- Я поговорю с Императором, если выпадет возможность, - рассеянно пообещал Илиан, - ведь ты уже в зрелых летах и имеешь право принимать участие в государственных делах.
Поклонившись, Дагборн последовал вслед за молодым господином, кусая губы, чтобы не хрюкнуть неприличным смешком. Выражение лица августейшей Дианиры оказалось бесценным: Илиан обладал уникальным даром не только не замечать очевидных ловушек, но и садить в лужу тех, кто их расставлял. Всё же телесная чистота имела свои преимущества: господин Иннар по-прежнему с трудом понимал намёки, которые в противном случае могли бы его погубить.
Или ещё погубят, если Дианире вздумается идти до конца и требовать скорого замужества с Сильнейшим у брата. Внебрачная дочь Императора Давена Первого, которую тот признал без колебаний, она пользовалась также большим снисхождением его наследника и старших сестёр. Чем, по мнению Дагборна, избаловалась окончательно. Но кто бы спрашивал мнения у телохранителя?
В главном коридоре, ведущем к дверям в зал Советов, выстроилась вдоль стен охрана прибывших делегатов – бруттские лёгкие кожаные доспехи чередовались с сикирийскими кольчугами и стонгардскими кирасами. Взгляды всех обратились к ступавшему по каменным плитам Илиану Иннару.
Сильнейший выглядел превосходно: развивающийся поверх плотной кожаной куртки плащ, твёрдая, уверенная поступь – даже слишком уверенная, с тревогой подумал Дагборн, ведь впереди ждал сам Император – и остановившийся взгляд ледяных глаз.
Охрана у дверей расступилась сама, а телохранитель скользнул следом, зло цыкнув на ближайшего стражника. Господин Иннар сам настоял, чтобы Дагборн присутствовал – и телохранитель отступать от молодого господина не собирался.
- Ты опоздал, Сильнейший.
Илиан, не сбавляя шага, прошёл к самому трону и склонил колено. Движение вышло резкое; Дагборн опустился за ним куда плавнее, почтительно склонив голову перед Императором.
- Заставил наших гостей ждать.
Господин Иннар не ответил, всё ещё не поднимая головы. Каждый раз, бывая с Сильнейшим в императорском дворце, Дагборн поражался: откуда в бывшем деревенском мальчишке столько внутренней уверенности? Кто научил его с достоинством, граничащим с дерзостью, держаться перед власть имущими, кто показал, как себя вести и как повернуть беседу так, чтобы не ты – они впали в зависимость от каждого брошенного слова?
- У тебя, конечно, имеется оправдание?
- Магическое поле в зале перемещений повреждено, мой Император, - ровно отозвался Илиан. – Пространственные линии нарушены. Вероятно, до меня портал во дворец открывали люди... не слишком заботящиеся о тех, кто идёт следом, - вовремя запнулся Сильнейший. – Пришлось чинить потоки на ходу.
Если Император Давен ничего и не понял, то он мастерски этого не показал. Тонко очерченные губы подозрительно дрогнули, и он кивнул:
- Встань и займи своё место, Сильнейший.
Илиан так же резко поднялся и прошёл мимо молчавших бруттских магов к одинокому креслу посредине залы. Опустился, расслабленно положив руки на подлокотники.
Дагборн остановился у стены, постаравшись слиться с орнаментом. Бруттские послы не торопились с обвинениями, ожидая слова Императора. Здесь же сидел и Сильнейший сикирийской гильдии в Оше – смуглый Левент, или Лелль, как называл его Илиан при личных визитах. Постарше господина Иннара, но выглядевший столь же молодо, Левент управлял ошской гильдией уже пятнадцать лет и являлся одним из вернейших соратников Илиана. Или, точнее, единственным среди собравшихся в зале.
- Тебе известно, Сильнейший Илиан Иннар, зачем тебя позвали?
