- Будь с ней осторожнее, - только и повторил Дагборн. – И на помощь зови, не стесняйся. У вас же с господином Иннаром особая связь? Вот и кликни его, если что.
- Именно этой связи и боится маленькая нелюдь, - задумчиво произнесла Велена. – Что я для Илиана авторитет больший, нежели она. Несмотря на любовь... Проклятье.
Дагборн мысленно выругался.
- Душа моя, если ты чем-то прищемила девицу, и она это поняла...
- Велена, - ровно поправили из-за спины.
- ...то я переживаю за тебя теперь ещё больше.
- Ты-то с чего? – голос за спиной ещё оставался спокойным, но то было затишьем перед бурей, и Дагборн заторопился. Хоть магия телохранителя Сильнейшего и не пугала, внушительная масса ревнивого супруга – вполне. На таком узком пространстве уходить от удара в лоб некуда.
- Я – маг четвёртого круга, Дагборн, - успокоила Велена, вовремя вклинившись в разговор мужа со спиной ночного гостя. – А Элеа – лишь первого, да и то... искра в ней слабая, чуда ожидать не приходится. Не думаю, что девица полезет с кулаками – я хоть и стара, но ещё в силе, да и ногти ни одна из нас обломать не захочет.
- Кинжал в спину ногтей не попортит, - хмуро отозвался телохранитель. – В общем, я сказал, вы услышали. Доброй ночи, хозяева.
- И тебе добрых снов, - вежливо выпроводил гостя Мартин, закрывая дверь перед самым носом.
Дагборн прислушался к тишине в коридоре, посмотрел на догорающие уголья очага с высоты жилого коридора, и неслышно пробрался обратно в комнату. Кажется, прошло удачно. И вокруг по-прежнему царила сонная тишина – никто не подслушал ночного визита.
Жаль только, толстый кристарский маг так и не дал им поговорить наедине.
А ведь кто знает, когда им ещё повезёт увидеться вновь.
Дагборн присел у костра, подкинул щепок, чтобы тот не угас, проверил закипающую воду в котелке, поглядывая на завёрнутого в плед господина Иннара. Подопечный расчихался, ещё когда они покидали Кристар, а на подлёте к северной башне откровенно раскашлялся, то и дело утирая потёкший нос и невнятно поминая прихворнувшего Мартина.
- Из-за него всё! – раздражённо сипел Сильнейший, кутаясь в тёплую вязаную рубаху Никанора. Брат, оставшийся за главного в крепости в отсутствие примипила, разбирал бумаги в крохотном кабинете и отогревал гостей жарким огнём в камине. – Развёл, понимаешь, сопли! Маг пятого круга! Неужели не мог хворь свою... запить чем-нибудь? Обязательно других заражать?!
- Посчитал, что для мага седьмого круга это не проблема, - усмехнулся старший брат, прикидывая, не отдать ли Илиану ещё и тёплый меховой плащ.
И всё-таки это оказалось проблемой, но продвижение на восток господин Иннар задерживать не стал: вылетели ночью, как и собирались. Снежок и Огневик остались в крепости, а за перевал их доставили Никанор с помощником. Сильнейший накинул щит невидимости сразу на двух ящеров и четырёх людей, так что в долину по ту сторону границы они приземлились незамеченными. Отпустив провожатых, Сильнейший и телохранитель проделали некоторый путь пешком и в темноте, уходя по безлюдной тропе всё дальше от границы, и лишь ближе к рассвету остановились на привал.
Поддерживаемый одной лишь гордостью, Илиан расклеился тотчас, как присел у костра. Того, что заметят дым, не опасались: Сильнейший обещал Дагборну накинуть ментальный щит, иллюзию, чтобы случайные путники из нелюдей принимали их за своих.
- Незачем раньше времени тревогу поднимать да будоражить мирное население, - пробурчал Сильнейший, заворачиваясь в плед. – Буди, не стесняйся.
Дагборн каждый раз поражался, как засыпал подопечный: мгновенно, словно одним щелчком приводил в действие сонный механизм. Хорошо, что успел настойку проглотить: предусмотрительная Элеа снабдила и наскоро сваренным лекарством – никак, заподозрила у жениха хворь раньше прочих – и травами про запас.
