Ой, да кого я обманываю!
Всхлипнув, я прикусила руку, чтобы не разрыдаться в голос. И пользуясь тем, что в туалете никого нет, скрылась в дальней кабинке, давая волю слезам. Чаша предела, что копилась вот уже сколько месяцев, переполнилась и сейчас готова была опрокинуться, затопив меня… Чем? Я не знала ответа. Хотелось просто проплакаться, освободиться от этого бремени, но осознание того, что Мишка по моим красным глазам поймёт, какую боль причинил, заставило успокоиться и прийти в себя. В туалете, правда, пришлось задержаться, пока покраснения у глаз не станут так сильно выделяться.
Но не стоило мне отсиживаться столько на унитазе, а лучше вообще не идти на физику. Ведь возможно тогда бы удалось избежать предстоящих проблем…
- …умом и тогда посмотрим! Понял?
- Можно? – пикнула я, выглядывая из-за двери. Преподавательница рвала и метала, отчитывая не безызвестного хулигана, как колючим взглядом вперилась в меня. Сглотнув набежавшую слюну, я невинно посмотрела в ответ. Кажется, я выбрала не самый подходящий момент для прихода на занятие.
- Ко-отова, - осклабилась Марья Павловна, даже привстав с места от переполняющих её чувств. Подозреваю: негодования и дикой ярости. Угу, на то, что опоздала на урок и (что ещё более хуже!) прервала её гневную тираду. – Решила своим светлым ликом нас порадовать?
- Ну-у…, - замямлила я, неуверенно топчась на месте. Никогда не любила такие ситуации, когда промолчишь – плохо, скажешь что-то в ответ – ещё хуже. Гадство!
- Что «ну», Котова! – стукнула ладонью по столу физичка. – Ты где бродила как негодная коза? Урок давно уже начался, а она прохлаждается!
- Я...
- Наказана! – гаркнула преподавательница и окончательно потеряла ко мне интерес, обратив свой ясный взор на класс.
Обиженно надувшись, я подошла к свободной парте в первом ряду и с видом закалённого пофигиста уселась на стул. Подумаешь – наказание. Пф, тоже мне, зверьё невиданное. Ну и чего, что я столкнулась с ним в первый раз. Переживу! Наверное.
«Или не совсем», - добавила тут же, стоило только окинуть взглядом одноклассников. Кривые маски ликования и злорадности довольно косились в мою сторону. Разве что голоса не подавали, только предвкушали, как единственная в одиннадцатом «В» отличница и просто пай-девочка, ни разу не получающая выговор со стороны учителей, будет драить полы в нашем свинарнике.
- А вы что злорадствуете? – свернула глазами на Мишку с Костей Марь Павловна.
- Да мы ничего, - недружно забормотали парни, даже не стараясь скрыть свои улыбки.
Сев на стул, женщина раскрыла классный журнал и милостиво махнула Звереву с его дружком:
- Идите на место. Будите сегодня втроем дежурить после уроков.
- Как втроем? – воскликнули мы хором. Проведение вне учебного времени в компании недругов не самая приятная перспектива. И не улыбается она никому. Но физичка, потеряв всякий интерес к происходящему, углубилась в поиски нужных фамилий. Хотя готова поклясться, эти номера каждый преподаватель у нас знает!
«Братья по несчастью», уже привыкшие к подобному, прошли мимо меня на свои места, недовольно зыркая и норовя как-нибудь задеть, лишь бы нарушить эту идиллию смиренности на лице и строгий порядок на парте.
Пожелав пару ласковых разгоряченной бабенке, которой я так неудачно попала под руку, уткнулась в тетрадь, игнорируя оставшиеся тридцать минут всех окружающих. Желания привычно выручать одноклассников, вызываясь к доске по каждому поводу, не было, и бедные страдали, как могли. Что сказать: мало потужиться и мысль родить, надо её ещё и применить. К счастью, эта простая истина доходила не до всех, и в бесплатный цирк мне был обеспечен. Нет, я не ботаник, не заучка и уж тем более не умнее остальных собравшихся. Просто я отличаюсь от остальных терпением и (хе-хе!) наличием нужных формул. Вот и весь секрет.
