Нам повезло оказаться в молчаливом вагоне; никто не говорил друг с другом, грохот колёс убаюкивал, и наш диалог отвлекал людей от нудной дороги.
- Что так? – с сочувствием посмотрела на меня девушка; я вспыхнул.
- Да врёт он, - попытался откреститься от дальнейших вопросов я. – Всё со мной в порядке…
- Если я рядом, - подтвердил Ник.
Я отвернулся от компании с пылающим лицом. Прям как на исповеди, душу выворачивают своими вопросами! У англичан есть в таких ситуациях выражение “don’t invade my space” – “не занимайте моё личное пространство”. Уединение среди земляков, на самом деле, роскошь, и отвязаться от них не получится. Оказывается, тут всем есть до тебя дело.
Девушка засмеялась. Один из мужиков перегнулся через сидение, похлопав Ника по плечу – жест, на который я бы не решился даже сейчас, невзирая на наше длительное знакомство.
- Полегче, - обратился мужик к нему, - братишка у тебя что надо, не обижай его.
- И подкорми немного, - добавил второй.
- И заколи под Новый год, - буркнул Ник.
- Ну хватит уже, - взмолился я.
- В области снег, - не стала возражать старушка, переключаясь на другую тему, - вчера по пояс навалило. Куртки тоненькие… простудитесь, - сделала вывод она, окидывая оценивающим взглядом вначале меня, затем Ника.
- Я не простужусь, - ответил за двоих Ник. – А ему уже не страшно.
- Сапоги нужно, - покачала головой старушка, - куда в таких кедах по снегу!
Я поджал под себя ноги, пряча от любопытных взглядов свои кроссовки.
- Ёлочка хорошая, - выпалил я первое, что пришло в голову. – Почём взяли?
- Пятьдесят рублей, - похвалилась старушка. – Вот, внукам везу, будет им радость. А то каждый год искусственную ставим!
- Мы тоже, - подключилась девушка, - жалко ёлки-то. Рубят их…
- Работа у людей такая, - вступился за лесорубов мужик с соседнего сидения. – Зарабатывают, как могут.
- Всё равно жалко, - пожала плечами девушка, снова утыкаясь в книгу.
Какое-то время мы ехали молча. Чем больше темнело, тем больше я понимал правоту старушки: в области оказалось прохладнее, чем в столице. Оставалось надеяться, что у Александра, Леськиного мужа, окажется лишняя куртка, которую он мог бы пожертвовать внезапно обнищавшим гостям.
Старушка вышла раньше, снабдив нас подробной инструкцией о том, что наша станция «не следующая, а та, которая после». Николай помог ей вынести сумки из вагона и вернулся на место, задумчиво посмотрев в окно. Дальше мы ехали молча, и только поднимаясь, Ник проронил, чтобы я держался за поручни. Меня такая забота покоробила, но я не ответил: девушка в пушистой шапке улыбнулась мне на прощание, и я разомкнул губы только затем, чтобы пожелать ей счастливого нового года.
Мы вышли на станции, поднялись по лестнице, чтобы выбраться с путей, и благополучно спустились к базару. Снег мокрыми хлопьями падал на землю, и площадь оказалась полностью скрытой под белым настилом. Вечер стоял на удивление тихий, сказочно красивый: поблёскивавший в свете луны голубоватый снег и частные домики, притулившиеся вдоль предполагаемой дороги, создавали особое ощущение предпраздничной атмосферы. К сожалению, Новый год перестал быть для меня праздником с тех пор, как родители разрешили мне не спать до двенадцати, и уж тем более я не мог вызвать в себе радостного предвкушения сейчас. В такое позднее время на площади никого не было, и, потратив несколько секунд на определение направления, мы с Николаем пошли вдоль заснеженных улиц.
- И как отреагирует твоя сестра на явление блудного брата? – поинтересовался Ник, больше для того, чтобы нарушить мёртвую тишину посёлка.
- Нормально, - несколько запоздало ответил я. – Только про тебя я ничего не говорил.
- Я за себя сам скажу, - отрубил Николай. – Далеко отсюда?
