Золотистые частички ауры, словно пыльца, витали в воздухе. Душа юноши отлетела недавно, Эллина даже видела кончик ниточки, стремительно таявший где-то над головой. Увы, дернуть за него и вернуть душу обратно гоэта не могла: не некромант.
       Женщина огляделась.
       Хоть следов насильственной смерти нет, вряд ли покойный умер самостоятельно. Он слишком молод и не производил впечатления болезненного человека.
       Ага, вот и другие частички, фиолетовые. Значит, прошел минимум час, а то и больше. Вторая стадия разложения энергии.
       Эллина зачерпнула немного фиолетовых блесток и сформировала блеклый силуэт. Мужской. Ожидаемо.
       Гоэта осторожно опустилась на пол, стараясь, не растерять добычу, привычно потянулась к карману и тут сообразила: его нет. Ни мела, ни веревки, ни предметов, которые сошли за указатели сторон света. Оставалось только передать частички ауры судебному магу и надеяться, они не успеют поблекнуть. Увы, энергия — субстанция непостоянная, очень быстро разрушается.
       Как же Эллина жалела об отсутствии высшего образования! Положим, боги обделили ее сильным даром, но терпение и труд помогли бы вытянуть третью категорию. Увы, на университет не хватало денег. Сейчас гоэта разбогатела, зато муж категорически возражал против любой работы.
       Ее выдернули в реальный мир, грубо и резко.
       Эллина часто заморгала, привыкая к изменившимся ощущениям.
       Правила безопасности запрещали подобные манипуляции, они могли закончиться разрывом связи между душой и телом, однако солдату, похоже, все равно. Гоэта мешала прибывшему с офицером магу, и он поспешил устранить препятствие, невзирая на пол и положение в обществе.
       Эллина гневно зыркнула на обидчика и оправила юбки. Затем окликнула мага и попросила подставить ладони.
       — Зачем? — Тот тоже не излучал дружелюбия. Какая-то дамочка отвлекает от работы!
       — Частички ауры. Человек был тут чуть больше часа назад. Хотите, собирайте сами.
       Гоэта начинала терять терпение. Видимо, все судейские — ослы. Ничего не изменилось за четыре года.
       — Послушайте… — нахмурившись, начал маг, но тут же осекся, подобрался.
       Эллина мстительно усмехнулась. Так-то, сейчас начальник всыплет по первое число!
       В отличие от свободных и боевых магов, судейские целиком и полностью подчинялись светским властям, состояли на государственной службе и получали взыскания.
       — Возьмите у моей жены улики. — Только сейчас Эллина заметила, что стало тихо, отчего голос Брагоньера звучал особенно весомо и звонко. Тому даже приказывать не пришлось, все мигом замолчали. — И не слышу извинений. Тебя это тоже касается. — Соэр всем корпусом развернулся к вытянувшемуся по струнке солдату. Определенно, Брагоньера в Сатии знали все. — Иначе сегодня же отравишься искать новую работу.
       Извинения прозвучали, и виновник переполоха поспешил убраться подобру-поздорову.
       Гоэта шагнула к судебному магу, и тот покорно подставил ладони "лодочкой". Энергетические частицы перекочевали из одних рук в другие. Волшебник поблагодарил и покосился на Брагоньера: что-то еще? Тот мотнул головой, и маг принялся за дело. Отогнал любопытных, пересадил девушку на диван и велел позвать врача.
       Эллина озадаченно нахмурилась. У бедняжки обычная истерика, дать бы воды, и все само пройдет. Только вот кожа странная — мраморная.
       — Не смотри! — шепнул Брагоньер и развернул жену спиной к дивану. Нарушая собственные правила, рука легла на талию, подчеркивая: моя. — Говорить, пока из крови выведут отраву, бесполезно.
       — Совершенно верно, соэр, — не оборачиваясь, подтвердил маг. Он развил бурную деятельность над телом юноши, готовился уйти в нематериальный мир. — Симптомы наркотического отравления. Погибший тоже, похоже, баловался "Пыльцой счастья", только выбрал потяжелее, не рассчитал дозу.
       — Самоубийство? — живо откликнулся Королевский прокурор и подтолкнул супругу к выходу.