Довольно жмурясь и поглядывая на по-летнему светлое солнце за окном, я дождалась звонка и самая первая вылетела из класса. Пока какому-нибудь умнику не пришла в голову идея постебаться надо мной. Поэтому, подойдя к ближайшему тихому местечку в школе, я положила свой рюкзак на подоконник, а сама, спрятавшись за плотным тюлем, достала батончик и быстро умурлыкала его. До начала следующего занятия оставалось достаточно времени и я решила никуда не спешить, задержавшись у окна. Мне всегда навилось здесь. Хотя бы тем, что в это крыло без надобности не заглядывали, поэтому тут было тихо и спокойно. Или же открывающимся видом за стеклом. Так получилось, что здание школа располагалось в небольшом углублении и дорога, находившаяся неподалеку, словно бы возвышалась над окнами первого этажа. Наблюдать за людьми как из самолета порой наскучивало, а вот сидеть, задрав вверх голову, и любоваться лентами проезжающих машин захватывало.
За спиной послышалось цоканье каблучков. У нас запрещены шпильки и километровые, травмоопасные каблуки. В исключение входили лишь преподавательский состав и кучка модниц, ни во что не ставящих какие-то там правила, составленные дядьками, ничего не смыслящими в красоте и моде. А то, что одеваются эти куклы именно для таких дядек, ни капельки не значит.
Шаги приблизились, и я приготовилась к очередной приятной встрече. Чем же порадует меня фортуна в этот раз?
- Что, Котова, всё жрёшь? – хмыкнула Князева Лиза, одноклассница и своего рода бывшая подруга. Которая, к несчастью, ни с кем нормально общаться не может, в связи с чем и «терпит меня», навязывая свое общество. Когда-то я была такой же, как Лиза, благодаря чему и могла её спокойно вынести. Но после одного случая изменилась, пересмотрела свои взгляды на жизнь и… спокойно находиться с Князевой рядом теперь не могла.
- А почему бы не поесть? – пожала плечами, пропустив колкость мимо ушей. Моя фигура не была девяносто-шестьдесят-девяносто, но и не представляла из себя необъятный шар. Так что поесть лишний раз мучное я могла от души, не боясь превратиться в тюленя. Собственно, это-то многих и нервировало.
Одноклассница скривилась, но продолжать дискуссию не решила. Я давно уже поняла, что если хочешь обрасти прочной броней – не давай остальным узнать свои слабые места. Может – глупо, может – зря. Но порой мне это помогает. И причем не слабо.
- Сейчас у нас что? – не вытерпела тишины Лиза.
- История, - отозвалась я, лени поглядывая вверх на дорогу. Было что-то в этом завораживающее. И приятно притягивающее…
Состроив рожицу на миловидном личике, так называемая подруга недовольно передернула плечами.
- И зачем пришла, - сокрушенно покачала головой она.
- Вот уж не знай, - фыркнула я, уже не удивляясь этой безалаберности. Если раньше Князеву как-то можно было удержать в узде и заставить появляться на уроках, то сейчас даже звонок матери не помогал. А что? Дочь из дома с утра вышла? Вышла. Значит, в школу, по сути, пошла? Пошла. А то, что не дошла - уже мелочи. Мать не в ответе за поступки своего дитя за пределами дома.
Не желая даже представлять, что вырастет из этой девушки, я прихватила рюкзак и направилась в класс. Всё равно насладиться родной тишиной мне не дадут в моем убежище. Поэтому уж лучше пойти пасти стадо баранов из одиннадцатого, чем мучить себя пустыми, никому не нужными разговорами.
- А что с лямкой? – царапнула бордовым ноготком одноклассница дерматин портфеля.
- Не выдержал груза.
