Оттого и миры, созданные нами, живут по нашим законам. В них присутствуют те же понятия добра и зла, а вместе с ними — дуалистичное разделение мира… Хотя я скорее склонна считать дуаль не разделённым, а объединённым целым.
— Единство и борьба противоположностей! — воскликнул поражённый эльфёнок. — Один из законов диалектики. Так вот что такое дуаль!
Руаэллин согласно кивнула.
— Именно. Один из «архимедовых рычагов», с помощью которых можно перевернуть мир… Кстати, эльфы Толкина в диалектике были не сильны, иначе бы они не наделали такого количества роковых глупостей. Эдайн, впрочем, мало чем отличаются от Перворожденных. И те, и другие — дети Эру — изначально есть сам закон в действии, как две стороны одной медали… Однако это тема скорее для диссертации, чем для беседы, — заключила волшебница.
Лас озадаченно потёр лоб. Так глубоко над книгой Профессора он ещё не размышлял. Не зря его наставница говорит, что там описаны основные духовные законы. Тогда почему этого никто не видит? Самые разные толкинисты читают фантастический роман, играют в эльфов, проживают жизни героев, по-настоящему страдая, что родились не в Арде… Другие изучают языки и наречия придуманного Профессором мира, составляют карты. Но это тоже слишком мало для такой глубокой книги! В ней есть что-то не поддающееся описанию, что читается только между строк сердцем — таинственное, вечное, мудрое. Учебник жизни, пособие по воспитанию героев и мудрецов… Надо только задуматься, попытаться проникнуть вглубь, попробовать применить к себе. А это уже — серьёзная духовная работа.
— Но если ни люди, ни эльфы не идеальны, кто же тогда держит мир Арды в целостности, не давая ему развалиться? — спросил эльфёнок, не желая так просто завершать столь интересную тему. — Валар? Майа?
— Безусловно, и те, и другие знают о существовании законов, иначе бы они не обладали столь сильным творческим началом или, обладая, не смогли бы его использовать. Но если бы они были ВНЕ законов, среди майа не появился бы Саурон, воплощённое зло, а среди валар — Мелькор — тёмный властелин.
— Значит, Эру? Больше некому… — растерянно пробормотал Лас.
Руаэллин покачала головой.
— Эру, бесспорно, воплощённое единство. Но не борьба. Хотя есть у меня одна мысль на этот счёт… Думаю, что единый Эру тоже создание диалектичное. И оборотной его стороной является то самое желание, можно сказать — потребность, творить, что породило и музыку Айнуров, и создание Арды. Но если в единстве сущности Эру это начало выступало разделяющим, то у эльфов, скажем, жажда и потребность творчества была уже объединяющим элементом, поскольку они изначально создавались в той части дуали Эру, которая отвечала за разделение.
— Погоди! Мозги кипят, — взмолился эльфёнок. Но ненадолго.
— Так это получается маятник, — заметил он после короткой паузы. — В народах, населяющих Арду, творчество выступает элементом объединяющим. У их творца, Эру, то же творчество — разделяющий элемент. А самого Эру создал Профессор. И у него творчество — снова элемент объединяющий, поскольку он сам — лишь часть диалектически разделённой дуали. А человека, если верить всем религиям сразу, создал Бог. Значит, Божественное творчество…
— Логос, — подсказала Руаэллин.
— Вот это да! — Эльфёнок ошеломлённо смотрел на свою наставницу. — Творчество, выходит, не просто качество, свойство, а неотъемлемый элемент Системы! Да ещё, вдобавок, живущий своей собственной жизнью! Руа, что же получается, я сам себе только что доказал, что Бога нет, а есть взаимодействие начал во Вселенной?!
Волшебница, улыбаясь, потрепала эльфёнка по светлым волосам.
— Умница! Пять с плюсом. Только ведь никто не давал Богу точного определения. Или давал?
— Бог есть любовь. Так, по крайней мере, в Библии сказано… — без запинки, точно школьник на экзамене, ответил Лас.
