Обняв Лода со спины, принцесса прильнула щекой к его щеке.
- Тебе надо отвлечься, - шепнула она. - Отдохнуть.
- Морти, завтра к нашим горам двинется семидесятитысячная армия, - Лод ожесточённо перечеркнул очередную строчку: как много раз до того. - И я очень не хочу воплощать в жизнь план, который заготовил на случай вторжения.
- Я знаю. Но в таком состоянии ты не можешь мыслить трезво. Ещё немного, и ты не сможешь мыслить вовсе. Отвлекись, и решение найдётся.
- Я не могу.
- Ты должен, - Морти накрыла ладонью его ладонь, останавливая перо. - Лод, иди спать.
- Сразу, как решу эту задачку, - он мягко, но непреклонно высвободил руку из её пальцев. - Как там Навиния?
- Я... сегодня ещё её не навещала.
- Тогда навести.
Он продолжил писать - и в тишине, нарушаемой лишь шорохом, с которым строки ложились на пергамент, Морти опустила глаза. Не говоря ни слова, отстранилась.
Прошла обратно к лестнице: медленно, точно ожидая, что её сейчас окликнут.
Не окликнули.
Покинув обитель колдуна, принцесса не повернула по направлению к башне Повелителя, а приблизилась к высокому окну; мысли её явно были где-то далеко. Облокотилась на мраморный подоконник, посмотрела в прозрачное стекло - одно из сотни, оплетённых изящным цветочным узором кованого оконного переплёта.
Внизу, в дворцовом саду, у чёрного пруда сидели трое. Белизна их одежд выделялась в вечном мраке, гармонировала со светящимися лепестками роз.
Взгляд на этих троих - а, может, лишь на одного из них - заставил взгляд Морти стать ещё тоскливее.
- Принцесса?
Услышав оклик, она вздрогнула и отстранилась от окна.
- Тэлья Эсфориэль, - принцесса степенно кивнула брату Повелителя эльфов.
Тот, помедлив, подошёл к ней:
- Я понимаю, отчего вы так печальны, но не нужно отчаиваться.
- Я не отчаиваюсь. Нет вестей о вашем брате?
- Нет. Во дворец иллюранди проникнуть не могут, за пределами дворца его ни разу не видели. Однако слухов о его участии в убийстве Авэндилль тоже не слышно. Видимо, Фин решил не разглашать этого. - Эсфориэль помолчал. - Что ж, вселяет надежду на благополучный исход.
- Благополучный исход?..
- Я буду рад, если Фрайна убедят, что мы лгали. Что лишь хотели переманить его на свою сторону. После всего, что случилось - если он будет упорствовать, настаивать на нашей правоте... - эльф резко отвернул голову, - нет, не хочу думать об этом. Надеюсь, Фин простит его. Он знает, что Фрайн всегда был наивен и верил тем, кого любит.
- Неужели нет никакой надежды, что Хьовфин прислушается к его словам? Светлые маги ведь могут проверить его память, найти там подтверждение...
- И что это докажет? Всё, что есть в памяти Фрайна - невинный эпизод, Авэндилль, которая слушает его песню. И наши слова. А светлые привыкли к тому, что эти слова всегда ложны.
Проследив за его взглядом, Морти снова посмотрела в окно.
- Как можно быть таким? - проговорила она отстранённо, наблюдая за белыми фигурками внизу. - Готовым без раздумий убить своего брата, своих детей?
- Для него это было бы спасением заплутавших, - Эсфориэль прикрыл глаза. - Он... явно не соображал ясно в тот момент. То, что он увидел, затмило ему разум. Хотя, откровенно говоря, я опасаюсь за его разум уже восемнадцать лет.
- И всё равно его любите.
