И, если верить легендам, они единственные маги в Мире, кто на это ещё способен.
- То есть, - подытожил Дагборн, - вы – единственный, кто на это способен.
Илиан наконец заметил пододвигаемое мясо и без аппетита поддел его ножом.
- Благодаря памяти крови, - неохотно признал он. – Я понимаю куда больше, чем любой другой маг Мира. Я знаю, как шагнуть за грань семи кругов.
- И только что... вы это сделали?
Сильнейший вяло прожевал крохотный кусок и отряхнул руки, завершая скудную трапезу.
- Немножко.
«Немножко» оказалось, по мнению Дагборна, опаснейшим опытом, который грозил уничтожением не только противнику, но и самому стонгардскому магу – но вслух телохранитель, по привычке, мыслей не высказал.
- Мать... госпожа Деметра стала первой из рода Иннар, кто разорвал проклятый договор, - внезапно устало выговорил Илиан. – Она сорвала с себя метку Тёмного и стала единственной, кто выжил после этого. Так велико оказалось её желание отрешиться от прошлого...
А ведь господин Иннар искренне любил мачеху, внезапно догадался Дагборн. Скрывал, огрызался – но был привязан к ней накрепко. Материнской лаской, которой так не хватало среднему сыну задерганного иммуна; тайными знаниями, возможностью вырваться из ненавистного окружения, собственным положением, даже именем... Любил и страшился её нынешнего бессилия. Боялся такой же участи для себя, боялся вскоре потерять ту, которую привык считать всесильной. И скучал по прежним временам, когда мог спросить её совета, видимо, отчаянно...
- Едем, - встряхнулся Илиан, поднимаясь на ноги. – А то и впрямь дождёмся, пока к павшим подкрепление не подойдет.
Ступать по серой, выжженной земле оказалось неприятно. Словно шли по покойникам на поле боя, не разбирая, куда стать – на чужую ли конечность, на противника или союзника, сломанные копья или чавкающую от пролитой крови гнилую землю. Копыта испуганной лошади, не слишком-то радостно следовавшей за хозяевами, то звонко стучали о обожжённую, будто каменную поверхность, то увязали в липком сером пепле. Хоть с безветрием повезло – стоило подняться малейшему ветерку, и нечто вроде реттонских песчаных бурь из пепла им было бы обеспечено.
Илиан по сторонам не смотрел и с коня поначалу не слазил. Когда пересекли черту того, что ранее называлось лесом, и углубились в безжизненную пустыню пепла и торчавших из-под него обломков некогда необъятных вековых деревьев, Сильнейший спешился и дальше пошёл пешком, внимательно вглядываясь в клубы стоявшего в воздухе густого тумана. Даже с несколькими колдовскими светлячками дорога оказалась непростой: бурелом на пути больше не стоял, но и направления теперь различить не удавалось.
Как оказалось, господин Иннар высматривал вовсе не направление.
Туман внезапно расступился, открывая им обожжённые стволы деревьев, причудливо сплетшихся воедино. Лишенные листвы, они особенно напоминали природную арку, которую, однако, они легко бы пропустили, если бы господин Иннар не выжег всё дотла. Вместе с ловушками, очевидно, которые щедро устилали лесную тропу.
- Врата, - негромко просветил Илиан телохранителя.
За обожжённой аркой виднелись первые сохранившиеся стволы деревьев – здесь колдовское пламя Сильнейшего уже явно ослабло, а чуть дальше – развеялось вовсе, потому что Дагборн различил блеск ненавистных тект за сохранившимся буреломом. Ближе к югу лес разростался вновь, так что, вероятно, не всю растительность истребил последний из Иннаров на пути к цели.
Даже и живность сохранилась: у самых врат полулежал, откинувшись на хитросплетение обугленных корней, один из альдских защитников. Приглядевшись, Дагборн различил сложную вязь рун на обгоревшей мантии – похоже, одному из магов шестого круга удалось-таки уцелеть.
Илиан размышлениями не терзался: присел на корточки рядом с бесчувственным альдом, поднес откупоренную флягу к обожженным губам. Проследил, чтобы тот сделал несколько первых живительных глотков.