       Брагоньеру не терпелось тряхнуть стариной, снова вдохнуть воздух следствия. Он так соскучился по поискам преступников! Одно дело — контролировать, судить, другое — стать мечом правосудия. Регент одновременно вознаградил и наказал, назначив на высокую должность.
       — Пока не знаю, господин соэр.
       Судебный маг на пару минут отрешился от мира, а Брагоньер подошел к девушке на диване. Она продолжала дрожать и смотрела в пространство. Соэр ухватил ее за подбородок и оттянул веко. Брезгливая гримаса на миг исказила лицо. Значит, свидетельница действительно под действием наркотиков. Эллина слышала о них, но никогда не видела. Немудрено: официально подобные вещества запрещены, их продажа жестоко карается, однако среди великосветской молодежи считалось модным "погружаться" в иные миры. Пользовались наркотиками и врачи, абсолютно легально, но только после получения лицензии и под строгим контролем государства.
       — Эл-ллл-лина, иди танцуй, — с напором приказал Брагоньер, видя, что жена не торопится уходить. — Тебе здесь делать нечего.
       — Тебе тоже, — парировала гоэта и тайком поправила вырез. — Помнится, кто-то уже не следователь.
       — Лина! — Соэр не собирался отступать.
       Женщина покачала головой. Никуда она не уйдет.
       — Что такое "Пыльца счастья"? — привстав на цыпочки, Эллина силилась разглядеть, чем занят маг.
       А все офицер, которому вздумалось загородить обзор от любопытных!
       — Вид наркотического средства. — В голосе Брагоньера звучало раздражение. — В последний раз прошу.
       Жена не сдвинулась с места, и соэр приказал ее увести.
       — Найдите графиню Сорейскую, скажите, брат велел позаботиться.
       Эллина упиралась, называла мужа тираном, он и бровью не повел, склонился над телом и начал осмотр. Гоэте пришлось смириться, прислушаться к доводам офицера и уйти.
       Внутри клокотала обида.
       Можно подумать, Эллина маленький ребенок, зачем ей золовка? И что прикажете делать? Обсуждать досужие сплетни, трястись в карете домой. Брагоньер прекрасно знал, кем работала жена. Честно трудилась, зарабатывая на хлеб. Она даже помогала ему, тащилась через болото, чтобы найти следы преступника.
       Проклятые дворянские условности! Одну спальню на двоих делить нельзя, работать нельзя, носить брюки тоже, обнимать на людях, целовать, говорить… Да пропади оно пропадом!
       Эллина вырвала руку и глянула на офицера исподлобья.
       — Благодарю, — она старательно копировала интонации супруга, только в отличие от него не умела скрывать эмоции: верхняя губа подрагивала, — я больше не нуждаюсь в вашей помощи.
       — Но… — Мужчина покосился на дверь Морской диванной. Она виднелась в конце короткой анфилады проходных комнат между бальным залом и музыкальным салоном.
       — Не нуждаюсь, — напористо повторила гоэта. — Возвращайтесь к своим обязанностям.
       Краем глаза Эллина заметила графиню Сорейскую. Она пыталась уговорить гостей не уезжать, обещала модные танцы и фейерверк. Судя по всему, доводы пока не возымели действия: цепочка пар продвигалась к выходу. Вечер оказался безнадежно испорчен.
       Гоэта колебалась.
       Но что она может? Вряд ли кто-то станет слушать скандальную жену Королевского прокурора. С другой стороны, несмотря на обиду на мужа, Эллине хотелось помочь его сестре. В конце концов, она не виновата, что какому-то прожигателю жизни надумалось умереть. И Эллина поспешила к золовке.
       — Благородные сеньоры! — Гоэта прочистила горло и повторила обращение. Она старалась держаться непринужденно, с достоинством, хотя жутко боялась. — Благородные сеньоры, нет повода расходиться. В доме произошел несчастный случай, не более. Можете мне поверить, как магу, в доме нет убийцы, вы в полной безопасности.
       Оркестр, нужно чтобы снова заиграл оркестр!
       Будто услышав ее мысли, хозяйка дома подала знак музыкантам. Грянула мелодия зажигательного танца.
       — Не откажите в любезности. — Эллина наугад выбрала кавалера. — Мой муж занят, партнеры в триктрак разбежались.
