Раз у Кая есть пистолет, то трогать его побоятся. Но в гомоне взволновавшихся, испугавшихся слуг, Кай услышал стук собачьих коготков по каменному полу замка с обоих сторон от своего нехитрого укрытия, и двигались они так синхронно, что Кай понял — ни один из близнецов не ранен. Притихли слуги, как бы стараясь не мешать, и Кай не выбирал — выстрелил сначала вправо, потом влево, как дорогу переходил, и замок оглушил скулёж подстреленного оборотня. Кай выпрямился, повернулся в сторону звука и следующим выстрелом добил пытавшегося отползти, второй враг кинулся со спины, но лишь оставил на ней отметину когтями, с ним Кай расправился, перерезав горло на выпаде в его сторону. Теперь Кая затрясло, он сам себе шептал что-то, будто молитву читал. Слуги, пустились врассыпную, испугавшись, наверное, того, что он сейчас призовёт своего Бога, как чернокнижники Дьявола. В дверях они едва не сбили Гранита, но тот подстать имени стоял непоколебимо, смотрел, ошарашенный увиденным. Акросс отодвинул его в сторону, чтобы пройти в зал, вышел вперёд так тихо, что мог разобрать слова Кая. Это не молитва, он повторял: «Они не были собаками. Они не настоящие собаки… Всё это игра. А это были люди в шкурах собак».
Акросс, пожав плечами, протянул руку снова к оружию Кая, но тот разом опомнился, направил дуло на него.
— Ты не сможешь меня обезоружить, — сквозь зубы процедил Кай. Его трясло, он никак не мог прицелиться даже с такого близкого расстояния. И спокойно, будто у ребёнка, у него забрал пистолет Гранит, напомнив, кивнув на свою татуировку:
— Я могу. Хватит.
— Она меня испытывала, — проговорил Кай, снова переведя взгляд на мёртвых оборотней. — Но они ведь не были собаками…
Тогда вздохнул уставший от этого Акросс, подошёл ближе и ударил — сначала в живот, потом пинком отшвырнул к стене.
Когда дверь наконец разломалась настолько, что Гидра могла пролезть в эту щель как в дырку в заборе, в коридоре снова образовался Гранит. Чуть наклонившись, он нашёл глазами за проломом запыхавшуюся девушку.
— Акросс снова зовёт на ужин.
— Пусть провалится со своими ужинами, — зло прочеканила Гидра, попыталась поправить волосы. Единственное, что нашлось у неё взамен платью — ночная сорочка, похожая на летний сарафан. Гранит вздохнул тяжело, попробовал на прочность остатки двери, потому что в сделанную щель он со своим телосложением не пролезет, и угрюмо добавил:
— У него есть и второй гость сегодня. Он сказал, что ты в курсе, кто это.
— Просто чтобы наш разговор продлился дольше — Гранит может выкинуть тебя в то же окно, если попытаешься разрешить Гидре использовать свою способность, — предупредил Акросс. Он поставил длинный банкетный стол на место, особо не напрягаясь и не приглядываясь, аккурат так, чтобы Кай, до этого смирно сидящий на стуле посреди столовой, оказался за этим столом. Акросс выпрямился, стоя напротив, смотрел, чтобы прикинуть, понял ли его противник. Но, так ничего и не добившись, пошел подбирать стулья. Хотя трупы из столовой вынесли, на полу осталась кровь.
После всего случившегося Кай казался слишком тихим, а ведь именно к такому Акросс и привык, но в этот раз его противник совсем ушёл в себя, отключившись от внешнего мира. Он опомнился только когда его окликнула вбежавшая в зал Гидра.
Акросс сел на один из стульев, наблюдая за происходящим.
— Кай, что случилось? У тебя лицо такое, будто убили кого-то.
Он выдохнул, не сразу сориентировавшись, как бы возвращаясь в игру, от которой сильно отвлёкся.
— Это я убил. Близнецы были оборотнями и… они были в собачьем обличии.