Дагборн слышал, как среди внимательно слушавших бруттских магов пронёсся не то вздох, не то смутная тень враждебности: древний бруттский род Иннаров хорошо знали как в соседней Империи, так и за её пределами. И то, что последняя его представительница, Деметра Иннара, передала память крови приёмному сыну, никого из чистокровных бруттов не радовало. Называть древним именем стонгардского самородка никто не торопился.
- Обстановка в Мире накаляется, - размеренно заговорил Император Давен, не сводя взгляда с Илиана, - альды готовятся к решающему удару. Есть сведения, что у них уже собран воздушный флот.
Точно такой же флот собирали и имперцы – благодаря могущественному подопечному Дагборн знал о многом – но Император об этом не упомянул. Как и о том, что обе стороны – Объединённая Империя и Альдский Доминион – склоняли на свою сторону бруттов, рассчитывая получить окончательный перевес сил в грядущей битве. Вот только Бруттской Империи оказалось куда выгоднее выждать, пока соперники не истощат друг друга, чтобы потом воспользоваться плодами желанной для них войны.
- И словно этого недостаточно, ты настраиваешь против нас западных соседей.
На западе Сикирия граничила с дружественными оглумскими пустошами, но Император явно имел ввиду северо-запад – бруттов. У которых, положа руку на сердце, имелись все основания для того, чтобы ненавидеть Объединенную Империю. Главным образом потому, что имперцы усилились в последние годы, и к ним, устав от бруттской тирании, уже присылали союзнические делегации реттоны с дальних Островов. Брутты теряли Острова – так что усиление соседей в их планы не входило. Впрочем, как и повторное господство Альдского Доминиона, против которого их Империя в одиночку не выстояла бы.
- И в мыслях не было, мой Император, - ровно отозвался Илиан.
По зале прошёл ропот, затем с места поднялся пожилой брутт в богатом плаще.
- Верни сердце воды, сын Стонгарда.
Сильнейший не отвёл взгляда, а губы едва шевельнулись, когда он ответил:
- Можете меня обыскать, мастер Эмин. Если найдёте – оно ваше.
- Илиан! – предостерегающе позвал Император.
- Мы уже не первый раз ведём эту беседу, мальчик, - мастер Эмин нервно сжал сухой кулак. – И ты каждый раз нас убеждаешь, что ты чист. Но отпираться бесполезно: мы знаем, что ты его выкрал!
- Выкрал? Сердца стихий никому не принадлежат, - ровно отрезал Илиан. – И не вы ли, мастер Эмин, называете меня сыном Стонгарда? Как, по-вашему, я бы открыл врата царства воды?
- Мы думали об этом, - скрипнул зубами бруттский маг. – Вывод прост: ритуал крови. Память древнейшего бруттского рода, который передала тебе Деметра Иннара. Ты не брутт по рождению, но ты наследник древнейшей крови. Царство воды пустило внутрь не того человека...
Илиан промолчал, хотя по тонким губам скользнула тень усмешки. Дагборн прекрасно знал, что мастер Эмин прав, но молодой господин Иннар не собирался ни выдавать правду, ни признаваться в совершённом. Как и в той хитрости, что помогла ему открыть врата царства огня. Сикирийской кровью мастер Иннар не обладал тоже – зато чистокровным сикирийцем был его друг и соратник, Сильнейший ошской гильдии, мастер Левент.
- Стройная теория, мастер Эмин.
- Император, - обратился к Давену бруттский маг, - этот человек – вор. Ему никто не указ. О нём шепчутся в гильдиях и за их пределами, превозносят, будто героя, за борьбу с Братством Ночи – но в Бруттской Империи таким, как он, отсекают руки. Вы желаете поддержки? Прежде дождитесь лояльности от своих же подданных!
Палец бруттского мага ткнул в сторону Илиана Иннара, и тот резко поднялся. Подобное заявление граничило с вызовом и являлось неуважением к Императору; мастер Эмин, случайно или нарочно, спровоцировал до того спокойного Иннара.
