Феникс оторвался от панели и внимательно взглянул на мальчика.
Семнадцатый, кажется, пытается теперь утешить его? Точно как он сам утешал его тогда, после гибели Драматурга…
— Безмерно легче, — ответил он.
И это было правдой.
— Мне, наверное, станет больно, если твоя душа тоже угаснет… — тихо добавил Семнадцатый. — Не умирай, как они…
Тут последний шуруп выскочил из стены, и панель повалилась на пол.
— Никто сегодня больше не умрёт. Сейчас мы покинем это место и я обещаю, что никому больше не дам тебя в обиду — ни здесь, ни там, куда мы отправимся.
Он достал из тайника спрятанное оборудование. Основным предметом был странный наполовину выпуклый диск с концентрическими кольцевыми структурами.
Этот диск он поставил плоской стороной на пол, а выпуклой — наверх. Сбоку имелся разъём для кабеля питания. И как только кабель оказался подключён, устройство ожило: концентрические кольца на выпуклой стороне засветились и замигали условными цветами.
С другого боку на устройстве имелась небольшая кнопочная панель и допотопный ЖК-экран, на котором отобразился цифровой код.
Этот код обозначал пункт назначения.
— А с кем ты разговариваешь? — спросил мальчик. — Я всё время слышу, как ты отдаёшь приказы, и он отвечает. Но не голосом, а мыслями… И я уже запутался, кто из вас настоящий… У тебя целых две души? У людей так бывает?
Семнадцатый не переставал удивлять. После отключения глушителя он при помощи своей телепатии мог, похоже, слышать Универсального помощника.
— Это… это не совсем душа. Мой доктор говорил, что на самом деле я разговариваю сам с собой, вернее с внутренней субличностью, которая играет роль ментального интерфейса…
Увидев, что мальчик ничего не понимает, он просто достал свой серебристый блокнот и повертел им в руках.
— Я в эти объяснения и сам особенно не вникал, если честно. По–простому, это говорит вот этот мой помощник. Это не простой служебный журнал, как у остального персонала. Это оружие.
— И что оно умеет?
— Да много чего… Он ведь так и называется — универсальный. Манипуляции с силовыми полями, например. Та чёрная материя, что ты видел, она называется «нулевым полем». Ещё дистанционное управление компьютерными системами — без этого вообще как без рук. Есть даже модуль боевых искусств, очень полезен иногда оказывается. Если… если тебе так уютней, то я стану разговаривать с ним вслух. Тогда ты будешь понимать, когда говорю я, а когда он.
Семнадцатый обрадованно кивнул, а Феникс вновь занялся настройкой устройства.
— Ну что ж… Общий тест маяка завершён?
— Да, сэр! — отвечал внутренний голос. — Результат: успешно. Устройство работает штатно.
— Субпространственный канал установлен?
— Да, сэр! Барьер поля безопасности базы преодолён. Субпространство доступно для туннелирования.
— Пеленг идёт?
— Пеленг маяка пункта назначения авторизован принимающей стороной. Личность агента подтверждена.
— Пункт назначения в строковом определении?
— Аркадия. Олимпийский центр разведконтроля и внешних спецопераций. Приёмный шлюз 17.
Какое странное совпадение… Будто сама судьба…
— Ну что же, — произнёс он вслух. — Открываем мост.
Он аккуратно взвёл рычаг, что находился рядом с кнопочной панелью.
Концентрические кольца перестали мигать, загорелись ровным светом. Устройство загудело. Начавшись с низкой ноты, этот гул делался всё выше, пока не превратился в пронзительный писк. А затем и писк исчез, став недоступным человеческому уху.
И тут над самым центром выпуклого диска вдруг возникла чёрная нить. Вначале тонкая и едва заметная, она росла ввысь и одновременно жирнела, пока не превратилась в толстый шнур — с человека высотой. Он зиял в воздухе, как брешь, разрез в самой ткани мироздания. Шнур начал затем преображаться в веретено, постепенно расширяясь, а веретено — в большой чёрный шар.
