- Убей меня, - произнес он, поднимая потемневшие от боли глаза на Дахира, - потому что я ничего тебе не скажу.
Мужчина мгновение смотрел на него, затем хмыкнул и отдёрнул рукоять, вызвав ещё один болезненный стон у пленника.
- Такой молодой и такой преданный… если в вашей армии хотя бы половина таких, как ты, Ричард непобедим! Но я знаю, что вас единицы. Хорошо подумай, крестоносец. Хорошо подумай в следующий раз, прежде чем отказывать мне!
Кнут свистнул, рассекая воздух и плоть. Этот звук Кай и запомнил, перед тем, как кровавая пелена и собственные крики вытеснили всё остальное. Кажется, на какое-то время удары прекратились – его расковали, позволяя сползти с железного стула вниз лицом – и возобновились вновь, рассекая незащищенную спину.
Кай потерял сознание ещё до того, как удары прекратились окончательно, и пришёл в себя только тогда, когда на него вылили ведро ледяной воды. Дахир присел рядом, сжал светлые пряди, вздёрнул голову пленника. Из разбитого носа и рассечённой щеки текла кровь, зелёные глаза потемнели, с трудом удерживая взгляд на палаче.
- Будет больше, - пообещал Дахир, внимательно глядя на молодого рыцаря, - это только начало. Видишь ли, крестоносец, твои друзья давно у нас. И неверный с кровавыми волосами оказался болтливее тебя. Он рассказал нам, что вы шли за своим Святым Крестом. Ещё сказал, что дорогу знал только ваш командир и, возможно… ты.
Кай слабо замычал, с трудом укладывая части мозаики в голове. Выходит, отец… и Джерольд… здесь, в крепости? Они живы?
- Что? – Дахир склонился ниже, пытаясь разобрать хриплые, невнятные слова. – Что?
- Нечего… говорить… ничего… не скажу…
Дахир хмыкнул.
- Скажешь, юноша. Скажешь, - очень спокойно и уверенно сказал он, - и очень скоро.
Кай потерял сознание ещё до того, как последовал удар.
Очнулся он в незнакомой камере, и здесь оказалось ещё холоднее, чем в предыдущей. Он лежал на каменном полу в железном ошейнике, от которого тянулась длинная цепь к стене. Тело разрывала адская боль, голова была тяжёлой и пустой. «Скорей бы всё кончилось», - мелькнула мысль. «Маловер», - тут же осадил себя он. Всего несколько часов заключения, и отчаяние овладело им настолько, чтобы желать себе смерти!
Он всё-таки не выдержал и застонал. Солёная слеза скатилась по израненной щеке, и эта новая боль привела его в чувство. Кай открыл глаза.
- Кай! Кай!..
Голос сэра Джерольда звучал откуда-то сверху, и поначалу молодой рыцарь не поверил себе, отказываясь шевелиться.
- Кай! – настойчивее позвал знакомый голос. – Вставай, Кай, ну же! Ты замёрзнешь, Кай, ты умрёшь, - Джерольд плакал, и это поразило его настолько, что он наконец повернул голову, встречаясь глазами с другом.
- Джерольд… - прохрипел он.
Друг был прикован к стене плашмя, так, что едва мог пошевелиться. На нём ничего не было, кроме порванной рубахи и коротких, едва прикрывавших наготу, холщовых штанов. Длинные пряди медных волос сейчас напоминали грязную ветошь. Лица его Кай почти не видел, но запах крови в камере стоял такой сильный, что не оставалось сомнений: друг пострадал не меньше, чем он.
- Прости меня, Кай, - скороговоркой заговорил рыцарь, - прости! Это я… я им всё рассказал! Я видел, как тебя тащили по коридорам. Как только они поняли, что ты наш, они снова взялись за меня…
- Джерольд, - слабо позвал Кай, - тише. Прошу тебя, тише…
- Они… пытали меня, Кай! – не успокаивался друг. – Я сдался, я всё рассказал, даже о том, что ты сын лорда Ллойда, которого они упустили!
- Отец…
- Лорду удалось бежать в тот же день, как нас взяли, - взял себя в руки Джерольд. – Хотя поначалу они его почти упустили. С нами был ещё Уильям, но он умер под пытками несколько дней назад…
- А отец? – хрипло спросил Кай.