- В другой раз вы бы ответили за свою наглость, мастер Эмин, - ровным, но подрагивающим от ярости голосом проронил Сильнейший. – Поблажек преклонному возрасту я не делаю. Поддержки? От вас? Вашему императору выгодна эта война. И если по каким-то причинам вы предоставите нам союзнические войска – эти войска остановятся где-нибудь на западных границах, подальше от восточной бойни. Брутты славятся своей трусос... осторожностью, конечно же.
Сильнейший Левент спрятал усмешку, отворачиваясь от делегации. Дагборн мысленно не согласился: брутты отчаянной храбростью не страдали, зато компенсировали таким изобилием хитрости и подлых ловушек, что легионеры на западных границах гибли десятками.
- У меня нет сердца воды, - Илиан широким, резким жестом развёл руки, демонстрируя крепкую грудь, обтянутую кожаной курткой. – Как и у вас нет уважения к нашим законам. И печётесь вы не про царство стихии – новое сердце родится вновь через десять лет – а про то, как бы кто не создал амулет стихий раньше вас...
Мастер Эмин дёрнулся и уставился на молодого Иннара с почти нескрываемой ненавистью.
- Это твоё последнее слово, Илиан... Иннар?
- Последнее слово всегда за Императором, - отрезал Сильнейший.
Дагборн вновь мысленно восхитился тем, как искусно молодой господин ведёт беседу. Пробивая брешь в защите соперника, не раскрывая, но и не запираясь, обходя ловко расставленные ловушки и ломая ожидаемый ход словесной битвы. Память крови Иннаров? Годы жестокой самодисциплины? Нескончаемая учёба? Сотни книг и манускриптов? Что создало и определило эту личность?
- Присядь, Сильнейший.
Голос Давена Второго прозвучал негромко, но в зале мгновенно воцарилась тишина. Присел не только Илиан – бруттские маги, уже поднявшиесяс с мест, опустились обратно.
- Я благодарю дорогих гостей за визит, - невозмутимо проронил Давен, - и буду рад, если вы задержитесь и вкусите нашего гостеприимства. Вас проведут в ваши покои. С мастером Илианом мы непременно побеседуем со всем пристрастием. Уверяю вас, мастер Эмин, если мы с Сильнейшим выясним, как возможно вернуть царству воды выкраденное сердце, то непременно это сделаем.
Дагборн усмехнулся уголком рта: Император ясно дал понять, что думает о требованиях бруттской стороны. Вероятно, Давен Второй и вынудил бы Илиана вернуть артефакт – да только в обмен на поддержку бруттскими войсками в грядущем противостоянии с альдами. Западным соседям следовало не требовать, а договариваться – однако же этого гордые бруттские сердца не вынесли бы.
Объединенная Империя до сих пор казалась им бельмом на глазу: брутты до сих пор видели как в стонгардцах, так и в сикирийцах разрозненные полудикие племена, не способные к обучению. То, что дикарям удалось несколько веков назад объединиться и дать отпор всем соседям, да ещё и построить свои школы магии – казалось в глазах бруттов нелепой шуткой природы, досадным недоразумением, не более.
- Напыщенный индюк, - вслух согласился с Дагборном Илиан, как только за возмущенной делегацией закрыли двери. – Когда два десятка зим тому они шли за сердцем Стонгарда – они разрешения у нас спрашивали? Лицемеры!
- Что дозволено брутту, не позволено стонгардцу, - усмехнулся Император. – Илиан, ты по-прежнему выражаешься, как простолюдин. Неудивительно, что мастер Эмин видит в тебе дикаря.
- Как бы я ни рассыпался в комплиментах, я останусь для них забавной игрушкой, мой Император, - нахмурился Илиан. – Как и все прочие подданые Объединенной Империи.
- Ты предвзят. Наши западные соседи – это всё же не альды, и ничто человеческое им не чуждо.
- Нет, - согласился Сильнейший. – Высокомерие, зависть и ненависть у них вполне человеческие.
