава, со швабрами по этажам не бегали, но вот список работ наметить было надо. Прибирали поэтажно. Составив план, приглашали на несколько дней около десятка работников на полный пансион, и они убирали, трясли, чистили, мыли каждую комнату на этаже. Закончив, получали оговорённую плату и расходились. До следующего этажа.
Уборку мы начали сверху и до подвальных помещений добрались месяца через два. А в подвале была лаборатория…
Умеренно громкий стук в дверь отвлёк меня от воспоминаний. Недоумённо пожав плечами – кто может ко мне стучать? – я откликнулась:
- Войдите! – А при виде визитёра в замешательстве поднялась.
- Доброго вам дня, леди! – Стремительно вошедший виконт Ле Крэйд был быстр и решителен, как опасный клинок. Серо-стальной мундир без знаков различия подчёркивал чёткую выверенность движений и готовность к немедленным действиям. Тёмные волосы были забраны в низкий хвост, серые глаза ярко блестели.
- Здравствуйте, виконт, - я сдержанно наклонила голову, памятуя о том, что наследник предпочитает не подчёркивать своего статуса, а подавать руку для целования не с чего – у нас не светский приём. – Вы за вином? – Я всё-таки вспомнила о договорённости.
Он с минуту непонимающе смотрел на меня, потом резко махнул рукой:
- А… нет. С вином позже. – Сделал несколько шагов по кабинету, встретился с насмешливым взглядом предка и продолжил: - Леди, Тайному отделу требуется доступ в ваш дом.
Я растерянно огляделась:
- А зачем?.. – Вот что им тут надо?
- Да не в этот, леди! – досадливо поморщился мужчина. – В тот, который остался вам от покойного супруга. Завещание же было составлено на вас? – Он пытливо посмотрел на меня.
Я вздохнула и села обратно в кресло:
- Присаживайтесь, виконт.
Пока он брал стул и устраивался рядом, я собиралась с мыслями.
- Что не так с домом и с завещанием? – Сначала нужно решить спорные моменты.
- Это я хотел бы уточнить у вас, леди. – Опасность острого клинка слегка притупилась, но не исчезла. – Насколько я знаю, вы – единственная наследница. Каких-либо родственников у Ле Анта не было.
- Я единственная наследница. – Согласилась я. – Но по условиям завещания я в течение пяти лет не могу продать этот дом.
- Это единственное условие? – Да, реагирует он быстро и слышит всё, что нужно.
- Нет. – Я прошла к камину, остановив дёрнувшегося виконта. В кабинете стало уже тепло, сидеть, судя по всему, у меня сегодня в нём не получится, поэтому отключу нагреватели. Да и прогорающие поленья переворошу.
Я вернулась в кресло и взглянула сначала на короля, затем – на его наследника. Оба смотрели на меня: король – с выражением одобрения, а наследник…настолько странно, что я предпочла перевести взгляд на камин. Ему и адресовала свои слова:
- Было ещё условие, вернее, два: прожить в нём все пять лет и не выносить из него вещей, принадлежащих лорду Ле Анту. – Я взглянула в потемневшие серые глаза: - Я их не выполнила.
- И под каким предлогом вы смогли покинуть дом? – Соображает виконт быстро.
- О, под абсолютно законным!.. – Я улыбнулась.
- Ничуть не сомневаюсь… - Собеседник улыбнулся тоже.
- Под предлогом тридцатилетия и отсутствия детей. – Я покосилась на короля и пояснила: - По уложению, регламентирующему права вдов, доставшемуся нам ещё от Древних Королей, женщина, не обременённая детьми, может покинуть дом своего покойного супруга по достижении тридцатилетнего возраста. Это правило отменяет любые условия и соглашения, составленные ранее - как с участием супруги, так и без неё.
Я полюбовалась ошарашенным видом виконта и взглянула на короля – он тоже задумался. А я спокойно сходила к камину и перемешала угли, чтобы быстрее прогорели.
Да, за два с небольшим года – даже меньше, потому что рылась в законах и уложениях, как бешеная белка, – я успела узнать много нового и полезного для себя.
Во-первых, как я узнала, опекун увёз меня из Академии совершенно незаконно – даже родители, прежде чем забрать ребёнка с какой-либо целью, встречаются с представителем администрации учебного заведения и заполняют соответствующие документы. А уж для других родственников процедура более долгая и нудная.
У меня же просто всё так совпало… по-дурацки, что на тот момент мне и в голову не пришло уточнять что-то у куратора, а после… Сама виновата, думать надо было!..
Во-вторых, пять дней – минимальный срок, что я провела в родительском доме, перед тем, как с заходом в Храм покинуть его навсегда, – опекун выдержал, а вот объявление о предстоящем обряде сделано не было. Как не было встречи с поверенным семьи и утверждения договора между будущими супругами – а такой составляется всегда, если в брак вступает богатая наследница…
Конечно, после обряда в Храме и, тем более, консуммации брака, все заявления о его неправомочности выглядели бы нелепо. Однако сейчас у меня может появиться возможность подать прошение об аннулировании свершившегося и вернуть себе имя моих родителей, а также всё то, что присвоил опекун, состряпав эту злую пародию на брак…
