Там, в кабинете исторического отдела, ему вдруг на мгновение показалось, что он летит в пропасть. Ощущения были словно в кошмарном сне, когда знаешь, что это сон, но не получается ни проснуться, ни сделать что-нибудь, способное повлиять на ситуацию. Только безвольно мчишься вперёд, к верной гибели, и ясным сознанием по пути отмечаешь детали этого жуткого сна.
По счастью Лас вовремя протянул руку помощи, сердцем угадав его опасное состояние. Их судьбы действительно были крепко связаны, и они оба уже перестали этому удивляться.
Лас был самым настоящим солнцем. Его светлая улыбка и беспечное отношение к жизни всегда действовали на Итиля успокаивающе. Одним своим присутствием эльфёнок мог поднять настроение и разогнать тёмные страхи, притаившиеся в дальних уголках души и памяти. Лунный рыцарь прекрасно понимал, что его собственные магические способности никогда бы не проявились в полную силу, не будь рядом Ласа. Сегодня в кофейне он смог, наконец, преодолеть тревожные предчувствия, и теперь ситуация с раскопками уже не казалась безнадёжной авантюрой с непредвиденным финалом. В голове начал складываться план.
Наташа тоже только недавно вернулась домой: вместе со своей подругой байкершей Эльнарой, известной среди ролевиков под именем Арвен, она была на концерте Сэма в клубе «Жираф». Когда Итиль вошёл в библиотеку, его невеста, с которой они вот уже несколько лет жили вместе, сидела за компьютером и, напевая очень знакомую мелодию, увлечённо переписывалась с кем-то в соцсетях. На ней всё ещё было надето длинное клубное платье с широкой юбкой, а свободно рассыпавшиеся по плечам светлые локоны пахли смесью восточных благовоний и сигаретного дыма. Итиль, улыбаясь, замер на пороге, но, почувствовав его присутствие, Алиэ сразу же вскочила и приветствовала своего возлюбленного нежным поцелуем.
— Тебе привет от Милы! — Голос Наташи был таким весёлым и беззаботным, что Ярослав решил больше не думать сегодня о работе. — Она так огорчилась, что не попала на этот концерт, что Сэм пообещал специально к её приезду устроить квартирник. Он милый, правда?
Итиль, посмеиваясь, зарылся пальцами в волны кружев её платья.
— Подхалим и дамский угодник. Но разве вам можно в чём-то отказать?
Алиэ тоже рассмеялась звонким колокольчиком и, схватив его за руку, потянула к монитору, мерцавшему россыпью пёстрых снимков.
— Смотри, ребята уже фотки выложили. Мы с Элькой так орали в фанзоне, что я, кажется, охрипла. А Сэм сегодня был просто великолепен! Ты себе не представляешь, что творилось в зале!
— Да уж… Он умеет, — кивнул Итиль, жадно разглядывая фотографии.
Судя по всему, Семён в этот вечер действительно был в ударе. Ярослав так хорошо знал своего друга, что мог безошибочно определить его настроение даже по манере держать гитару, не говоря уже о жестах и выражении лица. Со снимков на него смотрел настоящий лидер рок-группы в зените славы, и сейчас казалось, что Сэм был просто создан для этой роли с самого начала — с детства.
— Кстати, он пел и твои песни, — добавила Наташа.
Итиль сразу же тревожно вскинул голову.
— Надеюсь, он не…
— Нет, конечно! — поспешила успокоить его Алиэ. — Он объявлял их как «песни одного человека, который пожелал остаться неизвестным». Не сердись на него, пожалуйста! В конце концов, эта таинственность лишь усилила эффект и сработала на рекламу.
Ответом был только тяжёлый вздох. Перед концертом Итиль очень просил Сэма объявлять его песни как свои, чтобы не вносить лишнюю путаницу в программу. Но менестрель не смог приписать себе это авторство даже по личной просьбе своего друга. Он целиком и полностью остался верен себе. Что ж, одно хорошо: теперь Итиль точно знает, что слава неспособна вскружить Семёну голову, и их отношения в любом случае останутся прежними. Это обстоятельство тоже успокаивало и дарило надежду.
