- Собрание ещё не началось, - чуть опередив королеву и слегка отодвинув портьеру, шёпотом сообщила Доминика.
Марион кивнула: она потому и прошла тайным ходом, чтобы не встретиться со спешившими в зал чиновниками, советниками своего мужа. Сдвинув занавеску, Марион увидела короля Нестора Ликонта, сидевшего во главе стола. Перед ним лежала стопка бумаг, и Нестор уставился в них невидящим взглядом, не обращая внимания на наполнявшийся придворными советниками зал. Их было всего двенадцать – каждый кланялся королю, останавливаясь у своего кресла, и ожидал реакции его величества, позволения присесть. Кресло по левую руку короля всё ещё пустовало, и Нестор наконец вскинул голову, скользя взглядом по собравшимся. Не найдя ту, кого искал, среди советников, он слегка нахмурился, чуть проворачивая голову в сторону тайного прохода, и нахмурился ещё сильнее, когда увидел там свою жену.
Марион отрицательно покачала головой, коснувшись указательным пальцем лба, и Нестор, помедлив, кивнул, тотчас отворачиваясь, чтобы не привлекать внимания замерших советников.
- Садитесь, - коротко велел он.
Марион постояла ещё пару секунд, разглядывая профиль мужа. Нестор любил шутить, что он уже ближе к пятидесяти, чем к сорока, но выглядел король Валлии по-прежнему привлекательно. Марион казалось, что он почти не изменился со дня их свадьбы, и очень удивилась, обнаружив однажды, что в смоляных волосах мужа появилась седина.
Годы промелькнули незаметно. Рождение Кассандры, затем Каллисты, гора новых обязанностей, забота о детях, воспитание уже почти взрослого Михаэля, поддержка мужа в его сложных решениях – всё это наполняло событиями жизнь, не оставляя времени ни для мыслей, ни для отдыха от них. Вот и сегодня она должна была присутствовать на собрании – Марион редко вступала в обсуждения, но её глаза и уши помогали распознать чужую неискренность, скрытую неприязнь, мельчайшее отражение эмоций, направленных советниками друг против друга или же в отношении её мужа. И хотя первые, быстро раскусив причину присутствия на собраниях королевы Марион, бывшей личной помощницы императрицы Северины, старались скрывать свои мотивы, всё спрятать от её глаз они не могли. Скоро вариация личного отношения к Марион среди придворных достигла максимального диапазона: от искренней любви до тщательно скрываемой неприязни, основанной на опасениях, страхе и уважении. Нестор посмеивался, говорил, что Марион заняла его вакантное место – когда-то ту же гамму чувств вызывал среди галагатского двора сам герцог Ликонт, тайный советник покойного короля. Она смеялась в ответ, лишь наедине с мужем или с детьми позволяя себе делать это совершенно искренне.
В отличие от устоявшихся дворцовых традиций, они с Нестором с самой первой ночи делили одну опочивальню, отказавшись от раздельных спален, и не разлучались даже в дни болезней. Хвала Единому, последние случались не так часто – бывшие воины, оба обладали крепким здоровьем и стальными нервами. Сегодняшняя головная боль – одно из редчайших исключений, которые случались с Марион в дни слабости. Ей было за что благодарить Единого. Он оказался к ней добрее – незаслуженно, по мнению самой Марион – чем ко многим куда более достойным людям.
О некоторых из них королева не уставала молиться все эти стремительные годы. Вот только об их судьбе она порой ничего не знала. Да и как узнать про того, кто исчез без вести много лет назад – исчез из-за их с Нестором отношений?
Нет, никогда, никогда она не простит себе того, как недальновидна, как несправедлива была по отношению к человеку по имени Януш…
- Ты придёшь завтра? – спросила Зарина, облокачиваясь о косяк двери.
Он мельком обернулся, закрепляя перевязь метательных кинжалов на груди. Девушка стояла, обхватив себя руками за плечи, и распущенные белые волосы, длинные, волнистые, окутывали её подобно плащу. В сумраке крохотной комнатки черты её лица угадывались смутно, и он усилием воли прогнал от себя очередную иллюзию. Игры сознания – опасная вещь, особенно, когда ты всё время на виду.
