Не знаю, откуда он вытащил бутылку минералки, может даже принес с собой, но она вдруг появляется в его руках. Здоровяк откручивает крышку и, дразня, крутит бутылкой перед моим носом.
- Ну что, сучка, пить хочешь, да? Очень хочешь?
Очень. Он явно что-то не рассчитал, и для него полной неожиданностью стало то, что я, озверев от жажды, вдруг из последних сил бросаюсь вперед и вцепляюсь в бутылку обеими ладонями. Не обращая на него внимания, принимаюсь жадно пить, пока вода не начинает течь по подбородку, только тогда громила отбирает у меня бутылку и швыряет куда-то за спину. Легко оттеснив меня от выхода пинком ноги, спускается на пару ступеней и закрывает дверь.
Он опускается на корточках рядом со мной, тянет огромную лапу и дергает меня за подбородок. Чуть склонив голову, придирчиво рассматривает мое лицо, но нравится ли ему то, что он видит, или нет, понять невозможно. Глупо надеяться, что мои повреждения приведут его в чувство, здоровяк устыдится и непременно захочет все исправить, так что черт с ним, пусть любуется.
- А неплохо я тебя приложил, да, девка? – хохотнув, замечает этот ублюдок, специально с силой надавив пальцем по ране на щеке. Я дергаюсь, а он удовлетворенно смеется. – Это ничего, бывает хуже. Поверь… Ты, наверное, гадаешь, почему я сунул в это местечко тебя, а не кого-то другого? – молчу, ожидая, когда он заговорит сам, и здоровяк слегка хмурится. - Ну, за это благодари своего любимого Стасика.
- Стас… - сипло выговариваю его имя, не сводя глаз с неизвестного. - Это он приказал меня похитить?
Нахмурившись, здоровяк несильно влепляет мне пощечину, после чего вновь берется двумя пальцами за мой подбородок, вынуждая меня взглянуть на него.
Его можно было бы назвать «парень с изюминкой», если бы не одно обстоятельство: он меня хорошенько потрепал. Высокий крепкий брюнет, близко посаженые темные карие глаза, легкая щетина. Определенно, тот типаж, который способен вскружить голову легкомысленным девицам, ведущимся на грубую мужскую силу. Не очумелый красавец, но что-то такое в нем определенно есть… И я могла бы рассмотреть это «что-то», если б глаза мои не были затуманены ненавистью, злостью и ярым желанием расцарапать ему физиономию.
- Запомни, сучка, никто не может мне что-то «приказать». Я сам думаю, сам делаю, сам отвечаю за свои поступки. Мной в жизни никто и никогда не командовал.
- Стас… - вновь завожу я, но он перебивает:
- Твой Стас – солидный денежный мешок, и с твоей помощью я рассчитываю немного его потрясти. Наверняка твой любовник сильно опечалится потере такой сладкой девочки, как ты, м? – сильнее сжимает пальцы на моем подбородке, вторую ладонь кладет на мое колено. – Как думаешь?
Дергаю ногой, но он не убирает руку. Невольно припоминаю нашу последнюю встречу со Стасом, пылкую ссору, бутылку коньяка, со звоном разбивающуюся о голову возлюбленного, и как-то сразу понимаю, что надеждам здоровяка не суждено сбыться.
- Послушай, Стасу на меня наплевать. Правда. Он влюблен в свою бывшую девушку, Наталью, это ее тебе нужно было схватить, не меня. Я для Стаса… не представляю ценности. Ему пофиг. Если не веришь, то скоро сам убедишься, что я права. Стас чуть не задушил меня из-за того, что я Наташке волосы повыдергивала…
- Я сам видел, как он тебя засасывал, - суровеет громила, и по сузившимся глазам я понимаю, что он не верит ни одному моему слову.
- Ты сам-то трахаешь только тех, кого безумно любишь? – спрашиваю прежде, чем успеваю схватить себя за язык.
И съеживаюсь, сообразив, что сейчас он меня непременно ударит, однако похититель вдруг разражается гаденьким смехом.