- Лорд Джон убил местного капитана, Малика, брата Дахира, при побеге. Я больше ничего о нём не слышал, но судя по тому, как зол Дахир, его ещё не поймали.
Кай прикрыл глаза. Значит, отцу удалось выбраться. Он был прав: не всё потеряно. Даже если они с Джерольдом умрут здесь – пока жив отец, надежда остается.
- Прости меня, Кай, - голос Джерольда снова задрожал, - я сказал им, что теперь только ты знаешь, где можно найти сокровище, ведь ты сын лорда…
- Но я не знаю, - устало ответил Кай.
- Я должен был им что-то пообещать, - друг зашелся в хриплых рыданиях, и это оказалось больше, чем Кай мог вытерпеть. – Прости меня…
Сам Кай держался из последних сил, и слёзы Джерольда лишали его последней уверенности в себе.
- Джерольд, пожалуйста, - позвал Кай, - не терзай себя. Мне не за что тебя прощать, я ведь тоже там был… я понимаю…
- Я знал, что ты так скажешь, - истерически отозвался друг, безуспешно подавляя в себе всхлипы, - я знал, что ты простишь… но ты не должен прощать, Кай! То, что я сделал, гадко, низко…
- Тише, Джерольд, пожалуйста, - слабо попросил Кай. – У меня очень болит голова…
Вот это подействовало. Ещё некоторое время он слышал хриплое дыхание друга, потом Джерольд заговорил уже совершенно спокойно:
- Завтра меня убьют. Я слышал разговоры тюремщиков, им нужна показательная казнь. Народ беспокоится. Хотят доказать, что они держат нас под контролем, - Джерольд нервно рассмеялся.
Кай шевельнулся, перекатываясь на бок. Тело отозвалось дикой болью, но он не обратил внимания.
- Это правда?
- Стал бы я шутить, Кай. Ты тоже будешь вместе со мной, тебя покажут толпе, позволят освистать, но затем уведут назад, в камеры. Ты нужен им живой.
- А…
- А для меня всё заканчивается, - усмехнулся Джерольд. – Даже не знаю, чего во мне больше – страха или облегчения.
- Джерольд…
Кай заставил себя подтянуться, подползая ближе к другу. Протянув руку, он сумел коснуться ступни прикованного к стене человека.
- Помолись со мной, Джерольд, - попросил он.
Лицо друга исказила злая гримаса.
- А это поможет?! Я ради Него пришел на эту землю, убивал – только затем, чтобы получить в благодарность… такую кончину?!
- Джерольд, Джерольд, - в ужасе перебил его Кай, - что ты говоришь? Разве ради Отца Небесного убивают? Ты забыл заповеди? Ты убивал по приказу своего короля, в его рядах, и сам решился на это! Ты пришел на эту землю в поисках святых реликвий, но слабая вера не позволила тебе их найти. Кого тут винить? Умирая, отрекаешься – тебе не страшно? Ведь скоро ты предстанешь на суде Божьем! Что там ответишь? Ты принимаешь мученическую смерть во Имя Христово – какую ещё благодарность ты ищешь, Джерольд?
- Я не так представлял себе всё это, Кай…
- Помоги мне, Джерольд, - слабо сказал молодой рыцарь. – Помолись со мной…
Тихие слова зазвучали в стенах подземной камеры, и Джерольд с запоздалым раскаянием понял, зачем Каю так нужна была его помощь. От прикосновения неожиданно горячей ладони по его ступне разлилось тепло, поднимаясь выше, вбирая в себя всю боль исстрадавшегося тела. И Джерольд заплакал в последний раз – потому что знал, что Кай отдавал последнее, что у него осталось…
У Джерольда оказались перебиты ноги. Двое стражников волоком протащили его по помосту, остановившись под плахой. Палач накинул ему на шею петлю, и глаза приговоренного, безумные, горящие, остановились на нём. Кай знал, что если сейчас он даст слабину, покажет собственную боль и ужас, сковавшие сердце, сэр Джерольд лишится последней опоры. И Кай встретил его взгляд, не обращая внимания ни на свистящую, улюлюкающую толпу, ни на стражников, окруживших скорчившегося в петле друга.
