Я смеялась, кивала, ловила его искренний, непритязательный взгляд, в котором не было ни капли подвоха. С ним было легко. Спокойно. Безопасно. Как в тени старого дуба в знойный полдень. Этот парень был добр и надежен, как сама земля под ногами.
Но мое сердце… мое сердце молчало. Оно всегда тянулось не к тихой гавани, а к пламени. К яркому, дерзкому, непредсказуемому, способному сжечь дотла. Как тот несносный столичный щеголь, чей образ, несмотря на все усилия, упрямо всплывал в памяти. Мокрый черный камзол, облегающий мощные плечи, темные глаза, полные ярости и чего-то еще… чего-то глубокого и опасного, как лесное озеро в сумерках.
Эшфорд Блэкторн. Почему ты все еще в моей голове?
— …и потом он как чихнет! — Элиас, улыбнувшись закончил рассказ, и я от души рассмеялась, представляя хаос из полезных трав.
— Настоящий хаос! Спасибо за пряники и историю. Пойду к кузнецу, травы отнести. Его Инара, все также кашляет.
— Провожу? — Предложил парень сразу, и надежда вспыхнула в глазах ярче утреннего солнца, гревшего нам спины. — Мне как раз к мастеру Беккеру за новыми щипцами для деда. По пути.
Я кивнула, пряча остаток пряника обратно в мешочек.
— С удовольствием. С тобой дорога короче и веселее.
Путь до кузницы Торвальда пролегал через шумные, яркие ряды с фруктами и тканями, затем свернул в более тихие улочки, где жили ремесленники. Пахло свежей стружкой, кожей и горячим металлом.
Элиас шел рядом, аккуратно придерживая меня за локоть на неровных камнях мостовой, болтал о планах деда разбить новый садик с редкими травами у аптеки.
Я слушала, отвечала, но часть меня витала в облаках, невольно сравнивая его спокойный, размеренный шаг с энергичной, властной походкой столичного гостя. Скромную, но чистую холщовую рубаху – с той самой заморской тканью, которая так гипнотически ложится на рельеф мышц…
Почему нормальные, добрые парни кажутся такими… пресными? – Подумала с досадой. – А эти задиры с острыми, как кинжалы, языками и глазами, полными бури…
Вскоре показалась кузница Торвальда – массивное каменное здание с высокой трубой, из которой валил едкий дым, смешивавшийся с запахом раскаленного металла и угля. Рядом – крепкий дом под черепичной крышей, увитый диким виноградом. У входа росла старая, корявая яблоня.
— Ну, вот мы и пришли, — Элиас остановился у калитки, которая вела к кузнице и дому кузнеца. Легкое разочарование скользнуло по его открытому лицу. — Удачи, Тея. Может… заглянешь в аптеку позже? Дед хотел заказать тебе сбор сушеной мяты, душицы и ромашки… Говорит, запасы подошли к концу.
— Постараюсь, — улыбнулась ему искренне, тронутая постоянным вниманием. — И спасибо еще раз за компанию и пряники. Передай бабушке мой восторг.
Парень покраснел, кивнул и зашагал прочь, оглянувшись на меня пару раз с той трогательной надеждой, которая заставляла чувствовать себя немного виноватой. Я вздохнула, поправила корзинку с пучком сине-фиолетовой сильфиум-травы – лучшего средства от затяжного кашля – и толкнула дверь.
И в этот миг дверь дома распахнулась изнутри. На пороге, заслонив собой проем, стоял Он.
Эшфорд Блэкторн.
Глава 15
Теяна
Сердце мое екнуло, будто наткнулось на ледяную иглу, замерло на долю секунды, а потом забилось с такой бешеной силой, что, казалось, вырвется из груди.
Лицо его было сосредоточенным, брови слегка сведены к переносице, образуя резкую вертикальную складку, губы сжаты в тонкую, решительную линию. Мужчина что-то говорил через плечо, обращаясь к тому, кто остался внутри – его голос, низкий и властный, доносился обрывками. Увидев меня, он резко замолк, как ножом обрезал фразу.
