— Ничего себе,— удивилась я.— Я думала, ты на Голиафе всегда выступал... Не знала, что в пятиборье все так сложно.
— Бывало, везло, и на Голе тоже. С ним у нас духовное родство, друг к другу приноравливаться не надо,— усмехнулся парень.— Мы практически выросли вместе. Я когда в клуб пришел, он тоже совсем жеребенком был, также учился всему с нуля.
— Как бы мне хотелось посмотреть на вас вдвоем! — воскликнула я, и тут же прикусила язык - вот, дурочка, ему же наверное нельзя!
— Почему нет? —к моему удивлению согласился Марк. И увидев мои испуганные глаза, с усмешкой добавил:— Не боись, Кузнечик, падать я сегодня не собираюсь.
Оставив Астру отдыхать в ее стойле, пошли к Голиафу, который будто предчувствуя свободу, перебирал длинными ногами, вздыбливал хвост и возбужденно ржал. Оседлать его для Марка было делом пары минут.
Выведя коня на леваду - манеж с его препятствиями Марк благоразумно обошел стороной,- указал мне на невысокую, грубо сколоченную трибуну всего в две ступени, где я могла присесть, сам с легкостью вскочил в седло, мгновенно пустив коня в спорый галоп.
Зрелище, как я и ожидала, было невообразимым. Они очень подходили друг другу - лошадь и наездник, сливаясь в единое существо, легко рассекая пространство широкого луга, птицей паря над землей в лучах стоящего в зените весеннего солнца. Марк не пытался выделываться, просто наслаждался скачкой, давая возможность Голиафу самому выбирать темп, а тот, польщенный доверием, нес всадника бережно, плавно, но достаточно быстро, чтобы ветер шумел в волосах.
— Как часто ты сейчас катаешься?— спросила я, когда оба взмыленные, но счастливые приблизились к ограждению, возле которого я сидела.
— Сегодня впервые за полгода,— белозубо рассмеялся парень.
Я неуверенно покачала головой.
— Тебе этого очень не хватает, да?— спросила грустно.
— Да.— просто ответил Марк, охлопывая коня по гибкой шее.— Но на спорте свет клином не сошелся. В жизни много других интересных вещей, Полин,— усмехнулся он.
В его словах не было ничего особенного, скорее всего, он даже ничего не имел в виду, но я вдруг смутилась и потупила голову. Бросив несмелый взгляд на него из под ресниц, встретилась с его прямым и откровенным. Взглядом мужчины, уверенным, что женщина, в которой он заинтересован, отвечает ему взаимностью. И я поняла, что он прав. Поняла, что именно поэтому и приехала. Поняла, что не удастся мне отринуть ту несбывшуюся мечту, не получится вести себя с ним так, будто у нас не было общей истории, пусть и история эта по большей части была лишь мной выдумана.
— Мне, наверное, пора ехать, — неуверенно промямлила я.
— Наверное. Если подождешь, могу тебя подвезти.
— Я же на машине, — слабо попыталась отказаться я.
— Ну, тогда ты меня? — озорно подмигнул мне Марк, подхватывая одной рукой уздечку Голиафа, а другой крепко сжимая мою вдруг вспотевшую ладонь.
Я чувствовала, что меня несет. Он как-то молниеносно забрал инициативу и уверенно перевернул ситуацию. Пропали угрюмость и немногословность, что часом ранее повергли меня в недоумение, он расслабился, заискрил симпатией и непритворным энтузиазмом, которым было невозможно не поддаться. Я впервые увидела его с такой стороны - обходительным, внимательным, располагающим - пустившим в ход весь арсенал своего мужского обаяния, к которому я явно была не готова. Когда я влюбилась в него в школе, он был милым гадким утенком, не делавшим никаких шагов к сближению. Сейчас же он быстро и уверенно сокращал дистанцию, не скупясь на комплименты, галантные жесты, белозубые улыбки и сияющие восторгом глаза, в которых я просто тонула.
