ГЛАВА 1
- Её! - Палец ткнул в кадрофот, с которого застенчиво улыбалась миловидная русалка с облаком лиловых волос. С виду – ничего особенного, но от неё словно бы исходил свет.
Скособоченная старуха с морщинистой, как старый полип, кожей, вгляделась в снимок, почти возя по нему длинным загнутым книзу носом.
- А не та ли это малютка, что примерила давеча изумрудную диадему?
- Не твоё дело! – Собеседник перегнулся через стол, и вода зашипела вокруг раскалившихся рогов. – Делай то, за что тебе платят, ведьма!
Старуха смерила его прищуренным взглядом и разразилась резким квохчущим смехом.
- Да ты помешался на ней, мальчик…
Клиент, теряя терпение, зарычал, и ведьма примирительно вскинула ладонь.
- Остынь, если хочешь выплыть отсюда со всеми частями тела. – Она многозначительно опустила взгляд пониже его пояса, и посетитель, фыркнув, снова откинулся на высокую спинку стула. – А теперь давай руку.
Пока молодой мужчина закатывал рукав, старуха с неожиданной для её почтенного возраста прытью собрала с полок, заваленных склянками и пучками каких-то странно пахнущих водорослей, все нужное, бормоча себе под крючковатый нос:
- Щепотку запрещенных кораллов, и ещё чуток эссенции золотой пиявки… чешуйка черной русалки… и… - бормотание стало совсем неразборчивым.
Повернулась она, держа в руках фиал густо-фиолетового оттенка, в котором клубилось что-то похожее на сверкающий волосок или тонкий дым.
- Сожми кулак, - приказала она, и клиент машинально послушался, не в силах оторвать глаза от флакона и чувствуя, как по хребту бежит холод…
Старуха усмехнулась, показав темно-желтые зубы с крупными клыками, поднесла к проступившей на руке вене палец с когтем и полоснула.
Мужчина инстинктивно дернулся, подавив стон.
- Вот таааак, - с удовлетворением произнесла ведьма, ловко подставив фиал под капающую кровь и облизывая морщинистые губы узким, как жало, бледным языком.
Её дыхание участилось, а зрачки расширились, прикованные к темно-бордовой струйке, стекающей с кожи и срывающейся точно в подставленный флакон.
Посетитель поморщился, не давая себе труд скрывать брезгливость. Это не осталось не замеченным.
- Что, не хороша? Хуже твоей зазнобы? - разразилась старуха сухим квакающим смехом, снимая из ранки последнюю каплю и демонстративно слизнула её с пальца.
- Да вас и не сравнишь! Твоей рожей можно воду в океане травить, - презрительно сплюнул гость и крепко стиснул зубы, потому что ведьма прижгла ранку другим пальцем, останавливая кровь.
- А так? – Старуха крутанулась вокруг своей оси на хвосте, и к гостю повернулась уже миловидная юная дева с лиловыми волосами, прикрывая ладошками обнаженную грудь…
- А так? – повторила она нежным девичьим голосом, от которого у посетителя бешено заколотилось сердце, а тело загорелось от желания.
Он беззвучно открыл рот, таращась на неё. Хорошенькое личико девушки исказила безобразная ухмылка, она показала крупные желтые зубы и снова крутанулась, повернувшись уже уродливой каргой.
Мужчина тряхнул головой, приходя в себя.
- Сказал же: вас не сравнить, чью личину не натяни, - процедил он.
На это старуха ничего не ответила.
- Когда подействует? – потребовал он.
- Заклятие уже действует. Теперь осталось только добыть три капли её крови для завершения чар. И помни, что ты берешь на себя ответственность за все последствия и изменения, - произнесла она, протягивая запечатанный фиал уже не фиолетового, а зловеще-багрового оттенка.
- Да-да, старая песня, ведьма. - Посетитель хотел забрать флакон, но старуха отдернула руку.
- А-а, - покачала она пальцем у него перед носом. – Сперва скажи, что ты дашь мне взамен?