Гидра поняла. Акросс точно помнил, что этот стул ставил дальше, но сейчас она сидела настолько близко к Каю, что, протянув руку, погладила его по щеке, успокаивая, как ребёнка:
— Всё в порядке. Они думали, что ты не станешь убивать животных. Что они смогут выставить тебя дураком, а ты их обманул.
— Знаю, — согласился Кай, но ему вроде и в самом деле стало легче, и руку её он пусть мягко, но убрал, хотя Акросс был уверен — это только потому, что он на них смотрел.
Войдя в столовую, Гранит откашлялся, и, будто этим очень многое только что сказал, выразительно посмотрел на Гидру. Секунду-две у них происходила борьба взглядов, но девушка сдалась первой — встала, отошла на другую сторону огромного стола.
— Это что, ночная рубашка? — усмехнувшись, наконец спросил Акросс. Не дав им начать новую перепалку, Кай сообщил:
— Он убил Хаски.
— Чёрт, — выругалась Гидра, занимая своё место за столом. — Он там один в штабе точно погром устроит.
И атмосфера, уже было ставшая не такой напряжённой, снова нарушилась, когда один из сморщенных слуг Акросса в смокинге ввёз в зал на тележке, какие показывали в фильмах про отели, неприкрытую тарелку. Посреди светлой белизны её, не испорченной никаким рисунком, парило свежеприготовленное мясо с кисточкой зелени, как бы в издевательство. Кай наблюдал за тарелкой, правильно расценив жест, не отрывался, даже когда её поставили перед ним на стол. Как только слуга вышел из зала, Кай попытался отсесть от блюда подальше, но Гранит, надавив на плечи, усадил его обратно. Вид у Кая был бледный, казалось, что и его сейчас стошнит, да и Гидра снова ощутила позывы, прикрыла нос салфеткой.
— Однажды Вега сказала, что ты попросил её оставить что-то из потребностей в играх, чтобы чувствовать себя живым. Как насчёт голода, Кай? — предложил Акросс. Он сидел не напротив, чуть в стороне от Кая, и в то же время на одинаковом расстоянии от гостей.
— Нет, — сквозь стиснутые зубы выдохнул Кай, старательно отворачиваясь. Произнёс так, будто к нему поднесли какое-то пыточное устройство. — Ты меня не заставишь.
— Тогда может быть сон? — не обращая на это внимания, рассуждал Акросс. — Но оставлять сон здесь — глупо. Я лучше вас всех знаю, как сложно во время игры полноценно поспать.
Гранит улыбнулся, отечески прибавляя:
— Акросс спит по двенадцать-восемнадцать часов, когда возвращается в штаб.
Гидра пробиралась осторожно. Конечно, глупо было думать, что её передвижение к своему капитану не заметно, но ею владела иллюзия, что пока она не делает резких движений, её не попытаются остановить. В конце концов Гидре тоже пришлось сделать над собой усилие, чтобы взять тарелку с человеческим мясом и вышвырнуть в угол, от стола подальше. Гранит ей не мешал, даже когда она быстро вернулась на место, хотя Гидра была уверена — попытался бы Кай избавиться от «угощения», ему бы не позволили.
— А оставлять себе боль в мире, где главное правило — любыми способами тебя убить — глупо, — тон Акросса всё же изменился, Гидра и Кай насторожились от этого и даже Гранит подавил улыбку, откашлялся.
— Какой дурак из всего предложенного ему выберет боль, — засмеялась Гидра, откинулась на спинку стула. — Да и какая же это потребность — в боли?
Получилось у неё настолько искусственно, что Акросс перевёл на Кая такой торжествующий взгляд, будто она только подтвердила догадку.
— Она права. Я не мазохист. В этом нет смысла, — Кай, напротив напряжённо-серьёзный, отрицательно покачал головой, но улыбка Акросса стала шире, поза вольготнее, будто мало того, что он тут хозяин, а они его пленники. Ответил он как бы и не Каю, а Гидре:
— Ну да. Я неудачно выразился. Потребности в боли нет. К тому же, Кай ведь мог ничего не выбирать и не просить. Значит, что-то такое, с чем в придачу получил и боль.