       Анабель бы ей гордилась. Похоже, гоэте наконец удалось изобразить беспечную светскую львицу. Она очень старалась, жеманно улыбалась, хлопала ресницами.
       Графиня Сорейская смотрела на Эллину с благодарностью. Она пыталась спасти тонущий корабль и, кажется, преуспела. Нет, часть гостей уехала, но многие остались, закружились в танце. Гоэта с партнером выступили первой парой.
       Эллине вспомнился Зимний бал в столице. Тогда она ощущала неловкость, боялась показаться нелепой, неуклюже переставляла ноги: все же, придворные танцы отличались от тех, которые танцевали второе и третье сословия. Теперь гоэта не считала шаги, не боялась запнуться.
       Хм, кажется, золовка обязана спасением декольте. Кавалер Эллины уделял ему слишком пристальное внимание. Оно и понятно: какой прок от слов, грудь — другое дело, ради нее можно согласиться. Гоэта интерес не пресекала, хотя старалась при случае блеснуть кольцом: пусть помнит, она замужем.
       Танец закончился.
       Эллина огляделась и убедилась: вечер продолжился. Значит, можно подумать и о себе.
       Гоэта извинилась перед партнером и отошла к столику с напитками. Зажав бокал между пальцев, она, словно погруженная в собственные мысли, начала мелкими шажками продвигаться к нужной анфиладе. Там дежурили солдаты, но никто не запретит женщине попудрить носик, верно?
       Эллина честно направилась в дамскую комнату, чувствуя, за ней наблюдают. Убедившись, что пропала из поля зрения часового, гоэта осушила бокал и поставила на умывальник. Мельком оглядев себя, Эллина чуть ослабила корсаж и постаралась приподнять грудь. Теперь она соблазнительно вздымалась на грани приличий.
       Муж говорил о женской привлекательности, ратовал за откровенные наряды, пусть пеняет на себя. Гоэта собиралась воспользоваться древним женским оружием, чтобы проникнуть в Морскую диванную. Она понимала, Брагоньер ничего не расскажет даже под пытками, наводить справки в Следственном управлении тоже бесполезно, лучше выяснить самой.
       Убийство, несчастный случай, или юноша покончил с собой?
       Эллина на цыпочках выбралась из уборной и толкнула неприметную дверцу. Чем хорошо родство, так тем, что знаешь небольшие секреты домов родственников. Гоэте приходилось бывать у Сорейских не только на приемах, но и с обычными визитами, поэтому Эллина знала, прикрытая по случаю бала дверь ведет в служебный коридор, откуда можно попасть в музыкальный салон. Дальше просто: попытаться войти в Морскую диванную через курительную комнату.
       Лишь бы только грудь не вывалилась, а то муж убьет!
       Или лучше невзначай наклониться, чтобы… Пожалуй.
       Сората, помоги! Эллине никогда прежде не приходилось соблазнять мужчин.
       Как и предполагала гоэта — пока еще гоэта, до истечения срока лицензии, — в курительной комнате тоже выставили часового. При появлении Эллины он встрепенулся и грозно заявил:
       — Сюда нельзя, госпожа!
       — Ой, а как же мне без колечка? — Эллина изображала великосветскую дурочку, благо наряд позволял. Столько бриллиантов навесили! — Оно фамильное.
       Женщина скорчила плаксивую гримасу и с мольбой посмотрела на солдата. Он почесал подборок и уже не так уверенно повторил:
       — Туда нельзя, госпожа, там следователь.
       — А я следователю не помешаю. — Гоэта приблизилась, надеясь на магию декольте. — Просто заберу.
       — Запрещено.
       Глаза часового прочно обосновались в ложбинке между аппетитных полукружий. Он даже сглотнул, когда Эллина вздохнула и грудь приподнялась. Когда гоэта наклонилась, якобы поправляя подол, взору и вовсе открылась изумительная картина, поколебавшая решимость. Пусть командир сам разбирается.
       Эллина послала часовому "воздушный поцелуй" и скользнула за дверь, чтобы налететь на спину супруга. Тот стоял чуть в стороне и по старой памяти заполнял протокол. Лишенный работы следователь ползал вокруг тела юноши и диктовал ответы на вопросы.