Глаза – бездонные колодцы ночного леса – мгновенно нашли меня. Оценивающий, пронзительный взгляд скользнул от моих волос, выбившихся из небрежного узла по простому зеленому платью, задержавшись на груди.
Я вспыхнула будто угольков насыпали за пазуху.
Взгляд был внимательным. В уголках губ Эшфорда дрогнула тень саркастического узнавания, и что-то внутри меня зажглось в ответ – знакомое, колючее возмущение, смешанное с… липким, опасным азартом?
— Ну, ну, — произнес он. Его низкий голос, всегда напоминавший мне скрежет хорошо отточенной стали по камню, прозвучал особенно отчетливо во внезапно наступившей тишине двора.
— Какая приятная… неожиданность. Госпожа Теяна, владычица лесных снадобий и спасительница несчастных пастухов. И без своего рогатого телохранителя сегодня?
Мужчина сделал шаг навстречу, плавный и уверенный, как движение хищника. Его тень, длинная и темная, накрыла меня целиком, поглотив солнечный свет. Я почувствовала исходящее от него тепло и тонкий, запах кожи, дорогого мыла и чего-то неуловимо мужского.
— Или вы сменили его на более… послушную замену? — Блэкторн кивнул в сторону улицы, где еще виднелась фигура Элиаса, заворачивающая за угол. — Скромно. Аптекарь. Этот хотя бы говорит. И на людей не кидается. Разве что с Вашими данными можно было замахнуться и на врача. Ведь куда деться недоделанному врачевателю? Только в аптекари. Травки продавать.
— Я тоже травки продаю! - Возмутилась я, чувствуя как внутри все закипает.
Его губы искривились в усмешке. Видимо, Эшфорд заметил нас с Элиасом у двери.
— Он хотя бы в курсе, что его спутница обладает опасной склонностью приглашать вооруженных и мокрых до нитки незнакомцев в свою лесную обитель? Снимать с них штаны.
Мужчина наклонился чуть ниже, его дыхание, теплое и ровное, коснулось моей кожи. Я невольно отпрянула на полшага. В этот миг он был так близко, что к щекам прилила кровь. На секунду мне даже показалось, что он сейчас меня поцелует. И внутри что-то затрепетало толи от возмущения, толи от предвкушения.
Хотя нет. С чего бы?
Отшагнув, я спиной уткнулась в стену дома.
— Или это ваш излюбленный метод заводить… интересные знакомства? — Последнее слово Эшфорд произнес с нарочитой медлительностью, растягивая гласные, и в его глазах вспыхнул тот самый опасный огонек – смесь откровенного вызова, насмешки и… любопытства?
Волна возмущения, горячая, сладкая и щекочущая нервы, захлестнула меня с головой. Я вскинула подбородок, встречая его насмешливый взгляд.
— О, господин заморский костюмчик! Воскрес из недр столичных интриг! — Парировала я. — А я уж думала, Вас унесло течением вашей невероятной важности в какое-нибудь особо глубокое болото. Что привело вас в столь приземленную часть города? Неужели столичные щеголи гуляют не только по вылизанной брусчатке Главной площади?
Я нарочито медленно оглядела его с ног до головы, задерживая взгляд на сильных руках, сжатых в кулаки, на линии мощных плеч под безупречно сидящей тканью камзола, на резком контуре скул.
— Или просто решили проверить, все ли местные мужчины соответствуют вашим столичным меркам мужественности? Что касается моего стиля знакомства… — сделала паузу, глядя ему прямо в глаза, чувствуя, как жар разливается по щекам и шее. — …Я предпочитаю протянуть руку помощи тем, кто в ней отчаянно нуждается, даже если они ведут себя как надутые индюки с дурным характером и комплексом превосходства. И, к Вашему сведению, Элиас – добрый, честный человек. В отличие от некоторых высокомерных господ в дорогих тряпках.
Кажется, последнее мое замечание дошло по адресу и даже слегла задело мистера Совершенство. Мы стояли почти нос к носу на узком крыльце. Он был значительно выше, и я чувствовала каждую частичку воздуха между нами. Его близость была физически ощутимой, почти осязаемой – широкие плечи блокировали обзор, глаза не отпускали меня.