— Я не чувствую боли, — уже более упрямо возразил Кай, не отводя глаз. И снова напрягся, когда за его спиной Гранит достал один из своих охотничьих ножей. — Ты что, собрался проверять? И что это даст?
— Понятно же, что тот, кто чувствует боль и не чувствует её — реагирует по-разному, — пожал плечами Акросс.
Казалось, прошла целая вечность, прежде чем Дроид добрался до более-менее обитаемых камер. Хаски он обнаружил по запаху крови. И вот что странно — никакой стражи тут не было. Наверное потому, что на весь замок всего пятеро слуг, а стальные двери и так сдержат оставленных здесь гнить. И всё же, Дроид до самого открытия камеры ждал подвоха, поэтому в ужасе заорал даже когда из темноты камеры вышел давно уже знакомый ему Хаски в собачьем обличии. Не благодаря, он втянул носом воздух, задрав морду вверх.
— Да, я слышал, что дела у нас снова не очень, — оправившись, попытался храбриться Дроид, поправляя очки трясущимися руками. — Близнецы тут. И Гранит. Бросили Кая на одну только девушку.
Хаски фыркнул, будто чихнул, пошёл к лестнице, оставляя на полу тёмные следы. Дроид мельком заглянул в камеру, из которой он вышел, просто чтобы убедиться, что преследовать их некому и, выдохнув с деланным облегчением, закрыл дверь и уже уверенней побежал за собакой.
Гидра могла бы надеяться на то, что Акросс слишком хороший для пыток в его присутствии, но по-прежнему не питала иллюзий о характере их противника. Она знала, что когда доходит до Кая — Акросс чуть ли не садист. Во всяком случае, Акросс не считал необходимым убивать Хаски как можно более жестоким способом, хотя ему и было за что мстить. Но Кай ещё ни разу не выбрался из игры после быстрой и безболезненной смерти.
Гидра поднялась со своего места снова, но на этот раз Гранит среагировал — жестом приказал сидеть, и, когда она не послушалась, остановил нож в паре сантиметров от лица Кая:
— Я твоему капитану ухо отрежу, если не сядешь.
— Какой сложный выбор, — Гидра третьим широким шагом остановилась у плеча Акросса. Тот смотрел на неё как бы насмешливо. Может, потому что она безоружна, может, потому что слабее. — Если не сяду на место — Каю отрежут правое ухо, если сяду, то левое. К чему этот концерт, Акросс?
— Было бы лучше, если бы я вас пытал?
— А сейчас ты что, по-твоему, делаешь? — фыркнула Гидра, сложив руки на груди. Иногда ей не верилось, что Акросс старше её на девять лет, а потом она вспоминала, что все парни с возрастом так и остаются мальчишками.
— Спрашиваю. Ваш капитан чувствует боль? Гидра?
Она молчала и, хотя это столо усилий, продолжала смотреть на него как мама в ожидании, что ребёнок поймёт, что заигрался. Тогда Акросс отвернулся к другому собеседнику:
— Кай?
Казалось, ничего страшного, если признаться. Может, Акросс даже перестанет так издеваться. Но Гидра принимала Акросса таким, какой он есть. А какой он есть — узнав правду улыбнётся и прикажет Граниту воткнуть Каю нож в спину и провернуть, чтобы убедиться и осознать, что не только сделал больно, но и боль эта дошла по адресу, а не пронеслась пустым осознанием.
— Кай, — позвала Гидра, не отрывая глаз от Акросса. Напрягся за спиной Кая Гранит и, не доживаясь никаких приказов, изменил направление ножа, чтобы приложить лезвие к горлу. Акросс снова обернулся к ней, готовый отскочить. — Минута.
— Действуй.
Это стало условным сигналом для всех четверых в комнате. Кай, который за два года игры уже привык убегать, успел вытащить из-за пояса нож, царапнуть им по руке Гранита, заставив того отступить и, не теряя времени, перескочил через стол. Акросс не успел даже обернуться, тем более, что у него другая проблема. Гидра, можно сказать, что обняла его при попытке вскочить и броситься следом.