— Мост стабилизирован, сэр, — сообщил невидимый помощник. — Напоминаю, что туннель сквозь барьер безопасности быстро засекут. Управление барьером полностью автономно и не имеет интерфейса с основной системой.
— Его отсюда не взломать, знаю… Таймер самоуничтожения?
— Выставлен на пять минут, сэр. Отсчёт стартовал.
Он посмотрел на Семнадцатого, который раскрыв рот глазел на абсолютно чёрную сферу. Она зависла в воздухе сама по себе, без всякой опоры.
— Иди первым. Просто шагни в сферу, и она сама тебя затянет. Ты сразу же окажешься на той стороне. А за мной портал закроется.
Немного помедлив, Семнадцатый сделал неуверенный шаг в сторону сферы.
И как назло, в этот миг коридор огласил хриплый голос.
— Уходят! По маяку залпом — огонь!
Из–за угла внезапно появился целый отряд вооружённых людей. Полковник всё–таки учуял неладное. Он раскрыл его план.
Маяк с порталом уже не спасти. Не успеть.
Все эти мысли промелькнули в голове за доли секунды. И он сделал единственное, что позволяли обстоятельства. Схватив Семнадцатого за шиворот, резким рывком дёрнул к себе и с силой прижал. Их обоих тотчас затянуло чёрной пеленой, как уютным коконом.
Через мгновение раздался взрыв — сработала система самоуничтожения маяка. Такова была стандартная реакция устройства на малейшее повреждение. Олимп не желал, чтобы его закрытые технологии попали в чужие руки, даже в виде искорёженного металлолома.
Когда всё улеглось, по ту сторону от выжженного пятна на полу — бывшего маяка — стоял сам полковник собственной персоной. Он смеялся хриплым смехом. Негромко и натужно, будто задыхаясь. Рот едва приоткрыт в усмешке, а губы почти не шевелились.
— А ты хорош! — сказал он. — Ох и чертовски хорош!
Коридор огласили редкие тяжёлые хлопки. Полковник аплодировал.
«И вовсе не он сейчас спасает мальчика, а мальчик спасает его!»
— Знаешь, я давно уж подозревал, что у нас завёлся крот. Только вот…
Полковник вставил себе в зубы сигарету.
— Только вот кто именно не знал. До сего дня.
Раскурив сигарету, он задумчиво выпустил струю дыма.
— У нас был, конечно, шорт–лист подозреваемых, правда не такой уж и шортовый, если честно. Открою секрет: ты в него тоже входил, хотя положа руку на сердце — я до самого конца не верил, что шпионом окажешься ты.
У полковника за спиной стоял отряд охраны, которые и не думали опускать оружие. Как один, все удерживали на прицеле молодого офицера и синеглазого телепата за его спиной.
— А ещё, — продолжал полковник, — мы толком не знали даже того, чей ты шпион и какие цели преследуешь. Вариантов–то немало… А оказалось вон оно что! Нас почтил тайный агент аж самого Олимпа!
Полковник вновь засмеялся глухим задыхающимся смехом, выпуская из лёгких сигаретный дым.
— Куда вёл этот портал? — он махнул сигаретой в сторону выжженного пятна на полу. — Куда–то в пределах страны или напрямик в Аркадию? Молчишь? Правильно делаешь… Одна эта простенькая технология лет сто держала в страхе всё Мировое согласие. Каждый его участник боится, что Олимп может вот так запросто послать своих агентов — а то и целую армию — в любую точку планеты. Только нынче технология субпространства не так уж секретна, у нас давно есть способы противодействовать вашим порталам. Тебе понадобилось протащить сюда этот маяк, чтобы проложить туннель за барьер безопасности. Интересно, кто тебе помог? У нас в верхах есть предатель?
Полковник застыл в неподвижности, изучая Феникса таким цепким взглядом, будто стискивал его в хищных когтях.
— Впрочем, неважно пока, — ожил он. — Дозволь полюбопытствовать, друг, как ты теперь намереваешься выкрутиться? Ты же в ловушке, вроде как. Используешь ещё какой из своих трюков?
— Мне ответить нечего. Технологии Олимпа закрыты.
