оказались недозволительно близко от её собственных – Венди думала об одном: как глупо, бесконечно глупо было полагать, что после неполных двух лет обучения она сможет одолеть того, кто с большой вероятностью побил бы в магической дуэли её учителя.
В одном враг был прав. Если бы в ту ночь он хотел, чтобы она не сопротивлялась, всё закончилось бы с той же прискорбной быстротой.
- Однажды ты меня уничтожишь. – Когда граф подался вперёд, Венди готова была ко всему, но он только коснулся лёгким поцелуем её лба. – И войдёшь во вкус. – Ощутив, как жгут кожу его губы, она осознала: холод, расползшийся по телу, сковал её до костей – вовсе не потому, что в кабинете было промозгло, и едва ли из-за обездвиживающего заклятия. – До встречи, Венди… в конце концов, с меня ещё подарок в честь помолвки.
Он отступил моментально и равнодушно, будто от картины, к которой потерял интерес. Контроль над ослабшими ногами вернулся к Венди почти в тот же миг, как дневник заботливо вложили ей в ладонь – и она рванула прочь из кабинета, не сдерживаясь, не разбирая дороги, не чувствуя пола под тонкими подошвами бальных туфель.
ПРОДОЛЖЕНИЕ ОТ 06.09:
Морнэй-Холл вновь соткался перед её глазами, сложившись мозаикой из разрозненных цветных пятен, лишь на лестнице – когда Венди с разбегу налетела на кого-то, отозвавшегося сдавленным оханьем. Подняв взгляд, она мельком увидела мужское лицо – юное, почти мальчишеское, бледневшее над нелепо-жёлтым шейным платком, – и запоздало вспомнила, что оставила маску наверху.
- Cazzo! – выпалила Венди в сердцах (ругаться на италийском ей казалось приличнее), спешно накидывая капюшон, прежде чем обогнуть мальчишку и спускаться дальше.
Притормозила она лишь у самой лестницы, чтобы сотворить простенькие чары отвода глаз. К тому же бежать на людях значило привлечь к себе совершенно ненужное внимание; а посему к парадному входу сквозь праздничную толпу Венди пробиралась торопливо, но в рамках приличий. Кажется, сзади её окликнули «постойте» – хотя, быть может, и не её вовсе, – но оборачиваться она не стала. Лишь заложила петлю, заглянув в библиотеку, и вернулась в людный холл через другую дверь, чтобы сбить возможного преследователя со следа.
За порогом особняка ночная свежесть погладила её по лицу, смыв духоту и омерзительное ощущение пальцев, всё ещё пылавшее на скуле, выветрив запах цитруса и табака, будто осевший на кончике носа. Эдвард ждал там, где договаривались – на бортике фонтана, с бокалом вина, лениво созерцая статую Мананнана: когда-то очень, очень давно Венди с Кенни кидали в неё снежки, соревнуясь, кто первый угодит морскому богу в глаз…
- Унеси меня отсюда, - приблизившись, выдохнула она, когда лорд Мефистофель поднялся на ноги, шурша бархатом по гравию. – Пожалуйста.
Тот, как обычно, не стал задавать лишних вопросов. Просто отставил бокал, тихо звякнувший о камень, и обнял ученицу за плечи.
Знакомое ощущение магического переноса сдавило виски – и, закрывая глаза, Венди ощутил нечто похожее на радость от мысли, что охрана поместья запрещала пространственную магию лишь внутри опостылевшего, отравленного, когда-то родного ей дома.
Гэбриэл Форбиден вышел на парадное крыльцо за секунду до того, как алое и зелёное домино растворились в полутьме у фонтана, рождённой изменчивым светом садовых фонарей.
Занятно, подумал он, застыв прямо рядом с напудренным лакеем в ливрее. Кажется, после таинственного свидания на верхнем этаже юная леди… которую пока рано называть Виннифред Морнэй, но я всё же осмелюсь… до того стремилась покинуть отчий дом, что не потрудилась даже добрести до экипажа, в котором её сюда привезли.