Было так неимоверно приятно чувствовать себя объектом его восхищения и нескрываемого желания. Голову кружило, словно я выиграла давно лелеемый приз. Я не могла удержаться от тщеславного самодовольства, что он, парень, когда-то отвернувшийся от меня, сейчас целенаправленно добивался моего расположения! Моего, а не Лериного, Аниного или какой-то другой девушки!
Возможно, я отдавала себе отчет, что для него это была только игра, обязательные па того древнего танца, что испокон веков ведут между собой мужчина и женщина. Ведь он не мог не видеть, что сумел бы получить меня в любом качестве, не приложив и толики усилий. Но, наверное, именно за это, я была ему еще больше благодарна - что не шел напролом, не взял нахрапом, завалив на солому там же в конюшне (а видит Бог, я бы не отказала, тем более, что запах сена ненавязчиво вызывал тягучее томление внутри), что дал возможность почувствовать себя желанной, обожаемой и необходимой, пусть и всего на мгновение.
Когда устроив Голиафа и переодевшись, Марк попросил ключи от моей машины, мне и в голову не пришло, что может быть по другому, он уверенно сел за руль и выехал на шоссе. Все полчаса дороги до города я пребывала в пьянящем состоянии неземного восторга, купаясь в его нескрываемом любовании. На мгновение выпала в реальность, когда мы остановились возле его дома, а не моего, и он предложил зайти. Испуганно встрепенулась, дернулась было, чтобы отказаться, а потом вдруг кивнула, кинувшись в омут с головой.
Семья Марка жила в доме сталинской постройки - с высокими потолками, толстыми стенами и квартирами с длинными коридорами, когда-то бывшими коммуналками. В прихожей его квартиры было тихо. Отворив одну из закрытых дверей, он пропустил меня в полумрак комнаты с плотно задвинутыми занавесями. Я нервно заозиралась на развешенные на стенах грамоты и стяги призов и наград. На столе высились стопки книг, стоял незакрытый ноутбук, в открытом шкафу виднелась небрежно развешенная одежда, на неубранном диване, служившим постелью, лежало клетчатое покрывало.
Марк молча подошел сзади, обнял за талию, обвив длинными руками крепче любых уз - так, что будь у меня такое желание, не вырвалась бы.
- Ты хочешь в душ сейчас? - тихо спросил, положив мне подбородок на плечо и щекоча дыханием шею.
Я неуверенно замотала головой - даже не подумала об этом, ведь мы и правда целый день катались, работали, я наверняка насквозь пропахла потом и лошадьми.
- Хорошо, тогда после, - удовлетворенно прошептал он, глубоко вздохнул, втягивая мой запах и легко прикоснулся языком к влажной коже под ухом, заставляя откинуть голову.- Мне нравится, какая ты сейчас соленая.
Я задрожала от вмиг нахлынувшей неги, все чувства обострились, каждым прикосновением, каждым поцелуем он словно пускал разряд по всему моему телу. Я чувствовала, что теряю себя, в голове не было ни одной внятной мысли, ни толики сомнения, я могла только суматошно всхлипывать и тянуться вслед за ним, боясь опоздать, боясь не суметь ощутить сполна всего, что он со мной делал.
Меня словно затянуло в ураган и разрывало на части от переизбытка рвущихся на волю чувств. Не удержавшись, я тонко вскрикнула и выгнулась от слишком остро переживаемого ощущения его мускулистого, покрытого жесткими волосками торса прижавшегося к моему телу, что заставило Марка на мгновение остановиться.
- Ты ведь не девственница, Полин? - не очень уверенно решил удостовериться он.
Я долго не могла понять, о чем он спрашивает. Сейчас, с ним, мне снова было семнадцать, и для той меня все было внове и впервой. И я сегодняшняя вдруг испытала глубокое сожаление, что это не так. В тот момент мне хотелось принадлежать только ему, чтобы объединить эти две ипостаси: ту, наивную и безответно влюбленную и эту, самоотреченно отдающуюся, чтобы отомстить за первую и оправдать вторую.
- Нет, - с долей вины прошептала я, качая головой.