- Асса Морран... – прохрипел маг, едва приоткрыв замутненные болью глаза. – За... что?.. Чем... мы провинились, асса...
Дагборн припомнил, что «асса» - это нечто вроде мастера или хозяина, но кто или что такое Морран, всё равно не понимал.
- Назови имя.
Илиан провел ладонью по перепачканному копотью лицу мага, и тот слабо выдохнул, принимая временное облегчение: господин Иннар снял не только боль, но и заживил особенно неприятный ожог на щеке.
- Вы... меня не помните, асса... Кей Лорриэн...
- Докажи свою верность, Кей Лорриэн. Открой врата земли.
Альдский маг пошевелился, с трудом сел на выжженной земле. Дагборн наблюдал за странным диалогом молча. Господин Иннар, верно, блефовал, оборачивая бред раненого противника в свою пользу. Вот только противник не казался ни ушибленным на голову, ни умирающим. Под кожей неприятно закололо.
- Врата... надо оживить, чтобы...
Илиан кивнул Дагборну, и телохранитель молча шагнул к раненому магу, придержав его за локоть. Альд брезгливо и с непониманием отшатнулся, глянув на стонгардского воина, но ни слова возражения не выказал, ожидая распоряжений от Сильнейшего.
Илиан протянул руку, коснулся мёртвых врат земли, прикрывая глаза.
- Дерево... погибло, - прошипел на альдском маг, - врата не открыть, если...
Назвавшийся Кеем Лорриэном запнулся, глядя, как на глазах распрямляется ствол, питаясь соками из пробужденной земли, как выстреливают на окрепших ветвях враз набухшие почки, и как медленно раскрывается ядовито-зелёная листва. Яркая зелень смотрелась столь неправильно ранней весной, среди выжженной пустыни серого пепла, что Дагборн невольно скривился. При всей его привычности к темному колдовству, времена, когда господин Иннар ломал законы природы и Мира в угоду сиюминутным нуждам, каждый раз царапали равнодушного к магии телохранителя.
Когда с ветвей посыпались лепестки цветов, слишком быстро сменившихся буйной зеленью, альдский маг очнулся.
- Асса, вы же велели... охранять последнее из сердец...
- План изменился. Пусть стонгардский маг забирает сердце земли. Пусть создаст амулет. И тогда я приду за ним.
- Это риск, асса Морран...
Дагборн слушал молча. Верно, что господин Иннар применил магию разума, подчиняя сознание альдского мага, однако почему нелюдь упорно звал его чужим именем?
- Не заставляй меня ждать на пороге.
Кей Лорриэн замер в нерешимости, затем высвободился из крепких рук Дагборна и положил обе ладони на цветущие ветви. Кажется, под прекрасными букетами зелёных листьев прятались шипы: из-под рук альдского мага заструились ручейки тёмной крови, стекли по зелёной арке вниз, капая на сухую, укрытую серым пеплом землю.
Альд прошипел заклинание, призывая врата открыться, и тотчас перед самым его лицом вспыхнула коричнево-желтая пелена – зыбкая и густая, словно кисель. Загудело напряжение колдовского поля, блеснула гладкая поверхность оживших врат, отражая мутные очертания незваных гостей.
- Спрячься до моего возвращения, - сквозь зубы процедил Илиан, не глядя на Дагборна. Взмахом кинжала рассек обе ладони поочередно, не отрывая глаз от чужих врат. – Я не знаю, сколько пробуду внутри.
Кей Лорриэн вдруг вгляделся в лицо Сильнейшего, словно не доверяя себе, и вскрикнул – слишком поздно. Стонгардский маг оказался сильнее и быстрее – ухватив Кея за рассеченные ладони и мигом переплетя их пальцы, Илиан толкнул альда прямо в объятия врат – спиной вперёд. И сгинул вместе с ним.