Не вынимая сигареты из рта, полковник вновь замер и впился в него пронизывающим взглядом.
— Как обычно, немногословен… Но сдаваться не намерен, это точно. Где–то спрятано что–то ещё… Другой маяк? Нет, банально. Что–то на случай, если маяку не удастся пробить барьерное поле…
Он шумно вдохнул воздух, и остаток сигареты в зубах загорелся ярким огоньком.
— А ладно, не о том речь. Знаешь, чем ты мне всегда нравился? Ты этакий рыцарь без страха и упрёка, всегда собранный, всегда правильный. Всегда знаешь, что нужно делать. Что делать правильно, а что — нет. Никакой каши в голове. Поэтому мы за эти пять лет и сделались друзьями. Было в тебе что–то такое, чему я сам хотел научиться. Но… Есть и в тебе одна червоточина. Ты за своим рыцарским кодексом не видишь людей. Каждого готов использовать для достижения своих рыцарских целей. Ты даже дочь мою и новорождённого внука умудрился сегодня использовать, лишь бы свой план провернуть. Верность себе ставишь выше верности дружбе. А в какое положение ты меня теперь поставил? Предатель ты, дружище! Сердце мне разбил!
Смачно вдохнув последнюю затяжку, полковник выплюнул окурок и злостно раздавил его ботинком.
— Впрочем, что за прок тебя упрекать… Разве мог ты поступить иначе? Издержки профессии, можно сказать. Но вот я… Я дружбу не предаю.
Тут он дал знак отряду, и те — один за другим — опустили оружие.
— Ситуация скверная. Но я могу предложить выход, который устроит нас обоих. Знаю, что ты никогда не предашь свой Олимп, это для тебя не то что хуже смерти — просто опции такой нету. Как рыба не научится бегать посуху, хоть ты её режь. И я тебя очень хорошо понимаю. Но что… Что, если я тебе так скажу: уже очень скоро никакого Олимпа не станет!
Феникс, доселе совершенно бесстрастный, посмотрел на полковника с недовольным подозрением. Что тот имеет ввиду? Что ещё задумал?
Что значит «Олимпа не станет»?
— Да, неудачно выразился… Ну, точнее так: организация под таким названием ещё продолжит существовать какое–то время, но она утратит прежнюю силу и могущество. Всё то, что придавало Олимпу смысл, что делало Олимп Олимпом — оно исчезнет. Навсегда.
— Это тот выход, который ты хотел «предложить»? Наигранные угрозы пополам с абсурдом… Я должен был испугаться?
Полковник лишь самодовольно ухмыльнулся.
— Погоди, я ещё не объяснил… Видишь ли, эта программа по выведению синеглазых уродцев, — он махнул в сторону Семнадцатого, — сущий пустяк, детская забава в сравнении с успехом кое–кого из наших союзников. Простой полковник вроде меня не посвящён, конечно, в тайны нашей коалиции… Но кое–что я знаю, благодаря связям. Недавно кое–кому кое–от–кого поступило предупреждение кое–о–чем. В ближайшее время пройдёт испытание нового оружия. Публичное испытание, которое в корне изменит мировой порядок. Это увидит весь мир — и в тот же миг Олимп падёт. Он превратится в собственную тень, в блёклое подобие самого себя, потому что явится новая сила, которая превосходит его по мощи. Господство Подлинных зиждется на закрытых технологиях, которые хранятся в строгой тайне… Да ещё на этой орбитальной системе, «Аполлон». Вы довели его до такой мощи, что одним залпом можете уничтожить всю планету. Когда Подлинные подмяли под себя Олимп, они возомнили себя богами, которые вправе решать, кто их достоин, а кто — нет. Они считают, что вправе карать целые страны и народы, решать что кому лучше! Но в новом мире не будет никаких секретов и закрытых технологий. Старый мир вот–вот рухнет, вместе так называемым «Согласием» под пятой Олимпа. И мы освободимся. В Мировом согласии все станут равны.
Полковник хрипло вздохнул — выдохся говорить — и сунул руку в карман в поисках новой затяжки. Увы, там оказалось пусто.