Тревога в его глазах погасла, они снова потемнели, заискрили призывным горячечным пламенем, которому мне было невозможно противостоять. Мир сжался до величины этого мгновения и я окончательно отринула себя, чтобы стать частью него. Мне не нужно было думать, решать, а только следовать его воле, его желаниям, ведь они стали и моими. Не было неловкости, не было стыда, словно я миллион раз до этого занималась любовью с ним.
Меня не беспокоило, что пробивавшийся через щели в занавесях дневной свет золотил выступившие по весне веснушки на моих щеках и груди, отражаясь в капельках пота на его напряженном лбу. Меня не смущало, что в спешке мы так и не разделись до конца - моя футболка вместе с перекрученным бюстиком сбились где-то на шее, а он не сумел избавиться от шортов , болтавшихся на одной ноге. Меня не пугали его напор, его властность, далеко не бережное отношение, когда он поворачивал и крутил меня, месил, словно мое тело было пластилином в его руках, заставляя принимать положение, в котором мы оба начинали дышать еще быстрее, вскрикивать громче, и чувствовать ярче.
Взрыв, хоть и ожидаемый, призываемый моими стонами и его утробным рыком, перемежаемыми мокрыми поцелуями, стал для меня откровением. Я не была морально готова к такому, не имела понятия, что такое возможно. Меня разметало, разорвало на кусочки и несколько долгих минут, пока слезы восторга тихо струились по щекам, я не имела не малейшего понятия, как собрать себя обратно.
- Это было охуенно, Кузнечик! - удовлетворенный смешок пробился в мой разрозненный от неги космос, заставив его мгновенно испуганно свернуться до пульсирующей тревогой черной дыры. - Ты прямо секс-бомба! Такого стоило и подождать.
Я напряглась, не уверенная как реагировать на слова Марка. Несмело подняла на него глаза, страшась увидеть издевку, но он лежал спокойно, расслабленно уставившись в потолок, улыбался. Потом снова подгреб меня под себя и небрежно чмокнул в губы, словно в благодарность. Глаза его перестали лихорадочно блестеть, он с интересом, скрупулезно стал рассматривать меня, словно видел впервые.
Только тогда я запоздало испытала смущение. Покрылась краской, попыталась столкнуть его и натянуть сбитое покрывало, чтобы прикрыться. Он лишь понимающе усмехнулся, скатился с меня, нисколько не скрываясь, стянул использованный презерватив, и завязав, уверенным броском кинул в мусорную корзину под столом. Потом встал, попрыгав на одной ноге натянул трусы и шорты, поднял с пола и надел смятую футболку.
- Хочешь чего-нибудь? На чай-кофе время есть, родители только часам к пяти дома будут.
Предложение свалить побыстрее было слишком плохо завуалированным, я побледнела, сжала губы, еще крепче вцепившись в плед, стараясь не выдать накативших боли и разочарования. Потом, не знаю от куда найдя силы, вдруг встряхнулась и сумела улыбнуться.
- Нет, спасибо. Чая не нужно. А вот от душа сейчас не откажусь. Покажешь? - попросила я.
Марк кивнул, вернув мне улыбку. Протянул мне руку, помог подняться с постели, обнял, притянув к себе, поцеловал, так что у меня снова задрожали ноги. Он явно расслабился, убедившись, что я не собираюсь выкатывать ему претензий, дурашливо щекотал меня, пытаясь стянуть покрывало, нес полную пургу, явно наслаждаясь легкостью и откровенностью между нами, что заразил своим благостным настроением и меня, заставив позабыть о неприятном чувстве, что меня все лишь использовали.
Так целуясь, обжимаясь и хихикая мы наконец сумели выйти в коридор, Марк явно рассчитывал не оставлять меня одну и продолжить наши игрища и в ванной.
- Добрый день, молодые люди!
Я испуганно взвизгнула, подхватила сползшее до пояса покрывало и юркнула за спину парня, стараясь привести себя в божеский вид. В коридоре, в открытых дверях дальней комнаты стояла седовласая, хрупкого вида пожилая женщина, взиравшая на нас крайне неодобрительно.