- А я предупреждала тебя, что этого хлама надолго не хватит, - взмахнула завитками каштановых волос Лизка, показывая скрывающийся за ними модный молодежный рюкзак. Поджав губы, я отвернулась от неё. Сложно говорить с людьми не из твоего круга. Ещё сложнее – дружить. Когда твоя мать сидит в белом доме, а отец занимает не малую должность в довольно крупной бизнес-конторе – ты не можешь себе отказывать ни в чем. А вот когда у тебя нет отца, а мать вкалывает на двух работах за сущие гроши, которые уходят на оплату госуслуг и долгов – приходится затянуть ремень потуже и искать радость в том, что у нас имеется. И находясь в самом низу этой чёртовой цепочки, сложно доказать тому, кто выше, как сложно это, выбросить весь хлам и купить себе что-то действительно стоящее. Ведь они не знают, какого это – зарабатывать, привыкнув к тому, что деньги сами летят в их карманы. Ну и да что поделать – чёртова несправедливость была, есть и будет. Ты хоть в лепешку расшибись, а вот если не дано взлететь – ползи по низу.
Да, я уже говорила, что была некогда такой же, как эта Князева. Но… судьба распорядилась иначе и подбила мне крылья. Наверное, чтобы защитить от чего-то. Или же чтобы просто преподнести урок. Не имеет значения причина. Уже не имеет.
Говорить и что-то доказывать я не стала. При общении с этой одноклассницей всегда было так: она балаболила без умолку, а я время от времени вставляла свои пять копеек, подавая признаки жизни.
Так до класса мы и добрались, где разошлись каждая по своим местам: Лиза к Денису, а я к себе… в полное одиночество. На удивление, история прошла тихо. Обычно ведь на каждом уроке с Надеждой Михайловной у нас концерт по заявкам проходит. А тут прямо вымотались все. Можно сказать даже – чудеса.
Звонок на перемену был долгожданным как заскучавшим ученикам, так и утомившейся преподавательнице. Первая половина класса засобиралась домой, а вторая, к которой собственной и относилась я, стали готовиться к информатике. Так уж получилось, что в нашем классе вел этот предмет молодой, недавно только окончивший обучение, учитель. Находясь вечно в делах, появлялся он у нас через раз. Да и вел не для всех: предпочитал брать на урок только половину. По понедельникам была моя очередь. И ещё десяти человек, которым «посчастливилось» оказаться в начале списка. Не сложно догадаться, что «К» и «З» - далеко не последние буквы алфавита.
«З»… Зверев.
Помрачнев, я проводила тяжелым взглядом добрую половину, радостно уходящую домой. Как ни к стати вспомнила про дежурство. Настроение вовсе упало до нуля.
Несчастные десять минут перерыва я провела как на иголках. Вздрагивала от каждого шороха и резкого звука. В теле даже появился мандраж. Нет, я не боялась настолько своего одноклассника. Скорее – мне было страшно представить, как пройдет это дежурство. Один на один с Мишкой – участь, хуже которой и не придумаешь.
Но что-то выше явно пошло не так и завуч, с вечно недовольной миной, зашла к нам с «приятными новостями»:
- Сегодня Виктора Николаевича не будет, можете потихоньку собираться домой.
- Как не будет? – помимо воли вырвалось у меня. В любой другой день я бы порадовалась, что последний урок отменяется и, не раздумывая, умчалась в родные стены. Но как назло сегодня был не «любой другой день».
Одиннадцать пар глав, в том числе и завуча, посмотрели на меня, как на врага народа.
- Не будет, - вновь повторила женщина. - Проблемы?
- Н-нет, - растерянно отозвалась я.
- Тогда я не понимаю, в чем дело, - жестко проговорила она. И всё буравила меня недовольным взглядом.
- Ни в чем, - тихо пробормотала и, опустив голову вниз, дождалась, пока мегера не свалит. Может её раздражает, что я смотрю прямо в глаза? В следующий раз сразу потуплю взор, уткнувшись в пол. Может, пронесет и не будет никаких претензий.
Поусмехавшись, одноклассники прихватили ранцы и ушли. Остальные двое наказанных тоже порывались под шумок слинять и спихнуть отработку на одну меня, но классная руководительница, вовремя поймав их у дверей, заставила дежурить. Даже проследила за тем, как мы дружно поднимаем стулья на парты и делим между со собой обязанности. А после, не дожидаясь развязки, ушла и сама, наивно подумав, что остаток дежурства пройдет в том же духе.