— Не церемонься с ней! — проорал Гранит. — Почему ты не обыскал его, не отобрал всё оружие?!
Он медленнее, чем Кай, но всё же торопился, перелез через стол, оказавшись рядом с капитаном. Гидра прижалась сильнее, не отпуская Акросса, но теперь ей стало страшно. Она успела досчитать только до тридцати. Гранит, чтобы не тратить время, занёс нож, держа обеими руками, как для жертвоприношения, но Акросс оттолкнул своего, качнувшись в его сторону всем телом. И после такого спасения холодной рукой перехватил запястья Гидры и, легко оторвав от себя, швырнул её об пол. Она сбилась на пятидесяти, долго кашляла, и, уже отдышавшись, не осмотревшись толком, убедила себя, что пора.
Кай почти упал на Хаски с Дроидом, спрыгнув с лестницы второго этажа на пол первого. Подтолкнул к выходу споткнувшегося Дроида, зацепил бесцеремонно за шкирку опешившего Хаски, потащил к двери. Дроид из-за этого успел первым, рывком снял засов, распахнул дверь.
И тогда замок начал рушиться: со столовой на втором этаже, как мощным взрывом, как если бы ударная волна была материальна и оставалась на месте разрушения.
Оно было ростом метров в пять, где-то три в окружности. Как и Хаски, оно после превращения не говорило. Стены замка плавились от соприкосновения с кожей существа. Полупрозрачное, похожее чем-то на улиток, что летом сидят под широкими листьями, скользкое. И даже усики на голове такие же.
Кай наблюдал спокойно, высматривая Акросса и не надеясь даже, что тот мёртв. Дроид тяжело дышал, глядя вокруг, в тёмный лес, куда угодно, но не на то, во что могла превращаться Гидра. Ему не было противно само существо, но ему не по себе от того, что этот монстр большую часть времени их друг. Время закончилось. Сначала затих утробный вой, опустились усики, Гидра начала уменьшаться, а значит и возвращаться в свой обычный вид. И тогда до Кая дошло, что Хаски здесь и он жив. Грязный, в крови и песке, сидел рядом и смотрел на капитана выразительным собачьим скептическим взглядом, но Кай всё равно не понимал, что он хотел ему сказать.
— Превратись и скажи нормально, — скомандовал Кай. Хаски открыл рот так, будто у него вдруг онемела нижняя челюсть. Кай этому улыбнулся, но всё равно отрицательно помотал головой:
— Не понимаю.
Может, Хаски играл бы и ещё в «Понимай меня как хочешь», но он отвлекся на шорох. Вторым среагировал, выхватив пистолет, Дроид. И вся его меткость и бесконечные патроны не спасли — он упал на спину после грохота выстрела. Звук шел от ущелья, как раз того, куда выходили окна столовой.
Хаски сорвался с места, прозвучали ещё два выстрела, но мимо, и Хаски сомкнул челюсти на запястье Гранита. Он терпел недолго, хмурясь, и, размахнувшись, ударил собакой о землю, но тот вцепился намертво, не отпускал. Ещё один удар, прежде чем опомнился Кай. Потратил время на то, чтобы забрать у Дроида с дырой во лбу его пистолет, но обернуться не успел — он спиной почувствовал присутствие Акросса.
— Далеко убежал? — вслух с издёвкой поинтересовался Акросс, отклонился от выстрела и, перехватив запястье Кая, сжал пальцы, ломая его. И тогда Кай закричал, попытался вырваться, но только сделал себе больнее, остановился. И посмотрел на Акросса дико-загнанно, потому что не просто попался — только что сдал себя же, вскрикнув. Даже если бы он не чувствовал боли и вскрикнул — этот взгляд всё подтвердил. Акросс сразу же отвлекся, чтобы через плечо бросить:
— Не добивай его.
Хаски хрипел, пригвождённый к земле охотничьим ножом Гранита. Выглядел пёс так, как будто любой следующий вздох будет последним.