- Бабуль! Ты дома? - голос Марка звучал лишь слегка озадаченно, явного смущения заметно не было.
- Марек! Я была лучшего мнения о твоих умственных способностях! Нет, я тебе снюсь! Будь добр, представь мне свою гостью.
Марк немного напрягся от гневной отповеди, но потом безразлично повернулся ко мне, потянув за руку, я только-только успела закрепить покрывало на груди, была красной как рак, пытаясь просчитать, насколько хорошей была слышимость в квартире, и как давно бабушка Марка является невольной слушательницей устроенного нами концерта.
- Ба, это Полина. Ты, может, помнишь, мы в школе вместе учились.
- Здравствуйте, - несмело пролепетала я, пытаясь получше рассмотреть старушку и близоруко щурясь.
- Как же, помню, Полиночка. Я - Маргарита Осиповна, бабушка Марка.
- Очень приятно... - не нашлась я, что еще ответить, ситуация была уж слишком двусмысленной. Хорошо, Марк, справившись с удивлением, пришел мне на помощь.
- Полин, ты хотела в ванную, - подтолкнул он меня, указывая на другую дверь,- свежие полотенца в шкафчике.
Я поскорее прошмыгнула вовнутрь. Прежде чем включила воду в душе, успела услышать обрывок
удаляющегося разговора:
- А девочка то ведь явно евреечка, с такими то глазками и кудряшками!
- Ба! Даже не начинай! - глухо огрызнулся Марк.
День начавшийся так солнечно, закончился пасмурно и прохладно. Я быстро сполоснулась, недовольно искривилась только, заметив красный след засоса на груди, вмиг наполнившись негой при воспоминании о том, как хорошо мне было с ним, и злостью, что по-хозяйски пометил меня, при том, что для него произошедшее между нами, судя по всему не было ничем особенным.
Затем проскользнула в комнату Марка и быстро оделась, пока его не было. Выйдя, не знала, как поступить, то ли пойти на звук голосов и попрощаться, то ли уйти поскорее незаметно. За меня решил мрачный Марк, выглянув в коридор, изъявил желание проводить вниз до машины. На прощание кинул глухое "ну, увидимся" и скрылся в подъезде, словно между нами ничего и не было.
Кинув взгляд на часы я с удивлением поняла, что еще довольно рано, хотя под влиянием страсти, мне и казалось, что происходившее между нами длилось часами. Нет, все просто и обыденно - быстро потрахались и разбежались. Казалось бы, чего переживать? Я ведь знала, на что иду, я уже давно рассталась с детским представлением, что секс и любовь - неизменные спутники. Для Марка это явно не так, да и я, на самом деле, просто пошла на поводу романтических воспоминаний.
Несмотря на казалось бы разумное и взрослое, как я считала, отношение к произошедшему, вечером лежа с своей постели, все же не смогла удержаться от горьких слез. Вот и закончилась еще одна история в моей жизни - как долго тяготила меня эта незавершенность, как часто я прежде предавалась мечтаниям на тему "а если бы" с участием Марка: а если бы мы начали встречаться в школе, а если бы он в меня влюбился, а если бы мы переспали, а если бы всю жизнь прожили вместе? Теперь я точно знала ответ, что нам бы точно было хорошо вместе в постели, ну а все остальное уже безвозвратно утеряно. Мы изменились, я уже не та романтическая, верящая в сказки девочка, он - не тот гордый мальчик, бредящий мечтами о невиданных успехах, что ждут впереди.
Утром, как и предсказывал Марк, я еле смогла подняться с постели - болело абсолютно все, даже те мышцы, о существовании которых я не подозревала. Злая на себя и на Марка, я упрямо заставила себя принять горячий душ и в отместку самой себе отправилась в университетский бассейн, чего не делала уже давно, словно надеясь еще большими физическими нагрузками стереть произошедшее.
Эта тактика на удивление оказалась достаточной действенной. Да - первые дни я с трудом передвигалась, но боль в теле заглушила душевное беспокойство и стыд.