— Хорошо. Тогда почему бы нам не предположить, что именно взаимодействие начал во Вселенной и есть, собственно, Бог? А значит — любовь? Выходит, что любовь по сути своей — не чувство, не качество, а вполне разумная субстанция, имеющая способность и возможность творить. А если закон диалектики действует на любом этапе творения одинаково и в каждой единице творения имеется своя дуаль, то вывод напрашивается сам…
— Бог, то есть любовь, присутствует во всём! — торжественно заключил Лас.
Некоторое время они молчали, углубившись в практическое изучение чайной церемонии с пирожками и вареньем. Сейчас эльфёнок чувствовал некую двойственность своего положения. С одной стороны, он понимал, что темы, о которых они беседовали с Руаэллин, достаточно общие, а следовательно, ничего конкретного к разгадке тайны вчерашних событий не добавляют. Но ведь его наставница терпеть не может пустых разговоров! Она слишком ценит своё и чужое время, чтобы позволить себе вести многочасовые отвлечённые беседы ни о чём. Видимо, стоит поискать скрытый смысл? Конечно, он мог бы спросить напрямую и про «ведьмину болезнь», и про костры, показанные ему ночью Итилем. Но Ярослав прав: Руаэллин не ответит ничего определённого. Наверняка она знает, с какими вопросами шёл к ней Назар. Если бы волшебница желала развеять его сомнения, она бы давно уже это сделала. Но она молчит. Значит надо думать самому!
Лас вздохнул украдкой и, поблагодарив Руаэллин, начал собираться. На крыльце эльфёнок замешкался: куртка, которую он держал в руках, зацепилась за дверную ручку, и из кармана выпала небольшая чёрно-белая карточка с самодельной красной ретушью. Молодая женщина подняла фотографию. Её глаза вдруг сверкнули так резко, что внезапная дрожь пробежала по спине Назара.
— Прости меня за бестактность, Лас. Кто это? — голос Руаэллин казался взволнованным.
Эльфёнок покраснел.
— Ника, — выдавил он неохотно. — Дочка маминой подруги. Мы вместе играли в детстве.
Молодая женщина снова внимательно взглянула на фотографию.
— Ника… — повторила она задумчиво. — Победа, стало быть?.. Спасибо!
Спрятав карточку обратно в карман, сгорающий от смущения эльфёнок уже собирался было бегом броситься прочь, но Руаэллин порывистым жестом поймала его за руку.
— Погоди! — остановила она своего ученика. — Дело слишком серьёзное, ты ещё можешь отказаться.
Назар оторопело поднял глаза на волшебницу. Отказаться? От чего? Но она не шутит! Ждёт его решения в напряжённом внимании… Мысли вихрем пронеслись в голове юного эльфа: статья в газете, предложение Сэма отправиться в Америку, волнение Итиля, солнце и костры — всё сложилось теперь в подобие общей картины. Как он может остаться в стороне, если его королева вступает в противоборство с неведомой силой? Как он может предать её, предать друзей, предать самого себя?! Он клялся, он рыцарь! Теперь никто не вправе заставить его нарушить клятву!
— Я же слово дал, — проговорил эльфёнок медленно и твёрдо, глядя прямо в чарующие глаза Руаэллин.
В улыбке молодой королевы мелькнули одновременно торжество и лёгкая грусть. Её ученик сделал свой выбор! Но как не волноваться за него? Как уберечь от ошибок и случайностей? Ведь каждая из них может оказаться роковой…
— Ты справишься, Лас. Я верю в тебя! — сказала Руаэллин, снимая с шеи кулон на золотой цепочке и протягивая его юному эльфу. Весёлый камень авантюрин — маленькое солнышко с мерцающими внутри таинственными искорками.
Растроганный эльфёнок так крепко стиснул кулон, что побелели пальцы. Не находя слов, он схватил руку Руа, на секунду прижав её к своей груди, вспыхнул, смешался и бросился бежать. А волшебница, проводив его задумчивым взглядом, ещё долго стояла на крыльце среди осенних цветов.