Вот и почему у такого нахала такая притягательная внешность? Неужели я об этом думаю? Остановись, Теяна.
В серых глазах мужчины мелькнул неистовый азарт – словно он нашел достойного противника для давно ожидаемой словесной дуэли. Уголок рта Эшфорда дернулся в непроизвольной, почти хищной усмешке, обнажив на миг белые зубы.
— Высокомерный? Дорогие тряпки? — Он покачал головой, притворно вздыхая, но взгляд его пылал холодным огнем. — Какая убийственная прямота, госпожа Теяна. Я всего лишь проявляю здоровое любопытство к странным привычкам местных жительниц. Встречаться с аптекарями при свете дня – может и очаровательно. Но приглашать промокших, вооруженных и потенциально опасных незнакомцев в свое уединенное лесное логово… Это, простите, граничит с безрассудной храбростью. Или…
Мужчина наклонился еще чуть ниже, его губы оказались в сантиметре от моего уха. Шепот был низким, вибрирующим, нарочито интимным, и от него по спине пробежали мурашки, а сердце мое ёкнуло.
— …со склонностью к опасным играм? К острым ощущениям? А вдруг я был вором? Убийцей? Или… инквизитором? — Последнее слово он произнес с едва уловимым, но леденящим душу шипением, вложив в него весь скрытый вес своей угрозы.
Я не дрогнула, хотя сердце колотилось, как бешеное, – и не только от гнева. Его близость, его наглость, этот шепот, горячий в ухо – все это будило во мне дикое, запретное возбуждение, смешанное с чистейшей яростью. Заставила себя рассмеяться – звонко, вызывающе, запрокинув голову, обнажив горло в немом вызове.
— Инквизитором? Вас? — Я окинула его насмешливым взглядом сверху вниз, полным откровенного презрения и дерзкого вызова. — Да вы же едва увернулись от моего козла! Настоящий инквизитор, я уверена, справился бы с любой проблемой одним взмахом меча, а не трижды мазал из арбалета, как зеленый юнец на первой облаве.
Видела, как в его глазах вспыхнула настоящая, первобытная ярость и это только подстегнуло меня.
Прямо в яблочко.
— И инквизитор не летел бы в реку с грацией опрокинутого корыта, — добавила для верности, наслаждаясь его реакцией. — А насчет опасных игр и острых ощущений… Мое чутье меня еще ни разу не подводило. Оно подсказало, что под всей этой бархатной спесью и острым, как отравленный стилет, языком скрывается… просто болван, которому отчаянно нужна была помощь. Как и тому пастуху.
Мой голос неожиданно смягчился на последних словах, но взгляд оставался стальным, бросающим вызов.
Мужчина замер. Казалось, он превратился в статую из темного, полированного гранита. Лицо стало абсолютно непроницаемым, маской без эмоций. Блэкторн смотрел на меня долгим, тяжелым, пронизывающим взглядом, словно в его мозгу сейчас крутились шестеренки или он пытался увидеть каждую мысль, проносящуюся в моей голове.
А я, под этим испепеляющим, гипнотическим взглядом, снова поймала себя на крамольной мысли.
Почему же он так привлекателен?!
Когда лицо Эшфорда теряло маску сарказма, в нем проступали сильные, резкие, властные черты. Упрямый подбородок, губы, которые могли бы быть…
Стоп!
Что со мной?!
Резко отвела взгляд, чувствуя, как жар заливает лицо, и надеясь, что он припишет румянец только гневу.
— Болван… — наконец произнес мужчина. В его голосе прозвучала не ярость, а какая-то странная, усталая горечь? Как будто он вспомнил что-то грустное. – Возможно, Вы не настолько и не правы.
Эшфорд отступил на шаг, внезапно освобождая пространство. Разрыв дистанции ощущался почти физически, как снятие давления.
— Не загораживайте проход. У меня дела поважнее ваших пряников и травяных сборов. — Его взгляд скользнул по моей корзинке с пренебрежительной усмешкой, будто оценивая ее ничтожность. — Наслаждайтесь обществом провинциальных мужчин. Столичный болван Вас оставляет.