Сэр Джерольд не отрывал от него глаз, как утопающий, хватаясь за последний луч надежды. Кай стоял на краю помоста, скованный по рукам и ногам, но невысокая фигура его излучала такое спокойствие, такую уверенность, что Джерольд даже нашел в себе мужество улыбнуться. Кай растянул губы в ответ, не отрывая напряженного, пристального взгляда от лица друга.
- Господи, Иисусе Христе, Сыне Божий... - неожиданно громко позвал сэр Джерольд, и в тот же миг палач дёрнул рычаг, открывая люк под ногами пленника.
- Джерольд!!!
В спину незамедлительно последовал удар дубиной, поваливший его на колени, но Кай не отрывал глаз от тела повешенного рыцаря. Джерольд так и не успел закончить молитву. Мир пошатнулся перед глазами, и лица толпы смешались в одну безликую маску. Он не понимал большинства выкриков на арабском, но видел полные ненависти чужие глаза, ухмылки стражников, безвольное тело, ещё покачивающееся после судорожных конвульсий...
Старик в длинных серых одеждах вышел на середину помоста, воздевая руки к небу. И Каю внезапно вспомнилась казнь заключенного в Акре. С той лишь разницей, что вместо сарацинов вокруг плахи стояли крестоносцы, а сам он — у помоста, рядом с толпой, лицом к лицу с убийцей по имени Сабир...
Гневная речь старика, которой внимала толпа, не вызывала никаких чувств у Кая. Сэра Джерольда больше не было, и доказывать своё мужество уже не требовалось. Кай не боялся, но боль истерзанного, кричащего от ран тела оплетала липкими щупальцами, убаюкивала сознание, уговаривая сдаться, оставить всё, подчиниться. Юный лорд застонал сквозь зубы, чувствуя, как жаркие лучи полуденного солнца впиваются в израненную кожу, и разводы крови и пота покрываются подсохшей, болезненной коркой.
- Вот что будет со всеми неверными, пришедшими на нашу священную землю, землю наших предков! Мы погоним их отсюда, как вонючих собак, пока они не заскулят о пощаде!
Плеть свистнула, и Кай вскрикнул от неожиданности. Толпа оживилась, одобрительно загудела, глядя, как порванная рубаха пленного рыцаря окрашивается красным.
- Вот как их защищает их Бог! – рука старика вцепилась в нательный крест сэра Кая, и рыцарь наконец понял, почему стражники, раздевшие его догола в темнице, оставили распятие. Только чтобы было, над чем надругаться перед удовлетворённой толпой.
- Не трогай! – выкрикнул Кай на арабском, и толпа на миг притихла. – Не смей!
- Покорись истинной вере, - сухая рука сжала распятие, дёргая на себя. Крепкая бечёвка впилась в шею Кая, но не порвалась. – Твой Бог тебя не защитил!
- Многих ваших воинов — тоже, - ответил Кай. Толпа дружно ахнула, затем взорвалась требовательными криками о том, чтобы повесить и его тоже. – Мы оступились, и Бог наказал нас за это. Ваш черёд тоже придёт.
- Кто же прав, по-твоему? – старик явно удивился, иначе не стал бы задавать вопросов неверному.
- Прав только Господь, - Кай чувствовал, что очень быстро теряет силы из-за разговора. – Все остальные могут ошибаться. Ищите истину прежде всего в своих сердцах...
- Можешь закончить свой поиск, - торжествующе воскликнул старик и широким жестом обвёл притихшую площадь. – Здесь — истина!
- Нет истины в жестокости и зле, - тихо ответил Кай. Солнце выжигало на нем своё клеймо, тело переставало слушаться, так что он с трудом удерживался на коленях, не позволяя себе упасть. – Господь учит смирению и любви, а в ваших глазах я не вижу ни любви, ни сострадания...
- Он желает сострадания! – уцепился за последнее слово старик, пропуская мимо ушей всё остальное, и сэр Кай отвёл глаза. – Нет пощады неверным! Смерть отступникам!..
И среди моря волнующихся, горящих праведным гневом глаз Кай вдруг увидел совершенно спокойное лицо и знакомые синие глаза, быстро и сосредоточенно оглядывавшие помост и стражников, окруживших связанного рыцаря.