— Не смогу сказать ничего конкретней, потому что сам не знаю. Однако моя информация пусть и скудна, но абсолютно достоверна. Связи никогда меня ещё не подводили, потому что я не предаю друзей. И факт в том, что тебе, мой друг, возможно и некуда будет возвращаться. Тогда зачем? Я предлагаю тебе шанс: сдайся сейчас, и ты точно не пойдёшь под суд как вражеский агент. Несмотря на всё, я считаю тебя другом, а дружбу — сказал уже — не предаю. И я обещаю использовать все мои связи, чтобы тебя отмазать. Не хочу загадывать, но может мне даже удастся найти тебе хорошее место, где ты сможешь применить свой блестящий талант шпиона, которым я восхищён. Только помоги мне. Просто сдайся. А этого уродца — он указал на Семнадцатого — мы вернём обратно. И клянусь, я тебя не подведу. Ну, что скажешь, парень?
Феникс опустил взгляд к чёрному пятну на полу, что остался от уничтоженного маяка. Он не раздумывал, так как уже принял решение — то единственное, какое мог принять. Решение было таким, что захотелось оттянуть его хотя бы на несколько секунд. Потому и нужно было делать вид, будто он раздумывает.
Наконец, он обернулся к Семнадцатому, который всё прятался за спиной.
— Прости, — сказал он с грустью в голосе. — Одно из обещаний мне придётся нарушить.
— Вот и ладненько, — обрадовался полковник. — Я всегда знал, что ты малый неглупый! Значит, по рукам?
Он протянул оппоненту волосатую ручищу.
Только никто её так и не пожал.
Вместо этого Феникс снял с плеча импульсный автомат, который прежде принадлежал младшему капралу Буридану.
— Дружба и для меня — не пустой звук. В знак уважения к нашей дружбе я мог бы пощадить тебя, куратор. Ведь сегодня, как–никак, день рождения твоего внука. Только вот дружба эта — лишь маска, которую я носил ради успеха задания. Нет здесь никакого предательства, потому что и дружбы никакой на самом деле не было. Но Семнадцатому я уже пообещал две вещи. Первая — что никто здесь больше не умрёт. А вторая — что я никому не дам его в обиду. Я не хотел нарушать обещаний, что давал этому мальчику, но их просто не выйдет соблюсти все сразу. Ты встал у меня на пути, куратор, и теперь умрёшь здесь. Как и все твои люди.
Пока он говорил, чёрная броня разливалась по его телу, как бы заполняя его самого, как сосуд, жуткими чернилами. Словно что–то потаённое пробуждалась внутри, захватывало над ним контроль. Его вторая душа, которую он всегда скрывал и берёг.
И душа эта была черна, как смоль. Чернее мира, что её породил.
Огромная дверь с гигантскими буквами «ЭРЕБ» медленно опускалась, отгораживая чистый и ухоженный коридор военной базы от мрачного подземелья.
Здесь, под тяжкой горной твердью, когда–то начали буровые работы — в породе собирались вырезать полость для нового корпуса подземной базы. Правда, работы эти заморозили ещё месяц назад из–за аварии с техникой. Машина ремонту не подлежала, а поставки новой ещё не дождались.
Феникс не хотел пока включать местное освещение — кроме собственного фонаря. Вдвоём с Семнадцатым они упорно пробирались сквозь мрак подземелья, а по сторонам — то там, то сям — луч фонарика выхватывал тёмные силуэты могучих горных механизмов.
Заснувшие во тьме, машины походили на остовы титанических чудовищ, которых силы света однажды низвергли сюда, во чрево земли, словно в наказание за непокорность. Среди всех этих рукотворных монстров временами чудилось, будто ожили наконец древние легенды давно исчезнувших народов: страшные, дикие и прекрасные.
И именно здесь, в тёмной каменной утробе, и находился его «план Б». Он был прост и груб, как матершина полковника, которые тот отпускал на своих неформальных мероприятиях.
Найдя искомое место у дальней стены, Феникс включил местную линию освещения — с одним фонариком копаться пришлось бы долго. Затем снял брезент с кузова горной машины. Там находился ещё один тайник, а в нём — второе устройство для побега.