- Как получится, радость моя, - ответил он, отворачиваясь.
Накинув поверх перевязи серую куртку, он обернулся ещё раз, шагнул к встрепенувшейся девушке, обнял за плечи. Она вскинула на него свои огромные васильковые глаза, и его в очередной раз кольнуло чувство вины.
- Береги себя, - сказал он, привлекая её к себе.
- Удачи, Фео, - тихо отозвалась Зарина.
Он поцеловал её ещё раз – в макушку, ощущая шелковистую нежность белых локонов – и вышел из дому. Оглядевшись, Большой Питон тихо присвистнул. Тотчас над соседним забором показалось мятое лицо Топора, а из-за дерева появился Ренольд.
- За город, - приказал Феодор, запрыгивая в седло своего коня.
Телохранители забрались на лошадей, и главарь бросил последний взгляд на неприметный домик в одном из самых тихих районов Галагата. Занавеска крохотного оконца тотчас упала на место, и Феодор резко отвернулся.
По улицам столицы ехали неспешно, оглядывая впавший в послеобеденную дрёму город. До наступления темноты и пробуждения ночных жителей, промышлявших преступным промыслом, Фео хотел успеть к ещё одной возлюбленной.
Благо, городское кладбище располагалось недалеко.
После смерти Таиры прошло много лет, но её образ не давал покоя Большому Питону. Бенедикт, его правая рука, первым заметил неладное, когда молодой главарь начал в буквальном смысле сходить с ума. Черты юной королевы мерещились Феодору в каждом женском лице, при виде светлых волос он едва не вздрагивал, а её голос звал Питона даже во сне.
Бенедикта не устраивало помешательство нового Питона. Когда сутенёр возводил его на престол ночного правителя, он рассчитывал на то, что за спиной Феодора будет проворачивать дела, которые ему никогда бы не позволили обязанности главаря, и такое положение устраивало и Топора, и Ренольда, имевших от подобной расстановки сил свою выгоду. Марионеточный Феодор не устраивал лишь Карена, торговца смертью, но и тот помалкивал – побаивался мясников Топора и бойцов Ренольда. Однако если Карен ждал слабины от молодого главаря, то он явно просчитался.
Феодор всё активнее прибирал к рукам те бразды правления, которые оказались неинтересны Бенедикту, и набирал вес и влияние по-своему хитро. В конце концов сутенёр понял, что такой поворот дел ещё интереснее – молодой и способный Питон брал на себя ответственность за те вопросы, которых не хотел касаться сам Бенедикт, и в то же время не разрывал старых связей. Мнение последнего по-прежнему учитывалось, и он был спокоен.
До тех пор, пока покойная Таира не стала для Феодора призраком.
Опытный Бенедикт все проблемы решал одинаково – посредством своих девочек. Схема оказалась проста: напоить клиента и в нужный момент подтолкнуть в его объятия самое действенное, по мнению сутенёра, лекарство. Так случилось и с Феодором.
Наутро Большой Питон рвал и метал, грозился придушить подлого советчика, но глубоко внутри, прислушиваясь к себе, понимал действенность подобного «лечения». Таира перестала мерещиться в каждой незнакомке, и на какое-то время Фео вздохнул спокойно. До тех пор, пока не увидел очередную девушку с длинными светлыми волосами…
Феодор чувствовал себя гадко после каждой подобной связи, но других способов снять напряжение не знал, а подсказать было некому. Как-то Флорика попыталась завести с ним разговор о семье и детях, но Большой Питон лишь отмахнулся:
- Какие ещё дети, Фло? Я и этих-то, что по улицам Галагата бегают, сосчитать не могу! Вчера вот познакомился с одной ошеломительной красавицей… жди новых племянников через девять месяцев, сестрёнка!
Флорика плевалась, ругалась, но на самом деле оба прекрасно знали: наследников у Большого Питона, несмотря на обилие любовных связей, не было.