- А ты забавная. Совсем не похожа на пустоголовую куклу для траха, какой я тебя представлял. Вот только для тебя это ничего не меняет. Молись, сучка, чтобы твой состоятельный дружок хорошенько заплатил за твою шкуру, потому что в противном случае ты перестанешь быть мне нужна, и я продам тебя одному своему приятелю, любителю чересчур острых, бл**ь, ощущений. Молись, чтобы никогда не узнать, что он делает с сочными б***ми вроде тебя. Вот где тебе точно придется несладко.
- Ты не слушаешь! Я ведь говорю, что Стас за меня не заплатит. Какого чер…
- Заткнись, - хмуро обрывает меня похититель.
- Это нечестно! Речь идет обо мне, а я не могу ничего сделать.
- Вот именно. Не можешь. Ты ждешь, усекла?
- Но…
- Еще слово против, и я тебя пришибу.
По его виду нельзя сказать, что это шутка, и я затыкаюсь. Полоснув напоследок пронзающим насквозь взглядом, он выпускает мой подбородок и пинает меня ногой под ребра. Несильно, но мне достаточно, чтобы скатиться со ступеней и замереть на полу недалеко от матраса. Сцепив зубы, чтобы не застонать от боли, слышу хлопок двери и щелчок, знаменующий поворот ключа в скважине. Я вновь остаюсь в одиночестве.
Ева
Насколько тонка незримая грань между пошатнувшейся реальностью и запредельным безумием? На самом деле ее нет, именно поэтому человек, которого жизнь со всей своей щедростью ударяет под дых, так быстро и необратимо сходит с ума. И многого, в общем, не нужно, достаточно чего-то одного – рокового стечения обстоятельств, короткого всплеска эмоций, мистера Случая и… все. Готово. Уже ничего не исправить.
- Помощь не придет, - тихо, одними губами повторяю сама себе, подпирая спиной холодную стену.
Сколько меня тут держат? Я не знаю, даже близко не могу предположить, в каких единицах теперь исчисляется время. Минуты, часы, целые дни... Не так давно уродский здоровяк притащил поднос с нехитрым содержимым, которое я ни за что не стала бы есть в любом другом случае, но теперь смела, как голодный волчонок, и съела бы еще, если б хоть что-то осталось. С того времени меня больше не навещали.
Тишина убивает сильнее неизвестности. Я бы хотела заснуть, ведь забытье, пусть ненадолго, но спасение, однако сна ни в одном глазу. Мне остается только ждать, когда вернется громила и что он скажет. Если Стас согласится заплатить за меня этому кошмарному типу, можно считать, я отделалась малой кровью. А вот если мстительный мудак заарканится и решит, что деньги ему дороже человеческой жизни, и вообще нам с ним не по пути… Я слишком хорошо помню угрозу похитителя и не исключаю, что он в самом деле возьмется за ее исполнение. Я видела его лицо. Отпустить меня просто так он не захочет и уже не сможет, а сама по себе я ему не нужна.
Еще по меньшей мере пара часов бесполезного сиденья на одном месте. Я совсем извожусь в шатких представлениях собственного будущего, даже почти перестаю обращать внимание на боль, попеременно вспыхивающую по всему телу. Я жду, когда, наконец, появится мой похититель, и одновременно боюсь этого, боюсь услышать, что Стас меня бросил…
Да, я не должна была бить его чертовой бутылкой, да, у него есть резонные причины желать мне зла, но ведь сейчас речь идет о моей жизни, о том, что будет со мной дальше в случае, если он бросит меня на произвол судьбы. Я очень хотела верить, что Стас отдаст этому типу требуемую сумму денег и обязательно вытащит меня отсюда, не оставит в беде.
За неимением другого занятия мне остается только думать, вспоминать и анализировать всю свою жизнь до заключения в подвале. Да, я не была хорошим человеком, лгала и делала плохие вещи, мечтала зацепиться за надежное плечо кого-то вроде Стаса и выкарабкаться поближе к свету, обеспечить себе безоблачное существование. Несмотря ни на что мне нравились утопические сказки о сладкой жизни, в которой преобладают богатые мужчины и красивые женщины. Мне очень хотелось однажды стать одной из них. Конечно, я не считала себя настолько наивной, чтобы искренне полагать, будто все это можно получить без усилий, даром, просто за красивые глазки, но мечтать-то мне никто не запрещал. А знакомство со Стасом подкрепляло мою уверенность в том, что я нахожусь на полпути к своей призрачной цели.