Семнадцатый, кажется, пытается теперь утешить его? Точно как он сам утешал его тогда, после гибели Драматурга…
— Безмерно легче, — ответил он.
И это было правдой.
— Мне, наверное, станет больно, если твоя душа тоже угаснет… — тихо добавил Семнадцатый. — Не умирай, как они…
Тут последний шуруп выскочил из стены, и панель повалилась на пол.
— Никто сегодня больше не умрёт. Сейчас мы покинем это место и я обещаю, что никому больше не дам тебя в обиду — ни здесь, ни там, куда мы отправимся.
Он достал из тайника спрятанное оборудование. Основным предметом был странный наполовину выпуклый диск с концентрическими кольцевыми структурами.
Этот диск он поставил плоской стороной на пол, а выпуклой — наверх. Сбоку имелся разъём для кабеля питания. И как только кабель оказался подключён, устройство ожило: концентрические кольца на выпуклой стороне засветились и замигали условными цветами.
С другого боку на устройстве имелась небольшая кнопочная панель и допотопный ЖК-экран, на котором отобразился цифровой код.
Этот код обозначал пункт назначения.
— А с кем ты разговариваешь? — спросил мальчик. — Я всё время слышу, как ты отдаёшь приказы, и он отвечает. Но не голосом, а мыслями… И я уже запутался, кто из вас настоящий… У тебя целых две души? У людей так бывает?
Семнадцатый не переставал удивлять. После отключения глушителя он при помощи своей телепатии мог, похоже, слышать Универсального помощника.
— Это… это не совсем душа. Мой доктор говорил, что на самом деле я разговариваю сам с собой, вернее с внутренней субличностью, которая играет роль ментального интерфейса…
Увидев, что мальчик ничего не понимает, он просто достал свой серебристый блокнот и повертел им в руках.
— Я в эти объяснения и сам особенно не вникал, если честно. По–простому, это говорит вот этот мой помощник. Это не простой служебный журнал, как у остального персонала. Это оружие.
— И что оно умеет?
— Да много чего… Он ведь так и называется — универсальный. Манипуляции с силовыми полями, например. Та чёрная материя, что ты видел, она называется «нулевым полем». Ещё дистанционное управление компьютерными системами — без этого вообще как без рук. Есть даже модуль боевых искусств, очень полезен иногда оказывается. Если… если тебе так уютней, то я стану разговаривать с ним вслух. Тогда ты будешь понимать, когда говорю я, а когда он.
Семнадцатый обрадованно кивнул, а Феникс вновь занялся настройкой устройства.
— Ну что ж… Общий тест маяка завершён?
— Да, сэр! — отвечал внутренний голос. — Результат: успешно. Устройство работает штатно.
— Субпространственный канал установлен?
— Да, сэр! Барьер поля безопасности базы преодолён. Субпространство доступно для туннелирования.
— Пеленг идёт?
— Пеленг маяка пункта назначения авторизован принимающей стороной. Личность агента подтверждена.
— Пункт назначения в строковом определении?
— Аркадия. Олимпийский центр разведконтроля и внешних спецопераций. Приёмный шлюз 17.
Какое странное совпадение… Будто сама судьба…
— Ну что же, — произнёс он вслух. — Открываем мост.
Он аккуратно взвёл рычаг, что находился рядом с кнопочной панелью.
Концентрические кольца перестали мигать, загорелись ровным светом. Устройство загудело. Начавшись с низкой ноты, этот гул делался всё выше, пока не превратился в пронзительный писк. А затем и писк исчез, став недоступным человеческому уху.
И тут над самым центром выпуклого диска вдруг возникла чёрная нить. Вначале тонкая и едва заметная, она росла ввысь и одновременно жирнела, пока не превратилась в толстый шнур — с человека высотой. Он зиял в воздухе, как брешь, разрез в самой ткани мироздания. Шнур начал затем преображаться в веретено, постепенно расширяясь, а веретено — в большой чёрный шар.
— Мост стабилизирован, сэр, — сообщил невидимый помощник. — Напоминаю, что туннель сквозь барьер безопасности быстро засекут. Управление барьером полностью автономно и не имеет интерфейса с основной системой.