Знакомую фигурку, окутанную бархатом и майской зеленью, он заметил ещё в доме. Гэбриэл как раз направлялся к лестнице наверх, надеясь выяснить природу вспышки в окне, когда навстречу ему спешно выплыл девичий силуэт; и по нервозности, которую младший Инквизитор безошибочно угадал в скованных движениях и пружинистой походке, легко угадывалась по меньшей мере одна участница перестрелки. Остановить её у Гэбриэла не было ни законных оснований, ни толковой возможности (во всяком случае, без того, чтобы взбудоражить всех любопытных великосветских павлинов, пушивших хвосты поблизости). Оставалось лишь проследить, как девушка почти яростно скользит меж гостями сквозь анфиладу зал и комнат, чтобы вырваться в сад и исчезнуть. Незнакомка лавировала в толпе, будто загоняемый зверёк, но Инквизитора сложно было обмануть и более изощрёнными манёврами.
Причина, по которой леди в зелёном привлекла его внимание, была проста. Сопоставить явление Виннифред Морнэй в ландэнском тумане со слухами о таинственной фрэнчской невесте Эдварда Ройса, обладавшей примерно тем же ростом, объявившейся из ниоткуда и дебютировавшей на том самом балу, куда Гэбриэла так ненавязчиво вынудили прийти, было нетрудно. И, возможно, следом Гэбриэл всё же вернулся бы в особняк, дабы осмотреть место предполагаемого преступления – если б в этот миг на крыльцо не вышел тот, кто больше других годился на роль свидетеля и подозреваемого одновременно.
- Лорд Айлен, - сказал Гэбриэл, поворачиваясь к хозяину дома. – Решили сбросить маску?
Граф Айлен, вглядывавшийся в ночной сад с выражением странной мечтательности на бесхитростно оголённом лице, вопросительно вскинул бровь.
- С кем имею честь?..
- Гэбриэл Форбиден.
- А, зять леди Спэнсер, - немедленно кивнул ему Кристиан Ройс. – Наслышан. Младший Инквизитор, кажется?
- Верно.
- Судя по тому, что мне рассказывали, приставку «младший» вы смените на «Великий» в ближайшие лет десять, не позже.
Гэбриэл оценил, как мало лестного прозвучало в этой неприкрытой лести. Добродушие, любезность – что угодно, только не то, чем слова являлись по сути.
- Вы преувеличиваете мои дарования, милорд, - с той же любезностью ответил он. – Однако не могу не задать вам вопрос… в некотором роде по долгу службы. Прогуливаясь, я заметил в окну странную вспышку.
- Ах, это. – Слова прозвучали без тени неловкости, без намёка на задержку, что обыкновенно звучит в речах людей, придумывающих складную ложь. – Показывал кое-кому свою коллекцию оружия, да случайно спустил курок. Глупо и неловко вышло. Слава богам, выстрелил в пол, и пострадали разве что наши уши.
Гэбриэл Форбиден очень внимательно следил за его голосом и лицом во время этого безыскусного объяснения. Благо лампы на крыльце давали достаточно света.
Если Кристиан Ройс лгал, лжецам стоило бы избрать его своим королём. Речь его не сбилась с размеренного темпа; на губах не проявилась улыбка, за которой люди нередко прячут неуверенность; в чертах не скользнуло ни малейшего напряжения; синие глаза не метнулись в сторону – и вместе с тем не впились в собеседника пристальным взглядом, каким лгущие так часто пытаются определить, верят ли им.
- В самом деле?
На этом месте граф всё-таки улыбнулся – легко, точно хорошей шутке.
- Если подозреваете, что в этот самый миг в моём доме стынет чьё-то бездыханное тело, младший Инквизитор, можете подняться и развеять свои подозрения. Мне скрывать нечего.
- Милорд!
Новое действующее лицо ворвалось на крыльцо, почти задыхаясь.
Гэбриэл с графом с одинаковым удивлением воззрились на запыхавшегося юношу, даже ради маскарада не отказавшегося от чёрного фрака и шейного платка цвета цыплячьего пуха (хотя сам обладатель наверняка считал его модного нынче цвета «rose de sable»*).
(прим.: песчаная роза (фр.)
- Милорд, - повторил юноша, держа под мышкой трость – видимо, он расценил её достойной заменой маски, - вы не знаете, что за леди скрывается под зелёным домино?