Чуда не произошло.
Кай лежал в прежней камере, слушая гулкие шаги стражников за дверью. Там, где несколькими часами ранее висел, прикованный к стене, сэр Джерольд, теперь было пусто.
Его всё же увели с площади, освистанного, избитого камнями и плетью – на радость пылающим ненавистью и жаждой мести горожанам. Кай их ни в чём не винил – попросту не имел на то сил. Странно только, что из всех рыцарей английского войска отвечать за грехи крестоносцев пришлось в конце концов ему…
Лицо Сабира, должно быть, померещилось ему в толпе: уже в следующий миг Кай потерял его из виду. Хотя, по правде, юный лорд безумно обрадовался бы встрече. И даже не потому, что другого шанса на спасение ему могло и не представиться. Просто Сабир стал тем человеком, который за короткий срок стал ему странным образом небезразличен. Конечно, едва ли Кай смог бы назвать его другом, и уж тем более таким, каким был когда-то Роланд – но всё же Сабир оказался чем-то похож на брата. Вероотступник, от которого точно так же отрёкся собственный отец, выбравший свою дорогу в жизни… пусть неверную, пусть ведущую в тупик или бездну – но свою… то, на что никогда не решился бы сам Кай. Ослушаться советов отца и пойти против воли Господа – нет, у юного лорда не хватило бы на подобное ни духу, ни здравого смысла. И порой, сам себе в том не признаваясь, Кай тосковал по бунтарским выходкам Роланда, как теперь скучал без едких замечаний Сабира.
Гулкие шаги замерли перед дверью; в замке раздался скрежет ключа. Кай тотчас подобрался, пытаясь оторваться от ледяного пола – но сумел лишь повернуть голову на звук.
- Не спишь?
В узкую камеру шагнул Дахир, коротко кивнул сопровождавшему тюремщику. Тот закрыл за ним дверь, и мелко затрусил дальше по коридору. Кай услышал его голос, отчитывающий за что-то нерадивую стражу – а затем снаружи стало тихо. Зато заговорил Дахир, приподнимая голову крестоносца за спутанные пряди на затылке:
- Вспомнил, где искать Крест?
- Нет, - едва слышно вытолкнул Кай, с трудом разлепляя пересохшие губы.
- Тебе недолго осталось, - внимательно разглядывая его лицо, спокойно проговорил Дахир. – Без пищи и воды, потеряв столько крови, ты не протянешь и двух дней. Пленных на обмен мы больше не берём: ваш король не сдержал слова, казнив заложников. Мы не уподобимся убийцам с запада, но теперь нужда в содержании таких, как ты, шпионов отпала. Будь ты трижды сын лорда, здесь ты никто! Если только скажешь, куда на самом деле вы шли, и где искать Крест – я даю слово, что подарю тебе быструю смерть. Если нет, крестоносец… ты проклянёшь своего Бога ещё до рассвета!
До рассвета, как предполагал Кай, оставалось всего несколько часов. Достаточно для того, чтобы Дахир сумел его убедить.
- Наши палачи прекрасно знают свою работу, - продолжал говорить тот, по-прежнему удерживая голову рыцаря на весу, - но тобой я займусь лично, крестоносец…
Дверь скрипнула, но Кай не видел вошедшего: Дахир дёрнул его за волосы, заставляя до хруста вывернуть шею, и с ухмылкой бросил, не оборачиваясь:
- Ты, Азар? Ступай, готовь пыточную. До утра есть время – он заговорит.
Раздался глухой звук удара, и хватка стальных пальцев ослабла. Кай всё ещё болезненно морщился, когда Дахир без звука свалился рядом – почти лицом к лицу с пленником. Глаза палача закатились; он был без сознания.
- Живой, - негромко констатировал знакомый голос над ухом. – Я уж думал, не дождёшься.
- Сабир…
Оковы на руках и ошейник на шее рыцаря ассасин разомкнул быстро и тихо – ни одно звено не звякнуло, пока он осторожно снимал цепи. Кай тряхнул головой, с трудом приподнимаясь на дрожащих руках, но на ноги встать не смог, а Сабир не спешил ему помогать. Зато занялся Дахиром: оттащил в дальний угол, где тотчас брякнули настенные цепи, в которых некогда страдал сэр Джерольд, и молча занялся одним ему известным делом.