- Нет.
Минут через десять мы вышли на боковую улицу к низенькому забору с облупившейся синей краской, и, окинув дом взглядом, я первым вошёл внутрь двора.
На веранде горел свет. Крупный мужчина стоял у двери, прислонившись к косяку спиной, и курил. Заметив нас, он открыл дверь в дом, крикнул что-то, и повернулся, отбрасывая сигарету.
- Мы вас с утра ждём, - сообщил он, обмениваясь со мной рукопожатием.
- Александр, - представил его я, - муж моей сестры. Это Николай… друг.
Мы вошли в дом, и я наконец расслабился: внутри оказалось тепло. Я едва не осел там же, на пороге, но нашёл в себе силы раздеться и пройти в комнаты, где нас встретили остальные члены семьи.
- Дядя Олег! – узнала меня трёхлетняя племяшка, и я опустился на корточки, подхватывая ребёнка на руки. Мелькнула запоздалая стыдливая мысль о том, что я ничего не купил детям.
- Ты где шлялся? – раздался сварливый голос родной сестрёнки. – Мама сказала, ты будешь раньше.
- Как получилось, - ответил я, опуская девочку на пол.
- Проходите в кухню, - махнула Леська в направлении вкусных запахов, и мы с Ником с готовностью пошли, куда сказано.
Какое-то время мы сидели втроём с Александром, пока Леська укладывала детей. Ник и Саша разговорились о погоде и дорогах, а я молча и быстро пил горячий чай.
До ужина почти не говорили, да Леська ни о чём и не спрашивала, пока мы оба не наелись. Я смотрел на сестру, не веря тому, что после всех кошмаров мир не перевернулся с ног на голову, не треснул пополам, и я всё ещё в той же реальности, что и прежде. Леська не изменилась, даже не поправилась после рождения второго ребёнка, и сидела передо мной такая родная, такая знакомая всё в том же тёмно-лиловом халате, с тем же неизменным хвостом на затылке, что у меня защемило сердце. Я хотел снова попасть в детство. Снова драться с ней за игрушки, снова бегать к морю, делиться секретами, обижаться на родителей – только бы не решать эти нелепые взрослые проблемы.
Потом заговорил Ник, похвалил ужин, поблагодарил хозяйку, и уставился на меня, выразительно намекая на то, что пора начинать разговор по душам. Саша ушёл раньше: он работал посуточно, и хотел выспаться перед завтрашней сменой.
- Мать мне рассказала то, что ты рассказал ей, - усмехнулась Леська, верно растолковав намёк. – Не хочешь поведать больше?
- Не очень, - без улыбки ответил я.
Ник вклинился в разговор до того, как Олеся бы возмутилась:
- Ваш брат спутался не с теми людьми. Случайно. Кое-как вылез, но я бы не советовал ему сходу возвращаться в домашнюю атмосферу.
- Чего-чего? – уточнила Леська, поперхнувшись печеньем.
- Мой товарищ предложил работу, - ловко сменил тему Ник, - и я предложил Олегу ехать со мной.
- Что за работа?
- Дом барину строить. …-ий район, от вас недалеко. Вся проблема в том, - наклонился вперёд Ник, - что за вашим братом сильно скучают дома. Я бы советовал ему вначале привести нервы в порядок. Работа даст ему возможность развеяться, да и заработать лишнюю копейку. За безопасность не беспокойтесь, я буду присматривать за ним лично. От вас потребуется одобрение и прикрытие, - он улыбнулся, явно прилагая невероятные усилия, чтобы казаться доброжелательным, приятным человеком.
- Вы меня пугаете, - Леська внимательно глянула на меня, даже жевать перестала, не донеся чашку с чаем до губ, - Олег, ты убил кого-то?
- Он – нет, - не дал мне возможности отмолчаться Ник, - скорее, это его чуть не грохнули.
- Леська, я в порядке, - наконец очнулся я, осознав, что всю аферу прокручивают без моего участия, - я теперь почти дома. Я действительно хочу поехать с Ником. Я не собираюсь задерживаться надолго, просто… просто…
- Я поняла тебя, - напряжённо сказала Леська, не сводя с меня глаз. – Что вы хотите от меня?