И вот… подвал.
Я очень редко смотрю новости, по большей части лишь то, что попадается мне в ленте соцсетей. Знаю, конечно, сколько насилия происходит в мире, как несоразмерно много крови и слез проливается ежедневно, но… знать и столкнуться с этим вовсе не одно и то же. Как большинство людей, я была твердо убеждена, что со мной уж точно никогда не случится ничего подобного, ведь это же я, а не кто-то рандомный из жутких криминальных сводок. Черт, как же сильно я ошибалась! Сейчас, когда поле моего обзора ограничено стенами подвального помещения, я вынуждена взглянуть шире. Оказывается, похитить человека и остаться безнаказанным легче легкого. И на месте жертвы в равной степени может оказаться любой, буквально кто угодно. Сейчас это я, через минуту будет кто-то еще… Чертова жизнь, чертовы алчные ублюдки, готовые ради денег похищать, колотить, убивать и даже продавать живых людей.
Поднимаюсь, прохожусь вдоль помещения туда и обратно несколько раз, разминая конечности, затекшие от бесконечного сидения на месте. Неизвестность давит похлеще какого-нибудь психологического тренинга; я реально ощущаю, что нахожусь очень близко к эфемерной грани, за которую еще никогда не ступала. Думаю о том, что мне постепенно становится все равно, что будет дальше, лишь бы сейчас хоть что-то изменилось, сдвинулось с мертвой точки неопределенности. Пусть даже придет здоровяк и вновь съездит мне по ребрам, даже на это соглашусь, только бы прекратилась тяжелая пытка неизвестностью. Черт побери, это трудно, морально невыносимо. Теперь я точно знаю, что физические боли меркнут в сравнении с теми, которые питают страхом душу.
Что предпримет Стас, когда узнает о моем похищении? Спасет или парой слов обречет на страшную участь?
- Делаем ставки, господа, - негромко оповещаю я воображаемое жюри, тяжело опускаясь на пол и подтягивая к груди ноги. – Заплатит или не заплатит? Бросит на произвол судьбы или…
- Бросит.
Вздрогнув, немедленно оборачиваюсь и вижу здоровяка, остановившегося в распахнутом дверном проеме. Похититель снова переоделся, сменил футболку и штаны, но смотрел по-прежнему злобно, с видимым пренебрежением.
Не сводя с него предупредительного взгляда, я спешно поднимаюсь на ноги. Теперь мы стоим друг против друга, если не принимать во внимание тот факт, что он не спускался, а я нахожусь у подножия лестницы.
- Вы говорили со Стасом? – упавшим голосом спрашиваю я и вижу тень на перекошенном злобой лице похитителя.
- В точку, - цедит он.
- И… Он отказался платить? – мне уже все понятно, но я продолжаю цепляться за призрачную надежду.
- Ты попала, сучка, - зло бросает здоровяк. – Этот мешок с дерьмом только поржал и предложил продать тебя сутенерам из тех, что берут пожестче. Что это, б***ь, за высокие отношения?
- Говн*к! – выплевываю звенящим в отчаянии голосом, обхватывая ладонями свое трясущееся тело.
- Мать его, он должен был за тебя заплатить!
От переизбытка эмоций здоровяк засаживает огромный кулак в стену рядом с дверью и резко вскидывает на меня яростный взгляд, в котором без труда читается желание вершить беспредел, и я, вздрогнув, машинально переступаю назад.
- Послушай, - начинаю поспешно, еще надеясь что-то для себя выгадать. – Стас – мудак, и ему на меня плевать, но я ведь уже готовила об этом, помнишь, да? В самом начале… Ты похитил меня и забрал мою сумку, там были деньги. Ты их, конечно, подчистил, в чем я не сомневаюсь, и… - всхлипываю, не выдержав гнетущего накала. - Черт побери, имей же совесть, там была нормальная сумма! – мой голос срывается на жалобный крик. – Если тебе мало, я достану еще, только отпусти меня.