Поддалась этой наивности и я. Правда отчасти, но всё же… всё же поддалась.
Парни о чем-то тихо переговаривались между собой, отмывая доску от чьих-то художеств. Может даже – их собственных. Еле текущая из-под крана вода капала в ведро, вызывая дикое раздражение, а скрип полудохлого веника добавлял усталости. Класс наш был большой. И свиньи в нем учились тоже не малые. Поэтому мыть полы прежде, чем их подмести – бесполезный номер, легче просто облить всё водой вокруг – эффект будет тем же. То бишь сплошная грязь и разводы.
С трудом подметя класс и разогнув с хрустом спину, поковыляли к наполнившемуся до краев к этому времени ведру. Воду, конечно, пришлось слить, попутно облившись сама, и, костеря всё и вся вокруг, отнести ведро в середину класса. Мыли мы такую махину – лентяйками. И благо было их у нас две. Потому что уставшей после шести уроков корячится на корточках и драить уже за месяц облезшие доски не самая лучшая участь для учеников. Екатерина Леопольдовна это понимала и нас не мучила, то бишь разрешила приобрести лентяйки. А что? Одиннадцатый «Б» вон до сих пор руками моют полы. Хотя мыть-то там у них нет ничего – класс раза в два меньше нашего. Однако факт есть факт.
Подойдя к углу, где хранились две наши помощницы, посмотрела на одноклассников. Верные враги разместили на учительском столе, повернувшись ко мне спиной.
- Точнее «нет» и не скажешь, - пробурчала я себе под нос. Выбрав швабру получше, обмакнула тряпку в воду и пошла мыть. Громкий хлюп, плавное скольжение и противный скрип железа о дерево. Что поделать, придется потерпеть, раз уж всем так сложно принести новую тряпку для полов. Не, мне-то не сложно – я уже перетаскала всё, что можно. На работе маму не снабжали никаким провиантом, поэтому найти лишнюю тряпку у нас в доме сложно. Порой даже вовсе невозможно.
Очередное макание, хлюп, звук скольжения и скрип. Бульк, хлюп, вжик, скр-р-рип. Бульк, хлюп, вжик, скр-р-рип. И так пока не добралась до середины класса. И не уткнулась спиной в тело. Большое теплое тело, которое тут же ухватило меня своими щупальцами за плечи.
- Что какая косая, Котова. Мыть нормально что ль не можешь? – с издевкой поинтересовалось тело голосом Мишки Зверева.
- Не нравится – мойте сами, - огрызнулась я и попыталась вырваться. Где-то глубоко в душе промелькнул страх и меня это всерьёз забеспокоило. В самом деле забеспокоило. Я уже свыклась с ролью лишнего человека. С лишними чувствами, в число которых, к счастью, не входил страх. Только злость, ненависть, усталость и отчаяние. Но не страх…
- Давай не выпендривайся. Продолжишь крякать и лентяйку отнимем, ладошками будешь мыть, - засмеялся Костя. Голос у него, в отличие от большинства парней, ломаться закончил совсем недавно и сейчас звучал ужасно и скрипуче, как хрип старого ржавого робота.
- Что за дедовщина, - закатила я глаза. Лучшая защита – это нападение, лучший враг страха – дерзость. – Мы не в армии, а школе, - дернула я плечом, но вырваться вновь не удалось.
Парни как-то странно засмеялись. Очень странно. А страх в душе проскользнул вновь. Даже не проскользнулся, а застыл на месте, уверенный, что вот-вот его выход на сцену.
- Хочешь, будет тебе армия. Хочешь, рачком полы будешь драить, - осклабился Мишка. А внутри… зазвучали фанфары, загремели аплодисменты и из-за кулис вышел страх. Радостный, улыбающийся во все тридцать два зуба.
Сглотнув непонятный комок в горле, я заметила, как руки мелко дрожат. И ноги. И говорить мне тяжело. Но всё же попыталась как можно обыденнее ответить:
- Неа, не хочу. Идите домой, мне уже немного осталось. Воду вынесу сама, там немного.