— Его отсюда не взломать, знаю… Таймер самоуничтожения?
— Выставлен на пять минут, сэр. Отсчёт стартовал.
Он посмотрел на Семнадцатого, который раскрыв рот глазел на абсолютно чёрную сферу. Она зависла в воздухе сама по себе, без всякой опоры.
— Иди первым. Просто шагни в сферу, и она сама тебя затянет. Ты сразу же окажешься на той стороне. А за мной портал закроется.
Немного помедлив, Семнадцатый сделал неуверенный шаг в сторону сферы.
И как назло, в этот миг коридор огласил хриплый голос.
— Уходят! По маяку залпом — огонь!
Из–за угла внезапно появился целый отряд вооружённых людей. Полковник всё–таки учуял неладное. Он раскрыл его план.
Маяк с порталом уже не спасти. Не успеть.
Все эти мысли промелькнули в голове за доли секунды. И он сделал единственное, что позволяли обстоятельства. Схватив Семнадцатого за шиворот, резким рывком дёрнул к себе и с силой прижал. Их обоих тотчас затянуло чёрной пеленой, как уютным коконом.
Через мгновение раздался взрыв — сработала система самоуничтожения маяка. Такова была стандартная реакция устройства на малейшее повреждение. Олимп не желал, чтобы его закрытые технологии попали в чужие руки, даже в виде искорёженного металлолома.
Когда всё улеглось, по ту сторону от выжженного пятна на полу — бывшего маяка — стоял сам полковник собственной персоной. Он смеялся хриплым смехом. Негромко и натужно, будто задыхаясь. Рот едва приоткрыт в усмешке, а губы почти не шевелились.
— А ты хорош! — сказал он. — Ох и чертовски хорош!
Коридор огласили редкие тяжёлые хлопки. Полковник аплодировал.
Глава 3
«И вовсе не он сейчас спасает мальчика, а мальчик спасает его!»
— Знаешь, я давно уж подозревал, что у нас завёлся крот. Только вот…
Полковник вставил себе в зубы сигарету.
— Только вот кто именно не знал. До сего дня.
Раскурив сигарету, он задумчиво выпустил струю дыма.
— У нас был, конечно, шорт–лист подозреваемых, правда не такой уж и шортовый, если честно. Открою секрет: ты в него тоже входил, хотя положа руку на сердце — я до самого конца не верил, что шпионом окажешься ты.
У полковника за спиной стоял отряд охраны, которые и не думали опускать оружие. Как один, все удерживали на прицеле молодого офицера и синеглазого телепата за его спиной.
— А ещё, — продолжал полковник, — мы толком не знали даже того, чей ты шпион и какие цели преследуешь. Вариантов–то немало… А оказалось вон оно что! Нас почтил тайный агент аж самого Олимпа!
Полковник вновь засмеялся глухим задыхающимся смехом, выпуская из лёгких сигаретный дым.
— Куда вёл этот портал? — он махнул сигаретой в сторону выжженного пятна на полу. — Куда–то в пределах страны или напрямик в Аркадию? Молчишь? Правильно делаешь… Одна эта простенькая технология лет сто держала в страхе всё Мировое согласие. Каждый его участник боится, что Олимп может вот так запросто послать своих агентов — а то и целую армию — в любую точку планеты. Только нынче технология субпространства не так уж секретна, у нас давно есть способы противодействовать вашим порталам. Тебе понадобилось протащить сюда этот маяк, чтобы проложить туннель за барьер безопасности. Интересно, кто тебе помог? У нас в верхах есть предатель?
Полковник застыл в неподвижности, изучая Феникса таким цепким взглядом, будто стискивал его в хищных когтях.
— Впрочем, неважно пока, — ожил он. — Дозволь полюбопытствовать, друг, как ты теперь намереваешься выкрутиться? Ты же в ловушке, вроде как. Используешь ещё какой из своих трюков?
— Мне ответить нечего. Технологии Олимпа закрыты.
Не вынимая сигареты из рта, полковник вновь замер и впился в него пронизывающим взглядом.
