Убираю наличные в сумочку с легкой улыбкой на губах. Негусто, но будем считать это моей небольшой компенсацией за моральный ущерб от морального урода.
Размышляя о том, что у Стаса осталась еще куча моих вещей, которые надо забрать, я разворачиваюсь, отходя от банкомата, и тут же налетаю на какого-то мужчину крепкого телосложения в кожаной куртке, из-под которой виднеется темный свитер. Сумка выскальзывает из моих рук, но незнакомец каким-то образом ее перехватывает. Испытывая смутное беспокойство, я поднимаю глаза выше, но не успеваю увидеть его лицо. Последнее, что откладывается в моей памяти, прежде чем все как-то внезапно становится беспросветно черным, это слова хрипловатым голосом:
- Не торопись, детка. Ты-то нам и нужна...
Ева
Голова просто разламывается от тупой ноющей боли в области затылка.
С тихим стоном медленно открываю глаза, но, не увидев ничего, кроме расплывающейся густой черноты, снова их закрываю. Открываю. В пределах видимости кромешная тьма и ничего более. Что это – лишенный фантазии сон? Я продолжаю спать?
- Эй, - зову, не узнавая своего голоса. – Кто-нибудь…
Или же я внезапно ослепла?
Не на шутку встревожившись, вскакиваю, тотчас словив ощутимую болевую вспышку внутри головы, ахаю, с силой тру глаза указательными пальцами, но это не помогает рассеять клубящуюся вокруг меня темноту. Лишь спустя несколько минут, на протяжении которых меня не оставляют усиливающийся стресс и паника, я начинаю различать контуры находящихся вокруг предметов. Машинально веду ладонями по своему телу, ощупывая себя.
На мне все то же коктеильное платье с легким металлическим отливом, в котором я была на вечере, но я не в своей съемной квартире и не у Стаса, более того, вообще не могу понять, что это за место, если только…
«Не торопись, детка. Ты-то нам и нужна…»
Слепящая вспышка. Молниеносно врезающийся в память мужской голос, который я слышала, прежде чем все вокруг провалилось в темноту. Это сон или явь? Что это такое, черт возьми? Меня… похитили?
От души бью ладонью по стене. Проклятье, ну почему мне так катастрофически не везет? Сначала громкая и нелепая ссора со Стасом, случайно разбившаяся о его голову бутылка коньяка, мое поспешное бегство, стресс, сопровождающий полный крах моей личной жизни, а теперь еще и это…
Так. Стоп. Меня что, в самом деле похитили?!
Этого не может быть. Нет. Полная чушь; такое случается только с героями фильмов, с кем-то посторонним, с кем угодно, но только не со мной. Однако же…
Подстегнутая страхом неизвестности, я принимаюсь усиленно изучать все то, что находится вокруг, надеясь обнаружить ответ на самый непостижимый для меня вопрос. Глаза постепенно привыкают к сумраку, и вскоре я могу различить границы помещения, темного, без окон, не слишком большого, но и не маленького. Я очнулась на твердом матрасе, брошенном прямо на пол. О моих предпочтениях и удобствах похитители, кем бы они ни были, явно не задумывались. Рядом допотопный стол, у другой стены какие-то длинные полки с нераспознаваемым хламом на них, пара стульев, причем у одного, кажется, не хватает ножки… Небольшой закуток с отвратным подобием унитаза; скривившись, отворачиваюсь и смотрю в противоположный угол комнаты, где вырисовывается довольно-таки широкая лестница, заканчивающаяся у двери. Негусто. Мелькает мысль, что я оказалась в неволе по милости обозленного Стаса, но быстро проходит. Подобной комнаты в квартире моего парня никогда не имелось, да и не смог бы он так оперативно прийти в себя и спланировать свой ответный удар.
Меня похитили… В это сложно, практически невозможно поверить, но ни на что другое все это попросту не похоже…
Что же мне делать, а?