Клиент раскрыл заранее заготовленный увесистый кошелек и перевернул. На стол хлынула река драгоценных – алмазных, рубиновых, сапфировых - ракушек.
Ведьма не удостоила это богатство и мимолетным взглядом.
- Побрякушки оставь себе, мне они ни к чему. Повторяю вопрос: что ты дашь мне взамен?
Пять минут спустя посетитель покинул пещеру ведьмы, неся багровый флакон во внутреннем кармане. Стекло было необычно теплым и слегка пульсировало, словно внутри билось крохотное сердце.
Ведьма проводила его долгим взглядом с порога пещеры и скривила рот в улыбке, больше похожей на шрам.
- Значит, не хороша, да? – пробормотала она, и в глазах зажегся недобрый огонек…
***
- Подъем, мать, хватит дрыхнуть!
- Ещё минуточку, - умоляюще протянула Лили. Так хотелось досмотреть приятный сон… только вот что же ей снилось? Секунду назад она это помнила, но бодрый голос подруги, раздавшийся над самым ухом, разрушил сонные чары.
- Никаких минуточек, - безжалостно припечатала Алька. – Через час общажная проверка нагрянет, а сегодня твоя очередь прибираться в блоке!
Лили подпрыгнула, как ужаленная, сонно протирая глаза и уже прикидывая фронт работ:
- Да-да, полы, сантехника, порядок в шкафу и тумбочках… - Инспекция всегда очень тщательно проверяет комнаты адептов Академии, и не дай Морской бог обнаружит водоросль в неположенном месте! – Протереть окна и рамки кадрофотов… Стоп! - перебила сама себя русалка и сфокусировала заспанный взгляд на сидящей на её кровати Альке: на подруге была ночнушка из золотистой ткани и широченная лукавая улыбка. Все мгновенно встало на свои места.
- Ах ты! – Лили схватила подушку и с притворным возмущением кинула в шутницу, но та ловко увернулась и, раскинув руки, кувыркнулась назад через голову, как проказливая маленькая девочка, и отплыла на середину огромной, прямо-таки необъятной комнаты, которая теперь принадлежала Лили. У самой Альки была не меньшего размера и не менее роскошная.
- Бе-бе-бе, купилась! – Алька несолидно показала нос и села на пол, прямо на подушку.
- До сих пор не могу привыкнуть, - призналась Лили, отсмеявшись и в миллионный раз осмотрела свои покои со смесью восхищения и изумления.
Неужели она теперь здесь живет? А ведь только что готова была проснуться в крошечной общажной комнатке, которую каких-то несколько месяцев назад делила с Алькой и драила каждые две недели перед проверкой. Но за эти несколько месяцев её жизнь круто переменилась: она, обычная провинциалка, чудом поступившая в лучшую Академию королевства, выиграла в ежегодном Отборе и стала одной из фрейлин Её Высочества принцессы Мажэль, разделив эту радость с лучшей подругой, тоже получившей место в свите принцессы.
Поэтому вместо коморки два на три взмаха плавника глазам предстала просторная комната-грот в светлых тонах: огромная кровать в форме жемчужной раковины, волнообразные окна от пола до потолка, впускающие много света, отделанная кораллом мебель и нити искусственных водорослей из полудрагоценных и драгоценных камней, ползущие по стенам и сплетающиеся в затейливые узоры.
Спальня соединялась с гостиной, где, по мнению Лили, можно было бы устраивать балы. Но балы во дворце устраивались в другом месте, поэтому обычно гостиная служила для посиделок с Алькой и другими фрейлинами. Под гардеробную отводилась отдельная комната, плюс была ванная… правильнее будет сказать «зала», потому что в первый раз Лили там чуть не потерялась, разглядывая чарующие мозаики.
Русалка вспорхнула с постели, подплыла к центральному окну, толкнула стеклянные двустворчатые двери и выплыла на террасу. Алька последовала примеру, облокотилась о перила и подперла щеку ладонью.
- Красота, - со вздохом изрекла подруга, будто не любовалась каждый день на такой же вид из своих соседних покоев.