- Создавать иллюзию того, что брат гостит у вас, - негромко ответил Ник. – Сегодня он им сообщит это по телефону, а вы подтвердите.
- А если родители позвонят и попросят поговорить с ним?
- Скажете, что брата нет дома, - пожал плечами Ремизов, - отправился гулять, вышел в магазин, побежал на почту, работает во дворе...
- Не сработает, - одновременно выдохнули мы с Леськой.
Я кисло улыбнулся Нику.
- Ты не знаешь нашу маму. Она ощутит неладное сразу же.
- Тогда придумайте что-то ещё.
Леська вздохнула и протянула руку, положив свою ладонь на мой кулак.
- Это стоит того, малый? Ты уверен?
Я кивнул.
- Ну тогда чёрт с тобой, - благословила сестра. – Езжай.
Да не смущается сердце ваше; веруйте в Бога и в Меня веруйте. В доме Отца Моего обителей много; а если бы не так, Я сказал бы вам: «Я иду приготовить место вам». И когда пойду и приготовлю вам место, приду опять и возьму вас к Себе, чтобы и вы были, где Я. А куда Я иду, вы знаете, и путь знаете. (Иоан. 14:1-4).
Старенький «Москвич» подбросил нас до станции: там нас обязался встретить знакомый Кирилла. Водитель объяснил, что за станцией есть небольшой посёлок, и в случае, если за нами так никто и не явится, от рельсов до жилых домов километра полтора.
Мы выехали утром, первого числа, потому что Кирилл сказал, что на стройке праздников нет.
Леська предлагала встретить праздник у них. Я отказался. Так получилось, что в Москву мы вернулись к вечеру, а затем большую часть новогодней ночи прослонялись по улицам. Говорили мало; о чём мы могли говорить? Два человека разного возраста, разных интересов, разных мест жительства, которые столкнулись на чужой территории и шли дальше вдвоём, просто потому что так безопаснее – держаться вместе. А ещё один спас жизнь другому. Пожалуй, это стоило того, чтобы продолжать отношения в том же духе.
Если бы я чувствовал себя хоть немного лучше, я бы приложил все усилия, чтобы заслужить уважение такого друга, как Николай. С другой стороны, Ремизов, похоже, и не ждал от меня особых потуг. Он говорил сам, не задавая вопросов; рассказывал о родном городе, о взглядах на жизнь, о женщинах. Мне было нечем крыть: моя жизнь, кроме последних нескольких месяцев, оказалась не такой интересной, как его. Я не воевал, не служил, даже настоящего снега, такого, как в сибирских лесах, не видел. И женщин у меня не было. Когда я признался в этом Нику, он только плечами пожал. Сказал, что сам это знал.
Дождавшись салютов и вдоволь налюбовавшись на цветные огни, мы направились обратно. Ник сказал, надо лечь пораньше, потому что вставать уже через несколько часов.
Мы прибыли на станцию, уселись на спинке скамейки, предварительно стряхнув оттуда снег, и принялись ждать. В куртке и ботах Александра было тепло, но немного неуютно; впрочем, жаловаться я разучился. Всё больше я понимал правоту Ника: я должен привести нервы в порядок. Я не рассчитывал на то, что заработаю много денег, и ехал туда просто потому, что мне было всё равно, где находиться. Если бы прямо сейчас ко мне подошёл незнакомый человек и предложил идти за ним, я бы, наверное, тоже согласился.
- Езжай домой, - словно в подтверждение моих мыслей, вдруг проронил Ник.
Я поднял голову и вопросительно на него посмотрел.
- Нервы нервами, но если ты схватишь воспаление, много заработать не удастся.
Я удивился. Недавно Ник меня убеждал, что необходимо ехать, и вдруг передумал. Внезапно мне всё-таки захотелось остаться. Это было как вспышка, минутная слабость, страх, что впереди ждёт что-то похожее на то, что я оставил позади.