Акросс нашёл Гидру на руинах столовой. На белой ночной рубашке была кровь от разреза через тело, по диагонали. Она лежала лицом вниз. Не похоже, что она страдала или пыталась ползти, но всё же Акросс холодно спросил:
— Кто?
И тогда появился один из слуг, что скрывался до этого в руинах. Молчаливо и покорно протянул Акроссу один из его же мечей, подставил голову. Но Акросс не срубил её.
Так часто получалось после превращения. Как людей пугали своей уродливостью пауки до того, что те торопились размазать их газетой, так обычно те, кто видел Гидру монстром, стремились её убить при возвращении в женское тело.
Акросс, пожав плечами, протянул руку снова к оружию Кая, но тот разом опомнился, направил дуло на него.
— Ты не сможешь меня обезоружить, — сквозь зубы процедил Кай. Его трясло, он никак не мог прицелиться даже с такого близкого расстояния. И спокойно, будто у ребёнка, у него забрал пистолет Гранит, напомнив, кивнув на свою татуировку:
— Я могу. Хватит.
— Она меня испытывала, — проговорил Кай, снова переведя взгляд на мёртвых оборотней. — Но они ведь не были собаками…
Тогда вздохнул уставший от этого Акросс, подошёл ближе и ударил — сначала в живот, потом пинком отшвырнул к стене.
***
Когда дверь наконец разломалась настолько, что Гидра могла пролезть в эту щель как в дырку в заборе, в коридоре снова образовался Гранит. Чуть наклонившись, он нашёл глазами за проломом запыхавшуюся девушку.
— Акросс снова зовёт на ужин.
— Пусть провалится со своими ужинами, — зло прочеканила Гидра, попыталась поправить волосы. Единственное, что нашлось у неё взамен платью — ночная сорочка, похожая на летний сарафан. Гранит вздохнул тяжело, попробовал на прочность остатки двери, потому что в сделанную щель он со своим телосложением не пролезет, и угрюмо добавил:
— У него есть и второй гость сегодня. Он сказал, что ты в курсе, кто это.
***
— Просто чтобы наш разговор продлился дольше — Гранит может выкинуть тебя в то же окно, если попытаешься разрешить Гидре использовать свою способность, — предупредил Акросс. Он поставил длинный банкетный стол на место, особо не напрягаясь и не приглядываясь, аккурат так, чтобы Кай, до этого смирно сидящий на стуле посреди столовой, оказался за этим столом. Акросс выпрямился, стоя напротив, смотрел, чтобы прикинуть, понял ли его противник. Но, так ничего и не добившись, пошел подбирать стулья. Хотя трупы из столовой вынесли, на полу осталась кровь.
После всего случившегося Кай казался слишком тихим, а ведь именно к такому Акросс и привык, но в этот раз его противник совсем ушёл в себя, отключившись от внешнего мира. Он опомнился только когда его окликнула вбежавшая в зал Гидра.
Акросс сел на один из стульев, наблюдая за происходящим.
— Кай, что случилось? У тебя лицо такое, будто убили кого-то.
Он выдохнул, не сразу сориентировавшись, как бы возвращаясь в игру, от которой сильно отвлёкся.
— Это я убил. Близнецы были оборотнями и… они были в собачьем обличии.
Гидра поняла. Акросс точно помнил, что этот стул ставил дальше, но сейчас она сидела настолько близко к Каю, что, протянув руку, погладила его по щеке, успокаивая, как ребёнка:
— Всё в порядке. Они думали, что ты не станешь убивать животных. Что они смогут выставить тебя дураком, а ты их обманул.
— Знаю, — согласился Кай, но ему вроде и в самом деле стало легче, и руку её он пусть мягко, но убрал, хотя Акросс был уверен — это только потому, что он на них смотрел.
Войдя в столовую, Гранит откашлялся, и, будто этим очень многое только что сказал, выразительно посмотрел на Гидру. Секунду-две у них происходила борьба взглядов, но девушка сдалась первой — встала, отошла на другую сторону огромного стола.