7
Ясным светом мерцали звёзды на вечернем небе — в сентябре уже темнеет рано. Руаэллин сидела у открытого настежь окна с вышивкой в руках. Прохладный воздух освежал мысли, волшебница напряжённо думала. Сейчас начинала выстраиваться общая картина событий, становилось ясно, куда в первую очередь направить свои усилия.
Однако как сложно делать выводы, основываясь на том, что предлагают средства массовой информации! Всё связанное с «ведьминой болезнью» сопровождалось безотчётным страхом и паникой. Телевидение демонстрировало душераздирающие картины, с тайным злорадством повторяя их бессчётное количество раз, словно говоря зрителям эфира: «Смотрите, смотрите, до чего мы дожили!» Газеты смаковали самые жестокие подробности самоубийств. Обсуждения на форумах в Интернете вообще напоминали массовый кошачий психоз. И ни медики, ни психологи, ни экстрасенсы не могли объяснить причин, вызывающих это ужасное заболевание. Откуда оно распространилось, тоже сказать было трудно. Лишь один факт не вызывал разногласий: американцы первыми забили тревогу.
Надо было лететь в Америку, в тот самый санаторий, где под строгим наблюдением врачей содержалось несколько десятков людей, страдающих страшным недугом. На месте изучить их поведение, выявить закономерности… Возможно, тогда станет ясно, какую первую помощь нужно оказывать и поддаётся ли лечению «ведьмина болезнь»? Но волшебница знала, что этот путь, хотя и трудный, всё же наиболее безопасный. И потом, если она отправится в санаторий, который через неделю закрывают на карантин, то выбраться оттуда раньше чем через полгода возможности не будет. Руаэллин чувствовала, что её присутствие необходимо здесь, в России, и что за полгода всякое может случиться.
Но если не она, то кто же? Фроди визу не дадут, ведь у неё нет специализированного образования. Остаются только эльфы. Сославшись на то, что ребята пишут научную работу по психологии, можно будет определить любого из них в группу студентов, на следующей неделе вылетающую в Америку. Любого ли? У Ласа нет загранпаспорта, а подготовка необходимых документов займёт, как минимум, месяц. Остаётся Итиль. Он, помнится, говорил, что дядя собирается свозить его на Рождество в гости к своей даме. Ярослав не станет тянуть до последнего, он из тех людей, которые делают всё заранее. Значит, паспорт должен быть уже готов.
Волшебница покачала головой. Фроди предупреждала об опасности такого поворота событий. Юный принц слишком раним, и его вынужденное длительное одиночество может стать их общей роковой ошибкой. Что же делать?..
Размышления Руаэллин прервал телефонный звонок. Молодая женщина вздрогнула, тревожно оглянувшись, словно бы в поисках помощи, но тут же взяла себя в руки. «Нельзя допускать даже тени сомнений! Всё должно решиться в нашу пользу», — сказала она себе и уверенной рукой сняла трубку. Звонила коллега по университету.
— Марта Всеволодовна! Ну, ты что? В понедельник уже списки подаём на утверждение, а твоего заявления ещё нет. Неужели отказываешься? Или студентов на это место никак не найдёшь?
— Я не поеду, не хотелось бы завалить защиту. — голос Руаэллин был по-рабочему спокоен. — Но одно местечко за мной оставьте, хорошо? Для студента. В понедельник утром принесу заявление.
— Ладно, договорились! Ты нас никогда не подводила…
Положив трубку, Руаэллин снова присела у открытого окна. Душистый ветерок легонько шевелил её волосы, но молодая женщина не чувствовала осенней свежести. Внезапная тревога неприятной тяжестью навалилась на сердце. Мысли путались мокрыми водорослями, видения накатывали штормовой волной, оставляя на губах противный привкус соли и горечи. Море… Сейчас оно зовёт эльфов не в Аман, Благословенные земли, а туда, где пылают костры инквизиции. Возможно, эдайн там будет проще: люди быстрее смогут понять людей. Но тебе, Ярослав, ехать нельзя! Море убьёт тебя…
Можно ли попытаться изменить предначертанное? Надо только верить, что всё получится! Верить и ждать…
В дивных ночных землях Пряха живёт седая.