Зарину Фео увидел, когда та пыталась устроиться горничной в особняк четы Ореста и Флорики. Увидел и ахнул:
- Таира…
Будто сон стал явью, будто твердь перевернулась, позволяя покойной королеве вернуться к нему…
И всё же Феодор её не любил. Или любил гораздо меньше, чем доверившаяся ему девушка. К своему стыду Питон первое время даже звал её чужим именем…
Он будто предавал сразу двух женщин – Таиру, чей образ оставался ему самым дорогим в мире, и Зарину, которая была совсем не виновата в том, что так похожа на его покойную возлюбленную. Метался между двух огней, не в силах отпустить, не в силах полюбить…
Вот и сейчас, покинув тихий домик в Галагате, он выехал с верными телохранителями за город, чтобы оставить у королевского склепа заранее приготовленную красную розу.
Осень в Валлии наступала рано, с дождями, холодным ветром, утренним инеем и заморозками. Но этот вечер был хорош – тёплый, безветренный, почти летний. Феодору всегда нравились загородные прогулки перед насыщенной событиями и работой ночью, и он наслаждался каждым моментом – лесным воздухом, видами крепостных стен Галагата, даже цокотом копыт о каменную тропу.
На кладбище было тихо. Ренольд с Топором ретировались, позволяя главарю поздороваться с почившей возлюбленной в одиночку, и Феодор прошёл к склепу, держа в руке красную розу на высоком стебле. В голову так некстати пришла мысль о том, что Зарине за всё время он ни разу не подарил даже ромашек…
Он остановился у ступеней, и время замерло вместе с ним. Пришёл в себя от диких криков Топора, и тотчас развернулся, отпуская цветок и выхватывая из-за пазухи кинжал.
- Велегор! – донёсся до него смутно знакомый голос. – Велегор, перестань! Остановись!
Вопли палача оборвались, и Топор отпрянул в сторону, хватаясь то за одно, то за другое предплечье. Широкая спина телохранителя перестала мешать обзору, и Феодор разглядел двух незнакомцев на дороге, одного из которых держал за руку бледный, как смерть, Ренольд.
- Отпустите его! Быстро! Что у вас происходит? Топор, ты в своём уме? Визжал, как баба! - поморщился Феодор, оттесняя икавшего от испуга палача плечом. - Что тут у нас?.. Ого... О! – поразился он. – Мессир Януш! Какими судьбами?! Столько лет!.. А мы-то вас уже похоронили...
Цепкие глаза Большого Питона выхватили сразу всю картину: перепуганных насмерть телохранителей, отпрянувших к нему за спину, улыбавшегося через силу Януша в монашеской рясе, накинутой поверх рубашки и штанов, и необычного худого подростка, жмущегося к лекарю. Феодору показалось, будто чёрные глаза мальчишки плеснули зеленью, но он тотчас одёрнул себя. Довольно и одного помешательства за жизнь, как говорил его рассудительный зять Орест.
- Рановато, - ответил лекарь. - Мы ехали в Галагат. Увидел тебя, решил поздороваться. Не знал, что ты тут не один.
- Ты про них, что ли? - отмахнулся Большой Питон. - Считай, их здесь нет. Нет, я сказал! - гаркнул уже в сторону телохранителей Феодор. Те поспешно ретировались, покидая кладбище. Главарь ухмыльнулся, кивнул на ворота. - Провожу вас до столицы, мессир Януш! Во имя Единого, вот уж не думал встретить тебя ещё раз, да живьём!..
...К столице поехали медленно. Януш помог сыну взобраться в седло, привлёк к себе, быстро поцеловал в висок и запрыгнул на коня.
- Прости, пап… - расслышал Феодор тихий голос подростка. – А кладбище здесь красивое… лучше, чем на Ире…
Телохранители Большого Питона отстали, позволяя главарю вдоволь наобщаться со старым знакомым, некогда спасшим ему жизнь своим волшебным лекарством.
- Расскажи мне про Валлию, - попросил Януш. – Я так давно здесь не был… уже больше десяти лет, верно?