— Это что, ночная рубашка? — усмехнувшись, наконец спросил Акросс. Не дав им начать новую перепалку, Кай сообщил:
— Он убил Хаски.
— Чёрт, — выругалась Гидра, занимая своё место за столом. — Он там один в штабе точно погром устроит.
И атмосфера, уже было ставшая не такой напряжённой, снова нарушилась, когда один из сморщенных слуг Акросса в смокинге ввёз в зал на тележке, какие показывали в фильмах про отели, неприкрытую тарелку. Посреди светлой белизны её, не испорченной никаким рисунком, парило свежеприготовленное мясо с кисточкой зелени, как бы в издевательство. Кай наблюдал за тарелкой, правильно расценив жест, не отрывался, даже когда её поставили перед ним на стол. Как только слуга вышел из зала, Кай попытался отсесть от блюда подальше, но Гранит, надавив на плечи, усадил его обратно. Вид у Кая был бледный, казалось, что и его сейчас стошнит, да и Гидра снова ощутила позывы, прикрыла нос салфеткой.
— Однажды Вега сказала, что ты попросил её оставить что-то из потребностей в играх, чтобы чувствовать себя живым. Как насчёт голода, Кай? — предложил Акросс. Он сидел не напротив, чуть в стороне от Кая, и в то же время на одинаковом расстоянии от гостей.
— Нет, — сквозь стиснутые зубы выдохнул Кай, старательно отворачиваясь. Произнёс так, будто к нему поднесли какое-то пыточное устройство. — Ты меня не заставишь.
— Тогда может быть сон? — не обращая на это внимания, рассуждал Акросс. — Но оставлять сон здесь — глупо. Я лучше вас всех знаю, как сложно во время игры полноценно поспать.
Гранит улыбнулся, отечески прибавляя:
— Акросс спит по двенадцать-восемнадцать часов, когда возвращается в штаб.
Гидра пробиралась осторожно. Конечно, глупо было думать, что её передвижение к своему капитану не заметно, но ею владела иллюзия, что пока она не делает резких движений, её не попытаются остановить. В конце концов Гидре тоже пришлось сделать над собой усилие, чтобы взять тарелку с человеческим мясом и вышвырнуть в угол, от стола подальше. Гранит ей не мешал, даже когда она быстро вернулась на место, хотя Гидра была уверена — попытался бы Кай избавиться от «угощения», ему бы не позволили.
— А оставлять себе боль в мире, где главное правило — любыми способами тебя убить — глупо, — тон Акросса всё же изменился, Гидра и Кай насторожились от этого и даже Гранит подавил улыбку, откашлялся.
— Какой дурак из всего предложенного ему выберет боль, — засмеялась Гидра, откинулась на спинку стула. — Да и какая же это потребность — в боли?
Получилось у неё настолько искусственно, что Акросс перевёл на Кая такой торжествующий взгляд, будто она только подтвердила догадку.
— Она права. Я не мазохист. В этом нет смысла, — Кай, напротив напряжённо-серьёзный, отрицательно покачал головой, но улыбка Акросса стала шире, поза вольготнее, будто мало того, что он тут хозяин, а они его пленники. Ответил он как бы и не Каю, а Гидре:
— Ну да. Я неудачно выразился. Потребности в боли нет. К тому же, Кай ведь мог ничего не выбирать и не просить. Значит, что-то такое, с чем в придачу получил и боль.
— Я не чувствую боли, — уже более упрямо возразил Кай, не отводя глаз. И снова напрягся, когда за его спиной Гранит достал один из своих охотничьих ножей. — Ты что, собрался проверять? И что это даст?
— Понятно же, что тот, кто чувствует боль и не чувствует её — реагирует по-разному, — пожал плечами Акросс.