С вещей улыбкой вёльвы судьбы людей сплетает.
Я упаду рядом с Пряхою на колени,
Я попрошу только, чтоб отвела тени
От твоего сердца, знавшего столько горя,
Чтобы печаль стихла, чтоб не звало море!
Чайка рванулась в небо резким крыла взмахом.
Буду всю ночь ждать я, что же решит Пряха?
8
Первый выходной сентября выдался солнечным, сухим и тёплым. Конечно же, родители не преминули воспользоваться столь благоприятной для огородных работ погодой и, словно из вредности, потащили Наташу с собой.
— Мам, ну чем я-то вам там помогать буду? — упиралась девушка. — Папа на тракторе, друзья его, Элькиной родни целая тысяча! Вы со всей картошкой за три часа управитесь!
— Собирайся давай, — настаивала мама. — С бабушкой посидишь, пока мы копать будем. Тоже помощь. Обед нам приготовишь.
Наташа вздохнула тяжело и обречённо. Угадав, о чём она сокрушается, мама сразу сменила строгий тон на ласковый, хотя осталась по-прежнему непреклонной:
— А к рыцарю своему вечером пойдёшь, хоть ночуй у него. Только семейных традиций нарушать не следует.
И Наташа весь день провела на огороде. На душе было неспокойно. В голову лезли разные мысли, своей нелепой фантастичностью напоминавшие абстракции Дали. Девушка так и не смогла понять, что же произошло вчера вечером. Лас, скорее всего, понял: Алиэ заметила, как они с Итилем переглядывались. Да и Сэм, возможно, догадался. Но менестрель относится к жизни слишком легко, и насколько бы серьёзной не оказалась ситуация, для него это всё равно будет сущий пустяк. А ведь правду нужно знать теперь же, немедленно!
Вчера Алиэ ясно почувствовала, что её возлюбленный рыцарь в беде. Поэтому сегодня с самого утра она начала считать минуты до встречи. «Нет, мой дорогой молчун, — упрямо твердила про себя девушка, без устали таская вёдра с картошкой, чтобы хоть как-то приблизить вожделенную свободу, — я так просто не сдамся! На сей раз тебе не удастся без меня уйти в свои миры! Дай только вырваться с этого чёртова огорода!»
С Итилем они встречались уже более трёх лет, с первого курса. Это было похоже на взаимное сумасшествие. Помнится, ещё до поступления в вуз её лицейская подруга Эльнара рассказывала про Ярослава всякие необыкновенные вещи. Но тогда верилось в них с трудом, и Наташа думала, что Элька малость привирает. Однако судьба твёрдо решила их познакомить и даже для верности определила обоих в один вуз, на один факультет, на один курс и в одну группу. Мало этого, на первой же лекции посадила за одну парту! Едва взглянув на статного кареглазого красавца, занявшего свободное место рядом с ней, Наташа решила, что отныне для неё поиски принца на белом коне навсегда закончены.
Искомый принц оказался смел и парадоксален. Девушка удивлялась тому, как легко и изящно он завёл разговор, удивлялась его манере — этот парень говорил и делал только то, что сам считал нужным, не признавая ограничений и авторитетов. И в то же время его нельзя было назвать дерзким. Галантность, уважительность и чувство такта сквозили в каждом взгляде, слове, жесте. После лекции, выбрав момент, когда никто не мог их слышать, Ярослав сразу признался в том, что она ему нравится. И Наташа поверила! Удивляясь сама себе, отмечала, что в данном случае для неё совершенно не работает логика привычных представлений. Насколько раньше тон в общении с парнями задавала именно она, настолько теперь ей хотелось во всём довериться человеку, который волею случая оказался рядом. Ярослав не обманул её. С каждым днём девушка всё сильнее ощущала, как горячо и преданно он её любит, чувствовала его внимание, нежность и поддержку.