- Отпустить тебя?..
Нехорошо усмехнувшись, громила косится на незакрытую дверь за своей спиной. Машинально отразив его взгляд, я ощущаю растущее беспокойство, и не зря; этот ублюдок тянет здоровенную лапу и с показательной медлительностью потягивает ручку двери на себя.
- Ты… чего, а? – дергаюсь беспокойно, вновь метнув настороженный взгляд к его ухмыляющемуся лицу.
- Прости, детка, но раз твой дружок не заплатил за тебя ни гроша, мне не остается ничего другого, кроме как продать тебя своему приятелю. Он очень уважаемый человек, и я не могу его подвести, поэтому прежде чем передать товар, я должен сам как следует оценить его качество.
- Какой… какой, к черту, товар? Ты в своем уме?! – визгливо кричу я, чувствуя, как сердце одуряюще сильно колотится где-то в самом горле, а ладони покрываются липким холодным потом.
- Лучше заткнись и постарайся мне понравиться, - советует, неторопливо спускаясь ко мне.
Не сводя с него глаз, инстинктивно делаю пару шагов назад, все еще отказываясь верить в действительность разворачивающегося безумства. Это не правда, никак не может быть правдой, со мной такого не может быть! Но этот подвал чересчур реален, я чувствую босыми ногами холодный пол, ощущаю безнадежную ауру этих высоких стен, прямо перед собой вижу ухмылку наступающего на меня здоровяка… Этот тип по-настоящему меня пугает, такой огромный, несокрушимый и, без сомнения, очень сильный. Мне с ним не справиться. Почему-то раньше я не задумывалась о том, что он захочет сделать это, воспользоваться своей силой и изнасиловать меня в чертовом подвале. Немыслимо. Он же… он порвет меня на куски.
- Постой, пожалуйста, подожди… - бормочу испуганно, выставляя перед собой обе ладони и продолжая пятиться от него. – Все еще можно решить, правда. Я заплачу, сколько скажешь, только прекрати это.
- Ты не сможешь заплатить больше, чем мой приятель, - чуть дергает он головой, нехорошо ухмыляясь.
- Откуда тебе знать, что не смогу? Пока мы встречались со Стасом, я… собрала немаленькую сумму. А еще я могу продать все побрякушки, которые он мне дарил. Поверь, набежит прилично, тебе… тебе хватит, не сомн....
- Заткнись и иди сюда, у меня уже яйца чешутся от желания тебе засадить.
Я не дышу, страх и ужас сковывают оторопью мое тело, к горлу подступает противный ком, а этот ублюдок уже совсем близко, тянет ко мне руку, и я в пугливой ярости бью по ней ладонью:
- Да не трогай же ты меня!
Не выдерживаю, срезаюсь, все-таки нервы у меня отнюдь не железные. Я понимаю, что обречена, подвал – ловушка, и здесь мы только вдвоем, никто не придет мне на помощь. Этот здоровяк меня в клочья раздерет, и ему за это ничего не будет, только удовольствие получит, сволочь.
- Строптивая… - горячо дышит он мне в лицо, приперев меня к стене и нависая надо мной самой реальной из всевозможных угроз. – Я не буду с тобой нежным.
И я в этом не сомневаюсь. Голова кружится, слезы сами собой катятся по щекам, и я чувствую себя как никогда слабой и беззащитной, потому что здесь и сейчас ничего не решаю.
Он грубо хватает меня за плечи и с силой вжимает в стену. Правой рукой рвет ворот платья, да так, что я слышу характерный звук раздираемой ткани. Пробую увернуться, но левой рукой этот ублюдок удерживает мою шею. Большой палец ложится мне на подбородок, заставляя вскинуть лицо.
- Ты будешь делать все, что я захочу, - обещает вполголоса, прежде чем наклоняется ко мне и впивается мокрым поцелуем в мои губы.
Это ужасно и омерзительно. Упираюсь в его непробиваемую грудь, визжу, верещу, отбиваюсь из последних сил, все пытаясь вывернуться, но максимум, что у меня получается, это укусить его при очередном мерзком поцелуе. Взревев яростно, здоровяк с остервенением бьет меня по лицу.