- Да. Люблю, - эльф взглянул на неё мягко, с какой-то странной, едва заметной, щемящей улыбкой. - Принцесса, война страшна не тем, что убивает живых. Война страшна тем, что убивает их души. Делит мир на чёрное и белое, своих и чужих, врагов и друзей. Всё переворачивает, рушит все барьеры, снимает все запреты. И убивать... это перестаёт быть преступлением. Обращается в необходимость, привычку. И те, кто уходит на войну, либо не возвращаются вовсе, либо возвращаются не собой. - Он больше не улыбался. - Ты начинаешь считать воистину ужасным только одно: смерть. Если вы берёте пленного и не убиваете его, вы думаете, что оказали ему милость. А избиения, пытки, жестокость - всё это становится нормальным. Вот что страшнее всего. - Глаза его потускнели, взгляд, устремлённый на лицо Морти, застыл. - Тебя делают просто крохотной частью чего-то огромного, беспощадного, жуткого. Ты исполняешь приказы, идёшь вперёд, прокладываешь свой кровавый путь - не думая, не сомневаясь. И враги становятся всего лишь... цифрами. Единицами. Бесконечным списком тех, кого надо вычеркнуть, чтобы этот кошмар наконец закончился... но однажды ты сбиваешься со счёта. Перестаёшь чувствовать радость, тепло, любовь, зато в полной мере ощущаешь ненависть, ярость, жажду крови. Желание отомстить за всех, кто уже погиб на твоих глазах. А когда война заканчивается, ты ещё долго не можешь улыбаться, и чувствовать всё то, что умел чувствовать раньше - тоже. И тебя преследует только одно: осознание, что их больше нет. Тех, кого ты когда-то знал. Того, что ты когда-то знал. И мысль... а почему тогда всё ещё есть я?..
Какое-то время смотрел в одну точку. Потом, заметив завороженный ужас собеседницы - моргнул, и в сиреневые глаза вернулась осмысленность, вновь окрасив их живым блеском.
- Потом это возвращается. Радость жизни. Понимание счастья. Способность любить, - закончил он. - Но не скоро.
- И ваш брат так и не научился этому заново? - тихо спросила Морти; взор её смягчило понимание. - Жить и любить?
- Нет. Научился. Да только восемнадцать лет назад его заставили снова об этом забыть. Пусть не было открытого столкновения армий, но для него война началась уже тогда. И я не знаю, сможет ли он оправиться второй раз.
Вгляделся в лицо девушки, омрачённое задумчивой грустью. Взял её опустившиеся ладони в свои: естественным, ободряющим, отеческим жестом.
- Не печальтесь, принцесса. Мы найдём выход.
- Если придётся, я буду сражаться. Бок о бок с братом. До последней капли крови, - Морти, не отнимая рук, смотрела ему в глаза, прямо и открыто. - И буду убивать.
- Нет, - слово вырвалось порывисто, будто само собой. - Я делал всё возможное, чтоб Дэн и Фаник никогда не видели и не делали того, что видел и делал я - и сделаю невозможное, чтобы это миновало вас. - Он крепче сжал ладони принцессы: тонкими пальцами, будто выточенными из матового молочного стекла. - Ничто в этом мире не стоит вашей души.
Морти в изумлении встретила его взгляд, странным образом сделавшийся ярче, будто вокруг чёрных лун зрачков полыхнуло фиолетовое пламя. Встретила расширенными глазами, и губы её, приоткрывшись, растерянно глотнули воздух.
В тот же миг Эсфориэль, отпустив её руки, сделал шаг назад.
- Прошу прощения... должно быть, мой пыл напугал вас, - в голосе его не осталось и намёка на страстность. - Я лишь отчаянно не желаю, чтобы невинные проходили через подобное. Ни вы, ни мои племянники.
- Да, - после секундной заминки ответила Морти. - Конечно.
Эльф склонил голову, прощаясь:
- Звёздной ночи, принцесса.
Морти смотрела ему вслед, пока он не вышел из зала. Отчего-то прижала ладони к щекам. Зажмурилась.
Постояв так недолго, открыла глаза - теперь спокойные - и решительно направилась в сторону, противоположную той, куда двинулся Эсфориэль.
А в лаборатории Лод яростно отбросил перо. Рванув пергамент пополам, швырнул обрывки на стол. Уронил голову на руки, сжал пальцами виски.
Рывком поднявшись с кресла, глядя в пространство мутным взглядом, покрутил на пальце управляющее кольцо.