Мастер Левент светло улыбнулся. Смуглый, невысокий, немногословный, он был полной противоположностью вспыльчивому, порывистому Илиану. Колдовская мощь стонгардского самородка буквально выплёскивалась наружу, в то время как в тихом и неприметном сикирийском Сильнейшем даже Дагборн не заподозрил колдуна в первое знакомство.
- Довольно, - ровно оборвал Император, хотя Дагборну показалось, что тот тоже едва сдерживает улыбку. – Слышал, ты побывал на юго-западе?
- На границе с реттонами, - нехотя подтвердил Сильнейший. – Слухи оказались верны: Братство Ночи там объявилось тоже. Прости, мой Император: на допрос имперским дознавателям я доставил лишь двух поклонников Тёмного, и даже те покончили с собой в камере. Остальных пришлось уничтожить. Сопротивлялись.
Давен медленно кивнул. Методы мастера Илиана вызывали сомнения; всё жёстче Сильнейший пресекал ненавистный культ, всё резче беседовал с соперниками; но и другого такого, как Илиан, в Империи не было. Если Император и собирался в будущем подрубить этот монолит, то время ещё явно не пришло, судя по изобилию августейшего внимания.
- Подойди, Сильнейший.
Дагборн проследил, как Император вешает дорогой медальон на шею мастеру Иннару, вздохнул, не размыкая губ. Таких наград в стонгардской гильдии скопилось уже несколько – и если бы не запасливая Элеа, Илиан уже давно сменял бы их на зерно или припасы. Юная альдка обладала куда большей сознательностью, чем её жених; прибирая к рукам каждую, она буквально спасала их от рук неблагодарного и невежественного героя Империи.
- Благодарю, мой Император.
- Поспеши с оставшимися сердцами, Илиан, - одними губами проговорил Давен. – Брутты раздражены...
- Я немедленно отправлюсь в северный предел за сердцем воздуха, - тут же откликнулся Илиан. – И затем загляну к альдам. Больше промедлений не будет, мой Император.
Давен Второй едва заметно кивнул. Илиан развернулся, быстрым шагом покидая залу; следом направились мастер Лелль и верный телохранитель. Не сговариваясь, прошли длинными коридорами к выходу из главной башни. До самых дверей молчали. Мастер Левент едва поспевал за рослыми стонгардцами, так что на крепостном дворе, задыхаясь, обратился к товарищу первым:
- Сбавь шаг, Илиан...
Господин Иннар опомнился, с трудом замедляя движения. Сильнейшему унтерхолдской гильдии оказалось тяжело обуздывать как колдовскую силу, так и порывистость молодого тела, находившегося на пике здоровья и силы, но ради друга – постарался унять хотя бы последнее.
Воины и почетный караул не шевелились, как и положено, пока важные гости проходили мимо, зато чернь раскланивалась едва ли не до земли, а придворные, хотя и воротили носы, но приветствовали магов сдержанными кивками: никто не смел теперь отмахиваться от фаворитов Императора. Простой люд – просители, дожидавшиеся очереди на беседу с дворцовыми покровителями – те замирали, перешептываясь и разглядывая высокопоставленных колдунов с любопытством, а порой – откровенным восторгом. Восхищённых взглядов хватало, уважительно склоненных голов – тоже.
- Тебя любят, Илиан, - проронил мастер Левент на бруттском, - народу кажется, что в Империи появился наконец герой, которого признает даже Император. Герой, который борется со злом, уничтожает Братства Ночи, которого боятся враги и который непременно защитит в случае опасности...
- А если не защитит, с той же легкостью станет врагом Империи, - ввернул Илиан.
- Вряд ли, - мягко откликнулся Левент. – Героев здесь давно не рождалось, почему бы не сделать тебя местным идолом? Давен знает, что делает. Оплошаешь – тебя похоронят как героя, обожествив посмертно. Если, конечно, тебе не придет в голову безумная мысль восстать против Императора.
- Я же не дурак, - возразил стонгардский самородок, подступая к главным воротам замка.
- Ты не предатель, и это важнее, - усмехнулся мастер Левент. – Давен и сам не знает, как ему повезло. Поддержка Сильнейших... поддержка такого Сильнейшего...