— Единство и борьба противоположностей! — воскликнул поражённый эльфёнок. — Один из законов диалектики. Так вот что такое дуаль!
Руаэллин согласно кивнула.
— Именно. Один из «архимедовых рычагов», с помощью которых можно перевернуть мир… Кстати, эльфы Толкина в диалектике были не сильны, иначе бы они не наделали такого количества роковых глупостей. Эдайн, впрочем, мало чем отличаются от Перворожденных. И те, и другие — дети Эру — изначально есть сам закон в действии, как две стороны одной медали… Однако это тема скорее для диссертации, чем для беседы, — заключила волшебница.
Лас озадаченно потёр лоб. Так глубоко над книгой Профессора он ещё не размышлял. Не зря его наставница говорит, что там описаны основные духовные законы. Тогда почему этого никто не видит? Самые разные толкинисты читают фантастический роман, играют в эльфов, проживают жизни героев, по-настоящему страдая, что родились не в Арде… Другие изучают языки и наречия придуманного Профессором мира, составляют карты. Но это тоже слишком мало для такой глубокой книги! В ней есть что-то не поддающееся описанию, что читается только между строк сердцем — таинственное, вечное, мудрое. Учебник жизни, пособие по воспитанию героев и мудрецов… Надо только задуматься, попытаться проникнуть вглубь, попробовать применить к себе. А это уже — серьёзная духовная работа.
— Но если ни люди, ни эльфы не идеальны, кто же тогда держит мир Арды в целостности, не давая ему развалиться? — спросил эльфёнок, не желая так просто завершать столь интересную тему. — Валар? Майа?
— Безусловно, и те, и другие знают о существовании законов, иначе бы они не обладали столь сильным творческим началом или, обладая, не смогли бы его использовать. Но если бы они были ВНЕ законов, среди майа не появился бы Саурон, воплощённое зло, а среди валар — Мелькор — тёмный властелин.
— Значит, Эру? Больше некому… — растерянно пробормотал Лас.
Руаэллин покачала головой.
— Эру, бесспорно, воплощённое единство. Но не борьба. Хотя есть у меня одна мысль на этот счёт… Думаю, что единый Эру тоже создание диалектичное. И оборотной его стороной является то самое желание, можно сказать — потребность, творить, что породило и музыку Айнуров, и создание Арды. Но если в единстве сущности Эру это начало выступало разделяющим, то у эльфов, скажем, жажда и потребность творчества была уже объединяющим элементом, поскольку они изначально создавались в той части дуали Эру, которая отвечала за разделение.
— Погоди! Мозги кипят, — взмолился эльфёнок. Но ненадолго.
— Так это получается маятник, — заметил он после короткой паузы. — В народах, населяющих Арду, творчество выступает элементом объединяющим. У их творца, Эру, то же творчество — разделяющий элемент. А самого Эру создал Профессор. И у него творчество — снова элемент объединяющий, поскольку он сам — лишь часть диалектически разделённой дуали. А человека, если верить всем религиям сразу, создал Бог. Значит, Божественное творчество…
— Логос, — подсказала Руаэллин.
— Вот это да! — Эльфёнок ошеломлённо смотрел на свою наставницу. — Творчество, выходит, не просто качество, свойство, а неотъемлемый элемент Системы! Да ещё, вдобавок, живущий своей собственной жизнью! Руа, что же получается, я сам себе только что доказал, что Бога нет, а есть взаимодействие начал во Вселенной?!
Волшебница, улыбаясь, потрепала эльфёнка по светлым волосам.
— Умница! Пять с плюсом. Только ведь никто не давал Богу точного определения. Или давал?
— Бог есть любовь. Так, по крайней мере, в Библии сказано… — без запинки, точно школьник на экзамене, ответил Лас.