Телохранитель присел у костра, откупоривая собственную флягу. Господин Иннар, поди, оттого и заразился, что крепкого вина в жизни не пробовал. А выпил бы накануне вечером – глядишь, всю хворь выжег бы. Трезвенник...
Дагборн покачал головой, глянув на расслабленное, по-детски беспомощное во сне лицо стонгардского мага. Помнится, господин Иннар как-то досадовал на то, что любимая мачеха не разглядела артефакт у противника, сгубивший её жизнь. Худо видела госпожа Деметра Иннара и ауру человека: магическую искру малыша Илиана в своё время едва не проглядела, и если бы не покойный друг отца, Люсьен, тёмный дар мальчика так и остался бы неузнанным. Но, мысленно упрекая приемную мать за колдовскую недальновидность, господин Иннар не видел сейчас того же в себе: магия тела упрямо не давалась гордому колдуну, а уж тончайшие материи, вроде простуды, Сильнейший и лечить не брался.
- Это тебе не порванный сосуд затянуть, - бурчал стонгардский самородок, отмахиваясь от предложений разобраться с досадной хворью. – Эта дрянь заразна и в крови. Вмешаюсь – только собственной телесной защите помешаю.
Дагборн усмехнулся воспоминаниям и посмотрел на чистое восточное небо, на котором поднималось пока ещё неяркое светило.
Он никогда раньше не бывал в Доминионе. Да и не встречал счастливцев, которые, погостив тут, трепались бы о том, что видели. А посмотреть, между тем, было на что: природа, по эту сторону гор уже проснувшаяся от долгой зимы, казалась дикой и словно ненастоящей: причудливой формы деревья, словно приплюснутые сверху; ещё голые стволы, отливающие металлом, и странные фиолетовые пятна под ними – не то кристаллическая порода, прорвавшаяся сквозь твёрдый грунт, не то подмёрзшие за ночь лужи диковинной цветной воды. Деревьев, впрочем, росло немного – большую часть крупной растительности составляли огромные не то грибы, не то цветы, возвышавшиеся над головой. Стволы их казались крепкими даже на вид: перевитые крупными, будто человеческими жилами, по которым от земли к бутонам убегали цветные точки: чудовищные растения словно высасывали уже бесплодную почву.
Занятными оказались и светящиеся зелёным болотным цветом шляпки многослойных плоских грибов с отвратительными наростами у самого основания. Дагборну они напоминали выпущенные наружу кишки, а господину Иннару понравились: Илиан даже задержался у одного из таких грибов, разглядывая их с жадным любопытством.
- А ведь они – порождения земли, - подметил Сильнейший, когда насмотрелся вдоволь. – Земля – стихия альдов, тут всякое из-под ног вылезти может. Ты на всякий случай смотри в оба: я кое-что про местную флору читал, но пугать не буду. Вдруг что шевельнётся – ты пальчиком укажи, а я разберусь. Бить лучше с расстояния.
После такого воодушевляющего напутствия Дагборн даже по нужде далеко не отходил: благо, господин Иннар уснул крепко и деликатному занятию не мешал. Это хорошо – пропотеет, проспится, глядишь, дальше пойдут веселее. В полудне пешего пути отсюда, судя по карте Никанора, находился пограничный городок, переходящий в военный гарнизон, где Илиан собирался удобства ради обзавестись лошадьми. Телохранитель понятия не имел, как Сильнейший представлял себе торги на местном рынке, с учетом, что иллюзию придется держать крепко: отбиваться от целого гарнизона у Дагборна желания не возникало.
И в принципе сражаться на восточной земле не хотелось: даже он, давно нечувствительный к магии, ощущал здесь неприятное брожение в воздухе, словно гудели тысячи нитей, натягиваясь при каждом их шаге. Господин Иннар, безусловно, чувствовал ещё больше, но велел Дагборну не забивать голову ненужными мыслями: магия и защита от неё – по его части.