Бетонный пол при соприкосновении холодит голые ступни. Мои туфли, похоже, слетели в момент похищения, а может, валяются где-то здесь, но я не вижу их в темноте. К черту, они все равно были идиотскими. Туфли выбрал мне Стас, я не хотела их брать, но он до последнего стоял на своем и вел себя, как упрямый баран, прямо в магазине. До сих пор не понимаю, зачем ему уступила. Ладно, уже неважно…
Взлетаю по ступенькам лестницы и, преисполненная решимости выбраться отсюда, хватаюсь за дверную ручку. Разумеется, заперто. Я рано уяснила, что ничего никогда не складывается просто и уж тем более не дается даром. Нужно быстро что-нибудь придумать и избавить себя от этого кошмара. Единственный выход из проклятого подвала надежно заперт, с дверью мне ни за что не справиться голыми руками… Попытаться выйти на контакт с типом, который меня вырубил и запихнул под замок, а потом найти способ… разобраться с ним? Мысль о разборках повергает меня в уныние, Рембо из меня не выйдет, это я повторяю себе на всякий случай, чтобы не питать напрасных надежд.
С каждой проведенной здесь минутой меня все сильнее охватывает паника. Стараясь не шуметь, чтобы не привлечь внимание похитителей раньше времени, снова принимаюсь изучать это место. Несмотря на растущее желание узнать, кто меня здесь запер, одновременно с этим я испытываю страх. Кем бы он ни был, им могут двигать какие угодно порывы, но вряд ли благоразумному человеку придет в голову лишать кого-либо свободы против воли. Пока никому нет до меня дела, нужно исследовать тут все на предмет малейшей лазейки. Впрочем, и так ясно, что ее тут нет и быть не может, выход из подвала только один: запертая дверь в конце лестницы.
Не знаю, сколько проходит времени, наверное, много, но в подвал так никто и не спустился, а я окончательно уясняю для себя, что похититель или похитители постарались убрать отсюда все, что могло бы мне как-то помочь. В отчаянии опускаюсь на нижнюю ступеньку лестницы и, упершись локтем в колено, устало подпираю ладонью подбородок. Глаза совсем привыкли к темноте, и теперь я отлично вижу все, что меня окружает.
Пытаюсь прибегнуть к логике. Что может понадобиться от меня неизвестным, если совсем отбросить мысль о причастности к этому беспределу моего дорогого Стаса? Деньги? Вряд ли; приличная сумма лежит в моей сумке, которую я так и не нашла, получается, они оставили ее себе и наверняка выгребли все содержимое. Больше у меня ничего нет, я как церковная мышь, и если они похищали меня с прицелом поживиться, то должны были заранее навести справки. Но тогда что еще? Трансплантация органов? С моим-то образом жизни большая часть органов раньше времени на пенсию просится, им явно не поможет пересадка в другое, даже более здоровое тело. Однако похитители могут об этом не знать и…
Ерунда. Глупость.
Меня одолевают совсем уж безнадежные мысли. Недавно Стас смотрел передачу, в которой рассказывалось о торговле живыми людьми. У меня волосы на голове становились дыбом, когда показывали измученных молодых девчонок, проданных в рабство богатеньким извращенцам, чья вседозволенность и тугой кошелек позволяли им измываться над несчастными самыми изощренными способами. Что, если я угодила прямиком к торговцам живым товаром? Внешне я вполне себе ничего, что бы там ни болтал ублюдок Стас, поэтому данный вариант возможен… Кошмар, ужас, Господи, я этого точно не перенесу! Истерика… все ближе, неумолимо подбирается к моему рассудку. Так, спокойно. Нужно взять себя в руки и успокоиться. Глубоко дышать. Все будет хорошо. Это наверняка какое-то жуткое недоразумение. Пока нельзя исключать, что в моем похищении так или иначе замешан Стас, а уж с ним-то я сумею договориться. Это после бутылки коньяка? Черт, ну… он же крепкий здоровый мужчина, что ему может сделать какая-то несчастная бутылка?
На глаза наворачиваются слезы. Все еще пытаясь держаться, по инерции промокаю уголки век, но это не помогает. Паника нарастает, и слез становится лишь больше. Хочется отпустить шаткий контроль, обнять себя руками и зарыдать в голос, потому что мне… страшно.