- О-о, вы многое пропустили, мессир Януш! – Феодор с энтузиазмом подхватил тему: всё лучше, чем нерадостные мысли. - Король Орест гавкнулся, сдал ключи от трона светлому герцогу Ликонту, и теперь живёт всем своим сумасшедшим семейством в Галагате. Вначале они жили за городом, но вы же помните мою сестру? Её и материнство не исправило — дурная девка! Родила королю двух близнецов, - с гордостью поведал счастливый дядя. - Мальчишки! Смугленькие, шустрые, - голос Большого Питона потеплел. - А Фло к делам вернулась, да и супруга своего заодно затянула. Уж я-то надеялся, что будет наоборот... а! - махнул рукой главарь преступного мира. - В загородное поместье только отдыхать ездют, вот как сейчас...
- А что же, герцог Ликонт теперь правит Валлией? - осторожно вернул разговор в нужное русло Януш.
- Но-но-но, попрошу! Не герцог, а король! - хмыкнул Фео. - Да-да, король Нестор — крутой мужик! Уважаю. За десять лет отношения с Авероном скрепил стальными канатами — всё-таки обе правящие династии теперь родственники! Императрица Наала ему ж родной сестрой приходится... родила, кстати, императору Таиру дочь, но на том дело и закончилось, не складывается у них что-то с наследником мужеского полу... А наш король сделал две честные попытки родить сына, и тоже в молоко! - расхохотался Большой Питон. - Родила ему леди Марион двух дочерей, и послала к такой-то бабушке! Мол, не устраивает, рожай сам! - снова рассмеялся Феодор. - Король Нестор особо не жалуется, принцесски ить — чудо, загляденьице!
- Леди Марион, - эхом повторил лекарь, и губы его тронула светлая улыбка.
- Да-да, она самая! Наша леди Марион! - с гордостью подтвердил бывший аверонец. - Вначале кто-то пытался бучу поднять, мол, простолюдинка да на троне — но король Нестор быстро всем рты позатыкал. А ещё у королевы Марион хорошие отношения с галагатским двором сложились, а уж одна её верная подруга, маркиза Доминика, чего только стоит! Не завидую тому, кто скажет про королеву дурное слово в присутствии блистательной маркизы! Был ещё граф Устин Максимилиан, да скончался, сердешный, мир его праху...
- Так говоришь, король Нестор и королева Марион успешно правят Валлией?
- Куда уж успешнее! - шмыгнул носом Большой Питон. За всей показной искристостью главарь не забывал разглядывать своих спутников — и особенно необычного подростка, настороженно поглядывавшего на окружавший его мир. - Пустил Ликонт свои корни не только в Валлии, но и в Авероне! Королева Марион с императрицей Наалой лучшие подруги, в гости друг к другу наведываются... ну дык, счастливые часов не наблюдают!
- А Синий баронет? Михаэль? - припомнил лекарь бывшего ученика. - Он что же?
- Так ить совсем взрослый уже, - удивился Феодор. - Вернулся наш Михо в замок своего отца, мир и его праху тоже, хозяйствует помаленьку... Жениться, говорит, собрался. На свадьбу приглашал, да вот, не вырваться мне никак...
- Весь в делах? - понимающе улыбнулся Януш.
Большой Питон притворно вздохнул, скосил карие глаза на лекаря и усмехнулся.
- А вы куда путь-то держите? - поинтересовался Феодор. - Уж не к самому ли?..
- К нему, - с улыбкой подтвердил Януш. - Давно не виделись. Соскучился.
- Ага, ага, - со знанием дела покивал Фео. - А вот этот твой мальчонка...
- Мой сын Велегор.
- Да-да, как скажешь. Так скажи мне, мессир Януш... уж не он ли причина твоего возвращения? Да прямиком к королю? Ну и заодно... причина исчезновения тоже? М-м-м?
- Фео, - не поддался на провокацию Януш. - Подъедь ближе. Я же чувствую... дай руку.
Большой Питон хмыкнул и молча протянул перебинтованную кисть. Лекарь на ходу перехватил её, замер, и отпустил — уже с улыбкой.