Наташа умчалась переодеваться, а Ярослав набрал номер менестреля. В груди разлилось приятное тёплое чувство, когда в ответ на поздравления он услышал привычно ворчливое:
— Ярик, ты форменный придурок, чуть концерт мне не сорвал! Ровно в девятнадцать пятнадцать. И только попробуй, скажи, что тебя там не было!
— Ну… мы с Ласом в это время мимо проходили, я засмотрелся на афишу.
— Ага, ещё и вместе. Вас же можно в случае апокалипсиса подключать к городской подстанции! В зале сразу аппаратура начала фонить, и у меня чуть крыша не слетела от твоих энергетических вибраций… А что случилось-то?
Ярослав смущённо улыбнулся, радуясь тому, что Сэм этого не видит. Менестрель всегда хорошо чувствовал его на любом расстоянии, даже не обладая магическими способностями. Просто потому, что преданность Семёна другу, который с самого детства являлся его кумиром, была столь же слепой и безрассудной, как и верность самого Ярослава клятве, данной Владычице Звёзд. Сэм всегда был сумасшедшим и отчаянным, способным на безумные поступки, он много раз внезапно исчезал и неожиданно возвращался, словно вольный ветер в бескрайней степи. Только эта преданность оставалась неизменной. Порой Ярославу казалось, что Сэм тоже когда-то поклялся служить ему, как верный оруженосец своему господину, но спрашивать об этом было неловко, а сам менестрель не горел желанием откровенничать о таких вещах с человеком, за которого без колебаний, если потребовалось, отдал бы жизнь. Но их связывало очень многое, и Семёну Ярослав безоговорочно доверял.
Поэтому сейчас, когда он в нескольких словах рассказал о предстоящей экспедиции, то на вопрос о том, согласен ли Сэм принять участие в раскопках, получил совершенно ожидаемый ответ:
— Это не обсуждается.
Едва Ярослав положил трубку, как из спальни вернулась Наташа, переодетая в домашнее, и с сияющей улыбкой протянула подарочную коробку с серебристыми звёздочками на крышке.
— А это тебе! Небольшой сюрприз от нас с Сэмом в честь его успешного выступления. Совсем как в детстве! Даже не знаю, где он их раздобыл: сейчас таких, кажется, не делают.
Итиль, улыбаясь, взял коробку.
— А почему он мне ничего не сказал?
Рассмеявшись, Наташа обхватила его за шею изящными руками, украшенными звенящими браслетами, и ласково промурлыкала на ухо:
— Ну, это же Сэм! Ты что, его не знаешь? Открывай, открывай!
Итиль снял крышку с блестящими звёздами… — и замер на месте. В коробке были конфеты «Незабудка». Именно в тех самых фантиках, как в детстве. Тогда мама водила его во Дворец культуры на городскую Ёлку, и высокий Дед Мороз с бородой из белой ваты раздавал малышам мешочки с подарками. А потом — вечером, у Сэма, — спрятавшись от взрослых под большой живой ёлкой, душистой и сверкающей, они вытряхивали свои конфеты из мешков в общую кучу, чтобы поделить по-своему, кто какие больше любит. И после этой делёжки в мешке Ярослава всегда незаметно оказывалось на две-три конфеты больше…
Эти тёплые картины пронеслись в памяти ярким огоньком, сразу сменившись другими — щемящими до боли. Заснеженные колонны у городской филармонии, чёрные лохматые варежки и голубые незабудки, аккуратно вышитые на бесформенном стареньком пуховике. Музыка ветра и чучело полярной совы под потолком магического подвальчика гадалки Марии Степановны. И удивлённая улыбка Наташи, снежинки, блестящие в её волосах, русым водопадом рассыпавшихся из-под мотоциклетного шлема по коричневой замше куртки.
— Незабудка… — едва слышно проронил Ярослав, не отрывая от конфет взгляда, сразу же вспыхнувшего звёздным светом. Он присел на тахту, и Алиэ тихо опустилась рядом.