Поклонившись, Дагборн последовал вслед за молодым господином, кусая губы, чтобы не хрюкнуть неприличным смешком. Выражение лица августейшей Дианиры оказалось бесценным: Илиан обладал уникальным даром не только не замечать очевидных ловушек, но и садить в лужу тех, кто их расставлял. Всё же телесная чистота имела свои преимущества: господин Иннар по-прежнему с трудом понимал намёки, которые в противном случае могли бы его погубить.
Или ещё погубят, если Дианире вздумается идти до конца и требовать скорого замужества с Сильнейшим у брата. Внебрачная дочь Императора Давена Первого, которую тот признал без колебаний, она пользовалась также большим снисхождением его наследника и старших сестёр. Чем, по мнению Дагборна, избаловалась окончательно. Но кто бы спрашивал мнения у телохранителя?
В главном коридоре, ведущем к дверям в зал Советов, выстроилась вдоль стен охрана прибывших делегатов – бруттские лёгкие кожаные доспехи чередовались с сикирийскими кольчугами и стонгардскими кирасами. Взгляды всех обратились к ступавшему по каменным плитам Илиану Иннару.
Сильнейший выглядел превосходно: развивающийся поверх плотной кожаной куртки плащ, твёрдая, уверенная поступь – даже слишком уверенная, с тревогой подумал Дагборн, ведь впереди ждал сам Император – и остановившийся взгляд ледяных глаз.
Охрана у дверей расступилась сама, а телохранитель скользнул следом, зло цыкнув на ближайшего стражника. Господин Иннар сам настоял, чтобы Дагборн присутствовал – и телохранитель отступать от молодого господина не собирался.
- Ты опоздал, Сильнейший.
Илиан, не сбавляя шага, прошёл к самому трону и склонил колено. Движение вышло резкое; Дагборн опустился за ним куда плавнее, почтительно склонив голову перед Императором.
- Заставил наших гостей ждать.
Господин Иннар не ответил, всё ещё не поднимая головы. Каждый раз, бывая с Сильнейшим в императорском дворце, Дагборн поражался: откуда в бывшем деревенском мальчишке столько внутренней уверенности? Кто научил его с достоинством, граничащим с дерзостью, держаться перед власть имущими, кто показал, как себя вести и как повернуть беседу так, чтобы не ты – они впали в зависимость от каждого брошенного слова?
- У тебя, конечно, имеется оправдание?
- Магическое поле в зале перемещений повреждено, мой Император, - ровно отозвался Илиан. – Пространственные линии нарушены. Вероятно, до меня портал во дворец открывали люди... не слишком заботящиеся о тех, кто идёт следом, - вовремя запнулся Сильнейший. – Пришлось чинить потоки на ходу.
Если Император Давен ничего и не понял, то он мастерски этого не показал. Тонко очерченные губы подозрительно дрогнули, и он кивнул:
- Встань и займи своё место, Сильнейший.
Илиан так же резко поднялся и прошёл мимо молчавших бруттских магов к одинокому креслу посредине залы. Опустился, расслабленно положив руки на подлокотники.
Дагборн остановился у стены, постаравшись слиться с орнаментом. Бруттские послы не торопились с обвинениями, ожидая слова Императора. Здесь же сидел и Сильнейший сикирийской гильдии в Оше – смуглый Левент, или Лелль, как называл его Илиан при личных визитах. Постарше господина Иннара, но выглядевший столь же молодо, Левент управлял ошской гильдией уже пятнадцать лет и являлся одним из вернейших соратников Илиана. Или, точнее, единственным среди собравшихся в зале.
- Тебе известно, Сильнейший Илиан Иннар, зачем тебя позвали?
Дагборн слышал, как среди внимательно слушавших бруттских магов пронёсся не то вздох, не то смутная тень враждебности: древний бруттский род Иннаров хорошо знали как в соседней Империи, так и за её пределами. И то, что последняя его представительница, Деметра Иннара, передала память крови приёмному сыну, никого из чистокровных бруттов не радовало. Называть древним именем стонгардского самородка никто не торопился.