Марион кивнула: она потому и прошла тайным ходом, чтобы не встретиться со спешившими в зал чиновниками, советниками своего мужа. Сдвинув занавеску, Марион увидела короля Нестора Ликонта, сидевшего во главе стола. Перед ним лежала стопка бумаг, и Нестор уставился в них невидящим взглядом, не обращая внимания на наполнявшийся придворными советниками зал. Их было всего двенадцать – каждый кланялся королю, останавливаясь у своего кресла, и ожидал реакции его величества, позволения присесть. Кресло по левую руку короля всё ещё пустовало, и Нестор наконец вскинул голову, скользя взглядом по собравшимся. Не найдя ту, кого искал, среди советников, он слегка нахмурился, чуть проворачивая голову в сторону тайного прохода, и нахмурился ещё сильнее, когда увидел там свою жену.
Марион отрицательно покачала головой, коснувшись указательным пальцем лба, и Нестор, помедлив, кивнул, тотчас отворачиваясь, чтобы не привлекать внимания замерших советников.
- Садитесь, - коротко велел он.
Марион постояла ещё пару секунд, разглядывая профиль мужа. Нестор любил шутить, что он уже ближе к пятидесяти, чем к сорока, но выглядел король Валлии по-прежнему привлекательно. Марион казалось, что он почти не изменился со дня их свадьбы, и очень удивилась, обнаружив однажды, что в смоляных волосах мужа появилась седина.
Годы промелькнули незаметно. Рождение Кассандры, затем Каллисты, гора новых обязанностей, забота о детях, воспитание уже почти взрослого Михаэля, поддержка мужа в его сложных решениях – всё это наполняло событиями жизнь, не оставляя времени ни для мыслей, ни для отдыха от них. Вот и сегодня она должна была присутствовать на собрании – Марион редко вступала в обсуждения, но её глаза и уши помогали распознать чужую неискренность, скрытую неприязнь, мельчайшее отражение эмоций, направленных советниками друг против друга или же в отношении её мужа. И хотя первые, быстро раскусив причину присутствия на собраниях королевы Марион, бывшей личной помощницы императрицы Северины, старались скрывать свои мотивы, всё спрятать от её глаз они не могли. Скоро вариация личного отношения к Марион среди придворных достигла максимального диапазона: от искренней любви до тщательно скрываемой неприязни, основанной на опасениях, страхе и уважении. Нестор посмеивался, говорил, что Марион заняла его вакантное место – когда-то ту же гамму чувств вызывал среди галагатского двора сам герцог Ликонт, тайный советник покойного короля. Она смеялась в ответ, лишь наедине с мужем или с детьми позволяя себе делать это совершенно искренне.
В отличие от устоявшихся дворцовых традиций, они с Нестором с самой первой ночи делили одну опочивальню, отказавшись от раздельных спален, и не разлучались даже в дни болезней. Хвала Единому, последние случались не так часто – бывшие воины, оба обладали крепким здоровьем и стальными нервами. Сегодняшняя головная боль – одно из редчайших исключений, которые случались с Марион в дни слабости. Ей было за что благодарить Единого. Он оказался к ней добрее – незаслуженно, по мнению самой Марион – чем ко многим куда более достойным людям.
О некоторых из них королева не уставала молиться все эти стремительные годы. Вот только об их судьбе она порой ничего не знала. Да и как узнать про того, кто исчез без вести много лет назад – исчез из-за их с Нестором отношений?
Нет, никогда, никогда она не простит себе того, как недальновидна, как несправедлива была по отношению к человеку по имени Януш…
- Ты придёшь завтра? – спросила Зарина, облокачиваясь о косяк двери.
Он мельком обернулся, закрепляя перевязь метательных кинжалов на груди. Девушка стояла, обхватив себя руками за плечи, и распущенные белые волосы, длинные, волнистые, окутывали её подобно плащу. В сумраке крохотной комнатки черты её лица угадывались смутно, и он усилием воли прогнал от себя очередную иллюзию. Игры сознания – опасная вещь, особенно, когда ты всё время на виду.