Я боюсь.
А вдруг меня похитил маньяк? Нет, невозможно… Если так, сидела бы я сейчас на дне какой-нибудь глубокой ямы, а где-то поблизости обязательно пасся тип со звериной ухмылкой и острым ножичком, готовый разделать меня на части.
Что лучше из всех этих дебильных вариантов? Стас! Однозначно, я очень хочу, чтобы здесь появился Стас, объяснил, что происходит, утешил и пообещал, что больше ничего такого в моей жизни не случится. А я разревусь, как дурочка, устрою громкую истерику, врежу пару раз по наглой самодовольной морде, после чего найду успокоение на его плече, и все станет, как прежде.
Я глухо всхлипываю, не обращая внимания на то, что ворот платья уже промок от слез. Внезапно откуда-то сверху доносится непонятный скрипящий звук. Оглушенная собственным подскочившим пульсом, не осознавая до конца, что делаю, кидаюсь к матрасу, так как первой мыслью было лечь и трусливо притвориться спящей. Но что будет, когда похититель или похитители заметят мою зареванную физиономию? Мои хитрости раскроются враз, а что последует за этим, узнавать как-то совсем не хочется. Резко сменив траекторию пути, бросаюсь в угол и хватаю один из стульев, кажется, тот, который сломан. Вмиг взлетев по ступенькам, дрожа от страха, замираю возле двери.
Я смогу? Неужели смогу огреть человека стулом? Совсем недавно у меня неплохо получилось стукнуть Стаса бутылкой, но там была иная ситуация, он слишком меня разозлил, и я, пожалуй, не отдавала отчета своим действиям. А сейчас? Возможно, речь идет о моей жизни...
Нет, не время для колебаний; тот, кто находится по ту сторону, уже гремит ключами в замке…
Я почти не дышу, опасаясь, что меня услышат раньше времени. Медленно выставляю стул перед собой. Три… два… Дверь резко открывается, а я, взвизгнув от страха, со стулом наперевес бросаюсь на вошедшего.
Раздается жалкий треск – не выдержав соприкосновения с телом неизвестного, хлипкий стул разваливается окончательно. Меня больно хватают под ребра, отвешивают крепкого пинка и бьют в ухо, после чего я уже не рыпаюсь, только всхлипываю тихонько. Зверски огромный тип, который должен сейчас валяться на пороге, без усилий оттаскивает меня вглубь подвала и бесцеремонно швыряет к стене. Так со мной еще никогда не обращались. Я чувствую себя униженной, растоптанной и глубоко несчастной. А самое главное, едва ли не впервые в жизни я не знаю, что делать. В помещении по-прежнему темно, и я не могу как следует рассмотреть своего похитителя, фиксирую только, что это человек довольно крепкий, накачанный. Черт, явно не страдающий парочкой лишних килограммов Стас.
- Ах ты, сука, - зло бурчит неизвестный, потирая почему-то правую руку.
- Кто ты такой? Чего тебе от меня нужно? – решив, что терять все равно нечего, громко спрашиваю я.
- Бл*, я об твои кости руку, кажется, сломал, - продолжает выражать недовольство здоровый ублюдок.
Мне нужно подготовиться… сопротивляться… Ну и крепкий же этот урод! Вон как стул легко согнулся, да и ребра мои побаливают от хватки его здоровенных лап. Нелегко мне придется, что уж и говорить.
Кое-как выпрямившись, делаю маленький шаг по направлению к похитителю, но тот, резко обернувшись ко мне, с размаху бьет меня по лицу, да так, что я падаю на пол, словно подкошенная. Но ему этого мало. Ублюдок довольно сильно пинает меня под ребра носком тяжеленного ботинка, и я очень быстро оказываюсь все у той же стены, только теперь даже не помышляю о том, чтобы встать. Мне так больно, что я вообще не могу ни о чем думать, кроме как притупить эту боль.