- Ну что, сучка, пить хочешь, да? Очень хочешь?
Очень. Он явно что-то не рассчитал, и для него полной неожиданностью стало то, что я, озверев от жажды, вдруг из последних сил бросаюсь вперед и вцепляюсь в бутылку обеими ладонями. Не обращая на него внимания, принимаюсь жадно пить, пока вода не начинает течь по подбородку, только тогда громила отбирает у меня бутылку и швыряет куда-то за спину. Легко оттеснив меня от выхода пинком ноги, спускается на пару ступеней и закрывает дверь.
Он опускается на корточках рядом со мной, тянет огромную лапу и дергает меня за подбородок. Чуть склонив голову, придирчиво рассматривает мое лицо, но нравится ли ему то, что он видит, или нет, понять невозможно. Глупо надеяться, что мои повреждения приведут его в чувство, здоровяк устыдится и непременно захочет все исправить, так что черт с ним, пусть любуется.
- А неплохо я тебя приложил, да, девка? – хохотнув, замечает этот ублюдок, специально с силой надавив пальцем по ране на щеке. Я дергаюсь, а он удовлетворенно смеется. – Это ничего, бывает хуже. Поверь… Ты, наверное, гадаешь, почему я сунул в это местечко тебя, а не кого-то другого? – молчу, ожидая, когда он заговорит сам, и здоровяк слегка хмурится. - Ну, за это благодари своего любимого Стасика.
- Стас… - сипло выговариваю его имя, не сводя глаз с неизвестного. - Это он приказал меня похитить?
Нахмурившись, здоровяк несильно влепляет мне пощечину, после чего вновь берется двумя пальцами за мой подбородок, вынуждая меня взглянуть на него.
Его можно было бы назвать «парень с изюминкой», если бы не одно обстоятельство: он меня хорошенько потрепал. Высокий крепкий брюнет, близко посаженые темные карие глаза, легкая щетина. Определенно, тот типаж, который способен вскружить голову легкомысленным девицам, ведущимся на грубую мужскую силу. Не очумелый красавец, но что-то такое в нем определенно есть… И я могла бы рассмотреть это «что-то», если б глаза мои не были затуманены ненавистью, злостью и ярым желанием расцарапать ему физиономию.
- Запомни, сучка, никто не может мне что-то «приказать». Я сам думаю, сам делаю, сам отвечаю за свои поступки. Мной в жизни никто и никогда не командовал.
- Стас… - вновь завожу я, но он перебивает:
- Твой Стас – солидный денежный мешок, и с твоей помощью я рассчитываю немного его потрясти. Наверняка твой любовник сильно опечалится потере такой сладкой девочки, как ты, м? – сильнее сжимает пальцы на моем подбородке, вторую ладонь кладет на мое колено. – Как думаешь?
Дергаю ногой, но он не убирает руку. Невольно припоминаю нашу последнюю встречу со Стасом, пылкую ссору, бутылку коньяка, со звоном разбивающуюся о голову возлюбленного, и как-то сразу понимаю, что надеждам здоровяка не суждено сбыться.
- Послушай, Стасу на меня наплевать. Правда. Он влюблен в свою бывшую девушку, Наталью, это ее тебе нужно было схватить, не меня. Я для Стаса… не представляю ценности. Ему пофиг. Если не веришь, то скоро сам убедишься, что я права. Стас чуть не задушил меня из-за того, что я Наташке волосы повыдергивала…
- Я сам видел, как он тебя засасывал, - суровеет громила, и по сузившимся глазам я понимаю, что он не верит ни одному моему слову.
- Ты сам-то трахаешь только тех, кого безумно любишь? – спрашиваю прежде, чем успеваю схватить себя за язык.
И съеживаюсь, сообразив, что сейчас он меня непременно ударит, однако похититель вдруг разражается гаденьким смехом.