— Бывало, везло, и на Голе тоже. С ним у нас духовное родство, друг к другу приноравливаться не надо,— усмехнулся парень.— Мы практически выросли вместе. Я когда в клуб пришел, он тоже совсем жеребенком был, также учился всему с нуля.
— Как бы мне хотелось посмотреть на вас вдвоем! — воскликнула я, и тут же прикусила язык - вот, дурочка, ему же наверное нельзя!
— Почему нет? —к моему удивлению согласился Марк. И увидев мои испуганные глаза, с усмешкой добавил:— Не боись, Кузнечик, падать я сегодня не собираюсь.
Оставив Астру отдыхать в ее стойле, пошли к Голиафу, который будто предчувствуя свободу, перебирал длинными ногами, вздыбливал хвост и возбужденно ржал. Оседлать его для Марка было делом пары минут.
Выведя коня на леваду - манеж с его препятствиями Марк благоразумно обошел стороной,- указал мне на невысокую, грубо сколоченную трибуну всего в две ступени, где я могла присесть, сам с легкостью вскочил в седло, мгновенно пустив коня в спорый галоп.
Зрелище, как я и ожидала, было невообразимым. Они очень подходили друг другу - лошадь и наездник, сливаясь в единое существо, легко рассекая пространство широкого луга, птицей паря над землей в лучах стоящего в зените весеннего солнца. Марк не пытался выделываться, просто наслаждался скачкой, давая возможность Голиафу самому выбирать темп, а тот, польщенный доверием, нес всадника бережно, плавно, но достаточно быстро, чтобы ветер шумел в волосах.
— Как часто ты сейчас катаешься?— спросила я, когда оба взмыленные, но счастливые приблизились к ограждению, возле которого я сидела.
— Сегодня впервые за полгода,— белозубо рассмеялся парень.
Я неуверенно покачала головой.
— Тебе этого очень не хватает, да?— спросила грустно.
— Да.— просто ответил Марк, охлопывая коня по гибкой шее.— Но на спорте свет клином не сошелся. В жизни много других интересных вещей, Полин,— усмехнулся он.
В его словах не было ничего особенного, скорее всего, он даже ничего не имел в виду, но я вдруг смутилась и потупила голову. Бросив несмелый взгляд на него из под ресниц, встретилась с его прямым и откровенным. Взглядом мужчины, уверенным, что женщина, в которой он заинтересован, отвечает ему взаимностью. И я поняла, что он прав. Поняла, что именно поэтому и приехала. Поняла, что не удастся мне отринуть ту несбывшуюся мечту, не получится вести себя с ним так, будто у нас не было общей истории, пусть и история эта по большей части была лишь мной выдумана.
— Мне, наверное, пора ехать, — неуверенно промямлила я.
— Наверное. Если подождешь, могу тебя подвезти.
— Я же на машине, — слабо попыталась отказаться я.
— Ну, тогда ты меня? — озорно подмигнул мне Марк, подхватывая одной рукой уздечку Голиафа, а другой крепко сжимая мою вдруг вспотевшую ладонь.
Я чувствовала, что меня несет. Он как-то молниеносно забрал инициативу и уверенно перевернул ситуацию. Пропали угрюмость и немногословность, что часом ранее повергли меня в недоумение, он расслабился, заискрил симпатией и непритворным энтузиазмом, которым было невозможно не поддаться. Я впервые увидела его с такой стороны - обходительным, внимательным, располагающим - пустившим в ход весь арсенал своего мужского обаяния, к которому я явно была не готова. Когда я влюбилась в него в школе, он был милым гадким утенком, не делавшим никаких шагов к сближению. Сейчас же он быстро и уверенно сокращал дистанцию, не скупясь на комплименты, галантные жесты, белозубые улыбки и сияющие восторгом глаза, в которых я просто тонула.