Мысли у Дагборна, тем не менее, то и дело возвращались к ненужному: например, к тому, как замечательно выглядела сикирийская колдунья, когда вышла с ними на рассвете. Велена выспалась и отдохнула, гладкий шёлк чёрных волос блестел в свете колдовских светлячков, и так же ярко сияли чёрные, как ягоды, глаза. Илиана она поцеловала на прощание, а его лишь коснулась рукой – не то потрепав, не то погладив по плечу. Дагборн сдержался, не обнял в ответ, потому что проводить их вышло слишком много народу: пришёл Олан, чтобы пожелать доброго полёта, толкался неподалёку Стефан, помогал жене Мартин, закидывая походные сумки на бока Деда, и, конечно же, не отходила от жениха Элеа. Полуальдка тоже подготовилась к дальнему перелёту и казалась куда более расслабленной, чем накануне: ночь явно пошла на пользу обеим женщинам, сняв напряжение прошедшего вечера.
Илиан поцеловал невесту на глазах у всех, ничуть не смущаясь посторонних взглядов, коснулся губами белых волос, прежде чем накинуть на них плотный капюшон.
- Береги её, - попросил Велену на прощание.
Сикирийка улыбнулась – как показалось Дагборну, невесело.
- Сделаю.
Кристалл с сердцем воздуха висел на толстой цепи, спрятанной на груди у Велены. По приказу Илиана – первым делом следовало доставить его в Ош, к сикирийскому Сильнейшему, мастеру Левенту. Затем – отвезти Элею в Унтерхолд.
Велена с таким планом согласилась без очевидного недовольства: видимо, и впрямь остыла за ночь. Телохранитель запомнил, как удивительно переплелись вырвавшиеся из-под капюшонов чёрные и белые пряди обеих женщин, когда они забрались в седло. Элеа коснулась пояса сикирийки, взялась другой рукой за крепления на седле.
Дед хрипло крикнул, тряхнул толстой шеей, поднимая уродливую голову. Ящер Велены не признавал других всадников: сколько раз иммун Сибранд порывался его перевести в Ло-Хельм, где раненому ящеру станет полегче, столько же раз Дед сбрасывал новых наездников едва ли не в воздухе. Сейчас же, под крепкой рукой маленькой сикирийки, ящер заклокотал, расправляя гигантские багровые крылья, и пружинисто, послушно взмыл в воздух.
Дагборн смотрел на стремительно исчезавшую точку в небе, даже когда сам уже сидел в седле, готовясь к отлёту.
Смотрел он на небо и сейчас – только оно казалось другим. Давящим, болотно-зелёным, и обманчиво-спокойным. И тишина.
Телохранитель встал, прошёлся по тропе, разглядывая жухлую траву под ногами. Даже на болотах есть звуки – кваканье, бульканье, шелест травы. Здесь же...
Кваканье, впрочем, внезапно появилось: злобное, низкое клокотание, утробный рык, свист бросившихся из-за гигантских грибов мелких тварей.
Дагборн увернулся от одной, полоснув кинжалом вдогонку – лезвие лишь чиркнуло по толстой скользкой шкуре – и бросился обратно к костру, за оставленным у походных сумок мечом.
- Господин Иннар!
Телохранитель пинком отшвырнул бросившуюся к Илиану тварь, выхватывая оружие из ножен. Надо признать, едва лодыжку не сломал – мерзкая полужаба, невзирая на некрупные размеры, оказалась твёрже камня. Злобно урчавшие гады подбирались ближе, и Дагборн даже сумел их разглядеть: размером со среднюю собаку, каждая имела по шесть глаз прямо на покатой панцирной спине и четыре диковинные лапы, гнущиеся как вперёд, так и назад. Из широких зубастых пастей капала на каменистую землю вязкая фиолетовая слюна.
- Господин Иннар, - снова напряжённо позвал телохранитель, наблюдая, как звери медленно сжимают кольцо.
Сильнейший не проснулся, даже не пошевелился, и Дагборн забеспокоился всерьёз. Но от местной фауны не отвернулся, и недаром: сразу три жабы прыгнуло вперёд, раззевая внезапно расширившиеся пасти.