- А ты забавная. Совсем не похожа на пустоголовую куклу для траха, какой я тебя представлял. Вот только для тебя это ничего не меняет. Молись, сучка, чтобы твой состоятельный дружок хорошенько заплатил за твою шкуру, потому что в противном случае ты перестанешь быть мне нужна, и я продам тебя одному своему приятелю, любителю чересчур острых, бл**ь, ощущений. Молись, чтобы никогда не узнать, что он делает с сочными б***ми вроде тебя. Вот где тебе точно придется несладко.
- Ты не слушаешь! Я ведь говорю, что Стас за меня не заплатит. Какого чер…
- Заткнись, - хмуро обрывает меня похититель.
- Это нечестно! Речь идет обо мне, а я не могу ничего сделать.
- Вот именно. Не можешь. Ты ждешь, усекла?
- Но…
- Еще слово против, и я тебя пришибу.
По его виду нельзя сказать, что это шутка, и я затыкаюсь. Полоснув напоследок пронзающим насквозь взглядом, он выпускает мой подбородок и пинает меня ногой под ребра. Несильно, но мне достаточно, чтобы скатиться со ступеней и замереть на полу недалеко от матраса. Сцепив зубы, чтобы не застонать от боли, слышу хлопок двери и щелчок, знаменующий поворот ключа в скважине. Я вновь остаюсь в одиночестве.
ГЛАВА 3
Ева
Насколько тонка незримая грань между пошатнувшейся реальностью и запредельным безумием? На самом деле ее нет, именно поэтому человек, которого жизнь со всей своей щедростью ударяет под дых, так быстро и необратимо сходит с ума. И многого, в общем, не нужно, достаточно чего-то одного – рокового стечения обстоятельств, короткого всплеска эмоций, мистера Случая и… все. Готово. Уже ничего не исправить.
- Помощь не придет, - тихо, одними губами повторяю сама себе, подпирая спиной холодную стену.
Сколько меня тут держат? Я не знаю, даже близко не могу предположить, в каких единицах теперь исчисляется время. Минуты, часы, целые дни... Не так давно уродский здоровяк притащил поднос с нехитрым содержимым, которое я ни за что не стала бы есть в любом другом случае, но теперь смела, как голодный волчонок, и съела бы еще, если б хоть что-то осталось. С того времени меня больше не навещали.
Тишина убивает сильнее неизвестности. Я бы хотела заснуть, ведь забытье, пусть ненадолго, но спасение, однако сна ни в одном глазу. Мне остается только ждать, когда вернется громила и что он скажет. Если Стас согласится заплатить за меня этому кошмарному типу, можно считать, я отделалась малой кровью. А вот если мстительный мудак заарканится и решит, что деньги ему дороже человеческой жизни, и вообще нам с ним не по пути… Я слишком хорошо помню угрозу похитителя и не исключаю, что он в самом деле возьмется за ее исполнение. Я видела его лицо. Отпустить меня просто так он не захочет и уже не сможет, а сама по себе я ему не нужна.
Еще по меньшей мере пара часов бесполезного сиденья на одном месте. Я совсем извожусь в шатких представлениях собственного будущего, даже почти перестаю обращать внимание на боль, попеременно вспыхивающую по всему телу. Я жду, когда, наконец, появится мой похититель, и одновременно боюсь этого, боюсь услышать, что Стас меня бросил…
Да, я не должна была бить его чертовой бутылкой, да, у него есть резонные причины желать мне зла, но ведь сейчас речь идет о моей жизни, о том, что будет со мной дальше в случае, если он бросит меня на произвол судьбы. Я очень хотела верить, что Стас отдаст этому типу требуемую сумму денег и обязательно вытащит меня отсюда, не оставит в беде.
За неимением другого занятия мне остается только думать, вспоминать и анализировать всю свою жизнь до заключения в подвале. Да, я не была хорошим человеком, лгала и делала плохие вещи, мечтала зацепиться за надежное плечо кого-то вроде Стаса и выкарабкаться поближе к свету, обеспечить себе безоблачное существование. Несмотря ни на что мне нравились утопические сказки о сладкой жизни, в которой преобладают богатые мужчины и красивые женщины. Мне очень хотелось однажды стать одной из них. Конечно, я не считала себя настолько наивной, чтобы искренне полагать, будто все это можно получить без усилий, даром, просто за красивые глазки, но мечтать-то мне никто не запрещал. А знакомство со Стасом подкрепляло мою уверенность в том, что я нахожусь на полпути к своей призрачной цели.