Свечение погасло. Дагборн вздохнул, не размыкая губ, и присел прямо на гору пепла у корней живой арки. Господин Иннар проделывал этот трюк не в первый раз – помнится, у врат царства огня они с мастером Левентом тоже смешали кровь на ладонях, и ошский Сильнейший первым шагнул во врата, открывая проход, а Илиан пошёл за ним, как на привязи. Внутри, как потом признавались маги, оказалось жарко, душно и убийственно, и оба выжили лишь потому, что не размыкали рук. Кровь мастера Левент послужила залогом для духов огня – и Илиан получил своё сокровище. Как, верно, получит его и теперь.
Дагборн верил в подопечного. Прочие маги, каких он встречал в жизни, оказывались людьми – или нелюдями – разумными, рассудительными и в пасть к Тёмному без приглашения не лезли, в отличие от стонгардского Сильнейшего. Илиан отличался напором и беззаветной верой в то, что ему дозволено больше, чем остальным. Откуда в стонгардском самородке нашлось столько самоуверенности, телохранитель не знал – но охотно признавал за подопечным право на некоторую снисходительность. Где не спасала магия, спасала непробиваемая вера в победу и упрямство, которым Дагборн не знал равных.
А ещё – молодость и физическая сила, что среди магов оказалось редкостью. Кроме Илиана, единственный маг, которого телохранитель мог бы уважать согласно стонгардским понятиям, был Мартин. Но проклятый харчевник из Кристара украл у него женщину, которая ещё долгие годы являлась Дагборну во сне, тревожа поцарапанное сердце, а потому особого расположения к толстому магу бывший легионер всё равно не испытывал.
Вздохнув, телохранитель занялся насущным: отвёл коня в нетронутый колдовским пламенем лес, где тот даже нашёл себе первую весеннюю траву на пропитание; привязал к дереву, чтобы не отходил далеко. Сумки Дагборн перебрал, устроив лишь один лежак для себя, который легко сворачивался в случае опасности; остальное же привёл в полную готовность – когда бы ни появился господин Иннар, они смогут тут же отправиться обратно.
Первые сутки ожидания прошли спокойно, так что телохранитель даже заскучал. К чтению бывший легионер относился равнодушно, а потому коротал время за упражнениями с мечом и исследованием окружавшей местности – или того, что от неё осталось. На вторые сутки резко похолодало – никак, последние заморозки перед неизбежным потеплением – и Дагборн озаботился костром. Скрываться он и не думал – всё равно те, кому надо, его найдут. Кроме врат царства земли, больше ничего примечательного в здешних буреломах не находилось. Да и буреломов, как таковых, не осталось тоже.
На утро третьего дня началось неладное. В мертвенной тишине выжженной пустыни с чёрными обломками непрогоревших деревьев внезапно стало неспокойно: поднялся легкий ветер, вздыбивший в воздух клубы серого пепла, в мутной туманной дымке на видимом горизонте Дагборну почудилось движение. Телохранитель тревожно поглядывал на врата, но те оставались недвижимыми. Что, как Сильнейший там на месяцы засел? Спрячься, ага... спрячешься тут, стараниями дражайшего господина Иннара...
Бывший легионер не поленился и отошёл в сильно поредевшую чащу за вратами, чтобы залезть на первое из уцелевших деревьев. И с возвышения разглядел клубы вздымаемого пепла на горизонте – и пока ещё крошечные фигуры мчащих к вратам всадников.
Телохранитель спрыгнул наземь и нерешительно глянул на грустного коня, который за два дня ожидания съел всю скудную травку в округе. На таком далеко не уедешь, да и бросать врата?
- Вы бы поторопились, господин Иннар, - напряжённо позвал Дагборн, вернувшись к увядающей арке: ненадолго хватило колдовского цветения. – За нами, кажется, пришли.
Сказал, не рассчитывая на отклик. И тотчас отпрянул, когда врата плеснули коричневым маревом, с рёвом выплёвывая клубок человеческих – или нечеловеческих – тел.
Невнятные стоны и хриплое дыхание сопровождали копошение на укрытой пеплом земле, и Дагборн наконец очнулся, бросившись к пришельцам из царства земли.
Альдский маг уже не стонал – хрипел, прикрыв алые глаза и бессильно раскинувшись на истерзанной земле. От него никак не мог отцепиться тот, в ком телохранитель не сразу опознал Сильнейшего унтерхолдской гильдии, Илиана Иннара.