- Почему ты не сказал этого раньше?
Николай вздохнул, чиркая зажигалкой.
- Потому что хотел, чтобы ты поехал со мной. Я ведь здесь тоже чужой, - признался он. – С Кириллом мы не виделись семь лет. Я знаю его достаточно хорошо, чтобы верить ему… ну, процентов на восемьдесят. Но дома мне точно нечего делать. Если возвращаться, то хотя бы с цветами, - Ремизов хмыкнул и достал из кармана сигарету.
Я посмотрел на него, не веря своим ушам. Ник сомневался! Ник, который, по моему убеждению, мог и умел всё! Ник, который ради меня не побоялся сунуться в пасть к дьяволу, хотя наше знакомство длилось всего несколько дней!
Ник, как и я, не хотел идти в незнакомое место один.
- Я ведь уже решил. Я еду.
Ремизов снова вздохнул, запихнул в губы сигарету, щёлкнул зажигалкой; но поговорить нам не удалось.
- Доброе утро, - раздался бодрый голос. – От Кирилла?
Мы обернулись. За нами стоял молодой парень с огромным рюкзаком за плечами. Шапка была натянута по самые брови, шарф охватывал всю нижнюю часть лица, так что виднелись только глаза, весёлые, карие, и влажные от ветра.
- А вещи? – спросил он, не дожидаясь ответа: кроме нас, на платформе никого не было.
- Мы налегке, - ответил Ник, поднимаясь. – Кирилл сказал, билеты у тебя.
- Точно, - кивнул парень. – Знакомиться будем? Я Паша.
Мы представились. Паша рассказал, что поезд придёт через десять минут, ехать шесть часов, дорогу он помнит, его отец работает бригадиром на объекте, и он часто ездит туда подрабатывать на каникулах. Паша оказался выпускником местной школы и планировал в сентябре поступать в станкостроительный техникум. Поступить в ВУЗ он не надеялся, да и не горел желанием. Чтобы зарабатывать деньги, сказал он, большого ума не надо.
- Такое ощущение, что ты не встречал Новый год, - усмехнулся Ник. – Бодрый сильно.
- Так я и не встречал, - согласился Паша. – Лег спать ещё в восемь. Дома мамка болеет, а все одноклассники поехали в Москву. На самом деле здорово, что Кирилл нашёл ребят. Я люблю, когда есть попутчики. Одному в дороге можно с ума сойти, пока до места доберёшься.
Паша оказался неправ: в дороге скучно не было. Во-первых, поезд стоял на станции одну минуту, и мы ломанулись в первый же вагон, который оказался ближе прочих. Едва Павел со своим огромным рюкзаком втиснулся в проём, и проводница проверила наши билеты, состав тронулся.
Плацкарт оказался полупустым. Люди в основном спали после вчерашней встречи Нового года, и в другой раз я бы им наверняка позавидовал. Встречать Новый год в дороге куда как веселее, чем слоняться по улицам просто потому, что некуда идти. С другой стороны, мне хотя бы было, с кем слоняться.
Мы с комфортом разместились на трёх сидениях, где Паша наконец снял шапку и размотал шарф. Весёлые карие глаза дополнились не менее выразительными полными губами и румяными, как яблоки, щеками.
- Я жрать хочу, - заявил он. – Не завтракал по-человечески… посёлок будто вымер, ни души, только я по снегу ползу к станции.
- Мы тоже не завтракали, - неожиданно подключился Николай. – Вот… с собой взяли.
На столике появился увесистый свёрток, часть из которого сложила нам Леся, а часть Ник набрал из холодильника Кирилла.
- Котлеты, огурцы, нарезка, оливье, хлебушек, - принялся перечислять Ремизов, по очереди доставая продукты из сумки.
- Ага, - обрадовался Паша, расстёгивая один из карманов рюкзака. – Мамка мне тоже в дорогу собрала. Вот ещё… профилактика.
Он застенчиво поставил фляжку из внутреннего кармана дутой куртки на стол и вопросительно посмотрел на Николая, безошибочно определив главного в нашем отряде. Ремизов расхохотался, хлопнул парня по плечу, и принялся разливать.