— Как-то, когда ты ещё болел, мне понадобился твой паспорт, — сказала она без тени улыбки в голосе. — И там под обложкой я увидела фантик от такой конфеты. С тех пор это никак не выходило из головы, поэтому, когда Сэм предложил сделать тебе сюрприз в благодарность за помощь с концертом, я подкинула ему эту идею. Почему-то думалось, что только с ним я могу этим поделиться. Потому что это — что-то очень важное для тебя, и очень личное, о чём нельзя спрашивать. Ты не сердишься, Итиль?
Ярослав достал свой паспорт. Там, под обложкой, вот уже почти семь лет лежал выцветший фантик от конфеты «Незабудка». «Я ведь так и не вспомнил её лица…» — вдруг подумал Лунный рыцарь, а вслух сказал, нежно прижав руку принцессы к своим губам:
— Не сержусь. Я… благодарен.
Она всегда была принцессой — прекрасной, независимой, решительной. Её нежность и жертвенность казались Ярославу запредельными. Он часто думал о том, что недостоин такой любви, потому что никогда не сможет отблагодарить её за всё, что она для него делает. Ведь Лунный рыцарь связан клятвой и готов исполнить любой приказ Владычицы Звёзд.
Именно поэтому они с Алиэ были до сих пор не женаты. Кто знает, сколько продлится это хрупкое счастье? Год или несколько, а может, всего один день? Каждую ночь Ярослав думал о том, что завтрашний день может оказаться последним, и благодарил Владычицу за свою новую судьбу, в которой ему было позволено сполна насладиться всем, что для него дорого и важно. Однако страх оставить горячо любимую жену молодой вдовой был практически непреодолимым, и Итиль, насколько возможно, старался оттянуть момент официальной регистрации брака.
Наташа не торопила его и вела себя очень деликатно, даже не касаясь этой темы в разговорах. Они прекрасно ладили, потому и для родственников казалось само собой разумеющимся, что дело кончится свадьбой. Вроде бы всё было хорошо, но… несколько неосторожных слов, в сердцах брошенных сегодня Юлей, и Ярослав снова почувствовал, как в его душе разверзается чёрная бездна страха. Он не мог решиться на свадьбу даже ради прекращения сплетен, и от этого ощущал ещё большую вину перед Алиэ. К счастью, принцесса не обладала магическими способностями и не умела читать его мысли, как Лас, поэтому до поры до времени Итилю успешно удавалось скрывать от неё то, что не давало ему покоя.
Сейчас она безмятежно спала, уютно устроив голову на его плече и положив руку ему на грудь — как раз туда, где находится сердце. Вслушиваясь в сонное дыхание принцессы, ощущая кожей её тепло, Итиль думал о том, что всё это очень правильно. Сейчас они вместе, и, возможно, будут вместе всегда — во всех мирах и вариантах судьбы. Кто знает, какую дорогу судила ему Владычица?
В большое окно, не завешенное шторами, свободно лился свет звёзд, и отблески городских огней бликами ложились на стёкла. А в комнате тихо шумело море. Белые цветы, прорастая сквозь пространство, раскрывались навстречу звёздам, их тонкие стебли сплетались в удивительные письмена. Лунный рыцарь легко читал эти загадочные знаки забытого языка, и сердце его с каждой секундой наполнялось всё большей решимостью. «Благодарю, Владычица Элберет! Я готов исполнить твою волю».
Вдруг Алиэ вздрогнула, просыпаясь, и подняла голову. Море и цветы сразу исчезли, сменившись обычными очертаниями полутёмной спальни. Итиль ласково коснулся губами её тёплых губ.
— Что-то случилось?
— Такой странный сон… — пробормотала принцесса. — Будто я иду по заснеженному лесу, вокруг только звёзды и чёрные ели, и такая тоска… просто невыносимая, как смерть. А мне холодно, потому что я в летнем платье. Я знаю, что замёрзну, и меня здесь никто-никто не найдёт. Тогда я начинаю вглядываться внимательнее: может, где-то есть люди? Или звери? Или хоть какие-то следы, чтобы можно было выбраться из этого леса. И вдруг замечаю, что по сугробам цветут незабудки. Представляешь? Прямо в снегу — живые цветы. А потом сразу вижу, будто вскакиваю на подножку поезда. Чей-то голос говорит: «Станция Китеж. Остановка не предусмотрена». «Как же так? — думаю. — Раз я здесь, значит, есть остановка? Иначе как можно заскочить в поезд на полном ходу?»