— Хорошо. Тогда почему бы нам не предположить, что именно взаимодействие начал во Вселенной и есть, собственно, Бог? А значит — любовь? Выходит, что любовь по сути своей — не чувство, не качество, а вполне разумная субстанция, имеющая способность и возможность творить. А если закон диалектики действует на любом этапе творения одинаково и в каждой единице творения имеется своя дуаль, то вывод напрашивается сам…
— Бог, то есть любовь, присутствует во всём! — торжественно заключил Лас.
Некоторое время они молчали, углубившись в практическое изучение чайной церемонии с пирожками и вареньем. Сейчас эльфёнок чувствовал некую двойственность своего положения. С одной стороны, он понимал, что темы, о которых они беседовали с Руаэллин, достаточно общие, а следовательно, ничего конкретного к разгадке тайны вчерашних событий не добавляют. Но ведь его наставница терпеть не может пустых разговоров! Она слишком ценит своё и чужое время, чтобы позволить себе вести многочасовые отвлечённые беседы ни о чём. Видимо, стоит поискать скрытый смысл? Конечно, он мог бы спросить напрямую и про «ведьмину болезнь», и про костры, показанные ему ночью Итилем. Но Ярослав прав: Руаэллин не ответит ничего определённого. Наверняка она знает, с какими вопросами шёл к ней Назар. Если бы волшебница желала развеять его сомнения, она бы давно уже это сделала. Но она молчит. Значит надо думать самому!
Лас вздохнул украдкой и, поблагодарив Руаэллин, начал собираться. На крыльце эльфёнок замешкался: куртка, которую он держал в руках, зацепилась за дверную ручку, и из кармана выпала небольшая чёрно-белая карточка с самодельной красной ретушью. Молодая женщина подняла фотографию. Её глаза вдруг сверкнули так резко, что внезапная дрожь пробежала по спине Назара.
— Прости меня за бестактность, Лас. Кто это? — голос Руаэллин казался взволнованным.
Эльфёнок покраснел.
— Ника, — выдавил он неохотно. — Дочка маминой подруги. Мы вместе играли в детстве.
Молодая женщина снова внимательно взглянула на фотографию.
— Ника… — повторила она задумчиво. — Победа, стало быть?.. Спасибо!
Спрятав карточку обратно в карман, сгорающий от смущения эльфёнок уже собирался было бегом броситься прочь, но Руаэллин порывистым жестом поймала его за руку.
— Погоди! — остановила она своего ученика. — Дело слишком серьёзное, ты ещё можешь отказаться.
Назар оторопело поднял глаза на волшебницу. Отказаться? От чего? Но она не шутит! Ждёт его решения в напряжённом внимании… Мысли вихрем пронеслись в голове юного эльфа: статья в газете, предложение Сэма отправиться в Америку, волнение Итиля, солнце и костры — всё сложилось теперь в подобие общей картины. Как он может остаться в стороне, если его королева вступает в противоборство с неведомой силой? Как он может предать её, предать друзей, предать самого себя?! Он клялся, он рыцарь! Теперь никто не вправе заставить его нарушить клятву!
— Я же слово дал, — проговорил эльфёнок медленно и твёрдо, глядя прямо в чарующие глаза Руаэллин.
В улыбке молодой королевы мелькнули одновременно торжество и лёгкая грусть. Её ученик сделал свой выбор! Но как не волноваться за него? Как уберечь от ошибок и случайностей? Ведь каждая из них может оказаться роковой…
— Ты справишься, Лас. Я верю в тебя! — сказала Руаэллин, снимая с шеи кулон на золотой цепочке и протягивая его юному эльфу. Весёлый камень авантюрин — маленькое солнышко с мерцающими внутри таинственными искорками.
Растроганный эльфёнок так крепко стиснул кулон, что побелели пальцы. Не находя слов, он схватил руку Руа, на секунду прижав её к своей груди, вспыхнул, смешался и бросился бежать. А волшебница, проводив его задумчивым взглядом, ещё долго стояла на крыльце среди осенних цветов.