       Гоэта потерла плечо и отвела глаза.
       Слышал или нет Брагоньер недавний флирт?
       Соэр безмолвствовал. Он осмотрел Эллину с головы до ног и вернулся к прерванному занятию. Растеряв былую смелость, гоэта жалась в углу за его спиной, потом перебралась на краешек дивана. Теперь огромное декольте вызывало стеснение, но оправить грудь и затянуть корсаж на глазах у десятка свидетелей она не могла, приходилось терпеть.
       — Итак, что вы здесь потеряли, госпожа?
       Эллина не ожидала, что муж обратится к ней, и вздрогнула.
       — Кольцо, — подсказал Брагоньер и, передав заполненный бланк следователю, развернулся к жене. Та повинно опустила голову. — И что вы тут делаете, да еще в таком виде? Бал и бордель — несколько разные вещи.
       Гоэта вспыхнула. На глаза навернулись слезы.
       В этом весь муж.
       — Собиралась помочь. — Эллина отвернулась и занялась грудью. Кое-как удалость запихнуть ее обратно и затянуть ленты. — Если помните, у меня право работы четвертой степени, и я уже оказывала подобные услуги Следственному управлению Сатии.
       Соэр кивнул.
       — Помню. Как и то, что вам надлежит находиться подле графини Сорейской.
       — Хотите дать пищу сплетням? — Гоэта обвела взглядом присутствующих и встала. — Хорошо, сделаем господ свидетелями семейной размолвки. Я действительно хочу помочь правосудию, ассистировать судебному магу, а не явилась сюда ради любопытства. Однако супруг, — она покосилась на невозмутимого Брагоньера, — запрещает делать что-то полезное для общества.
       Эллина перехватила предостерегающий взгляд второй половины, но отступать не собиралась.
       — Хорошо, — неожиданно согласился соэр и хрустнул сложенными "замком" пальцами, — вы поможете следствию. Однако необходимо соблюсти формальности. Увы, со мной нет бумаги о неразглашении, поэтому придется обождать до завтра. Сами понимаете, тайна следствия.
       Гоэта мысленно застонала. Брагоньер нашел убедительный повод выставить ее из диванной. И никто ни в чем не обвинит, закон нужно соблюдать. Пусть в быту хватило бы честного слова, тут нужен документ.
       — Во сколько и куда подойти? — Если муж решил, будто выиграл битву, он ошибся.
       Брагоньер покосился на следователя. Мол, вам решать. Тот замялся, переводя взгляд с мужа на жену, и промокнул лоб платком.
        Вот уж влип, оказался между молотом и наковальней! Королевский прокурор ясно дал понять, он не желает допускать к делу жену, но ведь та, как гоэта, имела полное право… Стоп! В конце пещеры забрезжил свет решения.
       — Благородная сеньора, — дежурный следователь убрал протокол и подошел к Эллине, — могу я взглянуть на ваши документы? Разрешение при вас?
       Гоэта покачала головой. Она проиграла.
       — К сожалению, без него ничего нельзя сделать. — Несмотря на скорбный вид, дознаватель ликовал. Ему удалось выпутаться из щекотливой ситуации. — Принесите необходимые документы к десяти в кабинет на втором этаже. Моя фамилия…
       — Хватит! — Брагоньер взмахом руки не позволил ему договорить и взял жену под локоток. — В десять зайду я сам и хочу видеть результаты экспертизы. Извольте выяснить хотя бы характер смерти. С подозреваемыми можете обождать, а вот личность надлежит установить. Девицу допросить, она не из благородных. — Откуда только узнал! — Я отвезу супругу домой и вернусь. К тому времени приготовьте ответ хотя бы на один вопрос. Работать!
       Соэр потянул Эллину к выходу. Она не сопротивлялась и, соблюдая правила приличия, сделала то, о чем позабыл муж: попрощалась.
       Свидетельницы гибели юноши в диванной гоэта не застала, значит, девушку уже увели. Она не дворянка. Методом исключения получалась любовница или вовсе дама полусвета. По мнению Эллины, женщину могла бы лучше допросить женщина, благо нынешняя леди Ольер ли Брагоньер хорошо знала психологию второго сословия, но разве переубедишь упрямого барана?