Было так неимоверно приятно чувствовать себя объектом его восхищения и нескрываемого желания. Голову кружило, словно я выиграла давно лелеемый приз. Я не могла удержаться от тщеславного самодовольства, что он, парень, когда-то отвернувшийся от меня, сейчас целенаправленно добивался моего расположения! Моего, а не Лериного, Аниного или какой-то другой девушки!
Возможно, я отдавала себе отчет, что для него это была только игра, обязательные па того древнего танца, что испокон веков ведут между собой мужчина и женщина. Ведь он не мог не видеть, что сумел бы получить меня в любом качестве, не приложив и толики усилий. Но, наверное, именно за это, я была ему еще больше благодарна - что не шел напролом, не взял нахрапом, завалив на солому там же в конюшне (а видит Бог, я бы не отказала, тем более, что запах сена ненавязчиво вызывал тягучее томление внутри), что дал возможность почувствовать себя желанной, обожаемой и необходимой, пусть и всего на мгновение.
Когда устроив Голиафа и переодевшись, Марк попросил ключи от моей машины, мне и в голову не пришло, что может быть по другому, он уверенно сел за руль и выехал на шоссе. Все полчаса дороги до города я пребывала в пьянящем состоянии неземного восторга, купаясь в его нескрываемом любовании. На мгновение выпала в реальность, когда мы остановились возле его дома, а не моего, и он предложил зайти. Испуганно встрепенулась, дернулась было, чтобы отказаться, а потом вдруг кивнула, кинувшись в омут с головой.
Семья Марка жила в доме сталинской постройки - с высокими потолками, толстыми стенами и квартирами с длинными коридорами, когда-то бывшими коммуналками. В прихожей его квартиры было тихо. Отворив одну из закрытых дверей, он пропустил меня в полумрак комнаты с плотно задвинутыми занавесями. Я нервно заозиралась на развешенные на стенах грамоты и стяги призов и наград. На столе высились стопки книг, стоял незакрытый ноутбук, в открытом шкафу виднелась небрежно развешенная одежда, на неубранном диване, служившим постелью, лежало клетчатое покрывало.
Марк молча подошел сзади, обнял за талию, обвив длинными руками крепче любых уз - так, что будь у меня такое желание, не вырвалась бы.
- Ты хочешь в душ сейчас? - тихо спросил, положив мне подбородок на плечо и щекоча дыханием шею.
Я неуверенно замотала головой - даже не подумала об этом, ведь мы и правда целый день катались, работали, я наверняка насквозь пропахла потом и лошадьми.
- Хорошо, тогда после, - удовлетворенно прошептал он, глубоко вздохнул, втягивая мой запах и легко прикоснулся языком к влажной коже под ухом, заставляя откинуть голову.- Мне нравится, какая ты сейчас соленая.
Я задрожала от вмиг нахлынувшей неги, все чувства обострились, каждым прикосновением, каждым поцелуем он словно пускал разряд по всему моему телу. Я чувствовала, что теряю себя, в голове не было ни одной внятной мысли, ни толики сомнения, я могла только суматошно всхлипывать и тянуться вслед за ним, боясь опоздать, боясь не суметь ощутить сполна всего, что он со мной делал.
Меня словно затянуло в ураган и разрывало на части от переизбытка рвущихся на волю чувств. Не удержавшись, я тонко вскрикнула и выгнулась от слишком остро переживаемого ощущения его мускулистого, покрытого жесткими волосками торса прижавшегося к моему телу, что заставило Марка на мгновение остановиться.
- Ты ведь не девственница, Полин? - не очень уверенно решил удостовериться он.
Я долго не могла понять, о чем он спрашивает. Сейчас, с ним, мне снова было семнадцать, и для той меня все было внове и впервой. И я сегодняшняя вдруг испытала глубокое сожаление, что это не так. В тот момент мне хотелось принадлежать только ему, чтобы объединить эти две ипостаси: ту, наивную и безответно влюбленную и эту, самоотреченно отдающуюся, чтобы отомстить за первую и оправдать вторую.
- Нет, - с долей вины прошептала я, качая головой.