- Господин Иннар, - поражённо выдохнул Дагборн, осторожно переворачивая подопечного на спину. Голова стонгардского мага безвольно дёрнулась назад, и телохранитель очень медленно приподнял его за плечи, усаживая на земле.
Духи земли повеселились на славу: если альдского мага они почти не тронули, и силу из него, вероятно, выпил сам Илиан, чтобы продержаться в чужом царстве, то с господином Иннаром обошлись, как с нежеланным и ненавистным захватчиком – кем, собственно, стонгардец и являлся.
Роскошный тёмный плащ с меховым подбоем изорвался в клочья, тело молодого мага казалось странно изломанным, на измазанном грязью и копотью лице красовались синяки и кровоподтеки. А в тяжело вздымавшейся груди светился, просвечивая плоть насквозь, коричневато-желтый сгусток добытого артефакта.
- Сейчас, сейчас, - пробормотал Дагборн, бережно усаживая подопечного у сброшенных в стороне походных мешков. Торопливо отстегнул от пояса флягу, зубами вырывая затычку. Поднёс к запекшимся, распухшим губам. – Всего глоток, господин Иннар.
Собственно, глоток во фляге и оставался – с припасами они не рассчитали, а единственное озерцо, как разведал Дагборн, находилось далеко отсюда, в лесной чаще. Кадык с трудом дернулся, Илиан закашлялся и открыл ясные голубые глаза. Ни капли знакомой чернильной синевы в них Дагборн не заметил, но радоваться ли этому – не знал.
- Крис... талл...
Телохранитель поспешно выхватил из сумок нужный мешочек, дернул шнуровку, доставая запасной кристалл. Вложил в слабую ладонь Сильнейшего, накрывая своей рукой, сжал безвольные пальцы.
- К груди...
Дагборн выполнил, прижимая их скрещенные руки к яркому свечению под рубашкой Илиана. Разбитые губы дёрнулись, шепча неслышные слова, по лицу пробежала тень, голубые глаза потемнели – и тотчас посветлели вновь, когда сердце земли нехотя полилось в магическую клетку.
Дождавшись, чтобы весь режущий свет перетёк в кристалл, Дагборн сам убрал его обратно в мешочек, повесил на шею Сильнейшему, спрятал под лохмотьями разодранной рубашки.
- Господин Иннар, - напряженно позвал он, вскидывая голову. Глухой топот вдалеке слышался теперь явственно, альдские всадники приближались – а у него на руках израненный маг, который и сидеть-то сам не в состоянии. – Бежать нам надо. Вдвоем на лошади далеко не уйдем, надо отступать в лес, там всадники не пройдут. Вещи оставляем. Вставайте, я помогу. Обопритесь на меня... вот так...
Дагборн умолк, когда ответом стал смех. Плохой, дурной смех – господин Иннар смеялся с закрытыми глазами, скалясь в тяжёлое небо безумной улыбкой. Смеялся и никак не мог остановиться, даже когда телохранитель сам вздернул его на ноги и перекинул руку себе за шею.
- Господин Иннар, остановитесь, - хмурясь, попросил Дагборн. – Сил у вас мало, не до смеха, право. Соберитесь, ну?
- Все четыре сердца, - по-прежнему трясясь от смеха, тихо выдохнул Сильнейший. – Никто до меня... всего один шаг... все у меня... ещё один шаг...
- Господин Иннар! – встряхнул подопечного Дагборн. Тот клацнул зубами от неожиданности и умолк, а у телохранителя отлегло от сердца: на его памяти даже столь кратких припадков у Сильнейшего не случалось. Ушибленный на голову маг с неограниченной силой мог стать бедой всему Миру. – Бежать надо, говорю! За нами уже пришли!
Только теперь Илиан медленно поднял веки. Вгляделся, видимо напрягаясь, в марево на горизонте, откуда всё громче слышался топот копыт и пока ещё приглушенные злые окрики – всадники ещё не достигли бывшего лесного предела, но уже видели, как наследил здесь чужой маг.