Не сдержавшись, я всхлипываю. Тихо, потом громче. Сквозь шум в ушах слышу, как матерно ругается мой похититель, но не могу разобрать отдельных слов. Меня снова бьют, последние остатки моей выдержки окончательно испаряются, и я с непередаваемой радостью проваливаюсь обратно. В темноту.
Боль во всем теле, кипящей лавой растекающаяся по венам – вот что выдергивает меня из сладостного небытия. Пытаюсь пошевелиться, но не выходит. Ад, в котором я невольно очутилась, вновь обрушивается на меня с новой, еще более сокрушительной силой.
Нет, этому здоровяку точно не нужны мои органы, иначе зачем, в таком случае, делать из них отбивную? Но получается, что и к торговле людьми он отношения не имеет, где он найдет такого извращенца, который клюнет на мои синяки? Хотя среди каких-нибудь обезбашенных психов всякие встречаются…
- Эй, - зову почему-то севшим голосом. Жутко, просто до невозможности хочется пить, и я даже готова попросить воды у своего мучителя, если бы он был здесь. – Эй, кто-нибудь!
Никогда еще мне не хотелось пить так сильно, как сейчас. В горле пересохло и больно скребло при каждом осторожном вдохе. В подвале я снова одна, моему похитителю нет до меня дела. Проморгавшись, пробую поискать взглядом бутылку с водой, стакан или что-то подобное, но ничего не нахожу и со стоном отчаяния упираюсь ладонью в пол, понимая, что должна подняться на ноги.
Черт… как больно.
Мне требуется немало усилий, чтобы принять вертикальное положение. На ногах я стою слабо, голова кружится, и, чтобы не упасть, хватаюсь за стену обеими ладонями, едва сохраняя равновесие. Взгляд непроизвольно скользит вниз. В том месте, где недавно лежала, я замечаю небольшие темные следы. Это кровь… Меня тут же скрючивает приливом тошноты, да так, что я едва не сползаю по стене назад, на пол.
- Дерьмо, - бросаю себе под нос, ощупываю свое тело в поисках сильных повреждений, но это ни к чему не приводит. Рана обнаруживается на затылке, и я понятия не имею, насколько она серьезна. Пошатываясь, бреду к лестнице. Кое-как поднявшись, бью ладонью по двери и без сил сползаю по ней на верхнюю ступеньку, оставив на гладкой поверхности кровавый след. – Эй, кто там! Кто-нибудь!
Слабо постукиваю по двери. На глаза вновь наворачиваются слезы.
Наверное, я так и загнусь в этом глухом подвале, избитая и никому не нужная. Я так и не узнаю, кто и зачем организовал этот кошмарный аттракцион пыток, конечная остановка которому – моя бессмысленная смерть. Но даже не это самое паршивое. Самое дерьмовое во всем этом, что я умру молодой, не оставив после себя ничего по-настоящему значимого. Совсем ничего. Обо мне никто не вспомнит даже сейчас, пока я жива. Никто не станет искать меня, беспокоиться обо мне, тратить на меня время и силы. Скоро оборвется бездарная жизнь бездарного человека… И никто этого не заметит. Я все твердила себе, что завтра, завтра все обязательно изменится, и верила, что так и будет. Надо лишь подождать. Но «завтра» не наступало никогда. Новое утро начиналось с опостылевшего «сегодня», а это значило, что моя жизнь каждый раз уходила по круговой, не сворачивая к тому самому лучшему желанному будущему.
Не надеясь на успех, снова бью ладонью по двери и вдруг различаю гулкие шаги по ту сторону. Там кто-то есть, он идет сюда. Или… пройдет мимо. Приподняв голову, замираю от неожиданности, а после стучу с удвоенной силой:
- Эй!
Вполне вероятно, что вместо воды я заработаю еще пару пинков, но мне необходимо попытаться.
В замочной скважине шевелится ключ, затем дверь, скрипнув, распахивается, а я поднимаю голову вверх, чтобы взглянуть на своего мучителя. Разумеется, это тот самый громила, только футболку сменил; прежнюю, наверное, заляпал кровью. Палач, подумалось почему-то равнодушно.