И, взметнув полами мантии, решившись на что-то - почти бегом направился к выходу.
***
- Я ни в коем случае не пытаюсь поставить под сомнение твой выдающийся ум, Белая Ведьма, но... ты правда надеешься, что доработаешь сложнейшую формулу, с которой не могут справиться те, кто изучал магию всю жизнь?
Скептический вопрос Восхта не заставил меня поднять взгляд.
- Всё лучше, чем сидеть и бесцельно страдать, - я сосредоточенно грызла кончик ручки, всматриваясь в синие рунные строчки, нацарапанные на листе пергамента.
Мы сидели в саду, на чёрном мраморном бортике пруда. Фаник, я и Восхт. Те три дня, что минули с нашего провала, мы предпочитали коротать либо здесь, либо в гостиной, за шахматной доской. Дэнимон явно нуждался в том, чтобы сокрушаться о своей никчёмности в одиночестве, и терпел только общество Кристы; в случившемся его никто не корил, но принц и без того явно подумывал о харакири. Лод ходил мрачнее тучи, кажется, вовсе перестал и есть, и спать, зато безвылазно корпел над рунными формулами.
Когда я спросила, что нам делать теперь, колдун лишь ответил коротко 'у меня есть план'. Я догадывалась, что этот план обязан быть - Лод не мог поставить всё на Дилль и её показания, он должен был думать о том, что делать, если у нас ничего не выйдет. Да только, судя по тому, как отчаянно колдун пытался доработать какое-то заклинание, этот план его не слишком устраивал.
Так что теперь он, видимо, разрабатывал запасной план к запасному плану.
Я заглядывала в пергамент, над которым Лод просиживал всё время, что не пропадал вне своей башни, ведя подготовку к вторжению. Разобравшись в рунных цепочках, поняла, что там записаны два заклятия: одно - некие защитные чары, другое - способ их нейтрализовать. Над вторым-то и работал колдун, и я подумала о дворце эльфов, о дворце людей, даже о сокровищнице лепреконов и драгоценных жемчужинах, спрятанных в ней - жемчужинах, о которых Лод уже говорил с послом маленького народца... но как это могло помочь нам сейчас? Разве что, преодолев защиту во дворцах, просто вырезать всех высокопоставленных эльфов и людей. Или надеть на них ошейники. Оставить армию без командования, а народы без правителей.
Да только думать о том, что это наш единственный шанс предотвратить грядущую резню, не хотелось. Это было бы временной мерой, способствующей лишь новой вспышке ненависти, но никак не заключению долгожданного мира раз и навсегда.
На предложения помочь Лод сухо отвечал, что моя помощь не требуется. Замечания, что ему не помешал бы отдых, и вовсе оставлял без внимания. Общение сводил к минимуму. Я не обижалась, но острое осознание собственной бесполезности вгоняло в тоску - и, когда колдун в очередной раз отлучился, просто взяла ручку и переписала заклинания на другой пергамент.
Когда я показала их Восхту, тот сказал только одно: это точно не защита эльфийского дворца. Попытался помочь мне, но сутки спустя признал, что с заклятиями такого уровня никогда не сталкивался и нейтрализовать их не сможет.
И, пытаясь самостоятельно довести чары до ума, я поняла всю трудность задачки, которую зачем-то хотел решить Лод.
- Сегодня светлые празднуют Солирдаг и весело пляшут вокруг костров, а завтра отправятся истреблять целый народ. С благословением нашего бога, умилостивив его напоследок. - Фаник мрачно смотрел на свои босые ноги, которые он свесил в воду. - Как это... мило.
- Надо сказать спасибо, что до праздника они никуда выступать не собирались, - буркнул Восхт. Он наконец расстался со своей мантией, так что сидел в одних штанах и рубашке. - Иначе сейчас, быть может, мы бы уже воевали.
'Ключ', 'стена', 'разрушение', 'тишина'... нет, после руны 'ключ' нужно ещё одно 'разрушение', иначе не заработает. Но тогда опять придётся переписывать всю предыдущую часть...
А, чёрт!