- Что так? – с сочувствием посмотрела на меня девушка; я вспыхнул.
- Да врёт он, - попытался откреститься от дальнейших вопросов я. – Всё со мной в порядке…
- Если я рядом, - подтвердил Ник.
Я отвернулся от компании с пылающим лицом. Прям как на исповеди, душу выворачивают своими вопросами! У англичан есть в таких ситуациях выражение “don’t invade my space” – “не занимайте моё личное пространство”. Уединение среди земляков, на самом деле, роскошь, и отвязаться от них не получится. Оказывается, тут всем есть до тебя дело.
Девушка засмеялась. Один из мужиков перегнулся через сидение, похлопав Ника по плечу – жест, на который я бы не решился даже сейчас, невзирая на наше длительное знакомство.
- Полегче, - обратился мужик к нему, - братишка у тебя что надо, не обижай его.
- И подкорми немного, - добавил второй.
- И заколи под Новый год, - буркнул Ник.
- Ну хватит уже, - взмолился я.
- В области снег, - не стала возражать старушка, переключаясь на другую тему, - вчера по пояс навалило. Куртки тоненькие… простудитесь, - сделала вывод она, окидывая оценивающим взглядом вначале меня, затем Ника.
- Я не простужусь, - ответил за двоих Ник. – А ему уже не страшно.
- Сапоги нужно, - покачала головой старушка, - куда в таких кедах по снегу!
Я поджал под себя ноги, пряча от любопытных взглядов свои кроссовки.
- Ёлочка хорошая, - выпалил я первое, что пришло в голову. – Почём взяли?
- Пятьдесят рублей, - похвалилась старушка. – Вот, внукам везу, будет им радость. А то каждый год искусственную ставим!
- Мы тоже, - подключилась девушка, - жалко ёлки-то. Рубят их…
- Работа у людей такая, - вступился за лесорубов мужик с соседнего сидения. – Зарабатывают, как могут.
- Всё равно жалко, - пожала плечами девушка, снова утыкаясь в книгу.
Какое-то время мы ехали молча. Чем больше темнело, тем больше я понимал правоту старушки: в области оказалось прохладнее, чем в столице. Оставалось надеяться, что у Александра, Леськиного мужа, окажется лишняя куртка, которую он мог бы пожертвовать внезапно обнищавшим гостям.
Старушка вышла раньше, снабдив нас подробной инструкцией о том, что наша станция «не следующая, а та, которая после». Николай помог ей вынести сумки из вагона и вернулся на место, задумчиво посмотрев в окно. Дальше мы ехали молча, и только поднимаясь, Ник проронил, чтобы я держался за поручни. Меня такая забота покоробила, но я не ответил: девушка в пушистой шапке улыбнулась мне на прощание, и я разомкнул губы только затем, чтобы пожелать ей счастливого нового года.
Мы вышли на станции, поднялись по лестнице, чтобы выбраться с путей, и благополучно спустились к базару. Снег мокрыми хлопьями падал на землю, и площадь оказалась полностью скрытой под белым настилом. Вечер стоял на удивление тихий, сказочно красивый: поблёскивавший в свете луны голубоватый снег и частные домики, притулившиеся вдоль предполагаемой дороги, создавали особое ощущение предпраздничной атмосферы. К сожалению, Новый год перестал быть для меня праздником с тех пор, как родители разрешили мне не спать до двенадцати, и уж тем более я не мог вызвать в себе радостного предвкушения сейчас. В такое позднее время на площади никого не было, и, потратив несколько секунд на определение направления, мы с Николаем пошли вдоль заснеженных улиц.
- И как отреагирует твоя сестра на явление блудного брата? – поинтересовался Ник, больше для того, чтобы нарушить мёртвую тишину посёлка.
- Нормально, - несколько запоздало ответил я. – Только про тебя я ничего не говорил.
- Я за себя сам скажу, - отрубил Николай. – Далеко отсюда?
- Нет.