Одну он поймал на меч – лезвием прямо в глотку, единственное уязвимое место у твердокожих тварей, – вторую отпихнул ногой, подальше от костра и неподвижного мага. От третьей увернулся, выдергивая меч из пасти поверженного зверя, и развернулся, с размаху обрушивая клинок на следующего гада. С ним не церемонились – словно клыкастая саранча, набросились разом, урча и рыча, клацая зубами в попытке задеть телохранителя.
К моменту, когда болотное небо стало ярче, знаменуя середину дня, Дагборн разобрался ещё с тремя, прежде чем раненые сотоварищи убитых, злобно клокоча и крайне неохотно, отступили обратно, в заросли жухлых кустов и уродливых жилистых грибов.
- Господин Иннар, - хрипло выдохнул телохранитель, почти рухнув рядом с магом. – Проснитесь...
Одна из тварей располосовала хромую ногу чуть ниже колена, вторая расцарапала нагрудник, но так и не порвала доспех.
Лицо Илиана оставалось бледным и безжизненным. Внутренне похолодев, Дагборн рывком оторвал подопечного от земли, сдвинув вместе с ним и толстый плед, которым укутался Сильнейший.
Под пледом источала душные пары липкая фиолетовая порода, пробившаяся сквозь землю у самого корня разлапистого приплюснутого деревца.
Ругнувшись, Дагборн оттащил Илиана подальше от странного пятна, похлопал по щекам, приводя в чувство. Помогло не сразу: телохранителю пришлось даже водой из меха плеснуть, чтобы господин Иннар наконец закашлялся и рвано вдохнул воздух, резко усаживаясь на неприветливой земле.
- Что... – сипло спросил он, хватаясь за голову.
- Вы крепко заснули, - вежливо пояснил Дагборн, присаживаясь рядом и снимая сапог, чтобы обработать собственную рану. – Полагаю, из-за этого пятна под деревом. Добудиться не мог, когда на нас напали.
Илиан с удивлением глянул вокруг, отметил следы битвы и поверженных зверей и с гримасами поднялся на ноги. Пока господин Иннар изучал трупы местных животных, Дагборн обработал и перевязал рану, надел походный плащ и натянул перевязь с оружием.
- Выступаем, полагаю, - коротко пояснил он в ответ на вопросительный взгляд Сильнейшего.
Илиан рассеянно кивнул, тотчас закашлявшись в кулак.
- Кропоты, - тронув одну из поверженных тварей носком сапога, просветил телохранителя он. – Гадкие создания. Читал про них. А это... – Илиан нахмурился, покосившись на фиолетовое пятно, - текта. С альдского – «нарыв». Болевые точки земли. Источают отравляющие газы, яды, порой взрывоопасны. Открываются в разных местах и в любой момент. Учтём на будущее...
Собрались быстро и так же быстро двинулись на восток. Дагборн даже усталости не ощущал, хотя не спал всю ночь: подальше бы от смертоносных и непонятных растений, почвы, тварей и безжизненного предгорья. Пусть хоть нелюди повстречались бы – всё веселее станет. Альды – враг знакомый.
К вечеру они вышли на большой тракт, ведущий к искомому городку, и Илиан полностью ушёл в себя, не реагируя на окружающий мир и не отвечая на вопросы телохранителя. Дагборн, таким образом, оказался предоставлен сам себе и с интересом оглядывался по сторонам.
Природа менялась разительно: вместо уродливых гигантских грибов – сильно погнутые деревья с обвисшими ветвями, колючие кусты вдоль дорог, и всё больше пожухлых прошлогодних листьев под ногами. Эта картина казалась знакомой. Правда, напоминала раннюю стонгардскую осень, а не весну, но зато не пугала ни фиолетовыми пятнами на каменистой почве, ни жабоподобными зубастыми клопами – или как там их господин Иннар назвал.
Когда стемнело, они всё так же шли по тракту, теперь уже вымощенному крупными каменными плитами, и Илиан даже остановился, чтобы стяхнуть грязь с сапог. Дагборн мысленно усмехнулся: он за время пожизненной службы в легионе привык ко всякому, а вот господин Иннар, несмотря на деревенское детство, частые походы да неблагоприятные условия – нет. Всё же сидело нечто необыкновенное в мальчишке из стонгардской глуши – нечто, чему Дагборн не находил объяснения.