- Обстановка в Мире накаляется, - размеренно заговорил Император Давен, не сводя взгляда с Илиана, - альды готовятся к решающему удару. Есть сведения, что у них уже собран воздушный флот.
Точно такой же флот собирали и имперцы – благодаря могущественному подопечному Дагборн знал о многом – но Император об этом не упомянул. Как и о том, что обе стороны – Объединённая Империя и Альдский Доминион – склоняли на свою сторону бруттов, рассчитывая получить окончательный перевес сил в грядущей битве. Вот только Бруттской Империи оказалось куда выгоднее выждать, пока соперники не истощат друг друга, чтобы потом воспользоваться плодами желанной для них войны.
- И словно этого недостаточно, ты настраиваешь против нас западных соседей.
На западе Сикирия граничила с дружественными оглумскими пустошами, но Император явно имел ввиду северо-запад – бруттов. У которых, положа руку на сердце, имелись все основания для того, чтобы ненавидеть Объединенную Империю. Главным образом потому, что имперцы усилились в последние годы, и к ним, устав от бруттской тирании, уже присылали союзнические делегации реттоны с дальних Островов. Брутты теряли Острова – так что усиление соседей в их планы не входило. Впрочем, как и повторное господство Альдского Доминиона, против которого их Империя в одиночку не выстояла бы.
- И в мыслях не было, мой Император, - ровно отозвался Илиан.
По зале прошёл ропот, затем с места поднялся пожилой брутт в богатом плаще.
- Верни сердце воды, сын Стонгарда.
Сильнейший не отвёл взгляда, а губы едва шевельнулись, когда он ответил:
- Можете меня обыскать, мастер Эмин. Если найдёте – оно ваше.
- Илиан! – предостерегающе позвал Император.
- Мы уже не первый раз ведём эту беседу, мальчик, - мастер Эмин нервно сжал сухой кулак. – И ты каждый раз нас убеждаешь, что ты чист. Но отпираться бесполезно: мы знаем, что ты его выкрал!
- Выкрал? Сердца стихий никому не принадлежат, - ровно отрезал Илиан. – И не вы ли, мастер Эмин, называете меня сыном Стонгарда? Как, по-вашему, я бы открыл врата царства воды?
- Мы думали об этом, - скрипнул зубами бруттский маг. – Вывод прост: ритуал крови. Память древнейшего бруттского рода, который передала тебе Деметра Иннара. Ты не брутт по рождению, но ты наследник древнейшей крови. Царство воды пустило внутрь не того человека...
Илиан промолчал, хотя по тонким губам скользнула тень усмешки. Дагборн прекрасно знал, что мастер Эмин прав, но молодой господин Иннар не собирался ни выдавать правду, ни признаваться в совершённом. Как и в той хитрости, что помогла ему открыть врата царства огня. Сикирийской кровью мастер Иннар не обладал тоже – зато чистокровным сикирийцем был его друг и соратник, Сильнейший ошской гильдии, мастер Левент.
- Стройная теория, мастер Эмин.
- Император, - обратился к Давену бруттский маг, - этот человек – вор. Ему никто не указ. О нём шепчутся в гильдиях и за их пределами, превозносят, будто героя, за борьбу с Братством Ночи – но в Бруттской Империи таким, как он, отсекают руки. Вы желаете поддержки? Прежде дождитесь лояльности от своих же подданных!
Палец бруттского мага ткнул в сторону Илиана Иннара, и тот резко поднялся. Подобное заявление граничило с вызовом и являлось неуважением к Императору; мастер Эмин, случайно или нарочно, спровоцировал до того спокойного Иннара.