- Как получится, радость моя, - ответил он, отворачиваясь.
Накинув поверх перевязи серую куртку, он обернулся ещё раз, шагнул к встрепенувшейся девушке, обнял за плечи. Она вскинула на него свои огромные васильковые глаза, и его в очередной раз кольнуло чувство вины.
- Береги себя, - сказал он, привлекая её к себе.
- Удачи, Фео, - тихо отозвалась Зарина.
Он поцеловал её ещё раз – в макушку, ощущая шелковистую нежность белых локонов – и вышел из дому. Оглядевшись, Большой Питон тихо присвистнул. Тотчас над соседним забором показалось мятое лицо Топора, а из-за дерева появился Ренольд.
- За город, - приказал Феодор, запрыгивая в седло своего коня.
Телохранители забрались на лошадей, и главарь бросил последний взгляд на неприметный домик в одном из самых тихих районов Галагата. Занавеска крохотного оконца тотчас упала на место, и Феодор резко отвернулся.
По улицам столицы ехали неспешно, оглядывая впавший в послеобеденную дрёму город. До наступления темноты и пробуждения ночных жителей, промышлявших преступным промыслом, Фео хотел успеть к ещё одной возлюбленной.
Благо, городское кладбище располагалось недалеко.
После смерти Таиры прошло много лет, но её образ не давал покоя Большому Питону. Бенедикт, его правая рука, первым заметил неладное, когда молодой главарь начал в буквальном смысле сходить с ума. Черты юной королевы мерещились Феодору в каждом женском лице, при виде светлых волос он едва не вздрагивал, а её голос звал Питона даже во сне.
Бенедикта не устраивало помешательство нового Питона. Когда сутенёр возводил его на престол ночного правителя, он рассчитывал на то, что за спиной Феодора будет проворачивать дела, которые ему никогда бы не позволили обязанности главаря, и такое положение устраивало и Топора, и Ренольда, имевших от подобной расстановки сил свою выгоду. Марионеточный Феодор не устраивал лишь Карена, торговца смертью, но и тот помалкивал – побаивался мясников Топора и бойцов Ренольда. Однако если Карен ждал слабины от молодого главаря, то он явно просчитался.
Феодор всё активнее прибирал к рукам те бразды правления, которые оказались неинтересны Бенедикту, и набирал вес и влияние по-своему хитро. В конце концов сутенёр понял, что такой поворот дел ещё интереснее – молодой и способный Питон брал на себя ответственность за те вопросы, которых не хотел касаться сам Бенедикт, и в то же время не разрывал старых связей. Мнение последнего по-прежнему учитывалось, и он был спокоен.
До тех пор, пока покойная Таира не стала для Феодора призраком.
Опытный Бенедикт все проблемы решал одинаково – посредством своих девочек. Схема оказалась проста: напоить клиента и в нужный момент подтолкнуть в его объятия самое действенное, по мнению сутенёра, лекарство. Так случилось и с Феодором.
Наутро Большой Питон рвал и метал, грозился придушить подлого советчика, но глубоко внутри, прислушиваясь к себе, понимал действенность подобного «лечения». Таира перестала мерещиться в каждой незнакомке, и на какое-то время Фео вздохнул спокойно. До тех пор, пока не увидел очередную девушку с длинными светлыми волосами…
Феодор чувствовал себя гадко после каждой подобной связи, но других способов снять напряжение не знал, а подсказать было некому. Как-то Флорика попыталась завести с ним разговор о семье и детях, но Большой Питон лишь отмахнулся:
- Какие ещё дети, Фло? Я и этих-то, что по улицам Галагата бегают, сосчитать не могу! Вчера вот познакомился с одной ошеломительной красавицей… жди новых племянников через девять месяцев, сестрёнка!
Флорика плевалась, ругалась, но на самом деле оба прекрасно знали: наследников у Большого Питона, несмотря на обилие любовных связей, не было.