Всхлипнув, я прикусила руку, чтобы не разрыдаться в голос. И пользуясь тем, что в туалете никого нет, скрылась в дальней кабинке, давая волю слезам. Чаша предела, что копилась вот уже сколько месяцев, переполнилась и сейчас готова была опрокинуться, затопив меня… Чем? Я не знала ответа. Хотелось просто проплакаться, освободиться от этого бремени, но осознание того, что Мишка по моим красным глазам поймёт, какую боль причинил, заставило успокоиться и прийти в себя. В туалете, правда, пришлось задержаться, пока покраснения у глаз не станут так сильно выделяться.
Но не стоило мне отсиживаться столько на унитазе, а лучше вообще не идти на физику. Ведь возможно тогда бы удалось избежать предстоящих проблем…
- …умом и тогда посмотрим! Понял?
- Можно? – пикнула я, выглядывая из-за двери. Преподавательница рвала и метала, отчитывая не безызвестного хулигана, как колючим взглядом вперилась в меня. Сглотнув набежавшую слюну, я невинно посмотрела в ответ. Кажется, я выбрала не самый подходящий момент для прихода на занятие.
- Ко-отова, - осклабилась Марья Павловна, даже привстав с места от переполняющих её чувств. Подозреваю: негодования и дикой ярости. Угу, на то, что опоздала на урок и (что ещё более хуже!) прервала её гневную тираду. – Решила своим светлым ликом нас порадовать?
- Ну-у…, - замямлила я, неуверенно топчась на месте. Никогда не любила такие ситуации, когда промолчишь – плохо, скажешь что-то в ответ – ещё хуже. Гадство!
- Что «ну», Котова! – стукнула ладонью по столу физичка. – Ты где бродила как негодная коза? Урок давно уже начался, а она прохлаждается!
- Я...
- Наказана! – гаркнула преподавательница и окончательно потеряла ко мне интерес, обратив свой ясный взор на класс.
Обиженно надувшись, я подошла к свободной парте в первом ряду и с видом закалённого пофигиста уселась на стул. Подумаешь – наказание. Пф, тоже мне, зверьё невиданное. Ну и чего, что я столкнулась с ним в первый раз. Переживу! Наверное.
«Или не совсем», - добавила тут же, стоило только окинуть взглядом одноклассников. Кривые маски ликования и злорадности довольно косились в мою сторону. Разве что голоса не подавали, только предвкушали, как единственная в одиннадцатом «В» отличница и просто пай-девочка, ни разу не получающая выговор со стороны учителей, будет драить полы в нашем свинарнике.
- А вы что злорадствуете? – свернула глазами на Мишку с Костей Марь Павловна.
- Да мы ничего, - недружно забормотали парни, даже не стараясь скрыть свои улыбки.
Сев на стул, женщина раскрыла классный журнал и милостиво махнула Звереву с его дружком:
- Идите на место. Будите сегодня втроем дежурить после уроков.
- Как втроем? – воскликнули мы хором. Проведение вне учебного времени в компании недругов не самая приятная перспектива. И не улыбается она никому. Но физичка, потеряв всякий интерес к происходящему, углубилась в поиски нужных фамилий. Хотя готова поклясться, эти номера каждый преподаватель у нас знает!
«Братья по несчастью», уже привыкшие к подобному, прошли мимо меня на свои места, недовольно зыркая и норовя как-нибудь задеть, лишь бы нарушить эту идиллию смиренности на лице и строгий порядок на парте.
Пожелав пару ласковых разгоряченной бабенке, которой я так неудачно попала под руку, уткнулась в тетрадь, игнорируя оставшиеся тридцать минут всех окружающих. Желания привычно выручать одноклассников, вызываясь к доске по каждому поводу, не было, и бедные страдали, как могли. Что сказать: мало потужиться и мысль родить, надо её ещё и применить. К счастью, эта простая истина доходила не до всех, и в бесплатный цирк мне был обеспечен. Нет, я не ботаник, не заучка и уж тем более не умнее остальных собравшихся. Просто я отличаюсь от остальных терпением и (хе-хе!) наличием нужных формул. Вот и весь секрет.