- В другой раз вы бы ответили за свою наглость, мастер Эмин, - ровным, но подрагивающим от ярости голосом проронил Сильнейший. – Поблажек преклонному возрасту я не делаю. Поддержки? От вас? Вашему императору выгодна эта война. И если по каким-то причинам вы предоставите нам союзнические войска – эти войска остановятся где-нибудь на западных границах, подальше от восточной бойни. Брутты славятся своей трусос... осторожностью, конечно же.
Сильнейший Левент спрятал усмешку, отворачиваясь от делегации. Дагборн мысленно не согласился: брутты отчаянной храбростью не страдали, зато компенсировали таким изобилием хитрости и подлых ловушек, что легионеры на западных границах гибли десятками.
- У меня нет сердца воды, - Илиан широким, резким жестом развёл руки, демонстрируя крепкую грудь, обтянутую кожаной курткой. – Как и у вас нет уважения к нашим законам. И печётесь вы не про царство стихии – новое сердце родится вновь через десять лет – а про то, как бы кто не создал амулет стихий раньше вас...
Мастер Эмин дёрнулся и уставился на молодого Иннара с почти нескрываемой ненавистью.
- Это твоё последнее слово, Илиан... Иннар?
- Последнее слово всегда за Императором, - отрезал Сильнейший.
Дагборн вновь мысленно восхитился тем, как искусно молодой господин ведёт беседу. Пробивая брешь в защите соперника, не раскрывая, но и не запираясь, обходя ловко расставленные ловушки и ломая ожидаемый ход словесной битвы. Память крови Иннаров? Годы жестокой самодисциплины? Нескончаемая учёба? Сотни книг и манускриптов? Что создало и определило эту личность?
- Присядь, Сильнейший.
Голос Давена Второго прозвучал негромко, но в зале мгновенно воцарилась тишина. Присел не только Илиан – бруттские маги, уже поднявшиесяс с мест, опустились обратно.
- Я благодарю дорогих гостей за визит, - невозмутимо проронил Давен, - и буду рад, если вы задержитесь и вкусите нашего гостеприимства. Вас проведут в ваши покои. С мастером Илианом мы непременно побеседуем со всем пристрастием. Уверяю вас, мастер Эмин, если мы с Сильнейшим выясним, как возможно вернуть царству воды выкраденное сердце, то непременно это сделаем.
Дагборн усмехнулся уголком рта: Император ясно дал понять, что думает о требованиях бруттской стороны. Вероятно, Давен Второй и вынудил бы Илиана вернуть артефакт – да только в обмен на поддержку бруттскими войсками в грядущем противостоянии с альдами. Западным соседям следовало не требовать, а договариваться – однако же этого гордые бруттские сердца не вынесли бы.
Объединенная Империя до сих пор казалась им бельмом на глазу: брутты до сих пор видели как в стонгардцах, так и в сикирийцах разрозненные полудикие племена, не способные к обучению. То, что дикарям удалось несколько веков назад объединиться и дать отпор всем соседям, да ещё и построить свои школы магии – казалось в глазах бруттов нелепой шуткой природы, досадным недоразумением, не более.
- Напыщенный индюк, - вслух согласился с Дагборном Илиан, как только за возмущенной делегацией закрыли двери. – Когда два десятка зим тому они шли за сердцем Стонгарда – они разрешения у нас спрашивали? Лицемеры!
- Что дозволено брутту, не позволено стонгардцу, - усмехнулся Император. – Илиан, ты по-прежнему выражаешься, как простолюдин. Неудивительно, что мастер Эмин видит в тебе дикаря.
- Как бы я ни рассыпался в комплиментах, я останусь для них забавной игрушкой, мой Император, - нахмурился Илиан. – Как и все прочие подданые Объединенной Империи.
- Ты предвзят. Наши западные соседи – это всё же не альды, и ничто человеческое им не чуждо.
- Нет, - согласился Сильнейший. – Высокомерие, зависть и ненависть у них вполне человеческие.
Мастер Левент светло улыбнулся. Смуглый, невысокий, немногословный, он был полной противоположностью вспыльчивому, порывистому Илиану. Колдовская мощь стонгардского самородка буквально выплёскивалась наружу, в то время как в тихом и неприметном сикирийском Сильнейшем даже Дагборн не заподозрил колдуна в первое знакомство.