7
Ясным светом мерцали звёзды на вечернем небе — в сентябре уже темнеет рано. Руаэллин сидела у открытого настежь окна с вышивкой в руках. Прохладный воздух освежал мысли, волшебница напряжённо думала. Сейчас начинала выстраиваться общая картина событий, становилось ясно, куда в первую очередь направить свои усилия.
Однако как сложно делать выводы, основываясь на том, что предлагают средства массовой информации! Всё связанное с «ведьминой болезнью» сопровождалось безотчётным страхом и паникой. Телевидение демонстрировало душераздирающие картины, с тайным злорадством повторяя их бессчётное количество раз, словно говоря зрителям эфира: «Смотрите, смотрите, до чего мы дожили!» Газеты смаковали самые жестокие подробности самоубийств. Обсуждения на форумах в Интернете вообще напоминали массовый кошачий психоз. И ни медики, ни психологи, ни экстрасенсы не могли объяснить причин, вызывающих это ужасное заболевание. Откуда оно распространилось, тоже сказать было трудно. Лишь один факт не вызывал разногласий: американцы первыми забили тревогу.
Надо было лететь в Америку, в тот самый санаторий, где под строгим наблюдением врачей содержалось несколько десятков людей, страдающих страшным недугом. На месте изучить их поведение, выявить закономерности… Возможно, тогда станет ясно, какую первую помощь нужно оказывать и поддаётся ли лечению «ведьмина болезнь»? Но волшебница знала, что этот путь, хотя и трудный, всё же наиболее безопасный. И потом, если она отправится в санаторий, который через неделю закрывают на карантин, то выбраться оттуда раньше чем через полгода возможности не будет. Руаэллин чувствовала, что её присутствие необходимо здесь, в России, и что за полгода всякое может случиться.
Но если не она, то кто же? Фроди визу не дадут, ведь у неё нет специализированного образования. Остаются только эльфы. Сославшись на то, что ребята пишут научную работу по психологии, можно будет определить любого из них в группу студентов, на следующей неделе вылетающую в Америку. Любого ли? У Ласа нет загранпаспорта, а подготовка необходимых документов займёт, как минимум, месяц. Остаётся Итиль. Он, помнится, говорил, что дядя собирается свозить его на Рождество в гости к своей даме. Ярослав не станет тянуть до последнего, он из тех людей, которые делают всё заранее. Значит, паспорт должен быть уже готов.
Волшебница покачала головой. Фроди предупреждала об опасности такого поворота событий. Юный принц слишком раним, и его вынужденное длительное одиночество может стать их общей роковой ошибкой. Что же делать?..
Размышления Руаэллин прервал телефонный звонок. Молодая женщина вздрогнула, тревожно оглянувшись, словно бы в поисках помощи, но тут же взяла себя в руки. «Нельзя допускать даже тени сомнений! Всё должно решиться в нашу пользу», — сказала она себе и уверенной рукой сняла трубку. Звонила коллега по университету.
— Марта Всеволодовна! Ну, ты что? В понедельник уже списки подаём на утверждение, а твоего заявления ещё нет. Неужели отказываешься? Или студентов на это место никак не найдёшь?
— Я не поеду, не хотелось бы завалить защиту. — голос Руаэллин был по-рабочему спокоен. — Но одно местечко за мной оставьте, хорошо? Для студента. В понедельник утром принесу заявление.
— Ладно, договорились! Ты нас никогда не подводила…
Положив трубку, Руаэллин снова присела у открытого окна. Душистый ветерок легонько шевелил её волосы, но молодая женщина не чувствовала осенней свежести. Внезапная тревога неприятной тяжестью навалилась на сердце. Мысли путались мокрыми водорослями, видения накатывали штормовой волной, оставляя на губах противный привкус соли и горечи. Море… Сейчас оно зовёт эльфов не в Аман, Благословенные земли, а туда, где пылают костры инквизиции. Возможно, эдайн там будет проще: люди быстрее смогут понять людей. Но тебе, Ярослав, ехать нельзя! Море убьёт тебя…
Можно ли попытаться изменить предначертанное? Надо только верить, что всё получится! Верить и ждать…
В дивных ночных землях Пряха живёт седая.