***
Казалось, прошла целая вечность, прежде чем Дроид добрался до более-менее обитаемых камер. Хаски он обнаружил по запаху крови. И вот что странно — никакой стражи тут не было. Наверное потому, что на весь замок всего пятеро слуг, а стальные двери и так сдержат оставленных здесь гнить. И всё же, Дроид до самого открытия камеры ждал подвоха, поэтому в ужасе заорал даже когда из темноты камеры вышел давно уже знакомый ему Хаски в собачьем обличии. Не благодаря, он втянул носом воздух, задрав морду вверх.
— Да, я слышал, что дела у нас снова не очень, — оправившись, попытался храбриться Дроид, поправляя очки трясущимися руками. — Близнецы тут. И Гранит. Бросили Кая на одну только девушку.
Хаски фыркнул, будто чихнул, пошёл к лестнице, оставляя на полу тёмные следы. Дроид мельком заглянул в камеру, из которой он вышел, просто чтобы убедиться, что преследовать их некому и, выдохнув с деланным облегчением, закрыл дверь и уже уверенней побежал за собакой.
***
Гидра могла бы надеяться на то, что Акросс слишком хороший для пыток в его присутствии, но по-прежнему не питала иллюзий о характере их противника. Она знала, что когда доходит до Кая — Акросс чуть ли не садист. Во всяком случае, Акросс не считал необходимым убивать Хаски как можно более жестоким способом, хотя ему и было за что мстить. Но Кай ещё ни разу не выбрался из игры после быстрой и безболезненной смерти.
Гидра поднялась со своего места снова, но на этот раз Гранит среагировал — жестом приказал сидеть, и, когда она не послушалась, остановил нож в паре сантиметров от лица Кая:
— Я твоему капитану ухо отрежу, если не сядешь.
— Какой сложный выбор, — Гидра третьим широким шагом остановилась у плеча Акросса. Тот смотрел на неё как бы насмешливо. Может, потому что она безоружна, может, потому что слабее. — Если не сяду на место — Каю отрежут правое ухо, если сяду, то левое. К чему этот концерт, Акросс?
— Было бы лучше, если бы я вас пытал?
— А сейчас ты что, по-твоему, делаешь? — фыркнула Гидра, сложив руки на груди. Иногда ей не верилось, что Акросс старше её на девять лет, а потом она вспоминала, что все парни с возрастом так и остаются мальчишками.
— Спрашиваю. Ваш капитан чувствует боль? Гидра?
Она молчала и, хотя это столо усилий, продолжала смотреть на него как мама в ожидании, что ребёнок поймёт, что заигрался. Тогда Акросс отвернулся к другому собеседнику:
— Кай?
Казалось, ничего страшного, если признаться. Может, Акросс даже перестанет так издеваться. Но Гидра принимала Акросса таким, какой он есть. А какой он есть — узнав правду улыбнётся и прикажет Граниту воткнуть Каю нож в спину и провернуть, чтобы убедиться и осознать, что не только сделал больно, но и боль эта дошла по адресу, а не пронеслась пустым осознанием.
— Кай, — позвала Гидра, не отрывая глаз от Акросса. Напрягся за спиной Кая Гранит и, не доживаясь никаких приказов, изменил направление ножа, чтобы приложить лезвие к горлу. Акросс снова обернулся к ней, готовый отскочить. — Минута.
— Действуй.
Это стало условным сигналом для всех четверых в комнате. Кай, который за два года игры уже привык убегать, успел вытащить из-за пояса нож, царапнуть им по руке Гранита, заставив того отступить и, не теряя времени, перескочил через стол. Акросс не успел даже обернуться, тем более, что у него другая проблема. Гидра, можно сказать, что обняла его при попытке вскочить и броситься следом.
— Не церемонься с ней! — проорал Гранит. — Почему ты не обыскал его, не отобрал всё оружие?!
Он медленнее, чем Кай, но всё же торопился, перелез через стол, оказавшись рядом с капитаном. Гидра прижалась сильнее, не отпуская Акросса, но теперь ей стало страшно. Она успела досчитать только до тридцати. Гранит, чтобы не тратить время, занёс нож, держа обеими руками, как для жертвоприношения, но Акросс оттолкнул своего, качнувшись в его сторону всем телом. И после такого спасения холодной рукой перехватил запястья Гидры и, легко оторвав от себя, швырнул её об пол. Она сбилась на пятидесяти, долго кашляла, и, уже отдышавшись, не осмотревшись толком, убедила себя, что пора.