Зарину Фео увидел, когда та пыталась устроиться горничной в особняк четы Ореста и Флорики. Увидел и ахнул:
- Таира…
Будто сон стал явью, будто твердь перевернулась, позволяя покойной королеве вернуться к нему…
И всё же Феодор её не любил. Или любил гораздо меньше, чем доверившаяся ему девушка. К своему стыду Питон первое время даже звал её чужим именем…
Он будто предавал сразу двух женщин – Таиру, чей образ оставался ему самым дорогим в мире, и Зарину, которая была совсем не виновата в том, что так похожа на его покойную возлюбленную. Метался между двух огней, не в силах отпустить, не в силах полюбить…
Вот и сейчас, покинув тихий домик в Галагате, он выехал с верными телохранителями за город, чтобы оставить у королевского склепа заранее приготовленную красную розу.
Осень в Валлии наступала рано, с дождями, холодным ветром, утренним инеем и заморозками. Но этот вечер был хорош – тёплый, безветренный, почти летний. Феодору всегда нравились загородные прогулки перед насыщенной событиями и работой ночью, и он наслаждался каждым моментом – лесным воздухом, видами крепостных стен Галагата, даже цокотом копыт о каменную тропу.
На кладбище было тихо. Ренольд с Топором ретировались, позволяя главарю поздороваться с почившей возлюбленной в одиночку, и Феодор прошёл к склепу, держа в руке красную розу на высоком стебле. В голову так некстати пришла мысль о том, что Зарине за всё время он ни разу не подарил даже ромашек…
Он остановился у ступеней, и время замерло вместе с ним. Пришёл в себя от диких криков Топора, и тотчас развернулся, отпуская цветок и выхватывая из-за пазухи кинжал.
- Велегор! – донёсся до него смутно знакомый голос. – Велегор, перестань! Остановись!
Вопли палача оборвались, и Топор отпрянул в сторону, хватаясь то за одно, то за другое предплечье. Широкая спина телохранителя перестала мешать обзору, и Феодор разглядел двух незнакомцев на дороге, одного из которых держал за руку бледный, как смерть, Ренольд.
- Отпустите его! Быстро! Что у вас происходит? Топор, ты в своём уме? Визжал, как баба! - поморщился Феодор, оттесняя икавшего от испуга палача плечом. - Что тут у нас?.. Ого... О! – поразился он. – Мессир Януш! Какими судьбами?! Столько лет!.. А мы-то вас уже похоронили...
Цепкие глаза Большого Питона выхватили сразу всю картину: перепуганных насмерть телохранителей, отпрянувших к нему за спину, улыбавшегося через силу Януша в монашеской рясе, накинутой поверх рубашки и штанов, и необычного худого подростка, жмущегося к лекарю. Феодору показалось, будто чёрные глаза мальчишки плеснули зеленью, но он тотчас одёрнул себя. Довольно и одного помешательства за жизнь, как говорил его рассудительный зять Орест.
- Рановато, - ответил лекарь. - Мы ехали в Галагат. Увидел тебя, решил поздороваться. Не знал, что ты тут не один.
- Ты про них, что ли? - отмахнулся Большой Питон. - Считай, их здесь нет. Нет, я сказал! - гаркнул уже в сторону телохранителей Феодор. Те поспешно ретировались, покидая кладбище. Главарь ухмыльнулся, кивнул на ворота. - Провожу вас до столицы, мессир Януш! Во имя Единого, вот уж не думал встретить тебя ещё раз, да живьём!..
...К столице поехали медленно. Януш помог сыну взобраться в седло, привлёк к себе, быстро поцеловал в висок и запрыгнул на коня.
- Прости, пап… - расслышал Феодор тихий голос подростка. – А кладбище здесь красивое… лучше, чем на Ире…
Телохранители Большого Питона отстали, позволяя главарю вдоволь наобщаться со старым знакомым, некогда спасшим ему жизнь своим волшебным лекарством.
- Расскажи мне про Валлию, - попросил Януш. – Я так давно здесь не был… уже больше десяти лет, верно?