- Именно этой связи и боится маленькая нелюдь, - задумчиво произнесла Велена. – Что я для Илиана авторитет больший, нежели она. Несмотря на любовь... Проклятье.
Дагборн мысленно выругался.
- Душа моя, если ты чем-то прищемила девицу, и она это поняла...
- Велена, - ровно поправили из-за спины.
- ...то я переживаю за тебя теперь ещё больше.
- Ты-то с чего? – голос за спиной ещё оставался спокойным, но то было затишьем перед бурей, и Дагборн заторопился. Хоть магия телохранителя Сильнейшего и не пугала, внушительная масса ревнивого супруга – вполне. На таком узком пространстве уходить от удара в лоб некуда.
- Я – маг четвёртого круга, Дагборн, - успокоила Велена, вовремя вклинившись в разговор мужа со спиной ночного гостя. – А Элеа – лишь первого, да и то... искра в ней слабая, чуда ожидать не приходится. Не думаю, что девица полезет с кулаками – я хоть и стара, но ещё в силе, да и ногти ни одна из нас обломать не захочет.
- Кинжал в спину ногтей не попортит, - хмуро отозвался телохранитель. – В общем, я сказал, вы услышали. Доброй ночи, хозяева.
- И тебе добрых снов, - вежливо выпроводил гостя Мартин, закрывая дверь перед самым носом.
Дагборн прислушался к тишине в коридоре, посмотрел на догорающие уголья очага с высоты жилого коридора, и неслышно пробрался обратно в комнату. Кажется, прошло удачно. И вокруг по-прежнему царила сонная тишина – никто не подслушал ночного визита.
Жаль только, толстый кристарский маг так и не дал им поговорить наедине.
А ведь кто знает, когда им ещё повезёт увидеться вновь.
***
Дагборн присел у костра, подкинул щепок, чтобы тот не угас, проверил закипающую воду в котелке, поглядывая на завёрнутого в плед господина Иннара. Подопечный расчихался, ещё когда они покидали Кристар, а на подлёте к северной башне откровенно раскашлялся, то и дело утирая потёкший нос и невнятно поминая прихворнувшего Мартина.
- Из-за него всё! – раздражённо сипел Сильнейший, кутаясь в тёплую вязаную рубаху Никанора. Брат, оставшийся за главного в крепости в отсутствие примипила, разбирал бумаги в крохотном кабинете и отогревал гостей жарким огнём в камине. – Развёл, понимаешь, сопли! Маг пятого круга! Неужели не мог хворь свою... запить чем-нибудь? Обязательно других заражать?!
- Посчитал, что для мага седьмого круга это не проблема, - усмехнулся старший брат, прикидывая, не отдать ли Илиану ещё и тёплый меховой плащ.
И всё-таки это оказалось проблемой, но продвижение на восток господин Иннар задерживать не стал: вылетели ночью, как и собирались. Снежок и Огневик остались в крепости, а за перевал их доставили Никанор с помощником. Сильнейший накинул щит невидимости сразу на двух ящеров и четырёх людей, так что в долину по ту сторону границы они приземлились незамеченными. Отпустив провожатых, Сильнейший и телохранитель проделали некоторый путь пешком и в темноте, уходя по безлюдной тропе всё дальше от границы, и лишь ближе к рассвету остановились на привал.
Поддерживаемый одной лишь гордостью, Илиан расклеился тотчас, как присел у костра. Того, что заметят дым, не опасались: Сильнейший обещал Дагборну накинуть ментальный щит, иллюзию, чтобы случайные путники из нелюдей принимали их за своих.
- Незачем раньше времени тревогу поднимать да будоражить мирное население, - пробурчал Сильнейший, заворачиваясь в плед. – Буди, не стесняйся.
Дагборн каждый раз поражался, как засыпал подопечный: мгновенно, словно одним щелчком приводил в действие сонный механизм. Хорошо, что успел настойку проглотить: предусмотрительная Элеа снабдила и наскоро сваренным лекарством – никак, заподозрила у жениха хворь раньше прочих – и травами про запас.