— Как обычно, немногословен… Но сдаваться не намерен, это точно. Где–то спрятано что–то ещё… Другой маяк? Нет, банально. Что–то на случай, если маяку не удастся пробить барьерное поле…
Он шумно вдохнул воздух, и остаток сигареты в зубах загорелся ярким огоньком.
— А ладно, не о том речь. Знаешь, чем ты мне всегда нравился? Ты этакий рыцарь без страха и упрёка, всегда собранный, всегда правильный. Всегда знаешь, что нужно делать. Что делать правильно, а что — нет. Никакой каши в голове. Поэтому мы за эти пять лет и сделались друзьями. Было в тебе что–то такое, чему я сам хотел научиться. Но… Есть и в тебе одна червоточина. Ты за своим рыцарским кодексом не видишь людей. Каждого готов использовать для достижения своих рыцарских целей. Ты даже дочь мою и новорождённого внука умудрился сегодня использовать, лишь бы свой план провернуть. Верность себе ставишь выше верности дружбе. А в какое положение ты меня теперь поставил? Предатель ты, дружище! Сердце мне разбил!
Смачно вдохнув последнюю затяжку, полковник выплюнул окурок и злостно раздавил его ботинком.
— Впрочем, что за прок тебя упрекать… Разве мог ты поступить иначе? Издержки профессии, можно сказать. Но вот я… Я дружбу не предаю.
Тут он дал знак отряду, и те — один за другим — опустили оружие.
— Ситуация скверная. Но я могу предложить выход, который устроит нас обоих. Знаю, что ты никогда не предашь свой Олимп, это для тебя не то что хуже смерти — просто опции такой нету. Как рыба не научится бегать посуху, хоть ты её режь. И я тебя очень хорошо понимаю. Но что… Что, если я тебе так скажу: уже очень скоро никакого Олимпа не станет!
Феникс, доселе совершенно бесстрастный, посмотрел на полковника с недовольным подозрением. Что тот имеет ввиду? Что ещё задумал?
Что значит «Олимпа не станет»?
— Да, неудачно выразился… Ну, точнее так: организация под таким названием ещё продолжит существовать какое–то время, но она утратит прежнюю силу и могущество. Всё то, что придавало Олимпу смысл, что делало Олимп Олимпом — оно исчезнет. Навсегда.
— Это тот выход, который ты хотел «предложить»? Наигранные угрозы пополам с абсурдом… Я должен был испугаться?
Полковник лишь самодовольно ухмыльнулся.
— Погоди, я ещё не объяснил… Видишь ли, эта программа по выведению синеглазых уродцев, — он махнул в сторону Семнадцатого, — сущий пустяк, детская забава в сравнении с успехом кое–кого из наших союзников. Простой полковник вроде меня не посвящён, конечно, в тайны нашей коалиции… Но кое–что я знаю, благодаря связям. Недавно кое–кому кое–от–кого поступило предупреждение кое–о–чем. В ближайшее время пройдёт испытание нового оружия. Публичное испытание, которое в корне изменит мировой порядок. Это увидит весь мир — и в тот же миг Олимп падёт. Он превратится в собственную тень, в блёклое подобие самого себя, потому что явится новая сила, которая превосходит его по мощи. Господство Подлинных зиждется на закрытых технологиях, которые хранятся в строгой тайне… Да ещё на этой орбитальной системе, «Аполлон». Вы довели его до такой мощи, что одним залпом можете уничтожить всю планету. Когда Подлинные подмяли под себя Олимп, они возомнили себя богами, которые вправе решать, кто их достоин, а кто — нет. Они считают, что вправе карать целые страны и народы, решать что кому лучше! Но в новом мире не будет никаких секретов и закрытых технологий. Старый мир вот–вот рухнет, вместе так называемым «Согласием» под пятой Олимпа. И мы освободимся. В Мировом согласии все станут равны.
Полковник хрипло вздохнул — выдохся говорить — и сунул руку в карман в поисках новой затяжки. Увы, там оказалось пусто.