- То есть, - подытожил Дагборн, - вы – единственный, кто на это способен.
Илиан наконец заметил пододвигаемое мясо и без аппетита поддел его ножом.
- Благодаря памяти крови, - неохотно признал он. – Я понимаю куда больше, чем любой другой маг Мира. Я знаю, как шагнуть за грань семи кругов.
- И только что... вы это сделали?
Сильнейший вяло прожевал крохотный кусок и отряхнул руки, завершая скудную трапезу.
- Немножко.
«Немножко» оказалось, по мнению Дагборна, опаснейшим опытом, который грозил уничтожением не только противнику, но и самому стонгардскому магу – но вслух телохранитель, по привычке, мыслей не высказал.
- Мать... госпожа Деметра стала первой из рода Иннар, кто разорвал проклятый договор, - внезапно устало выговорил Илиан. – Она сорвала с себя метку Тёмного и стала единственной, кто выжил после этого. Так велико оказалось её желание отрешиться от прошлого...
А ведь господин Иннар искренне любил мачеху, внезапно догадался Дагборн. Скрывал, огрызался – но был привязан к ней накрепко. Материнской лаской, которой так не хватало среднему сыну задерганного иммуна; тайными знаниями, возможностью вырваться из ненавистного окружения, собственным положением, даже именем... Любил и страшился её нынешнего бессилия. Боялся такой же участи для себя, боялся вскоре потерять ту, которую привык считать всесильной. И скучал по прежним временам, когда мог спросить её совета, видимо, отчаянно...
- Едем, - встряхнулся Илиан, поднимаясь на ноги. – А то и впрямь дождёмся, пока к павшим подкрепление не подойдет.
Ступать по серой, выжженной земле оказалось неприятно. Словно шли по покойникам на поле боя, не разбирая, куда стать – на чужую ли конечность, на противника или союзника, сломанные копья или чавкающую от пролитой крови гнилую землю. Копыта испуганной лошади, не слишком-то радостно следовавшей за хозяевами, то звонко стучали о обожжённую, будто каменную поверхность, то увязали в липком сером пепле. Хоть с безветрием повезло – стоило подняться малейшему ветерку, и нечто вроде реттонских песчаных бурь из пепла им было бы обеспечено.
Илиан по сторонам не смотрел и с коня поначалу не слазил. Когда пересекли черту того, что ранее называлось лесом, и углубились в безжизненную пустыню пепла и торчавших из-под него обломков некогда необъятных вековых деревьев, Сильнейший спешился и дальше пошёл пешком, внимательно вглядываясь в клубы стоявшего в воздухе густого тумана. Даже с несколькими колдовскими светлячками дорога оказалась непростой: бурелом на пути больше не стоял, но и направления теперь различить не удавалось.
Как оказалось, господин Иннар высматривал вовсе не направление.
Туман внезапно расступился, открывая им обожжённые стволы деревьев, причудливо сплетшихся воедино. Лишенные листвы, они особенно напоминали природную арку, которую, однако, они легко бы пропустили, если бы господин Иннар не выжег всё дотла. Вместе с ловушками, очевидно, которые щедро устилали лесную тропу.
- Врата, - негромко просветил Илиан телохранителя.
За обожжённой аркой виднелись первые сохранившиеся стволы деревьев – здесь колдовское пламя Сильнейшего уже явно ослабло, а чуть дальше – развеялось вовсе, потому что Дагборн различил блеск ненавистных тект за сохранившимся буреломом. Ближе к югу лес разростался вновь, так что, вероятно, не всю растительность истребил последний из Иннаров на пути к цели.
Даже и живность сохранилась: у самых врат полулежал, откинувшись на хитросплетение обугленных корней, один из альдских защитников. Приглядевшись, Дагборн различил сложную вязь рун на обгоревшей мантии – похоже, одному из магов шестого круга удалось-таки уцелеть.
Илиан размышлениями не терзался: присел на корточки рядом с бесчувственным альдом, поднес откупоренную флягу к обожженным губам. Проследил, чтобы тот сделал несколько первых живительных глотков.