Минут через десять мы вышли на боковую улицу к низенькому забору с облупившейся синей краской, и, окинув дом взглядом, я первым вошёл внутрь двора.
На веранде горел свет. Крупный мужчина стоял у двери, прислонившись к косяку спиной, и курил. Заметив нас, он открыл дверь в дом, крикнул что-то, и повернулся, отбрасывая сигарету.
- Мы вас с утра ждём, - сообщил он, обмениваясь со мной рукопожатием.
- Александр, - представил его я, - муж моей сестры. Это Николай… друг.
Мы вошли в дом, и я наконец расслабился: внутри оказалось тепло. Я едва не осел там же, на пороге, но нашёл в себе силы раздеться и пройти в комнаты, где нас встретили остальные члены семьи.
- Дядя Олег! – узнала меня трёхлетняя племяшка, и я опустился на корточки, подхватывая ребёнка на руки. Мелькнула запоздалая стыдливая мысль о том, что я ничего не купил детям.
- Ты где шлялся? – раздался сварливый голос родной сестрёнки. – Мама сказала, ты будешь раньше.
- Как получилось, - ответил я, опуская девочку на пол.
- Проходите в кухню, - махнула Леська в направлении вкусных запахов, и мы с Ником с готовностью пошли, куда сказано.
Какое-то время мы сидели втроём с Александром, пока Леська укладывала детей. Ник и Саша разговорились о погоде и дорогах, а я молча и быстро пил горячий чай.
До ужина почти не говорили, да Леська ни о чём и не спрашивала, пока мы оба не наелись. Я смотрел на сестру, не веря тому, что после всех кошмаров мир не перевернулся с ног на голову, не треснул пополам, и я всё ещё в той же реальности, что и прежде. Леська не изменилась, даже не поправилась после рождения второго ребёнка, и сидела передо мной такая родная, такая знакомая всё в том же тёмно-лиловом халате, с тем же неизменным хвостом на затылке, что у меня защемило сердце. Я хотел снова попасть в детство. Снова драться с ней за игрушки, снова бегать к морю, делиться секретами, обижаться на родителей – только бы не решать эти нелепые взрослые проблемы.
Потом заговорил Ник, похвалил ужин, поблагодарил хозяйку, и уставился на меня, выразительно намекая на то, что пора начинать разговор по душам. Саша ушёл раньше: он работал посуточно, и хотел выспаться перед завтрашней сменой.
- Мать мне рассказала то, что ты рассказал ей, - усмехнулась Леська, верно растолковав намёк. – Не хочешь поведать больше?
- Не очень, - без улыбки ответил я.
Ник вклинился в разговор до того, как Олеся бы возмутилась:
- Ваш брат спутался не с теми людьми. Случайно. Кое-как вылез, но я бы не советовал ему сходу возвращаться в домашнюю атмосферу.
- Чего-чего? – уточнила Леська, поперхнувшись печеньем.
- Мой товарищ предложил работу, - ловко сменил тему Ник, - и я предложил Олегу ехать со мной.
- Что за работа?
- Дом барину строить. …-ий район, от вас недалеко. Вся проблема в том, - наклонился вперёд Ник, - что за вашим братом сильно скучают дома. Я бы советовал ему вначале привести нервы в порядок. Работа даст ему возможность развеяться, да и заработать лишнюю копейку. За безопасность не беспокойтесь, я буду присматривать за ним лично. От вас потребуется одобрение и прикрытие, - он улыбнулся, явно прилагая невероятные усилия, чтобы казаться доброжелательным, приятным человеком.
- Вы меня пугаете, - Леська внимательно глянула на меня, даже жевать перестала, не донеся чашку с чаем до губ, - Олег, ты убил кого-то?
- Он – нет, - не дал мне возможности отмолчаться Ник, - скорее, это его чуть не грохнули.
- Леська, я в порядке, - наконец очнулся я, осознав, что всю аферу прокручивают без моего участия, - я теперь почти дома. Я действительно хочу поехать с Ником. Я не собираюсь задерживаться надолго, просто… просто…
- Я поняла тебя, - напряжённо сказала Леська, не сводя с меня глаз. – Что вы хотите от меня?