- Я хочу пить, - шепчу одними губами, но он, на удивление, разбирает мой писк.
Размышляя о том, что у Стаса осталась еще куча моих вещей, которые надо забрать, я разворачиваюсь, отходя от банкомата, и тут же налетаю на какого-то мужчину крепкого телосложения в кожаной куртке, из-под которой виднеется темный свитер. Сумка выскальзывает из моих рук, но незнакомец каким-то образом ее перехватывает. Испытывая смутное беспокойство, я поднимаю глаза выше, но не успеваю увидеть его лицо. Последнее, что откладывается в моей памяти, прежде чем все как-то внезапно становится беспросветно черным, это слова хрипловатым голосом:
- Не торопись, детка. Ты-то нам и нужна...
ГЛАВА 2
Ева
Голова просто разламывается от тупой ноющей боли в области затылка.
С тихим стоном медленно открываю глаза, но, не увидев ничего, кроме расплывающейся густой черноты, снова их закрываю. Открываю. В пределах видимости кромешная тьма и ничего более. Что это – лишенный фантазии сон? Я продолжаю спать?
- Эй, - зову, не узнавая своего голоса. – Кто-нибудь…
Или же я внезапно ослепла?
Не на шутку встревожившись, вскакиваю, тотчас словив ощутимую болевую вспышку внутри головы, ахаю, с силой тру глаза указательными пальцами, но это не помогает рассеять клубящуюся вокруг меня темноту. Лишь спустя несколько минут, на протяжении которых меня не оставляют усиливающийся стресс и паника, я начинаю различать контуры находящихся вокруг предметов. Машинально веду ладонями по своему телу, ощупывая себя.
На мне все то же коктеильное платье с легким металлическим отливом, в котором я была на вечере, но я не в своей съемной квартире и не у Стаса, более того, вообще не могу понять, что это за место, если только…
«Не торопись, детка. Ты-то нам и нужна…»
Слепящая вспышка. Молниеносно врезающийся в память мужской голос, который я слышала, прежде чем все вокруг провалилось в темноту. Это сон или явь? Что это такое, черт возьми? Меня… похитили?
От души бью ладонью по стене. Проклятье, ну почему мне так катастрофически не везет? Сначала громкая и нелепая ссора со Стасом, случайно разбившаяся о его голову бутылка коньяка, мое поспешное бегство, стресс, сопровождающий полный крах моей личной жизни, а теперь еще и это…
Так. Стоп. Меня что, в самом деле похитили?!
Этого не может быть. Нет. Полная чушь; такое случается только с героями фильмов, с кем-то посторонним, с кем угодно, но только не со мной. Однако же…
Подстегнутая страхом неизвестности, я принимаюсь усиленно изучать все то, что находится вокруг, надеясь обнаружить ответ на самый непостижимый для меня вопрос. Глаза постепенно привыкают к сумраку, и вскоре я могу различить границы помещения, темного, без окон, не слишком большого, но и не маленького. Я очнулась на твердом матрасе, брошенном прямо на пол. О моих предпочтениях и удобствах похитители, кем бы они ни были, явно не задумывались. Рядом допотопный стол, у другой стены какие-то длинные полки с нераспознаваемым хламом на них, пара стульев, причем у одного, кажется, не хватает ножки… Небольшой закуток с отвратным подобием унитаза; скривившись, отворачиваюсь и смотрю в противоположный угол комнаты, где вырисовывается довольно-таки широкая лестница, заканчивающаяся у двери. Негусто. Мелькает мысль, что я оказалась в неволе по милости обозленного Стаса, но быстро проходит. Подобной комнаты в квартире моего парня никогда не имелось, да и не смог бы он так оперативно прийти в себя и спланировать свой ответный удар.
Меня похитили… В это сложно, практически невозможно поверить, но ни на что другое все это попросту не похоже…
Что же мне делать, а?