- Асса Морран... – прохрипел маг, едва приоткрыв замутненные болью глаза. – За... что?.. Чем... мы провинились, асса...
Дагборн припомнил, что «асса» - это нечто вроде мастера или хозяина, но кто или что такое Морран, всё равно не понимал.
- Назови имя.
Илиан провел ладонью по перепачканному копотью лицу мага, и тот слабо выдохнул, принимая временное облегчение: господин Иннар снял не только боль, но и заживил особенно неприятный ожог на щеке.
- Вы... меня не помните, асса... Кей Лорриэн...
- Докажи свою верность, Кей Лорриэн. Открой врата земли.
Альдский маг пошевелился, с трудом сел на выжженной земле. Дагборн наблюдал за странным диалогом молча. Господин Иннар, верно, блефовал, оборачивая бред раненого противника в свою пользу. Вот только противник не казался ни ушибленным на голову, ни умирающим. Под кожей неприятно закололо.
- Врата... надо оживить, чтобы...
Илиан кивнул Дагборну, и телохранитель молча шагнул к раненому магу, придержав его за локоть. Альд брезгливо и с непониманием отшатнулся, глянув на стонгардского воина, но ни слова возражения не выказал, ожидая распоряжений от Сильнейшего.
Илиан протянул руку, коснулся мёртвых врат земли, прикрывая глаза.
- Дерево... погибло, - прошипел на альдском маг, - врата не открыть, если...
Назвавшийся Кеем Лорриэном запнулся, глядя, как на глазах распрямляется ствол, питаясь соками из пробужденной земли, как выстреливают на окрепших ветвях враз набухшие почки, и как медленно раскрывается ядовито-зелёная листва. Яркая зелень смотрелась столь неправильно ранней весной, среди выжженной пустыни серого пепла, что Дагборн невольно скривился. При всей его привычности к темному колдовству, времена, когда господин Иннар ломал законы природы и Мира в угоду сиюминутным нуждам, каждый раз царапали равнодушного к магии телохранителя.
Когда с ветвей посыпались лепестки цветов, слишком быстро сменившихся буйной зеленью, альдский маг очнулся.
- Асса, вы же велели... охранять последнее из сердец...
- План изменился. Пусть стонгардский маг забирает сердце земли. Пусть создаст амулет. И тогда я приду за ним.
- Это риск, асса Морран...
Дагборн слушал молча. Верно, что господин Иннар применил магию разума, подчиняя сознание альдского мага, однако почему нелюдь упорно звал его чужим именем?
- Не заставляй меня ждать на пороге.
Кей Лорриэн замер в нерешимости, затем высвободился из крепких рук Дагборна и положил обе ладони на цветущие ветви. Кажется, под прекрасными букетами зелёных листьев прятались шипы: из-под рук альдского мага заструились ручейки тёмной крови, стекли по зелёной арке вниз, капая на сухую, укрытую серым пеплом землю.
Альд прошипел заклинание, призывая врата открыться, и тотчас перед самым его лицом вспыхнула коричнево-желтая пелена – зыбкая и густая, словно кисель. Загудело напряжение колдовского поля, блеснула гладкая поверхность оживших врат, отражая мутные очертания незваных гостей.
- Спрячься до моего возвращения, - сквозь зубы процедил Илиан, не глядя на Дагборна. Взмахом кинжала рассек обе ладони поочередно, не отрывая глаз от чужих врат. – Я не знаю, сколько пробуду внутри.
Кей Лорриэн вдруг вгляделся в лицо Сильнейшего, словно не доверяя себе, и вскрикнул – слишком поздно. Стонгардский маг оказался сильнее и быстрее – ухватив Кея за рассеченные ладони и мигом переплетя их пальцы, Илиан толкнул альда прямо в объятия врат – спиной вперёд. И сгинул вместе с ним.