Тревога в его глазах погасла, они снова потемнели, заискрили призывным горячечным пламенем, которому мне было невозможно противостоять. Мир сжался до величины этого мгновения и я окончательно отринула себя, чтобы стать частью него. Мне не нужно было думать, решать, а только следовать его воле, его желаниям, ведь они стали и моими. Не было неловкости, не было стыда, словно я миллион раз до этого занималась любовью с ним.
Меня не беспокоило, что пробивавшийся через щели в занавесях дневной свет золотил выступившие по весне веснушки на моих щеках и груди, отражаясь в капельках пота на его напряженном лбу. Меня не смущало, что в спешке мы так и не разделись до конца - моя футболка вместе с перекрученным бюстиком сбились где-то на шее, а он не сумел избавиться от шортов , болтавшихся на одной ноге. Меня не пугали его напор, его властность, далеко не бережное отношение, когда он поворачивал и крутил меня, месил, словно мое тело было пластилином в его руках, заставляя принимать положение, в котором мы оба начинали дышать еще быстрее, вскрикивать громче, и чувствовать ярче.
Взрыв, хоть и ожидаемый, призываемый моими стонами и его утробным рыком, перемежаемыми мокрыми поцелуями, стал для меня откровением. Я не была морально готова к такому, не имела понятия, что такое возможно. Меня разметало, разорвало на кусочки и несколько долгих минут, пока слезы восторга тихо струились по щекам, я не имела не малейшего понятия, как собрать себя обратно.
- Это было охуенно, Кузнечик! - удовлетворенный смешок пробился в мой разрозненный от неги космос, заставив его мгновенно испуганно свернуться до пульсирующей тревогой черной дыры. - Ты прямо секс-бомба! Такого стоило и подождать.
Я напряглась, не уверенная как реагировать на слова Марка. Несмело подняла на него глаза, страшась увидеть издевку, но он лежал спокойно, расслабленно уставившись в потолок, улыбался. Потом снова подгреб меня под себя и небрежно чмокнул в губы, словно в благодарность. Глаза его перестали лихорадочно блестеть, он с интересом, скрупулезно стал рассматривать меня, словно видел впервые.
Только тогда я запоздало испытала смущение. Покрылась краской, попыталась столкнуть его и натянуть сбитое покрывало, чтобы прикрыться. Он лишь понимающе усмехнулся, скатился с меня, нисколько не скрываясь, стянул использованный презерватив, и завязав, уверенным броском кинул в мусорную корзину под столом. Потом встал, попрыгав на одной ноге натянул трусы и шорты, поднял с пола и надел смятую футболку.
- Хочешь чего-нибудь? На чай-кофе время есть, родители только часам к пяти дома будут.
Предложение свалить побыстрее было слишком плохо завуалированным, я побледнела, сжала губы, еще крепче вцепившись в плед, стараясь не выдать накативших боли и разочарования. Потом, не знаю от куда найдя силы, вдруг встряхнулась и сумела улыбнуться.
- Нет, спасибо. Чая не нужно. А вот от душа сейчас не откажусь. Покажешь? - попросила я.
Марк кивнул, вернув мне улыбку. Протянул мне руку, помог подняться с постели, обнял, притянув к себе, поцеловал, так что у меня снова задрожали ноги. Он явно расслабился, убедившись, что я не собираюсь выкатывать ему претензий, дурашливо щекотал меня, пытаясь стянуть покрывало, нес полную пургу, явно наслаждаясь легкостью и откровенностью между нами, что заразил своим благостным настроением и меня, заставив позабыть о неприятном чувстве, что меня все лишь использовали.
Так целуясь, обжимаясь и хихикая мы наконец сумели выйти в коридор, Марк явно рассчитывал не оставлять меня одну и продолжить наши игрища и в ванной.
- Добрый день, молодые люди!
Я испуганно взвизгнула, подхватила сползшее до пояса покрывало и юркнула за спину парня, стараясь привести себя в божеский вид. В коридоре, в открытых дверях дальней комнаты стояла седовласая, хрупкого вида пожилая женщина, взиравшая на нас крайне неодобрительно.