— А дальше? — спросил Итиль с замиранием в голосе. Алиэ крепче прижалась к нему и тихо рассмеялась:
— А потом я пила чай с проводницей! Такой правильный чай — из тэна, в гранёных стаканах с подстаканниками. И лимончик. Даже сейчас помню его вкус! Мы сидели не в вагоне, а в каком-то закутке, сразу позади машиниста. Вроде бы там служебное помещение. И проводница такая… знаешь, мне рядом с ней было очень хорошо и спокойно, почти как с тобой. Не помню её лица, помню только, что на ней была форменная синяя куртка, а вместо эмблемы — вышитые незабудки. Я спрашивала, что это за станция и почему поезд на ней не останавливается? А она очень странно улыбалась и говорила: «Потому что вокзала нет, и стрелки уже заржавели, их давно никто не переводил». И всё. Дальше я проснулась.
Итиль почувствовал, как его сердце вдруг забилось сильнее. Незабудка! Снова она… Несомненно, эта информация была передана Лунному рыцарю, Вестнику Элберет. «Станция Китеж. Остановка не предусмотрена». Кажется, детали предстоящей экспедиции начинают потихоньку проясняться. Завтра надо сообщить об этом Ласу.
Он крепче прижал к себе принцессу, и таинственные лунные тени снова окутали комнату. Темнота проросла сказочными белыми цветами, отдалённым эхом в пространстве зазвучала невидимая флейта.
«Это был хороший сон, но завтра ты его забудешь. Спасибо, моя любовь!»
А когда она уснула, Ярослав осторожно выбрался из-под одеяла и, неслышно прикрыв за собой дверь, направился в библиотеку. Там, вытащив из ящика стола тетрадь, о существовании которой знали только Алиэ, Лас и Сэм, он долго что-то писал при свете настольной лампы.
Маме на восьмое марта Назар всегда дарил цветы, а сестрёнкам — фигурный шоколад с героями сказок. Конечно, они с папой вдвоём каждый раз придумывали что-нибудь особенное к празднику, но покупать мимозы и шоколад было исключительной привилегией Ласа. Так повелось с незапамятных времён, эльфёнок уже и сам не помнил, когда впервые принёс маме жёлтые шарики мимоз, затейливо нанизанные на веточки, как бусы, и почему для Раечки и Ритули так важно было получить от него в подарок именно шоколадки со сказками.
Нике он тоже дарил подарки: в детстве — игрушки и конфеты, а ещё совсем недавно — цветы. Изящные герберы, весёлые гвоздики, благородные розы — он помнил каждый букет, который подолгу выбирал для неё в цветочном магазине. Помнил, как волновался и забывал слова поздравлений, едва наступал «тот самый» момент. А Ника смущённо благодарила и мягко подбадривала его, пытаясь увести разговор куда-нибудь в сторону. Густые тени от ресниц и тёмных волос падали на лицо, совершенно скрывая непрозрачные кофейные глаза, и было невозможно угадать, понравилось ли ей? А теперь, поздравляя Нику, он ограничивался лишь дежурной открыткой по электронной почте…
Поймав себя на том, что до боли кусает губы, Лас в который раз пообещал себе, что Миле он уж точно никогда не будет дарить цветов. И достал из ящика стола вещицу, полезную во всех отношениях.
«Три — эльфийским владыкам в подзвёздный предел;
Семь — для гномов, царящих в подгорном просторе;
Девять — смертным, чей выверен срок и удел.
И Одно — Властелину на чёрном престоле…»*
Это было латунное колечко с гравировкой, купленное на хендмейдерском рынке. Не настолько дорогое, чтобы юная ведьма чувствовала себя обязанной, но и не слишком дешёвое, учитывая его особый смысл.
В этот момент как раз отворилась дверь, и Мила стремительно вошла в комнату.