Бетонный пол при соприкосновении холодит голые ступни. Мои туфли, похоже, слетели в момент похищения, а может, валяются где-то здесь, но я не вижу их в темноте. К черту, они все равно были идиотскими. Туфли выбрал мне Стас, я не хотела их брать, но он до последнего стоял на своем и вел себя, как упрямый баран, прямо в магазине. До сих пор не понимаю, зачем ему уступила. Ладно, уже неважно…
Взлетаю по ступенькам лестницы и, преисполненная решимости выбраться отсюда, хватаюсь за дверную ручку. Разумеется, заперто. Я рано уяснила, что ничего никогда не складывается просто и уж тем более не дается даром. Нужно быстро что-нибудь придумать и избавить себя от этого кошмара. Единственный выход из проклятого подвала надежно заперт, с дверью мне ни за что не справиться голыми руками… Попытаться выйти на контакт с типом, который меня вырубил и запихнул под замок, а потом найти способ… разобраться с ним? Мысль о разборках повергает меня в уныние, Рембо из меня не выйдет, это я повторяю себе на всякий случай, чтобы не питать напрасных надежд.
С каждой проведенной здесь минутой меня все сильнее охватывает паника. Стараясь не шуметь, чтобы не привлечь внимание похитителей раньше времени, снова принимаюсь изучать это место. Несмотря на растущее желание узнать, кто меня здесь запер, одновременно с этим я испытываю страх. Кем бы он ни был, им могут двигать какие угодно порывы, но вряд ли благоразумному человеку придет в голову лишать кого-либо свободы против воли. Пока никому нет до меня дела, нужно исследовать тут все на предмет малейшей лазейки. Впрочем, и так ясно, что ее тут нет и быть не может, выход из подвала только один: запертая дверь в конце лестницы.
Не знаю, сколько проходит времени, наверное, много, но в подвал так никто и не спустился, а я окончательно уясняю для себя, что похититель или похитители постарались убрать отсюда все, что могло бы мне как-то помочь. В отчаянии опускаюсь на нижнюю ступеньку лестницы и, упершись локтем в колено, устало подпираю ладонью подбородок. Глаза совсем привыкли к темноте, и теперь я отлично вижу все, что меня окружает.
Пытаюсь прибегнуть к логике. Что может понадобиться от меня неизвестным, если совсем отбросить мысль о причастности к этому беспределу моего дорогого Стаса? Деньги? Вряд ли; приличная сумма лежит в моей сумке, которую я так и не нашла, получается, они оставили ее себе и наверняка выгребли все содержимое. Больше у меня ничего нет, я как церковная мышь, и если они похищали меня с прицелом поживиться, то должны были заранее навести справки. Но тогда что еще? Трансплантация органов? С моим-то образом жизни большая часть органов раньше времени на пенсию просится, им явно не поможет пересадка в другое, даже более здоровое тело. Однако похитители могут об этом не знать и…
Ерунда. Глупость.
Меня одолевают совсем уж безнадежные мысли. Недавно Стас смотрел передачу, в которой рассказывалось о торговле живыми людьми. У меня волосы на голове становились дыбом, когда показывали измученных молодых девчонок, проданных в рабство богатеньким извращенцам, чья вседозволенность и тугой кошелек позволяли им измываться над несчастными самыми изощренными способами. Что, если я угодила прямиком к торговцам живым товаром? Внешне я вполне себе ничего, что бы там ни болтал ублюдок Стас, поэтому данный вариант возможен… Кошмар, ужас, Господи, я этого точно не перенесу! Истерика… все ближе, неумолимо подбирается к моему рассудку. Так, спокойно. Нужно взять себя в руки и успокоиться. Глубоко дышать. Все будет хорошо. Это наверняка какое-то жуткое недоразумение. Пока нельзя исключать, что в моем похищении так или иначе замешан Стас, а уж с ним-то я сумею договориться. Это после бутылки коньяка? Черт, ну… он же крепкий здоровый мужчина, что ему может сделать какая-то несчастная бутылка?
На глаза наворачиваются слезы. Все еще пытаясь держаться, по инерции промокаю уголки век, но это не помогает. Паника нарастает, и слез становится лишь больше. Хочется отпустить шаткий контроль, обнять себя руками и зарыдать в голос, потому что мне… страшно.