Мужчина мгновение смотрел на него, затем хмыкнул и отдёрнул рукоять, вызвав ещё один болезненный стон у пленника.
- Такой молодой и такой преданный… если в вашей армии хотя бы половина таких, как ты, Ричард непобедим! Но я знаю, что вас единицы. Хорошо подумай, крестоносец. Хорошо подумай в следующий раз, прежде чем отказывать мне!
Кнут свистнул, рассекая воздух и плоть. Этот звук Кай и запомнил, перед тем, как кровавая пелена и собственные крики вытеснили всё остальное. Кажется, на какое-то время удары прекратились – его расковали, позволяя сползти с железного стула вниз лицом – и возобновились вновь, рассекая незащищенную спину.
Кай потерял сознание ещё до того, как удары прекратились окончательно, и пришёл в себя только тогда, когда на него вылили ведро ледяной воды. Дахир присел рядом, сжал светлые пряди, вздёрнул голову пленника. Из разбитого носа и рассечённой щеки текла кровь, зелёные глаза потемнели, с трудом удерживая взгляд на палаче.
- Будет больше, - пообещал Дахир, внимательно глядя на молодого рыцаря, - это только начало. Видишь ли, крестоносец, твои друзья давно у нас. И неверный с кровавыми волосами оказался болтливее тебя. Он рассказал нам, что вы шли за своим Святым Крестом. Ещё сказал, что дорогу знал только ваш командир и, возможно… ты.
Кай слабо замычал, с трудом укладывая части мозаики в голове. Выходит, отец… и Джерольд… здесь, в крепости? Они живы?
- Что? – Дахир склонился ниже, пытаясь разобрать хриплые, невнятные слова. – Что?
- Нечего… говорить… ничего… не скажу…
Дахир хмыкнул.
- Скажешь, юноша. Скажешь, - очень спокойно и уверенно сказал он, - и очень скоро.
Кай потерял сознание ещё до того, как последовал удар.
Очнулся он в незнакомой камере, и здесь оказалось ещё холоднее, чем в предыдущей. Он лежал на каменном полу в железном ошейнике, от которого тянулась длинная цепь к стене. Тело разрывала адская боль, голова была тяжёлой и пустой. «Скорей бы всё кончилось», - мелькнула мысль. «Маловер», - тут же осадил себя он. Всего несколько часов заключения, и отчаяние овладело им настолько, чтобы желать себе смерти!
Он всё-таки не выдержал и застонал. Солёная слеза скатилась по израненной щеке, и эта новая боль привела его в чувство. Кай открыл глаза.
- Кай! Кай!..
Голос сэра Джерольда звучал откуда-то сверху, и поначалу молодой рыцарь не поверил себе, отказываясь шевелиться.
- Кай! – настойчивее позвал знакомый голос. – Вставай, Кай, ну же! Ты замёрзнешь, Кай, ты умрёшь, - Джерольд плакал, и это поразило его настолько, что он наконец повернул голову, встречаясь глазами с другом.
- Джерольд… - прохрипел он.
Друг был прикован к стене плашмя, так, что едва мог пошевелиться. На нём ничего не было, кроме порванной рубахи и коротких, едва прикрывавших наготу, холщовых штанов. Длинные пряди медных волос сейчас напоминали грязную ветошь. Лица его Кай почти не видел, но запах крови в камере стоял такой сильный, что не оставалось сомнений: друг пострадал не меньше, чем он.
- Прости меня, Кай, - скороговоркой заговорил рыцарь, - прости! Это я… я им всё рассказал! Я видел, как тебя тащили по коридорам. Как только они поняли, что ты наш, они снова взялись за меня…
- Джерольд, - слабо позвал Кай, - тише. Прошу тебя, тише…
- Они… пытали меня, Кай! – не успокаивался друг. – Я сдался, я всё рассказал, даже о том, что ты сын лорда Ллойда, которого они упустили!
- Отец…
- Лорду удалось бежать в тот же день, как нас взяли, - взял себя в руки Джерольд. – Хотя поначалу они его почти упустили. С нами был ещё Уильям, но он умер под пытками несколько дней назад…
- А отец? – хрипло спросил Кай.