- Знакомьтесь, мистер Форбиден: мистер Майкл Оллфорд, племянник лорда Кэлтона, - произнёс граф. – Прибыл в Ландэн в начале сезона, и до сей поры я ни разу не видел, чтобы что-либо прогнало скуку с его лица, если не считать упоминаний лорда Байрона.
- Я потерял её в толпе, - страдальчески возвестил мистер Оллфорд, который едва ли различил насмешку в прозвучавшей речи – как, впрочем, и саму речь. – Она прекрасна, как нимфа, фея, лесной дух с пламенем в волосах! И растворилась в ночи, как истинное создание тумана и луны!
Очень интересно, подумал Гэбриэл, косясь на Кристиана Ройса ещё внимательнее прежнего.
Если тот и понял, что речь о его падчерице, то снова не выдал этого даже случайным движением ресниц.
- Я встретил её на лестнице, когда она мчалась вниз! – продолжил Майкл воодушевлённо. – Она была без маски – не знаю уж, что вынудило её открыть лицо… Вы бы только видели это лицо! И смотрела она так яростно и одновременно беспомощно! Всё бы отдал, лишь бы защитить её от той неведомой напасти, что вынудила благородную… а она без сомнений благородная… леди бежать со всех ног! – он нахмурился. – Кажется, когда мы столкнулись, она воскликнула «каццо». Это же италийский, верно?
Гэбриэл, которому довелось немало общаться с эксцентричными италийскими лавочниками, мороженщиками, музыкантами и прочими колоритными персонажами ландэнских улиц, кашлянул в перчатку.
Вообще-то благородной леди никак не полагалось ни знать подобных ругательств, ни даже подозревать о существовании той части мужского тела, к которой они отсылали. Впрочем, учитывая, сколько Виннифред Морнэй наверняка хлебнула после своего побега из повозки для умалишённых – то, что она нахватается повадок, не присущих леди, было ожидаемым.
- А вам что понадобилось на лестнице, ведущей к спальням? – вежливо осведомился граф.
Запоздало вспомнив, что вместо венецианский маски на этот бал, как и на все званые вечера последнего года, он захватил облик пресыщенного жизнью страдальца, мистер Оллфорд торопливо упёр трость в пол.
- Мне опостылел шум и гомон, и даже в саду трудно было найти тихий уголок, чтобы отдохнуть от праздной суеты, - ответил он, тщетно пытаясь сменить возбуждение на своём лице утомлённым цинизмом. – Благо мне сказали, что одну из лестниц украшает портрет лорда Байрона, который заказал лорд Морнэй, прежде чем Байрон покинул наши берега.
Граф Айлен кивнул, словно это всё объясняло. Впрочем, слово «Байрон», подкреплённое повадками мистера Оллфорда, многое объясняло даже Гэбриэлу.
Сам он не читал ни «Корсара», ни «Паломничество Чайльд-Гарольда». Но Линнет слишком восторгалась обеими поэмами в его присутствии, чтобы Гэбриэл не усвоил, что представляет из себя излюбленный типаж Байрона и увлечённых им юнцов.
- До пожара так и было, - сказал Кристиан Ройс. – Леди Морнэй велела убрать портрет из гостиной, так как ей не хотелось каждый день смотреть в лицо человеку столь сомнительных моральных качеств. Так что лорд Байрон отправился в изгнание не только в жизни, но и в нашем доме… однако после реставрации я вернул его на законное место. Из уважения к покойному лорду Морнэю. – Граф вздохнул, рассеянно оправляя рукав домино; белые перчатки бликами отражались в его начищенных до блеска чёрных сапогах. – Лорд Морнэй, видите ли, близко дружил с отцом Джорджа, и несчастный поэт-изгнанник ему был почти как родной сын.
- А вас, стало быть, дурная слава лорда Байрона не смущает? – заметил Гэбриэл невзначай. – Все эти слухи… о его связи с единокровной сестрой в том числе?
- Я высоко ценю его творчество и не верю слухам, в чьей правдивости не могу быть уверен. Судить человека лишь за то, что он расстался с женой, которая была ему не мила, попросту жестокосердно. Кто мы такие, чтобы приказывать нашим сердцам?