- Создавать иллюзию того, что брат гостит у вас, - негромко ответил Ник. – Сегодня он им сообщит это по телефону, а вы подтвердите.
- А если родители позвонят и попросят поговорить с ним?
- Скажете, что брата нет дома, - пожал плечами Ремизов, - отправился гулять, вышел в магазин, побежал на почту, работает во дворе...
- Не сработает, - одновременно выдохнули мы с Леськой.
Я кисло улыбнулся Нику.
- Ты не знаешь нашу маму. Она ощутит неладное сразу же.
- Тогда придумайте что-то ещё.
Леська вздохнула и протянула руку, положив свою ладонь на мой кулак.
- Это стоит того, малый? Ты уверен?
Я кивнул.
- Ну тогда чёрт с тобой, - благословила сестра. – Езжай.
Глава 2
Да не смущается сердце ваше; веруйте в Бога и в Меня веруйте. В доме Отца Моего обителей много; а если бы не так, Я сказал бы вам: «Я иду приготовить место вам». И когда пойду и приготовлю вам место, приду опять и возьму вас к Себе, чтобы и вы были, где Я. А куда Я иду, вы знаете, и путь знаете. (Иоан. 14:1-4).
Старенький «Москвич» подбросил нас до станции: там нас обязался встретить знакомый Кирилла. Водитель объяснил, что за станцией есть небольшой посёлок, и в случае, если за нами так никто и не явится, от рельсов до жилых домов километра полтора.
Мы выехали утром, первого числа, потому что Кирилл сказал, что на стройке праздников нет.
Леська предлагала встретить праздник у них. Я отказался. Так получилось, что в Москву мы вернулись к вечеру, а затем большую часть новогодней ночи прослонялись по улицам. Говорили мало; о чём мы могли говорить? Два человека разного возраста, разных интересов, разных мест жительства, которые столкнулись на чужой территории и шли дальше вдвоём, просто потому что так безопаснее – держаться вместе. А ещё один спас жизнь другому. Пожалуй, это стоило того, чтобы продолжать отношения в том же духе.
Если бы я чувствовал себя хоть немного лучше, я бы приложил все усилия, чтобы заслужить уважение такого друга, как Николай. С другой стороны, Ремизов, похоже, и не ждал от меня особых потуг. Он говорил сам, не задавая вопросов; рассказывал о родном городе, о взглядах на жизнь, о женщинах. Мне было нечем крыть: моя жизнь, кроме последних нескольких месяцев, оказалась не такой интересной, как его. Я не воевал, не служил, даже настоящего снега, такого, как в сибирских лесах, не видел. И женщин у меня не было. Когда я признался в этом Нику, он только плечами пожал. Сказал, что сам это знал.
Дождавшись салютов и вдоволь налюбовавшись на цветные огни, мы направились обратно. Ник сказал, надо лечь пораньше, потому что вставать уже через несколько часов.
Мы прибыли на станцию, уселись на спинке скамейки, предварительно стряхнув оттуда снег, и принялись ждать. В куртке и ботах Александра было тепло, но немного неуютно; впрочем, жаловаться я разучился. Всё больше я понимал правоту Ника: я должен привести нервы в порядок. Я не рассчитывал на то, что заработаю много денег, и ехал туда просто потому, что мне было всё равно, где находиться. Если бы прямо сейчас ко мне подошёл незнакомый человек и предложил идти за ним, я бы, наверное, тоже согласился.
- Езжай домой, - словно в подтверждение моих мыслей, вдруг проронил Ник.
Я поднял голову и вопросительно на него посмотрел.
- Нервы нервами, но если ты схватишь воспаление, много заработать не удастся.
Я удивился. Недавно Ник меня убеждал, что необходимо ехать, и вдруг передумал. Внезапно мне всё-таки захотелось остаться. Это было как вспышка, минутная слабость, страх, что впереди ждёт что-то похожее на то, что я оставил позади.
- Почему ты не сказал этого раньше?
Николай вздохнул, чиркая зажигалкой.