— Твоя мама так здорово готовит! Наверное, колдовать на полный желудок — не слишком хорошая идея, но просто невозможно было оторваться.
По счастью Лас вовремя протянул руку помощи, сердцем угадав его опасное состояние. Их судьбы действительно были крепко связаны, и они оба уже перестали этому удивляться.
Лас был самым настоящим солнцем. Его светлая улыбка и беспечное отношение к жизни всегда действовали на Итиля успокаивающе. Одним своим присутствием эльфёнок мог поднять настроение и разогнать тёмные страхи, притаившиеся в дальних уголках души и памяти. Лунный рыцарь прекрасно понимал, что его собственные магические способности никогда бы не проявились в полную силу, не будь рядом Ласа. Сегодня в кофейне он смог, наконец, преодолеть тревожные предчувствия, и теперь ситуация с раскопками уже не казалась безнадёжной авантюрой с непредвиденным финалом. В голове начал складываться план.
Наташа тоже только недавно вернулась домой: вместе со своей подругой байкершей Эльнарой, известной среди ролевиков под именем Арвен, она была на концерте Сэма в клубе «Жираф». Когда Итиль вошёл в библиотеку, его невеста, с которой они вот уже несколько лет жили вместе, сидела за компьютером и, напевая очень знакомую мелодию, увлечённо переписывалась с кем-то в соцсетях. На ней всё ещё было надето длинное клубное платье с широкой юбкой, а свободно рассыпавшиеся по плечам светлые локоны пахли смесью восточных благовоний и сигаретного дыма. Итиль, улыбаясь, замер на пороге, но, почувствовав его присутствие, Алиэ сразу же вскочила и приветствовала своего возлюбленного нежным поцелуем.
— Тебе привет от Милы! — Голос Наташи был таким весёлым и беззаботным, что Ярослав решил больше не думать сегодня о работе. — Она так огорчилась, что не попала на этот концерт, что Сэм пообещал специально к её приезду устроить квартирник. Он милый, правда?
Итиль, посмеиваясь, зарылся пальцами в волны кружев её платья.
— Подхалим и дамский угодник. Но разве вам можно в чём-то отказать?
Алиэ тоже рассмеялась звонким колокольчиком и, схватив его за руку, потянула к монитору, мерцавшему россыпью пёстрых снимков.
— Смотри, ребята уже фотки выложили. Мы с Элькой так орали в фанзоне, что я, кажется, охрипла. А Сэм сегодня был просто великолепен! Ты себе не представляешь, что творилось в зале!
— Да уж… Он умеет, — кивнул Итиль, жадно разглядывая фотографии.
Судя по всему, Семён в этот вечер действительно был в ударе. Ярослав так хорошо знал своего друга, что мог безошибочно определить его настроение даже по манере держать гитару, не говоря уже о жестах и выражении лица. Со снимков на него смотрел настоящий лидер рок-группы в зените славы, и сейчас казалось, что Сэм был просто создан для этой роли с самого начала — с детства.
— Кстати, он пел и твои песни, — добавила Наташа.
Итиль сразу же тревожно вскинул голову.
— Надеюсь, он не…
— Нет, конечно! — поспешила успокоить его Алиэ. — Он объявлял их как «песни одного человека, который пожелал остаться неизвестным». Не сердись на него, пожалуйста! В конце концов, эта таинственность лишь усилила эффект и сработала на рекламу.
Ответом был только тяжёлый вздох. Перед концертом Итиль очень просил Сэма объявлять его песни как свои, чтобы не вносить лишнюю путаницу в программу. Но менестрель не смог приписать себе это авторство даже по личной просьбе своего друга. Он целиком и полностью остался верен себе. Что ж, одно хорошо: теперь Итиль точно знает, что слава неспособна вскружить Семёну голову, и их отношения в любом случае останутся прежними. Это обстоятельство тоже успокаивало и дарило надежду.