Судя по виду мистера Оллфорда, который на предыдущем вопросе Гэбриэла забыл выдохнуть от возмущения – наверное, только стремление не подвести своего кумира, снова разрушив образ разочарованного скитальца, помешало юноше выразить пылкое одобрение этим словам.
- Даже если сердце подталкивает к кровесмешению? Быть может, вы и страсть мужчины к дочери… или падчерице… способны оправдать?
Укол Гэбриэл нанёс вслепую, по сиюминутному наитию. Просто потому, что воспоминание о сомнительной славе лорда Байрона вдруг сплелось в его голове с мыслями о том, почему юная Виннифред Морнэй могла пытаться убить своего заботливого отчима.
В том, как граф пожал плечами, парируя словесный удар, младший Инквизитор впервые за вечер почувствовал тонкий, как паутинка, намёк на натянутость.
- Боги с вами, мистер Форбиден, - вымолвил Кристиан Ройс почти колко. – Мы же не христиане, у которых подобные вещи, можно сказать, узаконены Библией.
Звонкий ритм каблучков Линнет по гранитной лестнице Гэбриэл узнал ещё прежде, чем лёгкая женская ручка скользнула по его руке; и ласковая улыбка из-под золотой кошачьей полумаски – та, которую предназначают только мужьям, – мгновенно сменилась почтительной, стоило Линнет отвернуться от супруга к хозяину дома.
- Милорд, - произнесла она удивлённо. – И мистер Оллфорд?.. Меньше всего ожидала встретить нелюдимого мистера Форбидена в вашей компании.
- Лорд Айлен и мистер Форбиден гадают, что за леди скрывается под зелёным домино, - сказал мистер Оллфорд: так утомлённо, будто и правда последние минуты выслушивал яростные дебаты собеседников по этому поводу, интересуясь предметом разговора не более, чем опостылевшими увеселениями вокруг. – Кажется, до того я видел её с джентльменом в алом… в треуголке и чёрной маске.
- Видимо, вы о таинственной мадемуазель Вивьен, невесте лорда Мефистофеля, - незамедлительно догадалась Линнет. – Ох, простите… лорда Эрона, конечно же.
Гэбриэл нисколько не удивился тому, что даже маски не мешали его жене знать всё обо всех. Незаменимое качество для супруги Инквизитора во многих ситуациях, включая нынешнюю.
Лицо мистера Оллфорда, которое и без покрывала бледность, порождённая долгой разлукой с солнцем и слишком частыми свиданиями с книгами в домашней библиотеке, сравнялось цветом с перчатками графа Айлена:
- Невесте?..
- Надеюсь, она всё же явит обществу лик прежде, чем на пальце графа заблестит кладдахское кольцо, - продолжила Линнет. – Лорд Айлен, может, хоть вы уговорите брата не стеречь бедняжку в четырёх стенах, как дракон своё сокровище?
- Он держит её взаперти? – проговорил юноша, уже не скрывая потрясения.
- Не без причин, но тем не менее. – Линнет раскрыла веер с щелчком, который напомнил Гэбриэлу о взведённом курке. – Так что скажете, граф? Устроите званый ужин в честь невесты брата? Лишь для избранных, где юной леди нечего будет бояться?
- Может быть, - легко согласился хозяин дома, с неким предвкушением глядя на бортик фонтана, где не так давно растаяли в воздухе две фигуры в карнавальных костюмах. – Впрочем, надеюсь, что до ужина юная леди примет участие в моей охоте на лис.
- Но ведь ещё не сезон.
- Одна наглая чертовка повадилась залезать прямо в мой дом. Для неё я сделаю исключение.
Охота, значит, подумал Гэбриэл Форбиден, крепче сжав руку жены. Перевёл взгляд с потерянного лица Майкла Оллфорда на Кристиана Ройса – спокойного, как сытый лев, отдыхающий перед новой встречей со степной газелью. Что ж, посмотрим, кто из нас окажется лучшим охотником.
Как они с Эдвардом добрели до гостиной, Венди помнила плохо. Просто в какой-то момент она обнаружила себя сидящей в кресле – и, кажется, осознание этого пришло к ней лишь потому, что Эдвард осторожно вынул дневник из её пальцев.