- О-о, вы многое пропустили, мессир Януш! – Феодор с энтузиазмом подхватил тему: всё лучше, чем нерадостные мысли. - Король Орест гавкнулся, сдал ключи от трона светлому герцогу Ликонту, и теперь живёт всем своим сумасшедшим семейством в Галагате. Вначале они жили за городом, но вы же помните мою сестру? Её и материнство не исправило — дурная девка! Родила королю двух близнецов, - с гордостью поведал счастливый дядя. - Мальчишки! Смугленькие, шустрые, - голос Большого Питона потеплел. - А Фло к делам вернулась, да и супруга своего заодно затянула. Уж я-то надеялся, что будет наоборот... а! - махнул рукой главарь преступного мира. - В загородное поместье только отдыхать ездют, вот как сейчас...
- А что же, герцог Ликонт теперь правит Валлией? - осторожно вернул разговор в нужное русло Януш.
- Но-но-но, попрошу! Не герцог, а король! - хмыкнул Фео. - Да-да, король Нестор — крутой мужик! Уважаю. За десять лет отношения с Авероном скрепил стальными канатами — всё-таки обе правящие династии теперь родственники! Императрица Наала ему ж родной сестрой приходится... родила, кстати, императору Таиру дочь, но на том дело и закончилось, не складывается у них что-то с наследником мужеского полу... А наш король сделал две честные попытки родить сына, и тоже в молоко! - расхохотался Большой Питон. - Родила ему леди Марион двух дочерей, и послала к такой-то бабушке! Мол, не устраивает, рожай сам! - снова рассмеялся Феодор. - Король Нестор особо не жалуется, принцесски ить — чудо, загляденьице!
- Леди Марион, - эхом повторил лекарь, и губы его тронула светлая улыбка.
- Да-да, она самая! Наша леди Марион! - с гордостью подтвердил бывший аверонец. - Вначале кто-то пытался бучу поднять, мол, простолюдинка да на троне — но король Нестор быстро всем рты позатыкал. А ещё у королевы Марион хорошие отношения с галагатским двором сложились, а уж одна её верная подруга, маркиза Доминика, чего только стоит! Не завидую тому, кто скажет про королеву дурное слово в присутствии блистательной маркизы! Был ещё граф Устин Максимилиан, да скончался, сердешный, мир его праху...
- Так говоришь, король Нестор и королева Марион успешно правят Валлией?
- Куда уж успешнее! - шмыгнул носом Большой Питон. За всей показной искристостью главарь не забывал разглядывать своих спутников — и особенно необычного подростка, настороженно поглядывавшего на окружавший его мир. - Пустил Ликонт свои корни не только в Валлии, но и в Авероне! Королева Марион с императрицей Наалой лучшие подруги, в гости друг к другу наведываются... ну дык, счастливые часов не наблюдают!
- А Синий баронет? Михаэль? - припомнил лекарь бывшего ученика. - Он что же?
- Так ить совсем взрослый уже, - удивился Феодор. - Вернулся наш Михо в замок своего отца, мир и его праху тоже, хозяйствует помаленьку... Жениться, говорит, собрался. На свадьбу приглашал, да вот, не вырваться мне никак...
- Весь в делах? - понимающе улыбнулся Януш.
Большой Питон притворно вздохнул, скосил карие глаза на лекаря и усмехнулся.
- А вы куда путь-то держите? - поинтересовался Феодор. - Уж не к самому ли?..
- К нему, - с улыбкой подтвердил Януш. - Давно не виделись. Соскучился.
- Ага, ага, - со знанием дела покивал Фео. - А вот этот твой мальчонка...
- Мой сын Велегор.
- Да-да, как скажешь. Так скажи мне, мессир Януш... уж не он ли причина твоего возвращения? Да прямиком к королю? Ну и заодно... причина исчезновения тоже? М-м-м?
- Фео, - не поддался на провокацию Януш. - Подъедь ближе. Я же чувствую... дай руку.
Большой Питон хмыкнул и молча протянул перебинтованную кисть. Лекарь на ходу перехватил её, замер, и отпустил — уже с улыбкой.