Я боюсь.
А вдруг меня похитил маньяк? Нет, невозможно… Если так, сидела бы я сейчас на дне какой-нибудь глубокой ямы, а где-то поблизости обязательно пасся тип со звериной ухмылкой и острым ножичком, готовый разделать меня на части.
Что лучше из всех этих дебильных вариантов? Стас! Однозначно, я очень хочу, чтобы здесь появился Стас, объяснил, что происходит, утешил и пообещал, что больше ничего такого в моей жизни не случится. А я разревусь, как дурочка, устрою громкую истерику, врежу пару раз по наглой самодовольной морде, после чего найду успокоение на его плече, и все станет, как прежде.
Я глухо всхлипываю, не обращая внимания на то, что ворот платья уже промок от слез. Внезапно откуда-то сверху доносится непонятный скрипящий звук. Оглушенная собственным подскочившим пульсом, не осознавая до конца, что делаю, кидаюсь к матрасу, так как первой мыслью было лечь и трусливо притвориться спящей. Но что будет, когда похититель или похитители заметят мою зареванную физиономию? Мои хитрости раскроются враз, а что последует за этим, узнавать как-то совсем не хочется. Резко сменив траекторию пути, бросаюсь в угол и хватаю один из стульев, кажется, тот, который сломан. Вмиг взлетев по ступенькам, дрожа от страха, замираю возле двери.
Я смогу? Неужели смогу огреть человека стулом? Совсем недавно у меня неплохо получилось стукнуть Стаса бутылкой, но там была иная ситуация, он слишком меня разозлил, и я, пожалуй, не отдавала отчета своим действиям. А сейчас? Возможно, речь идет о моей жизни...
Нет, не время для колебаний; тот, кто находится по ту сторону, уже гремит ключами в замке…
Я почти не дышу, опасаясь, что меня услышат раньше времени. Медленно выставляю стул перед собой. Три… два… Дверь резко открывается, а я, взвизгнув от страха, со стулом наперевес бросаюсь на вошедшего.
Раздается жалкий треск – не выдержав соприкосновения с телом неизвестного, хлипкий стул разваливается окончательно. Меня больно хватают под ребра, отвешивают крепкого пинка и бьют в ухо, после чего я уже не рыпаюсь, только всхлипываю тихонько. Зверски огромный тип, который должен сейчас валяться на пороге, без усилий оттаскивает меня вглубь подвала и бесцеремонно швыряет к стене. Так со мной еще никогда не обращались. Я чувствую себя униженной, растоптанной и глубоко несчастной. А самое главное, едва ли не впервые в жизни я не знаю, что делать. В помещении по-прежнему темно, и я не могу как следует рассмотреть своего похитителя, фиксирую только, что это человек довольно крепкий, накачанный. Черт, явно не страдающий парочкой лишних килограммов Стас.
- Ах ты, сука, - зло бурчит неизвестный, потирая почему-то правую руку.
- Кто ты такой? Чего тебе от меня нужно? – решив, что терять все равно нечего, громко спрашиваю я.
- Бл*, я об твои кости руку, кажется, сломал, - продолжает выражать недовольство здоровый ублюдок.
Мне нужно подготовиться… сопротивляться… Ну и крепкий же этот урод! Вон как стул легко согнулся, да и ребра мои побаливают от хватки его здоровенных лап. Нелегко мне придется, что уж и говорить.
Кое-как выпрямившись, делаю маленький шаг по направлению к похитителю, но тот, резко обернувшись ко мне, с размаху бьет меня по лицу, да так, что я падаю на пол, словно подкошенная. Но ему этого мало. Ублюдок довольно сильно пинает меня под ребра носком тяжеленного ботинка, и я очень быстро оказываюсь все у той же стены, только теперь даже не помышляю о том, чтобы встать. Мне так больно, что я вообще не могу ни о чем думать, кроме как притупить эту боль.
Не сдержавшись, я всхлипываю. Тихо, потом громче. Сквозь шум в ушах слышу, как матерно ругается мой похититель, но не могу разобрать отдельных слов. Меня снова бьют, последние остатки моей выдержки окончательно испаряются, и я с непередаваемой радостью проваливаюсь обратно. В темноту.