- Потому что хотел, чтобы ты поехал со мной. Я ведь здесь тоже чужой, - признался он. – С Кириллом мы не виделись семь лет. Я знаю его достаточно хорошо, чтобы верить ему… ну, процентов на восемьдесят. Но дома мне точно нечего делать. Если возвращаться, то хотя бы с цветами, - Ремизов хмыкнул и достал из кармана сигарету.
Я посмотрел на него, не веря своим ушам. Ник сомневался! Ник, который, по моему убеждению, мог и умел всё! Ник, который ради меня не побоялся сунуться в пасть к дьяволу, хотя наше знакомство длилось всего несколько дней!
Ник, как и я, не хотел идти в незнакомое место один.
- Я ведь уже решил. Я еду.
Ремизов снова вздохнул, запихнул в губы сигарету, щёлкнул зажигалкой; но поговорить нам не удалось.
- Доброе утро, - раздался бодрый голос. – От Кирилла?
Мы обернулись. За нами стоял молодой парень с огромным рюкзаком за плечами. Шапка была натянута по самые брови, шарф охватывал всю нижнюю часть лица, так что виднелись только глаза, весёлые, карие, и влажные от ветра.
- А вещи? – спросил он, не дожидаясь ответа: кроме нас, на платформе никого не было.
- Мы налегке, - ответил Ник, поднимаясь. – Кирилл сказал, билеты у тебя.
- Точно, - кивнул парень. – Знакомиться будем? Я Паша.
Мы представились. Паша рассказал, что поезд придёт через десять минут, ехать шесть часов, дорогу он помнит, его отец работает бригадиром на объекте, и он часто ездит туда подрабатывать на каникулах. Паша оказался выпускником местной школы и планировал в сентябре поступать в станкостроительный техникум. Поступить в ВУЗ он не надеялся, да и не горел желанием. Чтобы зарабатывать деньги, сказал он, большого ума не надо.
- Такое ощущение, что ты не встречал Новый год, - усмехнулся Ник. – Бодрый сильно.
- Так я и не встречал, - согласился Паша. – Лег спать ещё в восемь. Дома мамка болеет, а все одноклассники поехали в Москву. На самом деле здорово, что Кирилл нашёл ребят. Я люблю, когда есть попутчики. Одному в дороге можно с ума сойти, пока до места доберёшься.
Паша оказался неправ: в дороге скучно не было. Во-первых, поезд стоял на станции одну минуту, и мы ломанулись в первый же вагон, который оказался ближе прочих. Едва Павел со своим огромным рюкзаком втиснулся в проём, и проводница проверила наши билеты, состав тронулся.
Плацкарт оказался полупустым. Люди в основном спали после вчерашней встречи Нового года, и в другой раз я бы им наверняка позавидовал. Встречать Новый год в дороге куда как веселее, чем слоняться по улицам просто потому, что некуда идти. С другой стороны, мне хотя бы было, с кем слоняться.
Мы с комфортом разместились на трёх сидениях, где Паша наконец снял шапку и размотал шарф. Весёлые карие глаза дополнились не менее выразительными полными губами и румяными, как яблоки, щеками.
- Я жрать хочу, - заявил он. – Не завтракал по-человечески… посёлок будто вымер, ни души, только я по снегу ползу к станции.
- Мы тоже не завтракали, - неожиданно подключился Николай. – Вот… с собой взяли.
На столике появился увесистый свёрток, часть из которого сложила нам Леся, а часть Ник набрал из холодильника Кирилла.
- Котлеты, огурцы, нарезка, оливье, хлебушек, - принялся перечислять Ремизов, по очереди доставая продукты из сумки.
- Ага, - обрадовался Паша, расстёгивая один из карманов рюкзака. – Мамка мне тоже в дорогу собрала. Вот ещё… профилактика.
Он застенчиво поставил фляжку из внутреннего кармана дутой куртки на стол и вопросительно посмотрел на Николая, безошибочно определив главного в нашем отряде. Ремизов расхохотался, хлопнул парня по плечу, и принялся разливать.