- Довольно, - ровно оборвал Император, хотя Дагборну показалось, что тот тоже едва сдерживает улыбку. – Слышал, ты побывал на юго-западе?
- На границе с реттонами, - нехотя подтвердил Сильнейший. – Слухи оказались верны: Братство Ночи там объявилось тоже. Прости, мой Император: на допрос имперским дознавателям я доставил лишь двух поклонников Тёмного, и даже те покончили с собой в камере. Остальных пришлось уничтожить. Сопротивлялись.
Давен медленно кивнул. Методы мастера Илиана вызывали сомнения; всё жёстче Сильнейший пресекал ненавистный культ, всё резче беседовал с соперниками; но и другого такого, как Илиан, в Империи не было. Если Император и собирался в будущем подрубить этот монолит, то время ещё явно не пришло, судя по изобилию августейшего внимания.
- Подойди, Сильнейший.
Дагборн проследил, как Император вешает дорогой медальон на шею мастеру Иннару, вздохнул, не размыкая губ. Таких наград в стонгардской гильдии скопилось уже несколько – и если бы не запасливая Элеа, Илиан уже давно сменял бы их на зерно или припасы. Юная альдка обладала куда большей сознательностью, чем её жених; прибирая к рукам каждую, она буквально спасала их от рук неблагодарного и невежественного героя Империи.
- Благодарю, мой Император.
- Поспеши с оставшимися сердцами, Илиан, - одними губами проговорил Давен. – Брутты раздражены...
- Я немедленно отправлюсь в северный предел за сердцем воздуха, - тут же откликнулся Илиан. – И затем загляну к альдам. Больше промедлений не будет, мой Император.
Давен Второй едва заметно кивнул. Илиан развернулся, быстрым шагом покидая залу; следом направились мастер Лелль и верный телохранитель. Не сговариваясь, прошли длинными коридорами к выходу из главной башни. До самых дверей молчали. Мастер Левент едва поспевал за рослыми стонгардцами, так что на крепостном дворе, задыхаясь, обратился к товарищу первым:
- Сбавь шаг, Илиан...
Господин Иннар опомнился, с трудом замедляя движения. Сильнейшему унтерхолдской гильдии оказалось тяжело обуздывать как колдовскую силу, так и порывистость молодого тела, находившегося на пике здоровья и силы, но ради друга – постарался унять хотя бы последнее.
Воины и почетный караул не шевелились, как и положено, пока важные гости проходили мимо, зато чернь раскланивалась едва ли не до земли, а придворные, хотя и воротили носы, но приветствовали магов сдержанными кивками: никто не смел теперь отмахиваться от фаворитов Императора. Простой люд – просители, дожидавшиеся очереди на беседу с дворцовыми покровителями – те замирали, перешептываясь и разглядывая высокопоставленных колдунов с любопытством, а порой – откровенным восторгом. Восхищённых взглядов хватало, уважительно склоненных голов – тоже.
- Тебя любят, Илиан, - проронил мастер Левент на бруттском, - народу кажется, что в Империи появился наконец герой, которого признает даже Император. Герой, который борется со злом, уничтожает Братства Ночи, которого боятся враги и который непременно защитит в случае опасности...
- А если не защитит, с той же легкостью станет врагом Империи, - ввернул Илиан.
- Вряд ли, - мягко откликнулся Левент. – Героев здесь давно не рождалось, почему бы не сделать тебя местным идолом? Давен знает, что делает. Оплошаешь – тебя похоронят как героя, обожествив посмертно. Если, конечно, тебе не придет в голову безумная мысль восстать против Императора.
- Я же не дурак, - возразил стонгардский самородок, подступая к главным воротам замка.
- Ты не предатель, и это важнее, - усмехнулся мастер Левент. – Давен и сам не знает, как ему повезло. Поддержка Сильнейших... поддержка такого Сильнейшего...