- Лорд Джон убил местного капитана, Малика, брата Дахира, при побеге. Я больше ничего о нём не слышал, но судя по тому, как зол Дахир, его ещё не поймали.
Кай прикрыл глаза. Значит, отцу удалось выбраться. Он был прав: не всё потеряно. Даже если они с Джерольдом умрут здесь – пока жив отец, надежда остается.
- Прости меня, Кай, - голос Джерольда снова задрожал, - я сказал им, что теперь только ты знаешь, где можно найти сокровище, ведь ты сын лорда…
- Но я не знаю, - устало ответил Кай.
- Я должен был им что-то пообещать, - друг зашелся в хриплых рыданиях, и это оказалось больше, чем Кай мог вытерпеть. – Прости меня…
Сам Кай держался из последних сил, и слёзы Джерольда лишали его последней уверенности в себе.
- Джерольд, пожалуйста, - позвал Кай, - не терзай себя. Мне не за что тебя прощать, я ведь тоже там был… я понимаю…
- Я знал, что ты так скажешь, - истерически отозвался друг, безуспешно подавляя в себе всхлипы, - я знал, что ты простишь… но ты не должен прощать, Кай! То, что я сделал, гадко, низко…
- Тише, Джерольд, пожалуйста, - слабо попросил Кай. – У меня очень болит голова…
Вот это подействовало. Ещё некоторое время он слышал хриплое дыхание друга, потом Джерольд заговорил уже совершенно спокойно:
- Завтра меня убьют. Я слышал разговоры тюремщиков, им нужна показательная казнь. Народ беспокоится. Хотят доказать, что они держат нас под контролем, - Джерольд нервно рассмеялся.
Кай шевельнулся, перекатываясь на бок. Тело отозвалось дикой болью, но он не обратил внимания.
- Это правда?
- Стал бы я шутить, Кай. Ты тоже будешь вместе со мной, тебя покажут толпе, позволят освистать, но затем уведут назад, в камеры. Ты нужен им живой.
- А…
- А для меня всё заканчивается, - усмехнулся Джерольд. – Даже не знаю, чего во мне больше – страха или облегчения.
- Джерольд…
Кай заставил себя подтянуться, подползая ближе к другу. Протянув руку, он сумел коснуться ступни прикованного к стене человека.
- Помолись со мной, Джерольд, - попросил он.
Лицо друга исказила злая гримаса.
- А это поможет?! Я ради Него пришел на эту землю, убивал – только затем, чтобы получить в благодарность… такую кончину?!
- Джерольд, Джерольд, - в ужасе перебил его Кай, - что ты говоришь? Разве ради Отца Небесного убивают? Ты забыл заповеди? Ты убивал по приказу своего короля, в его рядах, и сам решился на это! Ты пришел на эту землю в поисках святых реликвий, но слабая вера не позволила тебе их найти. Кого тут винить? Умирая, отрекаешься – тебе не страшно? Ведь скоро ты предстанешь на суде Божьем! Что там ответишь? Ты принимаешь мученическую смерть во Имя Христово – какую ещё благодарность ты ищешь, Джерольд?
- Я не так представлял себе всё это, Кай…
- Помоги мне, Джерольд, - слабо сказал молодой рыцарь. – Помолись со мной…
Тихие слова зазвучали в стенах подземной камеры, и Джерольд с запоздалым раскаянием понял, зачем Каю так нужна была его помощь. От прикосновения неожиданно горячей ладони по его ступне разлилось тепло, поднимаясь выше, вбирая в себя всю боль исстрадавшегося тела. И Джерольд заплакал в последний раз – потому что знал, что Кай отдавал последнее, что у него осталось…
У Джерольда оказались перебиты ноги. Двое стражников волоком протащили его по помосту, остановившись под плахой. Палач накинул ему на шею петлю, и глаза приговоренного, безумные, горящие, остановились на нём. Кай знал, что если сейчас он даст слабину, покажет собственную боль и ужас, сковавшие сердце, сэр Джерольд лишится последней опоры. И Кай встретил его взгляд, не обращая внимания ни на свистящую, улюлюкающую толпу, ни на стражников, окруживших скорчившегося в петле друга.