- Бабуль! Ты дома? - голос Марка звучал лишь слегка озадаченно, явного смущения заметно не было.
- Марек! Я была лучшего мнения о твоих умственных способностях! Нет, я тебе снюсь! Будь добр, представь мне свою гостью.
Марк немного напрягся от гневной отповеди, но потом безразлично повернулся ко мне, потянув за руку, я только-только успела закрепить покрывало на груди, была красной как рак, пытаясь просчитать, насколько хорошей была слышимость в квартире, и как давно бабушка Марка является невольной слушательницей устроенного нами концерта.
- Ба, это Полина. Ты, может, помнишь, мы в школе вместе учились.
- Здравствуйте, - несмело пролепетала я, пытаясь получше рассмотреть старушку и близоруко щурясь.
- Как же, помню, Полиночка. Я - Маргарита Осиповна, бабушка Марка.
- Очень приятно... - не нашлась я, что еще ответить, ситуация была уж слишком двусмысленной. Хорошо, Марк, справившись с удивлением, пришел мне на помощь.
- Полин, ты хотела в ванную, - подтолкнул он меня, указывая на другую дверь,- свежие полотенца в шкафчике.
Я поскорее прошмыгнула вовнутрь. Прежде чем включила воду в душе, успела услышать обрывок
удаляющегося разговора:
- А девочка то ведь явно евреечка, с такими то глазками и кудряшками!
- Ба! Даже не начинай! - глухо огрызнулся Марк.
***
День начавшийся так солнечно, закончился пасмурно и прохладно. Я быстро сполоснулась, недовольно искривилась только, заметив красный след засоса на груди, вмиг наполнившись негой при воспоминании о том, как хорошо мне было с ним, и злостью, что по-хозяйски пометил меня, при том, что для него произошедшее между нами, судя по всему не было ничем особенным.
Затем проскользнула в комнату Марка и быстро оделась, пока его не было. Выйдя, не знала, как поступить, то ли пойти на звук голосов и попрощаться, то ли уйти поскорее незаметно. За меня решил мрачный Марк, выглянув в коридор, изъявил желание проводить вниз до машины. На прощание кинул глухое "ну, увидимся" и скрылся в подъезде, словно между нами ничего и не было.
Кинув взгляд на часы я с удивлением поняла, что еще довольно рано, хотя под влиянием страсти, мне и казалось, что происходившее между нами длилось часами. Нет, все просто и обыденно - быстро потрахались и разбежались. Казалось бы, чего переживать? Я ведь знала, на что иду, я уже давно рассталась с детским представлением, что секс и любовь - неизменные спутники. Для Марка это явно не так, да и я, на самом деле, просто пошла на поводу романтических воспоминаний.
Несмотря на казалось бы разумное и взрослое, как я считала, отношение к произошедшему, вечером лежа с своей постели, все же не смогла удержаться от горьких слез. Вот и закончилась еще одна история в моей жизни - как долго тяготила меня эта незавершенность, как часто я прежде предавалась мечтаниям на тему "а если бы" с участием Марка: а если бы мы начали встречаться в школе, а если бы он в меня влюбился, а если бы мы переспали, а если бы всю жизнь прожили вместе? Теперь я точно знала ответ, что нам бы точно было хорошо вместе в постели, ну а все остальное уже безвозвратно утеряно. Мы изменились, я уже не та романтическая, верящая в сказки девочка, он - не тот гордый мальчик, бредящий мечтами о невиданных успехах, что ждут впереди.
***
Утром, как и предсказывал Марк, я еле смогла подняться с постели - болело абсолютно все, даже те мышцы, о существовании которых я не подозревала. Злая на себя и на Марка, я упрямо заставила себя принять горячий душ и в отместку самой себе отправилась в университетский бассейн, чего не делала уже давно, словно надеясь еще большими физическими нагрузками стереть произошедшее.
Эта тактика на удивление оказалась достаточной действенной. Да - первые дни я с трудом передвигалась, но боль в теле заглушила душевное беспокойство и стыд.