Свечение погасло. Дагборн вздохнул, не размыкая губ, и присел прямо на гору пепла у корней живой арки. Господин Иннар проделывал этот трюк не в первый раз – помнится, у врат царства огня они с мастером Левентом тоже смешали кровь на ладонях, и ошский Сильнейший первым шагнул во врата, открывая проход, а Илиан пошёл за ним, как на привязи. Внутри, как потом признавались маги, оказалось жарко, душно и убийственно, и оба выжили лишь потому, что не размыкали рук. Кровь мастера Левент послужила залогом для духов огня – и Илиан получил своё сокровище. Как, верно, получит его и теперь.
Дагборн верил в подопечного. Прочие маги, каких он встречал в жизни, оказывались людьми – или нелюдями – разумными, рассудительными и в пасть к Тёмному без приглашения не лезли, в отличие от стонгардского Сильнейшего. Илиан отличался напором и беззаветной верой в то, что ему дозволено больше, чем остальным. Откуда в стонгардском самородке нашлось столько самоуверенности, телохранитель не знал – но охотно признавал за подопечным право на некоторую снисходительность. Где не спасала магия, спасала непробиваемая вера в победу и упрямство, которым Дагборн не знал равных.
А ещё – молодость и физическая сила, что среди магов оказалось редкостью. Кроме Илиана, единственный маг, которого телохранитель мог бы уважать согласно стонгардским понятиям, был Мартин. Но проклятый харчевник из Кристара украл у него женщину, которая ещё долгие годы являлась Дагборну во сне, тревожа поцарапанное сердце, а потому особого расположения к толстому магу бывший легионер всё равно не испытывал.
Вздохнув, телохранитель занялся насущным: отвёл коня в нетронутый колдовским пламенем лес, где тот даже нашёл себе первую весеннюю траву на пропитание; привязал к дереву, чтобы не отходил далеко. Сумки Дагборн перебрал, устроив лишь один лежак для себя, который легко сворачивался в случае опасности; остальное же привёл в полную готовность – когда бы ни появился господин Иннар, они смогут тут же отправиться обратно.
Первые сутки ожидания прошли спокойно, так что телохранитель даже заскучал. К чтению бывший легионер относился равнодушно, а потому коротал время за упражнениями с мечом и исследованием окружавшей местности – или того, что от неё осталось. На вторые сутки резко похолодало – никак, последние заморозки перед неизбежным потеплением – и Дагборн озаботился костром. Скрываться он и не думал – всё равно те, кому надо, его найдут. Кроме врат царства земли, больше ничего примечательного в здешних буреломах не находилось. Да и буреломов, как таковых, не осталось тоже.
На утро третьего дня началось неладное. В мертвенной тишине выжженной пустыни с чёрными обломками непрогоревших деревьев внезапно стало неспокойно: поднялся легкий ветер, вздыбивший в воздух клубы серого пепла, в мутной туманной дымке на видимом горизонте Дагборну почудилось движение. Телохранитель тревожно поглядывал на врата, но те оставались недвижимыми. Что, как Сильнейший там на месяцы засел? Спрячься, ага... спрячешься тут, стараниями дражайшего господина Иннара...
Бывший легионер не поленился и отошёл в сильно поредевшую чащу за вратами, чтобы залезть на первое из уцелевших деревьев. И с возвышения разглядел клубы вздымаемого пепла на горизонте – и пока ещё крошечные фигуры мчащих к вратам всадников.
Телохранитель спрыгнул наземь и нерешительно глянул на грустного коня, который за два дня ожидания съел всю скудную травку в округе. На таком далеко не уедешь, да и бросать врата?
- Вы бы поторопились, господин Иннар, - напряжённо позвал Дагборн, вернувшись к увядающей арке: ненадолго хватило колдовского цветения. – За нами, кажется, пришли.
Сказал, не рассчитывая на отклик. И тотчас отпрянул, когда врата плеснули коричневым маревом, с рёвом выплёвывая клубок человеческих – или нечеловеческих – тел.
Невнятные стоны и хриплое дыхание сопровождали копошение на укрытой пеплом земле, и Дагборн наконец очнулся, бросившись к пришельцам из царства земли.
Альдский маг уже не стонал – хрипел, прикрыв алые глаза и бессильно раскинувшись на истерзанной земле. От него никак не мог отцепиться тот, в ком телохранитель не сразу опознал Сильнейшего унтерхолдской гильдии, Илиана Иннара.