Наташа умчалась переодеваться, а Ярослав набрал номер менестреля. В груди разлилось приятное тёплое чувство, когда в ответ на поздравления он услышал привычно ворчливое:
— Ярик, ты форменный придурок, чуть концерт мне не сорвал! Ровно в девятнадцать пятнадцать. И только попробуй, скажи, что тебя там не было!
— Ну… мы с Ласом в это время мимо проходили, я засмотрелся на афишу.
— Ага, ещё и вместе. Вас же можно в случае апокалипсиса подключать к городской подстанции! В зале сразу аппаратура начала фонить, и у меня чуть крыша не слетела от твоих энергетических вибраций… А что случилось-то?
Ярослав смущённо улыбнулся, радуясь тому, что Сэм этого не видит. Менестрель всегда хорошо чувствовал его на любом расстоянии, даже не обладая магическими способностями. Просто потому, что преданность Семёна другу, который с самого детства являлся его кумиром, была столь же слепой и безрассудной, как и верность самого Ярослава клятве, данной Владычице Звёзд. Сэм всегда был сумасшедшим и отчаянным, способным на безумные поступки, он много раз внезапно исчезал и неожиданно возвращался, словно вольный ветер в бескрайней степи. Только эта преданность оставалась неизменной. Порой Ярославу казалось, что Сэм тоже когда-то поклялся служить ему, как верный оруженосец своему господину, но спрашивать об этом было неловко, а сам менестрель не горел желанием откровенничать о таких вещах с человеком, за которого без колебаний, если потребовалось, отдал бы жизнь. Но их связывало очень многое, и Семёну Ярослав безоговорочно доверял.
Поэтому сейчас, когда он в нескольких словах рассказал о предстоящей экспедиции, то на вопрос о том, согласен ли Сэм принять участие в раскопках, получил совершенно ожидаемый ответ:
— Это не обсуждается.
Едва Ярослав положил трубку, как из спальни вернулась Наташа, переодетая в домашнее, и с сияющей улыбкой протянула подарочную коробку с серебристыми звёздочками на крышке.
— А это тебе! Небольшой сюрприз от нас с Сэмом в честь его успешного выступления. Совсем как в детстве! Даже не знаю, где он их раздобыл: сейчас таких, кажется, не делают.
Итиль, улыбаясь, взял коробку.
— А почему он мне ничего не сказал?
Рассмеявшись, Наташа обхватила его за шею изящными руками, украшенными звенящими браслетами, и ласково промурлыкала на ухо:
— Ну, это же Сэм! Ты что, его не знаешь? Открывай, открывай!
Итиль снял крышку с блестящими звёздами… — и замер на месте. В коробке были конфеты «Незабудка». Именно в тех самых фантиках, как в детстве. Тогда мама водила его во Дворец культуры на городскую Ёлку, и высокий Дед Мороз с бородой из белой ваты раздавал малышам мешочки с подарками. А потом — вечером, у Сэма, — спрятавшись от взрослых под большой живой ёлкой, душистой и сверкающей, они вытряхивали свои конфеты из мешков в общую кучу, чтобы поделить по-своему, кто какие больше любит. И после этой делёжки в мешке Ярослава всегда незаметно оказывалось на две-три конфеты больше…
Эти тёплые картины пронеслись в памяти ярким огоньком, сразу сменившись другими — щемящими до боли. Заснеженные колонны у городской филармонии, чёрные лохматые варежки и голубые незабудки, аккуратно вышитые на бесформенном стареньком пуховике. Музыка ветра и чучело полярной совы под потолком магического подвальчика гадалки Марии Степановны. И удивлённая улыбка Наташи, снежинки, блестящие в её волосах, русым водопадом рассыпавшихся из-под мотоциклетного шлема по коричневой замше куртки.
— Незабудка… — едва слышно проронил Ярослав, не отрывая от конфет взгляда, сразу же вспыхнувшего звёздным светом. Он присел на тахту, и Алиэ тихо опустилась рядом.
— Как-то, когда ты ещё болел, мне понадобился твой паспорт, — сказала она без тени улыбки в голосе. — И там под обложкой я увидела фантик от такой конфеты. С тех пор это никак не выходило из головы, поэтому, когда Сэм предложил сделать тебе сюрприз в благодарность за помощь с концертом, я подкинула ему эту идею. Почему-то думалось, что только с ним я могу этим поделиться. Потому что это — что-то очень важное для тебя, и очень личное, о чём нельзя спрашивать. Ты не сердишься, Итиль?