— Не смогу сказать ничего конкретней, потому что сам не знаю. Однако моя информация пусть и скудна, но абсолютно достоверна. Связи никогда меня ещё не подводили, потому что я не предаю друзей. И факт в том, что тебе, мой друг, возможно и некуда будет возвращаться. Тогда зачем? Я предлагаю тебе шанс: сдайся сейчас, и ты точно не пойдёшь под суд как вражеский агент. Несмотря на всё, я считаю тебя другом, а дружбу — сказал уже — не предаю. И я обещаю использовать все мои связи, чтобы тебя отмазать. Не хочу загадывать, но может мне даже удастся найти тебе хорошее место, где ты сможешь применить свой блестящий талант шпиона, которым я восхищён. Только помоги мне. Просто сдайся. А этого уродца — он указал на Семнадцатого — мы вернём обратно. И клянусь, я тебя не подведу. Ну, что скажешь, парень?
Феникс опустил взгляд к чёрному пятну на полу, что остался от уничтоженного маяка. Он не раздумывал, так как уже принял решение — то единственное, какое мог принять. Решение было таким, что захотелось оттянуть его хотя бы на несколько секунд. Потому и нужно было делать вид, будто он раздумывает.
Наконец, он обернулся к Семнадцатому, который всё прятался за спиной.
— Прости, — сказал он с грустью в голосе. — Одно из обещаний мне придётся нарушить.
— Вот и ладненько, — обрадовался полковник. — Я всегда знал, что ты малый неглупый! Значит, по рукам?
Он протянул оппоненту волосатую ручищу.
Только никто её так и не пожал.
Вместо этого Феникс снял с плеча импульсный автомат, который прежде принадлежал младшему капралу Буридану.
— Дружба и для меня — не пустой звук. В знак уважения к нашей дружбе я мог бы пощадить тебя, куратор. Ведь сегодня, как–никак, день рождения твоего внука. Только вот дружба эта — лишь маска, которую я носил ради успеха задания. Нет здесь никакого предательства, потому что и дружбы никакой на самом деле не было. Но Семнадцатому я уже пообещал две вещи. Первая — что никто здесь больше не умрёт. А вторая — что я никому не дам его в обиду. Я не хотел нарушать обещаний, что давал этому мальчику, но их просто не выйдет соблюсти все сразу. Ты встал у меня на пути, куратор, и теперь умрёшь здесь. Как и все твои люди.
Пока он говорил, чёрная броня разливалась по его телу, как бы заполняя его самого, как сосуд, жуткими чернилами. Словно что–то потаённое пробуждалась внутри, захватывало над ним контроль. Его вторая душа, которую он всегда скрывал и берёг.
И душа эта была черна, как смоль. Чернее мира, что её породил.
***
Огромная дверь с гигантскими буквами «ЭРЕБ» медленно опускалась, отгораживая чистый и ухоженный коридор военной базы от мрачного подземелья.
Здесь, под тяжкой горной твердью, когда–то начали буровые работы — в породе собирались вырезать полость для нового корпуса подземной базы. Правда, работы эти заморозили ещё месяц назад из–за аварии с техникой. Машина ремонту не подлежала, а поставки новой ещё не дождались.
Феникс не хотел пока включать местное освещение — кроме собственного фонаря. Вдвоём с Семнадцатым они упорно пробирались сквозь мрак подземелья, а по сторонам — то там, то сям — луч фонарика выхватывал тёмные силуэты могучих горных механизмов.
Заснувшие во тьме, машины походили на остовы титанических чудовищ, которых силы света однажды низвергли сюда, во чрево земли, словно в наказание за непокорность. Среди всех этих рукотворных монстров временами чудилось, будто ожили наконец древние легенды давно исчезнувших народов: страшные, дикие и прекрасные.
И именно здесь, в тёмной каменной утробе, и находился его «план Б». Он был прост и груб, как матершина полковника, которые тот отпускал на своих неформальных мероприятиях.
Найдя искомое место у дальней стены, Феникс включил местную линию освещения — с одним фонариком копаться пришлось бы долго. Затем снял брезент с кузова горной машины. Там находился ещё один тайник, а в нём — второе устройство для побега.