Телохранитель присел у костра, откупоривая собственную флягу. Господин Иннар, поди, оттого и заразился, что крепкого вина в жизни не пробовал. А выпил бы накануне вечером – глядишь, всю хворь выжег бы. Трезвенник...
Дагборн покачал головой, глянув на расслабленное, по-детски беспомощное во сне лицо стонгардского мага. Помнится, господин Иннар как-то досадовал на то, что любимая мачеха не разглядела артефакт у противника, сгубивший её жизнь. Худо видела госпожа Деметра Иннара и ауру человека: магическую искру малыша Илиана в своё время едва не проглядела, и если бы не покойный друг отца, Люсьен, тёмный дар мальчика так и остался бы неузнанным. Но, мысленно упрекая приемную мать за колдовскую недальновидность, господин Иннар не видел сейчас того же в себе: магия тела упрямо не давалась гордому колдуну, а уж тончайшие материи, вроде простуды, Сильнейший и лечить не брался.
- Это тебе не порванный сосуд затянуть, - бурчал стонгардский самородок, отмахиваясь от предложений разобраться с досадной хворью. – Эта дрянь заразна и в крови. Вмешаюсь – только собственной телесной защите помешаю.
Дагборн усмехнулся воспоминаниям и посмотрел на чистое восточное небо, на котором поднималось пока ещё неяркое светило.
Он никогда раньше не бывал в Доминионе. Да и не встречал счастливцев, которые, погостив тут, трепались бы о том, что видели. А посмотреть, между тем, было на что: природа, по эту сторону гор уже проснувшаяся от долгой зимы, казалась дикой и словно ненастоящей: причудливой формы деревья, словно приплюснутые сверху; ещё голые стволы, отливающие металлом, и странные фиолетовые пятна под ними – не то кристаллическая порода, прорвавшаяся сквозь твёрдый грунт, не то подмёрзшие за ночь лужи диковинной цветной воды. Деревьев, впрочем, росло немного – большую часть крупной растительности составляли огромные не то грибы, не то цветы, возвышавшиеся над головой. Стволы их казались крепкими даже на вид: перевитые крупными, будто человеческими жилами, по которым от земли к бутонам убегали цветные точки: чудовищные растения словно высасывали уже бесплодную почву.
Занятными оказались и светящиеся зелёным болотным цветом шляпки многослойных плоских грибов с отвратительными наростами у самого основания. Дагборну они напоминали выпущенные наружу кишки, а господину Иннару понравились: Илиан даже задержался у одного из таких грибов, разглядывая их с жадным любопытством.
- А ведь они – порождения земли, - подметил Сильнейший, когда насмотрелся вдоволь. – Земля – стихия альдов, тут всякое из-под ног вылезти может. Ты на всякий случай смотри в оба: я кое-что про местную флору читал, но пугать не буду. Вдруг что шевельнётся – ты пальчиком укажи, а я разберусь. Бить лучше с расстояния.
После такого воодушевляющего напутствия Дагборн даже по нужде далеко не отходил: благо, господин Иннар уснул крепко и деликатному занятию не мешал. Это хорошо – пропотеет, проспится, глядишь, дальше пойдут веселее. В полудне пешего пути отсюда, судя по карте Никанора, находился пограничный городок, переходящий в военный гарнизон, где Илиан собирался удобства ради обзавестись лошадьми. Телохранитель понятия не имел, как Сильнейший представлял себе торги на местном рынке, с учетом, что иллюзию придется держать крепко: отбиваться от целого гарнизона у Дагборна желания не возникало.
И в принципе сражаться на восточной земле не хотелось: даже он, давно нечувствительный к магии, ощущал здесь неприятное брожение в воздухе, словно гудели тысячи нитей, натягиваясь при каждом их шаге. Господин Иннар, безусловно, чувствовал ещё больше, но велел Дагборну не забивать голову ненужными мыслями: магия и защита от неё – по его части.