Сэр Джерольд не отрывал от него глаз, как утопающий, хватаясь за последний луч надежды. Кай стоял на краю помоста, скованный по рукам и ногам, но невысокая фигура его излучала такое спокойствие, такую уверенность, что Джерольд даже нашел в себе мужество улыбнуться. Кай растянул губы в ответ, не отрывая напряженного, пристального взгляда от лица друга.
- Господи, Иисусе Христе, Сыне Божий... - неожиданно громко позвал сэр Джерольд, и в тот же миг палач дёрнул рычаг, открывая люк под ногами пленника.
- Джерольд!!!
В спину незамедлительно последовал удар дубиной, поваливший его на колени, но Кай не отрывал глаз от тела повешенного рыцаря. Джерольд так и не успел закончить молитву. Мир пошатнулся перед глазами, и лица толпы смешались в одну безликую маску. Он не понимал большинства выкриков на арабском, но видел полные ненависти чужие глаза, ухмылки стражников, безвольное тело, ещё покачивающееся после судорожных конвульсий...
Старик в длинных серых одеждах вышел на середину помоста, воздевая руки к небу. И Каю внезапно вспомнилась казнь заключенного в Акре. С той лишь разницей, что вместо сарацинов вокруг плахи стояли крестоносцы, а сам он — у помоста, рядом с толпой, лицом к лицу с убийцей по имени Сабир...
Гневная речь старика, которой внимала толпа, не вызывала никаких чувств у Кая. Сэра Джерольда больше не было, и доказывать своё мужество уже не требовалось. Кай не боялся, но боль истерзанного, кричащего от ран тела оплетала липкими щупальцами, убаюкивала сознание, уговаривая сдаться, оставить всё, подчиниться. Юный лорд застонал сквозь зубы, чувствуя, как жаркие лучи полуденного солнца впиваются в израненную кожу, и разводы крови и пота покрываются подсохшей, болезненной коркой.
- Вот что будет со всеми неверными, пришедшими на нашу священную землю, землю наших предков! Мы погоним их отсюда, как вонючих собак, пока они не заскулят о пощаде!
Плеть свистнула, и Кай вскрикнул от неожиданности. Толпа оживилась, одобрительно загудела, глядя, как порванная рубаха пленного рыцаря окрашивается красным.
- Вот как их защищает их Бог! – рука старика вцепилась в нательный крест сэра Кая, и рыцарь наконец понял, почему стражники, раздевшие его догола в темнице, оставили распятие. Только чтобы было, над чем надругаться перед удовлетворённой толпой.
- Не трогай! – выкрикнул Кай на арабском, и толпа на миг притихла. – Не смей!
- Покорись истинной вере, - сухая рука сжала распятие, дёргая на себя. Крепкая бечёвка впилась в шею Кая, но не порвалась. – Твой Бог тебя не защитил!
- Многих ваших воинов — тоже, - ответил Кай. Толпа дружно ахнула, затем взорвалась требовательными криками о том, чтобы повесить и его тоже. – Мы оступились, и Бог наказал нас за это. Ваш черёд тоже придёт.
- Кто же прав, по-твоему? – старик явно удивился, иначе не стал бы задавать вопросов неверному.
- Прав только Господь, - Кай чувствовал, что очень быстро теряет силы из-за разговора. – Все остальные могут ошибаться. Ищите истину прежде всего в своих сердцах...
- Можешь закончить свой поиск, - торжествующе воскликнул старик и широким жестом обвёл притихшую площадь. – Здесь — истина!
- Нет истины в жестокости и зле, - тихо ответил Кай. Солнце выжигало на нем своё клеймо, тело переставало слушаться, так что он с трудом удерживался на коленях, не позволяя себе упасть. – Господь учит смирению и любви, а в ваших глазах я не вижу ни любви, ни сострадания...
- Он желает сострадания! – уцепился за последнее слово старик, пропуская мимо ушей всё остальное, и сэр Кай отвёл глаза. – Нет пощады неверным! Смерть отступникам!..
И среди моря волнующихся, горящих праведным гневом глаз Кай вдруг увидел совершенно спокойное лицо и знакомые синие глаза, быстро и сосредоточенно оглядывавшие помост и стражников, окруживших связанного рыцаря.
Чуда не произошло.