Ярослав достал свой паспорт. Там, под обложкой, вот уже почти семь лет лежал выцветший фантик от конфеты «Незабудка». «Я ведь так и не вспомнил её лица…» — вдруг подумал Лунный рыцарь, а вслух сказал, нежно прижав руку принцессы к своим губам:
— Не сержусь. Я… благодарен.
Часть 5
Она всегда была принцессой — прекрасной, независимой, решительной. Её нежность и жертвенность казались Ярославу запредельными. Он часто думал о том, что недостоин такой любви, потому что никогда не сможет отблагодарить её за всё, что она для него делает. Ведь Лунный рыцарь связан клятвой и готов исполнить любой приказ Владычицы Звёзд.
Именно поэтому они с Алиэ были до сих пор не женаты. Кто знает, сколько продлится это хрупкое счастье? Год или несколько, а может, всего один день? Каждую ночь Ярослав думал о том, что завтрашний день может оказаться последним, и благодарил Владычицу за свою новую судьбу, в которой ему было позволено сполна насладиться всем, что для него дорого и важно. Однако страх оставить горячо любимую жену молодой вдовой был практически непреодолимым, и Итиль, насколько возможно, старался оттянуть момент официальной регистрации брака.
Наташа не торопила его и вела себя очень деликатно, даже не касаясь этой темы в разговорах. Они прекрасно ладили, потому и для родственников казалось само собой разумеющимся, что дело кончится свадьбой. Вроде бы всё было хорошо, но… несколько неосторожных слов, в сердцах брошенных сегодня Юлей, и Ярослав снова почувствовал, как в его душе разверзается чёрная бездна страха. Он не мог решиться на свадьбу даже ради прекращения сплетен, и от этого ощущал ещё большую вину перед Алиэ. К счастью, принцесса не обладала магическими способностями и не умела читать его мысли, как Лас, поэтому до поры до времени Итилю успешно удавалось скрывать от неё то, что не давало ему покоя.
Сейчас она безмятежно спала, уютно устроив голову на его плече и положив руку ему на грудь — как раз туда, где находится сердце. Вслушиваясь в сонное дыхание принцессы, ощущая кожей её тепло, Итиль думал о том, что всё это очень правильно. Сейчас они вместе, и, возможно, будут вместе всегда — во всех мирах и вариантах судьбы. Кто знает, какую дорогу судила ему Владычица?
В большое окно, не завешенное шторами, свободно лился свет звёзд, и отблески городских огней бликами ложились на стёкла. А в комнате тихо шумело море. Белые цветы, прорастая сквозь пространство, раскрывались навстречу звёздам, их тонкие стебли сплетались в удивительные письмена. Лунный рыцарь легко читал эти загадочные знаки забытого языка, и сердце его с каждой секундой наполнялось всё большей решимостью. «Благодарю, Владычица Элберет! Я готов исполнить твою волю».
Вдруг Алиэ вздрогнула, просыпаясь, и подняла голову. Море и цветы сразу исчезли, сменившись обычными очертаниями полутёмной спальни. Итиль ласково коснулся губами её тёплых губ.
— Что-то случилось?
— Такой странный сон… — пробормотала принцесса. — Будто я иду по заснеженному лесу, вокруг только звёзды и чёрные ели, и такая тоска… просто невыносимая, как смерть. А мне холодно, потому что я в летнем платье. Я знаю, что замёрзну, и меня здесь никто-никто не найдёт. Тогда я начинаю вглядываться внимательнее: может, где-то есть люди? Или звери? Или хоть какие-то следы, чтобы можно было выбраться из этого леса. И вдруг замечаю, что по сугробам цветут незабудки. Представляешь? Прямо в снегу — живые цветы. А потом сразу вижу, будто вскакиваю на подножку поезда. Чей-то голос говорит: «Станция Китеж. Остановка не предусмотрена». «Как же так? — думаю. — Раз я здесь, значит, есть остановка? Иначе как можно заскочить в поезд на полном ходу?»