Мысли у Дагборна, тем не менее, то и дело возвращались к ненужному: например, к тому, как замечательно выглядела сикирийская колдунья, когда вышла с ними на рассвете. Велена выспалась и отдохнула, гладкий шёлк чёрных волос блестел в свете колдовских светлячков, и так же ярко сияли чёрные, как ягоды, глаза. Илиана она поцеловала на прощание, а его лишь коснулась рукой – не то потрепав, не то погладив по плечу. Дагборн сдержался, не обнял в ответ, потому что проводить их вышло слишком много народу: пришёл Олан, чтобы пожелать доброго полёта, толкался неподалёку Стефан, помогал жене Мартин, закидывая походные сумки на бока Деда, и, конечно же, не отходила от жениха Элеа. Полуальдка тоже подготовилась к дальнему перелёту и казалась куда более расслабленной, чем накануне: ночь явно пошла на пользу обеим женщинам, сняв напряжение прошедшего вечера.
Илиан поцеловал невесту на глазах у всех, ничуть не смущаясь посторонних взглядов, коснулся губами белых волос, прежде чем накинуть на них плотный капюшон.
- Береги её, - попросил Велену на прощание.
Сикирийка улыбнулась – как показалось Дагборну, невесело.
- Сделаю.
Кристалл с сердцем воздуха висел на толстой цепи, спрятанной на груди у Велены. По приказу Илиана – первым делом следовало доставить его в Ош, к сикирийскому Сильнейшему, мастеру Левенту. Затем – отвезти Элею в Унтерхолд.
Велена с таким планом согласилась без очевидного недовольства: видимо, и впрямь остыла за ночь. Телохранитель запомнил, как удивительно переплелись вырвавшиеся из-под капюшонов чёрные и белые пряди обеих женщин, когда они забрались в седло. Элеа коснулась пояса сикирийки, взялась другой рукой за крепления на седле.
Дед хрипло крикнул, тряхнул толстой шеей, поднимая уродливую голову. Ящер Велены не признавал других всадников: сколько раз иммун Сибранд порывался его перевести в Ло-Хельм, где раненому ящеру станет полегче, столько же раз Дед сбрасывал новых наездников едва ли не в воздухе. Сейчас же, под крепкой рукой маленькой сикирийки, ящер заклокотал, расправляя гигантские багровые крылья, и пружинисто, послушно взмыл в воздух.
Дагборн смотрел на стремительно исчезавшую точку в небе, даже когда сам уже сидел в седле, готовясь к отлёту.
Смотрел он на небо и сейчас – только оно казалось другим. Давящим, болотно-зелёным, и обманчиво-спокойным. И тишина.
Телохранитель встал, прошёлся по тропе, разглядывая жухлую траву под ногами. Даже на болотах есть звуки – кваканье, бульканье, шелест травы. Здесь же...
Кваканье, впрочем, внезапно появилось: злобное, низкое клокотание, утробный рык, свист бросившихся из-за гигантских грибов мелких тварей.
Дагборн увернулся от одной, полоснув кинжалом вдогонку – лезвие лишь чиркнуло по толстой скользкой шкуре – и бросился обратно к костру, за оставленным у походных сумок мечом.
- Господин Иннар!
Телохранитель пинком отшвырнул бросившуюся к Илиану тварь, выхватывая оружие из ножен. Надо признать, едва лодыжку не сломал – мерзкая полужаба, невзирая на некрупные размеры, оказалась твёрже камня. Злобно урчавшие гады подбирались ближе, и Дагборн даже сумел их разглядеть: размером со среднюю собаку, каждая имела по шесть глаз прямо на покатой панцирной спине и четыре диковинные лапы, гнущиеся как вперёд, так и назад. Из широких зубастых пастей капала на каменистую землю вязкая фиолетовая слюна.
- Господин Иннар, - снова напряжённо позвал телохранитель, наблюдая, как звери медленно сжимают кольцо.
Сильнейший не проснулся, даже не пошевелился, и Дагборн забеспокоился всерьёз. Но от местной фауны не отвернулся, и недаром: сразу три жабы прыгнуло вперёд, раззевая внезапно расширившиеся пасти.