И вот… подвал.
Я очень редко смотрю новости, по большей части лишь то, что попадается мне в ленте соцсетей. Знаю, конечно, сколько насилия происходит в мире, как несоразмерно много крови и слез проливается ежедневно, но… знать и столкнуться с этим вовсе не одно и то же. Как большинство людей, я была твердо убеждена, что со мной уж точно никогда не случится ничего подобного, ведь это же я, а не кто-то рандомный из жутких криминальных сводок. Черт, как же сильно я ошибалась! Сейчас, когда поле моего обзора ограничено стенами подвального помещения, я вынуждена взглянуть шире. Оказывается, похитить человека и остаться безнаказанным легче легкого. И на месте жертвы в равной степени может оказаться любой, буквально кто угодно. Сейчас это я, через минуту будет кто-то еще… Чертова жизнь, чертовы алчные ублюдки, готовые ради денег похищать, колотить, убивать и даже продавать живых людей.
Поднимаюсь, прохожусь вдоль помещения туда и обратно несколько раз, разминая конечности, затекшие от бесконечного сидения на месте. Неизвестность давит похлеще какого-нибудь психологического тренинга; я реально ощущаю, что нахожусь очень близко к эфемерной грани, за которую еще никогда не ступала. Думаю о том, что мне постепенно становится все равно, что будет дальше, лишь бы сейчас хоть что-то изменилось, сдвинулось с мертвой точки неопределенности. Пусть даже придет здоровяк и вновь съездит мне по ребрам, даже на это соглашусь, только бы прекратилась тяжелая пытка неизвестностью. Черт побери, это трудно, морально невыносимо. Теперь я точно знаю, что физические боли меркнут в сравнении с теми, которые питают страхом душу.
Что предпримет Стас, когда узнает о моем похищении? Спасет или парой слов обречет на страшную участь?
- Делаем ставки, господа, - негромко оповещаю я воображаемое жюри, тяжело опускаясь на пол и подтягивая к груди ноги. – Заплатит или не заплатит? Бросит на произвол судьбы или…
- Бросит.
Вздрогнув, немедленно оборачиваюсь и вижу здоровяка, остановившегося в распахнутом дверном проеме. Похититель снова переоделся, сменил футболку и штаны, но смотрел по-прежнему злобно, с видимым пренебрежением.
Не сводя с него предупредительного взгляда, я спешно поднимаюсь на ноги. Теперь мы стоим друг против друга, если не принимать во внимание тот факт, что он не спускался, а я нахожусь у подножия лестницы.
- Вы говорили со Стасом? – упавшим голосом спрашиваю я и вижу тень на перекошенном злобой лице похитителя.
- В точку, - цедит он.
- И… Он отказался платить? – мне уже все понятно, но я продолжаю цепляться за призрачную надежду.
- Ты попала, сучка, - зло бросает здоровяк. – Этот мешок с дерьмом только поржал и предложил продать тебя сутенерам из тех, что берут пожестче. Что это, б***ь, за высокие отношения?
- Говн*к! – выплевываю звенящим в отчаянии голосом, обхватывая ладонями свое трясущееся тело.
- Мать его, он должен был за тебя заплатить!
От переизбытка эмоций здоровяк засаживает огромный кулак в стену рядом с дверью и резко вскидывает на меня яростный взгляд, в котором без труда читается желание вершить беспредел, и я, вздрогнув, машинально переступаю назад.
- Послушай, - начинаю поспешно, еще надеясь что-то для себя выгадать. – Стас – мудак, и ему на меня плевать, но я ведь уже готовила об этом, помнишь, да? В самом начале… Ты похитил меня и забрал мою сумку, там были деньги. Ты их, конечно, подчистил, в чем я не сомневаюсь, и… - всхлипываю, не выдержав гнетущего накала. - Черт побери, имей же совесть, там была нормальная сумма! – мой голос срывается на жалобный крик. – Если тебе мало, я достану еще, только отпусти меня.
- Отпустить тебя?..