Я зло ткнула ручкой в пергамент, оставив в нём дыру. Нейтрализующая формула упорно отказывалась выстраиваться: раз за разом я видела, как хотя бы один элемент защиты в итоге остаётся активным, а когда пыталась нейтрализовать и его, стройная последовательность рун рушилась, заставляя начинать всё заново.
Таинственные защитные чары были восхитительны. Эти формулы - элегантные, изящные, головокружительно сложные в своей лаконичности...
Наверное, в сравнении с тем, чем я сейчас занималась - хакнуть Пентагон показалось бы ерундой.
- Ты будешь сражаться? - Восхт покосился на принца. - Когда они придут сюда?
- Придётся.
- Против своих?
- Для них я больше не свой. - Фаник бесстрастно созерцал пепельные листья кувшинок, покачивавшихся на тёмной воде, слабо мерцавших во мраке. - Если они захотят меня убить, я буду защищаться. И защищать невинных.
И всё же... как так? Как могло всё рухнуть из-за глупой случайности? Какая-то часть меня упорно отказывалась признавать, что наше расследование, весь этот долгий путь мог закончиться так бездарно. И она же искала какой-то подвох, пыталась углядеть чей-то злой умысел... но я знала, что только в книжках ничего не бывает просто так. Только в детективах вроде бы случайная смерть обязательно окажется неслучайной - а в реальности люди умирают от того, что с крыши им на голову падает сосулька. Сама собой.
Дэну абсолютно незачем было убивать Авэндилль. Эльфийка не походила на того, кто собрался покончить с собой. Принц взмахнул мечом случайно, вслепую, а она оказалась не в том месте и не в то время. Вот и всё. В жизни это случается... а ещё в этом определённо была какая-то ирония. То, что эльфийка сама выкинула фокус, который поспособствовал её гибели - от рук сына женщины, которую она убила.
Это походило на злую шутку судьбы. Шутку на тему справедливого возмездия.
И, если подумать, многие злодеи кончали именно так.
- Сноуи...
На оклик Лода мы обернулись втроём.
Он смотрел на меня. Растрёпанный, уставший, осунувшийся: только сейчас, в призрачном сиянии светящихся роз, я увидела это чудовищно ясно.
Спазм болью сжал сердце, заставив пергамент дрогнуть в ладони.
- Я искал тебя, - Лод протянул мне руку. - Пойдём.
Я встала - с его помощью, без слов, без возражений. Кивнув Восхту и Фанику на прощание, последовала за ним во дворец. Меня ожидаемо повели в башню колдуна, и на столе в кабинете, где я обитала, нас встретили две дымящиеся кружки и серебряное блюдце с печеньем.
- Мне нравились наши чаепития, - Лод любезно отодвинул кресло, предлагая мне сесть. - Захотелось устроить ещё одно.
Пока не поздно, читалось невысказанное продолжение последней фразы.
Я опустилась на сидение. Сжала чашку в ладонях, косясь на колдуна, но он просто улыбнулся - и, взяв вторую, слегка отсалютовал ею мне. Тогда я потянулась за печеньем; с хрустом раскусив одно, принялась привычно просчитывать варианты.
Зачем он позвал меня? Наконец признал, что не справится с формулой один? Попросит у меня помощи?
Или...
Прежде, чем Лод наконец заговорил, прошло немало времени.
- Не буду посвящать тебя в тонкости моих расчётов, - без всякого вступления произнёс он, точно продолжая разговор, который мы уже вели. - Скажу только, что я научился анализировать возмущения в изнанке мира. И понял, что появление прорех между мирами всегда сопровождают... определённые явления. Если обращаешь на них внимание, если хочешь найти место, где прореха откроется в следующий раз, и время, когда она откроется, то это вполне осуществимо. Так что следующая прореха возникнет в Хьярте, через пять дней. - Поверхность его чая шла едва заметными волнами, колебавшимися между глиняными стенками. - Если ты хочешь вернуться в свой мир, тебе стоит быть там.
Да. Я была права: потому что этот вариант тоже пришёл мне в голову.
И, несмотря на то, что он был более чем логичным - мне стало обидно.