Довольно жмурясь и поглядывая на по-летнему светлое солнце за окном, я дождалась звонка и самая первая вылетела из класса. Пока какому-нибудь умнику не пришла в голову идея постебаться надо мной. Поэтому, подойдя к ближайшему тихому местечку в школе, я положила свой рюкзак на подоконник, а сама, спрятавшись за плотным тюлем, достала батончик и быстро умурлыкала его. До начала следующего занятия оставалось достаточно времени и я решила никуда не спешить, задержавшись у окна. Мне всегда навилось здесь. Хотя бы тем, что в это крыло без надобности не заглядывали, поэтому тут было тихо и спокойно. Или же открывающимся видом за стеклом. Так получилось, что здание школа располагалось в небольшом углублении и дорога, находившаяся неподалеку, словно бы возвышалась над окнами первого этажа. Наблюдать за людьми как из самолета порой наскучивало, а вот сидеть, задрав вверх голову, и любоваться лентами проезжающих машин захватывало.
За спиной послышалось цоканье каблучков. У нас запрещены шпильки и километровые, травмоопасные каблуки. В исключение входили лишь преподавательский состав и кучка модниц, ни во что не ставящих какие-то там правила, составленные дядьками, ничего не смыслящими в красоте и моде. А то, что одеваются эти куклы именно для таких дядек, ни капельки не значит.
Шаги приблизились, и я приготовилась к очередной приятной встрече. Чем же порадует меня фортуна в этот раз?
- Что, Котова, всё жрёшь? – хмыкнула Князева Лиза, одноклассница и своего рода бывшая подруга. Которая, к несчастью, ни с кем нормально общаться не может, в связи с чем и «терпит меня», навязывая свое общество. Когда-то я была такой же, как Лиза, благодаря чему и могла её спокойно вынести. Но после одного случая изменилась, пересмотрела свои взгляды на жизнь и… спокойно находиться с Князевой рядом теперь не могла.
- А почему бы не поесть? – пожала плечами, пропустив колкость мимо ушей. Моя фигура не была девяносто-шестьдесят-девяносто, но и не представляла из себя необъятный шар. Так что поесть лишний раз мучное я могла от души, не боясь превратиться в тюленя. Собственно, это-то многих и нервировало.
Одноклассница скривилась, но продолжать дискуссию не решила. Я давно уже поняла, что если хочешь обрасти прочной броней – не давай остальным узнать свои слабые места. Может – глупо, может – зря. Но порой мне это помогает. И причем не слабо.
- Сейчас у нас что? – не вытерпела тишины Лиза.
- История, - отозвалась я, лени поглядывая вверх на дорогу. Было что-то в этом завораживающее. И приятно притягивающее…
Состроив рожицу на миловидном личике, так называемая подруга недовольно передернула плечами.
- И зачем пришла, - сокрушенно покачала головой она.
- Вот уж не знай, - фыркнула я, уже не удивляясь этой безалаберности. Если раньше Князеву как-то можно было удержать в узде и заставить появляться на уроках, то сейчас даже звонок матери не помогал. А что? Дочь из дома с утра вышла? Вышла. Значит, в школу, по сути, пошла? Пошла. А то, что не дошла - уже мелочи. Мать не в ответе за поступки своего дитя за пределами дома.
Не желая даже представлять, что вырастет из этой девушки, я прихватила рюкзак и направилась в класс. Всё равно насладиться родной тишиной мне не дадут в моем убежище. Поэтому уж лучше пойти пасти стадо баранов из одиннадцатого, чем мучить себя пустыми, никому не нужными разговорами.
- А что с лямкой? – царапнула бордовым ноготком одноклассница дерматин портфеля.
- Не выдержал груза.