Одну он поймал на меч – лезвием прямо в глотку, единственное уязвимое место у твердокожих тварей, – вторую отпихнул ногой, подальше от костра и неподвижного мага. От третьей увернулся, выдергивая меч из пасти поверженного зверя, и развернулся, с размаху обрушивая клинок на следующего гада. С ним не церемонились – словно клыкастая саранча, набросились разом, урча и рыча, клацая зубами в попытке задеть телохранителя.
К моменту, когда болотное небо стало ярче, знаменуя середину дня, Дагборн разобрался ещё с тремя, прежде чем раненые сотоварищи убитых, злобно клокоча и крайне неохотно, отступили обратно, в заросли жухлых кустов и уродливых жилистых грибов.
- Господин Иннар, - хрипло выдохнул телохранитель, почти рухнув рядом с магом. – Проснитесь...
Одна из тварей располосовала хромую ногу чуть ниже колена, вторая расцарапала нагрудник, но так и не порвала доспех.
Лицо Илиана оставалось бледным и безжизненным. Внутренне похолодев, Дагборн рывком оторвал подопечного от земли, сдвинув вместе с ним и толстый плед, которым укутался Сильнейший.
Под пледом источала душные пары липкая фиолетовая порода, пробившаяся сквозь землю у самого корня разлапистого приплюснутого деревца.
Ругнувшись, Дагборн оттащил Илиана подальше от странного пятна, похлопал по щекам, приводя в чувство. Помогло не сразу: телохранителю пришлось даже водой из меха плеснуть, чтобы господин Иннар наконец закашлялся и рвано вдохнул воздух, резко усаживаясь на неприветливой земле.
- Что... – сипло спросил он, хватаясь за голову.
- Вы крепко заснули, - вежливо пояснил Дагборн, присаживаясь рядом и снимая сапог, чтобы обработать собственную рану. – Полагаю, из-за этого пятна под деревом. Добудиться не мог, когда на нас напали.
Илиан с удивлением глянул вокруг, отметил следы битвы и поверженных зверей и с гримасами поднялся на ноги. Пока господин Иннар изучал трупы местных животных, Дагборн обработал и перевязал рану, надел походный плащ и натянул перевязь с оружием.
- Выступаем, полагаю, - коротко пояснил он в ответ на вопросительный взгляд Сильнейшего.
Илиан рассеянно кивнул, тотчас закашлявшись в кулак.
- Кропоты, - тронув одну из поверженных тварей носком сапога, просветил телохранителя он. – Гадкие создания. Читал про них. А это... – Илиан нахмурился, покосившись на фиолетовое пятно, - текта. С альдского – «нарыв». Болевые точки земли. Источают отравляющие газы, яды, порой взрывоопасны. Открываются в разных местах и в любой момент. Учтём на будущее...
Собрались быстро и так же быстро двинулись на восток. Дагборн даже усталости не ощущал, хотя не спал всю ночь: подальше бы от смертоносных и непонятных растений, почвы, тварей и безжизненного предгорья. Пусть хоть нелюди повстречались бы – всё веселее станет. Альды – враг знакомый.
К вечеру они вышли на большой тракт, ведущий к искомому городку, и Илиан полностью ушёл в себя, не реагируя на окружающий мир и не отвечая на вопросы телохранителя. Дагборн, таким образом, оказался предоставлен сам себе и с интересом оглядывался по сторонам.
Природа менялась разительно: вместо уродливых гигантских грибов – сильно погнутые деревья с обвисшими ветвями, колючие кусты вдоль дорог, и всё больше пожухлых прошлогодних листьев под ногами. Эта картина казалась знакомой. Правда, напоминала раннюю стонгардскую осень, а не весну, но зато не пугала ни фиолетовыми пятнами на каменистой почве, ни жабоподобными зубастыми клопами – или как там их господин Иннар назвал.
Когда стемнело, они всё так же шли по тракту, теперь уже вымощенному крупными каменными плитами, и Илиан даже остановился, чтобы стяхнуть грязь с сапог. Дагборн мысленно усмехнулся: он за время пожизненной службы в легионе привык ко всякому, а вот господин Иннар, несмотря на деревенское детство, частые походы да неблагоприятные условия – нет. Всё же сидело нечто необыкновенное в мальчишке из стонгардской глуши – нечто, чему Дагборн не находил объяснения.