В одном враг был прав. Если бы в ту ночь он хотел, чтобы она не сопротивлялась, всё закончилось бы с той же прискорбной быстротой.
- Однажды ты меня уничтожишь. – Когда граф подался вперёд, Венди готова была ко всему, но он только коснулся лёгким поцелуем её лба. – И войдёшь во вкус. – Ощутив, как жгут кожу его губы, она осознала: холод, расползшийся по телу, сковал её до костей – вовсе не потому, что в кабинете было промозгло, и едва ли из-за обездвиживающего заклятия. – До встречи, Венди… в конце концов, с меня ещё подарок в честь помолвки.
Он отступил моментально и равнодушно, будто от картины, к которой потерял интерес. Контроль над ослабшими ногами вернулся к Венди почти в тот же миг, как дневник заботливо вложили ей в ладонь – и она рванула прочь из кабинета, не сдерживаясь, не разбирая дороги, не чувствуя пола под тонкими подошвами бальных туфель.
ПРОДОЛЖЕНИЕ ОТ 06.09:
Морнэй-Холл вновь соткался перед её глазами, сложившись мозаикой из разрозненных цветных пятен, лишь на лестнице – когда Венди с разбегу налетела на кого-то, отозвавшегося сдавленным оханьем. Подняв взгляд, она мельком увидела мужское лицо – юное, почти мальчишеское, бледневшее над нелепо-жёлтым шейным платком, – и запоздало вспомнила, что оставила маску наверху.
- Cazzo! – выпалила Венди в сердцах (ругаться на италийском ей казалось приличнее), спешно накидывая капюшон, прежде чем обогнуть мальчишку и спускаться дальше.
Притормозила она лишь у самой лестницы, чтобы сотворить простенькие чары отвода глаз. К тому же бежать на людях значило привлечь к себе совершенно ненужное внимание; а посему к парадному входу сквозь праздничную толпу Венди пробиралась торопливо, но в рамках приличий. Кажется, сзади её окликнули «постойте» – хотя, быть может, и не её вовсе, – но оборачиваться она не стала. Лишь заложила петлю, заглянув в библиотеку, и вернулась в людный холл через другую дверь, чтобы сбить возможного преследователя со следа.
За порогом особняка ночная свежесть погладила её по лицу, смыв духоту и омерзительное ощущение пальцев, всё ещё пылавшее на скуле, выветрив запах цитруса и табака, будто осевший на кончике носа. Эдвард ждал там, где договаривались – на бортике фонтана, с бокалом вина, лениво созерцая статую Мананнана: когда-то очень, очень давно Венди с Кенни кидали в неё снежки, соревнуясь, кто первый угодит морскому богу в глаз…
- Унеси меня отсюда, - приблизившись, выдохнула она, когда лорд Мефистофель поднялся на ноги, шурша бархатом по гравию. – Пожалуйста.
Тот, как обычно, не стал задавать лишних вопросов. Просто отставил бокал, тихо звякнувший о камень, и обнял ученицу за плечи.
Знакомое ощущение магического переноса сдавило виски – и, закрывая глаза, Венди ощутил нечто похожее на радость от мысли, что охрана поместья запрещала пространственную магию лишь внутри опостылевшего, отравленного, когда-то родного ей дома.
***
Гэбриэл Форбиден вышел на парадное крыльцо за секунду до того, как алое и зелёное домино растворились в полутьме у фонтана, рождённой изменчивым светом садовых фонарей.
Занятно, подумал он, застыв прямо рядом с напудренным лакеем в ливрее. Кажется, после таинственного свидания на верхнем этаже юная леди… которую пока рано называть Виннифред Морнэй, но я всё же осмелюсь… до того стремилась покинуть отчий дом, что не потрудилась даже добрести до экипажа, в котором её сюда привезли.