- Красота, - согласилась Лили, любуясь балкончиками, за которыми прятались комнаты-гроты других фрейлин, башнями дворца, выполненными в форме коралловых ветвей, парком с раскиданными тут и там беседками, скульптурами и клумбами в форме морских коньков, звезд и прочих подводных обитателей, и, конечно, городом.
С террасы открывалась волшебная панорама столицы: море крыш уходило вдаль, напоминая рыбью чешую. Мягкий утренний свет заливал городские парки, превращая их в лазурные озера, подчеркивал величественное здание Академии, куда их с Алькой теперь отвозили на личных колесницах, и играл бликами в окнах шикарных особняков примыкавшего ко дворцу элитного района Водопадов, где Эрик когда-то купил Лили навороченный мобильфон «Марин»…
Воспоминание о бывшем хозяине и всех тех постыдных вещах, что он с ней вытворял, заставило поежиться. Нет, она не будет сейчас воскрешать в памяти ни свою наивность, расплатой за которую стало рабство у этого старшекурсника, ни две недели в плену у него дома! Начался новый семестр, и она перелистнула ту страницу своей жизни. Страницу, в которой осталась и надежда на счастье с однокурсником, Рональдом Шарпом, отвернувшимся от неё после того, как Лили рассказала ему о своей связи с морским чертом…
Теперь она свободная русалка, которая подчиняется только принцессе и больше никому! И богатая, к тому же: Лили с Алькой разделили пополам главный приз Отбора в размере пятисот тысяч золотых раковин, и за вычетом суммы, которая пошла на погашение долга за бабушкину операцию, ремонт семейного дома в Чернопруднинске и подарки родным, у русалки осталось почти пятьдесят тысяч – совершенно фантастическая для неё сумма. Лили и не умела тратить подобные средства, тем более что проживание, питание и даже наряды фрейлин оплачивались из казны, плюс им ежемесячно выделялась кругленькая сумма на развлечения и походы в салоны: придворные дамы обязаны были поддерживать себя в форме и вести определенный образ жизни, ведь они – лицо королевской семьи.
Через несколько минут их с Алькой уединение было нарушено стуком в дверь и появлением молодой женщины с темно-желтой чешуей и волосами цвета воды на солнце. Личная горничная Лили чем-то напоминала Дэлайлу, рабыню, прислуживавшую ей, пока русалка была в плену у Эрика, и тоже происходила из северных провинций. Только в отличие от работницы морского черта, Муэр умела изъясняться на здешнем языке, правда с акцентом и коверкая слова. Но служанкой была идеальной – поэтому те, кто мог себе это позволить, брали в услужение именно выходцев севера. Король, естественно, позволить себе мог.
- Мисса встать? – проворковала она своим трескуче-клокочущим голосом. – Муэр принести мисса завтрак.
Лили с Алькой переглянулись.
- Значит, моя тоже на месте. Увидимся у принцессы, - махнула подруга и поплыла в свои покои, где её тоже уже дожидались, чтобы умыть, одеть, накормить и причесать должным образом.
И так каждый день: сперва личные служанки готовили фрейлин к новому дню, а потом фрейлины делали то же самое в отношении принцессы. Порой Лили смешила эта цепочка, а порой казалась верхом нелепости…
Час спустя все фрейлины, включая Лили с Алькой, собрались в покоях Её Высочества.
ГЛАВА 2
Принцесса - девушка с почти кукольным личиком, по форме напоминающим сердце, сливочного цвета волосами и глубокими серыми глазами с оранжевыми зрачками, - была само воплощение хрупкости и вызывала подсознательное желание заботиться и оберегать. Наследный принц Мариан обожал младшую сестру, как уже имела случай убедиться Лили.
А ещё девушка была нема.
Не от рождения, а лет с семи. Ходили слухи, что все из-за происков врагов нынешнего правящего дома, которые наложили какое-то колдовство, но истинную причину, наверное, знал лишь придворный лекарь, который, конечно, держал рот на замке.