***
Боль во всем теле, кипящей лавой растекающаяся по венам – вот что выдергивает меня из сладостного небытия. Пытаюсь пошевелиться, но не выходит. Ад, в котором я невольно очутилась, вновь обрушивается на меня с новой, еще более сокрушительной силой.
Нет, этому здоровяку точно не нужны мои органы, иначе зачем, в таком случае, делать из них отбивную? Но получается, что и к торговле людьми он отношения не имеет, где он найдет такого извращенца, который клюнет на мои синяки? Хотя среди каких-нибудь обезбашенных психов всякие встречаются…
- Эй, - зову почему-то севшим голосом. Жутко, просто до невозможности хочется пить, и я даже готова попросить воды у своего мучителя, если бы он был здесь. – Эй, кто-нибудь!
Никогда еще мне не хотелось пить так сильно, как сейчас. В горле пересохло и больно скребло при каждом осторожном вдохе. В подвале я снова одна, моему похитителю нет до меня дела. Проморгавшись, пробую поискать взглядом бутылку с водой, стакан или что-то подобное, но ничего не нахожу и со стоном отчаяния упираюсь ладонью в пол, понимая, что должна подняться на ноги.
Черт… как больно.
Мне требуется немало усилий, чтобы принять вертикальное положение. На ногах я стою слабо, голова кружится, и, чтобы не упасть, хватаюсь за стену обеими ладонями, едва сохраняя равновесие. Взгляд непроизвольно скользит вниз. В том месте, где недавно лежала, я замечаю небольшие темные следы. Это кровь… Меня тут же скрючивает приливом тошноты, да так, что я едва не сползаю по стене назад, на пол.
- Дерьмо, - бросаю себе под нос, ощупываю свое тело в поисках сильных повреждений, но это ни к чему не приводит. Рана обнаруживается на затылке, и я понятия не имею, насколько она серьезна. Пошатываясь, бреду к лестнице. Кое-как поднявшись, бью ладонью по двери и без сил сползаю по ней на верхнюю ступеньку, оставив на гладкой поверхности кровавый след. – Эй, кто там! Кто-нибудь!
Слабо постукиваю по двери. На глаза вновь наворачиваются слезы.
Наверное, я так и загнусь в этом глухом подвале, избитая и никому не нужная. Я так и не узнаю, кто и зачем организовал этот кошмарный аттракцион пыток, конечная остановка которому – моя бессмысленная смерть. Но даже не это самое паршивое. Самое дерьмовое во всем этом, что я умру молодой, не оставив после себя ничего по-настоящему значимого. Совсем ничего. Обо мне никто не вспомнит даже сейчас, пока я жива. Никто не станет искать меня, беспокоиться обо мне, тратить на меня время и силы. Скоро оборвется бездарная жизнь бездарного человека… И никто этого не заметит. Я все твердила себе, что завтра, завтра все обязательно изменится, и верила, что так и будет. Надо лишь подождать. Но «завтра» не наступало никогда. Новое утро начиналось с опостылевшего «сегодня», а это значило, что моя жизнь каждый раз уходила по круговой, не сворачивая к тому самому лучшему желанному будущему.
Не надеясь на успех, снова бью ладонью по двери и вдруг различаю гулкие шаги по ту сторону. Там кто-то есть, он идет сюда. Или… пройдет мимо. Приподняв голову, замираю от неожиданности, а после стучу с удвоенной силой:
- Эй!
Вполне вероятно, что вместо воды я заработаю еще пару пинков, но мне необходимо попытаться.
В замочной скважине шевелится ключ, затем дверь, скрипнув, распахивается, а я поднимаю голову вверх, чтобы взглянуть на своего мучителя. Разумеется, это тот самый громила, только футболку сменил; прежнюю, наверное, заляпал кровью. Палач, подумалось почему-то равнодушно.
- Я хочу пить, - шепчу одними губами, но он, на удивление, разбирает мой писк.