Знакомую фигурку, окутанную бархатом и майской зеленью, он заметил ещё в доме. Гэбриэл как раз направлялся к лестнице наверх, надеясь выяснить природу вспышки в окне, когда навстречу ему спешно выплыл девичий силуэт; и по нервозности, которую младший Инквизитор безошибочно угадал в скованных движениях и пружинистой походке, легко угадывалась по меньшей мере одна участница перестрелки. Остановить её у Гэбриэла не было ни законных оснований, ни толковой возможности (во всяком случае, без того, чтобы взбудоражить всех любопытных великосветских павлинов, пушивших хвосты поблизости). Оставалось лишь проследить, как девушка почти яростно скользит меж гостями сквозь анфиладу зал и комнат, чтобы вырваться в сад и исчезнуть. Незнакомка лавировала в толпе, будто загоняемый зверёк, но Инквизитора сложно было обмануть и более изощрёнными манёврами.
Причина, по которой леди в зелёном привлекла его внимание, была проста. Сопоставить явление Виннифред Морнэй в ландэнском тумане со слухами о таинственной фрэнчской невесте Эдварда Ройса, обладавшей примерно тем же ростом, объявившейся из ниоткуда и дебютировавшей на том самом балу, куда Гэбриэла так ненавязчиво вынудили прийти, было нетрудно. И, возможно, следом Гэбриэл всё же вернулся бы в особняк, дабы осмотреть место предполагаемого преступления – если б в этот миг на крыльцо не вышел тот, кто больше других годился на роль свидетеля и подозреваемого одновременно.
- Лорд Айлен, - сказал Гэбриэл, поворачиваясь к хозяину дома. – Решили сбросить маску?
Граф Айлен, вглядывавшийся в ночной сад с выражением странной мечтательности на бесхитростно оголённом лице, вопросительно вскинул бровь.
- С кем имею честь?..
- Гэбриэл Форбиден.
- А, зять леди Спэнсер, - немедленно кивнул ему Кристиан Ройс. – Наслышан. Младший Инквизитор, кажется?
- Верно.
- Судя по тому, что мне рассказывали, приставку «младший» вы смените на «Великий» в ближайшие лет десять, не позже.
Гэбриэл оценил, как мало лестного прозвучало в этой неприкрытой лести. Добродушие, любезность – что угодно, только не то, чем слова являлись по сути.
- Вы преувеличиваете мои дарования, милорд, - с той же любезностью ответил он. – Однако не могу не задать вам вопрос… в некотором роде по долгу службы. Прогуливаясь, я заметил в окну странную вспышку.
- Ах, это. – Слова прозвучали без тени неловкости, без намёка на задержку, что обыкновенно звучит в речах людей, придумывающих складную ложь. – Показывал кое-кому свою коллекцию оружия, да случайно спустил курок. Глупо и неловко вышло. Слава богам, выстрелил в пол, и пострадали разве что наши уши.
Гэбриэл Форбиден очень внимательно следил за его голосом и лицом во время этого безыскусного объяснения. Благо лампы на крыльце давали достаточно света.
Если Кристиан Ройс лгал, лжецам стоило бы избрать его своим королём. Речь его не сбилась с размеренного темпа; на губах не проявилась улыбка, за которой люди нередко прячут неуверенность; в чертах не скользнуло ни малейшего напряжения; синие глаза не метнулись в сторону – и вместе с тем не впились в собеседника пристальным взглядом, каким лгущие так часто пытаются определить, верят ли им.
- В самом деле?
На этом месте граф всё-таки улыбнулся – легко, точно хорошей шутке.
- Если подозреваете, что в этот самый миг в моём доме стынет чьё-то бездыханное тело, младший Инквизитор, можете подняться и развеять свои подозрения. Мне скрывать нечего.
- Милорд!
Новое действующее лицо ворвалось на крыльцо, почти задыхаясь.
Гэбриэл с графом с одинаковым удивлением воззрились на запыхавшегося юношу, даже ради маскарада не отказавшегося от чёрного фрака и шейного платка цвета цыплячьего пуха (хотя сам обладатель наверняка считал его модного нынче цвета «rose de sable»*).
(прим.: песчаная роза (фр.)
- Милорд, - повторил юноша, держа под мышкой трость – видимо, он расценил её достойной заменой маски, - вы не знаете, что за леди скрывается под зелёным домино?
- Знакомьтесь, мистер Форбиден: мистер Майкл Оллфорд, племянник лорда Кэлтона, - произнёс граф. – Прибыл в Ландэн в начале сезона, и до сей поры я ни разу не видел, чтобы что-либо прогнало скуку с его лица, если не считать упоминаний лорда Байрона.