— А дальше? — спросил Итиль с замиранием в голосе. Алиэ крепче прижалась к нему и тихо рассмеялась:
— А потом я пила чай с проводницей! Такой правильный чай — из тэна, в гранёных стаканах с подстаканниками. И лимончик. Даже сейчас помню его вкус! Мы сидели не в вагоне, а в каком-то закутке, сразу позади машиниста. Вроде бы там служебное помещение. И проводница такая… знаешь, мне рядом с ней было очень хорошо и спокойно, почти как с тобой. Не помню её лица, помню только, что на ней была форменная синяя куртка, а вместо эмблемы — вышитые незабудки. Я спрашивала, что это за станция и почему поезд на ней не останавливается? А она очень странно улыбалась и говорила: «Потому что вокзала нет, и стрелки уже заржавели, их давно никто не переводил». И всё. Дальше я проснулась.
Итиль почувствовал, как его сердце вдруг забилось сильнее. Незабудка! Снова она… Несомненно, эта информация была передана Лунному рыцарю, Вестнику Элберет. «Станция Китеж. Остановка не предусмотрена». Кажется, детали предстоящей экспедиции начинают потихоньку проясняться. Завтра надо сообщить об этом Ласу.
Он крепче прижал к себе принцессу, и таинственные лунные тени снова окутали комнату. Темнота проросла сказочными белыми цветами, отдалённым эхом в пространстве зазвучала невидимая флейта.
«Это был хороший сон, но завтра ты его забудешь. Спасибо, моя любовь!»
А когда она уснула, Ярослав осторожно выбрался из-под одеяла и, неслышно прикрыв за собой дверь, направился в библиотеку. Там, вытащив из ящика стола тетрадь, о существовании которой знали только Алиэ, Лас и Сэм, он долго что-то писал при свете настольной лампы.
Часть 6
Маме на восьмое марта Назар всегда дарил цветы, а сестрёнкам — фигурный шоколад с героями сказок. Конечно, они с папой вдвоём каждый раз придумывали что-нибудь особенное к празднику, но покупать мимозы и шоколад было исключительной привилегией Ласа. Так повелось с незапамятных времён, эльфёнок уже и сам не помнил, когда впервые принёс маме жёлтые шарики мимоз, затейливо нанизанные на веточки, как бусы, и почему для Раечки и Ритули так важно было получить от него в подарок именно шоколадки со сказками.
Нике он тоже дарил подарки: в детстве — игрушки и конфеты, а ещё совсем недавно — цветы. Изящные герберы, весёлые гвоздики, благородные розы — он помнил каждый букет, который подолгу выбирал для неё в цветочном магазине. Помнил, как волновался и забывал слова поздравлений, едва наступал «тот самый» момент. А Ника смущённо благодарила и мягко подбадривала его, пытаясь увести разговор куда-нибудь в сторону. Густые тени от ресниц и тёмных волос падали на лицо, совершенно скрывая непрозрачные кофейные глаза, и было невозможно угадать, понравилось ли ей? А теперь, поздравляя Нику, он ограничивался лишь дежурной открыткой по электронной почте…
Поймав себя на том, что до боли кусает губы, Лас в который раз пообещал себе, что Миле он уж точно никогда не будет дарить цветов. И достал из ящика стола вещицу, полезную во всех отношениях.
«Три — эльфийским владыкам в подзвёздный предел;
Семь — для гномов, царящих в подгорном просторе;
Девять — смертным, чей выверен срок и удел.
И Одно — Властелину на чёрном престоле…»*
Это было латунное колечко с гравировкой, купленное на хендмейдерском рынке. Не настолько дорогое, чтобы юная ведьма чувствовала себя обязанной, но и не слишком дешёвое, учитывая его особый смысл.
В этот момент как раз отворилась дверь, и Мила стремительно вошла в комнату.
— Твоя мама так здорово готовит! Наверное, колдовать на полный желудок — не слишком хорошая идея, но просто невозможно было оторваться.