***
Кай почти упал на Хаски с Дроидом, спрыгнув с лестницы второго этажа на пол первого. Подтолкнул к выходу споткнувшегося Дроида, зацепил бесцеремонно за шкирку опешившего Хаски, потащил к двери. Дроид из-за этого успел первым, рывком снял засов, распахнул дверь.
И тогда замок начал рушиться: со столовой на втором этаже, как мощным взрывом, как если бы ударная волна была материальна и оставалась на месте разрушения.
Оно было ростом метров в пять, где-то три в окружности. Как и Хаски, оно после превращения не говорило. Стены замка плавились от соприкосновения с кожей существа. Полупрозрачное, похожее чем-то на улиток, что летом сидят под широкими листьями, скользкое. И даже усики на голове такие же.
Кай наблюдал спокойно, высматривая Акросса и не надеясь даже, что тот мёртв. Дроид тяжело дышал, глядя вокруг, в тёмный лес, куда угодно, но не на то, во что могла превращаться Гидра. Ему не было противно само существо, но ему не по себе от того, что этот монстр большую часть времени их друг. Время закончилось. Сначала затих утробный вой, опустились усики, Гидра начала уменьшаться, а значит и возвращаться в свой обычный вид. И тогда до Кая дошло, что Хаски здесь и он жив. Грязный, в крови и песке, сидел рядом и смотрел на капитана выразительным собачьим скептическим взглядом, но Кай всё равно не понимал, что он хотел ему сказать.
— Превратись и скажи нормально, — скомандовал Кай. Хаски открыл рот так, будто у него вдруг онемела нижняя челюсть. Кай этому улыбнулся, но всё равно отрицательно помотал головой:
— Не понимаю.
Может, Хаски играл бы и ещё в «Понимай меня как хочешь», но он отвлекся на шорох. Вторым среагировал, выхватив пистолет, Дроид. И вся его меткость и бесконечные патроны не спасли — он упал на спину после грохота выстрела. Звук шел от ущелья, как раз того, куда выходили окна столовой.
Хаски сорвался с места, прозвучали ещё два выстрела, но мимо, и Хаски сомкнул челюсти на запястье Гранита. Он терпел недолго, хмурясь, и, размахнувшись, ударил собакой о землю, но тот вцепился намертво, не отпускал. Ещё один удар, прежде чем опомнился Кай. Потратил время на то, чтобы забрать у Дроида с дырой во лбу его пистолет, но обернуться не успел — он спиной почувствовал присутствие Акросса.
— Далеко убежал? — вслух с издёвкой поинтересовался Акросс, отклонился от выстрела и, перехватив запястье Кая, сжал пальцы, ломая его. И тогда Кай закричал, попытался вырваться, но только сделал себе больнее, остановился. И посмотрел на Акросса дико-загнанно, потому что не просто попался — только что сдал себя же, вскрикнув. Даже если бы он не чувствовал боли и вскрикнул — этот взгляд всё подтвердил. Акросс сразу же отвлекся, чтобы через плечо бросить:
— Не добивай его.
Хаски хрипел, пригвождённый к земле охотничьим ножом Гранита. Выглядел пёс так, как будто любой следующий вздох будет последним.
***
Акросс нашёл Гидру на руинах столовой. На белой ночной рубашке была кровь от разреза через тело, по диагонали. Она лежала лицом вниз. Не похоже, что она страдала или пыталась ползти, но всё же Акросс холодно спросил:
— Кто?
И тогда появился один из слуг, что скрывался до этого в руинах. Молчаливо и покорно протянул Акроссу один из его же мечей, подставил голову. Но Акросс не срубил её.
Так часто получалось после превращения. Как людей пугали своей уродливостью пауки до того, что те торопились размазать их газетой, так обычно те, кто видел Гидру монстром, стремились её убить при возвращении в женское тело.