С принцессой общались на языке жестов, являвшемся одной из базовых дисциплин во всех учебных заведениях Подводного мира. Хотя порой, когда принцесса смотрела на неё своими выразительными глазами, Лили казалось, что она читает пожелания Её Высочества не по быстро мелькающим пальчикам, а прямо в их бездонной глубине.
- Причешите меня как-нибудь по-новому, - велела принцесса русалке.
- Тогда «Хвост спинороги» и украшу морскими орхидеями? - предложила Лили.
- Не орхидеями, удивите меня, - весело сверкнула глазами принцесса. – Считайте себя героиней той легенды, которой приходилось изо дня в день придумывать для старого кашалота новые истории, чтобы он её не съел.
- Видимо, Ваше Высочество подразумевает на месте кашалота себя? Не заменить ли мне тогда орхидеи ожерельем из зубов?
Лица остальных фрейлин вытянулись – ни одна не позволила бы себе шутить с принцессой, если на то не будет особого распоряжения, - и Лили засомневалась, не допустила ли излишнюю вольность. В правилах этикета ничего не говорилось о том, можно ли шутить с особами королевской крови.
Но принцесса беззвучно рассмеялась, рассеяв опасения.
- Приберегите эту модель для следующего раза, - показала знаками она, отворачиваясь к зеркалу, и Лили приступила к работе.
Волосы у Её Высочества были знатными: густые и три метра длиной. Уход за ними отнимал полтора часа утром и около часа вечером, когда их требовалось расплести, тщательно расчесать и умастить укрепляющими и ароматическими средствами, а дважды в неделю – нанести маску.
Каждая фрейлина исполняла четкую роль: одни развлекали принцессу Мажэль новостями и сплетнями из дворцовой и городской жизни, другие занималась нарядом, третьи - организацией аудиенций и так далее. Алька вот подбирала украшения, а Лили заведовала прическами.
Иногда обязанности менялись местами или дополнялись новыми, но в целом подчинялись устоявшейся рутине. Лили, которая поначалу все время боялась сделать что-то не так, очень быстро влилась и справлялась со своей ролью легко и с удовольствием. В самый первый раз, делая принцессе прическу, русалка страшно волновалась, но Её Высочеству так понравился результат, что назавтра она велела повторить. И на следующий день тоже. В итоге она вверила Лили единоличный уход за своими волосами, к тайной зависти остальных фрейлин, поскольку у принцессы это был особый знак доверия.
Сегодня Её Высочество одели в перламутровых тонах, а завершающим штрихом опустили на лицо вуаль, которой традиционно прикрывались принцессы.
Вскоре после этого Лили с Алькой и ещё три фрейлины, учившиеся в Академии, были отпущены на занятия.
Подруга куда-то улетучилась и появилась, только когда русалка уже ждала на крыльце колесницу.
- Вот, - провозгласила она с довольным видом, водрузив Лили на голову массивную изумрудную диадему в виде переплетенных водорослей с отходящими от них лучами.
Лили попыталась снять украшение.
- Давай сегодня ты?
Но подруга решительно воспротивилась.
- Ну уж нет! На этой неделе твоя очередь, так что не спорь.
Русалка вздохнула и, смирившись, убрала руку.
- Порой я тебя совсем не понимаю, - заявила Алька. – Любая другая удавилась бы или удавила за право носить её, а ты стесняешься.
Она была совершенно права: Лили стеснялась. Вернее, чувствовала себя не в своей тарелке. Всю жизнь она была обычной ничем не примечательной рыбешкой, а тут вдруг оказалась в фокусе пристального внимания всего королевства. И эти взгляды, откровенно любопытные, завистливые, вожделеющие, восхищенные, недоброжелательные, вызывали желание снова стать невидимкой. Ношение изумрудной диадемы победительницей Отбора в течение года было традицией и величайшей честью, поэтому отказ от этой чести жители королевства сочли бы оскорблением. В итоге Алька и Лили носили её по очереди: неделю одна, неделю другая.
- Ваша подруга права: отказываться нельзя. Тем более что ни на ком ещё диадема не смотрелась лучше, - раздался рядом низкий голос, от которого вдоль спины пробежали легкие мурашки.