- Господин Иннар, - поражённо выдохнул Дагборн, осторожно переворачивая подопечного на спину. Голова стонгардского мага безвольно дёрнулась назад, и телохранитель очень медленно приподнял его за плечи, усаживая на земле.
Духи земли повеселились на славу: если альдского мага они почти не тронули, и силу из него, вероятно, выпил сам Илиан, чтобы продержаться в чужом царстве, то с господином Иннаром обошлись, как с нежеланным и ненавистным захватчиком – кем, собственно, стонгардец и являлся.
Роскошный тёмный плащ с меховым подбоем изорвался в клочья, тело молодого мага казалось странно изломанным, на измазанном грязью и копотью лице красовались синяки и кровоподтеки. А в тяжело вздымавшейся груди светился, просвечивая плоть насквозь, коричневато-желтый сгусток добытого артефакта.
- Сейчас, сейчас, - пробормотал Дагборн, бережно усаживая подопечного у сброшенных в стороне походных мешков. Торопливо отстегнул от пояса флягу, зубами вырывая затычку. Поднёс к запекшимся, распухшим губам. – Всего глоток, господин Иннар.
Собственно, глоток во фляге и оставался – с припасами они не рассчитали, а единственное озерцо, как разведал Дагборн, находилось далеко отсюда, в лесной чаще. Кадык с трудом дернулся, Илиан закашлялся и открыл ясные голубые глаза. Ни капли знакомой чернильной синевы в них Дагборн не заметил, но радоваться ли этому – не знал.
- Крис... талл...
Телохранитель поспешно выхватил из сумок нужный мешочек, дернул шнуровку, доставая запасной кристалл. Вложил в слабую ладонь Сильнейшего, накрывая своей рукой, сжал безвольные пальцы.
- К груди...
Дагборн выполнил, прижимая их скрещенные руки к яркому свечению под рубашкой Илиана. Разбитые губы дёрнулись, шепча неслышные слова, по лицу пробежала тень, голубые глаза потемнели – и тотчас посветлели вновь, когда сердце земли нехотя полилось в магическую клетку.
Дождавшись, чтобы весь режущий свет перетёк в кристалл, Дагборн сам убрал его обратно в мешочек, повесил на шею Сильнейшему, спрятал под лохмотьями разодранной рубашки.
- Господин Иннар, - напряженно позвал он, вскидывая голову. Глухой топот вдалеке слышался теперь явственно, альдские всадники приближались – а у него на руках израненный маг, который и сидеть-то сам не в состоянии. – Бежать нам надо. Вдвоем на лошади далеко не уйдем, надо отступать в лес, там всадники не пройдут. Вещи оставляем. Вставайте, я помогу. Обопритесь на меня... вот так...
Дагборн умолк, когда ответом стал смех. Плохой, дурной смех – господин Иннар смеялся с закрытыми глазами, скалясь в тяжёлое небо безумной улыбкой. Смеялся и никак не мог остановиться, даже когда телохранитель сам вздернул его на ноги и перекинул руку себе за шею.
- Господин Иннар, остановитесь, - хмурясь, попросил Дагборн. – Сил у вас мало, не до смеха, право. Соберитесь, ну?
- Все четыре сердца, - по-прежнему трясясь от смеха, тихо выдохнул Сильнейший. – Никто до меня... всего один шаг... все у меня... ещё один шаг...
- Господин Иннар! – встряхнул подопечного Дагборн. Тот клацнул зубами от неожиданности и умолк, а у телохранителя отлегло от сердца: на его памяти даже столь кратких припадков у Сильнейшего не случалось. Ушибленный на голову маг с неограниченной силой мог стать бедой всему Миру. – Бежать надо, говорю! За нами уже пришли!
Только теперь Илиан медленно поднял веки. Вгляделся, видимо напрягаясь, в марево на горизонте, откуда всё громче слышался топот копыт и пока ещё приглушенные злые окрики – всадники ещё не достигли бывшего лесного предела, но уже видели, как наследил здесь чужой маг.