- А я предупреждала тебя, что этого хлама надолго не хватит, - взмахнула завитками каштановых волос Лизка, показывая скрывающийся за ними модный молодежный рюкзак. Поджав губы, я отвернулась от неё. Сложно говорить с людьми не из твоего круга. Ещё сложнее – дружить. Когда твоя мать сидит в белом доме, а отец занимает не малую должность в довольно крупной бизнес-конторе – ты не можешь себе отказывать ни в чем. А вот когда у тебя нет отца, а мать вкалывает на двух работах за сущие гроши, которые уходят на оплату госуслуг и долгов – приходится затянуть ремень потуже и искать радость в том, что у нас имеется. И находясь в самом низу этой чёртовой цепочки, сложно доказать тому, кто выше, как сложно это, выбросить весь хлам и купить себе что-то действительно стоящее. Ведь они не знают, какого это – зарабатывать, привыкнув к тому, что деньги сами летят в их карманы. Ну и да что поделать – чёртова несправедливость была, есть и будет. Ты хоть в лепешку расшибись, а вот если не дано взлететь – ползи по низу.
Да, я уже говорила, что была некогда такой же, как эта Князева. Но… судьба распорядилась иначе и подбила мне крылья. Наверное, чтобы защитить от чего-то. Или же чтобы просто преподнести урок. Не имеет значения причина. Уже не имеет.
Говорить и что-то доказывать я не стала. При общении с этой одноклассницей всегда было так: она балаболила без умолку, а я время от времени вставляла свои пять копеек, подавая признаки жизни.
Так до класса мы и добрались, где разошлись каждая по своим местам: Лиза к Денису, а я к себе… в полное одиночество. На удивление, история прошла тихо. Обычно ведь на каждом уроке с Надеждой Михайловной у нас концерт по заявкам проходит. А тут прямо вымотались все. Можно сказать даже – чудеса.
Звонок на перемену был долгожданным как заскучавшим ученикам, так и утомившейся преподавательнице. Первая половина класса засобиралась домой, а вторая, к которой собственной и относилась я, стали готовиться к информатике. Так уж получилось, что в нашем классе вел этот предмет молодой, недавно только окончивший обучение, учитель. Находясь вечно в делах, появлялся он у нас через раз. Да и вел не для всех: предпочитал брать на урок только половину. По понедельникам была моя очередь. И ещё десяти человек, которым «посчастливилось» оказаться в начале списка. Не сложно догадаться, что «К» и «З» - далеко не последние буквы алфавита.
«З»… Зверев.
Помрачнев, я проводила тяжелым взглядом добрую половину, радостно уходящую домой. Как ни к стати вспомнила про дежурство. Настроение вовсе упало до нуля.
Несчастные десять минут перерыва я провела как на иголках. Вздрагивала от каждого шороха и резкого звука. В теле даже появился мандраж. Нет, я не боялась настолько своего одноклассника. Скорее – мне было страшно представить, как пройдет это дежурство. Один на один с Мишкой – участь, хуже которой и не придумаешь.
Но что-то выше явно пошло не так и завуч, с вечно недовольной миной, зашла к нам с «приятными новостями»:
- Сегодня Виктора Николаевича не будет, можете потихоньку собираться домой.
- Как не будет? – помимо воли вырвалось у меня. В любой другой день я бы порадовалась, что последний урок отменяется и, не раздумывая, умчалась в родные стены. Но как назло сегодня был не «любой другой день».
Одиннадцать пар глав, в том числе и завуча, посмотрели на меня, как на врага народа.
- Не будет, - вновь повторила женщина. - Проблемы?
- Н-нет, - растерянно отозвалась я.
- Тогда я не понимаю, в чем дело, - жестко проговорила она. И всё буравила меня недовольным взглядом.
- Ни в чем, - тихо пробормотала и, опустив голову вниз, дождалась, пока мегера не свалит. Может её раздражает, что я смотрю прямо в глаза? В следующий раз сразу потуплю взор, уткнувшись в пол. Может, пронесет и не будет никаких претензий.
Поусмехавшись, одноклассники прихватили ранцы и ушли. Остальные двое наказанных тоже порывались под шумок слинять и спихнуть отработку на одну меня, но классная руководительница, вовремя поймав их у дверей, заставила дежурить. Даже проследила за тем, как мы дружно поднимаем стулья на парты и делим между со собой обязанности. А после, не дожидаясь развязки, ушла и сама, наивно подумав, что остаток дежурства пройдет в том же духе.