- Я потерял её в толпе, - страдальчески возвестил мистер Оллфорд, который едва ли различил насмешку в прозвучавшей речи – как, впрочем, и саму речь. – Она прекрасна, как нимфа, фея, лесной дух с пламенем в волосах! И растворилась в ночи, как истинное создание тумана и луны!
Очень интересно, подумал Гэбриэл, косясь на Кристиана Ройса ещё внимательнее прежнего.
Если тот и понял, что речь о его падчерице, то снова не выдал этого даже случайным движением ресниц.
- Я встретил её на лестнице, когда она мчалась вниз! – продолжил Майкл воодушевлённо. – Она была без маски – не знаю уж, что вынудило её открыть лицо… Вы бы только видели это лицо! И смотрела она так яростно и одновременно беспомощно! Всё бы отдал, лишь бы защитить её от той неведомой напасти, что вынудила благородную… а она без сомнений благородная… леди бежать со всех ног! – он нахмурился. – Кажется, когда мы столкнулись, она воскликнула «каццо». Это же италийский, верно?
Гэбриэл, которому довелось немало общаться с эксцентричными италийскими лавочниками, мороженщиками, музыкантами и прочими колоритными персонажами ландэнских улиц, кашлянул в перчатку.
Вообще-то благородной леди никак не полагалось ни знать подобных ругательств, ни даже подозревать о существовании той части мужского тела, к которой они отсылали. Впрочем, учитывая, сколько Виннифред Морнэй наверняка хлебнула после своего побега из повозки для умалишённых – то, что она нахватается повадок, не присущих леди, было ожидаемым.
- А вам что понадобилось на лестнице, ведущей к спальням? – вежливо осведомился граф.
Запоздало вспомнив, что вместо венецианский маски на этот бал, как и на все званые вечера последнего года, он захватил облик пресыщенного жизнью страдальца, мистер Оллфорд торопливо упёр трость в пол.
- Мне опостылел шум и гомон, и даже в саду трудно было найти тихий уголок, чтобы отдохнуть от праздной суеты, - ответил он, тщетно пытаясь сменить возбуждение на своём лице утомлённым цинизмом. – Благо мне сказали, что одну из лестниц украшает портрет лорда Байрона, который заказал лорд Морнэй, прежде чем Байрон покинул наши берега.
Граф Айлен кивнул, словно это всё объясняло. Впрочем, слово «Байрон», подкреплённое повадками мистера Оллфорда, многое объясняло даже Гэбриэлу.
Сам он не читал ни «Корсара», ни «Паломничество Чайльд-Гарольда». Но Линнет слишком восторгалась обеими поэмами в его присутствии, чтобы Гэбриэл не усвоил, что представляет из себя излюбленный типаж Байрона и увлечённых им юнцов.
- До пожара так и было, - сказал Кристиан Ройс. – Леди Морнэй велела убрать портрет из гостиной, так как ей не хотелось каждый день смотреть в лицо человеку столь сомнительных моральных качеств. Так что лорд Байрон отправился в изгнание не только в жизни, но и в нашем доме… однако после реставрации я вернул его на законное место. Из уважения к покойному лорду Морнэю. – Граф вздохнул, рассеянно оправляя рукав домино; белые перчатки бликами отражались в его начищенных до блеска чёрных сапогах. – Лорд Морнэй, видите ли, близко дружил с отцом Джорджа, и несчастный поэт-изгнанник ему был почти как родной сын.
- А вас, стало быть, дурная слава лорда Байрона не смущает? – заметил Гэбриэл невзначай. – Все эти слухи… о его связи с единокровной сестрой в том числе?
- Я высоко ценю его творчество и не верю слухам, в чьей правдивости не могу быть уверен. Судить человека лишь за то, что он расстался с женой, которая была ему не мила, попросту жестокосердно. Кто мы такие, чтобы приказывать нашим сердцам?
Судя по виду мистера Оллфорда, который на предыдущем вопросе Гэбриэла забыл выдохнуть от возмущения – наверное, только стремление не подвести своего кумира, снова разрушив образ разочарованного скитальца, помешало юноше выразить пылкое одобрение этим словам.