Кай лежал в прежней камере, слушая гулкие шаги стражников за дверью. Там, где несколькими часами ранее висел, прикованный к стене, сэр Джерольд, теперь было пусто.
Его всё же увели с площади, освистанного, избитого камнями и плетью – на радость пылающим ненавистью и жаждой мести горожанам. Кай их ни в чём не винил – попросту не имел на то сил. Странно только, что из всех рыцарей английского войска отвечать за грехи крестоносцев пришлось в конце концов ему…
Лицо Сабира, должно быть, померещилось ему в толпе: уже в следующий миг Кай потерял его из виду. Хотя, по правде, юный лорд безумно обрадовался бы встрече. И даже не потому, что другого шанса на спасение ему могло и не представиться. Просто Сабир стал тем человеком, который за короткий срок стал ему странным образом небезразличен. Конечно, едва ли Кай смог бы назвать его другом, и уж тем более таким, каким был когда-то Роланд – но всё же Сабир оказался чем-то похож на брата. Вероотступник, от которого точно так же отрёкся собственный отец, выбравший свою дорогу в жизни… пусть неверную, пусть ведущую в тупик или бездну – но свою… то, на что никогда не решился бы сам Кай. Ослушаться советов отца и пойти против воли Господа – нет, у юного лорда не хватило бы на подобное ни духу, ни здравого смысла. И порой, сам себе в том не признаваясь, Кай тосковал по бунтарским выходкам Роланда, как теперь скучал без едких замечаний Сабира.
Гулкие шаги замерли перед дверью; в замке раздался скрежет ключа. Кай тотчас подобрался, пытаясь оторваться от ледяного пола – но сумел лишь повернуть голову на звук.
- Не спишь?
В узкую камеру шагнул Дахир, коротко кивнул сопровождавшему тюремщику. Тот закрыл за ним дверь, и мелко затрусил дальше по коридору. Кай услышал его голос, отчитывающий за что-то нерадивую стражу – а затем снаружи стало тихо. Зато заговорил Дахир, приподнимая голову крестоносца за спутанные пряди на затылке:
- Вспомнил, где искать Крест?
- Нет, - едва слышно вытолкнул Кай, с трудом разлепляя пересохшие губы.
- Тебе недолго осталось, - внимательно разглядывая его лицо, спокойно проговорил Дахир. – Без пищи и воды, потеряв столько крови, ты не протянешь и двух дней. Пленных на обмен мы больше не берём: ваш король не сдержал слова, казнив заложников. Мы не уподобимся убийцам с запада, но теперь нужда в содержании таких, как ты, шпионов отпала. Будь ты трижды сын лорда, здесь ты никто! Если только скажешь, куда на самом деле вы шли, и где искать Крест – я даю слово, что подарю тебе быструю смерть. Если нет, крестоносец… ты проклянёшь своего Бога ещё до рассвета!
До рассвета, как предполагал Кай, оставалось всего несколько часов. Достаточно для того, чтобы Дахир сумел его убедить.
- Наши палачи прекрасно знают свою работу, - продолжал говорить тот, по-прежнему удерживая голову рыцаря на весу, - но тобой я займусь лично, крестоносец…
Дверь скрипнула, но Кай не видел вошедшего: Дахир дёрнул его за волосы, заставляя до хруста вывернуть шею, и с ухмылкой бросил, не оборачиваясь:
- Ты, Азар? Ступай, готовь пыточную. До утра есть время – он заговорит.
Раздался глухой звук удара, и хватка стальных пальцев ослабла. Кай всё ещё болезненно морщился, когда Дахир без звука свалился рядом – почти лицом к лицу с пленником. Глаза палача закатились; он был без сознания.
- Живой, - негромко констатировал знакомый голос над ухом. – Я уж думал, не дождёшься.
- Сабир…
Оковы на руках и ошейник на шее рыцаря ассасин разомкнул быстро и тихо – ни одно звено не звякнуло, пока он осторожно снимал цепи. Кай тряхнул головой, с трудом приподнимаясь на дрожащих руках, но на ноги встать не смог, а Сабир не спешил ему помогать. Зато занялся Дахиром: оттащил в дальний угол, где тотчас брякнули настенные цепи, в которых некогда страдал сэр Джерольд, и молча занялся одним ему известным делом.