Нехорошо усмехнувшись, громила косится на незакрытую дверь за своей спиной. Машинально отразив его взгляд, я ощущаю растущее беспокойство, и не зря; этот ублюдок тянет здоровенную лапу и с показательной медлительностью потягивает ручку двери на себя.
- Ты… чего, а? – дергаюсь беспокойно, вновь метнув настороженный взгляд к его ухмыляющемуся лицу.
- Прости, детка, но раз твой дружок не заплатил за тебя ни гроша, мне не остается ничего другого, кроме как продать тебя своему приятелю. Он очень уважаемый человек, и я не могу его подвести, поэтому прежде чем передать товар, я должен сам как следует оценить его качество.
- Какой… какой, к черту, товар? Ты в своем уме?! – визгливо кричу я, чувствуя, как сердце одуряюще сильно колотится где-то в самом горле, а ладони покрываются липким холодным потом.
- Лучше заткнись и постарайся мне понравиться, - советует, неторопливо спускаясь ко мне.
Не сводя с него глаз, инстинктивно делаю пару шагов назад, все еще отказываясь верить в действительность разворачивающегося безумства. Это не правда, никак не может быть правдой, со мной такого не может быть! Но этот подвал чересчур реален, я чувствую босыми ногами холодный пол, ощущаю безнадежную ауру этих высоких стен, прямо перед собой вижу ухмылку наступающего на меня здоровяка… Этот тип по-настоящему меня пугает, такой огромный, несокрушимый и, без сомнения, очень сильный. Мне с ним не справиться. Почему-то раньше я не задумывалась о том, что он захочет сделать это, воспользоваться своей силой и изнасиловать меня в чертовом подвале. Немыслимо. Он же… он порвет меня на куски.
- Постой, пожалуйста, подожди… - бормочу испуганно, выставляя перед собой обе ладони и продолжая пятиться от него. – Все еще можно решить, правда. Я заплачу, сколько скажешь, только прекрати это.
- Ты не сможешь заплатить больше, чем мой приятель, - чуть дергает он головой, нехорошо ухмыляясь.
- Откуда тебе знать, что не смогу? Пока мы встречались со Стасом, я… собрала немаленькую сумму. А еще я могу продать все побрякушки, которые он мне дарил. Поверь, набежит прилично, тебе… тебе хватит, не сомн....
- Заткнись и иди сюда, у меня уже яйца чешутся от желания тебе засадить.
Я не дышу, страх и ужас сковывают оторопью мое тело, к горлу подступает противный ком, а этот ублюдок уже совсем близко, тянет ко мне руку, и я в пугливой ярости бью по ней ладонью:
- Да не трогай же ты меня!
Не выдерживаю, срезаюсь, все-таки нервы у меня отнюдь не железные. Я понимаю, что обречена, подвал – ловушка, и здесь мы только вдвоем, никто не придет мне на помощь. Этот здоровяк меня в клочья раздерет, и ему за это ничего не будет, только удовольствие получит, сволочь.
- Строптивая… - горячо дышит он мне в лицо, приперев меня к стене и нависая надо мной самой реальной из всевозможных угроз. – Я не буду с тобой нежным.
И я в этом не сомневаюсь. Голова кружится, слезы сами собой катятся по щекам, и я чувствую себя как никогда слабой и беззащитной, потому что здесь и сейчас ничего не решаю.
Он грубо хватает меня за плечи и с силой вжимает в стену. Правой рукой рвет ворот платья, да так, что я слышу характерный звук раздираемой ткани. Пробую увернуться, но левой рукой этот ублюдок удерживает мою шею. Большой палец ложится мне на подбородок, заставляя вскинуть лицо.
- Ты будешь делать все, что я захочу, - обещает вполголоса, прежде чем наклоняется ко мне и впивается мокрым поцелуем в мои губы.
Это ужасно и омерзительно. Упираюсь в его непробиваемую грудь, визжу, верещу, отбиваюсь из последних сил, все пытаясь вывернуться, но максимум, что у меня получается, это укусить его при очередном мерзком поцелуе. Взревев яростно, здоровяк с остервенением бьет меня по лицу.