Поддалась этой наивности и я. Правда отчасти, но всё же… всё же поддалась.
Парни о чем-то тихо переговаривались между собой, отмывая доску от чьих-то художеств. Может даже – их собственных. Еле текущая из-под крана вода капала в ведро, вызывая дикое раздражение, а скрип полудохлого веника добавлял усталости. Класс наш был большой. И свиньи в нем учились тоже не малые. Поэтому мыть полы прежде, чем их подмести – бесполезный номер, легче просто облить всё водой вокруг – эффект будет тем же. То бишь сплошная грязь и разводы.
С трудом подметя класс и разогнув с хрустом спину, поковыляли к наполнившемуся до краев к этому времени ведру. Воду, конечно, пришлось слить, попутно облившись сама, и, костеря всё и вся вокруг, отнести ведро в середину класса. Мыли мы такую махину – лентяйками. И благо было их у нас две. Потому что уставшей после шести уроков корячится на корточках и драить уже за месяц облезшие доски не самая лучшая участь для учеников. Екатерина Леопольдовна это понимала и нас не мучила, то бишь разрешила приобрести лентяйки. А что? Одиннадцатый «Б» вон до сих пор руками моют полы. Хотя мыть-то там у них нет ничего – класс раза в два меньше нашего. Однако факт есть факт.
Подойдя к углу, где хранились две наши помощницы, посмотрела на одноклассников. Верные враги разместили на учительском столе, повернувшись ко мне спиной.
- Точнее «нет» и не скажешь, - пробурчала я себе под нос. Выбрав швабру получше, обмакнула тряпку в воду и пошла мыть. Громкий хлюп, плавное скольжение и противный скрип железа о дерево. Что поделать, придется потерпеть, раз уж всем так сложно принести новую тряпку для полов. Не, мне-то не сложно – я уже перетаскала всё, что можно. На работе маму не снабжали никаким провиантом, поэтому найти лишнюю тряпку у нас в доме сложно. Порой даже вовсе невозможно.
Очередное макание, хлюп, звук скольжения и скрип. Бульк, хлюп, вжик, скр-р-рип. Бульк, хлюп, вжик, скр-р-рип. И так пока не добралась до середины класса. И не уткнулась спиной в тело. Большое теплое тело, которое тут же ухватило меня своими щупальцами за плечи.
- Что какая косая, Котова. Мыть нормально что ль не можешь? – с издевкой поинтересовалось тело голосом Мишки Зверева.
- Не нравится – мойте сами, - огрызнулась я и попыталась вырваться. Где-то глубоко в душе промелькнул страх и меня это всерьёз забеспокоило. В самом деле забеспокоило. Я уже свыклась с ролью лишнего человека. С лишними чувствами, в число которых, к счастью, не входил страх. Только злость, ненависть, усталость и отчаяние. Но не страх…
- Давай не выпендривайся. Продолжишь крякать и лентяйку отнимем, ладошками будешь мыть, - засмеялся Костя. Голос у него, в отличие от большинства парней, ломаться закончил совсем недавно и сейчас звучал ужасно и скрипуче, как хрип старого ржавого робота.
- Что за дедовщина, - закатила я глаза. Лучшая защита – это нападение, лучший враг страха – дерзость. – Мы не в армии, а школе, - дернула я плечом, но вырваться вновь не удалось.
Парни как-то странно засмеялись. Очень странно. А страх в душе проскользнул вновь. Даже не проскользнулся, а застыл на месте, уверенный, что вот-вот его выход на сцену.
- Хочешь, будет тебе армия. Хочешь, рачком полы будешь драить, - осклабился Мишка. А внутри… зазвучали фанфары, загремели аплодисменты и из-за кулис вышел страх. Радостный, улыбающийся во все тридцать два зуба.
Сглотнув непонятный комок в горле, я заметила, как руки мелко дрожат. И ноги. И говорить мне тяжело. Но всё же попыталась как можно обыденнее ответить:
- Неа, не хочу. Идите домой, мне уже немного осталось. Воду вынесу сама, там немного.