- Даже если сердце подталкивает к кровесмешению? Быть может, вы и страсть мужчины к дочери… или падчерице… способны оправдать?
Укол Гэбриэл нанёс вслепую, по сиюминутному наитию. Просто потому, что воспоминание о сомнительной славе лорда Байрона вдруг сплелось в его голове с мыслями о том, почему юная Виннифред Морнэй могла пытаться убить своего заботливого отчима.
В том, как граф пожал плечами, парируя словесный удар, младший Инквизитор впервые за вечер почувствовал тонкий, как паутинка, намёк на натянутость.
- Боги с вами, мистер Форбиден, - вымолвил Кристиан Ройс почти колко. – Мы же не христиане, у которых подобные вещи, можно сказать, узаконены Библией.
Звонкий ритм каблучков Линнет по гранитной лестнице Гэбриэл узнал ещё прежде, чем лёгкая женская ручка скользнула по его руке; и ласковая улыбка из-под золотой кошачьей полумаски – та, которую предназначают только мужьям, – мгновенно сменилась почтительной, стоило Линнет отвернуться от супруга к хозяину дома.
- Милорд, - произнесла она удивлённо. – И мистер Оллфорд?.. Меньше всего ожидала встретить нелюдимого мистера Форбидена в вашей компании.
- Лорд Айлен и мистер Форбиден гадают, что за леди скрывается под зелёным домино, - сказал мистер Оллфорд: так утомлённо, будто и правда последние минуты выслушивал яростные дебаты собеседников по этому поводу, интересуясь предметом разговора не более, чем опостылевшими увеселениями вокруг. – Кажется, до того я видел её с джентльменом в алом… в треуголке и чёрной маске.
- Видимо, вы о таинственной мадемуазель Вивьен, невесте лорда Мефистофеля, - незамедлительно догадалась Линнет. – Ох, простите… лорда Эрона, конечно же.
Гэбриэл нисколько не удивился тому, что даже маски не мешали его жене знать всё обо всех. Незаменимое качество для супруги Инквизитора во многих ситуациях, включая нынешнюю.
Лицо мистера Оллфорда, которое и без покрывала бледность, порождённая долгой разлукой с солнцем и слишком частыми свиданиями с книгами в домашней библиотеке, сравнялось цветом с перчатками графа Айлена:
- Невесте?..
- Надеюсь, она всё же явит обществу лик прежде, чем на пальце графа заблестит кладдахское кольцо, - продолжила Линнет. – Лорд Айлен, может, хоть вы уговорите брата не стеречь бедняжку в четырёх стенах, как дракон своё сокровище?
- Он держит её взаперти? – проговорил юноша, уже не скрывая потрясения.
- Не без причин, но тем не менее. – Линнет раскрыла веер с щелчком, который напомнил Гэбриэлу о взведённом курке. – Так что скажете, граф? Устроите званый ужин в честь невесты брата? Лишь для избранных, где юной леди нечего будет бояться?
- Может быть, - легко согласился хозяин дома, с неким предвкушением глядя на бортик фонтана, где не так давно растаяли в воздухе две фигуры в карнавальных костюмах. – Впрочем, надеюсь, что до ужина юная леди примет участие в моей охоте на лис.
- Но ведь ещё не сезон.
- Одна наглая чертовка повадилась залезать прямо в мой дом. Для неё я сделаю исключение.
Охота, значит, подумал Гэбриэл Форбиден, крепче сжав руку жены. Перевёл взгляд с потерянного лица Майкла Оллфорда на Кристиана Ройса – спокойного, как сытый лев, отдыхающий перед новой встречей со степной газелью. Что ж, посмотрим, кто из нас окажется лучшим охотником.
ГЛАВА ВОСЬМАЯ, в которой Венди убеждается, что горькая правда ничем не лучше сладкой лжи (23.10)
Как они с Эдвардом добрели до гостиной, Венди помнила плохо. Просто в какой-то момент она обнаружила себя сидящей в кресле – и, кажется, осознание этого пришло к ней лишь потому, что Эдвард осторожно вынул дневник из её пальцев.