Прежде чем я успела найти достойный ответ – что-то язвительное про его спешку или истинную важность его персоны – Эшфорд резко развернулся. Дверь за ним хлопнула.
И мужчина зашагал прочь по мокрой брусчатке широкими, уверенными шагами, не оглядываясь. Его прямая, черная фигура быстро растворилась за поворотом, ведущим к центру города.
И в отличие от аптекарского внука тут и шанса не было, чтобы он обернулся.
Гордый.
Я его задела.
С одной стороны, очень радовалась, что вышла из этой пикировки победителем. Вот только всю сладость триумфа подпортил его уход.
И это все? Может стоило промолчать? Как другие женщины противостоят таким как он? Или просто поддакивают?
Лишь после ухода Эшфорда проанализировав все сказанное я спохватилась – кто из нас первым перешел на «Вы».
Махнула головой, словно стряхивая наваждение, как назойливую мошкару, и с силой толкнула дверь дома кузнеца. Пора было сосредоточиться на настоящем деле – Инаре и ее кашле.
Глава 16
Теяна
Дверь открылась в сени, пропахшие кожей, металлом и свежеиспеченным хлебом. За ними – комната. Несмотря на летнюю жару за окном, в комнате было душно и сумрачно – ставни полуприкрыты.
Торвальд, кузнец, сидел за массивным дубовым столом, опершись локтями о столешницу и уткнув лохматую, седеющую голову в огромные, покрытые шрамами и мозолями руки. Его могучая спина, обычно крепкая как наковальня, сейчас была сгорблена под невидимой тяжестью.
Рядом с ним стояла Инара, его жена. Высокая, когда-то статная женщина, сейчас она казалась сломленной тростинкой. Лицо было опухшим от слез, глаза – красными, под ними пролегли темные тени. В руках она бесцельно мяла краешек передника, плечи мелко, беспрестанно подрагивали.
У меня сложилось впечатление, что я пришла в какой-то очень неловкий момент. Но не поворачивать же обратно?
— Тея… — Хрипло произнес Торвальд, поднимая голову. Его лицо, обветренное и грубое, как кусок необработанного камня, было искажено горем и бессильной яростью. — Пришла… трав принесла?
— Да, — ответила я тихо, подходя и ставя корзинку на край стола. Запах сильфиум-травы, обычно чистый и свежий, здесь казался неуместным. — Для Инары. От кашля. Как она? — Мой взгляд перешел на женщину у печи. Ее тихие рыдания резали слух острее кузнечного зубила.
Инара резко обернулась, ее глаза, полные бездонной муки, устремились на меня.
— Кашель? — Вырвалось у нее с горькой, истеричной ноткой. — Да какой уж тут кашель, Теяна! Ларс… — Голос ее сорвался на рыдание. Она закрыла лицо руками, тело затряслось.
Кузнец стукнул кулаком по столу так, что задребезжала посуда на полке.
— Пропал! — Выдохнул он, и в этом слове была вся боль отца. — Третий день! Как сквозь землю провалился! Инара места себе не находит.
Я почувствовала, как по спине пробежал холодок. Пропал. Последнее время люди пропадать в Эдернии стали часто. Даже слишком часто. А главное безвозвратно.
По крайней мере старая Гивельда как местный новостной вестник уже в который раз рассказывала «по секрету» всякие жуткости. И после истории с превращенным пастухом, в которой я участвовала сама, жуткости уже не казались выдумкой.
— Ларс? — Переспросила я, опускаясь на табурет напротив Торвальда и вспоминая крепкого темноволосого юношу так похожего на отца. — Ваш сын? Но как? Где искали?
Торвальд мрачно кивнул, проводя ладонью по лицу, словно пытаясь стереть усталость и страх.
— Искали. По всему городу, по всему лесу искали. По знакомым стучались – ничего. Просто не вернулся и все. У сына подработка была в местной деревне. Он же рукастый. Ходил туда, помогал заборы старикам чинить. А третий день, как не вернулся.
— И что жандармы?
— Жандармы, — кузнец фыркнул с презрением. — Поначалу отмахивались: «Молодой, зря потеряли. Поди загулял с какой-нибудь красоткой.