С вещей улыбкой вёльвы судьбы людей сплетает.
Я упаду рядом с Пряхою на колени,
Я попрошу только, чтоб отвела тени
От твоего сердца, знавшего столько горя,
Чтобы печаль стихла, чтоб не звало море!
Чайка рванулась в небо резким крыла взмахом.
Буду всю ночь ждать я, что же решит Пряха?
8
Первый выходной сентября выдался солнечным, сухим и тёплым. Конечно же, родители не преминули воспользоваться столь благоприятной для огородных работ погодой и, словно из вредности, потащили Наташу с собой.
— Мам, ну чем я-то вам там помогать буду? — упиралась девушка. — Папа на тракторе, друзья его, Элькиной родни целая тысяча! Вы со всей картошкой за три часа управитесь!
— Собирайся давай, — настаивала мама. — С бабушкой посидишь, пока мы копать будем. Тоже помощь. Обед нам приготовишь.
Наташа вздохнула тяжело и обречённо. Угадав, о чём она сокрушается, мама сразу сменила строгий тон на ласковый, хотя осталась по-прежнему непреклонной:
— А к рыцарю своему вечером пойдёшь, хоть ночуй у него. Только семейных традиций нарушать не следует.
И Наташа весь день провела на огороде. На душе было неспокойно. В голову лезли разные мысли, своей нелепой фантастичностью напоминавшие абстракции Дали. Девушка так и не смогла понять, что же произошло вчера вечером. Лас, скорее всего, понял: Алиэ заметила, как они с Итилем переглядывались. Да и Сэм, возможно, догадался. Но менестрель относится к жизни слишком легко, и насколько бы серьёзной не оказалась ситуация, для него это всё равно будет сущий пустяк. А ведь правду нужно знать теперь же, немедленно!
Вчера Алиэ ясно почувствовала, что её возлюбленный рыцарь в беде. Поэтому сегодня с самого утра она начала считать минуты до встречи. «Нет, мой дорогой молчун, — упрямо твердила про себя девушка, без устали таская вёдра с картошкой, чтобы хоть как-то приблизить вожделенную свободу, — я так просто не сдамся! На сей раз тебе не удастся без меня уйти в свои миры! Дай только вырваться с этого чёртова огорода!»
С Итилем они встречались уже более трёх лет, с первого курса. Это было похоже на взаимное сумасшествие. Помнится, ещё до поступления в вуз её лицейская подруга Эльнара рассказывала про Ярослава всякие необыкновенные вещи. Но тогда верилось в них с трудом, и Наташа думала, что Элька малость привирает. Однако судьба твёрдо решила их познакомить и даже для верности определила обоих в один вуз, на один факультет, на один курс и в одну группу. Мало этого, на первой же лекции посадила за одну парту! Едва взглянув на статного кареглазого красавца, занявшего свободное место рядом с ней, Наташа решила, что отныне для неё поиски принца на белом коне навсегда закончены.
Искомый принц оказался смел и парадоксален. Девушка удивлялась тому, как легко и изящно он завёл разговор, удивлялась его манере — этот парень говорил и делал только то, что сам считал нужным, не признавая ограничений и авторитетов. И в то же время его нельзя было назвать дерзким. Галантность, уважительность и чувство такта сквозили в каждом взгляде, слове, жесте. После лекции, выбрав момент, когда никто не мог их слышать, Ярослав сразу признался в том, что она ему нравится. И Наташа поверила! Удивляясь сама себе, отмечала, что в данном случае для неё совершенно не работает логика привычных представлений. Насколько раньше тон в общении с парнями задавала именно она, настолько теперь ей хотелось во всём довериться человеку, который волею случая оказался рядом. Ярослав не обманул её. С каждым днём девушка всё сильнее ощущала, как горячо и преданно он её любит, чувствовала его внимание, нежность и поддержку.
